Что хотят женщины Аделайн Л. Мари
– Ты пьешь, как умирающий от жажды дальнобойщик, – сказала Матильда, аккуратно беря бокал.
– Я просто жутко нервничаю, – ответила я.
– Ну, по виду не скажешь.
– Трачина тоже пришла, – сообщила я. – Она сейчас внизу. С малышкой.
– Замечательно! Мне очень нравится, когда Новый год начинается с прощения за маленькие прошлые ошибки. Это очень полезно для внешности. Кстати, нашему обществу подворачивается очень интересная возможность. Я подумала, что сначала следует поговорить с тобой. – (Я вопросительно вскинула брови.) – Мы можем поболтать об этом завтра, – сказала Матильда. – Но думаю, будет просто здорово. Весело.
К нам подошла Анджела в роскошном брючном костюме; волосы завиты и заколоты в стиле двадцатых годов прошлого века.
– Вы тут о каком веселье говорите? – спросила она, выуживая оливку из своего бокала. – Здесь как раз и есть настоящее веселье!
Через несколько минут я оставила Матильду болтать с Анджелой, а сама пошла вниз – проверить, как там дела. Трачину я обнаружила в кухне, она восхищалась вкусностями, которые готовила Делл, а Делл и Морин восхищались младенцем. Я улыбнулась при виде этой сцены. Все выглядело чудесно, было наполнено любовью и обещанием после прежних тайн и лжи. Мне вдруг отчаянно захотелось очутиться рядом с Уиллом, а потому я покинула кухню, вернулась в зал ресторана и испытала шок оттого, что праздник уже подходит к концу. Пары начали одна за другой исчезать во тьме. Я огляделась по сторонам и наконец увидела Уилла, махавшего мне руками.
Он что, искал меня?
Я глубоко вздохнула и быстро пошла через зал, проклиная толпу, вспоминая о том, когда вечеринки были только для нас, о том, как мы впервые оказались вместе на старом матрасе, после веселого представления, а потом – совсем недавно – на разных постелях в той же самой комнате…
– …ДЕСЯТЬ, ДЕВЯТЬ…
Если я скажу, что по пути к Уиллу ощущала себя парящей над собственным телом, это не будет преувеличением.
– …ПЯТЬ, ЧЕТЫРЕ…
На лице Уилла было написано предвкушение, он так открыто улыбался мне…
– …ТРИ, ДВА…
– …ОДИН!
Я очутилась рядом с Уиллом точно в тот момент, когда нас залил поток света, настолько яркий и мощный, что мне пришлось прикрыть глаза ладонью. Что, черт возьми, происходит? Ох! Ну конечно! Это прожектор. Началось интервью. Уилл подзывал меня к себе не ради новогоднего поцелуя, а ради интервью, которое вела невероятно юная и невероятно умная тележурналистка.
– Кэсси, с Новым годом! Рада тебя видеть! – сказала она, надевая большие очки в старомодной оправе.
Мы с Уиллом стояли рядом, словно чопорная пара из фильма «Американская готика», а объектив камеры сначала прошелся по толпе гостей, а потом повернулся к нам.
– Поближе друг к другу! – крикнула ведущая откуда-то издали.
Уилл неловко обнял меня за плечи. Я посмотрела на его лицо, но он не сводил взгляда с ведущей.
– Внимание, начинаем снимать! Уилл, расскажи нам, где мы сейчас находимся! – прокричала девушка.
– Сегодня мы открываем новый ресторан «Кэсси», где будут подаваться лучшие на всей Френчмен-стрит блюда!
– Я слышала, вы назвали ресторан в честь вашей любимой, которая стоит рядом с вами. Она должна быть необыкновенной женщиной.
– Кэсси – мой деловой партнер, – ответил Уилл, шутливо подталкивая меня, как если бы я была его сестрой или одноклассницей. – Она владеет половиной ресторана, так что у меня просто не было выбора!
Ха-ха-ха. Что он такое несет?
– Кэсси, а вы как себя чувствуете сегодня? – спросила ведущая, подсовывая мне микрофон.
Секунду-другую я смотрела на него, откашливаясь.
– Волнуюсь. Нервничаю… – Я вдруг утратила дар членораздельной речи. Я схватилась за микрофон и придвинула его поближе к себе. – Мы уверены, что ресторан «Кэсси» – это именно то, в чем сейчас нуждается Френчмен-стрит. Здесь не только уютно, но и классно, и у нас соединяются лучшие традиции домашней южной кухни и светского очарования. Наше меню – это новый взгляд на традиционные для Юга блюда. А список наших вин удивителен! Половина американских, половина французских, как и сам город.
– И в нашем ресторане время от времени будет играть живая музыка, – добавил Уилл, продолжая держать руку на моем плече.
Когда ведущая наконец поблагодарила нас и опустила свой микрофон, прожектор мигнул и погас, а Уилл убрал руку.
– Блестяще! Кэсси, ты дала точно то, что было нужно! – сообщила ведущая. – Спасибо вам обоим! Мне надо поспешить в студию, чтобы успеть к ночному выпуску новостей.
– Эй! – Я пыталась выглядеть такой же полной энтузиазма, как и Уилл. – Останьтесь, выпейте немножко!
– Ну, думаю, раз уж сегодня канун Нового года… – решила ведущая, снимая очки. Она повернулась к оператору и велела группе возвращаться на студию без нее.
– Отлично! Позвольте предложить вам шампанского, – сказал Уилл и добавил, обращаясь ко мне: – Кэсси, я настаиваю на том, чтобы ты пошла отдыхать. Тебе незачем торчать тут до самого конца. Ты с утра на ногах.
Мое сердце окончательно куда-то провалилось. Уилл едва прикасался ко мне во время интервью, а теперь пытался избавиться от меня, чтобы пофлиртовать с этой милой молоденькой ведущей.
– Ты действительно ничего не имеешь против? – ровным голосом спросила я.
– Абсолютно ничего, – кивнул Уилл.
– Отлично. Спасибо.
– Тебе следует встретить Новый год с твоим парнем! Здесь все равно веселье уже заканчивается.
Что прозвучало в его голосе – боль, гнев или, что еще хуже, отвращение? Я не стала об этом задумываться. Я оставила его с милой ведущей и еще раз обошла зал ресторана. А потом схватилась за телефон и отправила сообщение Джесси.
Не запирай дверь. Я уже еду.
Матильда как-то говорила, что признаком взрослого человека является понимание, когда пора уходить. И внезапно я почувствовала себя взрослой.
Когда я приехала, дверь дома Джесси была не заперта. Я отворила ее, сняла туфли на высоких каблуках прямо в темной прихожей, бросила пальто на спинку кресла и тихо прокралась к спальне Джесси, придерживая браслет С.Е.К.Р.Е.Т., чтобы тот не звякал, пока я иду через прихожую и по коридору. Я думала, свет, струившийся из-под двери спальни, означает, что Джесси еще не спит. Но – увы! – когда я вошла, Джесси крепко спал, а поперек него лежали на удивление длинные ноги его сына Финна; оба тихонько похрапывали. Я не разбиралась в детях, а потому не могла судить наверняка, но выглядел мальчик великоватым для шести или семи лет. Картина была такой трогательной, что не хотелось ее нарушать. Я закрыла дверь и на цыпочках отправилась обратно в прихожую забрать пальто и туфли. Снаружи, на крыльце, я достала телефон и позвонила в такси, только что доставившее меня сюда. Ожидая, я дрожала на ступенях. А потом заметила в телефоне еще один текст, на этот раз от Уилла.
Не видел, как ты ушла. Отличный был вечер, Кэсси!
Спасибо, что поддержала меня. Увидимся завтра. У. х
Мое сердце дрогнуло при виде этого глупого маленького «х». Я чувствовала себя безмозглой школьницей, цепляющейся за каждый намек на то, что она нравится какому-то мальчику. Что я делаю здесь, в темноте, на чужом крыльце, посреди холодной ночи, продолжая цепляться за «х»? Конечно, тяжелые времена трудно переживать в одиночестве, но хуже всего, когда происходит что-то хорошее, а отпраздновать это не с кем. Как было бы здорово встретить Новый год с Уиллом, в нашем ресторане, после того как все уйдут, выпить немножко бренди, поцеловаться…
– Эй!
Я подпрыгнула от неожиданности. Это был Джесси, просторная пижамная куртка болталась вокруг его худощавого тела, он крепко обхватил себя руками.
– Прости, малышка. Заснул. Финн, должно быть, потом уже ко мне забрался. Я постоянно пытаюсь его от этого отучить.
– Все в порядке. Иди в дом, холодно. Такси сейчас вернется.
– Я отнесу Финна в его комнату, – прошептал Джесси, наклоняясь ко мне и обнимая. Носом он уткнулся в мои волосы.
Джесси содрогался всем телом, и я энергично растерла его руки.
– Он может снова проснуться, – сказала я. – А мне бы не хотелось познакомиться с ним вот таким образом. До сегодняшнего дня я даже его имени не знала. Финн. Очень мило. Мне нравится.
– Ты уверена, что не хочешь подождать внутри?
– Нет. Все в порядке.
– Я тебе позвоню на днях, – сказал Джесси, целуя меня в затылок и исчезая в доме.
Я невольно засмеялась.
Несколько минут спустя я прижалась лбом к холодному стеклу окна такси и приняла решение: я не стану строить свою жизнь в зависимости от мужчины, любого мужчины. Моя жизнь теперь будет посвящена ресторану «Кэсси», поскольку он не просто мое дело, это мое вложение, моя профессия, мое будущее, моя жизнь. И еще я дам согласие на то, о чем говорила Матильда, вне зависимости от того, чем именно это окажется. Я должна буду стать женщиной, занятой делом. И следовать буду только собственным страстям и желаниям. Не страстям и желаниям мужчин.
Дома я сняла маленькое красное платье и бросила его на спинку стула в кухне, слишком усталая, чтобы вешать в шкаф, и просто свалилась в постель. Вскоре ко мне присоединилась Дикси, которая не искала ни любви, ни привязанности, а просто хотела тепла, и в этом не было абсолютно ничего неправильного.
Глава седьмая
Соланж
Январь слился в одно большое пятно из-за работы и того, что мне пришлось отвозить Гаса и его друзей в школу. Торговое дело Джулиуса набирало обороты, и теперь уже надо было учитывать его расписание. А начало февраля означало приближение фестиваля Марди Гра, и бедняге Гасу не раз и не два пришлось сидеть за кофейным столиком в моем кабинете, раскрашивая картинки, убивая время после школы в ожидании, пока отец не заберет его. Мне приходилось помалкивать и не жаловаться, потому что в течение нескольких лет Джулиус добросовестно выполнял родительские обязанности, а я гонялась за острыми сюжетами или задерживалась на местах происшествий гораздо дольше, чем предполагалось.
– Почему папы так долго нет? Мне скучно, – заявил Гас, играя в какую-то игру в моем телефоне. Книжка с картинками для раскрашивания ему совсем надоела.
– Детка, мне очень жаль, что тебе скучно, – ответила я, поглядывая на него между полудюжиной ваз с цветами, стоявших на моем рабочем столе. – У тебя ужасно занятые родители, которые слишком много работают, стараются изо всех сил для пользы других.
Но на самом ли деле мы старались для чьей-то пользы? Отец Гаса лез из кожи вон, чтобы не прогореть в очередном рискованном предприятии, а его мать просто пыталась как-то изменить к лучшему свою сексуальную жизнь. Я ощутила, как по мне холодной волной прокатилось чувство вины.
Я посмотрела на наручные часы. Мы с Матильдой собирались кое-что отпраздновать. Мое расследование истории с цементом, которое я провела в прошлом году и в результате которого несколько политиков оказались в тюрьме, было номинировано этим утром на местную премию «Эмми». Или, скорее, меня номинировали, судя по цветам на моем столе.
Тут наконец в мой кабинет вбежал Джулиус с букетом желтых роз.
– Привет! Извините, что опоздал. Услышал по радио о номинации. Продвигаешься вперед, Соланж! – сказал он, усмехаясь.
Когда я обняла его, он приподнял меня над полом с такой страстью, что в редакции новостей несколько голов повернулись в нашу сторону.
– Ну да, верно, спасибо, – ответила я, когда он снова опустил меня на пол, и поправила блузку, выбившуюся из пояса юбки.
– Ты ее полу-учишь, – пропел Гас.
– Почему ты в этом так уверен, малыш? – спросила я.
Джулиус принялся собирать куртку сына, его рюкзак и несколько игрушек, разбросанных по полу, а я забрала из рук мальчика свой телефон.
– Потому что ты – Грозная Соланж Фарадей! – заявил Гас.
Джулиус посмотрел на меня, вскинув брови.
– А, ну да, понимаю, – сказала я, не зная, комплимент ли это в устах Гаса.
Да, если я решала что-то заполучить, то добивалась этого любой ценой; и я учила сына, что только так можно добиться успеха. А может, быть грозной не так уж и правильно?
– Ладно, пошли, парень, – сказал Джулиус, не желая ни секунды дольше задерживаться на теме служебных амбиций. – Увидимся через несколько дней, Соланж. И постарайся сегодня вечером отдохнуть и как следует повеселиться. Расслабься и празднуй!
– Так и сделаю, спасибо, – ответила я, целуя на прощание Гаса.
Мне хотелось добавить: «Я не только работой занимаюсь, Джулиус, но и развлекаюсь иногда. И на самом деле после праздничного ужина, который, нужно признать, все-таки связан с работой, меня ждут забавы. И ты себе даже представить не можешь какие».
Однако номинация моего расследования заставила меня жаждать новых меток на моем журналистском поясе, и я надеялась, что Матильда поможет мне их получить.
К этому времени у нас был постоянный столик в баре «У Трейси», неподалеку от окна раздачи, перед кухней. Матильда уже ждала меня, и тоже с цветами – с огромными пионами, моими любимыми, – и с двумя бокалами шампанского. Точно так же, как я наслаждалась сексуальными фантазиями и ожидала новых, я радовалась и появлению новой подруги. До того как я попала в общество С.Е.К.Р.Е.Т., я и не осознавала, насколько нуждалась в этом. А поскольку Матильда была умна, дерзка и откровенна, ее общество было мне особенно приятно. Она имела много общего с Маршей Ланг, только ничуть не беспокоилась о том, чтобы держаться на вершине и при этом хорошо выглядеть в чужих глазах.
– Поздравляю, дорогая! – воскликнула Матильда, касаясь своим бокалом моего. – Но в этом великом городе найдутся для тебя и другие грандиозные истории.
Другие грандиозные истории. Да! Я именно этого и хочу.
– Раз уж мы заговорили о таких историях, знаешь ли ты, о чем я мечтаю, у кого хотела бы взять интервью?
– У Мишель Обамы?
– Нет, я говорю о местных.
– И кто же это?
– Пьер Кастиль, миллиардер из Байю. Тебе не кажется, он бы многих заинтересовал?
– Полагаю, он очень занятой человек.
Лицу Матильды позавидовал бы любой игрок в покер. С того самого момента, когда на моих глазах пьяного Пьера Кастиля выставляли с благотворительного вечера в обществе С.Е.К.Р.Е.Т., я была уверена, что между ним и обществом существует некая связь. Но Матильда ни слова не говорила на эту тему. Видя, что окольный путь к цели не приводит, я положила вилку и нож и легонько хлопнула ладонями по столу. После более чем двадцати лет занятия журналистикой я знала, что бывают моменты, когда следует выложить все карты.
– Матильда, я знаю, что ты знакома с Пьером Кастилем. Я знаю, что ты как-то с ним связана. Более того, я думаю, ты знаешь, как до него добраться.
Матильда ответила мне безмятежным взглядом.
– А что тебя так заинтересовало в мистере Кастиле?
– Я же тебе говорила. Он местная шишка, он могучий игрок в городе, где живет множество людей, не имеющих никакой власти. И он недоступен. Ни одной медиакомпании не удалось получить у него интервью, так что это было бы отличным перышком на моей шляпе. И мне бы хотелось задать ему несколько вопросов о его планах в отношении некоторых земель, которыми он владеет, и о том, какую пользу могло бы принести его состояние…
Матильда глубоко вздохнула:
– Он был нашим рекрутом, Соланж. В С.Е.К.Р.Е.Т. Уверена, ты уже это заподозрила.
Я действительно это подозревала и все равно с трудом скрыла изумление.
– Вот как? И что случилось?
– Если не вдаваться в подробности, он позволил себе некие выходки и поставил нашу организацию в весьма сложное положение – и в смысле экономическом, и в смысле нашей анонимности. В прошлом году он повел себя как настоящий мошенник, обманул одну нашу кандидатку, и это было почти преступно. Да, мы имели связи с мистером Кастилем. И нам не удалось разорвать эти связи без потерь. С ним всегда так. И я предполагаю, что даже Грозная Соланж Фарадей оказалась задета.
Во второй раз за этот день близкие мне люди называли меня так. Но сейчас я точно знала, что это не комплимент. Теперь это было предостережение, но я решила не обращать на него внимания.
– Я не совсем уверена, что поняла тебя. Если у общества финансовые проблемы, почему вы отказались в прошлом году от пятнадцати миллионов долларов?
– Потому что это были деньги Пьера, – ответила Матильда и принялась объяснять, как именно обманным путем Пьер приобрел живописное полотно, которое должно было поддерживать деятельность С.Е.К.Р.Е.Т. в течение нескольких ближайших лет. – Если бы мы взяли эти деньги, он бы официально стал нашим благотворителем. Ведь именно этого он и добивался – чтобы мы оказались полностью в его власти. Но мы не могли такого допустить.
Да, история оказалась потрясающей, с запутанной интригой, сексом и грязными миллионами долларов.
– Ну, должна предупредить, что я все же постараюсь взять у него интервью, – сказала я. – Но не стану затрагивать темы, которые могут его… разъярить.
Если был какой-нибудь способ выставить на публику Пьера Кастиля, не задевая при этом никого из общества С.Е.К.Р.Е.Т., в особенности меня саму, я желала найти этот способ.
– Стараться и добиться не одно и то же, – ответила Матильда. – Он из тех людей, которые не любят солнечного света. – Матильда допила шампанское и резко встряхнула головой, словно желая избавиться от тяжелых воспоминаний. Официальная часть вечера была закончена. – Мы уделили этому человеку куда больше внимания, чем он того заслуживает. Потому что ты, моя дорогая, имеешь повод для праздника. И в конце концов, этот вечер может оказаться всего лишь началом, – сказала она, подзывая официанта, чтобы тот подал счет.
Ну конечно! На время я забыла о другой цели нашей встречи – о том, что отсюда должна была начаться фантазия Шага четвертого.
– Готова?
Я оглянулась на переполненный спортивный бар:
– Как никогда!
Матильда порылась в своей сумочке и достала ключи от машины. Я посмотрела на логотип на брелоке и расхохоталась:
– Ты что, шутишь? «Роллс-ройс»?
Матильда вложила ключи в мою ладонь:
– «Роллс-ройс фантом». Машина твоя на двадцать четыре часа. В навигатор уже заложена программа. Так что просто нажми кнопку «Вперед» в главном меню, и он повезет тебя сам.
– Но это уж слишком, такая машина! Такая машина!
– Это просто машина. Мы не страдаем скупостью. Просто тебе… понадобится пространство.
Отлично.
– И чего именно я ожидаю? Или ищу?
Матильда оглянулась по сторонам и наклонилась поближе ко мне.
– Узнаешь, – прошептала она.
Я поблагодарила ее, попрощалась и, крутя колечко с ключами на указательном пальце, направилась к выходу.
«Роллс» был нахально припаркован прямо перед баром на Магазин-стрит. Несколько курильщиков, сплошь мужчины, услышали, как машина откликнулась, когда я нажала на кнопку на брелоке. Протяжный низкий свист сопровождал меня, когда я обходила машину и садилась на водительское место, причем сделала это как раз вовремя, чтобы не попасть под дождь. Я так и не поняла, относился ли свист к машине или ко мне, но это не имело никакого значения.
Внутри были кожаные сиденья сливочного цвета и густой запах роскоши, мгновенно поднявший мне настроение. Я осмотрела приборную доску и включила систему навигации. Мягкий женский голос предложил «следовать по обозначенному на карте маршруту». Я застегнула ремень безопасности и тронулась с места, а подвески на моем браслете позвякивали в такт моим движениям.
Голос навигатора звучал расслабляюще, сексуально. Машина везла меня прочь из центра города, мимо парка и дальше, к шоссе номер девяносто. И с каждой оставшейся позади дождливой милей я оставляла за спиной свои тревоги и опасения. О том, как разобраться в истории Пьера Кастиля и добраться до него самого, я подумаю как-нибудь в другой раз. А сегодняшняя ночь – моя. Мне хотелось закричать: «Видишь, Джулиус? Я не целиком отдаюсь работе. У меня есть и удовольствия. И ты мог бы иметь и то и другое. Ты можешь».
Мои мысли лениво блуждали вокруг предстоящего. Может быть, я ехала в какой-нибудь дальний пансион? Или в уединенный особнячок под Слайделлом, где меня уже ждал прекрасный незнакомец с порцией спиртного наготове? Но знала я только то, что все дневные события, а в особенности номинация, здорово меня возбудили, и я собиралась от души насладиться фантазией. В конце концов, разве не это и означает «Великодушие»?
Шоссе перешло в дорогу на Пончартрейн, где-то поблизости от Байю-Соведж. Если бы не непрерывный дождь, я бы наслаждалась своим медленно нараставшим возбуждением. Но погода была настолько плохой, что на одном из особенно крутых подъемов я наполовину сбросила скорость, потому что видела теперь лишь на несколько ярдов перед собой. Я начала впадать в «дамскую панику», я чувствовала, что не могу позволить себе попасть в аварию, потому что слишком многое в моей жизни было поставлено на карту, и не важно, как сильно мне хотелось принять новый Шаг. Я даже представила статьи: «…и никто не знает, зачем ведущая новостей Соланж Фарадей оказалась во взятом напрокат „роллс-ройсе“ за городом, да еще в такую холодную и дождливую ночь…»
Я уже готова была развернуться и поехать обратно, когда переднее колесо налетело на что-то и машина мгновенно осела на правый бок. Я вцепилась в руль и смогла остановить машину на посыпанной гравием обочине. Дождь теперь лил как из ведра, но я оставила включенными фары и набросила на голову плащ, чтобы выйти и посмотреть, что случилось. Ну конечно же, правое переднее колесо спустило.
Черт, черт, черт побери! Вот тебе и Шаг четвертый, думала я, снова падая на сиденье и доставая из кармана телефон. И нажала первую кнопку автонабора.
Ничего.
– Ну нет, это уж слишком! – пробормотала я.
Здесь не было связи. Я оказалась в мертвой зоне.
Несколько секунд спустя, когда я уже была смертельно испугана, сзади на дороге показался свет фар, и он все приближался и приближался, пока я наконец не рассмотрела старый белый пикап.
За ветровым стеклом моей машины было темно, хоть глаз выколи. Позади единственным светом был отраженный свет фар грузовика на мокрой дороге. Потом грузовик остановился, водитель вышел из кабины и захлопнул дверь. Это был какой-то мужчина. Он побежал под дождем ко мне. Черт!
Я нажала кнопку, чтобы запереть дверцы.
Тук-тук-тук…
– Вы там как, в порядке? – прокричал мужчина сквозь залитое водой стекло.
Я не могла рассмотреть его лицо, но его предплечья и запястья покрывали заметные черные татуировки. От их вида на фоне бледной кожи у меня внутри все похолодело.
– В порядке! – крикнула я в ответ. – Обычный прокол. Кто-нибудь скоро приедет. Спасибо! Пока!
Мужчина колебался, его торс – единственное, что я видела, – повернулся вправо, влево, мужчина явно оглядывал тьму, которая теперь окружала нас обоих. Его голова возвышалась над моей машиной. Белая футболка промокла насквозь и прилипла к телу, обрисовав мышцы, сквозь тонкую ткань просвечивали и другие татуировки.
– Ладно, я просто хотел проверить! – снова закричал мужчина. – Мне не хочется оставлять вас здесь одну. Я подожду в грузовике, пока кто-нибудь не появится. Вы не беспокойтесь!
Ох, боже! Он что, поедет за мной, если я все-таки рискну тронуться с места? Далеко ли до Мандевилля?
В зеркало заднего вида я наблюдала, как мужчина бегом бросился к своему грузовику, настолько промокший, что его джинсы отяжелели и сползли вниз по узкой талии. Я завела мотор, включила обогреватель и уже приготовилась ехать дальше, невзирая на прокол, лишь бы добраться до ближайшего чего-нибудь, когда увидела, что мужчина пытается открыть дверь грузовика. Через несколько секунд он обошел машину и попробовал открыть дверь с пассажирской стороны, но с тем же успехом.
Нет, такого просто не может быть. Почему все это случилось?
Мужчина замер на месте, словно задумавшись, и постоял так, наверное, секунды три, прежде чем помчался обратно к моей машине, явно сдавшись и обхватив себя руками.
Уезжай, Соланж, уезжай! Вот так людей и убивают. Просто из-за их собственной глупости. Они недостаточно быстро реагируют.
Тук-тук-тук…
– Простите, что снова беспокою вас! – закричал мужчина. – Я не могу попасть в свой грузовик!
– Мне очень жаль, – крикнула я в ответ, трогая машину с места.
– Стойте! Погодите! Не бойтесь! Я абсолютно безопасен. Я любовник, а не разбойник. И вообще-то… Черт, ладно! Если вы принимаете Шаг, я могу обойтись и без воспаления легких!
По моему телу прокатилась волна облегчения, и я откинулась на спинку сиденья, но мотор глушить не стала.
– Я думал, что спрошу вас об этом позже, – продолжал мужчина, – но, похоже, я слишком вас испугал. Клянусь, вам ничто не грозит! Так я могу?..
– Конечно. Да. Садитесь! – крикнула я, отпирая двери.
Он обежал машину вокруг, распахнул дверь и запрыгнул на пассажирское сиденье, и меня окатило брызгами.
– Я просто сущий идиот! – С усмешкой сказал мужчина. – Поверить не могу, что оставил ключи внутри! Заодно с курткой. Да еще здесь нет связи. И к тому же чертовски холодно на улице. – Он положил ладони прямо на решетку обогревателя. – При каждой фантазии у меня случается какая-нибудь глупость.
Дождь наконец немного поутих.
– Ну? – спросил мужчина, с силой растирая руки.
– Что – ну?
– Шаг… Ты его принимаешь? Я знаю, что выгляжу, пожалуй, не слишком аппетитно, и, если ты передумаешь, я тебя вполне пойму.
На этот счет он ошибался. Я не собиралась передумывать. Я уже заметила, как джинсы обтягивают его стройные бедра и как его мокрая футболка обрисовывает отличное тело, покрытое татуировками. В общем, не мой тип мужчины, но все же было в этом парне что-то чертовски привлекательное… И он был забавным. И кто бы его ни любил всерьез, проблем у такой женщины хватало.
Я слышала, как постукивают его зубы.
– Ты не на шутку замерз.
– Да, мэм.
– Ладно. Я принимаю Шаг, хотя бы для того, чтобы помочь тебе согреться.
– Чертовски хорошо. Ух… Включи-ка обогреватель посильнее. Мне надо восстановить кровообращение, прежде чем прикасаться к тебе.
Ну и ладно.
– Вообще-то, все должно было выглядеть куда как более сексуально. История о соблазнении на автозаправке, вот что предполагалось. Навигатор должен был тебя предупредить, что у тебя заканчивается бензин, ясно?
Я посмотрела на счетчик и увидела, что бензина и вправду почти не осталось.
– А когда ты повернула бы на заправку около Мандевилля, то обнаружила бы, что твой кошелек пропал. А я бы предложил заплатить за тебя, ну и…
– Кошелек?
– Не беспокойся. Его Матильда стащила. В ресторане. И бензина у тебя достаточно. Я просто немножко покопался в счетчике. Но тут случился этот чертов прокол! А его в планах не было. Да еще с грузовиком… У тебя есть какое-нибудь пальто?
Он открыл отделение для перчаток, пока я доставала с заднего сиденья свой плащ.
– Да! – воскликнул парень. – Наверное, за всю историю человечества это первый случай, когда в отделении для перчаток действительно лежат перчатки! Сиди тут, милая. Когда разберусь с проколом, я займусь тобой. Доверься мне. Эта фантазия еще не закончилась.
Он был восхитителен. Ему понадобилось меньше десяти минут, чтобы сменить колесо, и при этом он настоял, чтобы я сидела в тепле, в машине. Когда он закончил, то нашел под передним сиденьем влажные салфетки и тщательно протер руки, прежде чем снова прижать их к обогревателю.
– Готово. Можно ехать. Теперь я твой навигатор, милая. Только не спеши. Мне нужно еще немного согреться.
Я тронула машину с места. А мужчина наклонился ко мне, и его ладонь коснулась моего колена. Я вздрогнула, но не от неприязни, а просто от холода. Бедный парень! Он начал решительно гладить внутреннюю сторону моего бедра, забирая часть моего тепла, но при этом разогревая меня.
– Ты очень, очень горячая, во многих смыслах, – пробормотал он.
Потом его пальцы добрались до края моих трусиков, и я задохнулась. Он замер, ожидая от меня какого-то знака, его губы приблизились к моему уху. Я дернулась, невольно поворачиваясь так, чтобы ему было легче просунуть пальцы под эластичный край трусиков.
Да.
– Всегда гадал, каково это – испытать оргазм на скорости в шестьдесят пять миль в час, – прошептал мужчина мне в ухо.
– Да разве такое возможно?
– В этой машине возможно все. Со мной.
Он протянул руку между моими ногами и отодвинул мое сиденье назад на несколько дюймов, хотя я по-прежнему могла достать и до педали газа, и до тормозов. Моя спина прижалась к теплой спинке сиденья, я чувствовала, как пальцы мужчины исследуют изгибы моего тела, мою женскую плоть, уже повлажневшую от предвкушения. Я невольно испустила протяжный вздох, мне хотелось закрыть глаза, но я должна была смотреть на дорогу.
– А теперь сбрось туфлю, – прошептал мужчина, – и прижми колено к двери.
Я сняла туфлю с левой ноги и подняла колено, и юбка при этом задралась до самой талии. Мужчина наклонил голову и почти прижал ее к моему колену. Он целовал мои бедра, а его пальцы тянули в сторону трусики. Потом его голова опустилась ниже, и я положила ладонь на его влажные волосы. На какую-то секунду я ощутила его дыхание на своем клиторе, когда его язык принялся дразнить эту чувствительную точку. Дождь, заливавший темнеющую дорогу со всех сторон, немного поутих. Все мое тело пульсировало, когда язык мужчины исполнял свой танец, а его пальцы мягко двигались то внутрь, то наружу, а я продолжала вести машину! Я сосредоточилась на дороге впереди, чуть приоткрыв окно со своей стороны, чтобы не терять бдительности. Мужчина ласкал меня языком и пальцами одновременно. Никогда в жизни я не испытывала столь восхитительных ощущений: адреналин от скорости, и лицо мужчины на моих коленях, и его жаркий язык. А мимо нас проносилась темная ночь.
На повороте дороги мужчина остановился и поднял голову.
– Поверни на следующую боковую дорогу и езжай быстрее, – сказал он, глубоко проникнув в меня пальцами, и снова принялся за свое дело.
Слабый свет падал с приборной панели на его волосы; мне хотелось ощутить этого восхитительного парня внутри себя, и прямо сейчас. Фары высветили перекресток, и я подала знак в пустоту, сообщая, что намерена повернуть на темную трехполосную дорогу. По днищу машины застучал гравий, и на мгновение я запаниковала по поводу царапин, которые могла получить машина, но тут же отмахнулась от этих мыслей и включила станцию, передававшую сексуальный джаз.
– Мне хочется большего, – прошептал мужчина.
Он оторвался от меня, потом принялся почти комично извиваться и дергаться, с трудом стаскивая мокрые джинсы с холодных ног и доставая презерватив. Он походил на человека, который сражается с другим человеком в телефонной будке. И чем меньше одежды оставалось на нем, тем сильнее я возбуждалась, и для меня это было настоящим открытием. Похоже, я была куда больше склонна к тому, чтобы возбуждаться от увиденного, чем мне казалось.
Мужчина нащупал мою правую руку и прижал ее к своей холодной груди.
– Поверни к обочине, Соланж. Выключи свет на панели. Я собираюсь заставить тебя согреть мое тело, – сказал он, отодвигая назад свое сиденье.
Я нажала на тормоза и остановила машину на обочине пустынной дороги. И выключила свет, но мотор глушить не стала, чтобы не замерзнуть. Моя рука, блуждая по животу мужчины, добралась до возбужденного органа. Этот мужчина счастливчик. Или, может, я.
Мужчина надел презерватив на головку пениса, и я быстро натянула его на напряженный член, и мне становилось все теплее. А мужчина отзывался толчками на мои движения и стонал от наслаждения. Я посмотрела сквозь ветровое стекло. Дорога была темной и пустой, и на много миль впереди не было видно ни огонька. Мужчина закинул руки за голову, глядя на меня.
– Сними трусики, – приказал он. – Я уже черт знает как готов для тебя.
Я торопливо стащила с себя трусики и задрала юбку до талии, а в голове билась только одна мысль: «Да что такое со мной происходит? Этот нахальный незнакомец буквально вломился в мою машину посреди дороги, а я уже дождаться не могу, когда он как следует меня трахнет?»
Я была уже невероятно мокрой, когда перебралась на пассажирское место, моя грудь прижалась к груди мужчины, голова задевала потолок, хотя мужчина откинул сиденье назад почти на девяносто градусов. Он провел пальцем по моей киске, заставив влагу выступить еще сильнее. Я наблюдала за тем, как он раздвигает мои ноги, как головка его пениса сначала осторожно касается меня, потом погружается внутрь, а мои колени при этом вдавливаются в сиденье по обе стороны от мужчины. Я опустилась на него – и… ох, какие это были изысканные ощущения! Он сжимал мои бедра, а я судорожно цеплялась за него, когда он заполнял меня до отказа.
Мужчина сжал в кулаке мои волосы и привлек мою голову к себе. Он страстно целовал меня и при этом врывался в меня – сначала мягко, и его мускулы волнами ходили подо мной. Но потом он словно превратился в некий механизм, его бедра работали мощно и ритмично, а я уже уперлась ладонями в потолок машины, чтобы не стукаться о него головой.
Не прекращая движения, мужчина обеими руками расстегнул пуговицы моей блузки и спустил вниз бюстгальтер, освободив груди из кружевного плена. И сжал их ладонями, погружаясь в меня все сильнее, сильнее, глубже. Он поймал губами мой сосок и принялся посасывать его, не сводя с меня взгляда. Острая волна наслаждения прокатилась по моему телу. Ладонь мужчины погладила мои ключицы, легла на затылок, привлекая ближе к себе. Его толчки становились все более настойчивыми, дыхание ускорялось. Он был близок к финалу, но я собиралась обогнать его, мой оргазм уже подходил к пику, я чувствовала это. Я снова уперлась в крышу «роллс-ройса» ладонями, отвечая толчками на толчки, буквально вдавливая мужчину в кожаное сиденье, извлекая наслаждение из его органа, пока еще могла сдерживаться. С криком я освободилась от напряжения, а окна машины запотели от нашего общего жара.
Читать бесплатно другие книги:
