Меч королей Янси Рик

– По правде, дядя Фаррел, я и не знал, что мы волнуемся о деньгах.

– Его зовут Артур Майерс, и он владеет «Тинтагель интернэшнл»[5]. Ты когда-нибудь слышал о «Тинтагель интернэшнл»?

– Нет, не слышал.

– Это один из крупнейших международных конгломератов – может быть, даже больше «Сэмсон индастриз».

– Понятно.

– Короче, дела обстоят так, Альфред. Однажды на дежурстве, которое ничем не отличалось от других, то есть я сидел в одиночестве и ничего не делал, вдруг зазвонил телефон. Угадай, кто был на проводе?

– Мистер Майерс?

– Точно.

– А что такое конгломерат?

– Это бизнес, который владеет другими бизнесами. Или что-то вроде того. Суть не в этом. Альфред, перестань меня перебивать и постарайся немного сосредоточиться, лады?

– Я постараюсь, дядя Фаррел.

– Итак, мистер Артур Майерс сказал, что у него есть для меня деловое предложение.

– У владельца крупнейшего конгломерата возникло деловое предложение к тебе? – переспросил я.

– Бред!

– Да уж точно.

– Я тоже так подумал! – Дядя Фаррел пристукнул вилкой по тарелке и затараторил: – Кто я такой? Всего лишь маленький, неприметный ночной охранник. Но я встретился с ним, и оказалось, что он настоящий и ему нужна моя помощь. Наша помощь, Альфред.

– Наша помощь?

Чем больше дядя говорил об этом странном деле, тем сильнее я недоумевал.

– Понимаешь, у Майерса и Бернарда Сэмсона есть что-то общее. Может, дружили когда-нибудь, или земляки, или не знаю что. В общем, Майерс убедил Сэмсона вложиться в одно крупное дело. Я не знаю деталей, но, видимо, сумма была немалая, а дело не заладилось. То есть все пошло из рук вон плохо. Сэмсон потерял кучу денег и обвинил в этом Майерса.

– Почему он обвинил Майерса?

– Не знаю. Альфред, ты слушай и не перебивай. У нас мало времени.

– Почему у нас мало времени?

– Я к этому и веду.

– К чему?

– К тому, почему у нас мало времени!

Дядя тяжело вздохнул.

– Мистер Сэмсон обвинил мистера Майерса в том, что дело накрылось. Он, то есть Сэмсон, очень плохо это воспринял и совершил ужасный поступок.

– Что он сделал?

– Он кое-что украл.

– У мистера Майерса?

– Нет, из Лувра в Париже. Естественно, у Майерса! Сэмсон украл это и запер в своем офисе.

До меня постепенно начало доходить.

– Из его офиса в Сэмсон-Тауэрс?

– Вот именно. Наконец-то ты уловил суть. Из офиса в Сэмсон-Тауэрс, где ночным охранником работает твой покорный слуга.

– И Майерс хочет, чтобы ты вернул ему эту вещь?

– Правильно. Так и есть, и…

– Что это?

– Ты о чем?

– О вещи, которую украл Сэмсон.

– А, о ней. Я не знаю.

– Ты не знаешь?

Дядя Фаррел медленно покачал головой:

– Понятия не имею.

– Дядя Фаррел, как ты собираешься забрать эту вещь из офиса Сэмсона, если не знаешь, что это такое?

– Это детали, Альфред. Пустяк. Вся суть в том…

– По мне, так это очень серьезная деталь.

– Ты хочешь узнать, в чем суть?

– Конечно.

Дядя зашевелил губами, но я ни слова не услышал.

– Ты меня перебил, и все мысли вылетели! Со свистом! Прямо в окно! На чем я остановился?

– Ты собирался объяснить, в чем суть.

– Суть? О да! Суть в том, что, если я достану для него эту вещь, он заплатит мне миллион долларов.

У меня глаза полезли на лоб.

– Ты сказал – миллион долларов?

– Ну не песо же!

Я немного подумал над этим.

– Это незаконно.

– Нет, законно.

– Но если мистер Сэмсон украл эту вещь, то почему мистер Майерс не обратится в полицию?

Дядя Фаррел облизнул толстые губы.

– Он сказал, что не хочет, чтобы в это дело вмешивалась полиция.

– Это почему же?

– Он заявил, что не желает огласки. Он не будет выдвигать обвинение, потому что газеты и телевидение вцепятся в эту историю, а ему это не нужно.

– А может, эта вещь принадлежит мистеру Сэмсону, а мистер Майерс все врет. Может, он просто использует тебя, потому что у тебя есть ключ.

– Ну да, у меня есть ключ, и поэтому я ему нужен. Но я не вор, Эл. Послушай, я затеял этот разговор не для того, чтобы получить у тебя разрешение. Я прошу о помощи.

– Меня? О помощи?

– Именно, – сказал дядя Фаррел. – Мне не справиться в одиночку, Эл. И я прикинул, что лучше тебя в этом деле помощника не найти, тем более что и ты выиграешь. Миллион долларов! Ты только подумай об этом, Эл. Тебе всего пятнадцать, ты еще мало живешь на свете – не то что я, а такой шанс выпадает только раз в жизни!

– Мне надо это обдумать, – сказал я.

Дядя перестал жевать свой стейк из микроволновки, у него немного отвисла челюсть, и я разглядел пережеванное мясо.

– Что значит – тебе надо это обдумать? Что тут обдумывать? Я твой дядя. После того как твой никудышный отец бросил вас, а мама умерла от рака, упокой господи ее душу, я – вся твоя родня. Это самое выгодное дельце в твоей жизни. Один миллион долларов за час работы, и ты говоришь, что тебе надо это обдумать?

– Тут много пищи для размышлений, дядя Фаррел.

Дядя презрительно фыркнул:

– Ну, так думай быстрее, Альфред, потому что…

В дверь позвонили. Дядя Фаррел подскочил на стуле и напряженно улыбнулся. У дяди были очень крупные зубы.

– Это он. Пришел.

– Кто пришел?

– Майерс! Я же говорил, что у нас мало времени.

– Мистер Майерс уже пришел?

– Знаешь, что я тебе скажу, Альфред? С такой большой головой ты мог бы соображать и побыстрее. Убери посуду и ступай к нам в гостиную. Нельзя заставлять ждать такого человека, как Артур Майерс.

Дядя поспешил вон из кухни. Я услышал, как открылась входная дверь, после чего донеслось:

– Здравствуйте, мистер Майерс! Как раз вовремя. Проходите, располагайтесь, чувствуйте себя как дома. Альфред! Альфред – это паренек, о котором я вам рассказывал.

Я слышал голоса, но говорили тихо, и слов было не разобрать. Я сложил тарелки в раковину и вытер кухонный стол.

Потом я услышал, как дядя спросил:

– Не желаете чего-нибудь выпить, мистер Майерс?

Затем он крикнул:

– Альфред! Сделаешь нам кофе, хорошо?

Так что я поставил кофе вариться, а сам обосновался возле раковины и принялся грызть ноготь на большом пальце. Я знал, что дядя хочет, чтобы я вышел к ним и познакомился с этим мистером Майерсом, но мне почему-то было страшно. Вся эта затея казалась мутной. Зачем такому богатому и могущественному человеку, как мистер Майерс, отдавать дяде Фаррелу миллион за то, чтобы тот вернул ему украденную вещь? Что там, в Сэмсон-Тауэрс, такого ценного?

Но больше всего меня волновал вот какой вопрос: что будет со мной, если дядю Фаррела поймают, когда он проникнет в офис Бернарда Сэмсона? Если его посадят в тюрьму, меня снова отправят в приемную семью.

Я подождал, пока сварится кофе, разлил его в две чашки и понес в гостиную.

Дядя Фаррел устроился на краешке дивана, подавшись в сторону кресла, в котором сидел мистер Майерс. На полу рядом с креслом я заметил большую кожаную сумку с золотыми застежками.

Артур Майерс оказался худым мужчиной с длинными каштановыми волосами, которые он затянул в хвост, доходивший аж до середины спины. На нем был шелковый костюм странного цвета – можно сказать, разноцветный: когда мистер Майерс поворачивался, свет играл на ткани и она вся переливалась, сначала становилась синей, потом белой, а после – красной. Но больше всего в Майерсе выделялись глубоко посаженные глаза под выпуклым лбом. Они были темно-карими, почти черными. И когда он впервые взглянул на меня, я испытал озноб, как будто в могилу заглянул.

– Альфред! – бодро сказал дядя. – Кофе! Великолепно! Вы какой предпочитаете, мистер Майерс?

– Черный, спасибо, – поблагодарил тот и взял у меня чашку.

У него был акцент, похожий на французский, но другой, не могу сказать точно – я не очень хорошо различаю акценты.

– Значит, ты и есть Альфред Кропп, – произнес мистер Майерс. – Твой дядя о тебе высокого мнения.

– Неужели? Сливки и две ложки сахара, – сказал я дяде и передал ему чашку.

– Это правда, – подтвердил мистер Майерс. – Но он забыл упомянуть о твоих впечатляющих… пропорциях. Ты играешь в школьной футбольной команде?

– Я оттуда ушел. Был запасным правым защитником. Тренер редко выпускал меня на поле, потому что я не мог запомнить схему игры. Но когда мы выходили вперед на двадцать очков – выпускал. Однажды на тренировке я вступил в игру, и наш лучший квотербек получил травму. Кажется, я лишил его единственного шанса поступить в колледж, и он, по-моему, собрался меня убить.

– Подойди сюда, Эл, и присядь, – сказал дядя Фаррел и похлопал по дивану. Затем он облизнулся и повернулся к мистеру Майерсу. – Я посвятил Альфреда почти во все детали операции.

– Как я говорил, у меня есть свои условия, – сказал мистер Майерс. – Но я сознаю, что без сообщника в этом деле не обойтись. Если только ему можно доверять.

– О, за это не переживайте, – заверил его дядя Фаррел.

– А я не уверен, что гожусь, – возразил я, и дядя с мистером Майерсом удивленно посмотрели на меня. – Я хочу сказать, что не очень-то быстро соображаю, даже схему игры не могу запомнить, и вся эта затея кажется мне подозрительной.

Артур Майерс скрестил ноги, уперся локтями в колени и сложил свои длинные пальцы домиком.

– И что же вам кажется подозрительным, мистер Кропп?

– Ну, вопервых, мистер Майерс, то, что вы употребили слово «сообщник». Судя по нему, вы подбиваете дядю Фаррела на что-то нехорошее.

– Я просто неудачно выразился. Как тебе «партнер»? Это устраивает?

– Отличное слово! – поспешил вставить дядя Фаррел.

– Во-вторых, – продолжил я, – откуда нам знать, что эта вещь в офисе мистера Сэмсона действительно ваша? Может, она принадлежит мистеру Сэмсону, а вы все придумали, чтобы мы ее для вас украли.

– Альфред! – воскликнул дядя Фаррел и одними губами добавил: – Немедленно прекрати.

Мистер Майерс поднял руку:

– Все нормально, мистер Кропп. У мальчика есть чувство собственного достоинства, а это не так плохо, особенно в столь юном возрасте. – Потом он посмотрел на меня в упор своими темными глазами, и мое сердце сжалось так сильно, словно его стиснула огромная лапа. – Каких гарантий вы хотите, мистер Альфред Кропп? Рекомендательных писем? Показаний очевидцев? Сертификата подлинности или чека, как от коробки с хлопьями? Это фамильная ценность, реликвия, которая передавалась из поколения в поколение. Бернард Сэмсон забрал ее у меня из-за того, что бизнес оказался убыточным – увы, но в этом не было моей вины. Если вы знаете, что это за человек, то вам должно быть понятно, почему он так поступил.

– Я о нем ничего не знаю, – ответил я. – Я его даже ни разу не видел. Так почему он забрал у вас эту вещь?

– Из мести.

– А вы не просили ее вернуть, эту непонятную штуковину?

Мистер Майерс молча посмотрел на меня, а дядя Фаррел заметил:

– Да, это здравая мысль, мистер Майерс. То есть я хочу спросить, а что именно вы хотите вернуть?

– Вот это.

Не сводя с меня глаз, мистер Майерс достал из кармана длинный манильский конверт и протянул его дяде.

– Я просто подумал, что вам, быть может, вообще не нужно выкладывать миллион долларов, чтобы вернуть вашу реликвию, – сказал я. – Может, вам с мистером Сэмсоном стоит помириться, и тогда он сам ее вернет.

– Вы так считаете, мистер Кропп? – улыбнулся он.

Щеки у меня вспыхнули, но я уже не мог остановиться.

– Я не претендую на то, что знаю, как делаются дела в мире большого бизнеса и конгломератов. Но если бы я поссорился с другом или он одолжил бы у меня что-нибудь и не захотел отдавать, я бы пригласил его потусоваться, поиграть в видеоигры – вы бы, наверное, в этом случае выпили по мартини, а мы бы потрепались немного, а потом я попросил бы вернуть эту штуку. Я бы сказал: «Слушай, Берни (или Бернард, или как вы его зовете), я знаю, ты сердишься, но вещь, которую ты взял, очень много для меня значит. Она передавалась в моей семье из поколения в поколение. Может, мы попробуем как-то решить это сами, потому что мне очень не хочется привлекать к этому делу полицию». Ну или что-то в этом роде. Вы обдумывали такой вариант?

– Вы правы, мистер Кропп, – сказал мистер Майерс со своей приклеенной улыбкой. – Вы не знаете, как делаются дела в конгломератах. Итак, вы с дядей отказываетесь от работы? Время не ждет.

– Почему? – спросил я.

– Ого! Мистер Кропп, – сказал мистер Майерс, обращаясь к дяде Фаррелу, – вы, должно быть, очень гордитесь этим мальчиком. Такой откровенный! Такой вдумчивый. Такой… любознательный.

– У него никого нет, кроме меня, и он постоянно один, – начал оправдываться дядя. – Днем я сплю, а ночью меня не бывает дома. По мне, так это чудо, что он еще не в колонии.

Дядя уже успел вытащить из конверта глянцевую фотографию восемь на десять и теперь протягивал ее мне.

Я посмотрел на фото.

– Это меч.

– Да. – Мистер Майерс почему-то рассмеялся. – А пирамида Хеопса – камень.

Меч лежал в стеклянном ящике, как музейный экспонат. Он был тусклого серебряного цвета, с очень красивой ручкой. Только «ручка» – неправильное слово, у меча это называется по-другому. Я закусил губу и попытался вспомнить. На клинке было что-то написано, но, может, и нарисовано, не разглядеть.

– Я сделал эту фотографию много лет назад, – продолжил мистер Майерс, пока я разглядывал меч. – Для страховки. Сэмсон, как только увидел нашу семейную реликвию, сразу захотел ее приобрести. Он предлагал за нее фантастическую сумму, но я, естественно, отказал. Меч не стоит тех денег, что предлагал Сэмсон, но его сентиментальная ценность – астрономическая.

– Я знаю, как это бывает, – встрял дядя Фаррел. – У меня был бейсбольный мяч с Кубка тридцать второго года, он…

– Я просил Сэмсона вернуть меч. – Мистер Майерс не стал его слушать. – Я даже предлагал ему деньги. Все бесполезно. И мне остается только одно – выкрасть.

– Говорю же – старый хрыч сам напросился, – сказал дядя Фаррел.

– Естественно, я не могу сделать это сам. И я понимаю, что твой дядя рискует потерять работу. Вот почему я предлагаю столь щедрое вознаграждение. Кстати, о деньгах… – Мистер Майерс толкнул ногой сумку в сторону дяди. – Это аванс. Вторую половину получите, когда у меня будет меч.

Дядя Фаррел дрожащими пальцами расстегнул золотые застежки. В сумке лежали пачки двадцатидолларовых банкнот.

– О, моя милая тетушка Матильда! – прошептал дядя Фаррел.

– Пятьсот тысяч долларов, – спокойно пояснил мистер Майерс. – Пересчитайте, если хотите.

– О нет, мистер Майерс, я вам верю! – воскликнул дядя. – Альфред, ты только посмотри!

Но я глядел не на деньги, я изучал фотографию меча в стеклянном ящике. Сто вопросов пронеслось у меня в голове, но они промелькнули так быстро, что я не успел сформулировать ни одного.

А потом мистер Майерс сказал:

– Мистер Кропп, как я уже говорил вашему дяде, мне нужен человек, который вернет мне этот меч. Человек ловкий и осмотрительный. Неподкупный и стойкий к соблазнам зла. Он должен быть упорным. Он не опустит руки и не дрогнет, когда обстоятельства будут против него. Одним словом, мне нужен тот, кто жизнь положит, чтобы вернуть украденное сокровище, цену которого не назовет ни один смертный.

– Жизнь положит? – переспросил я. – Дядя Фаррел! Он говорит, что тебе, возможно, придется положить жизнь.

– Альфред, мистер Майерс просто хочет все разложить по полочкам. Некоторые люди склонны к преувеличениям, когда пытаются донести свою мысль. Мы не положим жизни буквально. А, мистер Майерс? Ведь так? Это в переносном смысле слова?

Мистер Майерс ничего не ответил. Тогда дядя Фаррел облизнулся и снова обратился ко мне:

– Тебе следует слушать мистера Майерса. Ты многому научишься у такого человека.

– Я мог бы обратиться к более… крутым людям. Я знаком с такими, но я им не доверяю. Они ненадежны именно из-за тех качеств, которые делают их крутыми. Мне нужен тот, кому я смогу доверять. Тот, кто меня не предаст.

– Вы обратились по адресу, мистер Майерс! – поспешно вставил дядя Фаррел. – Нам можно доверять. Считайте, что ваш чудесный меч уже у вас.

– Превосходно, – сказал мистер Майерс. – Как я уже заметил, в этом деле важно время. Сегодня вечером Сэмсон улетает в Европу. А через два дня он вернется.

– Мы все сделаем сегодня ночью, – уверенно пообещал дядя Фаррел. – Или завтра. Сегодня или завтра, одно из двух, я не знаю – может, Элу надо сделать уроки. – Он посмотрел на меня. – В любом случае в ближайшее время, в эти две ночи. Сегодня или завтра, да, Эл?

– Откуда вы знаете, что ме у него в офисе? – спросил я мистера Майерса.

– Я не знаю этого наверняка, но он точно не дома.

– Нам не обязательно знать, откуда вы это знаете, – сказал дядя Фаррел. – Да, Альфред?

– А вдруг его там нет? – спросил я. – Тогда нам придется вернуть вам эти пятьсот тысяч?

– Эй, это очень хороший вопрос! – сказал дядя Фаррел и прижал сумку к груди, будто боялся, что мистер Майерс ее отберет.

– Конечно же, они ваши, – ответил мистер Майерс. – Это плата за беспокойство, остальное – за меч.

После ухода мистера Майерса мы с дядей крупно поспорили. Сумка осталась на диване, и деньги, найдем мы меч или нет, были нашими, но мне все равно не хотелось ввязываться в это странное дело. Было в нем что-то гнилое. Может, мистер Сэмсон и правда забрал себе этот меч и спрятал его в своем офисе, но это вовсе не значило, что теперь будет правильно украсть меч у него.

– Он ведь не просит нас прикончить кого-нибудь и натворить настоящих бед. И, Альфред, это же целый миллион долларов! Мы сможем делать все, что захотим, будем жить, где захотим, у нас будет все, что мы захотим!

Никакие мои доводы на дядю Фаррела не подействовали, деньги затмили все.

Он даже заявил:

– Поступай, как знаешь, Эл, но мне, возможно, придется пересмотреть нашу жизнь… Я хочу сказать, что мне тебя не потянуть… Может, мне следует вернуть тебя в приемную семью…

На этом наш спор закончился. Дядя знал, что я не хочу возвращаться в приемную семью.