Холодные дни Батчер Джим

Глава 36

Воцарилась мертвая тишина.

– О’кей, – сказал я. – Хватит с меня этого придурка.

Молли посмотрела на меня с беспокойством в глазах.

– Уверен?

– Этот тип ловит свой кайф, обмакивая шляпу в человеческую кровь, – сказал я.

– Иногда с Сидхе можно поторговаться, – сказала Молли.

– Не в этот раз, – сказал я твердо. – Если мы начнем торговаться, он выполнит обещанное до йоты и позаботится о том, чтобы никто не смог сбежать. Единственный способ вернуть наших друзей – отбить их у него.

Молли скорчила гримасу, но мгновение спустя кивнула.

Я подобрал пряди волос и выложил их аккуратным рядом на столе.

– Молли.

– Уже приступаю, – сказала она, собрав волосы.

– Что вы делаете? – спросила Сарисса. Ее глаза округлились.

– Этот дебил был достаточно любезен, прислав мне свежесрезанные волосы моих друзей, – сказал я. – И я собираюсь использовать их, чтобы разыскать его и расстроить его планы.

– Расстроить? – спросила Сарисса.

– Расстроить, – подтвердил я. – Не позволить кому-то достичь чего-то, заглянув в гости к этой вкрадчивой персоне и дав полную волю насилию над ним.

– Я уверена, что это не точное определение слова, – сказала Сарисса.

– Сегодня точное. – Я заговорил громче. – Кот Ситх. Будь добр, мне нужна твоя помощь.

Пока я говорил, Сарисса застыла неподвижно как кролик, когда он чувствует, что хищник неподалеку. Ее глаза округлились, взгляд заметался по комнате, ища пути для бегства.

– Вы чародей и Зимний Рыцарь, – прошипела Сарисса. – Вы понятия не имеете, насколько злобно это существо, а у меня нет эгиды Королевы, которая могла бы быть мне защитой.

– У тебя есть моя, – сказал я. Раздраженный, я заговорил еще громче:

– Кот Ситх! Кис-кис-кис-кис-кис!

– Вы сошли с ума? – прошипела Сарисса.

– Возможно, он не может попасть внутрь, Гарри, – сказала Молли. – Здесь ведь не только порог. Свартальвы выставили охрану для защиты всего здания.

– Разумно, – сказал я. – Сейчас вернусь.

Я вышел наружу и осмотрелся, но Ситх так и не появился. Я позвал его по имени в третий раз – как все мы знаем, троица число магическое. Для существ из Небывальщины это буквальная, чистая правда. В смысле, не то, что сила, которой не воспротивишься, как гравитации – а, скорее, синдром навязчивых состояний, которым в разной степени подвержены они все. Они реагируют – и бурно – на любые вещи, которые идут тройками, будь то просьбы, оскорбления или приказы. Так что, по-своему, три – цифра магическая.

Черт. Спросите хотя бы менаж-а-Томс[70], болваны.

Я подождал немного, дойдя до того даже, что развернулся, сделал несколько шагов назад прежде, чем снова пройти вперед, давая Ситху массу возможностей внезапно объявиться и напугать меня.

Но он этого не сделал.

Я почувствовал медленное подергивание внутри живота. Дождь снова полил брызгами и струями, но тучи начали приобретать оттенки осеннего заката. Раньше Ситх всегда появлялся почти мгновенно.

Или все это подстроила Мэб? Дать мне старейшего малка в помощь так, чтобы затем выдернуть ковер у меня из-под ног именно тогда, когда я больше всего нуждаюсь в Ситхе? Или ее мозг настолько поражен вирусом Немезиды?

Я не видел Ситха со времени столкновения в саду. Может, вражеские Сидхе сумели расправиться с ним?

Или еще хуже: сделать его противником?

У меня сильно заныл живот. Если Кот Ситх переметнулся, невозможно даже представить, сколько вреда он может причинить. Особенно мне.

Я чувствовал себя идиотом из-за этого «кис-кис-кис». Оставалось надеяться, что он не слушал.

Задумчивый, я вернулся в квартиру.

Молли подняла на меня вопросительный взгляд.

Я покачал головой.

Молли нахмурилась. Мне казалось, я вижу шестеренки, вращающиеся у нее в голове.

– Ладно, – сказал я. – План Б. Лакуна, будь добра, иди сюда.

Мгновение спустя тонкий голосок произнес из моей комнаты:

– А что, если я не буду добра?

– Все равно, иди сюда, – заявил я. – Это просто светское обращение.

Она издала недовольный звук и молнией вылетела из комнаты на своих слившихся в неразличимое пятно крыльях.

– Чего ты от меня хочешь?

– Ты умеешь читать, – сказал я. – А карту ты прочитать сможешь? Писать умеешь?

– Да.

– Значит, у тебя работа на дому, – сказал я. – Если кто-то из Малого Народца вернется с места, где должен состояться ритуал, я хочу, чтобы ты записала, как оно выглядит и пометила его на карте. Можешь сделать это?

Лакуна с сомнением посмотрела на карты, разложенные на столе.

– Думаю, да. Вероятно. Может быть.

– И никаких драк и дуэлей.

– А после того, как я все напишу?

– Нет.

Лакуна сложила свои маленькие ручки на груди и хмуро посмотрела на меня.

– Тут вообще никаких развлечений!

– Твое дыхание пахнет сельдереем, – заметил я. – Молли, как там продвигаются твои заклинания?

– Я думаю, чтобы спрятать пленников, они составили какие-то контрзаклинания, – сказала она. – Сложно заверчены, так что не толкай меня под локоть. Я сейчас сконцентрирована.

Я нетерпеливо вздохнул и подавил волну гнева. Она была ученицей, но я ведь был чародеем. Есть чародеи, которые до полусмерти избили бы любого ученика, посмевшего говорить с ними подобным тоном. Я всегда был с ней добр, – может быть, слишком добр – а взамен такая неблагодарность? Мне стоило научить ее уважать старших.

В моей груди раздаось низкое рычание, и я сжал кулаки. Это был не мой импульс. Это был импульс Зимы. Наши с Молли отношения построены на доверии и уважении – но не на страхе. Мы постоянно подшучивали друг над другом.

Но что-то во мне хотело… Я не знаю. Поставить ее на место. Разрядить на ней свои неудачи. Показать ей, кто из нас сильнее. И у меня была весьма примитивная идея, как это сделать.

Но это было немыслимо. Это заявила мантия. И заявила громко.

Адские колокола. Как будто у меня не хватало проблем, чтобы еще думать в обход моих желез и гормонов.

Я услышал легкий шорох за спиной и повернулся вовремя, чтобы увидеть, как Сарисса исчезает в ванной, двигаясь в полном молчании. Кролик перестал изображать статую и удирал.

На хищников у Сариссы хорошие инстинкты.

Я повернулся к Молли и увидел, что она смотрит на меня округлившимися глазами. У Молли чувствительная экстрасенсорика. Она умеет ощущать эмоции так, как большинство из нас ощущает температуру в комнате. Иногда она умудряется выдергивать чужие мысли прямо из воздуха.

Она прекрасно знала, что я чувствовал. Все время знала.

И она не стала убегать.

– Ты в порядке? – спросила она тихо.

– Пустяки, – сказал я. Я заставил себя мыслить в обход влияния мантии. – Найди стальную иголку, чтобы использовать как центр и фокус. Она даст тебе преимущество против любой магии, которую пускают в ход Сидхе.

– Мне надо было догадаться самой – ругнула себя Молли.

– За это мне и платят такие деньги. – Я развернулся и отошел от своей ученицы, позволяя ей работать и не отвлекаться на мои Зимние позывы, ревущие в черепе как сирена.

Я порылся в ее холодильнике и сделал сандвич из рогалика, который разломил пополам, наложив на него горку разносортного мяса из магазина копченостей. И тут же слопал его как волк. Меньше чем пять минут спустя Молли привязала иголку к кусочку дерева волосами, взяв по одному из каждой пряди. Потом аккуратно положила деревяшку в чашу с водой и без задержки сотворила следящее заклинание.

Игла медленно повернулась, указывая на восток, прямо в направлении моих похищенных друзей. Наверное, так. Есть способы превратить в дерьмо следящие заклинания, но, думаю, добавка стали к нашему заклинанию преодолеет все, что там сварганил Красная Шапка. Я напряг свои чувства и проверил следящее заклинание. Оно было таким же надежным, как если бы я сотворил его сам.

– Хорошая работа, – похвалил я девушку. Потом пошел к двери ванной и негромко постучал.

– Сарисса, – сказал я. – Ты меня слышишь?

– Да, – ответила она.

– Мы выходим, – сказал я. – Надеюсь, ненадолго. Здесь ты будешь в безопасности, но можешь и уйти, если захочешь. Думаю, если ты уйдешь, за тобой будут следить, но здесь ты не заключенный и не пленница. О’кей?

После секунды неуверенного молчания девушка сказала:

– Я понимаю.

– В холодильнике есть еда, – отозвалась Молли. – Если устанешь, можешь поспать в моей комнате. Дверь запирается изнутри.

Ответа не последовало.

– Ну, погнали, – сказал я Молли. – Мне нужно кое-где остановиться, прежде чем мы их отследим.

Охранник свартальвов остановил нас, прежде чем мы смогли уйти и сообщил, что мой автомобиль отремонтировали и доставили в гараж, и что сейчас его подгонят для меня. Мы с Молли обменялись взглядами.

– Кгм. Уверен, что машина безопасна? – спросила Молли.

– Мистер Этри лично приказал выполнить проверку на безопасность, – сказал охранник. – Ее уже проверили на наличие оружия, взрывчатки, токсинов и всех типов колдовства, мисс Карпентер. Прямо сейчас ее моют под водопадом, чтобы смыть даже следы заклинаний, которые могли налипнуть на ней. Ту же процедуру мистер Этри использует для безопасности своих автомобилей, мисс.

– А кто пригнал ее? – спросила Молли.

Охранник достал из кармана маленький блокнот и сверился с ним.

– Местный механик по имени Майк Атаги. Думаю, здесь есть фото…

Он полистал странички и достал цветную ксерокопию, которая сложенной лежала в блокноте.

– Вот, это он.

Я наклонился, чтобы взглянуть на фото. Да чтоб меня! Это был мой старый механик Майк. Он вытворял чудеса, когда надо было ремонтировать моего «Жука», работая с талантом, граничащим с волшебством, когда требовалось воскресить мою машину из мертвых снова, снова и опять.

– А он сказал, кто доставил машину ему? – спросил я.

Охранник снова проверил записи.

– Вот! Она стояла у мастерской, когда он пришел на работу, вместе с депозитом и заказом на срочность исполнения, где было написано: «Отремонтируй это для Гарри Дрездена и верни по следующему адресу, иначе пожалеешь, ничтожный смертный слесарь».

– Кот Ситх, – понял я. – Что ж, по крайней мере, он работал, пока мы были на острове.

Раздался низкий утробный звук, и «мунстермобиль»[71] плавно подъехал к воротам гаража. С его блестящей поверхности капала вода, а сам он выглядел как левиафан с фарами, вынырнувший из глубин. На нем еще виднелось несколько вмятин и царапин, но разбитое стекло было заменено, и двигатель звучал прекрасно.

О’кей, я не фанат автомобилей или чего-либо еще, но гитарное соло из «Bad to the Bone»[72] внезапно заиграло у меня в голове.

– Колеса, – сказал я. – Великолепно.

«Мунстермобиль» плавно подрулил к нам и остановился. Капли воды все еще стекали по его железным бокам. Из него выбрался еще один охранник, оставив водительскую дверцу открытой, и обежал машину, открывая пассажирскую дверцу для Молли.

Я тронул Молли за плечо, не давая ей сесть в машину немедленно, и очень тихо сказал:

– Насколько ты доверяешь своему другу мистеру Этри?

– Этри может возражать тебе, – сказала Молли. – Он может переломать тебе кости. Может перерезать тебе глотку во сне и закопать в землю живым. Но он никогда, никогда не солжет о своих намерениях. Он не друг, Гарри. Но он мой союзник. И в этом он хорош.

Я хотел было сострить что-нибудь насчет выражения недоверия любому, кто живет слишком близко к Феерии, но сдержался. Во-первых, свартальвы довели паранойю до уровня высокого искусства, во-вторых, я не сомневался, что они подслушивают все, что говорится на их территории, за исключением частных комнат. С другой стороны, у них была железобетонная репутация по части порядочности и нейтральности. Никто не схлестнется со свартальвом без последствий – хотя, скажем прямо, свартальвы редко дают кому-либо серьезный повод схлестываться с ними. И на этом они заработали массу уважения.

Кроме того, репутация велит им твердо держаться данных обещаний, условий, закона – по крайней мере его буквы.

– И каковы же условия вашего союзничества? – спросил я, подходя к водительской дверце.

– Мне достается квартира, – сказала Молли. – В смысле, она моя. Я ее владелица. Они следят за ее состоянием следующие пятьдесят лет, и если я все еще остаюсь на их территории, они считают меня гражданином своей нации со всеми вытекающими правами и привилегиями.

Когда мы сели в машину и захлопнули дверцы, я присвистнул.

– А что ты им даешь за это?

– Блюду их честь. Иногда возникала проблема с бомбой, и я ее разминировала.

– Адские колокола, – сказал я. – Посмотри-ка на нее, какая взрослая стала.

– Это ты был взрослым, – возразила Молли. – Весь сегодняшний день.

Когда мы отъезжали, я старался выглядеть не очень виновато.

– Кгм.

– Понимаешь, я чувствую это, – сказала она. – Давление внутри тебя.

– Мне удалось его сдержать, – сказал я, начиная вести машину. – Не беспокойся. Я не позволю ему заставить себя… отнять у тебя что бы то ни было.

Молли сложила ладони на коленях, опустила взгляд и сказала слабым голосом:

– Если это предлагается по доброй воле, ты можешь взять. В таком случае ты просто принимаешь подарок.

Частью своего существа я чувствовал, как что-то разрывается в моей груди – такой глубокой оказалась боль, которую я испытал, услышав надежду и неуверенность в голосе Кузнечика.

Другая часть моего существа хотела завыть и наброситься на нее. Взять ее. Прямо сейчас. Даже не ожидая, пока остановится автомобиль. Если бы я поступал, как заведено по правилам, то не было никакого резона не поддаваться этому порыву – за исключением опасности разбить машину. Молли была уже взрослой женщиной, причем исключительно привлекательной. Я видел ее однажды обнаженной, и она была что надо. Она тоже хотела меня – даже, можно сказать, жаждала. И я доверял ей. За эти годы я научил ее многому, и кое-какие вещи были предельно интимными. Плотские отношения между учителем и учеником – не такая уж неслыханная вещь в кругах чародеев. Некоторые из них даже предпочтут подобную ситуацию, потому что в зловещем плане секс в гораздо большей степени опасен, чем развлекателен. И они считают обучение физической интимности чем-то, неразрывно связанным с магией так же, как с жизнью.

И, возможно, с точки зрения чистого логического разума они правы.

Но во всем этом участвует не только разум. Я знал Молли еще тогда, когда она носила бюстгальтер только для тренировок. Я тусовался с ней в ее домике на дереве, после того, как она приходила из школы. Она была дочерью человека, которого я уважал больше всех на свете – и женщины, которой я меньше всего желал бы перейти дорогу. Я считаю, что люди, облеченные властью и влиянием, особенно в роли наставника и учителя, несут на себе огромную ответственность за то, чтобы обеспечить баланс своего влияния на менее опытных индивидов.

Но главное, почему я не мог это сделать, так это потому, что Молли запала на меня еще лет с четырнадцати. Она была влюблена в меня, или по крайней мере так думала – у меня же ответного чувства не возникло. И было бы непорядочно вот так взять и разорвать ей сердце. И я никогда, никогда не простил бы себе, если бы причинил ей боль.

– Это нормально, – она почти шептала. – Правда, нормально.

Черт, и где взять нужные слова? Я потянулся к ней, прикоснулся к ее ладони и нежно пожал. Спустя некоторое время я сказал:

– Молли, я не думаю, что это когда-либо произойдет. Но если это и случится, то ни за что не случится так. Ты заслуживаешь лучшего. И я тоже.

Я положил обе руки на руль и продолжал вести машину. Мне нужно было кое-кого подобрать прежде, чем я объясню Красной Шапке, как я понимаю проблему кризиса со взятием заложников.

Мы прибыли в дом Карпентеров около пяти, и я припарковал «мунстермобиль» на улице. Это был единственный вызывающе яркий объект на пять миль во всех направлениях, и он вписывался в жилой район примерно так же естественно, как гусь в стаю рыб фугу. Я выключил двигатель и слушал, как он пощелкивает, остывая. На дом я не смотрел.

Я вышел из машины, захлопнул дверцу и облокотился на нее, по-прежнему не глядя на дом. Мне это было не нужно. Я его достаточно часто видел: роскошный особняк в колониальном стиле, с ухоженным ландшафтом, красивым зеленым газоном и белым штакетным забором.

Кузнечик выбралась из машины, обошла ее и встала рядом со мной.

– Папа на работе. Сэндкроулера[73] нет на месте, – заметила Молли, кивнув на подъездную дорожку, где ее мать всегда ставила семейный минивэн. – По-моему, мама собиралась днем везти Джавасов[74] на трик-о-трит[75] в Ботанический сад. Чтобы малышей не было дома.

Так Молли хотела сказать, что мне не придется сталкиваться со своей дочерью лицом к лицу прямо сейчас, и можно перестать трусить.

– Иди за ним, – сказал я. – Я подожду здесь.

– Нет проблем, – сказала она.

Молли подошла к входной двери и постучала. Примерно через две секунды после этого что-то огромное врезалось в дверь с другой стороны. Тяжелая дверь подпрыгнула в раме. От удара пыль с крыши ссыпалась на крыльцо. Молли замерла и отступила назад. Секундой позже раздался второй удар, и еще один, а потом звук когтей, яростно скребущих дверь. И снова серия ударов.

Я быстро пересек улицу и встал рядом с Молли на газоне, лицом к входной двери.

Дверь зашаталась, потом стала дергано открываться, словно открывал ее некто неуклюжий, чьи руки были чем-то заняты. Затем наружные створки входной двери распахнулись, и что-то серое, лохматое и огромное вылетело на крыльцо. Одним прыжком оно миновало крыльцо, перелетело через забор и ударило меня в грудь как стенобитное орудие.

Мой пес, Мыш, тибетской храмовой породы – псина с мощной сверхъестественной родословной, хотя он мог бы сойти за исключительно большого тибетского мастифа. Мыш бросается на демонов и монстров не моргнув глазом, а весит он две с половиной сотни фунтов. Он сбивает меня с ног с такой же легкостью, как шар для боулинга заваливает первый кегель. И, хоть он весь из себя супер-пес, но ведь все равно пес. Как только я упал, он оперся о передние лапы, поместив их по обе стороны моей головы, и начал угощать меня слюнявыми собачьими поцелуями в лицо, шею, подбородок, одновременно издавая радостные звуки.

– Ык! – завопил я, как всегда. – Мои губы коснулись собачьих! Дайте мне жидкость для полоскания рта! Принесите йоду! – Я толкнул его в грудь, покряхтел и умудрился вывернуться из-под пса и встать.

Это ни на грош не уменьшило энтузиазма Мыша. Он разразился радостным лаем такой громкости, что запустил сигнализацию на чьей-то машине в ста футах от нас. Потом он промчался по кругу, подбежал к моим ногам и снова полаял. Ритуал собачьей преданности повторялся и повторялся – с минуту, а хвостом он размахивал с такой силой, что звук напоминал рокот пролетающего вертолета: «уап-уап-уап-уап-уап».

– Хорошо, – сказал я. – Хватит. Ну будет уже, я ведь не умер или что-то в этом роде, мальчик!

Он притих, челюсти изобразили собачью улыбку, но хвост все еще мотался с такой силой, что задница ходила ходуном влево-вправо, влево-вправо. Я встал на колени и обхватил его руками. Будь я на дюйм-два короче, не думаю, что мне удалось бы это сделать. Чертов тузик огромен, и сложен как добротная бочка. Он положил подбородок мне на плечо и счастливо пыхтел, наслаждаясь объятиями.

– Да, – сказал я негромко. – Я тоже скучал по тебе, дружище. – Я кивнул в сторону особняка. – Кто-нибудь дома?

Он слегка склонил голову на сторону, и приподнял одно ухо под несколько иным углом, чем другое.

– Он говорит «нет», – сказала Молли.

Я заморгал от удивления:

– Сначала Шерлок, а теперь доктор Дулиттл?

Она слегка покраснела и выглядела смущенной.

– Это то, что я почувствовала. Мысли и эмоции собак гораздо более прямолинейны и неконфликтны, чем человеческие. Их легче слышать. Не великое дело.

Мыш подошел поприветствовать Молли, прошелся вперед и назад, потираясь о ее ноги, и едва не сбил ее. Он остановился, ласково посмотрел на девушку, размахивая хвостом и издал короткий негромкий лай.

– Пожалуйста, – сказала она и почесала его за ухом.

– Мне нужна твоя помощь, мальчик, – сказал я. – Плохие люди захватили Баттерса, Энди и Жюстину.

Мыш яростно замотал головой и чихнул.

– Мыш считает, что Энди следует запирать на ночь в гараже, пока она не научится осторожности.

– Когда мы вернем ее, то будем звать ее Подверженная-опасности-Дафна, – пообещал я Мышу. – Она даже получит за это волос. Так ты в игре, Скуб?

В ответ Мыш выскочил на улицу, посмотрел в обе стороны, пересек ее и сел у задней дверцы «мунстермобиля». Потом взглянул на меня, словно спрашивая, почему я не открываю дверцу.

– Конечно, он в игре, – улыбаясь, перевела Молли.

– Хорошо, что ты здесь, – сказал я. – А то его очень трудно понять.

Глава 37

Мы пользовались вертящейся иголкой в чаше воды как компасом, двигаясь сначала с севера на юг, чтобы провести триангуляцию местоположения наших друзей. Если говорить об отслеживающих заклинаниях, это – не самое удобное из них. Нам приходилось периодически останавливать «мунстермобиль», чтобы дать воде успокоиться – ну, ничто ведь не бывает совершенным.

Мы проследили наших друзей и, предположительно, Красную Шапку с компанией, до набережной. Солнце уже садилось у нас за спиной, на короткое время выглянув из-за туч. Силуэт города отбрасывал глубокую холодную тень.

– Гарри, – сказала Молли. – А ты знаешь, что это…

– Это западня, – закончил я. – Знаю. Красная Шапка прекрасно осведомлен, что я буду делать с прядями волос.

На лице Молли появилось облегчение:

– О’кей. Тогда каков план?

– Когда мы будем уверены в их местоположении, – сказал я, – я собираюсь идти прямиком к входной двери.

– И это план?

– Я буду очень, очень шумным, – пояснил я. – Тем временем вы с супер-барбосом подкрадетесь сзади, тихо-тихусенько, нейтрализуете любых охранников, которые не поторопятся поглазеть на шумного меня, и выведете наших ребят.

– А, – сказала Молли. – Ты уверен, что не хочешь использовать меня для отвлечения?

Хороший вопрос. Рейв Одной Женщины в исполнении Молли может привлечь больше внимания, чем катастрофа на авиашоу.

– Сидхе знают о завесах все, – сказал я. – Мои недостаточно хороши, чтобы вообще приблизиться к их обиталищу. Твои – да. Вот и ответ, все просто.

– Верно, – сказала она, сглотнув слюну. – Так что наш план… будет зависеть от меня в его главной части – спасении людей.

– Ты уже давно играешь роль Бэтмена, малыш, – сказал я. – Я думал, уже привыкла.

– Тогда, если я лажала, в опасности оказывалась я одна, – сказала Молли. – Ты уверен, что это хороший план?

– Если ты думаешь, что справишься, – сказал я. – И если не справишься, тоже.

– О-о…

Я положил руку на ее плечо.

– У нас нет времени водить хороводы вокруг всего этого. Так что мы делаем дело небезупречно и просто. Когда заваруха начнется, если кто-нибудь окажется у тебя на пути, лупи его всем чем можешь, прямо по физиономии. Мыш будет твоей силовой поддержкой.

– Разве ему не следует отправиться с тобой? В смысле, если ты начнешь драку…

– Я не собираюсь драться, – сказал я. – Ни времени на подготовку, ни плана – такую драку я проиграю. Я собираюсь устроить большой шумный отвлекающий маневр.

– Но если ты окажешься в беде?

– Это моя роль. Ты играй свою. Концентрируйся на собственной цели. Вошла, забрала их, вышла, дала сигнал. И мы делаем ноги. Поняла?

Она коротко кивнула: