Ведьмы за границей Пратчетт Терри

Матушка Ветровоск взглянула вниз. Река извивалась большими блестящими петлями — двадцать миль речных изгибов равнялись пяти милям по прямой. Земля казалась лоскутным одеялом холмов и лесов. А свечение вдали — наверное, это и была Орлея.

— Мы уже целую ночь летим, вся задница в занозах, — прямолинейно выразилась нянюшка Ягг.

— Ну хорошо, хорошо.

— Вон там какой-то город, — указала Маграт. — И замок.

— Опять замок?

— Очень миленький такой, маленький замок, — принялась оправдываться Маграт. — Неужели нельзя просто попроситься туда на ночлег? Я по горло сыта всякими постоялыми дворами.

Матушка глянула вниз. Она очень хорошо видела в темноте.

— А ты уверена, что это замок? — спросила она.

— Я же вижу башенки и все такое прочее, — сказала Маграт. — Замок это, что еще?

— Гм-м. А вот лично я вижу не только башенки, — сообщила матушка. — Похоже, Гита, нам стоит взглянуть, что такое тут творится.

В окутанном сном замке всегда царила абсолютная тишина, изредка прерываемая разве что в конце лета, когда с кустов ежевики падали спелые ягоды и мягко стукались об пол. Некоторые пташки пытались свить гнездо в колючих зарослях, которые теперь заполняли тронный зал от пола до потолка, но довести начатое до конца им никогда не удавалось, поскольку они тоже засыпали. А не считая этого, вам оставалось лишь слушать, как растёт трава да распускаются цветы. Хотя, конечно, вам потребовался бы очень острый слух.

Так продолжалось десять лет. Тишину замка не нарушал…

— Эй, откройте!

— Бонжур путешественники много-много ходить, к вам прийти, ночевать хотеть!

…Ни единого звука…

— Ну-ка, Маграт, подсади. Так. Сейчас…

Звон разлетающегося стекла.

— Ты разбила окно!

…Ни единого звука…

— Ничего, потом за всё заплатим.

Ворота замка медленно отворились. Из-за створки навстречу двум другим ведьмам вылезла нянюшка Ягг, попутно вытаскивая из волос колючки и шипы.

— Внутри черт-те что творится, — поделилась она. — По всему замку спящие люди, причём все в паутине, да только пауков не видно. Ты была права, Эсме. Тут какая-то волшба замешана, не иначе…

Ведьмы с трудом пробрались сквозь опутавшие замок заросли. На коврах толстым слоем лежал слой пыли и палых листьев. Молодые платаны отчаянно пытались захватить двор. Стены были сплошь увиты виноградными лозами.

Матушка Ветровоск поставила на ноги крепко спящего солдата. С его мундира взлетело целое облако пыли.

— А ну просыпайся! — велела она.

— Фжтфт, — пробормотал солдат и снова повалился на пол.

— И так повсюду, — сказала Маграт, пробиваясь сквозь джунгли папоротника, который заполонил кухонные пределы. — На кухне храпят повара, а в котлах ничего, кроме плесени! Даже мыши в кладовке и те спят!

— Гм-м, — задумалась нянюшка Ягг. — За всем этим стоит прялка. Попомните мои слова. Неужели работа Черной Алиссии?

— Похоже на то, — кивнула матушка. А потом тихо добавила: — Или кого-то вроде неё.

— Вот была ведьма так ведьма. Действительно знала, как работают сказки, — проворчала нянюшка. — Порой, бывало, действовала сразу в трёх одновременно.

Даже Маграт знала о Чёрной Алиссии. Она считалась величайшей из всех когда-либо живших ведьм — не то чтобы очень уж злой, но столь могущественной, что иногда разница становилась практически незаметной. Когда речь шла о том, чтобы погружать в сон целые дворцы или заставлять принцесс прясть солому, превращая её в Золта[16], никто не справлялся с этим лучше Чёрной Алиссии.

— Однажды я повстречалась с ней, — рассказывала нянюшка, пока они карабкались вверх по главной лестнице замка, сплошь поросшей львиным задом. — Ещё когда я была девочкой, мне показала её старая Горячка Скиббли. Конечно, к тому времени Алиссия была уже довольно… эксцентричной. Пряничные домики всякие и прочее в том же роде.

Голос нянюшки Ягг был печальным — таким голосом люди обычно рассказывают о постаревшем, сильно сдавшем дядюшке, который начал надевать нижнее белье поверх штанов.

— Видимо, это было ещё до того, как те двое детишек засунули Алиссию в её же собственную печь? — спросила Маграт, отцепляя от рукава колючую ветку шиповника.

— Точно. Прискорбное происшествие, надо отметить. Ну, то есть на самом-то деле она никогда никого не ела, — покачала головой нянюшка. — Или, во всяком случае, почти никогда и редко кого. Конечно, ходили всякие слухи, однако…

— Вот так оно обычно и случается, — фыркнула матушка Ветровоск. — Нельзя чересчур увлекаться сказками, а то ведь и запутаться можно. Будешь потом сомневаться, что настоящее, а что — нет. И в конце концов сказки тебя одолеют. Сам себя пугаться будешь. Нет, не люблю я эти сказки. Ненастоящие они какие-то. Терпеть не могу всякие ненастоящие штуковины.

Она толкнула дверь.

— Так. Комната, — кисло констатировала она. — Возможно, даже будвар.

— Почему здесь так быстро всё растёт? — спросила Маграт.

— Это часть заклинания времени, — ответила матушка. — Ага, вот она. Так я и знала, что она где-нибудь здесь.

На кровати, окруженной розовыми кустами, кто-то лежал.

— А вот и прялка, — промолвила нянюшка Ягг, указывая на полускрытый плющом предмет.

— Не трогай! — рявкнула матушка Ветровоск.

— Не волнуйся, я просто возьму её за раму и выкину из окна.

— Так вы всё знали? — удивилась Маграт.

— Самая обычная деревенская легенда, — пожала плечами нянюшка. — Это случалось уже множество раз.

Матушка Ветровоск и Маграт стали рассматривать спящую девочку лет примерно тринадцати, от пыли и пыльцы ставшую почти серебристой.

— Какая хорошенькая! — вздохнула Маграт, добрая душа.

Позади них раздался грохот — это прялка разбилась о булыжники мощеного двора. Рядом с двумя ведьмами появилась нянюшка Ягг, отряхивая руки.

— Сама раз десять сталкивалась с таким, — добавила она.

— Врёшь, — спокойно сказала матушка.

— Ну один-то раз точно, — невозмутимо поправилась нянюшка. — Но слышала о подобном раз десять, не меньше. Впрочем, все слышали. Это ж сельская легенда. Все слышали, что нечто похожее случилось в деревне соседа друга чьего-то там двоюродного брата…

— Потому что именно там оно и случилось, — перебила её матушка Ветровоск.

Матушка пощупала запястье спящей девочки.

— Она спит потому, что… — начала было нянюшка.

Матушка повернулась.

— Да знаю я, знаю. Знаю, поняла? Не хуже тебя знаю. Думаешь, я сама не знаю? — Она нагнулась над безвольной рукой. — Вот оно, ваше феекрёстничество, — пробурчала она себе под нос. — Всё должно выглядеть внушительно. Во всё нужно вмешиваться, всё держать под контролем! Ха! Кто-то отравился каплей яда? Так пусть все остальные тоже проспят сотню лет! Будь проще. Один укололся — а всем досталось. Неужели обязательно всё так раздувать? Надо ж, беда какая, конец света прям…

Она замолчала. Нянюшка Ягг стояла позади неё, и матушка никак не могла видеть выражения её лица, однако ж…

— Гита!

— Да, Эсме? — невинно спросила нянюшка Ягг.

— Я чувствую, что ты улыбаешься. Прибереги эту свою грошовую психолологию для тех, кому она действительно нужна.

Матушка закрыла глаза и пробормотала несколько слов.

— Может, палочкой попробовать? — неуверенно предложила Маграт.

— Я тебе попробую, — огрызнулась матушка и снова что-то забормотала.

Нянюшка кивнула.

— Она определённо начинает розоветь, — заявила она.

Через несколько минут девочка открыла глаза и сонно взглянула на матушку Ветровоск.

— Пора вставать, — непривычно добродушно сказала матушка. — А то всё интересное проспишь.

Девочка попыталась сфокусировать взгляд на нянюшке, потом на Маграт, а затем снова посмотрела на матушку Ветровоск.

— Ты? — удивилась она.

Матушка подняла бровь и недоуменно взглянула на подруг.

— Я?

— Ты… Ты все ещё здесь?

— Всё ещё? — переспросила матушка. — Да я в жизни тут не бывала.

— Но… — девочка явно была удивлена. И, как заметила Маграт, напугана.

— Знаешь, милая, — сказала нянюшка Ягг, ласково беря девочку за руку, — вот и со мной по утрам такое же. Пока не выпью чашку-другую чайку, я не я. Кстати, скоро и остальные начнут просыпаться. Правда, потребуется некоторое время, чтобы вытряхнуть из чайников крысиные гнезда, но… Эсме!

Матушка разглядывала какой-то покрытый пылью предмет.

— Вечно ты во все лезешь… — наконец прошептала она.

— Что там такое, Эсме?

Матушка Ветровоск приблизилась к стене и стерла пыль с большого зеркала в вычурной раме.

— Ха! — воскликнула она и обернулась. — Ну, по-моему, нам пора, — строго промолвила она.

— Но мы же собирались чуточку передохнуть. То есть я хочу сказать, ведь почти рассвело уже… — извиняющимся тоном пояснила Маграт.

— Не будем надоедать хозяевам, — отрезала матушка, выходя из комнаты.

— Но мы ведь даже не… — начала было Маграт.

Она взглянула на зеркало. Оно было большим, овальным, в позолоченной раме. И выглядело совершенно обычно. Матушка вела себя крайне странно — она что, собственного отражения испугалась?

— Снова у неё плохое настроение, — покачала головой нянюшка Ягг. — Пошли. Нет смысла задерживаться здесь ещё. — Она погладила изумлённую принцессу по голове. — Прощевай, госпожа. Ни о чём не волнуйся — пара недель работы шваброй и топором, и твой старый дворец опять станет как новенький.

— Она как будто узнала матушку, — промолвила Маграт, когда они пошли следом за торопливо удаляющейся вниз по лестнице фигурой Эсме Ветровоск.

— Но мы же знаем, что такого просто быть не может, — пожала плечами нянюшка Ягг. — Эсме в жизни не бывала в здешних краях.

— Но я всё равно не понимаю, к чему такая спешка, — настаивала Маграт. — По мне, так люди будут нам только благодарны за то, что мы разрушили чары.

Дворец постепенно просыпался. Они миновали стражников, с удивлением разглядывавших затянутые паутиной мундиры и растущие повсюду кусты. Когда ведьмы пересекали заросший деревьями двор, из дверей, пошатываясь, появился какой-то пожилой человек в выцветшем камзоле и прислонился к стене, явно пытаясь сообразить, где он и что с ним. И тут он заметил торопливо шагающую матушку Ветровоск.

— Эй, ты! — закричал он, а потом: — Стража!

Нянюшка Ягг не колебалась ни секунды. Она подхватила Маграт под локоть и пустилась дальше крупной рысью, нагнав матушку Ветровоск у самых ворот замка.

Один из стражников — который, очевидно, привык вставать спозаранку и потому испытывал меньше проблем с пробуждением — спотыкаясь, двинулся навстречу матушке и пикой попытался преградить дорогу, но ведьма лишь мягко оттолкнула его рукой, и стражник, покачнувшись, отступил.

Через мгновение ведьмы уже были снаружи и бежали к метлам, прислоненным к растущему неподалеку дереву. Матушка Ветровоск на ходу подхватила своё помело, и оно завелось с первой же попытки — чуть ли не впервые за все время своей службы.

Мимо шляпы матушки Ветровоск просвистела стрела и воткнулась в нависающую над землей ветку.

— И это называется благодарность? — недоуменно воскликнула Маграт, когда метлы взмыли над лесом.

— Частенько люди просыпаются не в самом лучшем настроении, — ответила нянюшка.

— Матушка, мне показалось, что тебя в этом замке все знают. Но откуда? — спросила Маграт.

Помело матушки Ветровоск дёрнулось от порыва ветра.

— Вот именно, что показалось! — рявкнула она. — Ноги моей там раньше не было, понятно?

Некоторое время после этого ведьмы летели в обиженном молчании.

А потом Маграт, которая, как считала нянюшка Ягг, обладала настоящим талантом затрагивать в беседе всякие опасные темы, сказала:

— Я вот думаю, правильно ли мы поступили? Насколько мне известно, вместо нас это должен был сделать какой-нибудь прекрасный принц.

— Ха! — откликнулась летевшая впереди матушка. — И что толку? По-твоему, если кто продерётся через эти дурацкие кусты, так из него уже и муж хороший выйдет? Типичное феекрёстное мышление, вот что это такое! Думаешь, можно просто так ходить повсюду и награждать людей счастливым концом, хотят они того или нет?

— А что плохого в счастливых концах? — горячо возразила Маграт.

— Послушай, счастливый конец — это хорошо, но только тогда, когда всё заканчивается действительно хорошо, — произнесла матушка Ветровоск, глядя на небо. — Нельзя навязывать людям счастливые концы. Возьмём, к примеру, счастливый брак. По идее, любой брак можно сделать счастливым — отруби молодоженам головы, как только они на венчании скажут «да», и всего делов. Но ведь так не годится. Нет, счастье так запросто не создашь…

Матушка стала вглядываться в показавшийся на горизонте город.

— Всё когда-то кончается, — сказала она. — Вопрос только как.

Они позавтракали на лесной полянке. На завтрак у них была жареная тыква. На всякий случай вытащили попробовать гномьи пироги. Нет, всё-таки эти самые гномьи пироги — поистине удивительный продукт. Человек, у которого в котомке завалялся гномий пирог, никогда не познает, что такое настоящий голод. Достаточно лишь взглянуть на этот пирог, и на ум мгновенно приходят дюжины вещей, которые вы предпочли бы съесть. Например, собственные сапоги. Гору. Дохлую овцу. Собственную ногу.

Потом ведьмы попытались вздремнуть. По крайней мере, нянюшка и Маграт. Но в результате они лишь проворочались с боку на бок, прислушиваясь к хмурому бормотанию матушки Ветровоск. Им ещё никогда не доводилось видеть её в таком дурном расположении духа.

В конце концов нянюшка предложила прогуляться. Такой замечательный денек, сказала она. Да и лес очень интересный, много разных целебных трав тут должно расти, стоит поискать — вдруг найдём что интересное? А кроме того, добавила нянюшка, небольшая прогулка под тёплым солнышком повышает настроение.

Прогулка и впрямь оказалась очень приятной. Через полчаса или около того даже матушка Ветровоск уже готова была признать, что в некоторых отношениях этот лес не такой уж и заграничный, то бишь дрянной. Маграт то и дело сходила с тропинки, чтобы сорвать цветочек. А нянюшка пропела несколько куплетов из «На волшебном посохе — нехилый набалдашник», причём протесты со стороны слушателей поступали какие-то вялые и ленивые, чисто формальные.

И всё же что-то было не так. Нянюшка Ягг и Маграт чувствовали, что между ними и матушкой Ветровоск воздвиглась какая-то незримая стена, что-то очень важное, сокрытое и невысказанное витало в воздухе. Обычно у ведьм нет секретов друг от друга — ведьмы по своей натуре существа невероятно любопытные, поэтому в ведьмовской среде ничего не утаишь. Однако сейчас происходило нечто крайне странное и тревожащее.

А потом, обогнув большую дубовую рощу, они встретили маленькую девочку в красном платьице.

Девочка вприпрыжку бежала по самой середине дорожки, распевая песенку, — которая была гораздо более незамысловатой и менее сальной, чем любая песня из репертуара нянюшки Ягг. Ведьм девочка заметила, только когда едва не налетела на них. Остановившись, дитя простодушно улыбнулось.

— Здравствуйте, бабушки.

— Гм, — выразилась Маграт.

Матушка Ветровоск наклонилась.

— И что это ты, юная дама, делаешь в лесу? Причем совсем одна?

— Вот, несу корзиночку гостинцев своей бабушке, — ответила девочка.

Матушка выпрямилась, в глазах её застыло отсутствующее выражение.

— Эсме, — поспешно окликнула нянюшка.

— Знаю, знаю, — отмахнулась матушка.

Маграт тоже нагнулась к девочке и изобразила на лице идиотскую гримасу, с помощью которой взрослые обычно пытаются завязать с детьми дружеские отношения. Впрочем, ещё ни один ребенок не поддался на такую провокацию.

— Э-э-э… Скажи-ка мне, госпожа, а разве твоя мамочка не предупреждала тебя, чтобы ты остерегалась всяких-разных плохих волков, которые могут водиться в окрестностях?

— Предупреждала.

— А твоя бабушка… — сказала нянюшка Ягг. — Наверное, она сейчас приболела и лежит в постели?

— Потому-то я и несу ей корзинку с гостинцами… — начало было объясняться дитя.

— Так я и думала.

— А вы знакомы с моей бабушкой? — удивилась девочка.

— Ага, — ответила матушка Ветровоск. — В каком-то смысле.

— То же самое случилось в Скундском лесу, когда я ещё совсем малышкой была, — тихо промолвила нянюшка Ягг. — Бабушку тогда так и не наш…

— А где находится домик твоей бабушки? — громко осведомилась матушка Ветровоск, резко ткнув нянюшку локтем под ребра.

Девочка указала на убегающую вбок тропинку.

— Ты ведь не злая ведьма? — потом спросила она.

Нянюшка Ягг кашлянула.

— Я? О нет. Мы… мы… — матушка запнулась.

— Феи, — закончила Маграт.

У матушки Ветровоск едва не отвалилась челюсть. Такое объяснение и в голову бы ей не пришло.

— Моя мамочка предупреждала меня и насчёт злой ведьмы тоже, — пояснила девочка. Она подозрительно взглянула на Маграт. — А какие феи?

— Э-э-э… Ну… Цветочные феи, да, феи цветов, — кивнула Маграт. — Смотри, у меня есть волшебная…

— Каких?

— Что каких?

— Каких цветов?

— Э-э-э, — протянула Маграт. — Э-э-э… Ну я, например… Маргаритка, фея маргаритки. А вот она… — Маграт всячески старалась не смотреть на матушку. — В общем, она — Ромашка… А она…

— Ежиха я, — сказала нянюшка Ягг. Подобное дополнение к сверхъестественному пантеону потребовало серьезных размышлений.

— Не можешь ты быть феей Ежихой, — немного подумав, ответило дитя. — Нету такого цветка.

— А ты откуда знаешь?

— У ежей — колючки.

— У роз тоже колючки. И у чертополоха.

— О!

— А у меня есть волшебная палочка, — сказала Маграт.

Она только теперь осмелилась бросить взгляд на фею Ромашку.

— Пожалуй, нам пора, — сказала матушка Ветровоск. — Ты оставайся здесь с этой, как её там, Маграриткой, а мы пойдем и проверим, всё ли в порядке у твоей бабушки. Хорошо?

— Спорим, никакая это не волшебная палочка? — предложила девочка, не обращая внимания на матушку, а вместо этого уставившись на Маграт с чисто детской способностью найти слабое звено в любой цепи. — Спорим, что она ничего у тебя не превращает?

— Ну… — начала Маграт.

— Спорим, — сказала девочка, — спорим, ты ни за что не превратишь вон тот пенек в… в… в тыкву? Спорим на триллион долларов, у тебя это не получится?

— Вижу, вы двое отлично поладите, — сказала фея Ежиха. — А мы скоро вернёмся.

Два помела летели на небольшой высоте вдоль лесной тропинки.

— Может, просто совпадение? — спросила нянюшка Ягг.

— Не может, — отрезала матушка. — На малышке даже красное платьице!

— Когда мне было пятнадцать, у меня тоже было красное платьице, — возразила нянюшка.

— Да, но твоя бабушка жила по соседству. Да и волков в округе никаких не водилось, — сказала матушка.

— Ага, кроме старого Сампкинса, жильца бабушкиного.

— Вот это как раз совпадение.

Впереди между деревьями стал заметен голубоватый дымок. Откуда-то сбоку донёсся шум падающего дерева.

— Дровосеки! — воскликнула нянюшка. — Если неподалеку дровосеки, то всё в порядке! Один из них врывается в дом…

— Это детишкам так рассказывают, — сказала матушка, когда они прибавили ходу. — Ну, ворвётся твой дровосек, а бабушке что, легче от этого? Её-то к тому времени уже съедят!

— Никогда не любила эту сказку, — пожала плечами нянюшка. — Всем ровным счетом плевать на бедных беззащитных старушек.

Тропинка неожиданно вывела их на опушку леса. Между деревьями виднелся огородик, в котором несколько жалких стебельков боролись за место под скудным солнцем. Посреди огородика высилось сооружение, которое не могло не быть домиком с крытой соломой крышей, поскольку таких неаккуратных стогов просто не бывает.

Ведьмы спрыгнули на землю, оставили свои метлы висеть в кустах и, подбежав к двери, принялись барабанить по дереву кулаками.

— Возможно, мы опоздали, — сказала нянюшка. — Наверное, волк уже…

Через некоторое время внутри домика послышались шаркающие шаги, а потом дверь чуть-чуть приоткрылась. Из полумрака на них глянул подозрительный глаз.

— Чего? — спросил тихий дрожащий голос откуда-то из-под глаза.

— Ты бабушка? — требовательно спросила матушка Ветровоск.

— А вы, милочки, уж не сборщики ли налогов?

— Нет, мэм, мы…

— …Феи, — поспешно закончила фея Ежиха.

— Знаешь ли, милая, не в моих привычках открывать дверь всяким незнакомым людям, — сказал голос, и в нем послышались нотки недовольства. — Особенно тем, которые даже посуду вымыть не удосуживаются, после того как я оставляю им целую миску почти свежего молока.

— Мы хотели бы только переговорить. Это займет всего несколько минут, — сказала фея Ромашка.

— Да неужто? А удостоверение, милочка, у тебя имеется?

— Это та самая бабушка. Совершенно точно, — кивнула фея Ежиха. — Семейное сходство налицо. Кроме того, у неё большие уши.

— Послушай, это не у неё большие уши, — огрызнулась фея Ромашка. — Это у волка будут большие уши. В том-то все и дело. Когда ты научишься элементарной внимательности?

Бабушка с интересом прислушивалась к спору. Целую жизнь она верила во всяких фей и наконец впервые их увидела. То ещё переживание. Матушка Ветровоск заметила удивлённое выражение её лица.

— Ладно, не будем ходить вокруг да около, — произнесла она деспотически рациональным тоном. — Как тебе понравится, если тебя сожрёт серый волк?

— Знаешь, милочка, сомневаюсь, что мне это как-то понравится, — отозвалась прячущаяся за дверью бабушка.

— Тогда альтернатива это мы, — промолвила матушка.

— Вот те на! А ты уверена?

— Честное фейское слово, — подтвердила фея Ежиха.

— Вот как? Правда? Ну ладно. Заходите уж. Но только смотрите, без этих ваших штучек. И на сей раз вам придется помыть за собой посуду. Кстати, у вас с собой вроде бы должен быть горшочек с золотом?

— Горшочки — это к лепреконам.

— Да нет, лепреконы живут в норках. А она имеет в виду гоблинов.

— Не городи чушь. Гоблинов? Тех, что живут под мостами?

— Нет, то тролли. Всем известно, что под мостами живут тролли.

— Во всяком случае, мы там точно не живем. Поэтому с горшочками не к нам.

— Так я и знала, — вздохнула бабушка.

Маграт хотелось думать, что она легко сходится с детьми, однако всякий раз она убеждалась в собственной неправоте — и это тревожило. Кроме того, дети ей не больно-то нравились — это её тоже тревожило. Вот нянюшка Ягг без малейших усилий ладила с малышами — то давала им конфетку, то уши надирала, но ладила. Тогда как матушка Ветровоск по большей части вовсе игнорировала их, и это вроде бы действовало ничуть не хуже. В то время как Маграт действительно было не всё равно. Как все-таки несправедливо устроен этот мир…

— Спорим на миллион триллионов зиллионов долларов, что вот этот куст ты никогда не превратишь в тыкву, — предложила девочка.

— Но послушай, все предыдущие кусты я без труда превратила в тыквы, — заметила Маграт.

— Рано или поздно у тебя должно не получиться, — спокойно пояснила девочка.