Сентрал-парк Мюссо Гийом

18

Uppercut[15]

Omne ignotum pro terribili.

(Неведомая опасность всегда страшит.)

Латинская пословица

Доктор Оливер Митчел оказался весельчаком огромного роста, с бритым черепом и густыми бровями домиком, которые сходились на переносице. Несмотря на высокий рост и неожиданное отсутствие волос, больше всего он был похож на студента, который только-только вышел из учебного заведения: круглое розовое лицо с детской улыбкой, джинсы, поношенные кроссовки, футболка с группой Ramones, выглядывающая из-под расстегнутого халата.

— Я что-то не понял, почему вы заговорили о сердечной недостаточности, — начал он, пропуская Алису в рентгеновский кабинет.

Алиса решила говорить с доктором начистоту:

— Я соврала, чтобы вы меня приняли.

— Вот как? Оригинально! И нахально. А вы что, француженка? — догадался он, услышав акцент Алисы.

— Да, и при этом капитан полиции парижского уголовного розыска.

Лицо врача осветилось улыбкой.

— Да что вы? Набережная Орфевр, дом тридцать шесть? Как у Жюля Мегрэ?

Глаза Алисы округлились от изумления. Разговор принял совершенно непредсказуемый характер. Каким чудом герой Сименона оказался на устах у врача-рентгенолога, фаната панк-рока, работающего в медицинском центре Гринфилда, штат Массачусетс?

— Моя жена писала диссертацию по французской литературе в Гарварде, — объяснил рентгенолог. — Она изучила весь Париж по романам Сименона.

— Теперь понятно, почему…

— Прошлым летом мы увидели Париж собственными глазами. Приятно вспомнить и набережную Орфевр, и площадь Дофин, и утиные ножки в желе, и теплый салат «Сардалез» в «Каво дю Пале»…

«Ущипните меня, мне кажется, я сплю…»

Алиса решила воспользоваться неожиданной удачей.

— Если ваша жена захочет, я помогу вам побывать в доме номер тридцать шесть, когда вы в следующий раз будете в Париже.

— Очень любезно с вашей стороны, она…

— А пока мне необходима ваша помощь, — перебила врача Алиса, снимая куртку, потом свитер и футболку.

Она осталась в лифчике, подошла и показала рентгенологу маленький прямоугольничек, вживленный ей под кожу.

— Что это такое? — спросил он, нахмурив густые брови.

— Именно это я и хотела бы знать, — сообщила Алиса.

Врач протер руки спиртом и стал прощупывать загадочный предмет, надавливая на кожу и как бы пытаясь выдавить маленький прямоугольник с закругленными углами.

— Вот так больно?

— Да нет, не особенно.

— Похоже на миниатюрный биостимулятор. У вас проблемы с сердцем?

— Нет. Я даже не знаю, кто вставил в меня эту штуку, каким образом и сколько времени она во мне находится.

Не выразив ни малейшего удивления столь странной ситуации, врач указал Алисе на рентгеновский аппарат в соседней комнате.

— Сейчас сделаем снимок грудной клетки и увидим, что это такое, более отчетливо.

Алиса кивнула, сняла лифчик и встала за экран.

— Прижмитесь поплотнее. Вдохните. Задержите дыхание. Вот так!

Не прошло и двух секунд, как расположенная позади нее рентгеновская трубка послала сквозь нее Х-лучи, и они зафиксировали все, что находилось у нее в грудной клетке.

— Можете дышать. Для верности сделаем еще один снимок, в профиль.

Доктор повторил всю операцию, развернув Алису, а потом снова пригласил ее в кабинет. В кабинете Митчел уселся перед довольно большим компактным кубом, включил его, отрегулировал контрастность будущих снимков и нажал кнопку печати.

— Долго ждать? — поинтересовалась Алиса.

— Нет, снимок делается почти мгновенно.

Компактный куб принялся за работу и очень скоро выдал два снимка. Митчел взял снимки и спроецировал их на светящийся на стене экран, прибавил света и стал рассматривать.

— Никогда такого не видел, — присвистнул он, указывая на белое прямоугольное пятно.

— Это может быть транспондером? — решительно спросила Алиса.

— Я не могу понять, что это такое, — признался рентгенолог, почесывая в затылке.

— Я имею в виду радиоиндентификационные датчики, какие используют для животных. В прошлом году я слушала на эту тему лекцию у себя на работе. Так вот, в Южной Америке богатые люди ставят себе такие датчики, чтобы в случае похищения их могли легко отыскать.

— В армии тоже все чаще прибегают к подобного рода датчикам, их ставят обычно солдатам, которых отправляют на фронт, — сказал Митчел, продолжая изучать снимки. — Датчик сообщает данные о состоянии здоровья солдата. В случае ранения достаточно сосканировать данные, и у врача полная картина. Эта практика уже вошла в жизнь, но те датчики совсем маленькие, с рисовое зернышко, не больше. А ваш просто огромный.

— И что это значит?

Рентгенолог постарался припомнить все, что ему известно о разного рода датчиках.

— В последнее время в медицинских журналах появилось немало статей об электронных биостимуляторах, которые пока еще только собираются пустить в ход. Эти стимуляторы способны в случае необходимости автоматически вводить в организм нужную дозу лекарства, что при некоторых болезнях необыкновенно ценно. Например, такие стимуляторы используют при лечении остеопороза, но тогда помещают их на уровне бедра, и они гораздо более объемные.

— Так, значит?

— Мне все-таки кажется, что у вас биостимулятор.

— Но у меня нет проблем с сердцем, я же вам говорю! — сердито возразила Алиса.

Митчел вернулся к кубу, выделил и увеличил на снимке интересующую его зону, напечатал и поместил новый снимок в негатоскоп.

— Форма у вашего биостимулятора нестандартная, но я почти со стопроцентной уверенностью могу утверждать, что он из титана, — сообщил он.

Алиса приблизила лицо к новому снимку.

— Хорошо, допустим, что у меня стоит биостимулятор. У меня есть коллега, который носит такую штуку, но ему приходится каждые семь лет ложиться на операцию, так как ему меняют батарейку.

— Да, такие операции нужно делать регулярно, срок действия батареек от шести до десяти лет. Большая часть биостимуляторов работает на батарейках из лития.

Алиса указала на снимок:

— Как может уместиться батарейка в такой крохе?

Рентгенолог задумчиво посмотрел на нее и высказал предположение, что в биостимуляторе Алисы нет батареек.

— И как же тогда он функционирует?

— Возможно, работает на самозарядке: пьезоэлектрический элемент преобразует механическую работу вашей грудной клетки в электричество. В этом направлении сейчас ведутся исследования. Ищут средство уменьшить кардиостимуляторы.

Митчел взял со стола пластмассовую линейку и ткнул ею как указкой в прямоугольное пятно на снимке.

— Видите этот слегка закругленный угол, напоминающий зубец?

Алиса кивнула.

— Я думаю, что здесь размещено соединяющее устройство, которое через провод присоединено к пейсмейкеру[16] в вашем сердце.

— А где же провод?

— Его нет, и это очень, очень странно.

— Тогда скажите, с чем связан этот биостимулятор?

— Ни с чем, — объявил врач. — В такой позиции он не может посылать никаких электрических сигналов.

Алиса с сомнением посмотрела на рентгенолога и спросила:

— А вы могли бы его извлечь?

— Кто-нибудь из моих коллег, безусловно, мог бы, но это предполагает операцию и дополнительные исследования.

Мозг Алисы лихорадочно работал.

— Еще один, последний вопрос, доктор! Я проверила и не нашла никакого шрама на груди, на шее, под мышками. Как можно было вживить биостимулятор, не оставив никакого следа?

Митчел пожевал губами.

— Почему нет, если его давно поставили?

— Давно невозможно! Я бы его заметила! — раздраженно отрезала Алиса.

— Вам вживили его через другой канал.

Рентгенолог не без удивления смотрел, как торопливо Алиса расстегнула ремень, сняла туфли и брюки. Осмотрела щиколотки, ноги, колени… И когда обнаружила на левом бедре прозрачный пластырь, сердце ее лихорадочно забилось. Она отклеила клейкую ленту и увидела небольшой надрез.

— Да, именно здесь вам его и ввели, — признал врач, осматривая надрез. — Имплант настолько невелик, что его могли поднять с помощью зонда.

Ошеломленная Алиса принялась одеваться. Результат медосмотра оказался не просто пугающим, невероятным и огорчительным, он граничил с безумием и бредом.

— Подведем итог, значит, мне введен биостимулятор без батарейки, который не соединен ни с каким из моих органов и который ничего не стимулирует, я правильно поняла? — осведомилась молодая женщина.

— Да, и это совершенно непонятно, — признал рентгенолог.

— Но для чего он в таком случае?

— Именно об этом я и думаю, — отозвался врач.

19

Среди живых

• Коснуться разбитого сердца
• Пусть имеет право лишь тот,
• Кто страдал не меньше.

Эмили Дикинсон

Понемногу вечерело.

В ожидании темноты солнце раскидывало последние лучи с мастерством опытного пиротехника. Лес полыхнул. Вихрь живого огня вязов и берез, золотые отсветы лиственниц, бледное пламя лип. Красно-бурые с золотистым отливом буки, темная кровь сумаха и красного американского дуба, алые всполохи рябин. А за ними поодаль зеленая стена елей, а над елями угловатые темные скалы.

В Гринфилде Гэбриэл залил бак бензином под завязку, отрегулировал уровень масла и купил новое запасное колесо. Алиса сразу же, как только появилась на автозаправке, сообщила ему все новости, которые узнала от Сеймура, — и о серийном номере «Глока», и о своей машине, которую нашли на середине моста Аршевеше. Но, повинуясь неведомо какому чутью, не стала сообщать о странном аппарате, внедренном ей под кожу. Хотела выиграть время, хоть что-то понять, а потом уже знакомить его с очередной невероятной новостью.

И вот они снова в пути. Но вот дорожная неожиданность: неподалеку от Братлборо на автостраде опрокинулся грузовик-цистерна, полный горючего. Бензин залил всю дорогу, пожарные и полиция вынуждены были закрыть проезд, создав во избежание пожара обширную зону безопасности.

Сменив удобную магистраль на череду проселочных дорог, «Шелби» резко снизил скорость. Алиса и Гэбриэл ругались в голос, проклиная все на свете, но мало-помалу благодатный покой деревенских полей подействовал на них умиротворяюще. Местное радио передавало всем известные, но такие приятные мелодии: «American Pie» Дона Маклина, «Just for Today» Джорджа Харрисона, «Heart of Gold» Нила Янга…

У сидящего на обочине торговца они купили сидр и пончики с корицей.

И вот уже с час не гнали свое расследование.

Как отрадно было смотреть вокруг! Разбегались в разные стороны тропинки. С гор торопились речушки. Над ними горбили спины мосты. Неожиданно то справа, то слева открывался чудесный вид. Дорога вдруг выравнивалась и тянулась ниткой несколько километров. Они снова ехали по шоссе, но автострада окончательно уступила место сельскому проселку, вдоль которого сменяли друг друга живописные городки, фермы, забывшие о времени, просторные луга с важными медлительными коровами.

Алиса расслабилась, позволив баюкать себя мягкому мурлыканью мотора. Виды вокруг напомнили ей Нормандию, куда она ездила на каникулы в юности. Всякий раз, как они проезжали деревню, у обоих возникало ощущение, что они оказались в давнем прошлом, где-то сто лет назад. Они словно любовались почтовой открыткой с видами Новой Англии: вот старинная просторная рига, вот сыроварня, вот домики под крышами с высокими чердаками в окружении пламенеющей листвы.

Но безмятежное умиротворение улетучилось, стоило Алисе открыть бардачок, чтобы забрать кобуру. Когда она только пришла работать в полицию, она посмеивалась над коллегами, которые носили при себе оружие, даже не будучи при исполнении служебных обязанностей. Но прошло время, и она сама стала поступать точно так же. Ей становилось неуютно, если она не ощущала привычной тяжести револьвера. Револьвер ее успокаивал, возвращал душевное равновесие.

«Глок» лежал там, где она его оставила, в той же кожаной кобуре, но рядом с ним лежала игрушка: маленькая машинка, белая с синими полосками. Точная копия «Мустанга Шелби», в котором они сейчас ехали.

— А это что такое? — поинтересовалась она.

Гэбриэл взглянул на детскую машинку.

— Наверно, любимая игрушка Кенни.

— Но ее здесь не было, когда я убирала сюда пистолет!

Гэбриэл пожал плечами:

— Вы просто не обратили на нее внимания.

— Я совершенно уверена, что бардачок был пуст, когда я положила туда пистолет, — решительно заявила Алиса.

— Господи! Пуст, не пуст, какая разница!

— Мне казалось, что мы друг с другом откровенны.

Кейн вздохнул.

— Вы правы. Машинку мне дал кузен Барби. Очень славный парень. Он собирает «Hot Wheels».[17] У него сотни три машинок, не меньше. Забавно, правда?

— Да уж, ничего не скажешь, забавно, — повторила Алиса, сверля своего спутника взглядом.

Гэбриэл повысил тон, не скрывая недовольства:

— А что тут такого? Парень хотел сделать мне приятное, подарил машинку. Я взял, не хотел обидеть. Жест вежливости, ничего больше. Может, не будем тратить на обсуждение машинки целый вечер!

Алиса взорвалась:

— Прекратите делать из меня идиотку! Какого черта вы мне впариваете, что вы так понравились друг другу с этим парнягой, что он подарил вам свою коллекционную машинку! К тому же с нее еще ценнник не содран!

Гэбриэл злобно посмотрел на спутницу и нервно закурил, достав сигарету из-за уха. Глубоко затягиваясь, он задымил весь салон. Табачный дым пришелся Алисе не по вкусу, и она была вынуждена опустить стекло.

Алиса по-прежнему не сводила глаз со своего спутника, вглядываясь в его темные глаза, в искаженное гневом лицо, пытаясь добиться правды, проникнуть в очередную тайну.

И вдруг она все поняла. Истина открылась ей словно по наитию.

— У вас есть сын, — тихо проговорила она, будто говорила сама с собой.

Гэбриэл замер. Воцарилась тишина. Алиса настойчиво проговорила:

— И эту машинку вы купили для него.

Она повернула голову и посмотрела на Гэбриэла. Его черные глаза поблескивали, точно нефть, готовая загореться. Алиса поняла, что ступила на минное поле.

— Да, это правда, — признался он, вновь затягиваясь сигаретой, — у меня маленький мальчик. Я хочу его порадовать. Это запрещено?

Алису поразила его стыдливость. Ей даже стало как-то не по себе, и она совсем не была уверена, что хочет продолжать разговор. И все же, сама того не ожидая, тихо и ласково спросила:

— И как же его зовут?

Гэбриэл увеличил звук радио и набычился. Он не ожидал вторжения на свою личную территорию.

— Мне кажется, мы заняты совсем другими проблемами, Шафер!

Лицо у него стало отчаянно грустным, он поморгал глазами, а потом неохотно выдавил из себя:

— Его зовут Тео, ему шесть лет.

По интонации Гэбриэла Алиса поняла, что тема для него очень болезненна.

Она посочувствовала напарнику, сделала радио потише и попробовала хоть как-то его порадовать.