Сентрал-парк Мюссо Гийом
— Очень славная машинка, — сказала она, взяв в руки «Шелби». — Ему понравится, я уверена.
Гэбриэл грубо вырвал у Алисы из рук игрушку и выкинул в окно.
— Глупость все это! Сына я больше никогда не увижу!
— Что вы такое говорите, Гэбриэл?!
Алиса вцепилась в руль, стараясь заставить Кейна затормозить. Не пожелав с ней бороться, он и в самом деле резко затормозил, пристроил машину на обочине и выскочил из нее.
В зеркальце Алисе было видно, что он пошел назад. Теперь они ехали по узкой дороге, которая серпантином спускалась в долину. Алиса видела, что Гэбриэл уселся на большой камень, который нависал над склоном и был похож на нос корабля, рассекающий открытое небо. Гэбриэл докурил одну сигарету и прикурил от нее другую. Алиса тоже вышла из машины, подобрала выброшенную игрушку и подошла к Гэбриэлу.
— Простите меня, я очень сожалею, — сказала она, опускаясь рядом на камень.
— Не садитесь, здесь опасно.
— Если опасно для меня, то опасно и для вас.
Алиса наклонилась вперед и увидела озеро внизу. Призрачное золото осени ясно отражалось в его зеркальной воде.
— А почему бы вам не увидеться с сыном?
Гэбриэл неопределенно махнул рукой.
— Он живет в Лондоне со своей матерью. И вообще это долгая история.
Алиса вытянула из пачки Гэбриэла сигарету, но никак не могла зажечь ее из-за сильного ветра. Гэбриэл протянул ей свою, зажженную, и в этот момент, когда Алиса не ждала никаких откровений, выложил все, что было на сердце.
— Я не всегда работал в ФБР. Прежде чем пройти конкурс, я был простым полицейским в Чикаго. — Он прищурился, позволяя себе отдаться потоку воспоминаний. — В этом городе я родился и там встретился со своей будущей женой. Мы оба выросли в квартале Украинское село, где живут эмигранты из Восточной Европы. Спокойное местечко на северо-западе от Чикаго-Луп.
— Вы работали в отделе убийств?
— Так точно, но в южных кварталах. В самой горячей зоне города: Энглвуд, Нью-сити… — Он сделал глубокую затяжку и только потом снова заговорил: — Дурные места, кишащие гангстерами, люди там живут в страхе и безнадежности, и полиция мало кому может помочь. Все территории поделены между маленькими хозяйчиками, которые мнят себя Тони Монтана и держат всех в страхе пистолетами-автоматами.
Давнее прошлое встало перед Гэбриэлом как живое. То самое прошлое, от которого он хотел держаться подальше, но волей-неволей сейчас погрузился с головой.
— Вам никогда не казалось, что мы, полицейские, работаем на мертвецов? Если хорошенько подумать, они наши настоящие подопечные. Перед ними мы чувствуем себя должниками, перед ними отчитываемся. Они не дают нам спать по ночам, пока мы не отыщем убийцу. Именно за это и упрекала меня жена. «Все свое время ты проводишь с покойниками, — говорила она. — Ты никогда не бываешь на стороне живых». И по сути, она права…
Алиса прервала Гэбриэла, не дав ему закончить свой монолог.
— Вот уж неправда! Все наоборот. Мы работаем ради их близких, ради людей, которые любили ушедших. Работаем, чтобы их траур не был для них непрестанным ужасом, чтобы справедливость восторжествовала, чтобы убийцы не убивали вновь!
Губы Гэбриэла сложились в улыбку, выражающую сомнение, и он продолжил рассказ:
— И вот однажды я решил, что буду реально помогать живым людям. В Энглвуде я чуть ли не каждый день сталкивался с ребятами, которые работали в одной посреднической ассоциации. Работали там изрядные чудаки, в основном социальные работники и бывшие рецидивисты, выходцы из этого квартала. Они решили объединить усилия и делать то самое дело, на какое мы, представители закона, перестали быть способны: улаживать сложные ситуации, снимать напряжение, сглаживать конфликты. А главное — спасать тех, кого еще можно спасти.
— Молодежь?
— В общем, да, парней, девиц, которых еще не сожрали наркотики. Порой эти волонтеры рисковали и действовали, переходя границы законности. Я не раз помогал им «вытягивать» молоденьких проституток, снабжая их поддельными паспортами, небольшими деньгами, конфискованными у дилеров, билетами на поезд, чтобы уехать на Запад, адресом, где поселиться, возможностью найти работу…
«Как Поль…» — невольно подумала Алиса.
Лес отражался в глазах Гэбриэла, придавая его взгляду волнующую напряженность.
— Я был убежден, что приношу пользу, и не задумывался, на кого посягаю. Решил не обращать внимания на предупреждения и угрозы, которые стал получать. А надо было, потому что сутенеры и наркобароны не шутят, когда посягают на их собственность.
Гэбриэл продолжал свой рассказ, время от времени ненадолго замолкая:
— В январе 2009 года младшая сестра моей жены собралась на уик-энд поехать с подругами покататься на лыжах, хотела так отпраздновать день рождения. Она попросила одолжить ей нашу машину, и мы, разумеется, согласились. Как сейчас вижу, я стою на веранде, машу ей рукой и кричу: «Будь осторожна, Джоанна! Не играй с огнем на лыжных трассах!» В тот день на ней была лыжная шапочка с помпоном. Щеки разгорелись от холода. Ей должно было исполниться восемнадцать, в ней так и кипела жизнь. Джоанна села за руль, повернула ключ, чтобы завестись, и на наших глазах машина взорвалась… Бандюги из Энглвуда поработали с моей машиной…
Гэбриэл замолчал и стал закуривать новую сигарету от докуренной, потом снова заговорил:
— На следующий день после похорон сестры моя жена уехала из дома вместе с сыном. Поселилась в Лондоне, где у нее есть родня. Очень скоро она потребовала развода, и меня стали плющить адвокаты-питбули, которых она наняла для своей защиты. Меня обвинили в насилии, алкоголизме, посещении проституток. Нашлось немало подкупленных свидетелей, были использованы фразы из эсэмэсок, вырванные из контекста. Я ничего не смог сделать, и она получила исключительные права на Тео.
Он затянулся в последний раз и раздавил окурок о камень.
— Я получил право видеть сына только два раза в год. Таких условий я не выдержал. Поехал в Англию и попытался урезонить свою супругу, но она так перепугалась, увидев меня, что снова натравила на меня адвоката, и он сумел добиться, чтобы мне вообще запретили видеться с сыном.
Глаза Гэбриэла погасли, в них застыла покорность. Смеркалось. Поднялся ветер, с каждой минутой становилось все холоднее. Растроганная Алиса положила спутнику руку на плечо, но тут вдруг зазвонил телефон, и снова из страдающих и сочувствующих друг другу людей они стали полицейскими детективами, ведущими следствие.
И все-таки они обменялись взглядом, который сказал им, что дверь в потайной сад приоткрылась, хотя и готова опять захлопнуться. Алиса нажала на клавишу.
— Я слушаю, Сеймур, — сказала она, включая громкую связь.
— Я нашел этот сахарный заводик. Нахожусь на его территории. Производит впечатление, черт возьми! Словно попал в другой мир! Случайно не здесь снимали «Зловещие мертвецы»?
— Опиши, что ты видишь.
— Похоже на преддверие ада.
— Да будет тебе! Не преувеличивай!
— Хлещет жуткий дождь, а зонта у меня нет.
— Мне плевать, Сеймур. Зато у тебя с собой фонарь, веревка и флуоресцентные шнуры!
— Да-да, все это у меня в сумке.
Хриплый голос полицейского, слышный из телефона, громыхал благодаря микрофону и отдавался глухим эхом в горах.
— Кастелли говорил, этот завод забросили лет тридцать назад. Я в главном здании, оно почти обвалилось, все здесь проржавело, кусты и бурьян в рост человека.
Алиса прикрыла глаза, стараясь как можно точнее припомнить описанную ей отцом топографию этого места.
— Поняла. Выйди из задней двери и ищи зону складов. Здание, похожее на силосную башню.
Несколько секунд Сеймур молчал, потом снова раздался его голос:
— Да! Вижу что-то вроде резервуара, высокое узкое здание, все обвитое плющом. Похоже на интимный причиндал зеленого великана.
Алиса пропустила сомнительную шуточку мимо ушей.
— Обогни башню, за ней увидишь три каменных колодца.
Снова молчание.
— Вижу. Все три. И все три забраны решетками.
Сердце Алисы забилось как сумасшедшее.
— Начни с того, который посередине. Можешь поднять решетку?
— Погоди, включу свободной рукой свет. Так. Решетка не приварена. И представь себе, видна кованая лесенка, которая ведет вниз.
— Ты можешь поднять решетку?
— Черт! Да она весит не меньше тонны! Хотя, смотри-ка! Поддалась! Открыл!
Алиса вздохнула с глубочайшим облегчением.
— И что ты видишь там, внутри?
— Ничего…
Алиса занервничала.
— Сейчас же зажги фонарь!
— Да зажег уже! И говорю тебе, там ничего нет!
Алиса услышала, как Сеймур что-то бормочет себе под нос на другом конце света.
— Слушай, а как работают эти проклятые шнуры?
Впавшая в отчаяние Алиса ответила на повышенных тонах:
— Проще простого, бестолочь! Берешь шнур, складываешь вдвое, встряхиваешь, чтобы активизировался, потом запускаешь в глубину ямы.
Прошло несколько секунд, потом снова раздался голос Сеймура:
— Колодец пустой, в него совершенно сухой спуск.
«Нет! Этого не может быть!»
— А что там должно быть, Алиса? — поинтересовался Сеймур.
Алиса стала судорожно тереть висок.
— Труп Вога.
— Алиса, мне кажется, что с тобой не все в порядке.
— Осмотри два других колодца, — распорядилась она.
— Решетки приварены, они сильно проржавели. Их уже сто лет никто не открывал.
— Поддень решетку ломиком!
— Нет, Алиса, я не буду поддевать никакие решетки никакими ломиками! Твои бредни меня достали! Я возвращаюсь в Париж!
И что она могла сделать, сидя в этом лесу, за шесть тысяч километров от заброшенного сахарного завода?!
Алиса в ярости стиснула кулак. Сеймур ошибается. На этом заброшенном заводе есть мертвое тело! Она это чувствует!
Она приготовилась отключиться, но на другом конце вдруг раздалось восклицание, потом на ее барабанные перепонки обрушился поток ругательств.
Побледнев, как полотно, Алиса выдохнула:
— Это Вог?
— Нет! Это девушка! Связанная, рот заткнут! Стоп! На шее колготки! Она задушена колготками!
Алиса сделала неимоверное усилие, чтобы сохранить самообладание.
— Труп на какой стадии разложения?
— Из-за сумерек и проклятого дождя очень плохо видно. Но, по-моему, она умерла несколько дней назад. Да, несколько дней, не больше!
Гэбриэл напряженно вслушивался, но мало что понимал.
— Не могли бы вы объяснить мне, что там происходит, — попросил он.
Алиса быстро, в нескольких словах, пересказала по-английски их разговор с Сеймуром. И сразу же от федерального агента последовал вопрос:
— Ask him what color the tights are. According to the eyewitnesses, on the day of her murder Elizabeth Hardy was wearing PINK tights.[18]
— Сеймур, какого цвета колготки на шее? — спросила Алиса.
— Трудно сказать, слишком темно. Я должен отключиться, Алиса! Нужно предупредить об убийстве местную полицию.
— Погоди, Сеймур! — закричала Алиса в телефон. — Прошу тебя, рассмотри цвет колготок!
— Красные, кажется… нет, скорее, розовые, — уточнил он и повесил трубку.
Алиса и Гэбриэл, окаменев от изумления, уставились друг на друга.
Кошмар не желал кончаться.
20
В доме
Люди ищут свет в сквозящем саду, где дрожат цветные пятна.
Жан Тардьё
Голубоватая луна засветилась в небе, бросая вызов тучам.
Сделалось адски холодно.
В салоне «Шелби», несмотря на включенное отопление, тоже было ужасно холодно. Алиса потерла руки, пытаясь согреться, потом спрятала их в рукава свитера. Она зажгла свет и разложила на коленях карту. Гэбриэл, подавшись вперед, вцепился в руль и продолжал вести машину. После разговора с Сеймуром они ехали вот уже три часа, поднимаясь все выше в горы, продвигаясь все дальше на север. Долгий переезд дал почувствовать все недостатки «Мустанга Шелби»: низкую посадку, испорченное отопление, допотопные сиденья…
Сосредоточившись на дороге, Гэбриэл сделал сложный вираж и, прибавив газу, перескочил на другое шоссе, которое крутым серпантином петляло между ущелий Белых гор. Уже давным-давно на дороге им не попадалось встречных машин. Места были пустынные.
Природа вокруг угнетала своей мрачной мощью. Грозно чернела стена леса. Осенняя пестрота сменилась глухой однотонностью. Все окутала непроглядная тьма.
На поворотах они порой видели долину, утонувшую в тумане, или водопад, струящийся серебряными нитями по черной скале.
Измученная усталостью и невозможностью заснуть, Алиса без конца повторяла про себя то, что сообщил ей Сеймур: Вог не только не отправился на тот свет, он активно действовал. Десять дней назад он убил медсестру здесь, в Новой Англии, потом вновь вернулся во Францию, чтобы снова убивать и убивать, а свою несчастную жертву он оставил на заброшенном сахарном заводе…
Но Вог действовал не в одиночку. Алиса была в этом убеждена. Их встреча с Гэбриэлом не могла быть случайностью. Вог соединил двух полицейских детективов, чтобы поиздеваться над ними, выказать им свое презрение. Но осуществить свою параноидальную задумку ему одному было не под силу. Чисто физически один человек не смог бы сложить картину из таких разных пазлов.
Алиса старательно протерла глаза. Голова отказывалась думать, мысли разбегались в разные стороны.
Но один вопрос продолжал гвоздем сверлить мозг: для чего отец обманул ее, сообщив о смерти Вога?
Алиса подышала на руки, потом протерла запотевшее стекло. Суровый, мрачный пейзаж действовал на нее угнетающе. Она почувствовала, как в ней просыпается дикий неуправляемый страх, и только присутствие рядом Гэбриэла поддерживало ее, не давая поддаться панике.
Они проехали еще километров пятнадцать и оказались перед поворотом на лесную дорогу, вдоль которой по обеим сторонам выстроились деревянные столбы.
— Да, нам сюда, — подтвердила Алиса, глядя на карту.
Машина свернула влево и углубилась в еловый лес. Через несколько метров дорога стала уже, словно ели, сомкнувшись стеной, не хотели пропускать пришельцев. Путники двигались по темному тоннелю, образованному деревьями. Иголки царапали верх «Мустанга», еловые лапы шуршали по боковым стеклам. Дорога становилась все менее различимой. Ели как будто сходились все теснее и теснее.
Внезапно, словно выросло из-под земли, перед ними возникло что-то огромное и темное. Алиса вскрикнула. Гэбриэл чуть не раздавил педаль тормоза, едва не вывернул на сторону руль, пытаясь избежать губительной встречи. «Шелби» притиснулся к елке, лишившись бокового зеркальца, по заднему стеклу побежали трещины.
Тишина. Жуть. И вдруг долгий трубный зов.
«Лось…» — подумала Алиса, глядя, как удаляется темный силуэт огромного быка с рогами, похожими на веер.
— Вы целы? — осведомился Гэбриэл, оглядывая Алису.
— Да, цела, — ответила она. — А как вы?
— Переживу, — пообещал он, вновь заводя машину.
Они проехали еще метров пятьсот и оказались на лужайке, где стоял небольшой деревенский домишко, сарай и другие хозяйственные постройки.
Они остановили «Шелби» в стороне от маленькой фермы и погасили фары. Света луны вполне хватало, чтобы рассмотреть небольшой, обшитый досками домишко с двускатной крышей из кедровых плашек. Чердачное окошко, казалось, смотрело на них недоброжелательно и подозрительно. Ставни стояли открытыми, в доме было темным-темно.
— Никого, — уверенно произнес Гэбриэл.
— Или кто-то хочет, чтобы мы в это поверили, — возразила Алиса.
Она застегнула молнии на рюкзачке и протянула его Гэбриэлу.
— Возьмите, — распорядилась она, забирая из бардачка пистолет.
Достала «Глок» из кобуры, проверила патронник, передернула затвор и положила палец на спусковой крючок.
— Надеюсь, что вы не собираетесь отправляться на разведку? — спросил Гэбриэл.
— А вы видите другой выход?
— Нас обстреляют.
— Если бы Вог хотел нас убить, давно бы уже убил.
Они вышли из машины на ночной холод и двинулись к дому. При каждом выдохе изо рта вылетало облачко серебристого пара и таяло в ночном воздухе.
Перед почтовым ящиком с облупившейся краской они остановились.
КАЛЕБ ДАНН
Имя и фамилия на маленькой металлической табличке, по крайней мере, не оставляли сомнений, кто хозяин маленькой фермы.
— Хотя бы не ошиблись адресом, — усмехнулся Гэбриэл, открывая ящик.
Ящик был пуст. Значит, кто-то вынимал из него почту.
Они подошли к крыльцу и обнаружили на нем газету.
— Сегодняшний номер «США сегодня», — сообщил Гэбриэл, разорвав обертку.
И положил газету на старую качалку, стоявшую у крыльца.
— Данн сегодня не вернулся домой, — сделала вывод Алиса, оглядевшись.
Гэбриэл встал перед дверью, не скрывая нерешительности.
— С юридической точки зрения у нас нет никаких оснований здесь находиться. Официально Данну не предъявлено никаких обвинений, он ни в чем не подозревается. У нас нет ордера, нет…
— И что с того? — нетерпеливо спросила Алиса.
— В общем-то, если бы мы могли войти в дом, не взламывая двери…
Полицейский детектив Шафер вложила револьвер в кобуру и присела на корточки перед замочной скважиной.
— Передайте рюкзак, — попросила она.
Порылась в рюкзаке и достала сложенный пополам большой конверт из крафтовой бумаги. В него положили снимки грудной клетки, которые ей сделали в Гринфилде.
— Откуда это у вас? — удивился Гэбриэл, заметив на конверте логотип медицинского центра.
— Объясню чуть позже, Кейн. Могу поспорить, что дверь просто захлопнута. В здешних местах вряд ли сильно опасаются воров.
Алиса засунула твердый конверт в щель между дверью и косяком и попыталась отжать язычок замка. Безуспешно.
— Оставьте, Шафер. Мы с вами не в детективном фильме — дверь заперта как положено.
Но Алиса продолжала попытки, держа конверт, легонько потряхивала дверь и старалась приподнять ее носком ноги. В конце концов язычок поддался, его удалось отжать внутрь замка, и дверь открылась.
Алиса победно взглянула на Гэбриэла и вновь вооружилась «Глоком».
Полицейские детективы вошли на территорию Данна.
Первое наблюдение: в доме тепло. Первый вывод: покидая нору, Данн рассчитывал вскоре вернуться.
Гэбриэл повернул выключатель. Они увидели, что внутри дом больше всего напоминает охотничий: пол из потемневшего от старости кирпича, стены, обитые деревянными планками, небольшая печка. «Гостиную», если можно было назвать так дальний угол, представляли протертый до дыр диван и большой камин из грубого камня, на полке которого красовалась голова козочки. На самом видном месте в стойке стояло четыре ружья.
— Мелкашки для куропаток и голубей, — быстро оценил Гэбриэл. — Ни на что другое не годятся.
Уступка двадцать первому веку: флажки болельщика «Ред Сокс», экран HD, приставка для игр, ноутбук и небольшой принтер на деревянном, грубо сколоченном столе. Они вошли в кухню. Та же картина: обветшавшие стены, чугунная плита, на полке ряд старых медных кастрюль.
Поднялись на второй этаж. Короткий коридор и три двери. За дверями — маленькие, почти пустые комнатушки-спальни.
Вернувшись на первый этаж, Алиса и Гэбриэл обследовали шкафы и ящики, порылись на полках этажерки, заглянули под подушки и шотландский плед, лежавшие на продавленном диване. Ничего. Кроме разве что небольшого количества травки, припрятанного в старой вазе. Трудно представить, что эта жалкая лачуга служит убежищем серийного убийцы.
— Странно, что нигде ни одной памятной фотографии, — заметил Гэбриэл.
Алиса села перед компьютером и включила его. Пароля не потребовалось. Но зато и на рабочем столе ни одного ярлыка. Старая программа. Нет электронной почты. Пустая раковина без значимого содержимого.
Алиса задумалась. И решила, что Данн, очевидно, посылает электронные письма через сайт провайдера. Подключилась к сайту. Но нашла там только счета, платежки, спам и рекламу.
Гэбриэл между тем продолжал поиски. В стенном шкафу на кухне он нашел пластиковый чехол и рулон скотча и отложил в сторону, собираясь потом заклеить разбитое стекло «Шелби». Осмотрел большое окно, которое закрывалось, опускаясь сверху. Открыл его из любопытства и невольно устроил сквозняк, который захлопнул входную дверь. Они ее даже не притворили, и она стояла открытой. Алиса подняла голову, взглянула на дверь и побледнела, как полотно.
Рывком поднялась со стула, бросилась к ней и окаменела. К внутренней стороне двери большими ржавыми гвоздями были прикреплены фотографии, которые она всегда носила у себя в портмоне.
На одной Поль улыбался во весь рот на побережье Амальфи, в садах Равелло. Другая — снимок одной из сделанных ею эхограмм. Она тогда была уже на пятом месяце.
Алиса закрыла глаза. Мгновенно воскрес этот день и все чувства, какие она испытала, увидев на экране своего мальчика. Можно было уже рассмотреть нежный овал лица, закрытые глазки, крошечный носик, маленькие руки, даже пальчики. Услышать завораживающий ритм его сердечка: ПА-ПАМ, ПА-ПАМ, ПА-ПАМ…
Она открыла глаза и посмотрела на третий снимок. Но это была не фотография. Это было ее трехцветное удостоверение полицейского детектива. Оно тоже было приколочено к двери, но тот, кто совершил на нее нападение, дал себе труд разорвать его пополам.
ПА-ПАМ, ПА-ПАМ, ПА-ПАМ… Стук ее собственного сердца, которое билось у нее в груди, смешиваясь с биением сердца сына, которое стучало у нее в памяти. Внезапно комната поплыла у Алисы перед глазами. Ее охватил жар, к горлу подкатили комок и тошнота. Она едва успела почувствовать, что кто-то ее подхватывает, и потеряла сознание.
От раскатов грома дрожали стекла. Молнии полосовали темное небо за окном. Алиса быстро пришла в сознание, но была бледна как мел. Гэбриэл сказал властно и энергично:
— Нечего нам делать в этой лачуге! Мы должны отыскать Калеба Данна. Сам он, вполне возможно, сюда не вернется.
Алиса и Гэбриэл уселись друг напротив друга у грубого деревянного стола, стоявшего посередине комнаты, и разложили дорожную карту этих мест.
— Как бы там ни было, если Данн — это и есть Вог или Данн только пособник Вога, он обладает существенной информацией.
Алиса, соглашаясь, кивнула. Она прикрыла глаза, стараясь заставить себя сосредоточиться. Генетический анализ крови на ее блузке показал, что это кровь Данна. Значит, Данн был недавно ранен. Прошлой ночью или сегодня рано утром. Выходит, рана была достаточно серьезной, если помешала ему вернуться домой. Так где он может быть сейчас? В каком-нибудь потайном укрытии? Или просто-напросто в каком-нибудь медицинском учреждении?
Будто прочитав ее мысли, Гэбриэл сказал:
— А что, если Данн отправился за помощью в больницу, где он работает?
— Давайте позвоним и проверим, — подхватила Алиса и нажала на клавишу, оживляя компьютер.
Она вышла в Интернет, чтобы найти координаты больницы Собаго-котедж.
Записала адрес, номер телефона и стала искать ее на карте.
— Вот где она находится, — наконец сказала Алиса, показывая точку на берегу озера, похожего очертаниями на электрическую лампочку. — Всего-навсего в шестидесяти километрах.
Гэбриэл уточнил:
— Чтобы спуститься к этому озеру, понадобится не меньше двух часов.
— Позвоним в дирекцию больницы и выясним, у них ли находится Калеб Данн, — предложила Алиса.
Гэбриэл с сомнением покачал головой:
— По телефону они не дадут нам никаких справок. К тому же мы рискуем поднять Данна с места, если он действительно там.
— Значит, двинемся вслепую?
— Может, и не двинемся. У меня возникла одна мысль. Дайте-ка телефон.
Гэбриэл набрал номер больницы, попал на стандартную информацию автомата, а когда раздался человеческий голос, вместо того чтобы попросить кого-то из администрации, попросил пост охраны.
— Пост охраны, я слушаю, — объявил беззаботный голос, мало подходящий охраннику.
— Добрый вечер, я друг Калеба Данна. Он сказал, что я могу найти его по этому номеру. Могу я поговорить с ним?
— На этот раз говорить с ним будет трудновато, парень! Судя по всему, Калеб схлопотал себе в бифштекс горошину. Он здесь, у нас, но по ту сторону барьера, если ты понимаешь, что я хочу сказать.
— Данн в больнице? В больнице Собаго-котедж?
— Во всяком случае, так сказала хозяйка.
— Хозяйка?
— Кэтрин Кёллер, заместитель директора больницы.
— А известно, кто в него стрелял?
— Понятия не имею. Никто не любит, когда им задают подобные вопросы!
Читать бесплатно другие книги:
