Дом у кладбища Листьева Роза

Он открыл дверь, и его сразу окатило ледяным ветром. Никого не было. Он выругался, закрыл дверь и поднялся обратно.

– Ну, что? Кто это? – спросила Лиана.

– Да чёрт его знает, никого за дверью, – ответил озябший Легранский. – Слышу: в дверь звонят, спустился – никого!

– А тебе не кажется, что всё это должно закончиться? – строго посмотрела она на него. – И чем скорее, тем лучше, – она сбавила голос до шёпота и оглянулась. Ей казалось, что на неё кто-то смотрит, а с наступлением темноты это чувство усилилось. Феликс заперся на ключ, нервы у него были тоже не в порядке. В дверь зазвонили снова. Он поцеловал Лиану и сказал ей на ушко:

– Что бы ни случилось, я рядом.

– Хорошо, любимый, мы попробуем…

– Мы попробуем! – он её поцеловал ещё раз. – Если это опять какое-нибудь привидение, то я возьму и прострелю ему пару дырочек, – разозлился Легранский, хотевший спать и уже заметно косивший.

Он шёл мимо кухни и услышал, как стоящие бокалы тихонько стучат, как будто их кто-то потрогал. Он свернул. Зашёл на кухню. Бокал действительно стучал. Он поднёс пистолет к звенящему бокалу, и тут что-то тёмное мелькнуло рядом по белой скатерти.

– Чёрт, мышь. А я-то думал…

Он продолжил свой путь. Может, это кто-нибудь балуется? Или решил испытать мои нервы на прочность? Легранский даже не стал спрашивать, кто там. Он точно был уверен, что там никого нет. Он открыл дверь и увидел, что у дома, на ведущей в сад дорожке, какие-то следы. Легранский пошёл по ним. Там за садом была примята трава, словно только что отъехала машина. А на земле остался резной след от колёс.

– Вот и весь секрет. Кто-то решил подшутить или…

Он вернулся, осмотрелся, никого поблизости не было. В почтовом ящике была какая-то белая бумажка. Она торчала из него, словно кто-то наспех туда её засунул. Легранский вытащил бумажку и в лунном свете прочитал: «Если ты кому-нибудь расскажешь, то я и тебя по стенке размажу».

Текст был отпечатан, поэтому узнать, кто это написал, не удалось. Он ещё раз огляделся и нырнул в дом. О чём же я должен молчать? Ничего не понимаю! Руки у него вспотели. Но кто это мог быть? Меня собираются убить? Но зачем? Ох, ну и вляпался же я! Влип по первое число. Здесь нужен хороший совет. С кем же мне посоветоваться? Женщины перепугаются, а мужчины будут опасаться.

Вдруг, проходя мимо кухни, занятый своими мрачными мыслями, он услышал хрюканье. Он остановился, прижался к стене и прислушался. Сердце его стучало, как будто он бежал наперегонки. Кто-то чавкал и тихо рычал.

– Ни с места! – Феликс взял его на мушку.

Существо сидело на стуле и как ни в чём не бывало доедало вишнёвый пирог, оставшийся после чаепития. В лунном свете он смог отличить только смутные очертания существа. Оно рычало и чесалось, и, судя по тому, как засовывало руками в рот, точнее волосатыми лапами, оставшиеся куски пирога, было очень голодно. Животное урчало, с удовольствием поглощая человеческую пишу. Легранский еле держался на ногах. Он с ужасом и удивлением осознавал, что у него дрожат колени. Животное ело, и ничто не могло его отвлечь. Несколько минут они молчали, от существа исходил смердящий запах. Внутренним чутьём он понял, что это тролль. За окном послышался вой. С Легранского ливанул холодный пот.

– Не двигайся, я стреляю!

Тролль икнул, облизался и тоже завыл. Мелкая дрожь пробежала по всему его телу. В коридоре послышались шаги. Он выстрелил в потолок над головой у чудовища в надежде, что оно испугается и убежит, но пуля отрикошетила о стену и разбила окно. Тут же поднялся сквозняк. По всему дому разлетелись бумажки, лежавшие на столе в кабинете. Шаги прекратились. Поднялся шквальный ветер. Время пело. Феликс закрылся рукой, чтобы осколки не попали в глаза. Невольно он отвернулся, а когда открыл глаза, тролля уже не было. «Не знаю, что это было, только мне кажется, что это существо из сказки было совсем не из сказки. Если кто-нибудь, кроме меня, его увидит, то за последствия я не отвечаю». Шаги возобновились снова, но у двери в кухню затихли.

– Кто здесь? – спросил Эдуард Яковлевич и направил пистолет на разбитое окно.

– Ни с места! – хриплым голосом проскрежетал Феликс, спрятавшись за дверью. – Положи пистолет и подними руки.

Отец повиновался. За окном снова раздался вой и звук хлопающих крыльев. Занавеска взлетела как парус и была вся в крови.

– Отец? Я уж было подумал самое худшее… Ты меня напугал!

– Ты чуть меня не застрелил! Я решил пойти посмотреть: что там в библиотеке, и наткнулся на тебя.

– Прости, па, я думал, это он. Мы его спугнули…

– Кого его? – испугался Эдуард Яковлевич.

Запах тухлятины перемешался с запахом вишнёвого пирога.

– Тролль, он только что был здесь!

Они вдвоём подошли к разбитому окну.

– А чем это пахнет? – спросил отец.

– Кажется, это наш новый сосед.

– Я думал, что это привидение.

– На полу кровь, на занавеске кровь… Он сильно поранился. Ушёл, ну да ничего, мы его поймаем.

– И пообещай мне, – сказал отец, – что больше никогда не будешь стрелять в этих проклятых привидений. Что теперь делать?

– Оно ело наш пирог! Оно посмотрело на меня и не испугалось!

– Скорее наоборот! Ты только никому не рассказывай, что видел тролля, ни к чему это хорошему не приведёт.

– Ты знаешь, что скажет мама, когда это увидит?

Кухня в самом деле выглядела как после побоища.

На скатерти валялись куски пирога, стулья были перевёрнуты, по всей кухне сверкало битое стекло, местами оно было в крови.

– А мы сейчас это всё приберём. Где тут включается свет?

Феликс нащупал на стене выключатель. Свет давал жёлтый оттенок, и оттого им казалось, что они герои романа прошлых лет. Старая люстра немного покачивалась.

– Тут придётся вымыть полы, – сказал Эдуард Яковлевич. – Нужно ведро и тряпку.

– Ты прав, я сейчас схожу в кладовую, посмотрю, чем можно помочь.

– Давай пошевеливайся, я знаю твою мать, вечно суёт свой нос, куда не надо.

– Да, я сейчас, мигом.

Кладовая находилась около кухни, и ему не составило труда туда добраться. Там было сыро и пахло плесенью. Ступеньки скрипнули. Он вздрогнул и достал телефон. Тусклый свет фонарика осветил помещение.

Ему показалось странным, но он почувствовал запах, который неизменно присутствовал всегда, когда оно к нему приближалось. Он сделал ещё шаг и огляделся. Что-то ему подсказывало, что этого делать не надо, но он всё равно пошёл. Ещё один шаг дался ему с трудом. В одной руке у него был фонарик, другой он держался за перила. Они качались, угрожая идущему тем, что, вцепившись в них, он может упасть.

– Я не могу, – шёпотом он признался себе, – я не могу идти!

Он снова осмотрелся. Тихий неразборчивый шёпот коснулся его уха.

– Кто здесь? – он резко обернулся и спросил.

Послышалось рычание.

– Он за мной следит! Я покончу с этим рано или поздно. Нет! Ты меня не знаешь! – разозлился Легранский.

Он спустился по лестнице вниз и стал искать ведро и тряпку. Среди прочих вещей в кладовке оказалась старая коса.

– Зачем это здесь? Нужно её убрать подальше. Подставка для ног? Кто-то здесь играл на пианино? – это тоже немало удивило Легранского. Он осматривал вещи, некоторые попадались ржавыми. Будучи бесхозными, они уже давно выпели из употребления. Вёдра тоже были ржавые, но некоторые были ещё пригодны для ношения воды. Феликс взял ведро и снова услышал за спиной какой-то шёпот. Тут он понял, почему он не может разобрать слов. Это же старо-французский язык! Теперь на таком не разговаривают.

– Тряпки, наверное, здесь нет.

Легранский нервничал и перебирал все попадающиеся вещи. Вдруг дверь скрипнула, и показался неровно падающий свет. За дверью оказался отец.

– Ты что так долго? Я думал, что-то случилось!

– Я никак не могу найти тряпку.

– Нужно принести большую подушку, чтобы заткнуть окно. Иначе бумага разлетится по всему дому. Ну, что ты там копаешься, давай я…

– Ты только не закрывай дверь, а то тут в темноте я не смогу её открыть. Подушку я сейчас принесу. У нас в спальне отличные подушки. Ты пока что возьми совок и веник и собери стекляшки. Ведро я уже нашёл.

Запах медленно куда-то улетучился, и он перестал чувствовать страх. Он облегчённо вздохнул и заметил, что среди паутины и пищавших мышей, уже вся прогрызенная и местами залатанная, висела старая рубашка.

– Нашёл! – обрадовался Феликс.

– Чего нашёл?

– Тряпку.

– Поднимайся, иди сюда.

Феликс огляделся и посветил на лестницу. Сделал первый осторожный шаг. Лестница немного качнулась и застонала. Наверху его ждала открытая дверь, там уже было спокойнее. Он даже не подозревал, что станет жертвой собственного дома, в котором ему так хотелось жить. С момента покупки прошло уже несколько дней. Его мнение о доме изменилось. Раньше он считал его шикарным особняком, теперь он уже понимал, что в этой старой тюрьме его ждут только ссоры и ругань, от которых он уже устал.

Легранский выбрался из кладовой, налил воды и замочил рубашку. Стекляшки были уже собраны и лежали на совке. Осталось только вымыть пол. За окном ухал филин и каркали вороны. Этот звук пронизывал до мозга костей. Теперь, когда стекло было разбито, было ещё страшней. Феликс аккуратно подтирал размазанную кровь, когда Эдуард Яковлевич подошёл к нему и сказал:

– Я справлюсь, иди за подушкой, а то мы простудимся.

– Я сейчас сбегаю.

Феликс поднялся в спальню. Тихо открыл дверь. Он увидел, что постель пуста. Лианы не было. Он вздрогнул, подошёл к постели, взял подушку. Свет фонаря упал на стол. Ключа не было. Он второпях положил его на стол. Тот самый ржавый ключ, который был от старой подвальной двери. В неё-то он так и не успел заглянуть. Прямо с подушкой он побежал в другой конец коридора и по второй лестнице спустился к подвалу. Замок был снят и висел на одной петле. Феликс приблизился к дверям и осторожно тронул их, но было уже поздно. Среди валяющихся костей и черепов лежало бездыханное тело Лианы. Он отбросил подушку в сторону и взял её на руки. Рядом на земле валялся ключ. Легранский не заметил его и прошёл мимо. Он принёс её в спальню и осторожно положил на кровать. Начал искать пульс. Она была холодна. Нежная бледная кожа выдавала сильно болеющего человека. Ему удалось нащупать пульс, и он облегчённо вздохнул. Побил её по щекам и прислонил холодную, влажную ладонь к её лбу. Лиана застонала, вздрогнула всем телом и очнулась. Растрёпанные волосы и сбивчивая речь заставили Легранского сильно волноваться.

– Под гневом его бегущие поезда… Лети, лети время… Температура! Сколько градусов? Хочешь узнать, что такое страх?

– Ну, слава богу, ты жива!

– Ректор был неправ, я была талантливой ученицей.

– Да, любимая!

– Ещё один мазок, ещё один штрих… Я ощущаю…

– Что ты ощущаешь?

– Я иду к тебе.

– Нет, нет, продолжай. Что ты видела?

– Сколько мне лет? Давно это было, я точно не помню…

– Продолжай, продолжай.

– Ты сказал…

– Продолжай.

– Время рассудит нас.

– Кого нас?

– Ты не дашь руки тому, кто захочет с тобой поздороваться. Даже самый мудрый совет стоит не так дорого, как то, что ты отнял у меня. На твоей руке лежит твоя совесть. Спой мне, я на тебя не обижусь.

– Так, так, рассказывай дальше.

– Не прикасайся ко мне. Даже твоя жизнь не стоит того, что ты отнял у меня. Твой каждый след проклят на земле. Ступай, но я всё равно найду тебя. Каждый неоплаченный долг положен на чашу весов. Ты знаешь об этом, клоп!

Она была до крайности напряжена, едва логичные слова сыпались из её рта. Она вспотела и судорожно дышала. Словно подстреленная птица, она упала на кровать и забылась тяжёлым сном. Тут в дверь постучали. Два гулких удара разнеслись по напряжённой тишине. Ответа не последовало. Дверь медленно открылась, но никто не вошёл. Легранский взял пистолет и направил его на распахнутую дверь, из которой послышался странный стук. Это был звук стучащих костей. Он медленно приблизился к двери и заглянул туда, где слышались эти странные звуки. Будто кто-то что-то хотел сказать, но не мог, а вместо этого слышалось шипение. Там стоял скелет. В сумрачном коридоре, где не было ни одной лампочки, Легранскому то ли почудился, то ли привиделся настоящий скелет. Он от удивления протёр глаза. Скелет принюхался и посмотрел на него как-то странно. Ему даже показалось, что этот взгляд означает крайнюю ненависть. Он вытер пот со лба и прошептал молитву, наспех путая слова, которые прежде он знал наизусть. Лиана пошевелилась и сквозь сон стала звать на помощь.

Скелет двигался медленно и шёл по направлению к Легранскому. У него захватило дух. Костлявые руки тянулись к его лицу.

– Сгинь, нечистая сила, – прошептал он и выстрелил ему в лоб.

Скелет подскочил, всё его тело, то есть все его кости затряслись как в лихорадке, и он развалился на глазах у клюющего носом Легранского.

«Неужели всё это мне не снится? – думал он. – Раньше, когда я был маленьким, мы играли в Хеллоуин, у нас были тыквы со свечками. Мы так любили этот праздник! Пугали друг дружку, всякие страшные истории рассказывали. Весёлые были времена… Нужно закрыть подвал».

Он бесшумно спустился, постоянно оглядываясь, ожидая нападения. Дверь в подвале была открыта, но скелетов там уже не было. Он осветил помещение, взял лежавший на земле ключ и решил потом, уже утром, всё ещё раз проверить. Замок с трудом поддался. Время двигалось к полуночи. Его было мало, но всё-таки было. Нужно было успеть до рассвета разобраться со скелетами, пока все спят.

Он тихо пробирался посреди пустынных комнат. Ещё одна бессонная ночь. Да, Лиана была права. Нужно перебираться из этого дома. «Пожелаем ему удачи на пути в преисподнюю». Может, это и есть то самое место? Жители ада очнутся от своего долгого сна и поспешат встретиться с нами на перекрёстке двух миров. К чему такие мрачные фантазии? Это не фантазии, это ещё одна неразгаданная тайна. Тайна Де Труаля – дворца, а может, тюрьмы, а может, крепости, приютившей в себе столько всего разного.

Что же сможет примирить нас всех, живущих здесь обитателей? Что же раскроет тайну проклятия? Ибо мы, простые смертные, бессильны перед такой загадкой. Любовь спасёт мир. Только она. Это выражение недаром придумали. Умные люди знали, что среди войн, среди погибших и жертв есть то, что должно исцелять и спасать. Это и есть любовь! Да, любовь бывает разной, это возможно. Так же, как таинственность мироздания, любовь несёт в себе волшебство. Любовь протягивает руку…

Но его размышления прервала сухая костлявая рука. Он обернулся – сзади стоял скелет. Когда ты уже на пути в преисподнюю… Затем последовал выстрел. Ещё один скелет рассыпался на части прямо у него на глазах.

Итак, о чём это я?… Любовь даёт силы жить. Всё твоё существо охватывают неописуемые чувства. Там, вдали, есть берег, на котором все влюблённые идут друг другу навстречу. Песочные часы переворачиваются, и время течёт по-другому…

Пробило полночь. А где же остальные? В такой молчаливой тишине у меня складывается впечатление, что все умерли. Не торопись! Главное – не торопить события. Луна уже взошла на трон. Нечисть обретает силу. Она долго ждала своего часа, и вот он настал. Судьба даёт шанс каждому, так же как луна воскрешает души отошедших в мир иной. Она зовёт, и раздаётся душераздирающий вой. Это её верные слуги… Легранский заметил, что в библиотеке промелькнула какая-то тень. Он заглянул туда, осторожно наступая на скрипучие полы. Книги валялись в беспорядке. Он осторожно прошёл между рядами и остановился. В лунном свете на его любимом кресле сидел скелет и читал какую-то интересную книгу.

– Руки вверх! – скомандовал Легранский.

Он оторвал глаза от чтения. Видно было, что он был здесь среди своих и неторопливо положил книгу. Он что-то сказал на своём наречии и двинулся вперёд. Его костлявые конечности тряслись, и он неуверенной поступью приближался.

– Смерть, – прошептал он.

Феликс выстрелил. Есть. Третий. Осталось поймать четвёртого. Ночь живёт по своим законам. Власть поднебесной перестаёт существовать. И мы с тобой уже во власти неизведанного. Кто знает, к лучшему ли это? К чему это, неизвестно, но для Легранского в этих мрачных комнатах стало даже весело. Где костлявый? Там было четыре черепа. В моём мире ты не будешь существовать, теперь всё будет по-другому. Я не совершу такую ошибку. В нашем саду будут петь птицы и расти цветы, и дверь всегда будет открыта…

Дверь! Конечно же, как я сразу не догадался! Балконная дверь была не заперта. Он тихо подошёл к ней. Оттуда слышались уже знакомые щелчки и шипение. Феликс ногой оттолкнул дверь. То, что он увидел, поразило его воображение. На балконе стоял скелет. В руках у него была белая роза. Аромат цветка распространялся и достиг носа Легранского. Он стоял, направив на него пистолет, и не знал, как ему быть. Скелет понюхал цветок, только что сорванный из горшка на балконе, и обратился к Феликсу:

– Передай моей Розали.

Он молча протянул руку и взял розу.

– Прости, родимый, – прошептал он и выстрелил, но пули закончились. – Чёрт, – выругался Легранский.

– Феликс, ты здесь? – послышался голос его матери.

– Да, мама, я здесь.

– Там валяются какие-то кости!

– Не переживай, мама, я сейчас всё уберу.

– А что ты там делаешь?

– Да сейчас, сейчас, одну минуточку… Уже иду…

Он надел скелету на голову ведро и стукнул пистолетом. Скелет зашатался и упал с балкона. Альбина Бенедиктовна открыла дверь и увидела сына стоящего и нюхающего розу.

– А там, ты представляешь! Я уж думала, мне конец! Лежит какой-то скелет… Я так испугалась!

– Он тебя не тронул?

– Нет.

– Ну, вот видишь, а ты боялась.

– Сперва я даже не заметила. Я шла в туалет и вдруг обо что-то споткнулась. И тут я увидела череп… У меня душа в пятки ушла, думала всё. А потом я заметила открытую дверь… и голоса. Я приблизилась, и мне показалось, что я слышу твой голос. А с кем это ты тут разговаривал?

– Я?

– Да, ты!

– Я разговаривал с…

– Ты разговаривал с привидением!

– Тебя не обманешь! – немного наврал Феликс.

– А это откуда? – кивнула она на розу.

– Это я должен передать одной даме.

– Оно тебя попросило?

– Я должен исполнить его последнюю просьбу.

– Ты думаешь, души умерших приходят к живущим, чтобы они исполнили их последнюю просьбу? О чём он тебя попросил?

– Он дал мне эту прекрасную розу с тем, чтобы я передал её той замечательной женщине, которая некогда была им покинута.

– Кто же эта замечательная женщина?

– Розалинда де Труаль.

– Это та женщина, портрет которой висит в гостиной? Рядом с которой тот портрет… человека со шрамом?

– Да, ты права, я поклялся, что исполню его просьбу. Я не могу иначе.

– Мой сын общается с привидениями! – она скрестила руки на груди и прошептала: – Мне плохо! Воды! Ты сведёшь меня в могилу! Час от часу не легче! Воды!

– Сейчас, мама, я сейчас, ты только не переживай, я сейчас… – он словно шмель полетел на кухню, по дороге споткнувшись о валяющиеся на полу кости. Он взял чашку, налил из графина воды и побежал обратно, но в темном коридоре плечом к плечу столкнулся с кем-то.

– Чёрт, я облился! Смотрите, куда идёте!

– Феликс, как хорошо, что я тебя нашёл! Куда ты пропал? – удивился Эдуард Яковлевич. – Я повсюду тебя ищу!

– Мне нужно спешить, мама… Чёрт, я потом тебе объясню.

– Что с ней? Ей плохо?

– Похоже на то. Она внезапно схватилась за сердце.

– Боже мой! Она это видела! Надо спешить! Скорее! Где она?

– На балконе.

Они тихо спустились по главной лестнице, по пути пиная валяющиеся кости и разливая воду.

– Я себе такого даже не представлял, – сказал отец.

– Я тоже только теперь начинаю понимать, – заключил сын.

– Как ты? – спросил Эдуард Яковлевич у жены.

– Нет, это невозможно! Я даже не могу говорить! – она взяла бокал воды и осушила. – Здесь… Там… – она указала рукой. – Я сейчас видела, как кто-то пробежал по садовой дорожке, и раздался вой.

– Пойдём, пойдём отсюда, здесь небезопасно, – умолял Феликс.

– Пообещай мне, поклянись, что мы переедем отсюда, когда представится возможность. Мой сын общается с призраками! По ночам он не спит, он разговаривает с посланцами с того света!

– Чёрт, я забыл!

– Что ты забыл?

– Я забыл, куда положил розу.

– Какую розу? – спросил Эдуард Яковлевич.

– Ту розу, которую дал ему призрак, – прошептала Альбина Бенедиктовна. – Он стоял на балконе и разговаривал с ним.

– С призраком? – спросил отец.

– Да!

Феликс поцеловал мать и сказал:

– Прости, мне надо бежать, я должен исполнить его просьбу.

– Это наш сын, теперь я его узнаю! – сказала мать.

– Нет, я ничего не понимаю, я решительно ничего не понимаю! – сказал отец.

Феликс вернулся на кухню и среди объедков вчерашнего пирога увидел розу. Он заметил, что она немного светилась, и подумал, что она волшебная.

– В этом доме всё возможно. Конечно, она предназначена лучшей женщине на земле. Бесценный подарок любящего сердца.

Он вернулся в спальню. Лиана тихо спала и, чтобы её не разбудить, осторожно ступал на носочках, вытащил из сейфа письма и проследовал в гостиную. Вазы не было, поэтому пришлось взять графин для умывания. На камин возле портрета он и поставил цветок. Роза пахла так божественно, будто никогда не было ничего более прекрасного. Он понюхал розу, вытащил из пачки писем ещё не прочитанное письмо и положил перед собой.

– Чужих тайн лучше не знать, если не унесёшь их с собой в могилу, – прошептал Феликс. – Но если ты обещал женщине, то должен выполнить обещание, несмотря на то, что просьба её любимого мужчины немного странная. Он взял письмо и начал читать.

«Розали!

Дорогая тайна моего сердца! Спешу поделиться с Вами хорошими новостями. Задуманное вскоре осуществится! Мой добрый знакомый кардинал де Шарни любезно согласился нам помочь. Мы скоро уедем вдвоём. Он был так добр, что предложил нам пожить в его замке Де Шато-Бриаль. Я был у него уже, он обещал предоставить нам лучшие покои, в которых мы будем в безопасности. Жить на правах гостя у такого замечательного человека, как он, – это большая честь для меня. Я поцеловал его перстень на мизинце и пообещал отблагодарить той же монетой. А жить рядом с вами в замке моего лучшего друга – это вдвойне счастье.

Так Вы согласны, любимая, проследовать со мной в наше новое пристанище? Шато-Бриаль так хорош, что я даже порой завидую его обладателю, только никому не говорите. Его Высокопреосвященство не должен знать об этом. Счастливец! Скоро сбудется моя мечта! Не забудьте, моя дорогая, что наша тайна за семью печатями. Мы должны её сохранить.

Там, куда мы уезжаем, всё будет по-другому. Там розы, лилии и мы… вдвоём рука об руку. Мне ничего больше не нужно. Я готов отдать всё ради Вас, богиня моего сердца! Оно стучится быстрее, стоит мне только произнести Ваше имя. Оно в Ваших руках. И пусть так будет всегда. Я молю создателя за Вас. Знаю, как Вам сейчас нелегко, постарайтесь пережить это, ведь мы теперь вместе. У нас всё впереди! Будущее ждёт нас там. Жду не дождусь, когда снова согрею эти холодные руки, как в тот вечер в Де Труале, когда мой отец встретил Вас и пригласил на чай…

Не переживайте. Следующей ночью ждите меня у окна, мы подъедем около полуночи. Наденьте вуаль, чтобы никто не мог Вас узнать. Я постучу, Вы откроете окно, и мы уедем туда, где свет Луны осветит и скрепит наш союз. Ничего не бойтесь.

Ваш Даниэль де Труаль».

Тусклый свет мигал, и веяло холодом. Он закончил и отложил письмо. Тишина поставила точку. Феликс подошёл к розе и прошептал:

– Я выполнил твою просьбу. Твоя невеста получила твой прощальный подарок.

И снова вдруг резко запахло чем-то странным. Он стоял и чувствовал, что у него за спиной возникло что-то очень страшное.

– Пистолет… А, всё равно он не заряжен…

Шипенье и близость холодного дыхания, которое словно обнюхивало его, заставило его содрогнуться.

– … Роханд, – медленно протянул он.

– Вот мы и встретились.

– Может, обсудим всё мирным путём? – тихо спросил Легранский.

На ночь глядя драться с этим вурдалаком ему не хотелось. Он резко обернулся и посмотрел ему в глаза. Роханд выхватил шпагу и остриё коснулось тонкой нежной шеи Легранского. Из раны побежала тёплая бордовая кровь.

– Кровь… – медленно протянул он, любуясь свежей струйкой, бегущей по лезвию шпаги.

– Я так понимаю, это дуэль?

На вопрос не последовало ответа.

– Знаешь, чем мы отличаемся? У меня есть мозги, а у тебя нет!

Роханд махнул шпагой. Феликс еле успел увернуться. Головка цветка была срезана и упала на пол.

– А вот теперь точно дуэль, – разозлённый Легранский прыгнул на стол, на котором лежали письма. В следующее мгновение он уже висел на люстре. Оттолкнувшись ногами, он перепрыгнул это уродливое чудовище и схватился за шпагу, висевшую на стене в качестве украшения.

– Маловата, конечно, но сойдёт и эта.

Легранский проткнул его и с ужасом заметил, что шпага прошла насквозь, не причинив ему никакого вреда.

– Ты не стоишь её, – с жаром выпалил Феликс. В ответ послышалось рычанье, и обозлённый зверь набросился на него с двойной силой.

– Как я долго этого ждал… – прошипел Роханд.

– Я принимаю вызов, защищайся!

– Месть… – шептал он. – Сладкая месть. Ничего не останется, пёс, ничего…

Шпаги скрестились, и причём превосходство было на стороне Роханда.

– Погоди, ты заплатишь мне все долги, – шептало оно, стараясь загнать его в угол.

– Не всё сразу, – Феликс толкнул ногой стол, и он перевернулся.

Письма Даниэля и Розы рассыпались. Роханд улыбнулся и прошептал:

– Когда же я отведаю этот сладкий напиток?

– Ты заплатишь той же монетой!

Вдруг люстра, и без того качавшаяся, хрустнула и упала на пол вместе с Легранским.

– Что ты будешь говорить потом?

Роханд облизнулся и обнажил свои клыки.

– Шпага, где моя шпага? – Феликс наощупь шарил в темноте.

– Я поставлю тебя на колени. Именем и честью моей жены, Розалинды де Лантье, я потребую ответа с наглеца, который нанёс оскорбление не только мне, но и моей обожаемой супруге.