Дом у кладбища Листьева Роза

– Не всё?

– Да, я хочу ещё кое о чём тебе рассказать. Когда ты ушёл, я выглянула в окно и увидела убегающего мужчину, он оглядывался и бежал через сад, в темноте я его не разглядела, но, по-моему, он был одет во всё чёрное.

– Да, я знаю, я спугнул его, но видела ты не его, а меня.

– Тебя? Но зачем ты ночью пошёл на улицу?

– Я заметил скользнувшую тень и на всякий случай решил проверить, – он наклонился, чтобы поцеловать её. Что это? Одна рука у неё была в крови. – Ты поранилась? Нужно приклеить пластырь.

– Да, я увидела осколки чашки на кухне и хотела их собрать, но поранилась.

Он приклеил ей пластырь.

– Зачем тебе понадобились эти стекляшки?

– Я хотела их склеить. Чашка была на вид очень старая, кроме материальной ценности, она была очень красивая, и, возможно, была очень дорога…

– Кому?

– Тот, кому она была дорога, придёт за ней, а возможно, и за тем, кто её разбил.

– Значит, это не ты?

– Ты считаешь, что это я разбила чашку?

– А стулья?

– Какие стулья?

– На кухне такой кавардак, как после драки!

– И ты считаешь, что это я?

– Я не утверждаю, что это ты.

– Спасибо, я всегда знала, что ты обо мне хорошего мнения.

– Правда, взбалмошная немного.

– Что? Что ты сказал? Повтори!

– Я имел в виду… не то, что ты подумала.

Лиана в шутку обиделась и даже врезала ему немного, но это пошло ему на пользу. Он улыбнулся и отвернулся от неё, нахмурившись и погрустнев.

– Что с тобой?

– Так, значит, вот кто это написал, как же я сразу не догадался!

– Что?

– Нет, ничего, я сам с собой.

– Ты хочешь сказать, что у тебя есть от меня секреты? Помнишь, мы обещали друг другу быть откровенными? А ты таишь от меня что-то. Выкладывай!

Он достал бумагу из внутреннего кармана и передал ей. Она повертела её в руках и, ничего не обнаружив, спросила:

– Ну и что ты хочешь этим сказать?

Феликс вспомнил кровавую надпись, выведенную неизвестно чьей рукой, и вздрогнул. Надпись исчезла.

– Ты меня обманываешь? Дело не в этом? А в чём же?

– Я тебя не обманываю. Здесь была надпись красными буквами…

– Какая надпись?

– Тени прошлого стоят у тебя за спиной, – произнёс он шёпотом.

– Тени прошлого? Стоят у тебя за спиной… Может, кто-то хочет запугать нас? Чтобы мы съехали из этого дома?

– Зачем? Хотя… – присвистнул Феликс, – это очень интересная гипотеза. Если дом отреставрировать и выставить на продажу, то можно срубить кучу денег!

– Только не надо обвинять меня в корыстных целях.

– Жена Цезаря вне подозрений!

Послышались шаги и в дверь постучали.

– Чёрт, мы проболтали полночи… – пробормотал Феликс.

В комнату вошла бледная Виолетта Михайловна, казалось, она потеряла дар речи.

– Что-то случилось? – спросила Лиана, хотя это и так было очевидно.

– Я… мы…

– Давай я расскажу, – вошёл возбуждённый Александр Михайлович. – Да нет, пожалуй, лучше пусть сам это увидит.

– Что увидит? – обернулся озадаченный Феликс. – Вы решили шокировать меня? В чём дело? Да скажите же!

– Виолетта, останься здесь, присмотри за Лианой, – скомандовал отец.

– Но, мама…

– Делай, что я говорю.

– Я должна быть в курсе событий, если вы будете скрывать от меня правду, то рано или поздно она откроется и лучше с самого начала знать, к чему готовиться!

– Дочка, мы имеем дело с очень сложным случаем. Мы стали свидетелями страшного паранормального явления. Другими словами объяснить это невозможно.

Александр Михайлович развернулся и вместе с Феликсом вышел. Они поднялись по ступеням, каждый шаг по которым отдавался глухим эхом и разносился по дому. Тени ложились неровными фигурами. Феликс, идущий впереди, перекрестился. Они вошли в пустую сырую комнату. С потолка капало, и на полу уже образовалась приличная лужа. Старший из мужчин нёс фонарик, он осветил всю комнату, остановился у кровати и прошептал:

– Ничего не понимаю, ничего не понимаю…

– Что?

– Здесь, на этом месте… Я своими собственными глазами видел. И жена…

– Что вы увидели?

Александр Михайлович сел на стул и схватился за голову.

– Неужели кофе был слишком крепкий? Да я же своими глазами видел…

– Что? Что вы видели?

– Неужели коллективная галлюцинация?

Феликс ничего не понимал, взял фонарь и начал обыскивать комнату. На кровати обнаружилось одно пропавшее обручальное кольцо.

– Так… Вещи перемещаются сами. Мы имеем дело с полтергейстом! А где же второе?

– Это вы имеете дело, а моя единственная дочь иметь не будет!

– У нас нет выбора, мы вложили в этот дом все деньги. Я доберусь до истины, и не важно, поможете вы мне или нет!

– Для тебя важнее докопаться до истины, а наша жизнь для тебя не важна!

– Что вы увидели? Говори! – Феликс схватил его за воротник джемпера и немного приподнял. Тот плюнул ему в лицо.

– Ничего у тебя не получится! Я забираю свою дочь. Мы уезжаем. Даже вещи собирать не будем!

– Заруби себе на носу, когда мы поженимся… – Легранский отпустил его, вытирая рукавом слюну.

– Только через мой труп!

– Мы всё равно поженимся!

– Свадьбы не будет! Ты мою дочь не увидишь! Клянусь Создателем, да увидит Господь мои страдания…

– Я надену ей кольцо, стоя в церкви, перед людьми и перед лицом Господа.

– Ты решил лишить нас единственной дочери? Нет, детектив, не получится!

– Я люблю её! – закричал Феликс так, что эхо разнеслось по всему дому. В комнату вдруг вошла Лиана и бежавшая за ней мать.

– Что здесь происходит? – спросила дочь.

Отец разозлился и занёс кулак у него над головой.

– Дорогая, я всего лишь… – не успел договорить Легранский, кулак со всей силы обрушился ему в область где-то под глазом. Неожиданное нападение заставило его вздрогнуть. Он страшно разозлился, и Феликсу пришлось ударить его снова. Он согнулся, отдышался, плюнул на ковёр и готовился нанести новый удар, но Феликс его опередил.

– Что здесь происходит? – повторила напуганная Виолетта Михайловна.

От последнего удара Александр Михайлович растянулся на ковре, а Феликс подул на кулак.

– Чёрт, наверное, синяк будет, – Легранский потрогал опухший глаз, стоя перед зеркалом.

– Ну, что вы тут затеяли? Неужели нельзя решить вопрос мирным путём? – удивилась Виолетта Михайловна. – Вот теперь вас обоих придётся лечить.

– Меня не нужно лечить, со мной всё в порядке, – заявил зять.

– Да, я вижу, глаз вон опух, сейчас посинеет.

– Ничего страшного, до свадьбы заживёт.

– Что ты сказал? – спросил очнувшийся тесть.

– Папа! Я тебя умоляю… – шептала Лиана. Она помогла отцу подняться и повела в спальню.

– Нет, мы ещё не договорили! – преградил ему дорогу Феликс.

– Ты что, ещё по морде хочешь?

– Папа, я прошу тебя, давайте всё обсудим мирным путём и придём к единому соглашению!

– Мирным путём, дорогая, наверное, не получится, потому что твой твердолобый отец не понимает, что…

– Что же я должен понять?

– Ему придётся ответить на мой вопрос.

– Какой вопрос?

– Что вы увидели ночью в этой комнате?

Александр Михайлович замолчал и посмотрел на жену.

– На стене была кровавая надпись.

– Здесь?

– Да.

– Что было написано?

– Я тебя убью… – тихо произнёс остывший и немного запыхавшийся Александр Михайлович. – А теперь, – он махнул рукой в сторону кровати, – надпись исчезла!

– Что всё это значит? – озадаченно задумался Феликс.

– Я могу только предположить, что прежний хозяин Де Труаля не хочет делиться своими владениями.

– Ты, как всегда, права, дорогая.

– А что, это очень правдоподобная версия. Я разделяю эту точку зрения. Нужно как-нибудь с ним познакомиться… – предложил Феликс.

– Что ты имеешь в виду?

– Ну и как ты собираешься вызвать его на контакт?

– Это легко, но с этим могут возникнуть сложности.

– Как? Ты хочешь поговорить с… этим… – прошептала Лиана.

– Я слов на ветер не бросаю. Я сказал, что разберусь в этом доме, значит…

– Я не намерен продолжать этот разговор, – вновь вмешался отец.

– Надеюсь, мы сможем договориться, – улыбнулся Феликс Александру Михайловичу, – без полиции?

– Нам не о чем разговаривать!

– А я уверен, что мы найдём общий язык.

– Виолетта, сделай мне успокоительного, а то у меня всё плывёт перед глазами.

Жена удалилась и вернулась с какой-то ароматной жидкостью и таблетками.

– Сейчас, сейчас, проговорила она, – ещё немного, и всё пройдёт.

Он выпил и попросил зеркало. Виолетта Михайловна стала проверять ящики стола, и в верхнем из них лежали жемчужные бусы. Три нитки довольно крупного жемчуга лежали на фотографии в золочёной рамке.

– Смотрите, что я нашла, – она приложила жемчуг к себе, – какая красота! Кто такая Дженис Робертсон?

– Откуда это? – Феликс взял из её рук фотографию.

– Здесь, в ящике стола, лежала фотография и бусы.

– Вероятно, это бабушка моего друга Мейсона, он продал нам дом, у него такая же фамилия, следовательно, вероятность того, что они просто однофамильцы, равна нулю.

– Это очень ценная вещь, – заметила Виолетта Михайловна.

– Интересно, сколько им лет? – спросила Лиана.

– Я не знаю сколько, но мне хочется их примерить, – сказала мать и удалилась.

– Странно, очень странно, – протянул Феликс.

– А что тут странного? Женщины очень рассеянные.

– Папа, ты неправ.

– Возьмём, к примеру, твою маму. Я попросил зеркало, а она убежала с какой-то побрякушкой!

– Я сейчас принесу тебе зеркало.

– Я бы, конечно, попросил льда, да сам не дойду.

– Я посмотрю на кухне, может, что-нибудь найду, – она вышла и через несколько минут принесла зеркало.

– Льда нет, но я нашла зеркало. В одной из комнат было трюмо, такое пыльное, что не разглядеть даже отражения, а на столике рядом лежало зеркало со старинным орнаментом, возможно, Розалинда в него смотрелась.

– Мне наплевать, кто в него смотрелся, лишь бы полегчало.

Дочь бережно приложила зеркало к распухшему глазу отца и поцеловала его.

– Сейчас полегчает.

– Ой, я что-то сомневаюсь.

– Вот увидишь, я тебе обещаю!

Виолетта Михайловна вошла в комнату в найденных бусах. На её тонкой шее они великолепно смотрелись. Она произвела впечатление, покружилась как на подиуме и спросила:

– Ну и как?

Все собрались в кружок и зааплодировали.

– Спасибо, – поблагодарила она, – мне ещё никто никогда так не хлопал.

– Да, вопросов всё больше и больше, а вот с ответами гораздо сложнее, – сказал Легранский.

– Что ты имеешь в виду? – спросила Лиана.

– Ну, если дом теперь наш, то и жемчужное ожерелье теперь наше, – констатировала Виолетта Михайловна.

– Проблема в том, что это не совсем так. Нам нужно узнать, кто были прежние хозяева Де Труаля, и для этого нам нужно познакомиться поближе с его обитателями, и вы мне в этом поможете, – Легранский посмотрел на Александра Михайловича.

– Я разнесу этот дом на куски! Я разнесу его в щепки! Я оставлю от него горстку пепла! – возмущённо скандировал Александр Михайлович. – А если что-нибудь случится с моей… с нашей дочерью, ты об этом пожалеешь!

Но Феликс его уже не слушал. Встав на колени, он заглянул под кровать. Чутьё его не подвело. Там, почти у самой ножки, лежало второе обручальное кольцо.

– Если вещи не перемещаются сами, то, значит, их кто-то взял. И этот кто-то не взял их себе. Значит, это не воры. Значит, это призраки, которые возникают по ночам, обладают способностью перемещать вещи. До этого я ещё ни с чем подобным не сталкивался.

Феликс зевнул и подумал, что ночка выдалась та ещё.

«Настоящие мужчины не сдаются, – подбадривал себя он. – А настоящий детектив, какое бы ни было сложное и запутанное дело, не откажется от него только потому, что оно связано с мистикой. Да, я живой человек, – думал он, – мне не чужды сомнения и страхи, и суеверные опасения, но разгадать тайну старого замка, где было совершено преступление, и причём не одно…»

Феликс снова осмотрел всю комнату, но больше ничего странного не нашёл. Ожерелье, ожерелье… Как оно может быть связано с надписью? Надо ещё раз обыскать портреты. Может, они наведут меня на след преступления? «Тени прошлого стоят у тебя за спиной»… Мне иногда кажется, что я слышу их дыхание, что они следят за мной, что каждое движение, каждый мой жест под прицелом десятка глаз. Они смотрят на меня, и у меня всё сыплется из рук. Я волнуюсь, руки начинают трястись, но дело чести есть дело чести. Я не должен сдаваться, пусть сто ветров против – мой парусник плывёт туда, где его ждёт победа. Стой… А где же Лиза? Он вспомнил о ней, проходя мимо кухни. Тут же развернувшись, пошёл обратно.

Её комната была на первом этаже. Он постучался, но никто не ответил.

– Лиза, ты здесь? Ты слышишь меня?

Молчание. Старая дверь уже давно заржавела. Он испугался и постучал ещё раз.

– Ты жива?

– Да!

Неожиданно в её комнате открылось окно и закачалась люстра.

– С тобой всё в порядке?

– Я боюсь.

– Я сейчас иду, подожди!

Он разбежался и попробовал выбить дверь, но она не поддавалась. Загадочным образом она оказалась заперта.

– У меня нет ключа от твоей комнаты. Я сейчас вернусь, подожди меня!

– Хорошо, – раздался плачущий голос, – приходи скорее!

– Я только возьму ключ и вернусь.

Лиза закрыла окно, присела на кровать и стала ждать. Ей казалось, что прошла целая вечность, пока он вернулся с ключами. Шаги доносились то еле слышно и далеко, но вот наконец они остановились около двери. Люстра по-прежнему раскачивалась.

– Я выберусь отсюда! Я скоро выберусь отсюда! – прошептала она. – Где ты? Ну, где же ты?

Вернувшись с ключами, он стал подбирать один за другим. Вдруг он заметил старый ржавый ключ, наверное, от подвала, и положил его в карман. В комнате было прохладно. У неё стучали зубы, хотя она старалась не трястись, но от холода и ужаса пережитой ночи у неё не получалось. Наконец ключ был найден, но дверь всё же не поддавалась. Старые ржавые петли перекосились. Феликс выругался, проклиная эту старую трухлявую рухлядь, и пнул дверь ногой со всей силы. Замок щёлкнул, застрявший ключ, как механизм часов, медленно повернулся и дверь открылась. Лиза сидела на кровати и плакала, рядом лежало разбросанное барахло, как будто тут кто-то что-то искал. Она бросилась на шею своему спасителю.

– Он сказал, что ещё придёт, так и сказал: «Я ещё вернусь».

– Я знаю, я готов к этому.

– Ты знаешь? Ты его видел?

– Лиана мне сказала, что по коридору шёл какой-то… – он задумался, не зная, как сказать.

– Монстр?

– Да, наверное, ты права. Но если все его так боятся, то я просто обязан с ним встретиться. Ты не бойся за меня, со мной будет всё в порядке. Я в секретных войсках служил.

Лиза просияла, и слёзы тонкой струйкой начали течь у неё из глаз. Он обнял её, и она разрыдалась у него на плече.

– Я уже легла спать, когда это началось… Сначала послышались чьи-то шаги, они то замирали, удаляясь, то снова возникали. И вот послышался стук. Я спросила: «Кто здесь?», но никто не ответил. Я сразу догадалась, что здесь что-то не так, и стала искать ножик. Он на всякий случай был припрятан в комоде. Я хотела положить его под подушку, чтобы защищаться. Я перевернула все вещи, но ножик исчез. Он словно растворился. Я обшарила весь комод. Стук повторился, и я в отчаянье стала вытряхивать вещи из шкафов. Ножа не было. Стук повторился, и дверь медленно открылась. Я перед ним была совсем беззащитна! Я кричала, но голос мой пропал. Я крикнула изо всех сил, но голоса не было слышно. Он был одет в какие-то лохмотья… От него несло гарью или чем-то ещё. Походка у него как у пьяницы. Он подошёл ко мне, обошёл меня кругом и заглянул мне в глаза. У меня из горла вырвался стон. Он прикоснулся к моей шее и сказал, что ещё придет, так и сказал: «Я ещё вернусь», – повторила она. – Что было дальше, я не помню, я лишилась чувств. Я не знаю, сколько я пробыла без сознания. Когда я очнулась, его уже не было. Ножик был воткнут в кровать, и дверь была заперта. Я начала стучаться, но ключ застрял, и я никак не могла выбраться, но потом снова раздался стук, и я услышала твой голос. Ножик я спрятала под подушку.

Она трепетала как осиновый лист перед грозой. Феликсу стало жалко её, но всё-таки он хотел кое-что уточнить.

– Этот запах, с чем бы ты его сравнила?

– Этот странный запах… С подгоревшей едой, наверное, это запах пепла или сгоревшего печенья.

– А на ноже была кровь?

– Я не знаю, было очень темно, в комнате было сыро, и свет погас. Я в темноте с трудом могла разглядеть окружающие меня предметы.

– Что ж ты мне сразу-то не сказала, что свет погас? Когда это случилось? До или после того, как ты его увидела?

– Свет погас, когда он второй раз постучал ко мне в дверь. Помню, я тогда очень испугалась. Представляешь, я одна, свет погас и стук в дверь! Помню, я очень испугалась, бросилась к настольной лампе, как вдруг она сильно щёлкнула, по-моему, даже подскочила и погасла. Света в комнате не было. Я бросилась к двери, но что-то меня остановило, я подумала, что нужно на всякий случай поискать ножик. А потом… Ну, впрочем, остальное ты знаешь. Это была самая страшная ночь в моей жизни, – тихо добавила она.

– Покажи мне ножик, я должен его увидеть.

Она вытащила нож из-под подушки и протянула ему. Он взял его и обнюхал.

– Этот запах мне знаком. Он за мной следит?! Когда я был на кухне и увидел перевёрнутые стулья и разлитый кофе, я тоже чувствовал этот запах. Это его рук дело! Но на ноже нет крови… А была ли какая-нибудь надпись?

– Нет, я не заметила никакой надписи.

– А может, она исчезла?

– Несколько часов прошло с тех пор, как я очнулась, я не знаю, откуда он пришёл и куда ушёл… И я думаю, что нужно освятить этот несчастный дом. В любом случае появление священника не повредит, – она посмотрела на Феликса.

– Ну, если не навредит и если ты считаешь это нужным, мы пригласим священника. Нужно разузнать у местных бабушек, где ближайшая церковь. Я договорюсь со священником, чтобы он освятил наш хмурый и неприветливый дом. Кто знает… Может, это и в правду поможет.

Лиза снова обняла Феликса.

– Мы сделаем это! Мы изгоним этот злой дух из нашего дома!

– Ты думаешь, у нас это получится?

– Клянусь своим телом и душой, что в этом доме будет тишина и покой, и будет пахнуть не гарью и плесенью, а цветами и сдобными булочками! Завтра приедет мой отец, мы поговорим на эту тему. Всё! Хватит! Никакой больше крови!

– Пожалуйста, не надо больше о крови. Я постоянно об этом думаю…

– О чём?

– О том, что он вернётся, а если…

– Мы починим твою дверь, и всё будет в порядке. Обещаю! Никто больше никого не убьёт в этом доме!

Лиза вздрогнула и медленно опустилась на пол. Она упала без чувств. Феликс едва успел её подхватить.

«Какие же вы впечатлительные… – подумал он и начал искать пульс. – Пульса нет. Нельзя её здесь оставлять. – Он взял её на руки и положил на кровать. – Чёрт, не могу найти пульс. Надо расстегнуть платье». – Он положил две высокие подушки, чтобы ей было поудобнее, и расстегнул две верхние пуговицы. Побил по щекам и стал делать искусственное дыхание. Он набрал в лёгкие побольше воздуха и стал вдувать ей в горло.

– Так… – неожиданно вошла Лиана. – Чем это вы тут занимаетесь? Ну и как ты это будешь объяснять мне? Сделал мне предложение, орал на весь дом, что любит меня, и тут же изменил! И с кем! С прислугой!