Записки следователя. Привидение Ложнов Рудольф

– Нетрудно было догадаться, посмотрев на тебя. После того, как замерили расстояние от стоянки машины до ствола и высоту веток от земли, ты весь ушёл в себя. Видно было по выражению твоего лица и движению твоих губ, ты крепко задумался. И какой же ты сделал вывод или выводы?

– Смотри на ветки акации, они о чём-нибудь говорят тебе? – тихо, чтобы не слышали посторонние, спросил я у него.

– Да. Уж очень низко они висят и, мне кажется, они мешали произвести выстрел. Ты об этом думал, когда измерял высоту веток от земли?

– Да. Только требуются уточнения.

– Если я тебя правильно понял, то для этого нужна машина Лисова, так ведь?

– Ну, ты молодец! Невероятно, ты просто читаешь мои мысли, Иван Григорьевич. Ты уже сообразил, о чём я?

– Нетрудно догадаться. О выстреле!

– Да. Посмотри, чем заняты сейчас понятые?

– Вижу, что они рассматривают листья и ветки акации. Ищут повреждения от выстрела. Так ведь?

– Правильно мыслишь. Я сначала сам проверил, никаких повреждений не обнаружил. Это говорит о чём?

Отвечу, не ломай зря голову. Говорит о том, что выстрел был произведён или лёжа, или с колена. И по этой причине необходимо проверить автомашину. Предварительно пусть наш эксперт-криминалист проверит и установит направление полёта дробинок. И ещё, Иван Григорьевич, давай пока ничего не будем говорить Лисову по поводу наших догадок. Хорошо?

– Учту.

– Продолжим осмотр.

Наш осмотр продолжился ещё минут двадцать. Особых примет, других улик обнаружить не удалось, так как после Лисова примерно на этом же месте, вероятно, побывали отдыхающие. Порядком они нарушили первоначальное положение. По окончании осмотра я обратился к Лисову:

– Виктор Антонович, скажите, где вы находились, когда появился перед вашим взором мотоцикл с тремя мужчинами? Вы помните это место? Ведите нас туда.

– Хорошо. Я помню это место. Пойдёмте!

Лисов пошёл первым, а мы последовали за ним. Лисов углубился в лес и примерно на расстоянии десяти метров, остановившись, сказал:

– Вот на этом месте находился я.

Я обвёл взглядом вокруг, но не обнаружил нигде собранных дров.

– Ну и где же ваши собранные дрова, Виктор Антонович? Нигде не вижу в этом районе ни одной веточки и тем более кучу собранных дров, – неожиданно задал вопрос Макаров. Вдруг все присутствующие свои взоры направили на Лисова. Я тоже не отстал от других.

Но я не стал глядеть ему прямо в глаза, а сделал вид, как будто смотрю мимо него.

Как я успел заметить, Лисов вначале слегка смутился, как бы растерялся. Но это длилось недолго, всего несколько секунд. Мельком он взглянул на меня и быстро заговорил:

– Вот тут я бросил собранные дрова, – и рукой показал на пустое место. – Но сейчас здесь не вижу их. Видимо, отдыхающие после меня использовали для костра. Готовые дрова, почему бы не пользоваться!

– Не кажется вам странным ваш ответ, Виктор Антонович? – тут же спросил Макаров. – К вашему сведению, я на поляне не видел следы костра. Что вы на это скажете?

Лисов быстро окинул взглядом поляну и продолжил:

– Это же не значит, что костёр жгли именно здесь, на этой поляне. Могли жечь и в другом месте.

– Могли, могли! Да ещё когда дрова даром достаются! – как бы поддразнивая Лисова, проговорил Макаров. – С дровами всё понятно! Теперь покажите, где стоял мотоцикл. Вы же сказали, что мужчины оставили мотоцикл и направились к вам. Укажите это место.

В лесу, где мы находились, было душно от жары. Моя рубашка прилипла к телу от пота. Пот тёк по лицу, по шее. Носовой платок уже был весь мокрый от постоянного вытирания. Макаров тоже усиленно вытирал платком пот с лица. Мы за Лисовым вышли из леса. На поляне было свежее. Освежала воздух река. Выйдя из леса, Лисов повёл нас через поляну, к её выходу. Пройдя по дороге от нашей машины метров двадцать, где с одной стороны начиналось колхозное поле, а с другой стороны дороги тянулся поредевший лес, через который, хотя плохо, но всё же кое-как просматривалась поляна, он остановился.

– Простите, за точность не ручаюсь. Могу, конечно, ошибиться, так как я к мотоциклу не подходил. Я только видел его через этот лес. Он стоял примерно в этих местах. Повторяю, за точность не ручаюсь. Ошибка может быть в пределах трёх-четырёх метров в любом направлении. Мне ведь не было нужды, чтобы зафиксировать точное место стоянки. Мне не были известны намерения этих мужиков. Они оставили мотоцикл и прямиком, через редкий лес, направились ко мне.

– Хорошо. Мы принимаем ваше пространное заявление, Виктор Антонович, – сказал я. – В таком случае мы начинаем осмотр. Всех присутствующих прошу искать следы мотоцикла. Одни в одну сторону, другие в другую сторону.

Дорога, где, по мнению Лисова, должен был находиться мотоцикл, не являлась таковой, а просто была чистой полосой земли, поросшей травой. Полоса тянулась между колхозным полем и полосой леса. Эта полоса земли служила для проезда колхозной техники, возившей на поля удобрения, зерно от комбайнов или во время посева, для посева. Порою по этой полосе по мере необходимости могли ездить рыбаки или отдыхающие. Трава в основном росла спорыш. Хотя она была невысокая, но плотная.

Честно признаюсь, на такой дорожке найти, обнаружить хоть что-то, тем более следы, просто было невозможно. Сильно вдавленных мест от тяжести мотоцикла мы не обнаружили. Да и как обнаружишь, если нет там никаких следов – ни мотоцикла, ни другой техники.

Если даже стоял на траве мотоцикл, может, в тот момент были следы, помяв траву колёсами, но уже прошло приличное время, трава поднялась, и нет следов. Мы уже почти час потратили на поиски следов, но результат – ноль. Ни малейших признаков пребывания мотоцикла. Нервы у многих поисковиков стали сдавать. Пошли разговоры разного толка. Мне тоже надоела пустая трата времени, бесполезный поиск, и я обратился к Лисову:

– Виктор Антонович, мы обследовали обширное пространство, можно сказать, осмотрели каждый сантиметр земли, каждый кустик травы, но следов мотоцикла не обнаружили. Мотоцикл ведь не игрушка детская, а тяжёлый предмет. Оставляет за собой следы, не только колёс, но и какие-то капли масла на траве, но их нет. Вы уверены, что был мотоцикл и стоял именно на обследуемой территории?

– Вы, видимо, думаете, что я эту историю с мотоциклом выдумал. Так можно понять ваш намёк?

– Понимайте как хотите, Виктор Антонович. Но ведь факт налицо. От него никуда денешься.

– Простите меня! Тогда скажите мне, кто же, по-вашему, стрелял в меня, ранил в плечо, повредил мою новую машину? Кто? То, что вы не находите следов, это ведь не моя вина, а ваша. Вы специалисты, вы должны найти.

– Хорошо, хорошо, Виктор Антонович, успокойтесь. Вам ведь вредно и опасно волноваться, – принялся активно успокаивать Лисова Макаров. – Дайте нам правильное направление поиска и более конкретное место стоянки. Вы, Виктор Антонович, определитесь: где нам искать? Если вы настаиваете, что мотоцикл был, укажите точное место стоянки, а не абстрактное. Мы будем искать. Если он был, мы обязательно найдём следы его.

– Я уже указал место. Где ещё искать, я не знаю. Ищите! Это ваша работа, – возмущённым тоном продолжал настаивать Лисов. – Я ведь вижу, что вы мне не верите. А я говорю правду!

Я понимал: если даже Лисов врёт, но настаивает и требует, то мы должны искать следы. Иначе в случае чего он окажется прав. Надо ему доказать, что следов мотоцикла тут нет и быть не может. Тогда я решил поступить иначе. Решил расширить территорию поиска. Со стороны лесополосы больше не имело смысла искать, решили на убранном колхозном поле поискать следы. Поле, на наш взгляд, убрано недавно. На поле чётко видны следы колёс комбайна и грузовых машин, которые перевозили зерно от комбайна на ток. После продолжительного поиска нам повезло. В глубине поля, на расстоянии примерно в ста шагах от дороги, где мы до этого искали следы искомого мотоцикла, обнаружили следы колёс мотоцикла с коляской. Следы этого мотоцикла тянулись от края колхозного поля почти до середины поля. Край поля, откуда начались просматриваться следы, находится далеко от того места, где мы искали ранее следы. Я шагами отмерил, и получилось двести шагов. Мы пошли по следу мотоцикла. И пройдя примерно метров двести, остановились, так как далее на поле следов колёс не было. По-видимому, на этом месте мотоцикл остановился. Рядом, где остановился мотоцикл, хорошо видны следы колёс комбайна. Мы обследовали следы колёс комбайна и установили, что на этом месте комбайн стоял. Мотоцикл после того, как остановился рядом с комбайном, впоследствии развернулся возле комбайна и следы его пошли в обратном направлении, откуда он приехал к комбайну.

– Виктор Антонович, что вы можете сказать по поводу обнаруженных следов мотоцикла на поле? Вы сами видели, что обнаруженные следы мотоцикла находятся не возле лесополосы, а на скошенном поле и очень далеко от того места, где вы показывали первоначально. Попытайтесь объяснить.

– Что я скажу по поводу обнаруженных следов? Отвечу. Вы убедились, что мотоцикл был? Убедились! Следы есть? Есть! Вот вам моя правда! – и на лице Лисова появилась гримаса в виде непонятной улыбки или ухмыльства. Он явно торжествовал.

– От правды не скроешься, – уклончиво, но двусмысленно ответил я, прямо глядя ему в лицо. Про себя отметил: „Рано торжествуешь, товарищ Лисов! Мотоцикл только начало…“. -Да-а, задали вы, Виктор Антонович, нам задачку! Шутка ли, почти два часа без отдыха, при невыносимой жаре, да к тому же в согбенном положении, израсходовав не менее одного литра собственного пота каждый, обшарили почти гектар площади. А результат каков? Ноль! Не жалеете вы, Виктор Антонович, чужой труд, не жалеете!

Ну да ладно! Пусть всё это будет на вашей совести, Виктор Антонович. А теперь, ребята, нам, пожалуй, пора применить предусмотренное Трудовым кодексом право на отдых. Мы и так долго злоупотребляли данным правом, если прямо сказать, переработали. Но перед тем, как мы оставим это поле от нашего присутствия и не ушли на законный отдых, я должен выполнить свои процессуальные обязанности, то есть мы должны свою работу показать на бумаге, заполнив ручкой пустые листы: составим протокол осмотра места происшествия, срисуем протекторы колёс. И ещё: товарищ Сипов, ты помоложе и шустрее, как я вижу, сделаем небольшой следственный эксперимент. Мы остаёмся тут, а ты сбегай к той акации, что на поляне, и посмотри: увидишь ли нас? После вернёшься. Задача ясна?

– Да! – радостно воскликнул понятой Сипов и быстрыми шагами направился на поляну.

Пока он ходил, я стал писать протокол осмотра. Иван Григорьевич по моей просьбе измерил расстояние от стоянки комбайна и до лесополосы. Сипов, вернувшись назад, чётко и громко выкрикнул:

– От той акации вас вовсе не видно! Мешает лес.

– Отлично! Мы сделали всё, что было в наших силах. Пора на небольшой отдых. Пошли! – сказал я, когда закончил писать. Шагая в сторону поляны, я вдруг вспомнил, что я не задал Лисову значимый, по моему мнению, вопрос:

– Виктор Антонович, скажите, в котором часу вы приехали на поляну в день своего рождения?

– Я приехал на поляну в час дня.

– Прекрасно! Тогда, Виктор Антонович, раз вы проезжали мимо данного поля, вы должны были видеть комбайн, убирающий зерно на данном поле? Видите ли, поле, на котором сейчас мы находимся, убрано недавно. Что скажете?

Лисов как будто не слышал моего вопроса, молча продолжал шагать вместе со всеми. Я с удивлением посмотрел на него. Меня удивило его лицо. Оно выражало замешательство и, как мне показалось, побледнело. Чувствовалось, что он нервничает.

– Что с вами, Виктор Антонович? Вам плохо? Лицо ваше побледнело. Жара, вероятно, подействовала на вас. Пойдёмте быстрее под тень деревьев. Там прохладнее.

У самой акации неожиданно Лисов подал голос:

– Я не могу ответить на ваш вопрос.

– Есть уважительная причина? Позвольте узнать?

– Ответ прост. Я не обращал на поле внимания. Моё внимание было приковано на дорогу. Сами убедились, какая тут дорога.

– Ответ вполне резонный, Виктор Антонович, – как бы сочувствуя ему, проговорил Макаров. – С автомашиной шутки плохи. Это вам не телега с хромой лошадью!

Как только мы устроились под акацией, к нам прибежал голый, в одних трусах, возбуждённый, как мне показалось, наш водитель Батиев. По его внешнему виду и блуждающим глазам я понял: что-то с ним произошло.

– Вы так долго пробыли, я заждался! – воскликнул он. Глаза его засияли. Можно было подумать, глядя на него, что он собирается сообщить нам очень важную, секретную, сногсшибательную новость. Но я решил иначе:

– Дорогой наш Батиев, заруби на своём носу на будущее. Кстати, я краешком правого уха слышал, что ты в этом году собираешься поступать в высшую следственную школу, так что запомни, что следственная работа – это не сиюминутное, я бы ещё добавил, не одночасовое мероприятие, а долгая, тяжёлая, трудная, кропотливая, требующая большого мозгового ума работа. Может быть, не очень приятная, но зато полезная для общества. Учись, пока мы – Иван Григорьевич, я – живы и работаем. Уразумел?

– Уразумел, уразумел! – с быстротой пулемётной очереди проговорил Батиев, как бы боясь, что его не выслушают. – Рудольф Васильевич, прошу вас, выслушайте меня. Эта, как мне представляется, моя новость вызовет у вас профессиональный интерес. У меня для вас есть приятный сюрприз!

– Слушай, Батиев, какой ещё сюрприз? У меня сегодня знаешь сколько сюрпризов? Не сосчитать! Почему ты раньше про него ничего не сказал? Всю дорогу, пока ехали сюда, ты словом не обмолвился, а тут раз тебе – сюрприз! Ну, давай, выкладывай, что за сюрприз у тебя?

– Рудольф Васильевич, я ведь не шучу. Я всерьёз! – умоляющим голосом заговорил Батиев. – Пойдёмте к реке. Там, на берегу, покажу этот сюрприз и всё объясню. Батиев взял меня за руку и потянул к берегу. Я последовал за ним. За нами потянулись остальные. Возле берега, не доходя до воды метра два, Батиев остановился, где лежали его брюки, рубашка и туфли.

Увидев на песке его одёжку, я подумал, что Батиев решил подшутить над нами, и хотел было отчитать его за неуместную, несвоевременную шутку. Уже раскрыл было рот, но в этот момент Батиев резко нагнулся и быстрым движением руки убрал рубашку, и радостный возбуждённый голос возвестил:

– Вот мой для вас сюрприз!

На земле мы увидели три бутылки водки под названием „Столичная“. Бутылки были непочатые. У всех одновременно, я почти в этом уверен, округлились от удивления глаза, и соответственно в их глазах возник интересующий всех вопрос: откуда? Но никто первым не осмелился спросить.

– Знаешь, товарищ Батиев, о чём я подумал, когда ты повёл меня к реке? Я подумал, что ты наловил раков. Я вспомнил, как однажды, будучи в хуторе Садки, пока мы занимались расследованием одного преступления, ты в реке Кундрючьей наловил тоже раков и тоже нас тогда удивил своим сюрпризом, – сказал я, чтобы все услышали. – Мои догадки основывались на твоём виде. Вижу, ты купался, загорал, волосы растрёпаны. А тут действительно – сюрприз! Теперь рассказывай про свой сюрприз.

– Так и было, Рудольф Васильевич, – начал взахлёб рассказывать Батиев. – Как вы ушли, мне стало скучно. Вначале попробовал подремать. Полежал в машине. Сон не шёл. Лежал, лежал, душно стало в машине. Вас всё нет и нет. Жара замучила. Лежу, мучаюсь. Думаю: что я мучаюсь, пойду-ка искупаюсь, а заодно раков поищу. Сказано – сделано. Пришёл к берегу. Разделся. Полез в воду. Поплавал, понырял.

Со стороны скалистого берега глубина не очень глубокая, и решил поискать там раков. Дно реки каменистое и раков не нашёл. Перешёл на эту сторону, где растёт сплошной камыш. На этой стороне река намного глубже, а дно илистое. Начал нырять. Стали попадаться раки. Поймал несколько штук. Завернул их в трусы. Стал нырять и вдруг нащупал рукой бутылку. Вынырнул, вижу, бутылка целая, с водкой. Вылез из воды, на поляне никого нет. Положил бутылку на песок и накрыл рубашкой. Раки положил в брюки и завернул. Сам думаю: пойду-ка поныряю, авось найду ещё водки. Нырнул на то же место, где нашёл бутылку. Не нашёл. Дно замутилось, не стало видно, и тогда я начал прощупывать дно ногами. Немного повозившись, правая нога наткнулась на бутылку. Я нырнул и достал бутылку.

Эта бутылка тоже была целая. Вылез на берег, положил бутылку под рубашку и снова полез в воду. Тут уже у меня появился азарт. Подплыл к тому же месту и стал нырять. Поймал двух раков. Завернул их в трусы. Нырнул, увидел трёх раков. Погнался за ними и тут снова наткнулся на бутылку. Когда доставал бутылку, случайно ногой ударился об острый камень и поранил ногу. Вернулся на берег и стал лечить ногу. Больше не стал лезть в воду, пока не остановится кровь. Вскорости появились вы.

– А где же раки? – спросил кто-то из понятых.

– Пока возился с раной, они, по-видимому, разбежались. Раки чувствуют воду. Вода рядом. Пока сходил к машине за бинтом, их и след простыл.

– Молодец, товарищ Батиев! – похвалил я, когда он кончил рассказывать. – От имени всего нашего небольшого коллектива за умелые действия при ловле раков и за драгоценную находку при этом по возвращении в отдел награждаем тебя одной целой бутылкой водки под названием „Столичная“! Бурные аплодисменты, товарищи! – Все захлопали ради смеха. Хлопал ли и радовался ли вместе со всеми Лисов, я не могу сказать. Будучи увлечённым рассказом Батиева и удивлённым обнаружением необычайной находки, в этот промежуток времени я забыл о его существовании и не следил за его поведением.

Как только прекратили хлопать, тут же посыпались душу интересующие вопросы:

– Что будем делать с остальными двумя оставшимися бутылками? Не пропадать же им. Может, долго находясь в воде, содержимое в бутылке потеряло своё предназначение? Чего на них глядеть, давайте испытаем!

Все взоры устремились на мою физиономию. Я нагнулся, взял одну бутылку. Осмотрел со всех сторон. Остановился на металлической пробке бутылки. Пробка была целая. Нарушений не имела. Не было даже ржавчины. Перевернул бутылку. Пробка не пропускала жидкость. Течи не было. „Бутылка свежая, вероятно, недавно оказалась в воде. Даже бумажная наклейка не успела отклеиться, – потекли мысли у меня в голове“. Вдруг осенило меня… Я отдал бутылку Батиеву и задал ему вопрос:

– Скажи-ка, дружище, в каком месте реки ты обнаружил бутылки? Ты можешь показать?

– С берега показать или полезть в воду?

– Как тебе будет угодно.

– Хорошо. Пойдёмте!

Батиев, чуть прихрамывая, повёл меня вдоль берега против течения реки. Я оглянулся, вижу, за мной последовал Макаров. Прошли примерно метров двадцать, и Батиев остановился.

– Вот, примерно в этом месте, – и рукой показал в реку.

Берег весь тут обрамлён камышом, и камыш от берега уходил вглубь реки, где-то метра на полтора. Река на этом месте имела ширину примерно семь метров. От нашего местонахождения примерно в четырёх метрах начинался лес, и он плотно прилегал к реке.

– Слушай, Батиев, ты выше того места, где находил бутылки, не драл раков?

– Нет. Хотел, но повредил ногу. Не успел.

– Какая тут глубина реки?

– Примерно метра два, а может, чуть больше.

– Ты сказал, что дно реки илистое.

– Да.

– В связи с этим у меня возник вопрос. Скажи, когда ты доставал бутылки, они были полностью в иле или лежали сверху на иле? Как бы ты ответил на этот вопрос?

– Рудольф Васильевич, первую бутылку нащупал рукой. Она находилась в иле, но не совсем была покрыта илом. Где-то наполовину.

– Скажи, ил толстый?

– Ну, так, выше щиколотки.

– Как по-твоему, каким образом эти бутылки оказались в реке? Может, их пригнало течением? Глянь, какое быстрое течение.

– Течением, говорите? Думаю, нет. Смотрите, в трёх-четырёх шагах начинается лес. Лес сплошной. Там полянок или более подходящего места для отдыха нет. Это раз. Это я говорю почему, потому что, если предполагать, что отдыхающие, к примеру, опустили водку для охлаждения в реку и течением нечаянно унесло. Такой вариант я исключаю, так как течением на большое расстояние не могло унести. Дно сильно илистое, и дополнительно камыши глубоко врезались в реку.

А если предполагать, что всё же течением пригнало бутылки, то может это случиться только в том случае, если бутылки находились на той стороне реки. Дно на той стороне реки каменистое. Это моё предположение. Такое можно допускать, но не более. Но тут есть небольшое „но“… Бутылки ведь находились, которые я обнаружил, не на открытом месте, а в камышах. Они же не могли закатиться в камыши? Правильно я мыслю, Рудольф Васильевич?

– Умно, деловито, толково начинаешь думать, Виктор Батиев. Из тебя, если будешь стремиться, сильно хотеть, приложишь все усилия, тогда непременно выйдет отличный следователь! Из твоего умозаключения можно сделать вывод, что бутылки тут появились недавно. Так ведь, Виктор?

– Мне тоже такое пришло в голову, – весёлым радостным голосом сказал Батиев, воодушевлённый от моей похвалы.

– Иван Григорьевич! – обратился я к Макарову, который за всё время присутствия с нами не участвовал в разговоре. – У тебя, может быть, своё мнение, не хочешь поделиться?

– А что можно тут добавить, на мой взгляд, всё правильно и верно. Я тоже думаю, по виду, что бутылки тут появились недавно.

– Значит, наши мнения совпадают. Вся эта история с находкой бутылок натолкнула меня на очень интереснейшую осуществимую идею.

– Поделишься со мною? – явно заинтересованно спросил Макаров. Глаза его вопрошающе устремились на меня.

– Конечно, поделюсь, Иван Григорьевич, конечно! С кем я ещё должен поделиться, как не с тобой. Мы же одно дело делаем. Только сначала ответь мне, пожалуйста, на один пустяковый, ну, не совсем прямо относящийся к моей идее вопрос. Вопрос этот для тебя покажется смешным, но всё же…

– Ну, не тяни, Рудольф Васильевич, спрашивай.

– Ты плавать и нырять умеешь? Вот весь вопрос, а ты запереживал!

– Я думал, ты серьёзно говоришь, а ты всё шутишь!

– Иван Григорьевич, я не шучу, я говорю серьёзно. Но ты не ответил на мой вопрос.

– Конечно, умею, и плавать и нырять. Доволен? А дальше что?

– Вот и славно! Тогда пошли к понятым. Гляньте на них, они готовы откупорить бутылки и осушить их. Надо дать им работу, иначе они слюной изойдут.

Когда мы подошли к ним, я изложил часть свой идеи. План, который сложился у меня в голове, я им раскрыл частично: плавать, нырять, искать ещё бутылки и что ещё попадётся. Главную часть идеи не стал им рассказывать, и оно не нужно понятым.

Понятые оказались смышлёными и понятливыми. С радостью и воодушевлением согласились на моё предложение. Почти все кинулись раздеваться, кроме меня и ещё одного человека. Кто этот человек, читатель сам догадается. Ещё задобрил ребят тем, что если они обнаружат спиртное или даже продукты, всё это пойдёт на общий стол. Особенно радостное возбуждение захватило понятых.

Батиев, несмотря на свою рану, тоже кинулся искать бутылки. Я остался на берегу. Мне тоже очень хотелось участвовать в поиске, но решил воздержаться. Кроме того, надо было всё изложить на бумаге. Так я решил. Лисов тоже остался со мной.

Началась работа в реке. С берега не всё было видно мне, так как мешал высокий камыш. Но всё же видел часть их работы. Появлялись из воды головы или ноги. Отдышавшись, головы снова исчезали под воду. Кипела вода. Сторонний наблюдатель, увидев такую картину в воде, немало удивился бы!

Я перестал следить за ныряльщиками и незаметно свой взгляд перевёл на Лисова. Мне необходимо было заметить хоть какое-то изменение в его поведении или в лице. Это входило в мой план. Не надо было быть ясновидящим, чтобы заметить изменения на его лице, когда мой взгляд проскользнул по лицу. Выражение его лица подтверждало правильность моего решения. Лицо его выражало тревогу и напряжённость. Несмотря на жару и духоту, лицо выглядело бледным. Кажется, он нервничал.

Движения его были непонятными: он то поворачивал голову к реке, как только кто-то выныривал из воды, или наоборот – отворачивался. При этом он незаметно отходил от меня на несколько шагов, а после возвращался. Так он делал несколько раз, пока не раздался над рекой радостный голос понятого Сипова:

– Нашёл! Нашёл! – орал на всю округу. – Нашёл я целую сумку с продуктами! Вот она! – и поднял сумку над головой. – Тут и выпивка есть, и закуска: колбаса, консервы!

Я, конечно, не всё увидел, так как мешали камыши, но крикнул:

– Забирай сумку с содержимым и выбирайся на берег! Запомни, ты первый нашёл, и первая рюмка из той бутылки, что в сумке, будет твоя! Согласен?

– Согласен! – пронёсся над рекой протяжный ответ Сипова.

Я направился туда, где лежали одёжки ныряльщиков. Я оглянулся, чтобы убедиться, идёт ли за мной Лисов. Лисов шёл, но не спеша. „Значит, я на правильном пути. Верно угадал, что продукты и спиртное его. Но возникает вопрос: почему они оказались в реке? Вот новая загадка…“ – успел подумать, и снова услышал голос Сипова, вылезавшего из воды:

– Смотрите, Рудольф Васильевич, в сумке полно раков! Они все живые! Ваш водитель полдня ловил раков и ни одного мы не видели, а я раз – и сразу десяток. Вот так надо ловить раков!

– Молодец, Сипов, поздравляю с удачей! А теперь, удачник, вывали содержимое сумки на землю.

– Раков тоже? Они ведь разбегутся.

– Как только освободишь сумку, ты их лови и назад в сумку.

Сипов без лишней суеты, не торопясь, аккуратно выложил на землю: точно он угадал, десять раков, бутылку коньяка – три звёздочки, полная, палку копчёной колбасы, начатую палку варёной, две банки свиной тушёнки, две банки рыбных консервов и раскисший хлеб. Колбасы на вид для употребления явно были негодные. Обе палки колбас местами поедены раками и другими водными обитателями. Консервы рыбные и тушёнка имели нормальный товарный вид.

Пока я и Сипов проверяли продукты, извлечённые со дна реки, из воды стали выходить ныряльщики, делясь впечатлениями. Когда подошли к нам, начался настоящий галдёж. Тот же Батиев приволок и ещё одну сумку. В сумке кроме одной целой, неразбитой бутылки водки, лежала целая куча битого бутылочного стекла. Если судить по днищам разбитых бутылок, то их было три. Значит, было три полных бутылки.

„Почему бутылки разбились? – задал мысленно себе вопрос. – Если предполагать, что отдыхающие сумки опустили в реку для охлаждения, то они должны были их опускать предельно осторожно. Бутылки не должны были биться. Я ещё поверил бы в подобное предположение, если бы не было второй сумки с продуктами. Что они, отдыхающие, совсем были невменяемые, чтобы продукты опускать в реку? Кроме того, ладно, консервы можно охлаждать в воде, но колбасу? А хлеб кто в воде охлаждает? Опять вопрос – с какой целью?“. Мои размышления снова прервал тот же Сипов.

– Рудольф Васильевич, вы же обещали! Будем начинать?

Я вначале призадумался, правильно ли я поступаю, разрешая использовать обнаруженные товары. Всё же эти продукты и спиртное, я в этом ничуть не сомневаюсь, имеют отношение к событию, связанному с Лисовым. А если нет? А потом, подумав, решил пойти на риск. Если эти товары Лисова, то он с нами. Он молчит.

– Ребята! – сказал я – Сегодня за усердный тяжкий труд Господь наш не обошёл нас своим вниманием. Послал пишу и вина! Давайте отблагодарим его за это. Берите всё, что тут находится, и пошли под тень деревьев. Правда, у нас нет хлеба, но это не беда. Обойдёмся без хлеба, так?

– Обойдёмся! – в один голос крикнули понятые.

– Вы пока располагайтесь и накройте стол, а я пойду искупаюсь. Вам хорошо, а мне не очень. Надо пыль смыть с себя, – и направился к реке.

– Нет! Хлеб есть! – услышал за спиной голос Батиева. – У меня в машине есть полбуханки хлеба. Сейчас принесу!

– Принеси! Если есть стакан, то тоже прихвати! – кричал Сипов вслед Батиеву. Сам вовсю орудовал ножом над консервами. Закончив орудовать над консервами, Сипов принялся изготовлять из веток вилки. У него вилки получились отличные и на всех хватило. К моему приходу стол, конечно, земля, – всё уже было готово. Хлеб разрезан, стакан единственный, но был.

– Как обещал, – сказал я, – первая рюмка твоя, товарищ Сипов. Наливай и выпей за удачу!

Сипов как будто только ждал этих слов. Он быстро налил себе полстакана и одним махом опорожнил его. Так по очереди мы обошли круг. В стороне не остался и Лисов. Он тоже выпил с нами и закусывал.

В три часа дня у нас началось незапланированное застолье на природе. После употребления спиртного развязались языки. Пошли разговоры, как обычно в подобных ситуациях. Все разговоры, если бы послушал посторонний, он сделал бы вывод, что они ведутся вокруг сегодняшней находки и удачи.

Много похвальных слов досталось, конечно, нашему водителю Батиеву. Все согласились с тем, если бы Батиев не полез в реку ловить раков, то не было бы этого застолья. Много вопросов и разговоров велось по поводу того, каким образом обнаруженные продукты оказались в реке. У каждого была своя версия, своё предположение, и каждый считал свою версию самой верной.

Об истинном положении загадочного случая догадывался я, но в перепалку не встревал и не выдвигал никаких версий и предположений. Закусывая тушёнкой, я думал о Лисове, о его душевном состоянии. От застолья, к моему удивлению, он не отказался. Видимо, так же, как и мы, хотел кушать. Выпивал наравне со всеми и закусывал, но в разговоре не участвовал. Молча слушал. Только изредка незаметно поглядывал на меня.

Наверняка он думал, догадываюсь я или нет, что найденные продукты и спиртное его. Глядя на Лисова, как он пьёт свою водку, закусывает своей же тушёнкой, хотелось задать вопрос, который так и вертелся у меня на языке: „Какую цель преследовал ты, выбрасывая это добро в реку? Ты ведь не просто так поступил, а с умыслом? Есть у тебя какая-то тайна, но какая? Предположим, – стал рассуждать, – задам тебе интересующий мне вопрос. Что дальше?“ Лисов, как я уже немного успел его изучить, не из простачков. Вполне психически и физически здоров.

Можно заранее предвидеть и предположить, что у него наверняка есть заранее, а может, в данный момент придуманный ответ. Мол, да, действительно, продукты его. Отобрали мужики. Если задам вопрос, почему они оказались в реке, – не моргнув глазом ответит: „Почём я знаю, спросите у тех мужиков. Выбросили, ну и выбросили – это их дело. Может, по ненадобности, а может, испугались ответственности или чтобы уничтожить следы преступных действий. Они ведь являются вещественными доказательствами“. Чем не ответ? Вполне он убедительный, правдоподобный и невероятно трудно опровергаемый. Молодец! Вот так-то!»

В этой загадке есть ещё очень существенный момент: если мужики выбросили в реку продукты, чтобы скрыть следы преступления, это по версии Лисова, но где же тогда ружьё? Сколько ребята ныряли, сумки, спиртное нашли, а ружья не нашли. Ружьё ведь не бутылка и не сумка. Вещь крупная и вес приличный. Течением не унесёт.

Кроме того, мужики ведь тоже не из глины слеплены. Они живые существа с мыслящими на плечах головами. Если решили утопить как вещественные доказательства продукты, а ружьё оставили? Они что, ружьё для них не вещественное доказательство? Никак не стыкуется. Ружьё – основное, главное доказательство. И оно не иголка, которую можно спрятать и в стоге сена, и где угодно. Я по опыту знаю, сам в детстве жил в деревне: если у кого-то появилось, ну, скажем, то же ружьё, – через день весь хутор или деревня уже знала. Не зря же в народе ходит поговорка, что шило в мешке не утаишь! Чует моё сердце, что ружьё тоже в этой речке, только возникает вопрос – где? Сегодня и так много сделали ребята. Не могу их больше эксплуатировать и тем более уже поздно. Ничего, у меня есть ещё время. Привезу более опытных ныряльщиков, тогда видно будет…

– Рудольф Васильевич! – громко прозвучал голос Сипова и тем самым нарушил мои рассуждения. – Мы тут много разных предположений высказывали по поводу находки, только вот мы не слышали ваши доводы, мысли. Почему вы постоянно молчите? Неужели у вас нет, что нам сказать? Приятно было бы услышать и ваше мнение. Как по-вашему – спрятали или выбросили?

Сипов хоть и задал мне вопрос, но ввиду своего нетерпеливого, неуступчивого характера, не дожидаясь моего ответа, явно хмельное подняло его настроение и, как видно при таких ситуациях, любитель поболтать тут же стал высказывать своё предвидение.

– Я бы лично не позволил себе выбросить такое добро, в каком бы состоянии я ни находился. Пьяный или трезвый и даже в буйном состоянии, нет, не выбросил бы. Это же добро! Разве можно продукты питания уничтожать. Это же грех великий! Уж верьте мне, и скажу честно: у меня ничего не пропадает!

Вот спрятать – это другое дело. Такой вариант я допускаю. Только, конечно, не спрятал бы в реке. Спиртное можно, оно в воде не пропадёт и не прокиснет. Ясное дело! Правильно я мыслю, Рудольф Васильевич? А может, тут кроется какая-то тайна и вы не хотите эту тайну раскрыть перед нами? Угадал я или нет?

Я посмотрел на разговорившегося Сипова и на других, дружно уничтожающих добытое со дна реки добро, и подумал: «Что я мог ответить в данный момент им, когда мне самому не всё ясно и понятно во всей этой истории. Только предположения и догадки. Какая версия предпочтительнее, пока пусть останется для них тайной. Мне нужны подтверждения, факты, а их у меня пока нет. Будем считать, нет». Я уклонился от прямого ответа и произнёс совсем другое:

– Ребята, радуйтесь, довольствуйтесь тем, что бог послал нам угощенья! Кушайте, пейте, но помните, что сказал в своё время великий индийский руководитель: в меру! Зачем вам забивать свои головы разными пустяками? Мало ли, бывают случаи. Человеку не нужны стали продукты, ну и выбросил в реку. Как бы то ни было, в этом тоже есть польза: например, мы нашли их, теперь радуемся, раки ели хлеб, колбасу и другие насекомые, тоже наслаждались. Не только нам, и другим польза!

– Так-то оно так, – снова перехватил инициативу Сипов, – голове своей не запретишь думать, размышлять, всякие догадки выдумывать, на то она голова и без работы не оставаться. Она постоянно и днём и ночью думает о чём-то, выискивает разные полезные, пустяковые мысли. Перемалывает их. Я абсолютно уверен, убеждён, что я не один, любой человек так думает. Верно я мыслю? Сипов захмелевшими глазами обвёл нас всех и умолк. Надолго ли?

– Я тоже абсолютно и полностью согласен с Сиповым, – в разговор вступил до сих пор молчавший второй понятой Чуев, направив свои осоловевшие глаза на Сипова. – Ну как, просто, как будто это порченый продукт, взять и выбросить? Пропал или испортился продукт – это другое дело. Тут, смотрите, явно продукты были свежие, неиспорченные. Я понюхал копчёную колбасу, она не воняла. Только раки малость испортили. Видать, она не так уж много времени находилась в воде, иначе бы колбасу всю съели раки. Ясное дело, кому-то эти продукты и спиртное, видать, сильно мешали, и потому человек от них избавился. Не дурак, а? Думал небось: выкину в реку, никто никогда не найдет. Ан нет, мы вот взяли и нашли! Во как! Чем дольше разговаривал Чуев, тем сильнее пьянел, и язык его становился неуправляемым.

Нетерпеливый Сипов, видимо, не привыкший долго слушать болтовню другого человека и чтобы обратить на себя внимание других, не дав договорить до конца Чуеву, вмешался в разговор:

– Рудольф Васильевич, скажите, вы давно работаете следователем?

«Что это на него наехало вдруг – узнать, давно ли я работаю следователем? – подумал я мысленно, пристально вглядываясь в глаза Сипова. Мне показалось, что в его осоловевших глазах мелькнул лукавый огонёк. Ну и хитрец! Что-то хочет выудить у меня?»

– Достаточно долго.

– Тогда скажите: в вашей практике были подобные случаи, как наш сегодня?

– Знаете, Сипов, вы своевременно задали этот вопрос. Я сам хотел было привести пример, когда вы спросили про версии, но вы так увлечённо, вдохновенно выдвигали разные предположения, я не стал вмешиваться. Ждал более удобного момента. А сейчас – пожалуйста.

– И в самом деле, был подобный, точь-в-точь как наш случай? Нашли водку, продукты? – опережая других, воскликнул неудержимый Сипов.

– Представьте себе! Ну, скажу так, но не совсем уж так, как наш, но очень схожий.

– Рассказывайте, Рудольф Васильевич, уж очень хочется послушать! – за Сиповым вторил Чуев.

– Хорошо. Тогда слушайте. Это было лет пять тому назад. В одном большом селе Кислове нашего района воры за одну неделю дважды обворовали продуктовый магазин. Магазин, между прочим, располагался между жилыми домами. К нашему несчастью, а к счастью для воров, магазин не охранялся. Видимо, надеялись, что магазин между жилыми домами, и никто не решится проникнуть в него. Русское авось! Ан нет, нашлись…

Не помогли и дома по соседству, и жильцы этих домов. Если бы один раз, а то дважды.

– Вот наглецы, совсем оборзели! – выкрикнул Сипов, не удержавшись.

– Так вот, воры в основном брали спиртное, колбасные изделия, консервы, сигареты, кондитерские изделия, ну и, естественно, хлебобулочные изделия. Брали в большом количестве.

Наша следственно-оперативная группа с ног сбилась, разыскивая преступников. Мы их ищем, а они как будто издевались над нами. Как будто следили за нами. Зная наши действия, нагло совершили вторую кражу. Как вам воры? – Я сделал паузу. Обвёл взглядом присутствующих. Макаров сидел спокойно. Думал, по-видимому, о своих повседневных заботах и проблемах. Он знает об этой истории.

Других рассказ мой заинтриговал основательно. Даже перестали кушать.

– Как же вам удалось поймать воров? – первым нарушил тишину Сипов.

– Время шло, начальство наседало на нас. Требовало быстрее раскрыть эти преступления. Мы, как ни старались, а напасть на след преступников никак не могли. Никаких улик и зацепок. Смышлёными, сообразительными, изобретательными оказались воры. Не оставляли за собой следов.

Работали очень аккуратно и чисто. После второй кражи мы стали подозревать одну компанию молодых людей, отдыхающих на водохранилище. Водохранилище рядом с селом. Само водохранилище огромных размеров: длина около двух километров, ширина местами достигает с полкилометра. Не каждый человек может переплыть его. Глубина местами достигает семи-восьми метров. Вокруг водохранилища много леса и лесополос. На водохранилище в летний период приезжает очень много отдыхающих. Кто на рыбалку, кто загорать, кто купаться.

Отдыхающая компания молодых людей состояла из шести человек: три парня и три девушки. Возраст их семнадцать-восемнадцать лет. Молодые, здоровые, красивые парни и девушки. Вы, может, подумали, почему мы их раньше, после первой же кражи, не проверяли. Проверяли. Не только их, но и других: кто с ночёвкой был на рыбалке, кто просто остался ночевать на природе. Как мы выяснили, эта молодая компания отдыхала на водохранилище ещё до первой кражи.

Вся компания жила в одной большой палатке, как одна семья. Производили и осмотр вокруг, и обыск в палатке. Всё было чисто и никаких следов. По показаниям свидетелей, молодые люди вели себя прилично. Не шумели, не вели себя вызывающе, не хамили, словом – ангелы! Зацепки никакой. Днём молодые люди купались, загорали, как все нормальные, порядочные, культурные люди. Варили на костре еду. С наступлением темноты, как обычно, многие отдыхающие уезжали, вокруг водохранилища становилось пустынно. Оставались, конечно, любители отдыха на природе, как наши парни. Ну и, конечно же, рыболовы-любители, но их были единицы.

Так вот, с наступлением темноты образ жизни и поведения этих молодых людей круто менялись. Вели себя совсем иначе. Пошли пьянки, пошли танцы, в общем – веселье! Тут надо отметить, что место их отдыха и пребывания находилось на противоположном берегу водохранилища от села и на приличном расстоянии. Место для отдыха выбрано было неплохое, более удалённое. Близко отдыхающих или рыболовов не было. Для купания тоже. Берег пологий и дно каменистое. Но, к сожалению, проезжей дороги к этому месту нет, и потому редко посещаемое. По этой причине их поведение в ночное время не вызывало недовольства со стороны жителей села. Гулянки, танцы, веселье продолжались почти до рассвета. С наступлением утра ложились отдыхать.

Проверяли мы их рано утром, когда они спали. Ничего подозрительного не находили. Как всегда, чисто. Для видимости возле палатки лежали пустые бутылки. Разве что одна бутылка водки, пара бутылок из-под напитков. Молодые люди не отрицали, что вечером во время ужина понемногу употребляли спиртного, а после веселились. Ясное дело, спрашивали, где взяли водку, ответ был – купили в магазине. Соответственно, продавцы подтверждали. Да, действительно, они для отвода глаз раза два покупали по одной бутылке водки.

Причину отдыха на природе возле водохранилища они объясняли тем, что после окончания средней школы с согласия родителей перед поступлением в высшие учебные заведения решили отдохнуть дней десять. Никаких придирок. Всё чисто.

Много мы всяких там предположений, версий выдвигали, перемалывали их, что бы как-то вывести этих молодых людей на чистую воду. После второй кражи решили проверять их ночную жизнь. Установили пост наблюдения. Пока наши сотрудники сторожили, я с оперативным работником Дмитриевым решил съездить в город Гуков, к родителям этих молодых людей. Адреса нам дали сами же молодые люди. Поговорить удалось с родителями четырёх молодых людей. Да, молодые люди не обманывали. Родители подтвердили, что они своих отпрысков отпустили отдохнуть на водохранилище на десять дней перед поступлением в высшие учебные заведения.

Со слов родителей, через каждые три дня кто-то из родителей ездил к ним, привозил продукты. На вопрос, давали ли денег им, отвечали, что много не давали, так, на мелочи. Зачем им деньги, когда продукты привозили. Но из тех небольших денег, по мнению родителей, они могли купить иногда бутылку-другую водки. Они ведь уже почти взрослые и поэтому иногда они могут позволить себе и выпить. Ответ родителей мне понравился. Говорили откровенно, я думаю, честно.

– Рудольф Васильевич, так не терпится, поскорее хочется узнать, как же вы установили преступников? Эти же молодые люди совершали кражи?

– Как я уже сказал, что после встречи с родителями у нас с Дмитриевым сложилось мнение, если молодые люди по ночам устраивают гулянки с применением спиртного, а для молодых, здоровых бутылки явно недостаточно, значит, что? Нужно ещё спиртное! На спиртное нужны деньги. Денег, как пояснили родители, много не давали. Выход какой? По этой причине мы решили усилить слежку за ними в ночное время.

По правде сказать, если наши ночные наблюдатели свою работу выполняли бы добросовестно, более продуманно, подходили творчески, мы этих ребят разоблачили бы через день-два. Но, как бывает у молодых, неопытных сотрудников, провести своё время как-нибудь, халатно, не особенно стараясь. Послали на второе дежурство двух молодых сотрудников. Вы можете спросить, почему я сам не дежурил, так ведь? Вопрос резонный. Лично у меня совершенно нет свободного времени. Дел очень много. Я и домой каждый день прихожу чуть ли не в полночь. Когда же дежурить? Но не в этом суть.

Послали молодых ребят. Инструктировали их, рассказывали. Вначале им было интересно, романтично, как же, следить за преступниками. В случае чего задержать их! Это же геройство! Следили, как впоследствии рассказали, бдительно. Но после полуночи ребят потянуло на сон. Потеряли бдительность, ну и в результате проспали. Молодые люди спокойно скрылись от них. Исчезли.

– Как скрылись? – удивлённо, мгновенно отреагировали Сипов и Чуев. – Что они, испарились? А как же всё похищенное? Забрали с собой? Из-под наблюдения ушли, какие молодцы! – восхищался Сипов. – Что же дальше было? Досталось молодым за такое разгильдяйство?

– Винить молодых сотрудников за оплошность, конечно, руководство пожурило их, поставило на вид. Что греха таить, мы сами, более опытные, иногда тоже допускаем ошибки. Дело не только в оплошности сотрудников, случай уникальный.

Когда мы задержали воров, то есть этих молодых людей, один из парней, имя его вам всё равно ни о чём не говорит, оказался уж очень смышлёным, осторожным и вдобавок наблюдательным. После наших проверок он почувствовал опасность и даже предвидел, как он сказал, начитался детективных историй, стал вести наблюдение. Он заметил, что ночью следят за ними. Ребят своих предупредил.

Решили в эту же ночь уйти. Когда сотрудники, наблюдавшие за ними, ушли. Да, да, ушли. Тут надо оговориться. В тот вечер в селе были танцы. Играла музыка, звала молодёжь на танцы. Наблюдатели – молодые ребята, захотелось погулять. Подумали, кто их ночью проверять будет, ну и в село, на танцы.

Поздно, аж после полуночи, наблюдатели вернулись на пост. Видят, костёр горит, потеряли бдительность. Решили: раз костёр горит, значит, молодые люди отдыхают. А ночь в ту ночь была тёмная и к тому же душная. Вокруг было тихо. Всё шло к тому – ко сну. В конце концов, сон одолел наблюдателей. Молодые люди быстро собрались и ушли. Перед уходом они из ямы, которая находилась под костром, выбрали остатки похищенных продуктов: консервы, тушёнку, сыры и другие продукты.

Разложили их по вещмешкам. Убрали палатку. Перед тем как убрать палатку, разожгли большой костёр. Костёр разожгли на том же месте, где была яма. Поодиночке ушли.

– Вы сказали, что забрали продукты. А спиртное они что, оставили, не забрали? – раздались голоса.

– Спиртное они не стали трогать.

– Так и оставили в яме? – не унимался Сипов.

– Что интересно и гениально, что спиртное они хранили – где вы думаете? А ну-ка, кто угадает?

– Ясное дело, в воде! – радостно воскликнул Сипов.

– Всё верно. Правильно угадал, товарищ Сипов. Они спиртное хранили в воде, то есть в водохранилище. Они рассчитывали спиртное забрать через несколько дней, когда всё уляжется. Не стали трогать спиртное ещё потому, чтобы не привлечь внимание наблюдателей. Нужно было лезть в воду, нырять и так далее.

– Подождите, Рудольф Васильевич, подождите! – выкрикнул Чуев. – Мне не совсем понятно, вы сказали, молодые люди держали продукты в яме, под костром? Как это? Ведь под костром они изжарятся от жара. Поясните, пожалуйста.

– Не совсем так. Да, продукты ребята держали под костром. Как я вам вначале рассказа сказал, что ребята оказались довольно-таки смышлёными. Не поленились, усердно, очень тонко, аккуратно вырыли яму. Землю вырытую сбросили в воду. Вокруг ямы тщательно убрали крупинки земли, чтобы незаметно было. Сверху над ямой положили круглый металлический лист толщиной шесть миллиметров и на нём разжигали костёр. Пеплом заполняли край листа, чтобы не было заметно.

Хоть верьте, хоть нет, я сам один раз участвовал при проверке ребят, но яму не заметил. Обыкновенное место после костра. Пепел, тлели угли после ночного костра. Вот и всё. Вот вся хитрость. Рядом дрова. Никому из нас и в голову не пришло, что под костром яма.

Вы, Чуев, спросили, что под костром консервы, тушёнка и другие продукты изжарятся. Вот и нет. Тут никакой хитрости нет. Перед тем как складывать продукты в яму, вначале заливали яму водой. Когда вода рассосалась, набрасывали немного листьев, после складывали продукты. Сверху продуктов тоже набрасывали листьев лопуха, крапивы и тому подобное. Положили лист на яму, засыпали пеплом. При таком положении в яме создаётся прохладная атмосфера. Не страшна никакая жара. Лист, я вам скажу, не сильно нагревается из-за толстого слоя пепла. Тепло от костра практически не поступает в яму.

– Надо же! – удивлённо вздохнул Чуев. – Молодые, а начитанные. Ведь додумались же до такого!

– Хитроумное создание ямы понятно, но вот остаётся непонятным вопрос: как же вы обнаружили эту яму, или они оставили её открытой? – спросил Сипов.

– К сожалению, яму молодые люди не оставили открытой. Замаскировали её примерно так же, как и раньше. Сверху железного листа насыпали пепел, горящие угли, как будто тут недавно горел костёр. Обнаружили её не мы, а сами же провинившиеся наблюдатели. Проспавшие наблюдатели, как впоследствии установили, с опозданием довольно таки на приличное время, когда молодые люди уже были далеко, приступили к наблюдению. Проснулись под утро, когда уже небо серело.