Четвертый курс Кащеев Денис

8

Помещение совершенно не напоминала тюремную камеру — скорее, провинциальный гостиничный номер на добрые три звезды: удобная кровать, телевизор, вазочка с живыми цветами на столе, часы на стене, холодильник в углу (правда, пустой), пластиковая бутылка с питьевой водой на тумбочке. Никаких тебе решеток на окнах — может быть, правда, потому, что само окно отсутствовало. Единственное, что напоминало о неволе — запертая дверь да пара камер видеонаблюдения под потолком. А так — чистый курорт, а не тюрьма!

И все-таки, это была именно тюрьма. Точнее, изолятор временного содержания — или как там у них в Швейцарии подобные учреждения именуются? Да и не в названии дело.

Полицейские встретили Ивана прямо у люка «Нау». Подхватили под руки, не грубо, но довольно резко выдернули на свет Божий, защелкнули наручники на запястьях и усадили на палубу под охраной двух мордоворотов. Жака Корбюзье встретили уже более приветливо, позволили самостоятельно выбраться из гондолы, в кандалы не заковывали, просто препроводили в каюту. Эммы нигде видно не было (лишь позднее Голицын заметил ее на борту одного из полицейских катеров, словно стая пираний окруживших их катамаран — руки Маклеуд скованы не были, но конвой имелся), зато присутствовал Мишель Любэш, капитан многострадальной «Game Over». И угрюмые взгляды, которые тот исподлобья бросал на Ивана, не сулили курсанту ничего хорошего.

А вот Шог-Ра отсутствовала, по крайней мере, ни на катамаране, ни на полицейских посудинах, ни потом, по дороге в Женеву, Голицын ранолки не приметил. Не было ее и на первом допросе, состоявшемся уже на берегу, в здании полицейского управления. Несмотря на присутствие переводчика (с французского на английский, раскрывать свое истинное происхождение Иван решил не торопиться), курсант так до конца и не понял, в чем конкретно его обвиняют. Мишель Любэш — его запустили в комнату минут на десять — говорил много и очень эмоционально, но, насколько сумел разобрать Голицын, кражу из каюты одежды и денег даже не счел достойной упоминания. Что же до раскуроченной яхты и собственного похищения, на которое упирал незадачливый капитан, то как раз эти пункты в окончательный текст обвинения, судя по всему, и не вошли. Зато там наличествовали незаконное пересечение границы, террористический акт у русского консульства (в качестве доказательства якобы имелась какая-то запись камер наблюдения, но показать ее Ивану не удосужились), и, вроде бы, что-то связанное с общественными велосипедами — не то грубое нарушение правил дорожного движения, не то небрежное отношение к арендованной технике.

Многостраничный протокол, распечатанный полицейскими по окончании допроса, Голицын подписывать отказался, после чего и был торжественно препровожден в эту, с позволения сказать, камеру. С тех пор прошло уже более шести часов. Два часа назад приносили еду — не то, чтобы мечта гурмана, но вполне добротный бизнес-ланч. В общем, жаловаться Ивану было особо не на что. В какой-то момент в голове у него даже мелькнула мысль: а что, неплохо было бы просидеть здесь вот так вот, в комфорте, полгодика, пока не сойдет на нет этот чертов временной сдвиг. Тут, в изоляции, он уж точно не создаст никакого парадокса…

С другой стороны, Эмма… Он-то будет в безопасности, но вот Маклеуд без него совершенно беззащитна перед схаргами! Девушка находилась где-то в этом же здании (об этом между делом упомянули полицейские), может быть, даже в соседней камере, но вряд ли достаточно близко, чтобы в случае чего Сила «Исполнителя Желаний» могла ее прикрыть… Схарги не будут схаргами, если не попытаются этим воспользоваться!

А значит, увы, отсидеться в комфорте — не вариант!

С этой минуты Иван приступил к составлению планов побега.

Звук шагов за дверью — сигнал «на старт».

Щелчок замка — команда приготовиться.

Эх, жаль нет «Шилка»! С бластером в руке он прошел бы эту опереточную тюрьму насквозь, затем вернулся бы и прошел бы еще раз — контрольный. Впрочем, будь у него при себе «Шилк», так бы он и позволил полиции захватить себя на катамаране! Нет, все-таки, их поспешное решение разоружиться было ошибкой. Серьезной ошибкой!

Но теперь уже ничего не поделать, остается работать с тем, что имеется под рукой.

А под рукой благодаря беспечности местных правоохранителей найдется не так уж и мало чего полезного. Вот, например, часы на стене. Тяжелые, наверное! Упадут на голову охраннику (случайно, конечно!) — мало не покажется. Или, вот, к примеру, стул. Настоящий, деревянный. Такой бы к полу привинтить — так нет, стоит себе спокойно, бери — не хочу. Ну, или хотя бы та вазочка с цветами. Маленькая, конечно, но зато как удобно ложиться в руку! Опять же, грани острые…

Конечно, все это под пристальным надзором камер наблюдения. Лезть на стену, снимать часы — заметят (хотя можно, наверное, изобрести благовидный предлог). Да и просто встать за дверью, когда ее открывают снаружи — подозрительно будет выглядеть. Поэтому ничего подобного делать мы, разумеется, не станем. Просто вежливо поднимемся из-за стола навстречу гостю…

То, что вошедших оказалось двое, явилось для Ивана неприятным сюрпризом — в прошлые разы, когда охранник приносил ланч и затем забирал посуду, он был один — но менять планы было уже поздно. Распрямившись, Голицын вроде бы неспешно шагнул вперед, и в следующее мгновение, подцепив ногой заранее установленный в нужной точке стул, швырнул его под ноги первому из охранников. Тот еще только начал падать, когда Иван уже стоял рядом со вторым, занеся над его головой граненую стеклянную вазу. Еще миг, и…

…и запястье курсанта сжато, словно стальными тисками, рука завернута за спину, вазочка со звоном падает на пол.

— Я понимаю, что вы безумно рады меня видеть, Голицын, но, как говорится, зачем же стулья ломать? Вон, человек споткнулся, мог же и ушибиться ненароком… Поднимайтесь, месье, — это уже охраннику. — И ради Бога, извините моего юного друга: он так спешил меня поприветствовать, что мчался, не разбирая дороги. С вами все в порядке? Отлично! Нет, Голицын, это я не вам! Что до вас: обещаете впредь вести себя прилично? Да? Вот и хорошо. И никаких дурацких вопросов, пока не выйдем отсюда!

С этими словами полковник Сергей Владимирович Боголюбов ослабил хватку, позволяя Ивану опуститься на пол.

На серые коридоры полицейского управления терпения у Ивана еще хватило, но едва они с Боголюбовым оказались на улице, Голицын не выдержал.

— Как вы меня нашли? И как вам удалось меня оттуда вытащить?!

— Второе как раз оказалось несложным, — усмехнулся полковник. — Развитая судебная система имеет свои преимущества: я внес за вас залог. Что же до вашего первого вопроса — то не здесь и не сейчас.

— Да, конечно, я понимаю… А Эмма? Ее тоже освободили?

— Эмма? Что еще за Эмма?

— Курсант Маклеуд из австралийской делегации.

— Маклеуд? Она что, тоже здесь?

— Да.

— Так это она была той самой девушкой, с которой вас задержали на озере? — понял Боголюбов. — Я не знал, что это курсант Маклеуд — она не называла в полиции своего имени, а на более тщательную проверку не было времени.

— Ее надо освободить! — Иван резко остановился.

— Боюсь, данные действия выходят за рамки моих полномочий, — сухо проговорил полковник. — Все, что я могу для нее сделать — это известить о ней австралийские власти. И то только после того, как мы с вами… переговорим. Подробно, — он сделал попытку вновь двинуться вперед, но Голицын схватил его за руку, останавливая.

— Нет! Вы не понимаете! Она в опасности! В страшной опасности! Если немедленно ее не вытащить, может оказаться поздно! Если вообще еще не поздно!.. — Иван осекся, сам испугавшись своих последних слов. — В любом случае, нельзя извещать австралийцев! — продолжил он тут же не менее горячо. — Ни в коем случае! Вообще никого не следует извещать. Чем меньше народу в курсе происходящего — тем лучше! Это правда… Я вам все объясню! Но сначала надо спасать Эмму!

— Не думаю, что ей может что-то угрожать, пока она в швейцарской тюрьме, — в голосе полковника, однако, уже не было былой убежденности. — Вы сами видели, условия там санаторные.

— Дело не в условиях! Ее хотят убить! И меня тоже, кстати, но это к делу не относится… Только мое присутствие рядом способно ее защитить! Звучит нелепо, да, я понимаю, но это именно так! Поверьте мне!

Несколько секунд Сергей Владимирович пристально смотрел Голицыну в глаза.

— Хорошо, — кивнул он затем. — Я сделаю это. Но если ваши объяснения окажутся неубедительны…

— Тогда можете переправить меня отсюда сразу на Лубянку, — заявил Иван.

— Возможно, в конце концов так мне и придется сделать, — без тени улыбки проговорил полковник.

— Я полагал, что за время службы на Икс-факультете окончательно разучился чему бы то ни было удивляться, — задумчиво проговорил Боголюбов. — Но эта ваша история… Извините, но это уже что-то совершенно за гранью…

— Вы нам не верите? — тихо спросил Иван.

Они с Эммой сидели напротив полковника за большим круглым столом в гостиной на первом этаже напоминающего небольшой замок коттеджа где-то на окраине Женевы («Здесь раньше был мини-отель, в прошлом году, из-за кризиса, он разорился, и его купили мы», — вскользь объяснил полковник, не уточняя, кто это — «мы». Впрочем, едва ли имелась в виду семья Боголюбовых). Несколько минут назад Голицын завершил рассказ о событиях, произошедших с ним, начиная с отлета карантинно-пограничной станции Ынх. Сергей Владимирович слушал очень внимательно, не перебивая и не задавая уточняющих вопросов, но прочесть на лице полковника, как он относится к услышанному, было абсолютно невозможно.

— Я верю, что вы сами верите в этот свой рассказ, — ответил Боголюбов после короткой паузы. — Но, к сожалению, само по себе это еще не может быть гарантией его достоверности.

— То есть вы думаете, что кто-то применил к нам психотехническое воздействие? — ахнул Иван. — Кто? Ранолцы? Или… Альгер?

— Не обязательно. Инопланетяне могут быть здесь вообще не при чем — у нас на Земле есть и свои специалисты, и свои методы… Но нет, я не думаю, что ответ на загадку окажется столь прост. К тому же, он не объясняет того, как вы, Голицын, оказались на Земле. По моим данным, прилететь сюда вы должны были несколько позднее и вполне официальным путем.

— В итоге, вообще не должен был прилетать, — заметил Голицын. — Вместо Земли меня услали… ушлют на Сопрол, ожидать встречи в Нивгом.

— Да, да, я помню, — кивнул полковник.

Какое-то время длилось молчание.

— Сергей Владимирович, а как, все-таки, вы меня разыскали? — решился, наконец, нарушить его Иван.

— В Академию пришел запрос из местного консульства с просьбой подтвердить вашу личность. Попал к дежурному офицеру, тот, естественно, ответил, что в Женеве вы находиться не можете. Но что-то его насторожило, и он уведомил меня. А тут еще этот загадочный взрыв. В общем, я решил проверить лично. Впрочем, до самой нашей встречи — даже после просмотра записей с камер наблюдения — я не был уверен, что «женевский самозванец» — действительно вы.

— А сейчас уверены?

— Сейчас я принял эту версию как наиболее вероятную.

— Понятно… — чуть разочарованно проговорил Голицын. — И что мы теперь будем делать?

— Вы двое — ничего. На какое-то время останетесь в этом доме. Покидать его вам запрещено. Это и в целях безопасности тоже, разумеется. А я пока подумаю, что можно предпринять.

— Только, пожалуйста, будьте осторожны! — взмолился Иван. — Чем меньше людей будет о нас знать…

— Яйца курицу не учат, Голицын, вы не находите? — нахмурился Боголюбов. — Поверьте, я в состоянии оценить степень угрозы — как на случай, если ваша история достоверна, так и… Будут учтены все варианты, не сомневайтесь. А чтобы минимизировать риск ошибки, вы сейчас еще раз повторите мне свой рассказ — не упуская ни одной детали. Под запись. Вы, курсант Маклеуд, сделаете то же самое. И надеюсь, в ближайшие дни мы будем иметь план действий — хотя бы примерный. А пока — не будем терять времени!

9

Интерьер коттеджа был подчеркнуто, можно даже сказать кричаще, средневековен: мрачноватые гобелены с батальными сценами на стенах, грозные латы в углу, скрещенные мечи над камином (самом настоящем, не декоративном! Только дров не было), алебарды и бердыши на специальных подставках, какие-то пестрые щиты, флажки, вымпелы… Если обстановка осталась от прежних хозяев — не удивительно, что отель разорился: должно быть, немного найдется желающих отдыхать среди этакого китча. Даже Иван, как и большинство юношей, неравнодушный к рыцарской романтике средневековья, чувствовал явный перебор, что до Эммы, на нее окружающая обстановка и вовсе действовала угнетающе.

— Ну и чего, где этот твой Боголюбов? — в который раз уже проворчала Маклеуд, равнодушно разглядывая картину, изображающую штурм Женевы войсками герцога Савойского. Вооруженные до зубов герцогские наемники по лестницам карабкались на стены, где их встречали ощетинившиеся пиками храбрые горожане. — Три дня уже тут торчим — и никаких известий!..

— Ну, все лучше, чем в тюрьме, — миролюбиво пожал плечами Голицын.

— Лучше?! — вскинула голову девушка. — Вот уж не уверена! Чем лучше-то? Выходить все равно нельзя… Та же тюрьма, разве что камера чуть просторнее.

— А куда выходить-то? — невесело усмехнулся Иван. — Что ты там забыла, снаружи? Схаргов?

— Ну да, сюда-то они сунуться побоятся: неровен час, за ржавый топор зацепишься или меч-кладенец на голову упадет! Страшное дело!

— Да, боятся, — с трудом гася искру раздражения, проговорил Голицын. — Но, конечно, не топоров и мечей, а «Исполнителя Желаний». Его Силы.

— Ах да, я чуть не забыла: со мной же сам магистр ордена джедаев! Враги трепещут, ощущая его присутствие!

— Ну, трепещут, не трепещут… Что ты опять да меня докопалась?! — не выдержал Иван. — Я не просил этой Силы! Но если бы не она, нас бы уже давно уничтожили! Еще в самый первый день!

— Может быть… А может и нет… Не знаю! Бесит все! — бросила Эмма, отворачиваясь к окну.

Ивану оставалось лишь молча развести руками.

По крайней мере, в одном Эмма была права: Сергей Владимирович Боголюбов не показывался в коттедже уже третьи сутки. И о том, где он был и что делал, оставалось только догадываться. Впрочем, полковнику сейчас тоже не позавидуешь: попал, как кур в ощип! Шаг вправо, шаг влево — кто знает, что схарги сочтут за угрозу?! А, может быть, они уже даже добрались до Боголюбова, поэтому тот и пропал? Случись непоправимое, дала бы Сила «Исполнителя Желаний» знать об этом Ивану? Голицын очень хотел надеяться, что дала бы, но уверен, увы, не был.

— А у нас, по ходу, гости, — проговорила, тем временем, Маклеуд, угрюмо глядя в окно. — Ух ты, какие люди! Или это опять схарг чужую личину нацепил? Ну-ка, глянь, Скайуокер!

— Схарг?! — Иван метнулся к окну. — Нет, это не схарг, — облегченно выдохнул он через секунду. — Но это же…

— Твоя французская подружка, — фыркнула Эмма, также узнавшая незваную гостью. — Соскучилась, видать. Ты ей хоть писал?

— Писать — это ее тема… — пробормотал Голицын.

По тропинке от калитки к крыльцу уверенной походкой шла белокурая Николь Декуар.

Они познакомились с Николь два года назад в Восточной Африке, где курсанты находились с миротворческой миссией, а юная француженка подвязалась фотокорреспондентом не то «Нэшнл Джиографик», не то еще какого-нибудь «Гео». Потом, после спровоцированных Ранолой трагических событий, именно Декуар помогла брошенному в джунглях Ивану выбраться из объятой гражданской войной страны, а после, уже в Москве, коварно предала, опубликовав в прессе полученные от Голицына секретные сведения. К счастью, в итоге особого ущерба это не нанесло никому, кроме разве что самой Николь — пострадала ее профессиональная репутация — но в этом заслуги журналистки уже не было.

— Что она здесь делает?! — воскликнул Иван, отпрянув от окна.

— Пришла навестить старого друга — что тут такого? — невинным тоном проговорила Эмма.

— Но как она узнала, что мы здесь?! Да отойди ты от окна, заметит! — он попытался отстранить Маклеуд. Та ловко увернулась.

— Боишься, что я тебя скомпрометирую? — хмыкнула она. — Не дрейфь, здесь стекла прозрачны только изнутри, снаружи как зеркало.

— Правда? — немного успокоился Голицын. — Я не заметил…

— Да что ты вообще замечаешь?!

— Нельзя ее сюда пускать! — заявил, не ввязываясь в пустой спор, Иван. — Ей только дай повод — завтра о нас напишут во всех газетах Европы.

— Во всех? Круто!

— Издеваешься?! — рявкнул Голицын.

— Немного, — позволив легкой улыбке коснуться своих губ, кивнула девушка.

Тем временем Николь достигла крыльца, и через мгновение гостиную наполнила пронзительная трель дверного звонка.

— Ну что, сделаем вид, что никого нет дома? — уже серьезно спросила Маклеуд.

— Наверное, — пробормотал Иван.

Звук звонка повторился.

— Настойчивая, — негромко заметила Эмма.

— Что есть — то есть…

Звонок прозвучал в третий раз, затем, почти без перерыва, еще дважды. Маклеуд и Голицын притихли, затаившись.

Между тем, убедившись, что открывать дверь ей никто не собирается, гостья сошла с крыльца, приблизилась к окну и уткнулась носом в самое стекло. Иван невольно попятился, Эмма осталась невозмутима.

Тем временем, очевидно, так и не сумев ничего рассмотреть через зеркальное стекло, журналистка двинулась в обход коттеджа. Переходя из комнаты в комнату, Маклеуд и Голицын следили за ее перемещениями. Несколько раз Декуар останавливалась, подходила к окну, пытаясь все-таки заглянуть внутрь, подергала заднюю дверь — безрезультатно. Наконец, завершив полный круг, Николь вновь вернулась к крыльцу, достала из сумочки фотоаппарат-«мыльницу», сделала несколько снимков (Иван вновь невольно отпрянул) и, наконец, удалилась в сторону калитки.

Откуда-то издалека донесся приглушенный раскат грома. Похоже, приближалась гроза.

Капли дождя вперемешку с горошинами градин дробью барабанили в стекло. Вспышки молний рвали ночную тьму, гром грохотал почти без пауз. Поднявшись с кровати, где вот уже второй час безуспешно пытался заснуть, Иван натянул джинсы и вышел из комнаты на внутренний балкончик-галерею, нависающий над пустой темной гостиной, постоял немного, опершись на перила, задумчиво глядя в забрызганное дождем окошко второго света, пробормотал себе под нос: «Стихия, понимаешь!..» и уже собрался было возвратиться в спальню, как внезапно снизу послышался громкий дверной хлопок.

— Эмма? — неуверенно окликнул Голицын, и, перегнувшись через перила, попытался рассмотреть происходящее на первом этаже.

Ответа не последовало, однако внизу — не в гостиной, а где-то за ней, в коридоре, зажегся неяркий свет.

— Эмма, это ты там? — повторил свой вопрос Иван и, не получив ответа, двинулся по галерее к лестнице. Миновал приоткрытую дверь комнаты, в которой ночевала Маклеуд, сделал еще несколько шагов, но, внезапно замерев, поспешил вернуться и заглянуть в спальню девушки: так и есть, не показалось — Эмма безмятежно спала, широко разметав по подушке свои великолепные волосы.

Все в порядке, Маклеуд на месте.

Но если она здесь — кто же тогда хозяйничает там, у входа?! Может, это Боголюбов, наконец, вернулся?

Вновь шагнув к перилам, Голицын посмотрел вниз: в освещенном дверном проеме возник темный силуэт. Нет, это не Боголюбов… По сравнению с полковником ночной гость был куда ниже ростом, фигуру имел тонкую, можно даже сказать хрупкую…

— Николь?! — ахнул, испугавшись собственной догадки, Иван.

Фигура внизу резко обернулась на звук его голоса, вскинула руки — Голицын еще успел подумать, что с фотоаппаратом — и в следующий миг, перекрывая не унимающуюся за окнами грозу, раздался сухой треск автоматной очереди.

Реакция Ивана не подвела: курсант ничком повалился на пол, и пули прошли высоко над его головой, поразив разве что кирпичную кладку стены. Вторая очередь последовала уже ниже, кроша мраморную балюстраду, но и здесь опасность для Голицына представляли разве что брызнувшие во все стороны острые осколки изящных балясин. Иван согнул в локте руку, готовый открыть ответный огонь, и только тут с ужасом осознал, что «Шилка» на запястье нет.

— Вот черт! — вполголоса выругался Голицын, в который раз уже проклиная момент, когда согласился снять бластер.

Тем временем, судя по звукам снизу, незваная гостья направилась прямиком к лестнице, ведущей на второй этаж. Иван похолодел. Бросил взгляд на дверь спальни: нет, там укрыться негде. Выпрыгнуть в окно? Оно не открывается — он пробовал, разве что разбить стекло…

Со стороны лестницы послышались шаги, и в арке, ведущей на его галерею, зловеще возник чужой силуэт. Раздумывать дальше было некогда, и, вскочив на ноги, Голицын перевалился через перила и, повиснув на руках, спрыгнул вниз. Автоматная очередь, прошившая галерею и высадившая окно второго света, вновь опоздала.

Приземлился Иван неудачно: нога подвернулась, и, вскрикнув, он кулем повалился на бок. Не опуская оружие, преследовательница метнулась к перилам, хладнокровно беря его на мушку, но в этот момент что-то с силой ударило ее в спину, припечатав к балюстраде. Автомат вылетел из рук ночной гостьи и, описав крутую дугу, улетел куда-то под камин.

Впрочем, так просто сдаваться противница не собиралась. Легко, как-то даже слишком легко для никогда не отличавшейся особой физической силой Николь, отшвырнув от себя Маклеуд (а это именно Эмма внезапной атакой с тыла так удачно разоружила ночную гостью), она одним прыжком перемахнула через треснувшие от удара перила и вслед за Иваном соскользнула вниз, на первый этаж. Секунда — и в руках у нее оказался служивший украшением гостиной огромный бердыш. Перехватив его поудобнее, воительница грозно двинулась на Голицына.

Забыв о боли в ноге, Иван отскочил к стене, затравленно огляделся: как назло, никакого оружия рядом не было. За окном блеснула молния — и молнией же сверкнуло лезвие боевого топора — лишь чудом Голицыну удалось уклониться, дернувшись в сторону, и смертоносный бердыш рассек старинный гобелен, отрезая герцога Савойского от его атакующей армии. Повторную атаку принял на себя деревянный стул — Иван успел подхватить его и кое-как подставить под клинок. Стул оказался крепким — окончательно разлетелся в щепки даже не после второго — после третьего удара. Это дало Голицыну время на то, чтобы, пятясь, с горем пополам отступить за массивный круглый стол, стоящий в центре гостиной. Иван попытался его приподнять, чтобы опрокинуть на врага, но тот оказался слишком тяжел.

Разделенные столом, противника замерли напротив друг друга. Стоило «Николь» — Иван уже понял, что перед ним никакая не француженка — качнуться вправо — Голицын тут же дергался в противоположную сторону, стоило ей шагнуть влево — смещался и курсант. Наконец, поняв, что бегать вокруг стола бессмысленно, ночная гостья взметнула бердыш и с размаху опустила его на дубовую столешницу, очевидно, решив пройти к цели по кратчайшему пути.

Однако не тут-то было. Глубоко войдя в древесный массив, лезвие бердыша банально в нем застряло. «Николь» дернула за рукоять, но оружие засело крепко. Тогда, упершись стопой в край стола, незнакомка уже всем телом навалилась на древко. Возможно, бердыш бы и поддался, но в этот момент вынырнувшая из темноты Эмма огромным двуручным мечом подбила «Николь» под опорную ногу. Отчаянно взмахнув руками, незнакомка завалилась на спину. Стремительно обогнув стол, Иван тигром бросился на поверженную противницу и прижал ее к полу. Подоспевшая Маклеуд ухватила «Николь» за волосы, фиксируя голову, и Голицын, наконец, смог разглядеть лицо своего врага.

— Шог-Ра! — не смог сдержать он удивленного возгласа.

— Везет тебе с подружками, — прохрипела Эмма. — Так и липнут!

Но оставалось во всем этом еще что-то непонятное…

— Схарг! — Иван резко вскочил, выпуская из рук ранолку.

— Ты что?! — возмущенно рявкнула Маклеуд. — Держи ее! Вырвется!

— Нет… — покачал головой Голицын, тяжело привалившись к спасшему ему жизнь столу. — Уже нет. Он ее отпустил.

— Кто отпустил? Кого?!

— Схарг. Ранолку. Он ею управлял, — принялся объяснять он. — Хотел, чтобы она расправилась с нами. Потому что сам не может. Он был далеко, я его не чувствовал. Это как тоненькая ниточка, пока не наткнешься — не заметишь. А когда он понял, что проиграл, то ушел, бросив ее. Ну, или освободив, не суть. Это было как яркая вспышка — поэтому я его ощутил. Но сделать ничего не успел.

— А вот это жаль, — заметила Эмма. Волосы противницы она по-прежнему из рук не выпускала. Ранолка, впрочем, не предпринимала никаких попыток высвободиться. — Так, говоришь, он ушел? И… И что теперь будет с этой?

— Не знаю. Ты ей там, часом, ногу, не отрубила?

— Ты что, я плашмя била, только чтобы подсечь. Так она теперь вообще в себя придет? Или все, кранты?

— Не знаю, — повторил Голицын. — Для схарга она теперь недоступна… Но думаю, на всякий случай все же стоит ее связать. А там посмотрим.

— Наконец-то дело говоришь! — одобрила девушка. — Там, в прихожей, я видела, несколько ремней висит — тащи сюда. А я пока ее подержу — на всякий случай. Схарги схаргами, а ранолка эта и сама по себе та еще штучка!

10

Если полковник Боголюбов и был удивлен тем обстоятельством, что встретивший его в дверях коттеджа Иван был вооружен древней алебардой, а на шее у маячившей за спиной Голицына Эммы висел короткий полицейский автомат, то, надо отдать ему должное, вида не показал.

— Здравия желаю, товарищ полковник! — тон курсанта был безукоризненно вежлив, но острое лезвие на длинном древке решительно опустилось, преградив гостю путь. — Прошу вас остановиться и не делать резких движений. Я должен кое-что проверить.

— Что проверить, Голицын? — поинтересовался Сергей Владимирович, подчиняясь.

— Не находитесь ли вы под контролем схаргов… Прошу меня извинить, это займет всего несколько секунд… Все в порядке, можете проходить, — Иван отвел оружие в сторону. — Чисто, — кивнул он Маклеуд, обернувшись.

— Меня тоже будете проверять, Голицын? — из-за широкой спины полковника в прихожую шагнул… нард-кор Нивг собственной персоной.

Иван вздрогнул от неожиданности, но тут же взял себя в руки.

— Альгер! — отсалютовал он. — Прошу меня извинить, ив-сун, но это действительно необходимо.

— Ну, необходимо — так необходимо, — невозмутимо кивнул альгерд. — Кстати, аш-сун, к вашим услугам.

— Мои поздравления, аш-сун, — обратив разум к Силе «Исполнителя Желаний», Голицын мысленно обшарил пространство вокруг инопланетянина. Никаких следов присутствия схаргов — так же как и у Боголюбова.

— Все чисто, — заключил курсант, отставляя алебарду.

— Отлично, — улыбнулся Нивг. — В таком случае, теперь моя очередь. Будьте любезны, посмотрите сюда, — в руке альгерда появилась узкая пластина, напоминающая использовавшийся на Зите анализатор, только раза в полтора длиннее. — Так, понятно. Благодарю вас, — изменила ли пластина цвет, и на какой именно, Ивану с его места видно не было. — Теперь вы, Маклеуд.

Опустив ствол автомата, Эмма послушно шагнула к преподавателю.

— Благодарю вас, — Нивг убрал анализатор в карман.

— Зеленая? — не удержался от вопроса Голицын. Прочесть результат проверки на лице инопланетного контрразведчика было абсолютно невозможно.

— Да, — охотно ответил новоиспеченный аш-сун. — У курсанта Маклеуд, — добавил он после короткой паузы.

— А… у меня? — похолодел Иван.

— У вас цвет не проявился вообще. Как я и ожидал.

— Ожидали?

— Ну, это был один и наиболее вероятных вариантов. При условии, что рассказанное вами од-суну Боголюбову — правда… Пройдем внутрь?

— Да, разумеется, — пролепетал Иван, отступая.

— Я так понимаю, у вас тут были гости? — проговорил Боголюбов, переступая порог гостиной.

— Так точно, — с трудом нашел в себе силы ответить все еще ошеломленный словами альгерда Голицын. — Шог-Ра, ранолка. Схарги пытались разделаться с нами ее руками.

— Неудачно, как видно? — отодвинув стул, полковник опустился за рассеченный ударом бердыша стол. Нивг тут же присел рядом.

— Нападение было неожиданным, но нам повезло. Мы связали ее и заперли в чулане.

— Выходит, теперь вся компания в сборе, — заключил альгерд. — Что ж, думаю, это даже к лучшему. Да вы присаживайтесь, не стесняйтесь! Разговор нам предстоит долгий.

Иван и Эмма поспешили занять свободные стулья.

— Как вы оказались на Земле, аш-сун? — спросила девушка.

— А вот это, как раз, не имеет значения, Маклеуд, — отмахнулся от вопроса Нивг. — Оказался — и оказался, могу лишь заверить, что до вчерашнего дня мое пребывание здесь не имело к вам двоим никакого отношения. Другое дело, что, теперь, подозреваю, благодаря вам я здесь основательно подзастрял. Впрочем, проблема того стоит, я полагаю. Итак, к делу! — альгерд извлек из кармана еще один прибор, с виду напоминающий земной планшетный компьютер и положил его перед собой на стол. — Для начала, расскажите еще раз обо всем, что с вами произошло — начиная прямо с момента завершения флотской практики. Только факты, описание статуса Зиты и истории контактов человечества со схаргами можете опустить — перед вами, если вы не в курсе, Страж с одиннадцатью заходами «в гости».

— Ну, что скажете, аш-сун? — задал вопрос Боголюбов.

— С уверенностью можно утверждать одно: свои имена в историю вашей планеты эти ребята вписали, — ответил после короткой паузы Нивг. — Вот только будут ли это имена великих героев или не менее великих злодеев?.. Врата в пространство схаргов могут стать величайшим шансом для Земли, а могут и величайшим проклятием.

— То есть, вы нам верите, аш-сун? — осмелился спросить Иван.

— Рассказанное вами — правда, за исключением незначительных деталей, на предмет которых вы просто добросовестно заблуждаетесь. И вы не подвергались недружественному психотехническому воздействию — по крайней мере, в привычном нам смысле этого понятия. Так что, отвечая на ваш вопрос, скажу: да, я вам верю. А вот что теперь с этой верой делать?..

— Надо как можно скорее поднять со дна озера «Исполнитель Желаний»! — почти перебила альгерда Эмма. — Пока…

— Увы, это невозможно, Маклеуд, — развел руками Нивг. — Трофея нет на дне озера.

— Как нет? — опешила девушка.

— Шог-Ра? — догадался Иван. — Она нас все-таки опередила? Или… Или это швейцарские власти?

— Не то и не другое, — покачал головой альгерд. — Грузовой отсек не открывали с тех пор, как катер прошел Врата. И, тем не менее, он девственно пуст.

— Не может быть! — выдохнул Голицын. — Он же был там! Я сам, лично…

— Трофей был там, — охотно согласился Нивг. — Иначе вам ни за что не удалось бы выйти «из гостей» к Земле. Надо полагать, грузовой отсек опустел в тот момент, когда «Исполнитель Желаний» активировался.

— Активировался? То есть пробил тот тоннель к Земле?

— Тоннель — побочный эффект. Основное — это то, что вы называете Силой. «Исполнитель Желаний» не исчез — он лишь перешел в иное состояние, став этой самой Силой. А уже с ее помощью вы пробили — или распечатали имеющийся, но до поры закупоренный, тут пока у меня нет однозначного ответа — тоннель.

— То есть, «Исполнителя Желаний» больше не существует? — спросила Эмма. — В материальном виде?

— Ну почему же? Существует — в виде этой самой Силы. Надо полагать, она вполне материальна, хотя у нас едва ли найдется прибор, способный ее зафиксировать и измерить. Но это вовсе не означает, что создать такой прибор невозможно в принципе…

— Чувствую, остаток жизни мне предстоит провести, запертым в какой-нибудь секретной лаборатории… — убитым голосом проговорил Иван. — Прибор будем создавать…

— Я вовсе не уверен, что когда область временного сдвига минует, и риск возникновения парадокса исчезнет, Сила при вас сохранится, Голицын, — утешил курсанта Нивг. — Не исключено, что она уйдет даже раньше, понемногу убывая с каждым днем или с каждым использованием. Впрочем, поживем — увидим, как говорится.

— Кстати, как я понимаю, дожить до февраля — а ведь именно тогда этот ваш сдвиг должен сойти на нет — само по себе весьма нетривиальная задача, — добавил Боголюбов.

— Совершенно верно, од-сун, — кивнул альгерд. — Скажем прямо: чудо, что Голицын и Маклеуд вообще до сих пор живы. Даже несмотря на помощь Силы «Исполнителя Желаний». Чтобы вы правильно понимали, курсанты: вы не первые, за кем схарги охотятся в нашем мире. Правда, все предыдущие известные нам инциденты, за исключением трех, не выходили за пределы системы Зиты. Обстоятельства дел строго засекречены местными властями, но у нас, как вы понимаете, имеются на этот счет определенные возможности… Схарги приходят, когда возникает угроза возникновения временного парадокса — приходят с задачей парадокса не допустить. Например, в случае умышленного или случайного нарушения карантина по возвращении «из гостей». Такого рода схаргов принято называть схарг-с-миссией или, коротко, М-схарг. В отличие от Вторжения, приход М-схаргов никогда не является массовым, и они не агрессивны, если только дело не касается нарушителей, к последним же — беспощадны. Как и к тем, кто в силу контакта с нарушителем создает реальную угрозу построения альтернативного хода событий. Типичный пример: Страж получает информацию от нарушителя карантина о том, что не вернется «из гостей» и под ее влиянием отказывается от вылета. В этом случае М-схарги придут не только за нарушителем, но и за предупрежденным им Стражем, а также за всеми прочими, кто вольно или невольно окажется вовлечен в ситуацию и будет ими расценен как несущий угрозу порядку времени. В результате, как правило, людские потери оказываются значительно большими, чем если бы карантин был соблюден по всем правилам. Впрочем, лишних жертв М-схарги обычно стараются избегать. Но непосредственные нарушители уничтожаются всегда. Скрыться от М-схарга невозможно. Достоверно зафиксировано три случая, когда нарушители успевали покинуть систему Зиты. Преследователи все равно настигали их — куда бы те не скрылись. При перемещении в космическом пространстве М-схарг, очевидно, не связан известными нам тоннелями. На планетах, пригодных для жизни человека, его мобильность также превосходит нашу, хотя он никогда не использует катер, на котором прибыл из космоса — если только ему не надо покинуть планету, преследуя жертву. Стены и двери не служат для М-схарга непреодолимым препятствием. Кроме того, наблюдается интересное явление: при попытке беглого нарушителя воспользоваться техникой любого вида, та непостижимым образом начинает выходить из строя. Срываются в шахту лифты, взрываются автомобили, падают воздушные катера…

— У моего велосипеда тормоза отказали, когда мы из Женевы ехали! — вспомнила Маклеуд.

— Возможно, это явление того же порядка, — кивнул Нивг. — Хотя, с другой стороны, велосипед… — в голосе альгерда мелькнула нотка скепсиса. — Не знаю… Но я продолжу с вашего позволения. Единственное, что может на время задержать М-схарга — водная преграда значительной ширины — не менее двух километров. Он не способен долго двигаться ни над водой, ни по воде, ни в толще воды — только по дну водоема, и то весьма медленно. Впрочем, это мало что дает нарушителю: техника, способная передвигаться по воде, столь же уязвима, как и вся прочая. Иными словами, плавсредства тонут. Любые — от надувного плота до океанского лайнера. Механизм воздействия на них со стороны М-схарга не установлен.

— Схарги считают, что они тут не при чем, — выдал Голицын информацию, буквально только что возникшую в его мозгу. — По их мнению, сама объективная реальность приходит к ним на помощь, устраняя угрозу парадокса и восстанавливая порядок.

— Не исключено, хотя это и не единственное возможное объяснение, — проговорил Нивг после короткого размышления. — Кстати, как раз при такого рода авариях зафиксированы случаи массовой гибели посторонних, не несущих угрозу временному порядку людей. Впрочем, в настоящий момент нас с вами интересует практическая сторона вопроса. А она такова, что техника ненадежна. А на своих двоих от М-схарга не уйдешь.

— Последние дни я много передвигался на автомобиле, — заметил Боголюбов. — При этом никаких заслуживающих упоминания инцидентов не произошло.

— По-видимому, М-схарги пока не видели в вас непосредственной угрозы, од-сун, — предположил Нивг. — Как я уже говорил, они стремятся минимизировать свое воздействие. Впрочем, не поручусь, что их мнение не изменится в дальнейшем. Или уже не изменилось.

— Схарги не делят угрозу на прямую или непрямую, — вставил слово Иван. — В их понимании, угроза или есть, или ее нет вовсе.

— В общем, в дальнейшем я бы настоятельно рекомендовал автомобили исключить, — продолжил альгерд. — Также как поезда, самолеты, корабли и звездолеты — вероятность катастрофы с большим количеством невинных жертв — далеко не нулевая.

— Так что же — сложить руки и спокойно сидеть? — спросил Боголюбов. — До февраля?