Четвертый курс Кащеев Денис

Пластина в руке Ивана потеплела и неспешно, словно издеваясь, от центра к краям приобрела живительный изумрудный оттенок.

Голицын и Соколов дружно выдохнули.

— Ну, вот теперь действительно привет! — опустив анализатор, Иван шагнул навстречу другу. Они обнялись. — Как успехи? «Исполнитель Желаний» привез?

— В следующий раз — обязательно, — улыбнулся Глеб. — Да так себе успехи, откровенно говоря. Полный кузов гравия пятой категории без малейшего намека даже на четвертую с половиной.

— Ну, это ты не торопись, — попытался ободрить друга Голицын. — Мало ли, что там еще экспертиза покажет! Может, и третья где вылезет!

— Да не, — махнул рукой Соколов. — Помнишь, Жоржетта говорил, что всегда чувствует, если везет что-то ценное? Вот и я, типа, чувствую: пусто. Самая что ни на есть пятая. Существовала бы в природе шестая — так она бы и была.

— Ну, тебе виднее, конечно, — развел руками Иван. — Ладно, главное — вернулся. Схаргов-то видел?

— Ага, добрую сотню!.. Да нет, конечно, какие там схарги! Ты лучше скажи, как наши?

— Чан вернулся, его Збышек встречает. Чжу и ранольцев пока нет. Не было, то есть, когда я из зала выходил. Ну, так ведь рано же еще, нет?

— Рано? А сколько сейчас тут у вас времени-то?

— Три по рассвету. Ну, с минутами.

— Что, правда? Это что ж, мы там, на Тизе, даже не взлетели еще?

— Вот-вот взлетите.

— Эх, глянуть бы хоть одним глазком… Ладно, шучу! Что я, правил не знаю?! Пошли в карантин!

— Это я должен был сказать! По инструкции.

— Ну, так говори быстрее! Пить охота — сил нет! Слушай, мне такое в тоннеле привиделось! Просто кино и немцы!

— Что? Расскажи!

— Расскажу, куда я денусь…

Карантинная комната была довольно уютной: мягкие кресла и диванчики, столики с напитками (правда, сугубо безалкогольными: ни тебе пива, ни даже давешнего ранольского сидра. Как его там? Шнапс? Шнипс? Шрипс!), чуть ли не цветочки в вазе — на поверку, однако, оказавшиеся стеклянными, но ничего, все равно красиво. Был тут и обзорный экран — большой, в полстены, настроенный, разумеется, на Врата. Появление на мониторе каждого нового катера встречали аплодисментами, а уж явление в комнате Стража-«возвращенца» и вовсе сопровождалось овацией — тем более бурной, чем больше народу в ней участвовало. Ранольца Падда, вернувшегося «из гостей» пятым, по идее, предпоследним, и пришедшего в сопровождении Ругга, встречали семеро — с таким энтузиазмом, что у Ивана даже уши заложило.

Лица у вновь прибывших ранольцев, впрочем, были отчего-то совсем не радостные. А уж у появившейся через мгновение из-за их спин Эммы… Эммы?! А она-то что здесь делает? Ведь Чжу Пэн еще не вернулся!

— Что случилось? — мигом почуяв неладное, вскочил со своего места Чан Бяо. — Где Чжу?

Маклеуд замялась, отвела глаза.

— Где Чжу?! — вихрем подлетел к Эмме китаец.

— Он возвращался передо мной, — повесив голову, негромко проговорил куда-то в сторону ранолец Падд. — В нескольких километрах. Я видел, как его катер прошел Врата. Четко видел. Я нырнул следом. Но когда вышел по эту сторону, его нигде не было… Похоже, что он остался в тоннеле…

Что?! Сердце Ивана сдавило, словно в тисках.

— Он… — Чан запнулся. — Ты мог как-то опередить его…

— Катер Чжу до сих пор не вышел из тоннеля, — словно с трудом подбирая слова, произнесла Маклеуд. — Все контрольные сроки прошли. Мне очень жаль, Чан…

— Нет! — китаец в отчаянии сжал кулаки. — Это невозможно! Только не Чжу!.. — оттолкнув ранольца Ругга, он бросился к успевшей затвориться двери и забарабанил в нее. — Откройте!

— Чан, это карантин, — бесцветным голосом проговорила Эмма. — Ты не можешь выйти!

— Но я… Я должен его предупредить! — Бяо оглянулся — в глазах его стояли слезы.

— Это невозможно, — к ним подошел Збышек. — Никого из нас не выпустят отсюда, пока их катера не пройдут Врата. Это специально сделано, ты же знаешь…

— Специально?! Специально, чтобы дать Чжу погибнуть?! — взревел Чан. — Ты была там! — резко повернувшись к Маклеуд, он махнул рукой в сторону двери. — В зале слежения. Там нет никакого карантина! Почему? Почему ты ничего не сделала?!

— Путь на взлетную палубу закрыли, как только стало ясно, что случилось с Чжу. Мне было приказано идти прямо сюда. Но даже будь по-другому… Чан, Чжу уже ничем нельзя было помочь. Ты же знаешь, любые попытки вмешательства в сдвиг заканчиваются катастрофой. Всегда. И для того, кого пытаешь спасти, и для спасателей, и для всех случайно оказавшихся рядом…

— Я знаю?! Да ни черта я не знаю! — возопил китаец. — Мало ли, что там плел Жарж ког Фаааг на инструктаже! Чжу… Он был мне, как брат! Да почему был — он жив! Через пятнадцать минут прибудет на платформу на челноке. И черт меня подери, если я позволю отпустить его на верную гибель! А ну, как тебе понравится вот это?! — вновь повернувшись к перекрытому выходу, он выхватил «Шилк». Плазменная струя ударила в бронированную дверь.

— Чан, остановись! — взмолилась Эмма.

— Успокойся! — Збышек осторожно положил ладонь на плечо китайца.

— Сами успокойтесь! — судорожным движением Бяо стряхнул руку поляка. Луч бластера вильнул, полоснув по обшивке стены и едва не задев Мазовецки.

— Чан, тебе не позволят встретиться с ним! — простонала Маклеуд.

— Не позволят? Кто не позволит? Может быть, ты? — перестав жать на спусковой крючок, Бяо повернул «Шилк» стволом к Эмме. Бластер в его руке ощутимо подрагивал. — Посмотрим, как у вас это получится! Не хотите помочь — отойдите и не мешайте!

— Ты все погубишь… — Маклеуд попятилась.

— Нет! Я все исправлю! Я…

Раздался негромкий хлопок, и, замолкнув на полуслове, китаец стал медленно оседать на пол.

Эмма и Збышек недоуменно оглянулись, ища источник выстрела.

— Прошу прощения за вмешательство! — проговорила Шог-Ра, нарочито медленно убирая бластер в походное положение. — Полагаю, так будет лучше для всех. И для курсанта Бяо — в первую очередь. Еще раз прошу меня извинить, но кто-то все равно должен был его остановить. И лучше это буду я здесь, чем Жарж ког Фаааг — там, — мотнула она головой в сторону выхода.

Ответа ни у кого не нашлось.

15

Чан Бяо вернулся в домик лишь к следующему вечеру — на Зите прямо от люка челнока его, все еще парализованного, забрал анш Жиы (предварительно получив у Шог-Ра антидот — ранолка выдала его без возражений, хотя до этого на аналогичные просьбы Эммы и даже Ивана следовал категоричный отказ) и куда-то увез. О том, где он был все это время, китаец не распространялся. По правде говоря, он вообще не произнес ни слова: молча прошел в спальню, не раздеваясь, рухнул на койку и отвернулся к стене. Мазовецки сделал было попытку к нему подойти, но Маклеуд перехватила его на полпути и, покачав головой, остановила. Спорить Збышек не стал.

Все были уверены, что после всего происшедшего из лагеря Чана выгонят: помимо собственно инцидента на платформе, Бяо пропустил торжественный ужин (узнав, что отменять сие мероприятие никто и не думал, земляне решили было его дружно бойкотировать, но прибежал взбешенный Фантомас и едва не пинками загнал всю четверку в столовую), к тому же отсутствовал наутро на классных занятиях — более чем достаточно для вылета, однако, обошлось: то ли причину сочли уважительной, то ли еще что, но китайца оставили на Зите. По крайней мере — пока.

Исчезновение Чжу Пэна — не сговариваясь, смертью это не называли: просто «пропал без вести» — выбило из колеи не только Чана. До сих пор опасность походов «в гости» воспринималась курсантами несколько абстрактно: ну да, чужой, непонятный мир, схарги эти, опять же — всякое может случиться, но когда было иначе? Потеря товарища, да еще такая будничная — не в бою, не от рук коварного врага: просто вошел в тоннель и не вышел — явилась для всех настоящим шоком.

В редких разговорах о происшедшем в карантинной комнате предпочитали не упоминать, однако, в своих мыслях каждый наверняка постоянно возвращался туда, на орбитальную платформу. И Иван отнюдь не был здесь исключением. Как следовало поступить? И как расценивать действия Шог-Ра? Действительно ли ранолка всех их спасла от беды (как об этом безапелляционно заявил анш Жиы) — при этом, рискуя вместо благодарности получить выстрел в ответ? Тело Чана еще не замерло на полу, когда в лицо ей уже смотрели стволы трех «Шилков» — Маклеуд, Мазовецки и даже его, Голицына. И далеко не факт, что у всех переключатель стоял в положении парализатора. Ранольцы, понятно, тоже схватились за бластеры, направив их на землян. Холодные головы сохранили лишь сама Шог-Ра, демонстративно убравшая оружие, и Соколов, так его и не обнаживший. Усилиями этих двоих конфликт удалось если не погасить, то хотя бы заморозить: по крайней мере, бластеры, один за другим, вернулись в походное положение — в любой миг готовые, впрочем, выскочить обратно. И миг этот едва не настал — после того, как Эмма потребовала у Шог-Ра антидот. Ранолка спокойно, но твердо отказала, Маклеуд вспылила, кто-то из ранольцев столь же резко ей ответил, и все едва не закрутилось по новой. К счастью — хотя какое уж тут счастье — в этот самый момент на экране появились стартующие катера, и все, словно завороженные, прильнули к нему.

«Победоносец» Чжу Пэна покинул платформу третьим. За все время, пока он не прошел Врата, в карантинной комнате никто не издал ни звука.

Смотреть игру «Шинника» с «Ушша» Голицын не пошел. Он и не собирался вообще-то — до зрелищ ли после всего случившегося?! — а тут еще подоспело очередное послание от Рут. Хоть какой-то светлый момент…

«Ваня, привет! Я снова на связи! А ну-ка, угадай, где это я сейчас! Ни за что не угадаешь! Школа, думаешь? А вот и ничего подобного! Не Школа, и вообще даже не Сопрол! Ну что, сдаешься? Это Земля! А если точнее — Женева, Консульство Альгера! Вот так вот! Мы здесь уже три дня, но время, чтобы продиктовать хоть пару предложений, только сейчас смогла выкроить. Суета кругом — кошмар! Все носятся, как угорелые! Ну да обо всем по порядку. Сидим мы, значит, на «ностальгешке» — это у нас теперь вместо «галашки» геополитика, я тебе рассказывала — нард-кор Лавг втирает что-то мутное про Китай с Тайванем, и тут внезапно заваливается нард Ялд собственной персоной — а он сейчас за Начальника, это я тебе, вроде, тоже уже говорила. «Андерсон, Лайн — живо за мной!» — говорит. Ну, мы что, встали, пошли. Приходим в его кабинет, там уже с полдюжины курсантов толпится: Смирнов и Фролов ваши, Мак Мерфи Патрик — помнишь его? Хампи Капур — ее наверняка помнишь, симпатичная такая индианочка. Еще Лонг из Автралии и ас-Саляль до кучи. А за столом Начальника, как у себя дома развалился жирный напыщенный альгерд, вальяжно так, вот, кажется, еще чуть-чуть — и ноги на стол положит. Нард Ялд ему что-то говорит, а этот будто и не слушает совсем: все нас глазищами пожирает. В общем, выяснилось, что чувак этот — только что назначенный Консул Альгера, летит на Землю, а мы, значит, поступаем в его распоряжение. Помню, первая мысль: вот черт, так опять Кубок Школы и не выиграю! Мы ж как раз перед этим «Конкорд» разорвали на британский флаг — «шесть-ноль» и четыре прохода. В полуфинале должны были с китайцами играть. Китайцы, кстати, «Варяг» ваш переиграли — в упорной борьбе, «пять-четыре» или «четыре-три», точно не помню… Ладно, отвлеклась… В общем, полчаса на сборы — и вперед, к родному Солнышку. Причем не на каком-нибудь занюханном лайнере — на шикарной гоночной яхте! У нас с Хампи была отдельная каюта — огромная, роскошная, чего там только не было!.. Эх, жаль, долетели быстро! Приземлились где-то в Европе — я не очень поняла, где именно, во Франции, кажется, а может в Италии, в Женеву эту ехали еще часа три на автобусе по абсолютно пустому шоссе — ни одной машины навстречу! И попутных — тоже ни одной, если, конечно, не считать нашего эскорта. Европа, что с нее взять… Смирнов, правда, сказал, что это наверняка полиция расчистила дорогу, чтобы нас пропустить. Не знаю, не знаю… Может у вас, в России, такое и возможно, но здесь — не верится как-то… Но факт остается фактом: ни единого автомобиля до самой Женевы. А вот уже в Женеве — да, улицы явно были перекрыты, согласна. Городок, кстати, довольно красивый, но маленький уж больно. Здание ООН поразило — тут у них, типа, Европейская штаб-квартира — по сравнению с офисом у нас на Манхэттене просто избушка какая-то. Чего, кстати, Альгер решил в этой занюханной Женеве обосноваться — не понимаю! Есть же ведь Нью-Йорк… Ну, в общем, приехали мы наконец. Разместились, похоже, в единственном современном здании в городе. Тоже невысокое, кстати — пять этажей всего — но хоть видно, что не в прошлом веке строили. Так и торчим с тех пор в четырех стенах. На улицу не выпускают, да и некогда, честно говоря, гулять: дел по горло. Ну и учебные занятия, кстати, тоже никто не отменял. Кстати, нард Орн тоже здесь, он нас и встречал по прилету. Кроет на чем свет стоит Нивга, который, вроде как, должен был всем заниматься, но как всегда куда-то пропал… Так что вот так вот… Точно уже известно, что с нового учебного года Школа тоже сюда переедет. Не конкретно в Женеву, в смысле, а на Землю. Место как раз подбирают сейчас. Собственно, половина дел связаны с подготовкой перевода Школы. Все в страшной спешке, на бегу буквально… Зашиваемся просто!.. Ладно, главное ты понял. У тебя-то как дела? До меня тут слухи дошли — на Сопроле еще — что тебя там какая-то ушлая ранолка клеит? Пусть только попробует! Я этой инопланетянке все щупальца пообрываю!.. Ладно, шучу: парочку оставлю, чтоб было на чем в свою Ранолу уковылять! Так что ты там смотри у меня, без фокусов!.. Короче: закругляюсь — надо бежать, к Консулу вызывают. Пиши мне! Целую! Покедова!»

— Лерке? Про тебя и Шог-Ра? — удивленно приподняв брови, переспросил Глеб. — Да нет, ничего не писал. А что, было о чем писать?

— Ну…

— Не, ну, может, упоминал, что у тебя соседка по парте — ранолка, и то вряд ли. Тоже мне, тема…

— Ладно, замяли, — махнул рукой Иван. — А как тебе новость насчет Земли?

— Лично я — только «за», — пожал плечами Соколов. — Непонятно только, как они все это дело через ООН провели.

— Видать, посулили взамен что-то такое, от чего невозможно отказаться…

— Ну да. Только вот что? Да и с какой стати?

— И что теперь скажут ранольцы?

— Ну, ранольцы, положим, вне игры: официально они из Солнечной системы ушли безусловно и окончательно. Но Альгер-то почему вдруг так засуетился? И почему именно сейчас?

— Меня спрашиваешь? Я не знаю, — развел руками Голицын. — Да и Рут, по ходу, не знает.

— В общем, тут есть о чем поразмыслить, — заключил Глеб.

— Додумаешься до чего — поделись!

— Угу…

16

Шог-Ра ждала Ивана у входа в учебный корпус. Точнее, ранолка просто стояла возле дверей, даже не глядя на неспешно приближающуюся пятерку землян, но почему-то Голицын сразу решил, что девушка ждет именно его. И, как выяснилось вскоре, не ошибся.

— Иван, можно вас на минуту? — Шог-Ра сделала шаг вперед, заступая дорогу Голицыну.

— Что? Э… Вообще-то сейчас у нас занятия! — нахмурился курсант.

— До начала еще четверть часа, даже чуть больше, — заметила ранолка.

— Правда? Ну, тогда ладно… — буркнул Иван.

Его товарищи молча обогнули замершую посреди дороги парочку и скрылись в недрах здания. Один лишь Глеб обернулся в дверях и слегка качнул головой — то ли не одобряя поступок друга, то ли извиняясь за то, что не может оказать поддержку.

— Ну? — Голицын вновь повернулся к ранолке. Та явно чувствовала себя не в своей тарелке.

— Я насчет криска… — переминаясь с ноги на ногу, выговорила она.

— Что опять насчет криска?

— Ну… Вы же смотрели игру…

— Вашу с «Ушша»? Нет, не смотрел, — отрезал Иван.

— Значит, и результата не знаете? — в голосе девушки мелькнуло удивление.

— Не знаю, — сухо кивнул Голицын. — Надеюсь, «Шинник» выиграл?

— В том-то и дело, что нет!

— Что, проиграл? — на этот раз пришел черед удивиться Ивану.

— Нет, не проиграл… Ничья. «Пять-пять».

— И… что? Кто вышел в финал?

— Никто не вышел, — со вздохом сообщила Шог-Ра. — Будет переигровка. Завтра утром.

— Ну что ж… Желаю успеха! Это… Это все, что вы хотели мне сказать?

— Нет!.. Вы не поняли! — всплеснула руками ранолка. — Переигровка подразумевает ротацию состава. Три игрока основы, включая капитана, выбывают, вместо них выходят трое запасных во главе с вице-капитаном!

— Ну и… — до Голицына стало постепенно доходить, к чему клонит его собеседница. И это «что-то» ему совсем не понравилось.

— В команде числится девять человек. Трое играть не могут — остаются шестеро — ровно столько, сколько должно выйти на игру!

— Э, нет! — замотал головой Иван, осознав, наконец, куда ведет его собеседница. — Так мы не договаривались!

— Я знаю, — грустно кивнула Шог-Ра. — Но раз уж так сложились обстоятельства…

— Нет! — рявкнул Голицын. — Играть не буду! И не просите!

— Не играть! Просто за воротами посидеть…

— Нет! — вот же ведь: дашь палец — всю руку готовы оттяпать!

— Но тогда нам засчитают поражение!

— Мне жаль, — развел руками землянин. — Правда.

— Нет… — выдохнула ранолка. — Вы не можете так поступить… Со мной…

— При чем здесь вы? Договор есть договор… — Иван сделал движение, намереваясь уйти.

— Но что вам стоит?! — схватила его за руку девушка. — Всего один матч!

— Ну да, — хмыкнул землянин, — а потом в финале у вас опять ничья, и…

— Нет! То есть… — она осеклась. — Ничьи — они ведь довольно редко случаются…

— То, что случилось однажды, имеет все шансы повториться вновь! — философски изрек Голицын.

— Да, наверное… — пролепетала Шог-Ра. — Но… Как мне вас уговорить?!

— Никак, — пожал плечами Иван.

— Но это… жестоко!

— Жизнь — жестокая штука. В чем на днях мы все имели возможность в очередной раз убедиться!

— Вы про тот инцидент на платформе? — вскинула голову ранолка. — Поверьте, я искренне соболезную вам в связи с гибелью вашего товарища…

— Чжу Пэн не погиб! — перебил ее Голицын. — Он пропал без вести!

— Да, да, конечно… А что касается его друга… Я сделала то, что должна была сделать! Точнее — то, что вы сами были обязаны сделать! Страшно представить, что могло произойти, вырвись он из карантина! А так его даже не выгнали из лагеря!

— Считаете, ему от этого намного легче?!

— Нет… — неожиданно тихо произнесла Шог-Ра. — Не считаю. Но все мы здесь собрались вовсе не потому, что нам так уж нравится местный климат. Нами движет долг. У каждого он — свой. Но только оставаясь в лагере, мы можем его исполнить, как подобает. И вопрос не стоит, как легче. Вопрос стоит — как правильно… Жарж ког Фаааг, — сказала она вдруг.

— Что — Жарж ког Фаааг? — не понял Голицын.

— Идет сюда, — указала ранолка кивком за спину Ивана.

Землянин оглянулся: со стороны столовой к учебному корпусу быстрым шагом действительно двигался Инструктор.

— Надо идти в аудиторию, — проговорил Голицын — почему-то виновато.

Шог-Ра молча кивнула.

Вопрос — не как легче. Вопрос — как правильно. А как правильно?

— Слышь, Глеб, я это… Вот что тут подумал… Может, мне все-таки сыграть разок за этот несчастный «Шинник»…

— В смысле — в финале? — поднял голову Соколов.

— Да нет, в каком финале… У них там переигровка первого матча. Ничья потому что была. Ну и, типа, обязательная ротация состава…

— А… Ну, сыграй, конечно, — кивнул Глеб. — Отчего ж не сыграть…

— То есть, ты одобряешь?

— Я-то? А тебе обязательно требуется одобрение?

— Ну…

— Хочешь — с Фантомасом обсуди…

— Нет, — замотал головой Иван. — Что я буду к нему с каждой мелочью бегать? Да и синтезаторы у него, поди, закончились…

— Это уж к гадалке не ходи, — улыбнулся Соколов.

— Да, пожалуй, сыграю… — уже увереннее проговорил Голицын. — Мне кажется, это будет правильно.

Глеб молча развел руками: мол, ты сказал.

Из всей земной делегации посмотреть игру с участием Ивана выбрался лишь верный друг Соколов — к Чану Бяо Голицын с этим вопросом даже не рискнул подходить, Мазовецки извинился, невнятно сославшись на срочные учебные дела, а Эмма пробурчала что-то в том смысле, что ты, мол, все равно за воротами будешь отсиживаться, на что там смотреть, на ранолку эту твою, что ли?

Друзья вышли из домика едва рассвело — матч был назначен на раннее утро. Ночью прошел сильный дождь, оставив на память о себе россыпь луж на дорожках — мелких, но широких. Полной грудью вдохнув влажный, не успевший еще толком прогреться воздух, земляне направились в сторону криск-зала.

У развилки возле уже знакомого Голицыну плоского камня их поджидала Шог-Ра.

— Ранних рассветов, Иван! Мир вашему клану, Глеб! — приветствовала друзей ранолка.

— Ярких закатов… — без особого энтузиазма отозвался Голицын.

— Спасибо, и вам не хворать! — Соколов, похоже, напротив, прибывал в приподнятом настроении. — Про сильный ветер в горах ведь слишком банально, да?

— Про ветер и горы никогда банально не бывает, — улыбнулась девушка. — Ну что, идемте?

— А где остальные? — поинтересовался Иван.

— Думаю, уже в раздевалке, — сказала Шог-Ра.

— Тогда, конечно, идем.

Вопреки предположению ранолки, других игроков «Шинника» они встретили у входа в ангар криск-зала. Три йомена Гааффы — Голицын узнал капитана Чву-ду-пай-ю, двоих других по именам он не знал — двое Горынычей и два «конфедерата» стояли плотной группой возле дверей и что-то оживленно обсуждали.

— Что, закрыто еще? — спросил Иван остановившись.

— Сейчас узнаю, — Шог-Ра решительно направилась к товарищам по команде.

Вернулась она минуты через три. На лице ее читалась растерянность.

— Ну, что там? — поинтересовался Голицин.

— Игры не будет! — сообщила девушка.

— И почему? — опередил Ивана с вопросом Глеб.

— У «Ушша» некомплект состава. Из-за ротации. Им засчитано поражение. Мы в финале.

— Вот как? — вздернул брови Голицын. — Ну и отлично!

— Да, наверное… — не слишком уверенно проговорила девушка. — Хотелось бы, конечно, завоевать это право в честной игре…

— А с чего вдруг взялся недокомплект? — вновь задал вопрос Соколов. — Еще вчера, как я понимаю, все было в порядке.

— Вчера группа Старшего Инструктора ходила «в гости»… Нет, нет, все вернулись! — поспешно добавила она, заметив, как резко изменились лица землян. — Но у одного — Замг, знаете его, наверное — при встрече анализатор вместо зеленого цвета выдал синий. Ну, его, понятно, тут же спеленали — он, говорят, и не сопротивлялся. Привезли в лагерь. Вроде как, надеялись, отойдет к утру, но, видно, не сложилось.

— Дела… — протянул Глеб. — Но, Слава Богу, хоть вообще вернулся!

Иван не без некоторого удивления поймал себя на мысли, что тоже скорее рад факту возвращения ранольца «из гостей» — при всей его нежной «любви» к этому подлому племени.

— И что теперь? — спросил он.

— Вон, глядите, Чингачгук идет к нам! — воскликнул Соколов прежде, чем Шог-Ра успела что-то ответить. — Может, скажет что.

Йомен Гааффы — высокий широкоплечий юноша с открытым, располагающим лицом — степенно подошел, поздоровался с Иваном и Глебом. Земляне ответили на приветствие.

— Курсант Замг сейчас в изоляторе, — сообщил капитан «Шинника». — Сколько там еще пробудет — неизвестно: может быть, несколько часов, а может быть — месяц. Этикет предписывает нашей команде его навестить.

— А это разрешено? — задал вопрос Голицын.

— Как мне сказали, это всецело рекомендовано. Вы пойдете? — повернулся он к Соколову — в отношении Ивана и ранолки у него, по всей видимости, сомнений не возникло.

— Почему бы и нет? — пожал плечами Глеб. — Все равно для завтрака еще рано…

— Тогда не будем терять времени, — кивнул Чву-ду-пай-ю.

Изолятор располагался возле самого летного поля и представлял собой невысокое серое строение с единственной дверью. У входа, словно на посту, стоял курсант-ранолец.

— Ранних рассветов, Казт, — произнесла Шог-Ра, приблизившись.

— Ярких закатов… — бесцветным голосом отозвался «часовой».

— Мы хотели бы навестить курсанта Замга, — взял инициативу в свои руки Чву-ду-пай-ю.

— Хотели — навестите, — все так же равнодушно бросил ранолец.

— Ну… Так мы заходим? — уточнила Шог-Ра.

— Дверь перед вами… Хотя, признаться, я бы вам не советовал… — с чувством добавил он неожиданно.

— Почему это еще? — обернулся, замерев на пороге, Чву-ду-пай-ю.

— Да нет, заходите, заходите… — голос Казта вновь утратил всякую эмоциональную окраску. — Йалг ког Вааан говорил, что ему полезно разговаривать с людьми…

— Что-то мне все это не нравится… — прошептал на ухо Ивану Глеб.

Голицын кивнул, но все же вслед за йоменом и ранолкой шагнул к крыльцу.

Помещение изолятора оказалось разделено на две части мощной прозрачной перегородкой. По одну ее сторону, в нешироком коридоре, столпились посетители, по другую имелось пять просторных боксов. Четыре из них пустовали, а в пятом, дальним от входа, на широкой незастеленной койке в золотой форме Стража навзничь лежал Замг. В первый момент Ивану показалось, что ранолец пребывает без сознания, но едва за перегородкой возникло шевеление, тот тут же распахнул глаза.

— А вот и вы! — глухим, каким-то неестественным голосом произнес Замг (как выяснилось, звук перегородка, несмотря на свою толщину, пропускала не хуже, чем свет). Губы его при этом почти не шевелились. — Я ждал вас!

Ранолец попытался рывком подняться, но металлические браслеты на запястьях и щиколотках не позволили ему этого сделать, отбросив назад. Шог-Ра ахнула.

— Пришли узнать свою судьбу? — со второй попытки Замгу удалось, упершись локтями в койку, слегка приподнять плечи и голову. — Очень кстати! Вот ты, например? — его совершенно безумные глаза впились в лицо Чву-ду-пай-ю. Йомен аж попятился. — Хочешь, небось, турнир по криску выиграть? Вижу, что хочешь… Сядешь в лужу! — ранолец истерично захохотал, явно довольный собой. Затем, наморщив лоб, обратил взор на Шог-Ра. — Ну а ты к чему стремишься, дочь Раны? Вижу, что не к спортивным успехам! Впрочем, соглашусь, это тоже чем-то сродни спорту… Исполнишь, что задумала, не сомневайся, вот только результату удивишься… Да что там — все удивятся! Теперь ты, землянин, — взгляд Замга перепрыгнул на Голицына. Кожу Ивана обожгло — словно в прорубь январскую нырнул. — Знай, то, что невозможно остановить, можно нагнать! Вот только цену за успех придется заплатить немалую. Но это уж не обессудь… Теперь ты, йомен…

— Э… Пойду-ка я, пожалуй, отсюда, пока не поздно! — вполголоса проговорил за спиной Голицына Глеб.

В следующую секунду все стоящие в коридоре, как по команде рванули к выходу. Возникла давка.

— Жаждешь найти «Исполнитель Желаний»? — как ни в чем не бывало гремел над коридором глас ранольца. — Не выйдет! Число твоих заходов «в гости» не превысит трех! Да и третий-то раз пустой вернешься из-за Врат! Если вообще вернешься…

Пару раз получив в бок чьим-то локтем, Иван, наконец, протиснулся на крыльцо. Следом за ним из дверей, словно пробка из бутылки, вылетел Чву-ду-пай-ю. Йомен попытался затормозить, но споткнулся о ногу Голицына, взмахнул руками, едва не кубарем скатился по ступенькам и, подняв фонтан брызг, плюхнулся на дорожку.

— И сядешь ты в лужу… — подражая голосу Замга, продекламировал оказавшийся свидетелем этой сцены Соколов.

— Совпадение, — неуверенно проговорил Иван.

— Ладно, зато теперь, может, турнир все же выиграем, — проговорил Чву-ду-пай-ю, с трудом поднимаясь на ноги. — Если это — та самая лужа…

— То ты легко отделался, — поддержал его кто-то из соплеменников.

Между тем Голицын лихорадочно вспоминал, что именно безумный ранолец напророчил ему, Ивану. «Не остановить, но догнать…» При этом дорого заплатить за удачу… Нет, не за удачу — за успех… Бред какой-то!

Аналогичные мысли, похоже, занимали и ранолку.

— Исполнишь, что задумала, вот только результату удивишься… — негромко проговорила Шог-Ра. — Все удивятся…

— Понимаешь, о чем это? — повернулся к девушке Иван, неожиданно для самого себя переходя на «ты».

— Думаю, да, — задумчиво проговорила ранолка. — Наверное, вот об этом, — и сделав быстрый шаг к Голицыну, поцеловала его в губы. Затем резко отпрянула и, слетев по ступенькам, побежала в сторону домиков.

— Не знаю, как все, но что касается меня — я не очень удивлен, — хмыкнул Глеб.

Что до Ивана, то он, замерев, словно соляной столп, пребывал как раз в полном недоумении.

17

Замг покинул изолятор через два дня: осунувшийся, с потухшим взором, и, как утверждала Шог-Ра, абсолютно ничего не помнящий с того момента, как его «Победоносец» прошел Врата: ни пребывания «в гостях», ни возвращения, ни последующей подработки Кассандрой на полставки. Что любопытно, пережитое приключение вывело ранольца на первую строчку в таблице рекордсменов: как выяснилось, в тот злополучный заход, помимо пророческого дара (или проклятия?), Замг приволок «из гостей» еще и трофей третьей категории. Пошли даже разговоры, а не связано ли как-то одно с другим, но Жарж ког Фаааг догадку решительно опроверг: мол, за долгие годы и века никаких таких закономерностей не выявлено. Ну что ж, не выявлено — так не выявлено, вам, инструкторам, виднее. Но все равно подозрительно…

Что касается Шог-Ра, то ранолка вела себя с Иваном как ни в чем не бывало, окончательно ставя того в тупик: что же это такое было?! И что следовало делать ему самому? Может быть, броситься следом? Как это там было у нашего Вещего Замга? «Не смог остановить — сможешь догнать?» А зачем? Или это не про то вообще?.. Непонятно, в общем…

Пока Замг отмокал в изоляторе, Голицын совершил свой второй заход «в гости». Всю дорогу от платформы до Врат его буквально трясло: перед глазами все время вставал Чжу Пэн, вопия в голос: вернись, неразумный! Стоило же катеру нырнуть в тоннель, как китаец и в самом деле заявился в кабину: правда, не то, чтобы во плоти, но зато в сопровождении Замга — того, прежнего, с жестким лицом и уверенным взглядом. Незваные гости расположились прямо на приборной панели, провалившись спинами внутрь обзорного экрана — впрочем, тот сейчас все равно не работал — и принялись с искренним интересом разглядывать Голицына. Иван взгляда не отвел, и — о чудо! — беспрерывно колотившая его дрожь мало-помалу унялась.

Молчание длилось минуту, может — больше: течение времени в тоннеле ощущается слабо, а цифры обратного отсчета загородил собой чертов ранолец.

— Как дела, Чжу? — выговорил, наконец, Голицын. Прозвучало довольно глупо.

Китаец лишь невесело и вроде бы виновато улыбнулся.

— Он не может ответить, — проговорил Замг. — Ведь его нет с нами.

— А ты — есть? — зло спросил Иван.

Страницы: «« 23456789 »»

Читать бесплатно другие книги:

Поражает охваченный сборником «Мой дом Россия» огромный диапазон времени и событий, а также связанны...
Автор книги – протоиерей Георгий Белодуров, известный православный писатель и миссионер, клирик Воск...
Главным угощением стола на Масленицу традиционно считаются золотистые горячие блины. Вспомните, как ...
«Детство Иисуса» – шестнадцатый по счету роман Кутзее. Наделавший немало шума еще до выхода в свет, ...
Департамент «Q» копенгагенской полиции расследует давнее нераскрытое дело об исчезновении некой Риты...
Ядерная бойня обрекла планету на вымирание, но небеса даровали нам спасителей, которые очистили возд...