Захватывающее время Тарп Тим
– Верно, – говорит она. – Нет ничего, кроме сейчас. Я ни о чем не хочу думать, только об этом. Это правильно? Мы могли бы заняться этим?
Я трусь щекой о ее макушку и отвечаю:
– Эй, это же я, Саттер. Конечно, могли бы.
К тому времени, когда мы добираемся до моего дома, мы успеваем разделаться с фляжкой и принимаемся полировать виски пивом, правда, выпиваем мы совсем немного. Не знаю, сколько раз мы занимались этим на диване в гостиной, но сейчас удовольствие, которое я испытываю, целуя Кэссиди, обретает особую сладость. Ее руки снуют под моей рубашкой, как маленькие норки, мои делают то же под ее свитером. Каждый раз, едва я заговариваю, она закрывает мне рот поцелуем.
Это сложное испытание – подниматься наверх, целуясь, и одновременно снимая одежду, но вы же знаете: если надо что-то сделать, ты это сделаешь. Мы устраиваемся на моей кровати. Меня распирает от радости. Такое ощущение, будто из моей груди сейчас вырвется сноп яркого света. Она никогда не была так красива, может быть, только в первый раз.
– Тебе известно, что я испытываю к тебе, – говорю я, а она в ответ:
– Молчи.
И тут начинает происходить странное. Ее руки замирают, тело напрягается. Я все еще целую ее, но она не отвечает на мои поцелуи. Впечатление примерно такое же, как когда кричишь в каньоне и ждешь эха, а его нет.
Я спрашиваю:
– В чем дело?
– Ни в чем. Продолжай.
– В каком смысле продолжай?
– Просто продолжай и делай, что полагается. – Она лежит абсолютно неподвижно. Ее глаза закрыты, и электричество, которое окутывало ее, куда-то исчезло.
Я приподнимаюсь на одном локте и внимательно смотрю на нее.
– Я не могу, когда ты такая.
Естественно, часть меня знает, что физически я смогу сделать то, что полагается, но от этого не будет никакого удовольствия. Все волшебство секса в том, что ты хочешь, чтобы другой человек хотел тебя. Я в том смысле, что именно это отличает нас от животных. Это и то, что мы стрижем волосы.
– Ты думаешь о Маркусе или еще о чем-то? – Мне противно упоминать другого парня, когда я лежу в кровати с обнаженной девушкой, но это тот самый вопрос, который приходится задавать.
Она только сильнее зажмуривается.
– Ты что, влюблена в него?
– Сейчас я не хочу говорить о нем. – Ее нижняя губа дрожит.
– На мой вопрос достаточно ответить «да» или «нет». О подробностях я не спрашиваю.
– Не знаю. – У нее из глаз текут слезы. – Может быть. У меня сейчас, как бы… это… все перепуталось.
– А как же я? Как же сегодняшний день?
– Вот из-за этого я и запуталась. – Она замолкает и шмыгает носом. Похоже, меня ждут самые настоящие рыдания с покраснением лица и частыми всхлипами. – Сегодня все было просто замечательно. Честное слово.
– Но?
– Но, понимаешь ли, это только один день.
– Будут и другие.
– Знаю. Поверь мне, я так веселюсь только с тобой, но я не могу постоянно веселиться. У жизни есть и серьезная сторона.
– Эй, но я же серьезен. Я на сто процентов серьезен в отношении твоих слов о несерьезности. Иначе и быть не может.
– Я знаю. – Уголки ее рта лишь слегка приподнимаются вверх. – Но с Маркусом совсем по-другому… у него есть план. Он не просто говорит о том, что хочет изменить мир, он все делает для этого. Только иногда бывает перебор. Он уже распланировал, как будут развиваться наши отношения, как я поеду с ним в колледж в Нью-Мексико, как через год мы станем жить вместе, а потом, сразу после получения дипломов, поженимся.
– Поженитесь? Он уже говорит о женитьбе? После всего… сколько?.. двух недель? Неужели это тип не знает значения фразы «в дрожь бросает»?
– А иногда он вынуждает меня чувствовать себя так, будто мы в ответе за всех бездомных, бедных, голодающих и угнетенных в нашем городе. Ты же знаешь меня. Все это тоже меня волнует. Ты же миллион раз слышал, как я говорила об этом. Но я не могу думать о них постоянно. Иногда мне нужно освободиться от проблем, забыть обо всем и просто жить здесь и сейчас.
– Конечно, нужно. И всем остальным тоже. Если постоянно переживать из-за этого, можно однажды заработать себе аневризму. И у тебя из ушей будет хлестать кровь. Врачи на каталке повезут тебя в реанимацию, крича на бегу «быстрее» и «синий код»[32]. Ты этого хочешь?
– Нет, не хочу. Но я и не хочу таких четвергов. Я не хочу краткосрочных моментов. Я хочу всей жизни.
– Кэссиди, разве ты не знаешь, что жизнь и состоит из таких четвергов. Ты проживаешь их один за другим, а остальное улаживается само собой.
Она открывает глаза и тепло улыбается мне. В ее взгляде любовь, но не такая, от которой захватывает дух.
– Жаль, что на самом деле все не так, – говорит она. – Ты не представляешь, до какой степени мне хочется, чтобы было именно так.
– Так и может быть. Ты только поверь.
– Наверное, в этом вся проблема, – говорит она. – Я слишком реалистична.
Я вижу, куда это все ведет, причем совсем не туда, где «они жили счастливо и умерли в один день». И лучшее для меня сейчас – это отвлечь ее. И как можно быстрее отвлечься самому.
– Ничего страшного. – Я целую ее в лоб и хлопаю по плечу. – Тогда мы с тобой просто будем друзьями. Ты будешь приходить ко мне, когда почувствуешь потребность в веселье. А настоящую жизнь можешь вести с Маркусом.
Она поднимает руку и гладит меня по щеке. Слезы омывают ее улыбку.
– Ты самый настоящий волшебник, Саттер. И мне бы очень хотелось, чтобы этого было достаточно. Честное слово, хотелось бы.
Я хочу сказать ей, что этого действительно достаточно. Я хочу поклясться ей всеми святыми, что этого будет достаточно. Но на сегодня все волшебство уже закончилось.
Глава 36
В пятницу вечером я напиваюсь с Джереми Хольтцем и Джеем Праттом и крушу все вокруг. Так, по мелочи. Всякие фигурки на газоне, купальни для птиц, цветочные вазоны. Вообще-то крушат ребята, а я разделываюсь с парой кустов. И чувствую себя прекрасно.
На вечер субботы назначена тусовка в мотеле. Примерно раз в месяц кто-нибудь арендует два соседних номера в местном мотеле для празднования дня рождения. В эту субботу гуляет Кортни Лейн, подруга Бетани. Они вместе играют в софтбол. Я близко с ней не знаком, но меня пригласил Рикки, так что я иду с ним и Бетани. Наконец-то. А то я уже стал думать, что он не хочет подпускать меня к ней. Конечно, не исключено, что он просто пожалел меня после того, как я рассказал, что произошло с Кэссиди в четверг.
Лично я всегда считал Кортни скучной, но так как вечеринка устраивается в одном из лучших мотелей недалеко от аэропорта, есть шанс, что будет весело. Заодно я получу возможность изучить Рикки и Бетани как пару.
По дороге к мотелю они изо всех сил стараются втянуть меня в беседу, но это длится минут пять. Затем Бетани начинает рассказывать о том, как родители пристраивают дополнительную комнату к дому и как они собираются отделать ее в раннефранцузском стиле, и так далее. Это одна из тех скучнейших тем, которые так нравится обсуждать девчонкам и от которых у парней стекленеют глаза.
Однако, как это ни смешно, Рикки с энтузиазмом подхватывает эту тему. Он описывает, как отделал бы собственный дом и какой мебелью обставил, Бетани рассказывает о своих идеях. Я не верю своим ушам. Такое впечатление, будто они практикуются перед покупкой своего общего дома.
На мой взгляд, Рикки совершает большую ошибку, типичную для всех «новобранцев». Как только девчонка начинает говорить о будущем, я обычно сразу меняю тему. Я не веду разговоров о домах, свадьбах, карьерах или детях. Такие темы опасны, как зыбучий песок. Ты и не заметишь, как они тебя поглотят.
Один раз, когда я встречался с Кимберли Кернс, она оседлала тему: «А какой дом ты хотел бы иметь». Я ответил, что хотел бы жить в шалаше на дереве. Почему-то она взбесилась от этого, как будто я чем-то ее оскорбил. Ерунда какая-то. Неужели вы никогда не видели те потрясные деревни в кронах деревьях, которые строят в Коста-Рике?
Как бы то ни было, Рикки и Бетани полностью забыли о моем существовании. Они «обходят» каждую комнату своего воображаемого дома и описывают каждую деталь, от гобеленов до подстаканников. В качестве лучшего друга Рикки я решаю, что лучше будет отвлечь их, пока они не добрались до детской.
– А что это у вас такое? – врываюсь я в их разговор, имея в виду завернутую в яркую бумагу коробку, которая стоит на сиденье рядом со мной.
Рикки отвечает, что это подарок для Кортни, и я спрашиваю:
– А разве мы должны были приходить с подарком? Бетани отвечает:
– Это день рождения, между прочим.
– Ага, – говорю я, – но обычно дни рождения в мотеле устраиваются для того, чтобы хорошенько оттянуться.
– Ну, – говорит Бетани, – а этот – чтобы повеселиться.
– А в чем разница? – спрашиваю я.
– Не переживай, – говорит Рикки. – Уверен, подарки принесут не все. Ты можешь в качестве подарка внести плату за куверт[33].
– Что? Плата за куверт? Подарок? Да здесь что, собрались одни олигархи?
Рикки смеется, но Бетани остается серьезной. Все это очень странно. Почему я должен платить за куверт? Я пришел со своим виски.
Я вынужден признать, что этот мотель повыше классом, чем те, где обычно устраиваются подобные тусовки. В нем есть клуб, бассейн, тренажерный зал и крытый дворик со столиками, помещения для пинг-понга и аркадных автоматов. И номера в нем шикарные. И просторнее обычных.
К сожалению, вечеринка совсем скучная и лишена всякой энергетики. Когда мы приезжаем, то видим шестерых гостей, которые сидят и просто беседуют. Из крохотного магнитофончика льется какая-то невнятная мелодия, причем так тихо, что ее почти не слышно. Подарки сложены в углу, на столе стоит жирный белый торт из «Уолл-марта». Один переносной холодильник забит пивом, другой – колой.
Это ж надо, а – колой!
Хорошо, что я прихватил с собой свою верную фляжку.
С самого начала становится ясно, что с Рикки мне не пообщаться. Они с Бетани поглощены друг другом. Они разговаривают, глядя глаза в глаза и склонившись друг к другу. Они даже держат друг друга за обе руки. Еще пара минут, и они начнут называть друг друга «зайкой».
Это публичная демонстрация своих чувств большая проблема для меня из-за недемократичности. Вот сидит пара, и она правит в своей собственной вселенной, куда больше никто не допускается. Моя же вселенная значительно обширнее. Если я наедине с девчонкой, тогда все по-другому, а так я как бы приглашаю: «Все сюда, заходите! Приводите с собой братьев и сестер, берите собак». У есть меня место для всех. А мой ближайший друг, по сути, строит забор, чтобы отгородиться от остальных.
Прибывают новые гости, причем парами. В основном, девчонки из команды по софтболу со своими парнями. Тара Томпсон приходит одна, и становится совершенно очевидно, что готовится подстава. Скорее всего, Рикки позвал меня с собой, чтобы свести с ней. Конечно, Тара мне нравится. Она классная. Я бы встречался с ней, если бы не фиаско с Кэссиди. Но именно это и бесит меня. Ведь Рикки все отлично знает. Я говорил ему, что никогда не буду встречаться с ней. А он все равно устраивает против меня заговоры.
Мне не только скучно на этой вечеринке, я еще и в затруднительном положении. Я стою с парнями, которые обсуждают – подумать только! – теннис, а Тара сидит напротив рядом с Кортни и каждые пятнадцать секунд стреляет в меня глазами. Мне ничего не остается, как надолго приникнуть к своей фляжке.
Ладно, я могу с ней поговорить. Как-никак, она здесь самый интересный человек. Но тем самым я введу ее в заблуждение. Когда мы с ней сидели в ботаническом саду, все было замечательно. У меня на тот момент была девчонка. Я был окружен силовым полем, которое отталкивало романтические ожидания на мой счет. Мы с Тарой могли говорить на любые темы. Мы с ней могли даже обниматься. Но мы все равно оставались друзьями.
Я прохожу в соседний номер. Там мне не так неуютно, но скучно там так же. Все сидят кружком, а одна девчонка – ее зовут Тейлор, а фамилию не помню, – играет на гитаре и поет современные христианские гимны. Никому, кажется, не приходит в голову мысль, что это странный выбор для вечеринки с пивом. Меня же это вполне устраивает. Даже Иисус должен изредка веселиться.
В общем, скука смертная.
Естественно, у меня возникает потребность всколыхнуть это болото. Поэтому, когда песня заканчивается, я встаю на стул и говорю:
– Тейлор, это было потрясающе. – Я аплодирую ей. – А теперь попробую я. Тейлор, ты сможешь аккомпанировать мне?
Я выдаю экспромт про Саттера Кили в карибском стиле:
- «Слушайте Саттера Кили,
- Слушайте Саттермана,
- Он мастер шпили-вили,
- Он герой романа».
– А теперь танцевать! Все танцуют со мной! – я принимаюсь, словно в экстазе, двигать бедрами.
- «Танцуем вместе румбу,
- Танцуем танец грязный,
- И жаждет халам-бунду
- В штанах мой друг-проказник
- Да, да, да,
- В штанах мой друг-проказник».
Думаете, кто-то проникается моим настроением и поет вместе со мной? Фиг. Со всех сторон слышится: «Хватит, Саттер. Нам хочется послушать Тейлор, у нее настоящая музыка» и «Разве ты не в вытрезвителе?»
Рикки и Бетани стоят в дверном проеме. Рикки усмехается, а Бетани смотрит на меня, как на пуделя, который только что навалил кучку на ковер.
– Эй, – говорю я, – я всего лишь хочу быть полезным. Я не собирался портить вам похороны.
Я спрыгиваю со стула, подхожу к Рикки и говорю:
– Если решишь покинуть этот мавзолей, присоединяйся ко мне, я буду внизу, в аркадных играх.
Глава 37
Я не большой мастер аркад, но они все лучше, чем эта вечеринка. В ресторане я покупаю «7Up» и направляюсь в атриум. Внезапно я слышу, как какая-то девчонка кричит:
– Эй, Кармайн!
Через вестибюль с тремя подругами идет Шоуни Браун, моя давняя подружка из тех времен, когда я сходил с ума по брюнеткам с карими глазами. Кармайн – так меня зовут в придуманных нами самими сценках из жизни итальянских мафиози. По сути, мы оба Кармайны, поэтому я кричу в ответ:
– Йо-хо-хо, Кармайн, как дела?
Она что-то говорит своим спутницам, и те идут дальше к лифтам, а она – ко мне. У нее очень сексуальная походка.
– У меня все брависсимо, Кармайн. А ты что здесь делаешь? – спрашивает она на ломаном английском.
– Ничего. Просто хочу оказаться подальше от тех зануд наверху и их недоделанной вечеринки, – на таком же английском отвечаю я. – Ты знаешь, о чем я?
– О, да, я как раз туда иду. Что, все так плохо?
– Даже не думай.
– Нет, это ты даже не думай.
– О, ты рвешь мне яйца.
– Нет, это ты рвешь мне яйца.
Мы могли бы продолжать так и дальше, но мы уже лопаемся от хохота.
– Ну, а если серьезно? – говорит она, отсмеявшись. – Вечеринка действительно недоделанная?
– Помнишь ту тусу у Хитер Саймонс? Когда вдруг выяснилось, что ее родители дома?
– Аж до такой степени?
– Может, не до такой, но все равно плохо.
– Вот черт. А я рассчитывала выпить и повеселиться. Что у тебя в чашке, виски и «Севен»?
– Естественно. Хочешь глотнуть?
– А как же. – Она отпивает и возвращает мне чашку.
Я объясняю ей, что наверху – только слабое пиво, и предлагаю ей купить себе свой «7Up», который я готов подкрепить капелькой своего «Сигрэма».
– В атриуме есть стол для пинг-понга. Сыграем партию?
Она лукаво смотрит на меня.
– Ты же знаешь, что я надеру тебе задницу, как в старые добрые времена.
– Не получится, – говорю я ей. – Я сейчас на стероидах. У меня голова выросла на шесть размеров.
Она смеется.
– Все равно надеру.
Выясняется, что Шоуни согласилась пойти к Кортни на день рождения только потому, что ее лучшие подружки думали, будто здесь можно подцепить крутых парней. Это для меня новость, потому что последние полгода Шоуни встречалась с типом по имени Дэн Одетт. Я спрашиваю, куда он делся, и она отвечает:
– Он достал меня. Жуткий собственник.
– Вот так всегда бывает с опасными плохими мальчиками.
– Почему ты не предупредил меня, когда я стала встречаться с ним?
– А это что-то изменило бы?
– Не, наверное, нет.
– Думаю, мы с тобой – пара одиночек, ищущих развлечений. Прикольно, правда?
– Значит, ты не скучаешь по Кэссиди?
– Все это в прошлом.
– Только не забывай напоминать себе об этом.
Мы покупаем ей «7Up», как следует разбавляем газировку виски, а потом идем в атриум. Она не шутила насчет пинг-понга. Из трех партий я не выигрываю ни одной. Эта девчонка всегда классно играла в настольный теннис, сколько бы ни выпила. Однако проигрыш не расстраивает меня. Я не из тех мачо, которые считают унижением проиграть девушке. Ради прикола я предлагаю пойти в тренажерный зал, где я мог бы реабилитироваться, поднимая тяжести, и она с азартом хватается за идею.
И говорит:
– Дашь мне фору в десять фунтов?
– Смеешься? Я дам тебе фору в пятьдесят фунтов и все равно выиграю. – Что, естественно, является преувеличением. Шоуни не из слабачек.
В тренажерном зале вполне мило. Мы оказываемся единственными ненормальными, решившими провести здесь субботний вечер. Штанги и гирь у них нет, зато есть беговые дорожки и велотренажеры. Ну и пусть. У меня полно других идей.
Я сажусь на один из велотренажеров и говорю:
– Как насчет гонки? Она улыбается.
– А давай.
Это ужасно весело. Сидя рядышком, мы бешено крутим педали, как дуэт Лэнсов Армстронгов[34]. И оба комментируем гонку. Естественно, я побеждаю в своих комментариях, а она – в своих. Однако езда на велосипеде – даже на прикованном к месту – это серьезное испытание после виски. Во всяком случае, для меня. Едва я изображаю, как пересекаю финишную прямую, моя нога срывается с педали, я опрокидываюсь на пол и попутно бьюсь головой о руль. И не просто опрокидываюсь, а почти лечу и больно ударяюсь.
Шоуни хохочет. Я сижу на полу, ощупывая лоб и проверяя, нет ли крови, а она аж рыдает от смеха.
Я говорю:
– Эй, я ранен, – на что она заявляет:
– Извини, но ты просто не видишь себя. – Продолжая хохотать, она слезает с велосипеда, чтобы помочь мне.
– А знаешь, – говорит она, – вот это мне всегда и нравилось в тебе. Нет такой ситуации, которая поставила бы тебя в тупик.
Я говорю:
– Замешательство – пустая трата времени. Кстати, где джакузи? Мне необходима джакузи. Я ранен.
Новенькая сияющая джакузи с теплой водой – идеальное средство для лечения всех болезней. Именно то, что нужно.
– Неужели ты туда полезешь, а? – спрашивает Шоуни.
– Конечно, полезу.
– Гонишь.
– Да ладно тебе, – говорю я ей. – Обязательно полезу. И ты со мной.
– Ни за что, – отвечает она. – Ты не заставишь меня раздеться.
Я, как в былые времена, смотрю на нее, многозначительно изогнув одну бровь.
– А кто говорил, что нужно раздеться?
И я залезаю в джакузи полностью одетый и принимаю расслабленную позу, а вокруг меня бурлит теплая водичка.
– Ты псих, – говорит Шоуни.
– Ага, но поэтому тебе и нравился.
– Это правда.
– Итак, мисс Королева пинг-понга, что вы предпочтете: проверить, какова тут вода, или присоединиться к лузерам?
– Тебе, Саттер, меня не превзойти. Ты знаешь это. – И она – чего и следовало ожидать – залезает в ванну и садится рядом со мной. – Как твой лоб?
– Ничего. Для смертельного ранения. Она секунду изучает мой лоб.
– Ой, да это всего лишь красное пятно. Давай я полечу его волшебной водой. – Она проводит по моему лбу мокрыми пальцами. Мне очень приятно, я чувствую себя значительно лучше, чем тогда, когда крушил кусты с Джереми Хольтцем.
– Так хорошо?
– Замечательно.
Она приваливается к моему плечу.
– Знаешь что, Саттер? Ты мой самый любимый бывший парень.
Я смотрю в ее темно-карие глаза и начинаю таять. Шоуни из тех девчонок, которые на первый взгляд кажутся невзрачными – большой нос и все такое прочее, – но стоит с ней заговорить, как ее глаза начинают ярко светиться каким-то невероятным светом, они словно искрятся весельем, и ты думаешь: «Ого, да она красавица!». К тому же она выдающаяся личность.
– Нам с тобой было весело, – говорю я. – Помнишь тот концерт «Пылающих губ»[35]?
– Гонишь? Да я ничего интереснее в жизни не видала.
Мы обмениваемся воспоминаниями о шоу: толпа в дурацких маскарадных костюмах – Санта-Клаусов, пасхальных кроликов и хэллоуинских скелетов; световое шоу; воздушные шары с конфетти; лучшая во все времена группа и Уэйн Койн, в огромном шаре идущий по поднятым рукам зрителей. А главное – это осознание сопричастности, восторг от той дикой красоты. Мы ощущали себя самой музыкой, парящей в галактике.
– Было так круто, когда ты отправился в серфинг по толпе, – говорит Шоуни. – Но потом ты куда-то пропал на полчаса.
– Ага, а потом я снова появился, когда вы припарковались у озера. Помнишь?
– Конечно. Я глазам своим не поверила.
– И вот все повторяется: мы с тобой одиночки.
– Да. Все повторяется.
Нежась в теплой воде и теплых воспоминаниях, мы смотрим друг другу в глаза и – голову даю на отсечение – думаем об одном и том же. Я тянусь к ней, она закрывает глаза и приоткрывает рот, приглашая меня к поцелую. Поцелуй получается сладким, с привкусом клубничного блеска для губ. Я, слегка касаясь, провожу пальцами по ее шее, и тут происходит нечто: она принимается хихикать прямо мне в рот.
Я отстраняюсь, и ее хихиканье превращается в хохот, смешинка перескакивает на меня, и я тоже начинаю хохотать. Она права. Это смешно. Смешно целоваться с тем, с кем ты постоянно играешь в итальянских мафиози.
Она крепко сжимает мне руку.
– Кармайн, ты классный. Я целую ее в макушку.
– Нет, Кармайн, это ты классный.
Мы еще некоторое время сидим ванне, наслаждаясь обществом друг друга. Потом я говорю:
– Значит, ты думаешь, что у Кэссиди с Маркусом это надолго?
– Кажется, ты говорил, что это все в прошлом?
– Говорил. Мне просто интересно, долго ли они продержатся, вот и все.
– А знаешь что? – говорит она. – Я бы не стала тратить время на такие размышления. Нам обоим нужно найти кого-то совершенно нового.
– Ну, у тебя с этим проблем не будет. За исключением одной: парней, достойных тебя, нет.
– Ага, конечно.
– Нет, я серьезно. Ты веселая, ты личность, в тебе много душевных сил. Разве есть парень, который сравнится с тобой?
– Ты прав. – Она смеется. – Зато я могу дать какому-нибудь из них шанс.
– Что с нами случилось? Мы с тобой так здорово ладим. Почему мы не вместе?
– Ой, ты же не хочешь пройти через все это еще раз, правда?
– Мне просто интересно. Я оказался в полной заднице, снова без девушки. Было бы полезно просто для интереса понять, что с нами произошло. Что изменилось?
Она на минуту задумывается.
– Вряд ли что-то изменилось. Такие вещи не меняются. Мы просто остаемся такими же, как были тогда, понимаешь?
– Не очень.
– Мы всегда были больше друзьями, чем парой. Даже занимаясь сексом, мы придуривались, как друзья.
– А разве было плохо?
– Нет, было хорошо. Было весело. Я знаю, девчонки постоянно ноют, что хотят иметь парня, который стал бы для них лучшим другом, но где-то в глубине души мы хотим чего-то большего.
– Большего? Ясно, в этом все дело. На этом «большем» я и зависаю.
– Ты рано или поздно справишься с этой проблемой. Тебе просто нужно найти девушку, которая поможет тебе ее преодолеть. Полную противоположность Кэссиди.
– Я пытался. Я пригласил на свидание Уитни Стоув.
– Гонишь! – Она отстраняется и смотрит мне в лицо. – Ты пригласил Уитни Стоув?
– Ну, мне это казалось хорошей идеей. У нее шикарные ноги.
– Но она из тех, у которых весь день распланирован по секундам. Как тебе удалось влезть в ее график? Она бы тебя водила на поводке, как собачку.
– Да, думаю, идея была идиотской.
– Подожди. Ты обязательно встретишь кого-нибудь. Встретишь совершенно неожиданно, и ты будешь нужен этому человеку именно таким, какой ты есть.
– Ты так считаешь?
– Уверена. Кроме того, ты и сам нуждаешься в ком-то, кого можно было бы хоть изредка обыгрывать в пинг-понг.
– Кармайн, ты рвешь мне яйца.