Перстень с трезубцем Теущаков Александр

– А как же я?! – удивился Хаджи-бей, – неужели паша хотел меня снять с этой должности?

– То-то и оно. Герей-ага постарался нашептать паше на ушко и вот тебе результат. Но этим перестановкам не суждено было случиться, ваш общий враг Вашар нарушил все планы и теперь вы оба находитесь здесь.

– Как, Герей-ага у тебя в плену?!

– Конечно, и скоро я его отпущу. Возможно, Алишер-паша вознаградит его за мужество и отвагу, как и обещал, назначит агу комендантом крепости.

– И ты его отпустишь, граф? Он сразу же приведет сюда войско.

– Понимаю, конечно, приведет, потому я подумал, что не могу отпустить сразу обоих, кто-то из вас должен остаться здесь навсегда. Я пообещал Герей-аге, что отпущу его.

Хаджи-бей, приложив руку к груди, низко поклонился графу.

– Я буду нем, как рыба. Слушаю тебя граф, что я должен сделать, чтобы ты поверил мне?

– Избавиться от своего соперника, вот тогда, пожалуй, я отпущу тебя и буду уверен, что ты никому не расскажешь, что видел здесь.

– Ты хочешь, чтобы я убил Герей-агу?!

– Это тебе решать Хаджи-бей. Я могу просто отдать приказ своим людям, и вас завтра же погонят работать на соляные копи.

Бей несколько минут раздумывал, затем, видимо на что-то решившись, сказал:

– Хорошо, я согласен, но у меня нет оружия.

– Ты его получишь, но чуть позже, когда будешь в одной камере с Герей-агой. И последний вопрос к тебе Хаджи-бей, как получилось, что граф Жомбор оказался в твоих руках? Ведь он появился в замке тайно. Тебе кто-то доложил, что граф в крепости, или это было случайностью?

– Мои воины подкараулили его при выходе из подземелья, он действительно не ожидал, что его могут схватить. Человек, доложивший мне, что Жомбор находится в замке, знал графа хорошо, и потому указал мне точное время и место.

– Бей, мне известно, что ты получил письмо от таинственного человека, в нем он извещал тебя, что ты можешь пленить мадьярскую госпожу Йо и получить за нее большой выкуп. Случайно это был не тот таинственный человек, сообщивший тебе о графе Жомборе?

– Не знаю, я не думал об этом.

– А письмо, в котором он просил тебя выкрасть госпожу Этель, оно написано не одной и той же рукой?

– Как ты узнал о письме?! – бей удивленно уставился на графа.

– Не твоего ума дело! Так ты ответишь на мой вопрос?

– Мне тогда действительно показался знакомым его почерк, но я не придал этому большого значения.

– Ты можешь назвать мне имя этого человека? Подумай хорошенько! Твоя свобода стоит того, чтобы ты раскрыл мне имя незнакомца, написавшего тебе два письма.

– Господин граф, клянусь Аллахом – он не раскрылся мне!

Не зная почему, но Ласло поверил словам Хаджи-бея, у него возникли мысли, что письмо, найденное в шкатулке бея, может сослужить ему хорошую службу.

Через час после их разговора дверь камеры отворилась, и перед взором бея предстал тучный, в оборванной одежде человек. Он прошел и сел на каменный выступ, служивший ложем. Два турка, молча разглядывали друг друга при догорающем факеле, но вот Герей-ага оживился:

– О Аллах! Это же ты – Хаджи-бей!

– Постой-постой, а ты кто такой? – сделав изумленный вид, произнес бей. – Неужели… Вот тебе раз! Да это же Герей-ага!

Неподдельно обрадовавшись, он хлопнул агу по плечу. Герей-ага отвел тело в сторону и болезненно поморщился.

– Ты ранен?

– Да, поганый Вашар спустил на меня своего злобного пса, до сих пор рука болит.

– Вашар сказал мне, что его люди взяли тебя в плен.

– Да. А как ты попал сюда? – спросил удивленно Герей-ага.

– Его разбойники выкрали меня из Черного коршуна, я даже не успел предупредить своих воинов.

– А я только один остался в живых из всего отряда, Вашар отдал меня графу Ласло. Интересно, почему нас с тобой вместе посадили? Может граф что-то задумал?

– Я слышал, что новую партию пленных пригнали, места не хватает, вот нас и решили потеснить.

– Хаджи-бей, как бы весточку Алишер-паше отправить?

– Не знаю. Ты же сам видишь, нас даже на рудники не выводят.

– Может, кого из охраны уговорить.

– Шутишь, они словно евнухи в султанском гареме – все на подбор.

– Ласло обещал, что отпустит, да что-то тянет. Я никак не могу до него достучаться, стража говорит, что он уехал по делам. А ты его видел?

– Нет, – соврал Хаджи-бей, – мне тоже самое сказали. Придется ждать возвращения графа.

– Бей, а ты видел лицо Вашара?

– Нет, он скрывал его под черной повязкой.

– Мне его голос показался знакомым, как будто я его раньше где-то слышал. Не могу припомнить никак.

– Кто их разберет этих венгров, все они по-мадьярски лопочут.

– Я не о языке, а о голосе.

Спустя некоторое время, дверь приоткрыл стражник и позвал пленников, чтобы приняли еду. Жбан с водой, по миске каши и по продолговатой буханке хлеба. Охранник, протягивая хлеб Хаджи-бею, глазами указал, что там что-то спрятано. Бей, пройдя на свое место, надломил буханку и увидел сверкнувшее лезвие ножа, он отложил хлеб в угол широкой скамьи и принялся есть кашу рукой.

Ночью, когда Герей-ага, отвернувшись к стене, крепко заснул, бей тихо, чтобы не потревожить его сон, вынул из буханки нож и подкрался к турку. Хаджи-бей резко повернул агу к себе лицом и потряс за грудь. Герей-ага открыл глаза и сквозь, едва пробивающийся через окошко свет от коридорного фонаря, различил фигуру, склонившуюся над собой. Сначала ага не понял, что произошло, но увидев над собой блеснувший нож, вскрикнул. Два сильных удара в грудь, заставили Герей-агу замолчать навсегда.

Наутро Хаджи-бея обыскали и, забрав нож, вывели из камеры. Завязав глаза и руки, повели по замысловатым, подземным лабиринтам. Ему освободили запястья и позволили снять повязку с глаз. Бей прищурился от яркого света и какое-то время не открывал веки. Ему подвели гнедого коня и дали в сопровождение молодого парня, одетого в венгерскую одежду. Хаджи-бей, молча сел в седло и поспешил за человеком, они поскакали вдоль ущелья.

Всю дорогу он думал, что граф сдержал свое слово, отпустив его на свободу, теперь бей точно доберется до крепости. Он уже знал, что вот этот всадник, скачущий впереди, сегодня же приведет османских воинов к той самой пещере, откуда его выпустили. Они схватят графа Ласло, и прежде чем он умрет, испытает на себе, что такое дыба, железное кресло и самый высокий кол.

Всадники пересекли долину и поднялись в горы, затем миновав перевал, направились по утоптанной, снежной дороге в сторону Дубравицы. Снега в начале зимы выпало мало, и потому они передвигались без труда. Парень объяснил на ломанном турецком языке, что им лучше срезать путь, чтобы засветло добраться до крепости. Хаджи-бей не стал возражать проводнику и послушно направил коня за ним вслед. Вскоре они попали еще в одно ущелье. Бей услышал над головой крик птицы и, подняв голову, увидел, как в вышине парил орел и, плавно кружась, по спирали спускался к земле. Вдруг парень-мадьяр резко остановил коня, и бей увидел, как исказилось от гнева его лицо. Он поднял ружье и наставил в грудь турку. Удивляясь агрессивности мадьяра, бей натянул поводья и приостановил коня. За спиной проводника послышался топот лошадиных копыт. Подскакавшие всадники в количестве, двадцати человек охватили кольцом Хаджи-бея и один из них, с покрытым черной тканью лицом, подъехал близко.

– Вот мы и встретились с тобой шакал, – произнес всадник женским голосом. Он снял повязку, и взору бея открылось, смуглое, красивое, женское лицо, с яростным блеском в глазах. Хаджи-бея тут же стащили с седла и скрутили руки назад.

– Узнал меня песий сын? – обратилась она к изумленному турку. – Он замотал головой. – Я напомню тебе басурман проклятый, как ты убил моего отца и прежде, чем ты собака дохнешь, испытаешь все, что пережил мой отец перед смертью.

Хаджи-бей широко открыл удивленные глаза и настороженно спросил:

– Кто ты, женщина, кто твой отец?

– Граф Жомбор! Я его родная дочь и пришла призвать тебя к ответу, турецкий пес.

– Граф Жомбор… – повторил бей. Он опустил голову, и какое-то время пребывал в таком состоянии, но видимо бодрость духа вернулась к нему и, выправившись, он сказал:

– Аллах всему свидетель, твой отец был достойным противником. Я готов к смерти.

Ребека была удивлена ответом и поведением бея, она ждала, что он будет ползать у нее в ногах и вымаливать пощаду, но вспомнила из рассказов об османах, что многие турки принимают это известие, как должное, как фатальный исход. Они умели умирать, молча и безропотно. Но графиня не хотела, чтобы убийца его отца ушел с легкостью на тот свет, и потому отдала приказ своим людям, доставить Хаджи-бея в дом на болоте. Он примет все муки на дыбе, а затем, две отсеченные от туловища головы, будут отправлены Алишер-паше. Парень-мадьяр передал ей мешок с отрубленной головой Герей-аги.

Спустя неделю, по слякотной дороге, в сторону крепости Черный коршун, проехала повозка, запряженная в двух старых, худых волов. Крестьянин уныло погонял животных, изредка постегивая кнутом по костлявым крупам. Оказавшись около рва, он остановил повозку и, сняв шапку, помахал ею стражникам. Из дверцы ворот вышло несколько турок-солдат и дежурный офицер.

– Тебе чего надо? – обратился он мужику на ломанном мадьярском языке. Крестьянин ответил на валашском:

– Господин начальник, мне нужно передать кое-что вашему главному начальнику.

– А ты сам-то, кто такой?

– Валашский крестьянин я, еду к себе домой под Дубровицу.

– Так какого начальника тебе нужно?

– Сказали, чтобы я передал самому главному.

Офицер переглянулся с солдатами и послал одного за комендантом. Через какое-то время он предстал перед крестьянином.

– Вы тут главный? – крестьянин протянул свернутую бумагу. Хадияр-бей, развернув ее, прочел про себя: «Достопочтенный Алишер-паша, примите от славных венгерских витязей скромный подарок, который напомнит Вам о Ваших доблестных воинах: Герей-аге и Хаджи-бее.»

Комендант удивленно взглянул на мужика и спросил:

– Кто передал тебе это письмо?

– Вон там, – крестьянин махнул рукой в сторону леса, – на дороге, ко мне подъехали двое, с виду не бедные люди, они заплатили и сказали, чтобы я отвез кое-что в крепость и передал главному. Они дали мне бумагу и вот этот мешок.

Он кивнул на телегу. Хадияр-бей приказал охранникам, чтобы они развязали мешок и после того, как они это сделали, увидел на их лицах ужас. Бей заглянул внутрь, там лежали две человеческие головы. Не было ни какого сомнения, что когда-то они принадлежали двум турецким офицерам.

Крестьянина сразу же арестовали и провели в крепость для более тщательного допроса, а Хадияр-бей послал несколько воинов с донесением в Дубравицу к Алишер-паше. Возглавив отряд, бей, не медля поскакал в направлении, куда указал крестьянин, чтобы разыскать двух таинственных всадников. Какое-то время удавалось идти по следам копыт лошадей, но когда они вывели отряд турок на главную дорогу, то затерялись в грязи среди множества других.

После того, как из покоев Алишер-паши таинственным образом пропало письмо и знамя, он установил свой шатер на площади под пристальными взорами охранников, но с наступлением холодов перебрался из Черного коршуна в Дубравицу, и в ближайшее время собирался отбыть в Турцию.

Его раздражали действия неуловимых разбойников. Хадияр-бей не обнаружил их логово. По мере того, как османские войска покидали земли Трансильвании, паше необходимо было заниматься безопасностью на вверенных ему территориях. Он прекрасно был осведомлен, что в крупных городах укрепились турецкие законы, и там действовало государственное управление: сбор налогов, судебная и регулирующая власть. Паша мог оставить вместо себя управляющего делами, но постоянное чувство тревоги не покидало его. Он с замиранием сердца ожидал, что где-то, у кого-то, всплывут доказательства его недобросовестной службы султану. След Ребеки Жомбор был утерян, по непроверенным слухам она теперь скрывалась в Австрии. Поездки к соляным копям не принесли положительных результатов, спесивый граф Ласло даже близко не подпустил османских воинов. Марид Вашар так и не был обнаружен. Все эти неудачи заставили задуматься пашу основательно, ему необходимо было что-то предпринять, чтобы высшие органы турецкой власти дали ему разрешение на карательные операции. И такой случай представился незамедлительно.

Сообщение о том, что доблестные офицеры-воины были казнены, всколыхнул своей дерзостью турецких начальников. В крепостях и замках, захваченных османскими войсками, были усилены гарнизоны. По главным и прилегающим к ним дорогам, сновали патрули, хватая всех подозрительных людей. Если было малейшее подозрение на принадлежность к разбойникам, задержанного тут же казнили, вешая его или отрубая голову. Особо подозрительных людей свозили в Черный коршун, и в камерах, приспособленных к пыткам, проводили устрашающие допросы, применяя жестокие пытки.

В замок Железная рука были посланы два отряда: один из воинов-сегбанов, а другой состоял их кавалеристов-сипахи. Хадияр-бей сам возглавил их и привел к крепости.

Граф Ласло, прочтя бумагу вице-визиря, был вынужден проводить турок для осмотра соляных копей. Естественно там они не обнаружили следов пленных турок и каких-либо разбойников. Часть отряда Хадияр-бей направил в ущелье, по имеющимся данным, там располагался вход в пещеры. Управляющий копями предупредил турок, что в лабиринтах слишком опасно, потому что имеются множественные завалы и тайные ловушки. Он рассказал о «Черном дьяволе», блуждающем в подземным коридорам и если ему на пути попадается человек, он разрывает его на части. Турки не послушали управляющего и, вооружившись факелами, проникли внутрь горы Барса. Подождав полчаса, бей направил еще несколько человек в пещеру, но спустя время вылез только один с ужасом на лице. Он сообщил, что в каменных недрах, одного из проходов, появилось пламя, и затем удушливый дым заполнил все вокруг. Перепуганный насмерть турок попытался объяснить, что видел того самого Черного дьявола, но бею стало смешно, мало ли что может привидеться человеку после услышанной легенды. Тем не менее, две группы турок остались там, по всей вероятности, удушенные парами, просочившихся из земли газов. Хадияр-бей не поверил Ласло, рассказавшего о легенде подземного духа и послал еще одну группу, но и та не вернулись.

Не рискуя больше жизнями людей, бей отдал приказ, покинуть территорию рудников и ни с чем предстал перед суровым взором вице-визиря.

– Где расположен главный вход в соляные рудники? – обратился к нему паша.

– С левой стороны замка, там, где озеро, каждое утро на работу приходят сотни людей.

– Ты оставил воинов у входа в пещеры со стороны горы Барса?

– Да, мой господин и, кроме того, я приказал выставить охрану по другую сторону рва, чтобы в крепость не проникли подозрительные люди. Ласло не пустил меня на территорию замка.

– По данным от моего человека, со стороны самого замка есть еще один проход в пещеры, в прошлые года во время захвата нашими войсками крепости, старый граф увел своих людей именно через тот проход.

– Но как пройти за стены? Граф отдал приказ – под страхом смерти никого не пускать на мост.

– Скоро я получу фирман, после чего даже покровительство королевы не спасет Ласло. Соляные копи и замок все равно будут принадлежать мне.

– Господин, что делать с женщиной погибшего Герей-аги?

– Отправь ее с караваном в Турцию.

Хадияр-бей замялся и, потупив взгляд, проговорил:

– Можно я оставлю ее около себя?

Алишер-паша строго спросил:

– Она была женой Герей-аги?

– Нет, господин, Аллах не соединял их сердца.

– Смотри Хадияр-бей, если это не так, возьмешь грех на душу. Даже великий визирь не может взять мужнюю жену и для него существует наказание.

– Нет-нет, мой господин, она сказала мне сама, что была его наложницей.

– Хорошо, если Зульфия приглянулась тебе, пусть остается, – улыбнулся Алишер-паша, – и с серьезным видом добавил, – сообщи Бертоку, я хочу его видеть, сюда больше пусть не приходит, направь его в Дубравицу.

Зимой в Бестерце встретились два турецких влиятельных вельможи. Исходя из последних фирманов султана, третий визирь дал указания Алишер-паше, чтобы он убрал гарнизон из крепости Черный коршун. Из политических соображений с многих замков и форпостов сняли статус стратегического значения.

– Кому теперь будет принадлежать замок? – спросил паша.

– Переходит по наследству одной графине.

– Что?! Неужели речь идет о Жомбор Ребеке?

– Нет, в сообщении присланного из Австрии, Жомбор бесследно исчезла, в права наследства переходит некая Марош Илона – вторая дочь покойного графа Жомбора, – ответил собеседник паши. – Она не опасна для Блистательной Порты.

– Ей нельзя отдавать замок.

– Алишер-паша, не нам с тобой решать, что можно, а что нельзя, – и турок указал пальцем в потолок. – Тем более к этому замку приложила руку королева Изабелла, она обратилась к султану с просьбой возврата Черного коршуна.

– А как же тимары, выделенные нашим доблестным воинам?

– По закону они останутся в их руках, а окрестные земли замка перейдут графине.

– Когда гарнизон должен покинуть крепость?

– Самый большой срок – два месяца. Собирай все, что имеет ценность и перевози пока в Дубравицу, а по весне, как просохнут дороги, переправишь в Турцию.

Алишер-паша возвращался в Черный коршун в плохом настроении. Ему следовало сворачивать работы по расчистке тоннелей, а это значило, что оставшиеся сокровища Жомбора, ему не видать, как своих ушей. Остаются только музейные экспонаты, развешанные по стенам замка, да крестьяне со скотом, к его великому сожалению это было все, что осталось от некогда богатого хозяина.

Вашар! – воскликнула Ребека, – как тебе удалось заполучить разрешение на замок?

– Есть еще в Трансильвании и Венгрии люди, способные решать дела на высоком уровне, – улыбнулся Андор.

Но опять графиня не могла увидеть его лицо, закрытое черной повязкой.

– И когда я смогу заехать в свой замок? – спросила она, чувствуя, как радостно трепещет ее сердце.

– Как только Алишер-паша уберет гарнизон из крепости. Но хочу тебя огорчить, паша ускорил работы по расчистке прохода в сокровищницу, думаю Илона, что тебе придется с этим смириться.

– Там много осталось?

– Свою долю я забрал, – но заметив, как графиня нахмурила брови, миролюбиво продолжил, – отбрось все обиды, что было, то было. Для того, чтобы мы могли узнать друг друга лучше, нам необходимо было кое-что испытать. Не огорчайся, я приготовил тебе сюрприз, который приведет тебя в восторг.

Ребека расправила морщины на переносице и была вся во внимании. Вашар достал кожаный мешок, из которого извлек золотую статуэтку орла. Он протянул ее графине со словами:

– Возвращаю тебе святыню вашего рода.

Ребека задохнулась от переполнившего ее грудь восторга. Она обхватила статуэтку руками и, вращая ее во все стороны, качала головой, еще не веря, что ее главное сокровище находится перед ней. Графиня дунула в открытый клюв орла, и раздалось знакомое шипение. Она кивнула и, отложив на столик статуэтку, в порыве эмоций, бросилась Вашару на шею. Не ожидая подобного с ее стороны, он был не в силах расцепить, сомкнувшиеся вокруг его шеи руки. Ребека почувствовала щекой усы Андора под повязкой. Отстранившись, она слегка зарделась, и как бы молча извиняясь, учтиво склонила перед ним голову.

– Андор, ты даже не можешь себе представить, какую радость доставил мне. Ты понимаешь, что значит для меня эта реликвия?

Вашар ответил кивком. Когда возбужденное состояние Ребеки улеглось, гайдук заговорил:

– Ты хочешь получить все, что осталось в подземельях замка?

Она с недоверием взглянула на него.

– Что ты опять задумал?

– Ты не ответила на мой вопрос.

– Да, конечно же, хочу.

– И хотела бы поскорее заехать в Черный коршун? – интриговал он ее.

– Ну, да-да! Хочу. Андор, не томи, договаривай.

– Мне необходима твоя статуэтка.

– Что?! Если я правильно поняла, ты опять хочешь забрать ее у меня.

Он кивнул.

– С ее помощью я хочу свалить Алишер-пашу.

– Ударить по голове, – иронизировала Ребека.

– Нет, – улыбнулся в ответ Андор, – ты поможешь сотворить одно чудо, которое, еще называется – хитростью.

И он подробно посвятил графиню в тайну своих замыслов. Выслушав Вашара, она сказала:

– А вдруг все пойдет не так, как ты предполагаешь, и золотого орла отправят в Турцию.

– Ты можешь сделать все по плану?

Графиня кивнула.

– Тогда тебе не о чем переживать.

– Дай немного поразмыслить, твое предложение совсем меня озадачило.

Ребека вышла во двор своего дома в лесу и, походив некоторое время, вернулась к Вашару.

– Хорошо, я готова, но мне нужно время, чтобы собрать своих людей. Я так думаю, как только от тебя поступит сигнал, я должна быть в условленном месте.

– Жди моего посыльного и постарайся, чтобы твои люди не выдали себя, от ваших действий зависит успех этой затеи. Но, кроме всего прочего, Илона, ты должна выполнить одно очень важное условие – отказаться от мести к семье Ласло.

– Вашар, ну почему ты всегда оставляешь важное на самый конец. Никогда я не прощу графу оскорбление, нанесенное мне так жестоко.

– Но ведь семья Ласло простила тебе похищение и отравление Этель.

– Благодаря тебе.

– Это не важно, главное чтобы ты не мстила им.

– Не могу Андор, я как вспомню, как они меня пытали, внутри все клокочет от ненависти к графу.

– Ты забыла о Герей-аге и Хаджи-бее?! Кто помог тебе отомстить за своего отца? Разве не граф.

– Опять же, это ты упросил его.

– Илона, я открою тебе маленький секрет, но дай мне слово, что никому не расскажешь.

– Хорошо, я умею хранить тайны.

– Графу Ласло ты обязана возвращением в свой замок.

– Графу?!!

– Да, именно ему, это он добился аудиенции у королевы, и она включила твой замок в список других, подлежащих возврату прежним хозяевам. Султан подписал свой фирман, и в число помилованных господ дворян вошло твое имя – Марош Илона.

Ребека призадумалась, ей было интересно услышать такую новость, чтобы ее злейший враг пошел на мировую, протянув руку помощи «кровожадной» графине. Его безвозмездная помощь наталкивала ее на мысль, что Ласло проделал все это, преследуя какую-то цель. Но какую именно? Пока она не могла знать. Может, пойди она на соглашение с семьей Ласло, тогда узнает о причине их благосклонности. Ведь они-то точно знают, что она никакая не Марош, а настоящая Жомбор. Ну, что ж, пусть будет так, как хочет Вашар. Если бы не он, она бы ни за что не пошла на мировую.

– Хорошо Андор, я даю слово, что не буду больше мстить Ласло, но мне бы хотелось кое-что с ним обсудить. Это возможно?

– Думаю, что да. Я передам ему, что ты хочешь встретиться с ним.

Ребеке сильно захотелось увидеть лицо Андора, и она невольно протянула руку к повязке. Стрельнув в нее глазами, он шутливо погрозил пальцем.

– Всему свое время, не спеши графиня.

– Скажи Андор, почему ты прячешь от меня свое лицо, я ведь не скрываю от тебя свои тайны.

– Нет, Илона, ты вынуждена это делать, а мне необходимо оставаться в тени, даже в кругу своих близких друзей.

– Ты и меня относишь к их числу?

– Мы с тобой связаны делами и только.

– Г-м. А что мешает тебе познакомиться со мной ближе.

Она лукаво стрельнула в него взглядом.

– Моя клятва.

– Ты поклялся кому-то и хочешь остаться целомудренным?

– Ты верно заметила.

– Но ты не принадлежишь к ордену Тамплиеров. Кому же ты дал клятву? – вопрошала она.

– Илона – это тоже тайна.

– Ну, хорошо, а лицо ты можешь свое открыть, – хитрила Илона.

– Ты так и хочешь, чтобы я назвал тебя снова Ребекой – заманивающей в ловушку, – улыбнулся Вашар.

Графиня тяжело вздохнула и ответила ему печально:

– Если бы мне удалось расположить тебя к себе, а не заманить…

Вашар прекрасно понял ее намек, но не ответил и, кивнув на прощание, вышел во двор, где его ожидали конь и верный пес Фекете.

Перед тем, как покинуть Трансильванию, третий министр получил секретное письмо, посланное ему таинственным способом. Утром на столе он обнаружил странный свиток бумаги, в котором сообщалось, что завтра к его высокой милости будет отправлен отряд всадников. Они должны передать ему что-то очень важное, это касается чести одного высокопоставленного вельможи. Если визирь пренебрежет посланием, то ему никогда не удастся узнать, что хранилось в письме, посланного султану одним из его подданных. Еще в таинственной бумаге упоминалось о знаменитой, золотой статуэтке орла, некогда принадлежавшей покойному графу Жомбору и которою в знак глубокой признательности, венгерские витязи посылают в подарок третьему министру.

Визиря заинтриговало письмо, и он был вынужден опросить стражу и прислугу, но не один из них не мог дать точного ответа, как послание оказалось на столе визиря. Он был вынужден отложить завтрашний отъезд в Турцию.

Вечером того же дня, визиря снова удивили, подбросив в его усадьбу продолговатый сверток. Когда его доставили к паше, он от удивления, чуть не лишился речи. Перед ним лежало красное священное знамя и тут же находилось письмо, адресованное султану Сулейману от Алишер-паши. Прочитав сопроводительную бумагу, третий визирь понял, что это знамя было вручено паше и каким-то немыслимым образом утеряно. Для военачальника Алишер-паши – это позор! А письмо к Великолепному султану, как оно могло попасть в руки таинственных отправителей? Министр задумался, но не смог пока дать ответ на все, интересующие его вопросы. Завтра он пошлет своих людей в замок Черный коршун, и они доставят к нему Алишер-пашу. Вот он-то точно ответит на все его вопросы.

Наутро следующего дня, к крепостной стене Дубравицы подъехал отряд всадников, одетых в турецкую, военную одежду. Старший по должности из приезжих, попросил, чтобы вызвали коменданта. Представившись турецким подданным, он вручил коменданту срочный пакет и большой сверток, который надлежало незамедлительно доставить третьему визирю, находящемуся сейчас в Бестерце. Офицер заверил, что его отряд вот уже несколько месяцев добирается до Буды и не может изменить маршрут. Вся надежда теперь лежит на коменданта Дубровицы, он передал пакет и сверток своему заместителю и, выделив отряд воинов, приказал срочно выехать в Бестерце.

К обеду посланные турецкие воины достигли злополучного моста через ущелье, и как только последняя лошадь вступила на противоположную сторону, на отряд напала группа всадников, и что самое интересное, они тоже были одеты в турецкую одежду. Схватка была короткой и жестокой, только одному человеку удалось скрыться с места побоища.

Напавшие всадники, прихватив странный сверток, тут же устремились в направлении замка Черный коршун.

Ближе к полудню, третьему визирю опять передали письмо, в котором сообщалось, что его помощник Алишер-паша замешан в тяжком преступлении. По его приказу, подчиняющиеся ему люди, напали на турецких воинов, посланных из Дубравицы с очень ценным подарком для министра. Все доказательства по этому преступлению сейчас хранятся под спальным ложем Алишер-паши в крепости.

Третий визирь незамедлительно организовал поездку в замок и в сопровождении своих воинов вскоре прибыл на место.

Алишер-паша был крайне удивлен появлением в Черном коршуне своего начальника, у него даже не было времени подготовиться к его приезду. По виду министра он заметил, что он приехал не в гости, а вероятнее всего, с проверкой, так как сразу приказал отвести его в покои Алишер-паши.

Оцепив все вокруг своими воинами, третий визирь приказал достать все, что можно только обнаружить под ложем, где спал вице-визирь, и каково было удивление последнего, когда извлекли из большого свертка статуэтку золотого орла, с гравировкой на мраморном постаменте.

– Что ты на это скажешь? Как эта вещь оказалась в твоих покоях?

– Не знаю господин, вероятно, она осталась от прежних хозяев.

Третий визирь гневно сверкнул глазами и приказал привести воина, которому удалось выскользнуть живым с места нападения на конников из Дубровицы. Выслушав его до конца, министр вопросительно посмотрел на своего заместителя.

– Но это не мои воины напали на отряд. Мало ли что взбредет в голову оставшемуся в живых, теперь он будет утверждать, что в разговоре слышал, что статуэтку нужно доставить в Черный коршун.

– Но, тем не менее, она оказалась у тебя.

– Господин, но это наговор, я требую расследования! – вскипел Алишер-паша.

– А что ты ответишь на это, – министр жестом приказал, чтобы развернули красное полотно, – как священное знамя, доверенное тебе, оказалось в руках венгров.

Алишер-паша от изумления раскрыл рот и хотел что-то сказать в оправдание, но визирь махнул рукой.

– А это письмо?! Ты понимаешь, что с тобой будет, когда я отдам его в руки султана.

– Господин, у меня выкрали знамя и письмо, а золотого орла подбросили. Кому-то выгодно, чтобы меня судили. Не верьте никому, я не виновен!

– Завтра я отбываю в Стамбул. Тебя я вынужден арестовать и по прибытию на родину, отдать на справедливый суд султана.

Алишер-паша хотел еще что-то возразить, но грозный жест третьего визиря остудил его пыл.

Через две недели, после того, как третий визирь покинул Трансильванию, поползли слухи, что во время пути в Турцию, умер сам министр и его помощник вице-визирь Алишер-паша. Что послужило причиной смерти, оставалось для всех загадкой.