Сумасшедшая принцесса Устименко Татьяна

Глава 2

— Убирайся! — Слово, являющееся грубым приказанием, переполняли угрожающе-властные интонации.

Юноша, сейчас больше всего напоминавший шкодливого мальчишку, застигнутого в момент очередной шалости, застрял на полпути из рамы и густо покраснел.

— Убирайся! — еще более требовательно повторила бабушка, вновь плотно закутывая меня в злополучное покрывало. Я судорожно ухватилась за шуршащую парчу, торопясь укрыться от пристального мужского взгляда. Красавец сопроводил мои действия протяжным разочарованным свистом.

— Это несправедливо, — бурно запротестовал он, поспешно утягиваясь обратно в портрет под разгневанным бабушкиным напором, — она моя. Ну, какая тебе разница, королева? Подумаешь — девчонкой больше, девчонкой меньше!

— Щенок безмозглый, — рявкнула Смерть и замахнулась кулаком.

Черный кот громко шипел, оскалив ряд белоснежных зубов.

— Успокойтесь, ваше величество, я пошутил! — Юноша мгновенно утратил невозмутимость и начал оправдываться.

Я не понимала, как такое стало возможным, — но сейчас портрет выглядел окном в полутемную, шикарно обставленную залу, в глубину которой незнакомец и пятился маленькими крадущимися шажками.

— Ваша проклятая семейка никогда не отличалась особым умом. — Бабушка решительно взялась за край рамы, словно собираясь последовать за испуганным красавцем. — А ты, принц, вообще не перестаешь поражать меня своим выдающимся скудоумием. Сам должен был догадаться, что простая девушка не может так спокойно разгуливать по Лабиринту судьбы.

— Кто же она? — выгнул изящную бровь самонадеянный принц.

— Моя внучка! — неохотно призналась Смерть и усмехнулась, заметив неприкрытый ужас, исказивший смазливое лицо обладателя белокурых локонов.

Принц сначала вытаращился на меня, по-цыплячьи вытянув и без того длинную шею, а потом резко отпрянул, налетел на кресло и плюхнулся в него самым комичным образом. Мы обе невольно рассмеялись вслух, — настолько потерянно выглядел обитатель портрета.

— Не ожидал, что все зайдет настолько далеко. — Юноша несколько справился с испугом и старался вернуть себе прежний величественный вид. Правда, это у него пока получалось из рук вон плохо, и он продолжал пялиться на меня, как на какую-то донельзя ядовитую экзотическую гадину. — Значит, в то время как сестрица стягивает силы под стены столицы, наша милая девочка шутя бродит там, куда даже я не могу попасть последние двести лет, и вынюхивает фамильные секреты?

— Ему двести лет? — Я потрясенно ткнула пальцем в сторону юноши, выглядевшему от силы лет на двадцать.

— Помолчи. — На этот раз бабушка командовала мной. — Не лезь, куда не следует.

Какая-то важная мысль мелькнула в золотистых глазах принца:

— Наоборот, — нежно пропел он, призывно протягивая руки, — иди сюда, ко мне. Я обещаю, нам будет очень хорошо вместе.

Глаза юноши лучились неземным светом, прекрасные локоны разметались по широким плечам, яркие губы заманчиво приоткрылись. Он гибко изогнул неправдоподобно тонкую талию, подчеркнутую серебряным поясом, принимая соблазнительную позу. Я вспомнила наш поцелуй и, как околдованная, шагнула к картине.

— Ну, уж нет! — Смерть решительно схватила меня за импровизированное одеяние, рискуя опять сбросить его на пол. — Несносный мальчишка, прекрати свои магические штучки, ее ты не получишь…

После этих слов бабушка неожиданно хлопнула по раме и что-то отрывисто выкрикнула. Картина начала затягиваться тонкой пленкой, словно замерзающая полынья первым зимним ледком. Глаза принца стекленели, движения замедлялись. Огонек свечи, стоявшей в подсвечнике около локтя юноши, перестал мигать, вытянулся и стал всего лишь маленьким беленьким пятнышком. Рот красавца вновь изогнулся в загадочной, надменной улыбке, ранее привлекшей меня к его портрету. Из последних сил обольстительные уста слабо шевельнулись:

— Мы еще встре… — пообещал незнакомец и замер. Время на картине остановилось, живой человек снова превратился в портрет.

— Ничего себе! — потрясенно выдохнула я.

— Гоблин вас всех задери! — в сердцах пожелала Смерть и, больно ухватив за руку, потащила меня обратно по коридору.

Я не сопротивлялась.

По бабушкиному лицу было заметно, что Смерть находится в состоянии крайнего раздражения. Она хмурила брови и кусала губы, но молчала. Чуть не бегом мы торопливо проделали обратный путь до дверей черно-белой комнаты. Смерть бесцеремонно впихнула меня в спальню и почти насильно усадила в мягкое кресло. Потом обессилено упала на кровать и, видимо не сдержавшись, от души пнула не к месту подвернувшегося под ногу кота. Пушистый любимец, удивленный столь непривычным, грубым обращением, с обиженным мявом кинулся под шкаф и затаился в каком-то темном углу.

— Ты хоть понимаешь, что наделала? — сквозь зубы процедила Смерть, буквально сверля меня горящими гневом глазами.

— Нет, — призналась я. — Совершенно не понимаю, что произошло!

— Ты вошла в Лабиринт судьбы и легкомысленно изменила свою жизнь!

— Так мне же никто не сказал, что выходить из комнаты — не разрешается! — невнятно пробормотала я.

Смерть крякнула, вскочила, прорысила к двери и внимательно ее осмотрела. Вид у нее был обескураженный.

— Да-а-а-а-а, — почти восхищенно протянула она, — охранная магия на тебя не действует. Дверь-то ведь я зачаровала.

— А я и не заметила, — старательно сделала я виноватое лицо.

Любопытный кот высунулся из-под шкафа и тут же получил на орехи:

— А ты куда смотрел? — напустилась на него бабушка. — Тебе что делать наказали?

Кот сел на толстый зад, выкатил наглые зеленые глазищи, мыркнул и покаянно развел передние лапы.

— Э-э-э-э-э-эх! — подвела печальный итог Смерть и пригорюнилась.

— Да что случилось-то, объясните по-человечески! — осмелилась поинтересоваться я, совершенно сбитая с толку.

— Чего уж теперь жалеть, — что сделано, то сделано, — махнула рукой Смерть. — Слушай.

Кот, уверовавший в отсрочку жестокой расправы, колобком выкатился из угла, взобрался ко мне на колени и затих мурлыкающим теплым комком.

— Мне пришлось отлучиться по делам, — повинилась Смерть. — Если бы знала, как оно выйдет, ни за что бы не ушла. Дверь зачаровала, коту поручила за тобой следить. А ты сквозь охранную магию прошла, словно ее и не было, кота моего злобного, верного, чем-то приворожила — и отправилась гулять по Лабиринту судьбы, как по парку. А ведь там все важно, все неспроста: наступишь на ракушку, в сторону свернешь — и жизнь круто изменится. Те, кто туда попал, — могут и загубить себя, и лучшую долю себе подгадать.

— А-а-а-а, — прозрела я. — Так вот почему кот не хотел идти впереди меня и отказывался дорогу показывать. Боялся на мою жизнь повлиять!

Умный кот поднял голову и кивнул, во всем со мной соглашаясь.

— Повлиять! — заворчала Смерть. — Куда уж сильнее повлиять-то, ты сама и так уже себе навлияла!

— И что теперь со мной будет, бабушка? — боязливо спросила я.

— Повязаны вы теперь с принцем на всю жизнь, уж не знаю — к добру или не к добру, — нехотя призналась королева. — Значит, встретитесь вы еще, даже если сами этого не хотите…

— Так кто же он? — вся трепеща, чуть слышно шепнула я, не в силах прогнать из сердца сладкие мечты о необычном красавце.

— Ученик мой! — словно через силу выдавила бабушка. — А остального тебе пока и знать не нужно!

— Почему? — изумилась я.

— Нехороший он человек, — со старческим брюзжанием призналась Смерть. — Да и не человек он вовсе. И больше я тебе про него ничего не скажу…

— А другие люди на портретах? — не отставала я.

— Вот любопытная-то! — с неясными интонациями отреагировала бабушка. — Семейка это наша, будь она неладна. Разбросаны мы все по свету — кто по собственному желанию, кто по необходимости. А через такие картины мы между собой общаться можем.

— О-о-о-о-о! — с восхищенной задумчивостью протянула я.

— Ой, гляди у меня, егоза! — забеспокоилась заботливая бабушка. — Не девка, а сущее наказание, так и норовит в какие-нибудь авантюры влезть!

— Так ведь вся в тебя! — Я игриво чмокнула Смерть в пухлую щечку.

— И правда, в меня! — оттаяла бабушка. — Ну, да утро вечера мудренее. Давай-ка ужинай, внучка проказливая, да спать ложись.

Меня разбудили в неурочный час — поздней ночью. Спросонья никак я не могла взять в толк, что же случилось, — зевала и терла слипающиеся глаза. Пламя от свечи в бабушкиной руке рождало водоворот теней, испуганными птицами метавшихся по пологу кровати. Смерть выглядела встревоженной. Более того, новый ее облик — женщины в расцвете лет, облаченной в шлем и кольчугу, — сильно меня беспокоил. На этот раз королева пришла не одна. Молчаливая молоденькая служанка, не поднимая глаз, спешно помогла мне одеться и прибрать волосы. Я разглядывала поданный наряд, пришедшийся точно по фигуре. Рубашка из тончайшего зеленого шелка, отделанная бесценным золотым шитьем, черные, отличной кожи сапоги выше колена, кожаные брюки, низко вырезанный камзол черного бархата. Нурилон, волшебная дага, любимый кинжал, набор метательных ножей и звездочек. А ко всему этому вместо привычной обшарпанной, но такой удобной шляпы — маленькая корона-ободок, усаженная крупными изумрудами.

— Это не моя одежда, — громко возмутилась я. — Излишне пышно. В этих тряпках я больше всего похожа на королеву демонов!

— Не болтай лишнего! — сердито приструнила меня Смерть. — Сейчас такой наряд для тебя в самый раз. Там, куда ты отправишься, ты и должна выглядеть королевой. Или ты хочешь, чтобы тебя принимали за простую деревенскую девчонку?

— А куда я отправлюсь? — вопросом на вопрос ответила я.

— Увидишь, — пообещала королева. — Возьми меня за руку. Ничего не бойся. Будет немного больно, но терпимо…

Я торопливо ухватилась за холодные белые пальцы. Все смешалось перед глазами. Уютная спальня исчезла, мимо промелькнуло испуганное личико служанки и откормленная, усатая ряха черного кота. Вспышка сильной боли, две хрустальных колонны…

— Портал смерти! — Бабушкин голос плыл сквозь бесконечность. — Ты прошла два испытания из трех — Портал смерти и Лабиринт судьбы!

— А кто проходит все три? — выкрикнула я, стараясь перебороть боль, ставшую совсем невыносимой.

— Боги! — донеслось до меня.

— А какое оно — третье испытание? — продолжала выспрашивать я, проваливаясь в черный колодец, расцвеченный переплетениями далеких созвездий.

Ответом мне была тишина.

— Какое третье испытание? — заботливо спросил Генрих. — Ульрика, очнись, ты бредишь!

Я открыла глаза. Яркий солнечный свет вонзился в зрачки, я ойкнула и прижала к лицу руку, больно оцарапав лоб жесткой манжетой рубашки. Золотое шитье. Я схватилась за голову. На волосах — корона с изумрудами. Значит, все случившееся мне не пригрезилось.

— Ульрика, ты меня пугаешь! — Черная маска Генриха склонилась ко мне, на секунду, с дружеским участием коснувшись моей, золотой. — То говоришь странные вещи, то за голову хватаешься. Кстати о голове: тебя никто в последнее время по ней случайно не бил?

— Меня под ребра били, здоровенным мечом! — тут же вспомнила я.

— Да ну? — недоверчиво пробормотал де Грей и поспешно суну руку ко мне под рубашку.

Я дернулась, покраснела и звонко шлепнула барона по щеке.

— Уй! — преувеличенно бурно отреагировал сильф. — Если бы тебя пырнули под ребро, ты бы сейчас так не дралась! Ты точно уверена, что солнечного удара у тебя тоже не случалось?

— Ах, ты мне еще и не веришь? — возмутилась я, пытаясь вырваться из его объятий.

— Спокойнее, — насмешливо посоветовал сильф. — А то мы с тобой оба шеи сломаем.

Так вот почему во время нашего недолгого, но эмоционального разговора меня постоянно покачивало и ветер бил в лицо. Я сидела на спине лошади, прямо впереди сильфа, мускулистой рукой обхватившего меня вокруг талии. Осознав шаткость своего положения, я перестала брыкаться. Очень не хотелось сверзиться на землю со спины Песни, мчавшейся во весь опор.

— Ага, значит, голова все-таки в порядке! — с облегчением констатировал барон.

— Немедленно пересади меня на Беса, — сердито потребовала я. — Прости за каламбур, но меня бесят и твои шуточки, и эта двусмысленная поза.

— Не могу, моя радость! — ехидно, с трудом сдерживая довольную улыбку, отказал Генрих. — Бес на передовой. Эти твои новые друзья — огромный орк и женоподобный красавчик с пепельными волосами — увели его под стены Нарроны, куда коротышка барон уже стягивает войска. А великолепный командир демонов один стоит целой армии. А твой дракон-философ и вообще нечто феерическое! Должен признать, Ульрика, несмотря на вздорный характер, у тебя имеется один на редкость полезный талант — умение завязывать далеко идущие знакомства.

— А ты-то сам как тут оказался? — Мне не терпелось прояснить ситуацию.

— О! — многозначительно хмыкнул барон. — Помнишь наш романтический ужин в харчевне, закончившийся славной попойкой? Щедрый хозяин угостил нас убойным пойлом собственного изготовления. Наутро после знаменательного вечера я проснулся с сильнейшей головной болью и провалами в памяти. Пока хозяин лечил мое похмелье, пока твой оруженосец по крупицам восстанавливал хронологию событий, в общем, то да се — мы обнаружили, что птичка упорхнула. Хотели поспешить тебе вдогонку, но тут, как на беду, огромная молния шарахнула прямехонько в крышу гостеприимной харчевни. Пожар случился немалый, пострадавших набралось много, помощи ждать было неоткуда. Пришлось задержаться на пару дней — поразгребать завалы. За это время ты умудрилась словно под воду кануть. Нет, дотошный опрос встречных пейзан показал, что колоритную личность вашего высочества видели то тут, то там, — причем совсем недавно. Но сама обладательница экстраординарной внешности так и не находилась. Но будь спокойна, байки о тебе ходят легендарные. Нет, слушай, Рыжая. — Сильф отстранил меня на расстояние вытянутой руки и испытующе вгляделся в мое нимало не сконфуженное его рассказом лицо: — Сумасшедшая ты, что ли? Несчастный паромщик-то тебе чем не угодил? После того как ты привела в его домишко целую ораву демонов, он больше ни о чем говорить не может, да и эту историю излагает с выпученными буркалами и заиканием в голосе.

— Здорово! — искренне обрадовалась я. — Надеюсь, у местных жителей уже выработался устойчивый иммунитет на мои выходки. Потому что, скорее всего, самое интересное еще впереди.

Генрих помолчал немного. Потом, видимо, принял какое-то решение, озвучивать которое не собирался. Небрежная улыбка приподняла уголки его выразительных губ.

— Ты только, пожалуйста, больше не исчезай так внезапно, — тихонько попросил он.

Я так и не смогла расшифровать выражения умных карих глаз, поэтому просто кивнула в знак согласия.

Вокруг нас расстилалась обширная степь. Июль стоял в самом разгаре. Разросшийся зеленый ковыль поднимался до самой груди нашей легконогой кобылы, значительно затрудняя передвижение.

— Мы скачем к Нарроне? — спросила я.

— Конечно. И прибудем туда уже очень скоро.

— Но Песне тяжело нести нас обоих.

— Ничего. — Генрих ласково похлопал красавицу-лошадь по шее. — Песня выносливая, к тому же она особенных кровей.

Кобыла горделиво заржала.

Оставался еще один неразрешенный вопрос.

— Ну а меня-то ты как нашел? — поинтересовалась я.

Де Грей расхохотался:

— А с этим забавная история получилась. Едем мы себе с Тимом потихоньку от замка Кардиньяк, никого не трогаем. Повстречался нам в этом замке некий Огвур, косая сажень в плечах. Он ко мне с недоверием отнесся, долго мы с ним друг друга перехитрить пытались. И, может быть, не поверил бы я ему в итоге, если бы не этот твой дракон, все уши мне прожужжавший про великое рыжее человеколюбие, с его, драконовским человеколюбием весьма созвучное. В итоге выбил я-таки из Огвура — вот ведь не орк, а настоящий цепной пес какой-то, — сведения, что ушла ты в неизвестном направлении на пару с прекрасным некромантом. Я чуть волосы на себе не начал рвать от отчаяния. Ведь всем известно, что некроманты — первые пособники и слуги Ринецеи. Едем мы, значит, себе с Тимом, пригорюнившись, а тут откуда ни возьмись появляется урод — страшнее не бывает — и начинает нам доказывать, что он, мол, и есть этот самый распрекрасный некромант и может нас прямиком к тебе привести. И что мне делать оставалось? Пришлось послушаться. Привел этот хрыч старый нас к Белой скале, а около нее точнехонько я тебя, сознания лишившуюся, и нашел. Подхватил тебя — и, по совету все того же некроманта, рванул кратчайшей дорогой к Нарроне.

— А где же сам проводник? — обеспокоенно спросила я.

— Да вон же он, — махнул рукой себе за спину барон. — Позади держится, скромный — дальше некуда.

Я обернулась. И действительно сзади, отстав от нас на несколько шагов, ехал Марвин на своей флегматичной лошадке. Я помахала другу, подзывая его поближе.

— Как ты себя чувствуешь, Ульрика? — вместо приветствия тревожно поинтересовался некромант, нагоняя нас. — Не хотел мешать вашей беседе. Но, думаю, тебе есть что порассказать о владениях королевы Смерти.

— Ты знаешь, где я побывала? — изумилась я.

Генрих сделал удивленные глаза.

— Конечно! — довольно протянул Марвин. — Моя Повелительница удостоила своего нерадивого слугу личным визитом и указала, где тебя найти. Она же велела мне разыскать его светлость барона.

— Ясно! — откликнулась я. — Что же нас теперь ждет?

— Война! — коротко отрапортовал некромант.

— А что это поблескивает там впереди? — Я приставила руку козырьком к лицу, всматриваясь вдаль.

— А это, державная моя, уже видны шпили твоей столицы! — подбодрил меня Генрих. — Прикажешь поторопиться с прибытием?

— Нет, — решительно приказала я.

— Как нет? — хором переспросили мои попутчики.

Я прищурила глаза:

— Господа мужчины, с чего начинают войну?

И, так как оба они молчали, я закончила убедительно:

— Со сбора информации. А посему — не станем торопиться.

Глава 3

До сегодняшнего дня я никогда не видела Нарроны. Читала про нее, конечно, в разных книгах. В основном восторженное, хвалебное. Даже поднаторевшие в воспроизведении прекрасного, капризные и избалованные эльфы восхищались архитектурой этого древнего города. Увидев же столицу своими глазами, я влюбилась в нее мгновенно. То был сказочный город с картинки, город моей мечты. Стоя на границе степи, я могла созерцать лишь высочайшие стены, сложенные из гладко обработанного белого камня, стройные башни, высотой намного превосходившие край стены, золоченые крыши дворцов, шпили храмов. Но этого для меня оказалось недостаточно. Хотелось видеть больше, намного больше. Сердце сжималось от мысли — это же мой город, моя столица!

Не осмеливаясь приказывать, я робко попросила, и услужливый Марвин каким-то заклинанием сумел вызвать к нам дракона. Приветственно полоща крыльями, Эткин величественно выплыл из-за большого облака. Чешуя переливалась всеми цветами радуги. Золотое кресло на спине дракона зазывно пустовало. Несмотря на все показное кокетство, Эткин, очевидно, оценил красоту и удобство горгульиных доспехов и с удовольствием носил драгоценную кольчугу.

— Здравствуй, принцесса! — вежливо поздоровался дракон, опускаясь на землю буквально в шаге от меня. — Рад тебя видеть. Твое неожиданное исчезновение наделало много шума.

— А появление — вызовет еще больше? — поинтересовалась я, словно невзначай прикасаясь к своей новенькой короне.

— Безусловно! — довольно пророкотал летучий соратник и заговорщицки подмигнул. — Войско нуждается в вожде королевской крови, несущем высшую идею в массу простонародья. Ни барон, ни Огвур, ни Азур на эту роль не подходят.

— Чего же так? — оскорбился Генрих. — Неужели рылом не вышли?

Дракон снисходительно склонил увенчанную гребнем голову и окинул сильфа ироничным взглядом:

— Дело не в рыле. — Я заподозрила, что Эткин непрочь удариться в любимую расплывчатую философию. — Дело в харизме и провозглашаемых целях. Толпа пойдет лишь за тем, кто пообещает ей что-то конкретное, затрагивающее интересы всех. Своя шкура, как известно, ближе к телу.

— А за кем пойдет войско? За самым храбрым? — предположил сильф.

Дракон смешливо сморщил нос:

— Ну, в храбрецах у нас и без тебя — недостатка не наблюдается. Один Ланс чего стоит! — Видимо, вспомнив что-то забавное, гигант сдавленно хохотнул. — У нашего прекрасного полукровки вообще случай экстраординарный!

— Дурная голова рукам покоя не дает! — понимающе улыбнулась я.

— Вот-вот, — тут же согласился дракон. — Верно подмечено.

— Получается, силачей у нас много, храбрецов хватает, опытные бойцы тоже в наличии, — подвел итог де Грей. — А стоим под стенами Нарроны уже третий день, как вкопанные, и не знаем — что предпринять. В чем же проблема?

— Нет четко отлаженного плана, отряды разрозненны, каждый подчиняется своему командиру, — безошибочно обрисовал слабые места Эткин. — Нет единого руководства. Если неприятель сейчас додумается выйти из-за прикрытия стен и двинуться в наступление, — боюсь, что нас ожидает бесславное поражение.

— Кажется, у них тоже нет единого руководства, — хмыкнул Генрих.

— Можно я скажу? — попросил молчавший до этого Марвин. — После гибели сестры принц Ужас перестал слушаться Ринецею, стал неадекватным, и ее планы пошли прахом.

— Обороной Нарроны командует сама демоница? — От недоверия де Грей даже рот открыл.

— Да, — подтвердил некромант.

— Похоже, нас ожидает война женщин, — скривился гордый сильф.

— Не бойся, царапаться и за волосы таскать друг друга не будем, — саркастично парировала я. — Не ожидала от тебя такого дремучего женоненавистничества!

— Никогда не понимал, почему эти склочные, глупые бабы так меня не любят! — не остался в долгу барон.

Эткин за моим плечом недовольно выпустил струю густого дыма. Генрих отступил и закашлялся. Мы с драконом переглянулись.

— Ничего не имею против женщин, — улыбнулся единомышленник. — Их менталитет гибче мужского, фантазия богаче.

После этих слов я решилась окончательно:

— Эткин, ты можешь пролететь над городом так, чтобы я смогла разобраться в сложившейся ситуации?

— Конечно! — дракон услужливо подставил крыло, помогая взобраться в золотое седло. — Садись, принцесса, прокачу с ветерком!

Генрих демонстративно покрутил пальцем у виска, намекая на мое сумасбродство.

С чем можно сравнить ощущение полета? Теперь я понимала восторги Анабели, теперь я понимала свободолюбие птиц, которое для многих из них — дороже жизни. Несколькими мощными взмахами Эткин вознес нас над землей, а потом распластал крылья и поплыл по воздуху, словно по морю. На моих глазах выступили слезы восторга. Небо принадлежало только нам — нам одним.

— Нравится? — шепнул проницательный Эткин.

Я не смогла подобрать подходящих эпитетов, только промычала в ответ что-то восторженно-неразборчивое.

Стены города стремительно приближались.

— Берем чуть выше и облетим город по периметру? — предложил дракон.

— Да, но чуть позднее. А сначала — осмотрим наши позиции.

— А-а-а-а, — понимающе откликнулся летун. — Поднимем воинский дух!

Примерно в тысяче метров от городских стен я увидела скопление разномастных шатров и палаток, многочисленные костры и импровизированные биваки. Группы солдат неторопливо занимались повседневными походными делами — ели, спали, упражнялись во владении оружием, чинили амуницию. Суеты и паники не наблюдалось, подготовки к штурму, впрочем, тоже.

— Ниже, опустись ниже! — попросила я Эткина.

— Понял, не дурак! — гоготнул дракон. — Сейчас добавим спецэффектов!

Мой летучий скакун снизился, громко взревел и выпустил мощную струю пламени. Конечно же, нас заметили. Солдаты повскакивали со своих мест, хватаясь за оружие. Тонко запел рожок, трубя тревогу. Из самого красивого шатра выскочило несколько знакомых фигур. Ланс, до ушей размалеванный маскирующими полосами и с головы до пят обвешанный оружием, Огвур, предусмотрительно сжимающий в руках Симхеллу, барон де Кардиньяк — совсем круглый от обилия железных пластин на камзоле.

Увидев меня верхом на драконе, вся троица дружно заорала от восторга. Орк подбросил вверх тяжелую секиру. Грозная Симхелла описала несколько кругов сверкающими лезвиями и приземлилась точно в руку хозяина.

— Я же говорил, что она жива, что она вернется! — упоенно голосил Лансанариэль, повиснув на шее Огвура.

Орк осторожно освободился от излишне пылких объятий друга:

— Ну, хвала Истинным богам, — облегченно пробормотал он. — Теперь-то дело уж точно сдвинется с мертвой точки.

Барон де Кардиньяк благоговейно вскинул руки и взревел громче походной трубы:

— Воины, вот наша принцесса! Она возглавит штурм, приведет нас к победе и освободит страну от гнета лже-богов. Да славится ее высочество!

— Да славится! — прокатилось восторженной волной по рядам солдат.

Дракон заложил эффектный вираж и снова полыхнул огнем. Какой-то плюгавенький, впечатлительный оруженосец не сдержал эмоций и заверещал от экстаза. Развеселившись, я отвешивала церемонные поклоны во все стороны.

— Вот артистка, — укоризненно проворчал Огвур. — Хватит дурью маяться, слезай с животины, мы тебя с диспозицией ознакомим.

— Ладно, мы сейчас только устроим разведку боем и быстренько назад вернемся, — легкомысленно пообещала я.

— Куда вас понесло? — забеспокоился барон Пампур. — Ваше высочество, будьте же благоразумны — там маги, демоны и сотня горгулий. Вас могут поймать!

— Как же, жди! — самоуверенно отмахнулся Эткин. Огромные глаза дракона обжигали сердитым сапфировым огнем — как это кто-то посмел сомневаться в его непобедимости? — Да я этих горгулий… — Когтистая лапа сжалась, наглядно демонстрируя, какая участь ожидает птичек Ринецеи. — И вообще… — Гигант взмахнул крыльями, взмывая к солнцу и уже оттуда, сверху до де Кардиньяка донесся его ехидный напев: — Нас не догонят…

— М-да, тебя не переспоришь, аргументами не возьмешь. — Я ласково погладила друга по серебристой чешуе. — Спасибо тебе за поддержку, я очень рада, что ты на моей стороне…

— Молчи! — неожиданно потребовал дракон.

— Э?

— Молчи, не говори ничего, это нужно видеть!

И я увидела…

Мы приблизились к городу. Затаив дыхание я рассматривала мощные белокаменные стены, опоясывающие Наррону. Шпили стройных башен пронзали облака. Двух— и трехэтажные дома с витражами из цветного стекла, крытые посеребренной черепицей. Свинцовые водосточные трубы. Многочисленные фонтаны. Огромный порт с десятью пирсами и сотней кораблей. Бурлящий, переполненный народом рынок, поражавший обилием разнообразных товаров. Неописуемой красоты королевский дворец и, в самом центре города, на главной площади — храм Пресветлых богов из бесценного розового мрамора, под крышей из массивных золотых пластин. Вспомнив, кто там сейчас заправляет делами, я сжала кулаки от переполнявшего меня гнева. И везде люди, сотни людей. Огромные черные демоны на сторожевых башнях, множество горгулий на привязи во вместительном закрытом загоне. Увидев нас, они сердито заклекотали. Появление дракона вызвало настоящий переполох, из казармы начали выбегать полностью вооруженные солдаты, на крыше храма показалось несколько пожилых мужчин с посохами, закутанных в черные одежды.

— Некроманты! — безошибочно опознала я.

— Да, — скрипнул зубами Эткин. — Это становится опасным, уходим.

— Какие у тебя впечатления от всего увиденного, Ульрика? — спросил дракон после того, как мы отлетели от города на безопасное расстояние. Его вопрос вывел меня из состояния мрачной задумчивости.

— Прискорбные! — печально откликнулась я.

— Тебе не понравилась Наррона? — ужаснулся друг.

— Слишком понравилась, ничего прекраснее и представить нельзя! — с готовностью признала я. — Город бесподобен, но он прекрасен устрашающей красотой. Его стены невозможно взять штурмом. Осада тоже не поможет, в городе полно припасов и не иссякающих подземных источников с питьевой водой. Да и соотношение сил я оцениваю, навскидку, пять к одному не в нашу пользу. Ума не приложу, что тут можно сделать.

— Ума не приложу, что тут можно сделать, — повторила я, приглядываясь к своим военачальникам, поздним вечером собравшимся в шатре барона де Кардиньяка.

— Да, — поспешил поддакнуть Ланс, — штурмовать такие стены осмелятся только безумцы!

— Ой, ой, наш красавчик испугался! — тут же насмешливо засюсюкал Азур. — Наверно, боится маникюр попортить.

Полукровка залился ярким румянцем, чрезвычайно шедшим к его девически-нежным щекам.

— А вот и нет, — запальчиво выкрикнул он прямо в лицо наглому архидемону. — Никого я не боюсь. Я, к твоему сведению, вообще готов сутками воевать!

— С утками, говоришь! — издевательски переиначил Азур. — Угу, самое подходящее для тебя занятие!

Пять здоровенных демонов-тысячников, вольготно рассевшихся на скамье у него за спиной, обидно заржали, поддерживая своего командира. «Пять тысяч демонов — это очень хорошо, — немного отстраненно подумала я. — Демоны — отличные бойцы и известные задиры».

— Но, но, ты там полегче на поворотах! — угрожающе пророкотал Огвур, вступаясь за друга. — А то мы из тебя самого утку сделаем, по-нарронски. Хотя, на мой взгляд, ты больше похож на летучую мышь-переростка.

— Знаешь, какое любимое блюдо у демонов? — встрял в свару один из тысячников, почти не уступавший Азуру ни ростом, ни размахом плеч. — Орк под майонезом.

Демоны опять дружно заржали, весело подмигивая друг другу и поочередно хлопая автора удачного экспромта по подставленной ладони.

По челюсти Огвура заходили рельефные желваки, орк сдерживался из последних сил. Барон Пампур недовольно покачал головой, Тим тихонько сидел в уголке шатра, а Генрих выжидательно, но в то же время требовательно, всматривался в мое хмурое лицо.

— Хватит, — неожиданно грохнула я кулаком по столу, — надоели мне ваши перебранки. Вы бы лучше с таким пылом на врагов нападали!

Карты и бумаги, разложенные на столе, подпрыгнули. Вояки-скандалисты тоже подпрыгнули и испуганно примолкли. Один лишь Генрих довольно улыбнулся в усы и весь подобрался, отставив прежнюю лениво-расслабленную позу.

— Вот это другое дело, теперь можно и поговорить серьезно, — в очередной раз поддержал меня Эткин, во весь рост растянувшийся около шатра и одним глазом заглядывающий внутрь.

— Нашими силами такой город не взять, — снова напомнила я. — У кого-нибудь есть дельные мысли?

— У меня! — вдруг громко прозвучал смутно знакомый голос, и высокая фигура, откинув полог шатра, вступила в освещенное помещение.

С трепетом я присмотрелась к мужественному лицу с запоминающимися острыми чертами.

— Виконт де Ризо! — радостно воскликнула я. — Добро пожаловать, дорогой друг!