Ходячие мертвецы. Падение Губернатора Киркман Роберт
– Так вот, мы дошли до этого удивительного водопада. Поверьте, это прекраснейший водопад в мире. Ты стоишь в центре, а вокруг клокочет вода, куда ни повернись, на все триста шестьдесят градусов.
– И радуги! – воскликнула Барбара. – Повсюду. Это было нечто.
– И тут, – продолжил Дэвид, – вот эта милашка решила испытать судьбу.
– Я просто хотела его обнять, всего-то! – улыбнулась Барбара.
– И облапила меня, пока со всех сторон вокруг нас лилась вода…
– Я тебя не облапила!
– Да я даже вздохнуть не мог! И вдруг она говорит: «Дэвид, а где твой кошелек?» Я хлопнул себя по заднему карману и почувствовал, что он и правда пропал.
Барбара покачала головой, в тысячный раз переживая все заново.
– И моя поясная сумка оказалась пуста. Кто-то обокрал нас по дороге. Паспорта, права – все пропало. Мы застряли посреди Аргентины – тупые американцы, которые понятия не имели, как выбраться из этой западни.
Дэвид улыбнулся, воскрешая момент в своей памяти и разглядывая его со всех сторон, как фамильную драгоценность. Лилли показалось, что все это было очень важно для Штернов: неуловимые, эти воспоминания обладали такой же силой, как приливы и отливы или гравитационное поле Луны.
– Мы вернулись в ближайшую деревню и сделали несколько звонков, – продолжил Дэвид, – но до посольства были сотни миль, а от местных полицейских не было никакого толку.
– Нам сказали ждать, пока нам выправят новые документы в Буэнос-Айресе.
– А до него было миль восемьсот.
– Километров, Барбара. До него было восемьсот километров.
– Не начинай, Дэвид.
– Главное, что в карманах у нас осталось лишь несколько сентаво – сколько это, Барбара? Доллар пятьдесят? Мы добрались до малюсенькой деревушки и уговорили местного парня пустить нас на ночлег, устроившись на полу у него в сарае за пятьдесят сентаво.
Барбара мечтательно улыбнулась:
– Не отель «Ритц», конечно, но нам было достаточно.
Дэвид усмехнулся в ответ на ее слова.
– Оказалось, что этот парень владел небольшим ресторанчиком в городе. Он позволил нам работать там, пока мы ждали новых паспортов. Барбара стала официанткой, а я пошел на кухню, где нарезал чоризо[7] и готовил менудо[8] для местных.
– Забавно, что это время оказалось едва ли не лучшим в нашей жизни, – задумчиво вздохнула Барбара. – Мы очутились в другом мире и полагаться могли только друг на друга, но это было… это было прекрасно.
Она посмотрела на мужа, и ее уже немолодое, испещренное морщинами лицо впервые смягчилось. На нем появилось – всего на мгновение – какое-то выражение, которое перечеркнуло все годы, обратило время вспять и снова превратило ее в юную девушку, влюбленную в хорошего человека.
– Вообще-то, – негромко сказала она, – это было просто потрясающе.
Дэвид взглянул на жену.
– Мы застряли там на сколько? Сколько мы там сидели, Барбара?
– Мы сидели там два с половиной месяца в ожидании весточки из посольства. Спали вместе с козами и питались одним этим проклятым менудо.
– О, вот это было время… – Дэвид приобнял жену и легким поцелуем коснулся ее виска. – Я бы ни на что его не променял.
Грузовик подпрыгивал на ухабах, а в кузове воцарилась тишина, которая тяжким грузом легла на плечи Лилли. Она думала, что рассказ развеет ее грусть, отвлечет ее, утешит, может, даже уймет ее мрачные мысли. Но он только разбередил ее израненное сердце, заставив Лилли почувствовать себя маленькой, одинокой и незначительной.
Головокружение нарастало, девушка едва сдерживала плач по Джошу, по Меган, по самой себе, по всему этому кошмару, который перевернул мир с ног на голову.
Но в итоге Остин нарушил молчание, в замешательстве подняв бровь:
– А что это за штука такая, менудо?
Грузовик перемахнул через несколько железнодорожных переездов и въехал в Хогансвиль с запада. Обеими руками держа руль, Мартинес внимательно оглядывал пустынные улицы и витрины магазинов сквозь ветровое стекло.
После массового бегства эта деревушка заросла луговыми травами. Окна домов были наглухо заколочены, а улицы замусорены брошенными вещами: повсюду валялись заплесневелые матрасы, вытащенные из комодов ящики и грязная одежда. Несколько одиноких ходячих, потрепанных, как огородные пугала, бесцельно бродили по переулкам и пустым парковкам.
Мартинес притормозил и теперь ехал со скоростью около двадцати миль в час. Увидев уличный указатель, он сверился с вырванной из старой телефонной книги страницей, прилепленной скотчем к приборной панели. Хогансвильский супермаркет «Пиггли Уиггли», похоже, находился в западной части города, примерно в полумиле от них. Хруст битого стекла под колесами грузовика привлекал внимание ходячих.
Сидящий на пассажирском сиденье Гас зарядил свою двустволку.
– Я разберусь, шеф, – сказал он, опуская стекло.
– Стой, Гас! – Мартинес потянулся к брезентовой сумке, зажатой между сиденьями, нашел в ней короткоствольный «магнум» 357-го калибра с глушителем и передал его дородному соседу. – Стреляй из револьвера. Не хочу, чтобы на шум сбежалось еще больше тварей.
Отложив двустволку, Гас взял револьвер, откинул барабан, проверил патроны и с щелчком поставил его на место.
– Разумно.
Прицелившись из окна, лысый толстяк уложил три трупа с такой легкостью, словно он стрелял по мишеням в ярмарочном тире. Выстрелы, смягченные глушителем, раздались сухими щелчками. Ходячие один за другим попадали. Макушки их черепов взорвались снопом черных брызг, а тела ударились о тротуар с приятным чавкающим звуком. Мартинес держал курс на запад.
На перекрестке, заблокированном тремя столкнувшимися автомобилями, он повернул, миновав выгоревшие куски стекла и металла, сплавившиеся в единое целое. Грузовик заехал на тротуар, и Гас уложил еще двух ходячих в истлевшей униформе фельдшеров «Скорой помощи». Дальше Мартинес поехал по боковой улице.
Когда мимо проплыл заколоченный торговый центр, на южной стороне дороги показался указатель «Пиггли Уиггли». По пустынной парковке супермаркета бродило около полудюжины ходячих. Гас с легкостью положил конец их мытарствам, сделав паузу на перезарядку, и грузовик медленно вкатился на стоянку.
Один из ходячих повалился на стенку кузова. Брызнула маслянистая кровь, после чего тело скатилось под колеса автомобиля.
– Черт! – выругался Мартинес и подъехал ко входу в магазин.
Сквозь забрызганное кровью ветровое стекло он видел зону бедствия, где когда-то был «Пиггли Уиггли». Тротуарная плитка у фасада магазина была изломана, повсюду валялись перевернутые цветочные клумбы, окна были разбиты и зияли черными дырами, длинные ряды продуктовых тележек либо опрокинулись набок, либо оказались искорежены упавшими на них балками. Внутри темного супермаркета виднелись разграбленные отделы с пустыми полками. Полуоторванные крючки медленно покачивались на ветру.
– Черт! Черт! Черт! Черт-черт-черт!
Мартинес потер щеку и откинулся на спинку сиденья.
Гас взглянул на него.
– Что теперь, шеф?
Брезентовый задник распахнулся, в кузов хлынул поток резкого дневного света, от яркости которого Лилли моргнула и прищурилась.
Поднявшись на ноги, она взглянула на Мартинеса, который с суровым выражением лица стоял на парковке возле грузовика и придерживал задник. Рядом с ним Гас нервно потирал руки.
– У меня есть хорошая новость и плохая, – буркнул Мартинес.
Штерны встали, Остин тоже медленно поднялся и принялся потягиваться, как сонный кот.
– Магазин полностью разнесли, ничего не осталось, – объявил Мартинес. – Мы в дерьме.
Лилли посмотрела на него.
– А хорошая новость?
– За магазином склад. Окон нет, закрыт наглухо. Похоже, туда люди не совались. Может, там золотая жила.
– Так чего мы ждем?
Мартинес взглянул на Лилли.
– Не знаю, безопасно ли там. Надо, чтобы все были во всеоружии. Зевать нельзя. Стоит захватить с собой все фонарики… Темень там, похоже, та еще.
Все потянулись за своим оружием и снаряжением. Лилли пошарила в рюкзаке, достала свои пушки – полуавтоматические пистолеты «руге» 22-ругекалибра – и проверила магазины. У нее было два рожка, по двадцать пять патронов в каждом. Боб научил ее пользоваться большими магазинами: оружие из-за них становилось немного громоздким, но зато они давали преимущество, если ситуация начинала выходить из-под контроля.
– Остин, возьми сумки, – сказал Мартинес, кивнув в сторону стопки брезентовых мешков, сложенных в углу. – Держи их наготове.
Остин тут же подскочил к сумкам, схватил их и перекинул через плечо. Остальные проверили запасы патронов и прикрепили оружие к поясам и ремням, чтобы при необходимости с легкостью выхватить его. Барбара засунула армейский кольт 45-ругекалибра за кушак, плотно обхватывающий ее талию, пока Дэвид держал два ее запасных магазина.
Они работали с практичной сдержанностью матерых грабителей банков. Это было им не впервой. И все же, когда Мартинес в последний раз заглянул в тускло освещенный кузов, там чувствовалось некоторое напряжение.
– Я сейчас подам немного вперед, – сказал он. – Готовьтесь к свистопляске. Оглядывайтесь время от времени: кусачие уже стекаются на шум мотора.
Все друг за другом кивнули в ответ на эти слова, и Мартинес испарился.
Лилли подошла к задней части кузова и оперлась о стенку, как только услышала стук закрывающихся дверей кабины и рев двигателя. Грузовик тронулся с места и поехал вдоль супермаркета.
Через сорок пять секунд послышался свист тормозов, и автомобиль, дернувшись, замер.
Лилли глубоко вздохнула, вытащила один из «руг еров», откинула брезентовый задник и выпрыгнула из кузова, тяжело приземлившись на растрескавшийся тротуар.
Солнце ослепило ее, ветер ударил в лицо, завоняло паленой резиной, видимо, сгоревшей в результате какого-то катаклизма. Мартинес уже вылез из кабины, прикрепив на бедро свой «магнум» с глушителем. Быстро обогнув капот грузовика, Гас забрался на водительское место и устроился за баранкой.
Склад был справа от них, на краю задней парковки. Гигантский, размером с три кинотеатра ангар из гофрированных листов железа высился среди буйных трав и осоки. На верхней площадке невысокой лестницы Лилли заметила железную дверь без опознавательных знаков рядом с погрузочной площадкой, а под навесом – огромные раздвижные гаражные двери. Все казалось мертвым, потрепанным временем, заржавленным и навеки закрытым. Все стены были исписаны граффити.
Оглянувшись, она увидела в сотне ярдов группу ходячих, сгрудившихся у разбитого знака «Пиггли Уиггли», которые медленно поворачивались на звук двигателя и делали первые неуверенные шаги к грузовику.
Остин подошел к Лилли со спины.
– Поехали, поехали, – бормотал он, придерживая брезентовые сумки. – Пока мы целы и невредимы!
Вслед за Остином показались Дэвид и Барбара. Они молчали, внимательно смотря по сторонам. Мартинес махнул Асу, указав на погрузочную площадку.
– Сдавай задом, Гас. Держи рацию под рукой и не своди глаз с этих тварей.
– Вас понял.
Гас завел двигатель и включил задний ход.
– Мы выйдем к погрузочной площадке, – сообщил ему Мартинес. – Не глуши мотор и будь готов без промедления надавить на газ.
– Понял!
Затем все стало происходить очень быстро и с очень большой эффективностью: Гас завел грузовик на площадку, пока все остальные быстро и бесшумно вскарабкались на лестницу, ведущую к железной двери, двигаясь при этом с холодным спокойствием спецназовцев. Мартинес добрался до верхней площадки, снял с ремня длинную металлическую накладку и начал ковыряться в замке, вгоняя в него накладку ударами рукоятки «магн ума». Остальные сгрудились позади него, то и дело оглядываясь на ковыляющих к ним мертвецов.
Как только замок щелкнул, Мартинес открыл дверь. Раздался скрип петель.
Все ступили в темноту. Внутри ангара стояла невероятная вонь: разило гнилым мясом, аммиаком и испражнениями. Дверь резко хлопнула, и все подпрыгнули. Света из единственного окна в крыше, расположенного над затянутыми паутиной стеллажами, едва хватало на то, чтобы очертить силуэты проходов и перевернутых вилочных погрузчиков, брошенных между полками.
Каждый из группы, включая Лилли, улыбнулся, когда глаза привыкли к темноте и разглядели ряды консервных банок и упаковки продуктов, заполнявшие стеллажи. Склад и правда оказался золотой жилой – надежды Мартинеса оправдались. Но радость была недолгой: вскоре все различили во тьме характерные звуки, рождавшиеся в глубине ангара как будто в ответ на появление людей. Улыбки увяли одна за другой…
…когда первые жуткие фигуры вышли из-за уставленных товарами полок.
Глава четвертая
По сигналу Мартинеса началась стрельба. Защелкали глушители, вылетающие из стволов искры озарили темный ангар. Лилли сделала три быстрых выстрела и поразила две цели футах в пятидесяти от них. Один из упавших, жирный синюшный мужик в грязной рабочей одежде, наткнулся на стеллаж с консервированными помидорами, и из его головы полилась мозговая жидкость. Другой кусачий – молодой парень в заляпанном комбинезоне, возможно, бывший оператор погрузчика – повалился на пол, залившись кровью, хлеставшей из свежей дыры в его черепе.
Мертвецы продолжали наступать из всех углов склада, их было не меньше двух дюжин.
Склад то и дело освещался вспышками выстрелов. Все по-прежнему стояли возле двери и расстреливали противника. Остин бросил сумки на пол и стрелял из «глотка-19», который тоже раздобыли на базе Национальной гвардии. Тонкий красный луч из прикрепленного к стволу глушителя прорезал тьму. Дэвид повалил женщину в потрепанной форме «Пиггли Уиггли», и та упала на стойку с черствыми бубликами. Барбара зацепила пожилого мужчину в забрызганной кровью рубашке, с зажимом на галстуке и беджем – может, бывшего управляющего магазином, – который осел на пол в облаке красных брызг, щедро окропивших полки.
Сумасшедшее эхо приглушенных выстрелов, как волна безумных аплодисментов, сопровождалось фейерверками, взрывавшимися в зловонной темноте, и лязгом пуль и гильз, ударявшихся о пол. Мартинес двинулся вперед, заводя группу глубже в ангар. Они миновали один перпендикулярный проход за другим, стреляя в ковылявшие в их сторону фигуры с молочно-белыми глазами – бывших машинистов, складских служащих, помощников менеджера, кассиров, – и те один за другим падали, заливаясь кровью. К тому моменту, как был сражен последний ходячий, группа Мартинеса потеряла им счет.
В повисшей тишине Лилли услышала металлический голос Гаса, раздававшийся из рации Мартинеса:
– …что, у вас там настоящий ад? Вы меня слышите? Шеф? Прием! Что происходит?
В конце главного прохода Мартинес остановился, чтобы перевести дыхание, и сорвал рацию со своего ремня.
– Все в порядке, Гас, – сказал он в микрофон. – Нас тут встретили вечеринкой-сюрпризом… Но теперь все чисто.
– Чуть до инфаркта меня не довели, – прозвучало в ответ.
Мартинес надавил на кнопку рации:
– Черт возьми, видимо, когда началась эта заваруха, все работники спрятались на складе. – Он огляделся по сторонам: повсюду валялись тела, клубился синий дым, пахло кордитом – и снова нажал на кнопку. – Будь на низком старте, Гас. Похоже, мы весь кузов завалим провизией.
– Отличные новости, шеф, – раздалось из динамика. – Понял. Подготовлюсь.
Мартинес отключился, снова прицепил рацию к ремню и повернулся к остальным.
– Все в порядке?
В ушах у Лилли звенело, но она чувствовала себя уверенно.
– Все хорошо, – ответила она, поставив оба «руг ера» на предохранитель и отсоединив отстрелянные магазины, которые звякнули, ударившись о пол. Затем она достала новые магазины из-за ремня, зарядила пистолеты и проверила проходы по обе стороны от себя: повсюду в лужах черной крови лежали останки ходячих. Лилли ничего не чувствовала.
– Смотрите в оба, может, кто-то отбился, – распорядился Мартинес, оглядывая темные проходы.
– Чертова штуковина! – воскликнул Дэвид Штерн, тряся фонариком. Руки его дрожали. – Только вчера проверял батарейку!
Барбара закатила глаза.
– Во всем, что касается техники, он просто безнадежен. – Она забрала у мужа фонарик. – По-моему, батарейки какие-то подозрительные.
Она быстро заменила их, но это не помогло: фонарик не включался.
– Погодите-ка, – сказал Остин, засовывая свой «галок» за ремень. – Есть идея.
Он подошел к полке, где были сложены вязанки дров, мешки с угольными брикетами, жестянки с топливом и пакеты с щепками, подобрал полено подлиннее, вытащил из кармана бандану и обернул ею один конец деревянной чурки.
Лилли с интересом наблюдала за ним. Она никак не могла разгадать этого парня. Почему-то он казался старше своих лет. Она наблюдала, как Остин пропитал ткань горючим, как поднес к банане зажигалку и как ткань вспыхнула ярким оранжевым пламенем, мгновенно озарив своим сиянием центральный проход.
– Неплохо, – с ухмылкой заметила Лилли. – Ты молодец, Гильберт.
Они разделились на две группы. Мартинес со Тернами взяли на себя переднюю часть здания – лабиринт полок, уставленных запакованными и сухими продуктами, товарами для дома, приправами и кухонными принадлежностями, – а Лилли с Остином отправились в заднюю часть. Мартинес дал всем указание двигаться быстро, не задерживаться на одном месте и не брать ничего хоть сколько-нибудь сомнительного, отдавая предпочтение продуктам, у которых еще не закончился срок годности.
Остин повел Лилли по боковому коридору, вдоль которого выстроились опустевшие офисы. Они проходили одну закрытую дверь за другой и за каждой видели лишь темную пустоту. Остин немного опережал Лилли, держа в одной руке высоко поднятый факел, а в другой – свой «галок». Лилли не опускала пистолеты, готовая стрелять при первой необходимости.
В мерцающем желтом свете они прошли мимо выстроенных в ряд баллонов с пропаном, садовых принадлежностей, мешков с удобрениями, вязанок дров, катушек с садовыми шлангами и бесполезной ерунды вроде кормушек для птиц и садовых гномов. По шее Лилли пробежали мурашки, когда она различила в темноте позади себя отзвуки шепота и шаркающие шаги Штернов и Мартинеса.
В конце главного прохода у задней стены они свернули в сторону и обнаружили большой гидравлический погрузчик, зажатый среди грабель, лопат и других инструментов. Остин вытолкал его в проход – это оказалась ручная тележка с тяжелыми железными колесами и вилкой, которая раскрывалась как минимум футов на восемь, – и проверил состояние машины, подняв огромный ручной домкрат.
– Эта штука может нам пригодиться, – рассудил он.
– Подними-ка на секундочку факел. – Лилли махнула рукой в сторону теней на задней стене.
Когда Остин поднял факел, в неровном свете пламени показалась стопка пустых плате.
Быстро подогнав к ним погрузчик, они засунули вилку под ближайшую из плате и направились обратно в центральный проход. Колеса громко скрипели о грязный цементный пол. Лилли с Остином стали нагружать плету: Остин освещал полки факелом, а Лилли складывала все необходимое. Они взяли пяти десятилитровые канистры с питьевой водой, коробки с семенами, острые инструменты, несколько катушек шлангов. Еще раз повернув, они оказались в проходе с консервами. Лилли принялась работать засучив рукава и грузила на плету жестянки с персиками, кукурузой, фасолью, капустой, сардинами, тунцом и ветчиной.
– Да мы станем героями, когда вернемся со всем этим дерьмом, – пробурчал Остин, толкая погрузчик по проходу.
– Ага, может, тебе наконец-то перепадет, – сострила Лилли, со вздохом грузя тяжелые банки.
– Можно задать тебе вопрос?
– Что?
– Почему ты обо мне такого мнения?
Лилли продолжала работать, засунув пистолеты за ремень.
– Понятия не имею, о чем ты говоришь.
– Да ладно тебе, Лилли… Я сразу заметил, как только с тобой познакомился… Ты явно на что-то обижена.
Они дошли до конца прохода с консервами. Водрузив на плету очередной ящик с жестянками, Лилли проворчала:
– Может, просто закончим здесь и смотаемся поскорее?
– Я всего лишь поддерживаю разговор, – ответил Остин, натужно толкая тележку в конец прохода.
Они зашли в следующий проход, забитый ящиками с гнилыми фруктами, и немного помедлили. Остин поднял факел и осветил почерневшие, сморщенные персики и бананы в кишащих червяками коробках. Фрукты превратились в черное месиво.
Лилли вытерла пот с лица и сказала низким и хриплым голосом:
– Правда в том, что я потеряла кое-кого из очень близких людей.
Остин не отрывал взгляда от гнилых фруктов.
– Слушай… Прости, что я заговорил об этом… Прости. – Он принялся толкать погрузчик дальше. – Ты не должна…
– Стой!
Лилли схватила его, не дав парню сделать больше ни шага. До девушки донесся слабый металлический стук, который заставил ее содрогнуться, и она прошептала:
– Посвети-ка туда.
В неровном свете они разглядели в левой части прохода несколько дверей в морозильные камеры. Воняло проржавевшим металлом. Лилли вытащила пистолеты. Последняя дверь слева время от времени подрагивала и поскрипывала, ржавые петли ходили ходуном.
– Стой позади меня и подними факел, – прошептала Лилли, взвела курки на обоих «руг ерах» и на цыпочках двинулась к последней двери слева.
– Ходячий? – Остин взял «галок» и последовал за ней.
– Заткнись и не опускай факел.
Лилли миновала скрипучую дверь, сделала паузу и встала спиной к морозилке.
– На счет три, – прошептала она. – Ты готов?
– Готов.
Лилли взялась за щеколду.
– Раз, два, три!
Она дернула дверь морозилки и вскинула оба ствола, чувствуя, как замерло сердце. Внутри было пусто – лишь темнота и жуткий смрад.
Вонь окатила Лилли, и глаза девушки заслезились, заставив ее отступить от двери и опустить оружие. В морозилку потекла черная маслянистая гниль. Услышав шум, Лилли посмотрела вниз и заметила, как возле ее ног пробежало что-то маленькое и пушистое. Она перевела дух, поняв, что дверь скрипела из-за какой-то несчастной крысы.
– Твою ж мать, – едва слышно пробормотал Остин, опустив «галок» и облегченно вздохнув.
– Ладно, – сказала Лилли, засунув пистолеты за ремень. – Мы набрали достаточно. Давай вернемся, переложим все в грузовик и свалим отсюда.
– Я не против, – ответил Остин, с улыбкой толкая тележку погрузчика назад, к главному проходу, и следуя за Лилли ко входу на склад. За его спиной из морозильника выступила высокая фигура.
Остин первым услышал шаги, успел развернуться и заметить крупного мужчину в комбинезоне. Лицо его было искажено, челюсти клацали, молочно-белые глаза смотрели в одну точку. Кусачий был ростом более шести футов. Все его тело покрывал слой белой плесени от долгого заточения в морозильнике.
Отпрыгнув от ходячего и потянувшись за «глотком», Остин наткнулся на угол погрузчика и упал. Пистолет выскользнул у него из руки, факел покатился по цементному полу. Огромный кусачий навис над парнем, закапав его черной желчью. Пламя теперь освещало атакующего под ирреальным углом. Огонь плясал в блестящих белых глазах мертвеца.
Остин попытался откатиться в сторону, но кусачий ухватил его за штанину своими гигантскими пальцами. Парень взревел от злости и пнул противника, осыпав его проклятьями. Мертвец открыл рот, и Остин угодил каблуком ботинка прямо в черные, острые, как у акулы, зубы.
Нижняя челюсть сломалась, но это не остановило атакующего.
Ходячий попытался ухватить кусок плоти с бедра Остина. Тварь весила, должно быть, целую тонну – парню казалось, что на него уронили как минимум дом, – но как раз в тот момент, когда она уже готова была прокусить бедренную артерию Остина, раздались щелчки двух «руг еров» руге калибра с глушителями.
Прошло всего несколько секунд с момента появления мертвеца, но Лилли их оказалось достаточно, чтобы услышать шум, остановиться, развернуться, взвести курки, поднять оружие, точно прицелиться и вступить в схватку. Она поразила кусачего наповал, попав ему между глаз, как раз над переносицей.
Огромный труп дернулся назад в облаке кровавого тумана, в темноте похожего на дым. Верхняя часть его черепа раскололась, оттуда хлестала кровь.
Мертвец грудой свалился к ногам Остина, и парень спешно пополз от него прочь по холодному цементу, ошалело глотая воздух.
– Черт! Вот черт! ЧЕРТ!
– Ты в порядке? – Лилли подошла ближе, опустилась на колени и осмотрела ноги Остина. – Ты в норме?
– Я… Да, все хорошо, все хорошо, – лихорадочно бормотал он, пытаясь восстановить дыхание и рассматривая огромного мертвеца, валявшегося совсем рядом.
– Так, давай-ка…
– ЙОТУ!
Голос Мартинеса, донесшийся из передней части ангара, оглушил Лилли, в ушах у которой и так все еще стоял звон.
– Лилли! Остин! Вы там в порядке?
– Все хорошо! – крикнула Лилли через плечо.
– Хватайте продукты и давайте к нам! – в голосе Мартинеса слышалось беспокойство. – На шум стекается все больше ходячих! Пора убираться!
– Вставай, красавчик, – бросила Лилли Остину, помогая ему подняться.
Встав на ноги, Остин поднял факел, пока не вспыхнул пожар, и вместе с Лилли продолжил толкать тележку погрузчика. Теперь она была очень тяжелой, и в одиночку Остин уже не справлялся. Пыхтя и отдуваясь, они покатили плету по проходу.
Все встретились возле погрузочной площадки. Штерны с Мартинесом заполнили брезентовые сумки и полдюжины больших картонных коробок кучей упакованных продуктов, включая лапшу быстрого приготовления, быстрорастворимый кофе, двухлитровые бутылки с соком, пачки муки, риса и макарон, несколько фунтов сахара, галлонные банки с маринованными овощами, упаковки кулинарного жира, сухих макарон с сыром и другими добавками и сигареты. Связавшись по рации с Гасом, Мартинес сказал ему подогнать грузовик как можно ближе к погрузочной площадке и приготовиться к отъезду, когда поднимется гаражная дверь. Дыхание Остина еще не восстановилось после атаки, а руки парня дрожали, пока он толкал тележку к выходу из ангара.
– Дай-ка мне тот молоток, что ты нашел, – сказал Мартинес Дэвиду.
Сделав шаг вперед, тот передал молоток. Остальные сгрудились около двери, беспокойно наблюдая за тем, как Мартинес стучал молотком по замку, прикрепленному в нижней части гаражной двери. Он никак не поддавался, удары эхом разносились по ангару. Услышав тихие шаркающие звуки в темноте позади себя, Лилли оглянулась.
Замок наконец-то упал, Мартинес дернул дверь, и она поднялась с ржавым скрипом. Внутрь склада хлынул поток света, ветер принес запах дегтя и горелой резины. Все зажмурились. По полу зашуршали брошенные обертки, подгоняемые весенним бризом.
В первую минуту, когда группа вышла наружу, никто не заметил на другой стороне погрузочной площадки, рядом с мусорным баком, стопку заплесневелых коробок, которая слегка подрагивала, как будто бы что-то двигалось под ней. Все были слишком заняты переноской продуктов, следуя за Мартинесом по мрачной погрузочной площадке.
Грузовик ревел, выхлопная труба подрагивала, в весенний воздух вылетали облачка газов. Гас предусмотрительно откинул задник, и группа тотчас принялась грузить продукты в кузов.
Внутрь засунули тяжелые брезентовые сумки и ящики, а затем – содержимое полеты: консервные банки, канистры с водой, садовые принадлежности, инструменты, баллоны с пропаном. Никто даже не заметил в противоположном конце погрузочной площадки ходячего мертвеца, который вылез из мусорной кучи и неуверенно поднялся на ноги, с трудом балансируя, подобно младенцу-переростку. Заметив движение краешком глаза, Лилли повернулась к кусачему.
Мертвец – жилистый негр лет тридцати, голову которого покрывали короткие косички, – неуклюже ковылял в их направлении, как пьяный мим, качающийся на воображаемом ветру в попытке ухватиться за воздух. На нем был грязный оранжевый комбинезон, который показался Лилли знакомым, хотя она и не могла понять откуда.
– Я разберусь, – сказала девушка, ни к кому конкретно не обращаясь, и достала один из «руг еров».
Остальные заметили переполох и замерли, вытащив оружие и наблюдая за тем, как Лилли стояла как вкопанная и целилась в приближавшегося мертвеца. Прошла пара секунд. Лилли замерла, подобно статуе. На глазах у всей группы она наконец спокойно, практически апатично, спустила курок и выстрелила шесть раз подряд, опустошив магазин.
Раздались щелчки, последовало несколько вспышек. Молодой темнокожий мертвец задергался, из сквозных ранений брызнула кровь. Пули прошли сквозь твердую черепную коробку, разметав косички и заставив лобную долю взорваться кусочками плоти и брызгами мозговой жидкости. Закончив, Лилли без эмоций взглянула на труп.
Согнувшись пополам, ходячий обрушился на площадку в кровавом тумане.
Стоя в синем пороховом дыму от собственных выстрелов, Лилли пробормотала что-то себе под нос. Никто не расслышал ее слов. Остальные долго смотрели на нее, пока Остин наконец не подошел к девушке и не сказал:
– Молодец, Эриннии Пукли[9].
Затем вступил Мартинес:
– Так, ребята… Давайте поторапливаться, пока к нам не пришло больше тварей!
Они забрались в кузов. Лилли залезла последней, с трудом найдя место в загруженном автомобиле. Устроившись на баллоне с пропаном, она взялась за поручень, чтобы не упасть, когда машина тронется с места, после чего двери кабины хлопнули, двигатель взревел, и грузовик стал стремительно удаляться от склада.
И в этот момент Лилли вспомнила – почему-то понимание пришло к ней в тот момент, когда машина уже тронулась, – где видела оранжевый комбинезон наподобие того, в который был одет ходячий. Это была тюремная роба.
Они пересекли парковку и выехали на дорогу. Ангар остался далеко позади, и лишь тогда Барбара Штерн наконец-то нарушила тишину:
– Неплохо сегодня поработала наша кучка эмоциональных калек.
Дэвид Штерн захихикал, и друг за другом его поддержали все, включая Лилли, которая засмеялась, чувствуя безумное, головокружительное облегчение и удовлетворение.
К тому моменту, когда они выехали на шоссе, каждый из пассажиров темного, вонючего кузова уже пребывал в приподнятом настроении.
– Только представьте, как обрадуются ребятишки Двери, когда увидят, сколько мы привезли виноградного сока! – Седовласая Барбара Штерн в потертой джинсовой куртке просто кипела энтузиазмом. – Мне казалось, они готовы были поднять бунт, когда на прошлой неделе закончился весь «Ул-эй»[10].
– А быстрорастворимый кофе «Стар бакса»? – вставил Дэвид. – Жду не дождусь, когда уже смогу выкинуть старую кофейную гущу в компостную яму.
– Мы чего только не везем, так ведь? – подал голос Остин со своего места на ящике напротив Лилли. – Сахар, кофе, никотин – даже кексы «Колли Мадисон». Дети будут целый месяц купаться в сладостях!
Впервые с их знакомства Лилли улыбнулась этому парню. Остин подмигнул ей в ответ. Его длинные кудри развевались на ветру, который врывался в кузов сквозь прорехи в хлопавшем заднике.
Выглянув назад, Лилли увидела, как уносилась вдаль пустынная деревенская дорога, а лучи дневного солнца пронизывали кроны деревьев, высившихся в отдалении. На мгновение ей показалось, что у Вудбери все же был шанс. Собрав достаточно людей такого сорта, как сидели в кузове, – людей, которые заботились друг о друге, – они действительно могли построить новое общество.
– Сегодня ты молодец, красавчик, – наконец сказала Лилли Остину и посмотрела на остальных. – Вы все молодцы. Честно говоря, если бы мы могли просто…
Ее прервал едва слышный звук с улицы. Сперва все решили, что это просто ветер бьется о стенки кузова, но чем дольше Лилли прислушивалась, тем больше убеждалась в том, что это едва ли не инопланетный звук из другого времени и из другого места, звук, которого она не слышала – да и никто не слышал – с момента начала эпидемии.
Читать бесплатно другие книги:
