Парк юрского периода Крайтон Майкл

Контрольный пост

— Съемники барахлят, — сказал сидевший в темной комнате Джон Арнольд. — Пошлите электрика, пусть проверит электромобили ББ-4 и ББ-5, как только они вернутся с экскурсии.

— Хорошо, мистер Арнольд, — послышался голос из приемника.

— Да это все пустяки! — воскликнул Хэммонд, входя в комнату.

Выглянув в окно, он увидел, два электромобиля, которые ехали по Парку на юг.

Малдун стоял в углу и молча наблюдал за происходящим.

Арнольд отодвинул свой стул от главного пульта управления.

— Пустяков здесь не бывает, мистер Хэммонд, — возразил он и закурил очередную сигарету.

И без того постоянно нервничавший, Арнольд был сейчас как натянутая струна. Он прекрасно отдавал себе отчет в том, что посетители по Парку едут впервые. Вообще-то Арнольд и его сотрудники редко ходили в парк. Иногда туда наведывался лишь ветеринар Хардинг. Ну, и люди, ухаживавшие за животными, ходили в домики, где хранился корм. Но в основном за Парком велось наблюдение с контрольного поста, и теперь, когда в Парке появились первые посетители, у Арнольда была сотня разных поводов для беспокойства.

Джон Арнольд был системным программистом и работал над созданием подводной лодки с ракетами «Полларис» в конце шестидесях годов, однако потом у него родился первый ребенок, и производство оружия стало вдруг ему отвратительно. Тем временем Дисней начал создавать свои увеселительные парки на основе сложных технологий, и туда набирали людей из аэрокосмической промышленности. Арнольд помогал построить «Дисней-уорлд» в Орландо и участвовал в создании больших парков — «Волшебной горы» в Калифорнии, «Американской старины» в Вирджинии и «Астромира» в Хьюстоне.

Постоянная работа в парках исказила мировосприятие Арнольда. Он шутил, говоря, что целый мир — это тематический парк, но в такой шутке была для него доля истины.

— Париж — тематический парк, — провозгласил однажды Арнольд, вернувшись из отпуска, — правда, он очень дорогой, да и служители довольно неприятные, угрюмые типы.

За последние два года работа Арнольда состояла в том, чтобы «довести до кондиции» Парк юрского периода. Будучи системщиком, он привык работать не торопясь — говоря об «открытии Парка в сентябре», он имел в виду сентябрь будущего года, — и вот теперь по мере приближения заветной даты Арнольд все больше впадал в уныние, когда оценивал то, что сделано. Он по опыту знал, что порой на устранение дефектов одного-единственного маршрута уходят годы. Что уж тут говорить о целом Парке?!

— Да вы просто паникер! — воскликнул Хэммонд. — Я так не думаю, — покачал головой Арнольд. — Поймите, с точки зрения системщика Парк юрского периода делается с самым большим размахом за всю историю. Посетители об этом думать не будут, а я думаю.

Он начал загибать пальцы:

— Во-первых, в Парке юрского периода есть все проблемы, актуальные для любого увеселительного парка: поддержание порядка на маршрутах, контроль за очередями, транспорт, вопросы питания, размещение посетителей, уборка мусора, безопасность.

Во-вторых, перед нами встают проблемы, от которых никуда не деться ни одному большому зоопарку: уход за животными, их здоровье и благополучие, кормление, чистка, защита от насекомых, паразитов, борьба с аллергией и инфекциями, поддержание в порядке заграждений и все такое прочее.

И наконец мы столкнулись с совершенно новыми проблемами, ведь нам приходится ухаживать за животными, которых никогда раньше не разводили.

— Ну, все не так уж и плохо, — сказал Хэммонд. — Нет, плохо. Вы здесь наездами и не могли всего заметить, — возразил Арнольд. — Тиранозавр пьет воду из лагуны и, случается, заболевает. Почему — мы не знаем. Самки трицератопсов убивают друг друга в борьбе за главенство, и мы вынуждены разделять стада, чтобы там оставалось меньше шести особей. И опять-таки мы не знаем, почему это происходит. У стенозавров язык часто покрывается волдырями, они по непонятным причинам страдают диареей. Мы уже потеряли двух животных. У гипсилофодонтов на коже сыпь. А велоцирапторы...

— Нет, про велоцирапторов, пожалуйста, не надо! — замахал руками Хэммонд. — Мне осточертело слушать про велоцирапторов. Похоже, это самые жуткие твари, которые когда-либо существовали на свете.

— Совершенно верно, — тихо произнес Малдун. — Их всех нужно истребить.

— Вы хотели надеть на них радиофицированные ошейники, — напомнил Хэммонд. — Я согласился.

— Да. И они их мигом сжевали... Но даже если хищникам никогда не удастся вырваться на свободу, — сказал Арнольд, — я считаю, мы все равно должны признать, что Парк юрского периода изначально таит в себе страшную угрозу.

— О, дьявол! — скривился Хэммонд. — Вы-то на чьей стороне, не пойму?

— У нас сейчас выведено пятнадцать разных видов вымерших животных, — сказал Арнольд. — И большинство их весьма опасно. Из-за дилофозавров пришлось отложить ввод в действие маршрута по Реке Джунглей Аттракцион «Гнездовье птератопсов» — он планировался на маршруте к летающим ящерам — тоже пока не готов, потому что птеродактили совершенно непредсказуемы. И никакие не инженерные проблемы порождают задержки, мистер Хэммонд. Все упирается в то, что необходимо надежно контролировать животных.

— У вас и инженерных проблем выше головы, — хмыкнул Хэммонд. — Нечего все валить на животных!

— Да, такие проблемы тоже есть. Действительно, стоило нам додуматься до того, чтобы установить в машинах проигрыватели для лазерных дисков, контролируемые датчиками движения, и главный аттракцион «Прогулка по Парку» можно было считать готовым. Мы несколько недель налаживали его, и вдруг забарахлила коробка передач! Коробка передач!

— Давайте лучше смотреть в будущее, — сказал Хэммонд. — Вы отладите все технические детали, и с животными все будет в порядке. В конце концов их же можно выдрессировать!

С самого начала создатели Парка уповали именно на это. Какими бы необычными ни были животные, все же фундаментально их поведение не должно отличаться от поведения любых зверей в зоопарке. Если за ними постоянно ухаживать, они привыкнуть и начнут отвечать на ласку.

— Ну, а пока что скажете: как дела с компьютером? — спросил Хэммонд. И при этом посмотрел на Денниса Недри, который сидел за терминалом в углу комнаты. — Этот чертов компьютер — наша вечная головная боль.

— Мы сейчас туда входим, — откликнулся Недри.

— Это надо было делать с самого начала... — принялся читать ему нотацию Хэммонд, но Арнольд предостерегающе положил ему на плечо руку.

Арнольд знал, что когда Недри работает, с ним лучше не связываться.

— Это большая система, — сказал Арнольд. — Тут всякое может случиться.

И действительно, список дефектов уже насчитывал более ста тридцати пунктов, среди которых были и довольно странные неполадки.

Например:

Программа кормления животных запускалась повторно не каждые двадцать четыре часа, а каждые двенадцать часов, и воскресные кормления не записывались. В результате персонал не мог точно измерить количество пищи, потребляемой животными.

Система безопасности, контролировавшая все двери, которые открывались с помощью магнитных карточек, выключалась всякий раз, когда выходила из строя система питания, и при включении запасного источника энергии работать отказывалась. Программа безопасности была рассчитана исключительно на основную систему питания.

Программа экономии электроэнергии, убавлявшая освещение в сумерках, после десяти часов вечера, работала только по четным дням недели.

Автоматический анализатор фекалий (его прозвали «дерьмовый робот»), предназначенный для выявления паразитов в испражнениях животных, показывал, что у всех ящеров есть паразит Phagostomum venolosum, хотя на самом деле ни у кого его не было. А по программе в еду животных автоматически добавлялись лекарства. Если же работники парка вынимали медикаменты из кормушек, включался сигнал тревоги, который просто так не выключить.

И так далее, и тому подобное, страница за страницей...

Приехав в Парк, Деннис Недри сперва надеялся справиться со всеми неполадками к концу недели. Однако увидев полный список дефектов, он побледнел. Недри позвонил в свой офис в Кембридже и велел сотрудникам работать без выходных до понедельника. А еще он сказал Джону Арнольду, что ему нужно поддерживать постоянную телефонную связь между островом Нубларом и материком, поскольку для отладки программы ему и его коллегам необходимо было обмениваться данными.

Пока Недри работал, Арнольд создал новое окно на своем мониторе. Это позволило ему увидеть, что делает на рабочем месте Недри. Не то чтобы Арнольд не доверял Недри... Нет, просто он любил быть в курсе всего, что происходит.

Арнольд посмотрел на графический дисплей справа от него: на дисплее показывался маршрут электромобилей. Они ехали вдоль реки, чуть к северу от того места, где проходил маршрут «К летающим ящерам» и к авиарию.

— Взгляните налево, — сказал голос, — и вы увидите купол авиария Парка юрского периода, он пока еще не готов для приема посетителей.

Тим увидел вдали алюминиевые подпорки, сверкавшие на солнце.

— А внизу течет река мезозойской эры, и, если вам повезет, вы можете разглядеть в ее водах очень редкого плотоядного животного. Пожалуйста, все наденьте защитные очки!

На экранах в машине показалась птичья голова, украшенная ярко-красным гребнем. Но никто из сидевших в машине Тима на экран не смотрел, все уставились в окно. Электромобиль ехал вдоль высокого обрыва, откуда была видна бурная река. Правда, густая листва, нависавшая над рекой с обеих сторон, почти закрывала воду.

— Эти плотоядные динозавры сейчас там, — сообщил голос. — Животные, которых вы видите, называются дилофозаврами.

Но несмотря на уверения экскурсовода Тим увидел всего одного дилофозаара. Стоя на задних лапах, он пил из реки. С виду дилофозавр был классическим хищником: массивный хвост, сильные задние лапы, длинная шея. В высоту он достигал трех метров и был, словно леопард, покрыт желтыми и черными пятнами.

Однако внимание Тима прежде всего приковала голова дилофозавра. Два широких волнистых гребня шли по верху морды от глаз к носу. В середине они соединялись, образуя на голове динозавра букву «V». Гребни были в черно-красную полоску, как у попугая или тукана. Животное тихонько ухало, будто сова.

— А они хорошенькие, — умилилась Лекси.

— Дилофозавры, — произнес голос, — одни из первых на земле плотоядных динозавров. Ученые думали, что их челюстные мускулы были слишком слабыми и дилофозавры, не имея сил убить добычу, пожирали падаль. Однако теперь мы знаем, что они ядовиты.

— Ого! — ухмыльнулся Тим. — Здорово! И опять в воздухе разнесся характерный крик этого животного.

Лекси беспокойно заерзала на сиденье.

— А они действительно ядовитые, мистер Реджис?

— Не волнуйся, — сказал Эд Реджис.

— Но они ядовитые, да?

— Ну... да, Лекси.

— Как и у современных рептилий — гигантской ящерицы ядозуба и гремучей змеи, — железы дилофозавра вырабатывают гемотоксин. Буквально через несколько минут после укуса жертва теряет сознание. После этого динозавр спокойно приканчивает свою добычу. Таким образом, дилофозавр — великолепное, однако весьма опасное дополнение коллекции животных, которую вы видите здесь, в Парке юрского периода.

Электромобиль свернул в другую сторону, река осталась позади. Тим оглянулся, надеясь в последний раз полюбоваться на дилофозавра. Ведь это кому сказать?! Ядовитый динозавр!.. С каким удовольствием он сейчас остановил бы машину, однако все было автоматизировано. Тим голову на отсечение готов был дать, что доктору Гранту тоже хотелось бы остановиться.

— Если вы посмотрите вправо, на обрыв, то увидите трехзвездный ресторан «У гигантов». Шеф-повар Алан Ричард приехал сюда из всемирно известного французского ресторана «Боманьер». Вы можете сделать заказ прямо из отеля, наберите по телефону цифру «4».

Тим посмотрел на обрыв, но ничего не увидел.

— Ресторана пока не существует, — объяснил Эд Реджис. — Строительство начнется не раньше ноября.

— Продолжая наше доисторическое сафари, мы подъезжаем к травоядным из отряда птицетазовых. Посмотрев направо, вы, возможно, увидите их.

И действительно, Тим заметил двух животных, которые неподвижно застыли в тени раскидистого дерева. Трицератопсы... такие же серые и большие, как слон... с виду свирепые, как носороги. Над каждым глазом были изогнутые роговые выросты длиной метра полтора, напоминающие перевернутые бивни слона. Третий рог располагался по носу, как у носорога. Вытянутой мордой животное тоже напоминало носорога.

— В отличие от других динозавров, — сказал голос, — Triceratops serratus не очень хорошо видят. Они близоруки, как современные носороги, и склонны пугаться движущихся предметов. Если бы они стояли ближе и могли разглядеть нашу машину, они бы ее атаковали! Но расслабьтесь, друзья! Мы здесь в полной безопасности.

На загривке у трицератопса гребень в виде веера. Это сплошная кость, очень прочная. Каждое животное весит около семи тонн. Несмотря на свою устрашающую внешность, трицератопсы — существа очень кроткие. Они знают служителей, которые за ними ухаживают, и позволяют себя гладить. Особенно им нравится, когда им чешут круп.

— А почему они не двигаются? — спросила Лекси. Она опустила свое окно. — Эй! Глупый динозавр! А ну пошевелись!

— Не приставай к животным, Лекси, — остановил ее Эд Реджис.

— Но почему? Они же ничего не понимают. Сидят тут, как будто на картинке в книжке, — недовольно пробурчала Лекси.

А голос продолжал:

— Добродушные чудовища из давно ушедших времен резко контрастируют с теми, которых мы увидим сейчас. Этот самец — самый знаменитый хищник во всей истории — могущественный тиран, известный под именем Tyranosaurus Rex.

— Отлично, Tyranosaurus Rex! — воскликнул Тим.

— Надеюсь, он окажется получше этих туш, — проворчала Лекси, отворачиваясь от трицератопсов. И электромобиль, урча, поехал вперед.

Большой Рекс

— Величественные тиранозавры появились к концу века динозавров.

Динозавры правили землей сто двадцать миллионов лет, а тиранозавры существовали только в последние пятнадцать миллионов лет.

Электромобили остановились у подножия холма. Оттуда открывался вид на лесистый склон, выходивший на берег лагуны. Заходящее солнце постепенно скрывалось за туманной линией горизонта. Парк юрского периода был окутан мягким светом, тени все удлинялись... По лагуне пробегала розовая рябь. Посмотрев на юг, посетители увидели грациозные шеи апатозавров, стоявших у кромки воды, их отражения плясали на зыбкой поверхности. Было тихо, только нежно стрекотали цикады. Глядя на этот пейзаж, было невозможно поверить, что ты действительно перенесся на миллионы лет назад, в давно исчезнувший мир.

— Здорово, да? — сказал в переговорное устройств Эд Реджис. — Я люблю сюда приходить по вечерам. Просто посидеть...

Но Грант был бесстрастен.

— Где Т-рекс? — спросил он.

— Хороший вопрос. Маленького часто можно увидеть возле лагуны. В лагуне водится рыба. Малыш уже научился ее ловить. Он это так интересно делает! Лапами не пользуется, а сует под воду голову. Словно птица.

— Малыш?

— Маленький Т-рекс. Он подросток, ему всего два года, он еще в три раза меньше взрослого. Рост два с половиной метра, вес полторы тонны. А другой тиранозавр уже взрослый. Но я сейчас что-то не вижу.

— Может, он охотится на апатозавров? — предположил Грант.

Реджис засмеялся; тому, кто слышал его по рации, этот смех должен был показаться дребезжащим, — Да он бы с удовольствием, если б мог... вы уж мне поверьте.

Порой он стоит у лагуны, глазеет на апатозавров и в бессильной ярости машет своими маленькими передними лапками. Но территория обитания Т-рекса наглухо отгорожена забором и обнесена траншеями. Они замаскированы, чтобы их не было видно, но, уверяю вас, тиранозавр никуда не может уйти.

— Но тогда где же он?

— Прячется, — ответил Реджис. — Он у нас немножко робкий.

— Робкий? — переспросил Малкольм. — Тиранозавр — робкий?

— Ну, обычно он не показывается на глаза чужим. Его практически невозможно увидеть на открытой местности. Особенно днем, когда светло.

— А почему?

— Мы думаем, потому, что у него чувствительная кожа и он легко обгорает.

Малкольм разразился хохотом. Грант вздохнул.

— Вы рассеяли столько иллюзий!

— Не беспокойтесь, вы все равно не будете разочарованы, — успокоил его Реджис. — Надо только подождать.

До них донеслось негромкое блеяние. Внезапно посреди поля на гидравлическом лифте подняли из-под земли клетку. Затем стенки опустились, и пассажиры, сидевшие в машинах, увидели привязанного длинной веревкой козленка, он жалобно блеял.

— Теперь тиранозавр появится в любую минуту, — снова подал голос Реджис. Все припали к окнам.

— Вы только посмотрите на них! — хмыкнул Хэммонд, глядя на монитор на контрольном пункте. — Повысовывались из окон — так им не терпится увидеть... Ждут не дождутся. Да, они явились сюда, чтобы вкусить опасности.

— Этого я и боюсь, — пробурчал Малдун. Он вертел на пальце ключи и неотрывно следил за электромобилями. Это была первая экскурсия по Парку юрского периода, впервые туда были допущены посетители, и Малдун в полной мере разделял опасения Арнольда.

Роберт Малдун был крупным пятидесятилетним мужчиной с усами стального цвета и синими глазами. Он вырос в Кении, пойдя по стопам своего отца, большую часть жизни работал гидом-проводником, и имел дело с туристами, приезжавшими в Африку поохотиться на диких зверей. Однако с 1980 года он в основном сотрудничал с заповедниками и зоопарками, куда его приглашали как консультанта, хорошо знающего дикую природу. Малдун стал известным человеком; в статье лондонской газеты «Санди Тайме» говорилось:

«Роберт Малдун столь же бесценен для зоопарка, как Роберт Трент Джонс — на площадке для гольфа; он непревзойденный мастер своего дела».

В 1986 году Роберт Малдун выполнял какую-то работу для компании из Сан-Франциско, которая организовала частный парк-заповедник на одном из островов Северной Америки. Малдун наметил участки обитания для львов, слонов, зебр и бегемотов, исходя из размеров и привычек различных животных. Он определил, кого можно держать вместе, а кого — нет. Но для Малдуна эта работа была самой обычной рутиной. Его гораздо больше интересовал индийский «Парк тигров» в южном Кашмире.

А затем год назад ему предложили стать начальником отдела диких животных в Парке юрского периода. Как раз в это время Малдуну захотелось покинуть Африку. Зарплата была прекрасной, и Малдун согласился поработать в Парке годик. Он был поражен, узнав, что здесь действительно создана коллекция генетически сконструированных доисторических животных.

Работа была, конечно, интересной, но за годы жизни в Африке Малдун привык смотреть на животных весьма трезво — его представления были напрочь лишены романтики, и поэтому у него часто возникали разногласия с калифорнийским руководством Парка юрского периода, и в частности с низеньким коротышкой, стоявшим сейчас рядом с ним на контрольном пункте. Одно дело, считал Малдун, клонировать динозавров в лаборатории. И совсем другое — держать их на свободе в заповеднике.

По мнению Малдуна, некоторые динозавры были слишком опасными, чтобы существовать в условиях Парка. Отчасти опасность была вызвана тем, что ученые еще очень мало знали об этих животных. Например, никто не подозревал, что дилофозавры ядовиты, пока вдруг кто-то не увидел, как они охотятся на крыс, обитавших на острове: дилофозавры кусали грызунов и, отступив назад, ждали, пока те издохнут. Но даже после этого никому и в голову не пришло, что они способны плеваться, пока наконец дилофозавр не плюнул ядовитой слюной в одного из служителей, и бедняга чуть было не ослеп.

Когда это стряслось, Хэммонд дал согласие на изучение яда дилофозавров, и выяснилось, что в нем содержится семь токсичных ферментов. Было также обнаружено, что дилофозавры плюются на целых пятнадцать метров. Руководство решило, что дилофозаврам нужно удалить железы, вырабатывающие яд: ведь плевок такого чудовища мог ослепить посетителя во время экскурсии на машине. Ветеринары предприняли две попытки, взяв для этого двух разных животных, но обе попытки закончились неудачей. Никто не знал, где именно вырабатывается яд. Это можно было узнать, только произведя вскрытие дилофозавра, однако руководство не разрешило их убивать.

Но больше всего Малдуна тревожили велоцирапторы. Они были прирожденными охотниками и никогда не упускали добычу. Велоцирапторы убивали даже тогда, когда не были голодны. Они убивали просто так, ради удовольствия. Эти животные отличались удивительным проворством: они прекрасно бегали и обладали потрясающей прыгучестью. Все их четыре лапы были снабжены страшными когтями. Один взмах — и хищник вспорет человеку живот, выпустив ему кишки. Вдобавок у велоцирапторов были мощнейшие челюсти, зверюги не откусывали мясо, а резали, прямо-таки кромсали его своими зубами. Умом они намного превосходили других динозавров и, казалось, были созданы для того, чтобы выбираться из клеток и заграждений на свободу.

Каждый специалист, работающий в зоопарке, знает, что некоторые животные особенно часто убегают из клеток. Некоторые — скажем, обезьяны и слоны — умеют открывать дверцы. Другие — например, дикие кабаны — необычайно умны и додумываются до того, что отодвигают защелку своим пятачком. Но кому придет в голову, что гигантский броненосец — ас по части открывания клеток? Или американский лось? И тем не менее лось почти так же мастерски открывает задвижки своей мордой, как слон — хоботом. Американский лось всегда выбирается на свободу, у него особый талант.

И таким же талантом обладали велоцирапторы.

Хищники были уж, во всяком случае, не глупее шимпанзе. Как и у шимпанзе, у них были ловкие лапы, которыми они могли открывать двери и производить различные действия с предметами. В принципе им не составляло труда выбраться на свободу. И когда опасения Малдуна сбылись, когда один из велоцирапторов наконец удрал, он, до того как его поймали, успел убить двух рабочих-строителей. А третьего покалечил. После этой истории в домике для посетителей сделали на двери тяжелый засов, вставили окна из огнеупорного стекла и обнесли дом высоким забором. А загон, в котором содержался велоцираптор, снабдили электронными датчиками; они должны были подать сигнал тревоги, если хищник опять попытается бежать.

Малдун требовал, чтобы ему дали еще и оружие. Причем не что иное, как управляемые ракеты. Охотникам известно, насколько трудно свалить с ног четырехтонного африканского слона. А ведь некоторые динозавры весили в десять раз больше! Руководство пришло в ужас и настойчиво твердило, что на острове ни у кого не должно быть оружия. Однако, когда Малдун пригрозил уволиться и сделать всю эту историю достоянием гласности, выступив в печати, был найден компромисс. В результате были специально изготовлены две управляемые ракеты с лазерным прицелом, которые хранились теперь в подвале. Ключи от подвала были только у Малдуна.

Их-то он сейчас и вертел на пальце.

— Я пойду вниз, — заявил он.

Наблюдавший за экранами Арнольд кивнул. Два электромобиля стояли на вершине холма: пассажиры ждали появления тиранозавра.

— Эй! — окликнул Малдуна Деннис Недри, сидевший у самого дальнего дисплея. — Прихвати мне заодно по дороге кока-колы.

Грант ждал, сидя в машине и спокойно наблюдая за происходящим. Козлиное блеяние стало громче, настойчивей. Козел бешено носился из стороны в сторону, натягивая веревку. Грант услышал по рации встревоженный голос Лекси:

— А что будет с козликом? Она его что, съест?

— Думаю, да, — ответили ей, а затем Элли приглушила звук радиопередатчика.

Внезапно до них донеслось зловоние: пахло протухшим, гнилым мясом, этот запах долетал снизу, со склона холма.

Грант прошептал:

— Он здесь.

— Не он, а она, — поправил Малкольм. Козел был привязан посередине поля, в тридцати метрах от ближайших деревьев. Динозавр, должно быть, прятался где-то среди деревьев, но Грант пока никого не видел. Однако потом он сообразил, что зря смотрит вниз: голова животного возвышалась над землей на шесть метров, она достигала верхушек пальм и была наполовину скрыта листьями. Малкольм прошептал:

— О, Боже!.. Да она огромная, как дом! Грант во все глаза смотрел на громадную квадратную голову высотой в полтора метра, всю в красно-коричневых пятнах, со здоровенными челюстями и клыками... Один раз тиранозавриха щелкнула челюстями. Однако из укрытия не выходила.

Малкольм спросил шепотом:

— И долго она будет ждать?

— Минуты три-четыре. Наверно...

Тиранозавриха ринулась вперед, теперь было видно все ее гигантское тело. В четыре скачка она добралась до козла, нагнулась и прокусила ему шею. Блеянье прекратилось. Наступила тишина.

Тиранозавриха нависла над добычей, но вдруг заколебалась. Массивная голова повернулась на мускулистой шее: тиранозавриха озиралась по сторонам. Она долго, пристально смотрела на электромобиль, стоявший высоко на холме.

— Она может нас увидеть? — прошептал Малкольм.

— О да, — сказал по рации Реджис. — Сейчас посмотрим, будет ли она есть свою жертву прямо у нас на глазах или же утащит ее куда-нибудь, Тиранозавриха наклонилась и обнюхала козлиную тушу. Защебетала какая-то пташка, тиранозавриха настороженно вскинула голову. И опять принялась озираться, слегка дергая головой в разные стороны.

— Словно птица, — сказала Элли. Но тиранозавриха по-прежнему вела себя нерешительно.

— Чего она боится? — недоумевал Малкольм.

— Может быть, другого тиранозавра, — шепотом предположил Грант.

Большие хищники типа львов и тигров нередко начинают осторожничать, убив свою жертву. Как будто они вдруг стали беззащитными. Зоологи девятнадцатого века ошибочно считали, что животных охватывает чувство вины за содеянное. Но современные ученые приписывают это усталости, которую испытывает хищник: он много часов подряд выслеживал добычу, прежде чем совершить финальный бросок, — а также тому, что хищникам очень часто не везет на охоте. Идея «природы с окровавленными когтями и зубами» оказалась в корне неверной: в большинстве случаев жертве удается убежать. Когда же хищник наконец убивает животное, он высматривает: нет ли поблизости другого плотоядного, который может напасть на него и отобрать добычу. Так что, очевидно, тиранозавриха боялась какого-нибудь своего сородича.

Громадное животное снова склонилось над козлиной тушей. Прижав ее к земле гигантской задней лапой, тиранозавриха принялась терзать добычу.

— Она решила остаться, — прошептал Реджис. — Отлично!

Тиранозавриха снова вскинула голову, из ее пасти свисали окровавленные обрывки мяса. Она еще раз пристальна посмотрела на электромобиль и мерно задвигала челюстями. Послышался неприятный хруст костей.

— Ой, — раздался по рации голос Лекси. — Какая же это га-адость!

И тут — казалось, осторожность все-таки взяла верх — тиранозавриха схватила зубами останки козла и тихонько уволокла его за деревья.

— Леди и джентльмены! Перед вами тиранозавр рекс, — сообщил магнитофон.

Электромобили двинулись с места и тихо поехали вперед, по дорожке в зарослях.

Малкольм сел на свое место.

— Фантастика! — воскликнул он. Дженнаро утер пот со лба. Он был бледен.

Контрольный пост

Войдя в зал, Генри Ву увидел, что все сидят в темноте и слушают, о чем переговариваются по рации люди в Парке.

— Господи, если такой зверь выберется на свободу, — говорил Дженнаро, и голос его дребезжал, — его ничто не остановит.

— Ничто его не остановит, ничто...

— Он такой огромный, у него нет в природе врагов...

— Боже мой, вы только подумайте... Сидевший на контрольном пункте Хэммонд проворчал:

— Черт бы побрал этих людишек! На них не угодишь.

Ву сказал:

— Они что, до сих пор опасаются побега животных? Не понимаю я их. Они уже должны были убедиться, что у нас все под контролем. Мы создали животных, создали привлекательное место отдыха...

Ву передернул плечами. Он был глубоко убежден, что парк построен на верных принципах. Точно так же он верил, что палео-ДНК в принципе восстановлена верно. Любые проблемы с восстановлением ДНК в конечном итоге упирались в генетический код, что вызывало нарушение фенотипа[11]: не работал фермент, белковые цепочки не укладывались правильно. Но насколько бы тяжелыми ни казались нарушения, их удавалось исправить, сделав сравнительно небольшие поправки в следующих версиях.

А вот что касается проблем Парка юрского периода, то Ву, наоборот, не считал их принципиальными. Там не было проблем с контролем. Ничего существенного, серьезного, ничего даже отдаленно похожего на побег животных. Ву саму мысль об этом считал оскорбительной: неужели он способен создать систему, в которой такое возможно?

— Это все Малкольм, — мрачно пробурчал Хэммонд. — Он за всем этим стоит. Вы же знаете, он с самого начала был против. У него своя теория: якобы сложные системы невозможно контролировать, а природе нельзя подражать. Я не понимаю, в чем тут дело. Черт, мы же тут создаем зоопарк! В мире полно зоопарков, и все они прекрасно функционируют. Но Малкольм намерен доказать правоту своей теории или умереть. Я лишь надеюсь, что он не напугает Дженнаро настолько, чтобы тот попытался закрыть Парк.

Ву сказал:

— А он может это сделать?

— Нет, — сказал Хэммонд. — Но он может попытаться напугать японских инвесторов, чтобы они отозвали средства. Или же поднимет вонь в Сан-Хосе, в правительственных кругах. Из-за него могут возникнуть неприятности.

Арнольд погасил окурок.

— Давайте подождем и посмотрим, как будут разворачиваться события, — предложил он. — Мы с вами верим в наш Парк. Посмотрим, что из этого получится.

Малдун вышел из лифта, кивнул охраннику, дежурившему на первом этаже, и пошел вниз, в подвал. Слегка хлопнув ладонью по выключателю, он зажег свет. Подвал был битком набит электромобилями, две дюжины машин стояли аккуратными рядами. Планировалось, что после открытия парка эти машины будут беспечной вереницей объезжать парк, возвращаться к гостинице и отправляться обратно.

В углу стоял «джип» с красной полосой, один из двух автомобилей, работавших на бензине. Ветеринар Хардинг в то утро взял вторую машину. «Джип» мог проехать где угодно, даже среди животных. На боку каждого «джипа» была нарисована диагональная красная полоса: почему-то она отпугивала трицератопсов, и они не нападали на машину.

Пройдя мимо «джипа», Малдун дошел до конца подвала. На стальной двери, которая вела в оружейную комнату, не было никаких надписей. Малдун открыл ее ключом и широко распахнул. Внутри стояли ружейные пирамиды. Малдун достал гранатомет Рэндлера и боеприпасы. А под мышку сунул две ракеты.

Заперев за собой дверь, Малдун положил оружие на заднее сиденье «джипа». Когда он выходил из гаража, вдалеке послышался раскат грома.

— Похоже, будет дождь, — заметил Эд Реджис, поглядев на небо.

Электромобили опять остановились, на сей раз возле болота, где обитали ящероногие динозавры. На берегу лагуны паслись апатозавры, они объедали листья с верхушек пальмовых деревьев. Там же было несколько гадрозавров с мордами, напоминающими утиный клюв. По сравнению с апатозаврами они казались малютками.

Тим, разумеется, знал, что на самом деле гадрозавры вовсе не малютки. Просто апатозавры были гораздо больше. Их крохотные головки, сидевшие на длиннющих шеях, возвышались над землей на целых пятьдесят футов.

— Больших животных, которых вы сейчас видите, называют обычно бронтозаврами, — сказал магнитофон. — Но на самом деле это апатозавры. Они весят более тридцати тонн. Это означает, что одно-единственное животное весит столько же, сколько стадо современных слонов. Как вы можете заметить, любимое место их обитания по краю лагуны, это не заболоченная местность. Несмотря на то, что говорится в книгах, бронтозавры избегают болот. Они предпочитают иметь под ногами твердую почву.

— Бронтозавр — самый большой из динозавров, Лекси, — пояснил Эд Реджис.

Тим не стал с ним связываться и доказывать другое. Вообще-то брахиозавр был в три раза больше бронтозавра. А некоторые люди считали, что ультразавр и сейсмозавр еще больше брахиозавра. Вполне вероятно, что сейсмозавр весил аж сто тонн!

Более мелкие гадрозавры, пасшиеся рядом с апатозаврами, вставали на задние лапы, чтобы дотянуться до веток. Они двигались весьма грациозно для подобных созданий. Среди взрослых гадрозавров шныряли несколько детенышей: они подъедали листья, которые выпадали из пасти взрослых животных.

— Динозавры в Парке юрского периода не размножаются, — сообщил голос экскурсовода. — Детеныши, которых вы видите, выведены искусственно несколько месяцев назад и помещены в стадо. Однако взрослые особи их все равно кормят.

Послышался раскат грома. Небо помрачнело, появились грозные, низкие тучи.

— Да, похоже, дождь собирается, — кивнул Эд Реджис.

Машина двинулась вперед, Тим оглянулся, чтобы посмотреть на гадрозавров. Внезапно сбоку мелькнуло какое-то животное бледно-желтого цвета. На спине у него были коричневатые полосы. Тим сразу узнал его.

— Эй! — закричал Тим. — Остановите машину!

— Что такое? — спросил Эд Реджис.

— Быстро! Остановите машину!

— А сейчас мы поедем посмотреть на наших последних доисторических животных, — провозгласил записанный на магнитофон голос. — Это стегозавры.

— В чем дело, Тим?

— Я его видел! Я его видел вон там, на лугу!

— Что ты видел?

— Велоцираптора! Вон там на лугу!

— Стегозавры — животные среднего юрского периода, обитающие сто семьдесят миллионов лет тому назад, — сообщил магнитофон. — Несколько таких удивительных травоядных живут здесь, в Париже.

— О нет, Тим, вряд ли, — покачал головой Эд Реджис. — Это не велоцираптор.

— Нет, я его видел! Остановите машину! В радиопередатчике послышалось бормотание: новость была передана Гранту и Малкольму.

— Тим говорит, что видел велоцираптора.

— Где?

— На лугу.

— Давайте вернемся и посмотрим.

— Мы не можем вернуться, — сказал Эд Реджис. — Мы можем ехать только вперед. Так запрограммированы машины.

— Мы не можем вернуться? — переспросил Грант.

— Да, — подтвердил Реджис. — Мне очень жаль, но вы понимаете, это экскурсионный маршрут...

— Тим, говорит профессор Малкольм, — перебил Эда другой голос. — Я хочу задать тебе всего один вопрос по поводу этого велоцираптора. Какого он был возраста, по-твоему?

— Старше того малыша, что мы сегодня видели, — ответил Тим. — И моложе взрослых велоцирапторов. Взрослые были почти двухметровые, а этот вполовину меньше.

— Очень интересно, — сказал Малкольм.