Хижина в горах Браун Сандра
– Да, но я не стану ничего есть в этом доме.
– Может быть, воды?
– Если ты сначала вымоешь стакан и больше никто к нему не прикоснется.
– Иначе я бы не предлагал.
Он отодвинул стул от двери и уже готов был распахнуть ее, когда Эмори остановила его вопросом.
– Братья дрались, когда я пришла за тобой. Из-за чего?
– Из-за меня.
– Из-за тебя?
– Уилл спросил меня, не гомосексуалист ли я.
– Как грубо! И что ты ответил?
Он мгновение смотрел на нее, потом поднял руку с дверной ручки, его пальцы оказались на шее Эмори сзади, под волосами. Он подтолкнул ее к себе, чтобы поцеловать. Это был настоящий поцелуй, возбуждающий, исследующий, нескромный, сначала неторопливый, потом страстный, и эту страсть он едва сдерживал.
Он целовал ее осознанно, как будто этот поцелуй – его последнее деяние на земле, и он намерен сделать все правильно, тщательно, чтобы в ней не осталось желания.
Но ее желание не утихло, и, судя по его быстрому дыханию и лихорадочному блеску глаз, когда он откинул голову назад, свое желание он тоже не утолил.
– Я ответил ему «нет», – хрипло произнес он.
Кризис произошел вскоре после четырех часов утра. Лиза схватилась за живот и вскрикнула.
– Больно, я знаю, – уговаривала ее Эмори, сама не испытавшая в жизни ничего серьезнее легких болей при месячных. Ей не доводилось ни зачать ребенка, ни пережить выкидыш. Если бы такое произошло с ней, она бы сразу получила немедленную и великолепную медицинскую помощь. Страдания девочки-подростка тронули ее, заставив забыть о профессиональной объективности.
После второго крика Лизы дверь спальни с грохотом распахнулась, и решительными шагами вошла Полина.
– Мистер Как-его-там не собирался меня впускать, но ему пришлось это сделать, так как он не мог связать меня по рукам и ногам.
Мужчина, стоявший словно часовой у двери в комнату Лизы, печально посмотрел на Эмори.
– Клянусь тебе, я без колебаний связал бы по рукам и ногам Нормана или Уилла, но только не Полину. Я буду за дверью.
Он вышел в коридор и закрыл за собой дверь.
Когда Лиза увидела свою мать, на ее лице появилось выражение облегчения, как будто ее избавили от принятия трудного решения.
– Мама!
Она протянула ей руку, и Полина вцепилась в нее, присев на край кровати. Подняв глаза на Эмори, женщина сказала:
– Я была самой старшей, и все мои братья и сестры родились дома. В обморок не грохнусь. Я могу массировать ей живот.
Двадцатью минутами позже Эмори решилась оставить мать и дочь наедине. Полина ворковала над Лизой, ее мозолистая, неухоженная рука с удивительной нежностью убрала волосы со лба дочери.
Эмори подошла к двери и открыла ее. Он был там, где и сказал, стоял на часах. Братья уснули. Уилл храпел на диване. Норман лежал в шезлонге, голова склонилась на плечо, с нижней губы свисала струйка слюны.
Эмори держала в руках пластиковый пакет для мусора, теперь он был завязан крепким узлом.
– Это необходимо уничтожить. Я предлагаю сжечь.
Он взял мешок у нее из рук, не сказав ни слова.
– Как Лиза?
– Намного лучше. Мне почти удалось убедить их, что девочку необходимо показать врачу. Но я думаю, что с ней все будет в порядке. Мне бы хотелось остаться с ней еще немного, просто чтобы быть уверенной.
Мужчина кивнул и ушел выполнять ее поручение.
Вскоре после этого Эмори и Полина обтерли Лизу губкой и сменили постельное белье. Свежие простыни оказались старенькими, но чистыми. Полина унесла испачканное постельное белье и сказала Эмори, что приготовит кофе.
Эмори измерила Лизе давление, но она не успела закончить, как глаза девочки закрылись, и она уснула.
Выгибая спину, чтобы размять мышцы, Эмори подошла к окну и выглянула на улицу. Она решила, что глаза играют с ней шутку. Солнце еще не встало, но света уже было достаточно, чтобы она разглядела крупную фигуру, стоявшую на коленях возле пса. Мужчина поглаживал его по голове и разговаривал с ним, хотя слова, скорее всего, не имели никакого значения для забитого животного. Оно отвечало на первое, вероятно, ласковое прикосновение в своей жизни. Пес съел кусок у мужчины с руки и в знак благодарности лизнул ему руку.
– Он ваш бойфренд?
Эмори оглянулась на кровать и с удивлением увидела, что Лиза проснулась и смотрит на нее.
– Нет. Мы только что познакомились.
– Как его зовут?
– Он очень скрытный человек.
Лиза изучала ее несколько секунд, потом сказала:
– Вы тоже не знаете его имени, верно?
Эмори коротко улыбнулась догадливой девочке.
– Да.
– Я видела, как он работает у себя во дворе, когда мы проезжали мимо его участка. Он всегда пугал меня.
– Почему?
– Ну… Он такой большой.
– Это так.
– И выглядит таким мрачным. До прошлого вечера я ни разу не видела, чтобы он улыбался.
– Он не слишком часто это делает.
– Но мне он все-таки улыбнулся. И маме тоже. И вам.
У Лизы был понимающий женский взгляд, и Эмори сообразила, что ее пациентка заметила их поцелуй. Тот самый поцелуй, при воспоминании о котором что-то сжималось у нее внизу живота. Поцелуй, который убаюкал и наэлектризовал ее в одно и то же время. Эмори еще ни разу не чувствовала себя в большей безопасности и в большей опасности.
Эмоции были противоречивыми, но одно ей было предельно ясно. Ей не хотелось, чтобы этот поцелуй заканчивался. Несмотря на обстоятельства и убогую обстановку, ей хотелось дольше чувствовать его губы, его вкус, напористые движения его языка.
Голос Лизы вырвал Эмори из раздумий.
– Однажды, когда мои братья выбросили бочку с мусором прямо у его ворот, я сказала им, что они просто съехали с катушек, коли дразнят его.
– Наверное, ты права, – Эмори замялась, не желая ставить Лизу в неловкое положение, но чувствуя настойчивое желание спросить. – Ты не знаешь, до этого они уже общались?
– До чего этого?
– До того, как он поселился по соседству с вами.
– Нет. В этом я уверена. Я слышала, как Норман и Уилл говорили о нем, гадая, кто он такой и чего от него ждать. Мама считает, что он прячется от закона.
Эмори промолчала.
– Или, может быть, как говорит мама, он скрывается от жены и детей, от которых он сбежал.
Ни невесты. Ни жены. Никогда.
– Но я не думаю, что это так, – продолжала Лиза. – Я скорее поверю, что он преступник, чем в то, что он сбежал от семьи.
Эмори посмотрела на нее.
– Почему ты так думаешь?
– Он просто не похож на такого типа. Но что-то с ним не так. Это невидимо, но можно сказать, что он носит это с собой.
Эмори была того же мнения, но вслух ничего не сказала.
– Я бы сказала, – не унималась Лиза, – что у него очень скверный характер, но он держит его под контролем. Вот только если он даст себе волю, берегись.
Не сознавая, насколько ее замечания тревожат Эмори, девочка добавила:
– Но он был очень милым со мной, с того самого момента, как он заглянул в пикап и увидел, что мне больно. Он хорошо со мной обращался и не то чтобы ждал чего-то взамен. Если вы понимаете, о чем я…
Эмори понимающе кивнула.
Лиза задумчиво ковыряла обтрепанный край простыни.
– Не думаю, что он из тех, кто бы со мной связался. Воспользовался женщиной. Понимаете?
– Да, он определенно не такой человек.
Эмори провела с ним три дня, и он ей не воспользовался, даже когда она сама бросилась ему на шею.
Ты почти поймала меня, Док.
– Что вы о нем думаете, доктор Смит?
Эмори снова отвернулась к окну и посмотрела, как мужчина почесал пса за ухом и отстегнул цепь от ошейника. Ткнувшись носом ему в руку, пес счастливо заскакал следом за мужчиной, когда тот развернулся и направился обратно к дому.
– Честно говоря, Лиза, я даже не знаю, что о нем думать.
Глава 16
– Вам там тепло, сзади? – Сэм Найт посмотрел на Джефа в зеркало заднего вида.
Поездка на заднем сиденье джипа с официальными надписями на дверцах и световой панелью на крыше вызывала у Джефа чувство, будто он животное в клетке на цирковом представлении: участник представления, которому это откровенно не нравится.
– Все отлично. Спасибо.
– Холод сегодня утром как в ведьминых сиськах. Но хотя бы снег прекратился. Дайте мне знать, если нужно будет прибавить печку.
– Обязательно.
– А вот и Бадди.
Найт съехал с дороги ко входу в местную пекарню, где их уже ждал Грейндж. Руками в перчатках он держал плоскую картонную коробку и белый бумажный мешок и притоптывал ногами, чтобы не замерзнуть. Как только джип остановился, он резво сел в машину.
– Боже, ну и холодина!
– Спасибо, что согласился обеспечить нас завтраком, – сказал Найт. – Кофе хорошо пахнет. Передай стакан назад, Джефу. Какие пончики ты купил?
– Я взял разные в наборе.
Найт снова выехал на шоссе, но двигался по крайней правой полосе и вел машину очень осторожно. На самом деле настолько осторожно, что это сводило Джефа с ума.
Грейндж раздал стаканчики с кофе и передал по кругу коробку с пончиками. Найт откусил первый кусок и обратился к Джефу, глядя в зеркало заднего вида:
– Сегодня утром звонил доктор Джеймс.
С набитым ртом Грейндж его поправил:
– Доктор Батлер.
Найт повернулся к своему напарнику:
– Что?
– Доктор Батлер – женщина, доктор Джеймс – мужчина.
– Ах да, верно, – спохватился Найт. – Я все время путаю их фамилии. В общем, Джеф, она звонила.
– Мне она тоже звонила.
– В самом деле?
Джеф кивнул и подул на свой кофе.
– Она сообщила мне, что клиника предлагает награду за информацию.
– Это поступок, правда? – воскликнул Найт. – Двадцать пять кусков.
– Их щедрость меня поражает, – ответил Джеф. – Подумать только: партнеры Эмори готовы сделать это для нее. Для меня.
– Это многое говорит о вас обоих.
– Эмори пользуется большим уважением среди коллег.
– Я читал о том, как она отправилась на Гаити после урагана, – продолжал Найт. – Работала волонтером несколько недель подряд.
– Эмори ездила туда три раза и планирует поехать снова, как только это позволит ее расписание.
Грейндж бумажной салфеткой вытер сахарную глазурь с пальцев и задал вопрос:
– Что происходит с ее практикой, когда она вот так уезжает?
– Ее заменяют другие педиатры, и они рады это сделать, потому что Эмори никогда не забывает об оказанной услуге и всегда отвечает тем же.
– Судя по всему, ваша жена – добрая женщина, – Найт потянулся в коробку за вторым пончиком. – Настоящий гуманист.
– Так и есть, и это одна из причин, по которой я люблю ее. Но при всем должном уважении, – отозвался Джеф, заворачивая недоеденный пончик в салфетку и закрывая пластиковой крышкой картонный стаканчик с кофе, – вы рассказываете мне о моей жене то, что я и так уже знаю. Когда вы скажете мне что-то такое, чего я не знаю? Например, почему вы не можете ее найти и что делается для того, чтобы это исправить.
– Мы над этим работаем.
– Вы мне уже это говорили. Десятки раз. Но я не вижу никаких результатов.
– За ночь ничего не произошло. Мы надеемся, что сегодня нам повезет больше.
– Вы полагаетесь на везение? Иисусе!
Джеф отвернулся, предпочитая смотреть в окно, а не в зеркало заднего вида и в печальные глаза Найта. Они съехали с автострады и теперь ехали по двухполосной дороге, изредка проезжая мимо съездов в сторону. Дорога была извилистой, повороты располагались так часто, что Джефа на заднем сиденье укачало.
– Не падайте духом, – сказал Грейндж, – мы разрабатываем разные версии.
– И об этом я уже слышал вчера вечером, – буркнул Джеф. – Вот только вы не уточнили, что это за версии.
– Ну, во-первых, это деньги.
Джеф резко повернулся к Грейнджу, который смотрел на него поверх спинки своего сиденья.
– Деньги Эмори, – уточнил детектив, словно Джеф не знал, о чьих деньгах идет речь.
– Ваша жена богата, – сказал Найт. – Семейное состояние. Она могла бы не работать и никогда не просить ребенка сказать «а-а-а», – он рассмеялся. – Если бы я был настолько богат, я бы никогда не работал.
– Это оскорбительно, – рявкнул Джеф.
Найт посмотрел на него в зеркало.
– Простите, Джеф, я не хотел…
– Эмори была бы глубоко оскорблена подобными заявлениями. Она больше работает именно из-за наследства.
– Неужели?
– Она никогда не говорит о своем богатстве и тем более не выставляет его напоказ. Честно говоря, она разве что не извиняется за него.
– Это объясняет тот факт, что она раздает много денег, – добавил Грейндж.
– Эмори вложила двести тысяч в будущий марафон, – Найт сообщил эту информацию своему партнеру, но Джеф понял, что это было сказано и для него. – На это, конечно, уйдет некоторое время, – продолжал детектив, – но я полагаю, что если она постарается, то в конце концов раздаст все свои деньги.
– И не оставит ничего своему бенефициарию, – Грейндж посмотрел на Джефа. – А бенефициарий это вы, не так ли?
Тот ответил наглому детективу ледяным взглядом.
– Я уверен, что вы уже знаете ответ на этот вопрос.
– Ладно вам, Джеф, мы обязаны проверять такие вещи. Это рутина, если пропадает один из супругов.
Чем простодушнее становился тон Найта, тем меньше он нравился Джефу и тем меньше доверия у него вызывал. Неужели эти двое не поняли, что он достаточно умен, чтобы догадаться, когда с ним играют? Джеф сказал:
– Если вы проверили финансы Эмори, тогда вы знаете, что не я управляю ее портфолио. На самом деле всеми ее финансами занимается другая фирма.
– Ага, главный парень в вашей конторе сообщил мне об этом.
Джеф пристально посмотрел на детектива в зеркало заднего вида.
– Прошу прощения?
– Вы заставили руководство поверить, что после свадьбы ваша жена доверит все свои финансы именно вашей фирме. Но она этого не сделала. Во всяком случае, такова версия вашего босса.
– Он сказал это вам?
Найт кивнул.
– Когда я вчера позвонил ему и спросил, кто держит вожжи состояния Эмори.
До Джефа наконец дошло, что накануне, пока он часами прохлаждался в приемной офиса шерифа города Хиксвилл, его проверяли и говорили о нем с его начальством.
А это значило, что его коллеги уже в курсе: его нет в офисе не по причине болезни. Они знали природу «семейных обстоятельствах» еще до того, как услышали об исчезновении Эмори в утренних новостях. Эти мужланы выставили его лжецом в глазах старшего партнера фирмы, и от этого Джеф побелел.
– Вы не управляете деньгами жены, – говорил между тем Грейндж, – но вы их получите, если она скончается раньше вас, верно?
– Если бы вы спросили меня, я бы сам вам об этом сказал, – Джеф едва сдерживал ярость. – Вам бы не пришлось звонить в мою фирму и беспокоить моих коллег вопросами, которые не имеют никакого отношения к исчезновению Эмори.
– Мы обязаны проверить все, – заявил Грейндж.
– Кстати, о деньгах, – настала очередь Найта задавать вопросы, – как называется то лекарство, которое по вашей просьбе должна была поддержать Эмори?
– Откуда вы узнали об этом?
– В ее компьютере было много электронных писем на эту тему, входящих и исходящих, между вами, фармацевтической компанией, вашей женой. Это было больше года назад. Из-за чего весь переполох?
– Раз уж вы знаете, почему бы вам не рассказать мне?
– Будет легче, если вы объясните нам в двух словах, – голос Найта звучал примирительно. – Все равно нам нечем больше заняться по дороге.
Джеф вдруг понял, что, возможно, недооценил эту парочку. Усилием воли он взял себя в руки и постарался говорить скучающим тоном.
– Компания прошла все необходимые инстанции в Управлении по санитарному контролю за качеством пищевых продуктов и медикаментов – а их много – и получила разрешение опробовать препарат на пациентах.
– Для чего это лекарство?
– Оно помогает предотвратить тучность у детей, которые генетически предрасположены к набору лишнего веса. Эмори предложили принять участие в эксперименте в качестве педиатра.
– Но когда эксперимент закончился, ваша жена препарат не одобрила, – констатировал Грейндж.
– С ее точки зрения, побочные эффекты перевешивали положительное действие лекарства.
– Другими словами, вреда от него было больше, чем пользы.
– Эти другие слова ваши, детектив, а не слова Эмори, – не сдержался Джеф.
– Вы советовали вашим клиентам вкладывать большие деньги в это лекарство, – как ни в чем не бывало продолжал Найт.
– Нет, – Джеф сделал многозначительную паузу, – я рекомендовал клиентам вкладывать деньги в компанию, которая находится на переднем крае фармацевтических исследований, касающихся серьезных медицинских проблем, в том числе и детского ожирения. Подобные проблемы затрагивают миллионы людей во всем мире. И это не только медицина, но и культура, и социология, и финансы, и так далее.
Найт хмыкнул.
– Ладно вам, Джеф. Речь ведь не об этом. В переводе это означает, что одобрение вашей жены в конечном итоге помогло бы вашим клиентам и, следовательно, вам заработать очень много денег.
– Эмори до сих пор не дала окончательную оценку препарату, она его не одобрила, но и не отвергла. Она всего лишь придержала свое одобрение до тех пор, пока препарат не пройдет дополнительные исследования.
Найт и его коллега переглянулись, и это означало, что эту тему они оставят. Пока. Джеф отвернулся, как будто его это не трогало.
– Ах да, кстати, – снова заговорил Найт, – вы не будете возражать, если мы пошлем ребят в мотель, чтобы они осмотрели вашу машину?
– Мою машину? Какого черта? У вас есть ордер?
– А он нам нужен?
– Нет, обыскивайте что хотите. Переверните все вверх дном. Раз уж до этого дошло, обыщите заодно и мой дом. Отправьте собак, которые умеют искать трупы. Не забудьте проверить ельник в конце нашего участка. Это отличное место для могилы.
Найт снова посмотрел на Грейнджа.
– Я же говорил тебе, что он расстроится.
– Я не расстроен.
Но Джеф и сам слышал, как прозвучали его слова. Да, он расстроен. Но он не доставит им удовольствия увидеть его в смятении. Джеф отвернулся и уставился в окно. Следующие полчаса они ехали почти в молчании. Только сидевшие впереди детективы время от времени обменивались парой слов. Ничего важного они не обсуждали.
Извилистая дорога поднималась в гору, и Джефа укачало еще сильнее. Вдоль обрывов не было ограждения, и от этого он только еще больше нервничал. Не стоило ему соглашаться на эту поездку. День начался отвратительно.
Джеф плохо спал, встал до звонка будильника и включил телевизор. Как он и ожидал, все телеканалы Атланты рассказывали об исчезновении Эмори. Едва в новостях сообщили об этом, как его телефон принялся звонить без передышки. Знакомые – некоторых он едва знал – требовали сообщить подробности. Он ответил только на часть звонков, предоставив остальным звонившим общаться с голосовой почтой.
Пока Джеф ждал, когда за ним заедет Найт, он еще раз обдумал все, что было им сказано, и постарался не слишком реагировать на явную подозрительность детективов. По собственному признанию Найта, тщательная проверка супруга это рутина. Если Джеф позволит их инсинуациям разозлить его, они будут считать его виновным.
Но все эти разговоры о деньгах Эмори, а теперь еще обыск его машины, заставили Джефа пожалеть о том, что он пренебрег советом Элис и не вызвал адвоката.
Она все-таки позвонила ему утром вопреки его просьбе этого не делать. Разговор был коротким, но Джеф сердился на нее за то, что она ослушалась. Еще больше он сердился на себя за то, что ответил, увидев на экране телефона ее номер.
Он злился и на парочку ничтожных детективов. Они явно думали, что он слишком напряжен, чтобы разобраться в пугающей шараде «закон и порядок», которую они перед ним разыгрывали.
Но больше всего Джеф злился на Эмори. Это она виновата в том, что ему приходится все это терпеть.
– Знаешь, чего я не могу взять в толк? – Норман, евший хлопья за обеденным столом, откачнулся назад, поставив стул на задние ножки. – Я не могу взять в толк, почему ты темнишь со своим именем. Пожалуй, мне придется звать тебя просто соседом.
– Твоя мать назвала меня охранником доктора Смит. Охранник, сосед, называй так, как тебе нравится, – он согласился на предложение Полины выпить кофе, потому что он сам вымыл чашку, а вода для кофе вскипела. Под задумчивым взглядом Нормана он подул на свой кофе и сделал глоток. – Не стоит слишком долго об этом думать, Норман. А не то повредишь себе что-нибудь.
С добродушной усмешкой Норман проглотил еще ложку хлопьев.
– Сдается мне, что ты бегаешь от закона.
– Больше тебе ничего не сдается?
– Я тоже так думаю, – подал голос Уилл со своего места на диване.
– Ты можешь сказать нам, – Норман как будто его уговаривал. – У нас и у самих нелады с законом.
– В самом деле?
– Ты не поверишь, какие дела мы проворачивали.
– Заткнись, Норман, – прорычал Уилл.
Но его брат был в говорливом настроении.
– Я провел три месяца в тюряге за то, что в бакалейном магазине стащил сумочку старой леди из ее тележки для покупок.
«Охранник доктора Смит» не отреагировал.
– А в другой раз мы стащили новые покрышки у старика, который держит кладбище старых автомобилей. Потом – богом клянусь, что это правда – мы продали их ему же неделей позже и получили прибыль в двадцать баксов. Старый глупец так и не узнал, что мы его облапошили.
Читать бесплатно другие книги:
