Чёрная звезда Семёнова Мария
«Что такое…» Страшным усилием воли он разлепил глаза и глухо выругался, поняв, что это был морок.
Пропала река, умолк водопад, исчезла гибельная стихия. Он лежал в глухой, ярко освещённой клети с белыми, словно мелом крытыми, стенами. Лежал в одном исподнем на жёсткой широкой лежанке, и каждое движение отзывалось тупой болью: руки, ноги, шею, пах удерживали невидимые прочные путы вроде струны или тетивы. Тут же рядом виднелась скамья, где сидел пожилой змей в идеально белой одежде. Ещё один снаг, зверообразный, во всём чёрном, стоял поодаль навытяжку и безмолвно ждал приказа. Такому только кивни, играючи сердце вынет, а следом и душу.
– Так, – обрадовался тот, что в белом, распушил бородку и округлил глаза. – Очнулся, альв? Слышишь меня?
Ну такой ласковый, приветливый, радушный. Прямо отец родной.
– Где я? – хрипло, одними губами спросил Славко, с трудом перекатил голову. – Кто ты? Ларец… меч…
Он покамест не испытывал страха, только безмерное удивление – смотрите-ка, ещё жив. Впрочем, хотели бы его смерти, уже наверняка бы убили. Значит, чего-то хотят…
– Слишком много вопросов, благородный альв, слишком много вопросов, – усмехнулся снаг, повёл ухоженной рукой. – Или забыл, что терпение есть наивысшая добродетель? Хотя изволь. Ты находишься на Третьем Уровне Обитания Великоснагской Священной Империи. Точнее, в подземелье Левого Крыла Главного Имперского Дворца. Ещё точнее – в Храме Наивысшего Милосердия Министерства Безопасности и Правопорядка. Я же, – он с достоинством кивнул, а зверообразный при этом посмотрел с почтением и преданностью, – ношу придворное имя Фаргха, бляху ордена «Верного борца», голубую ленту «Ветерана Третьей Свары», а также титул «Отец правопорядка». Так и попрошу обращаться ко мне, чтобы в дальнейшем не возникло недоразумений, – просто Ветеран, или Великий Борец, а лучше всего Родитель Закона… Запомнишь? Что касается твоего меча, то не бойся, он не утерян. Мы храним его в надёжном месте. А ларец, – внезапно хмыкнул он, – ты уж мне поверь, пребывает в месте ещё более надёжном… Ну что, мой любопытный друг, у тебя есть ещё вопросы?
Вот так, значит. Отец Правопорядка, герой Змеиной империи, почётный носитель какой-то там голубой ленты… красивой, наверное…
– Конечно есть, – улыбнулся Славко. – Уважаемый Родитель Закона… где мои друзья?
Жизнь висела на волоске, особо терять было нечего. Только звучали в памяти слова Кудесника: «Как встретишь смерть, Славко, так новую жизнь и начнёшь».
– Это смотря кого ты имеешь в виду, альв, – усмехнулся Фаргх, сделал знак рукой, и белая стена, та что справа, начала терять свой цвет. – Если ты говоришь о герцоге Мерде, можешь полюбоваться на него… Как он тебе, альв? Хорош?
Сквозь ставшую прозрачной стену стала видна клеть наподобие той, где находился Славко. Там на наклонном столе головою вниз был распят давешний змей. Совершенно голый. Кто-то в белоснежной, как у Фаргха, одежде вдумчиво, не спеша, блестящими крючками вытаскивал из него жизнь. Герцог Мерд изгибался дугой, широко разевал рот, но крика не было слышно – всё глушила стена.
– А может, ты, альв, хочешь посмотреть, как дела у ещё одного твоего друга?
Фаргх снова махнул рукой, и левая стена тоже стала прозрачной. За ней на залитом кровью столе потрошили навигатора Даркхета. Так же медленно, что-то спрашивая, уточняя детали. Бледные до синевы, вялые губы что-то шептали в ответ…
– Наверное, волной укачало, – усмехнулся Фаргх и успокаивающе кивнул. – Ну да ничего, ничего. Мы сегодня же приведём его в полный порядок и дадим отдохнуть. Нам с ним надо ещё о многом поговорить…
Говорил он с улыбкой, обыденным тоном. И от этого было по-настоящему страшно.
– Понятно, – необъяснимо успокоился Славко. – Стало быть, очередь за мной? Значит, ты, Отец Правопорядка, сейчас отправишь меня к друзьям?
– На твоём месте, альв, я не называл бы их друзьями, – отечески улыбнулся Фаргх. – Красный туман смертоносен для альвов не менее, чем для всех прочих. Просто смерть наступает не сразу, а с некоторой отсрочкой… Твои якобы друзья, – он указал рукой налево, затем направо, – отнюдь не собирались выполнять данных обещаний, они просто воспользовались тобой. Ты был бы уже давно мёртв, не введи мы тебе противоядие… Что же касается того, чтобы присоединиться к ним, – Фаргх перестал улыбаться, в глазах вспыхнули огни, – тут дело, к сожалению, зависит не от меня. В общем, так, благородный альв… – Он выпрямил спину, голос сделался торжественным. – С тобой будет беседовать персона, чей титул говорит сам за себя. Тебя хочет видеть сама Несравненная Королева Варналена, да ниспошлёт ей Предвечный три сотни мужей. Обещай мне, альв, что будешь вести себя достойно, без глупостей, и тогда с тебя снимут оковы. Готов ли ты, помня о своём слове, о своей чести, о своём хиу, в этом поклясться?
– Клянусь, – с готовностью ответил Славко и пожал, насколько позволяли путы, плечами. – Я-то свои клятвы не нарушаю…
Вот ведь странная штука жизнь. Вчерашние друзья на деле оказываются врагами, а вроде бы неизбежный конец наталкивается на стену спасительных обстоятельств… Поди пойми загодя, где найдёшь, где потеряешь…
– Вот и хорошо, альв, – кивнул Фаргх и вдруг опечалился. – Знаешь, я не очень-то верю всяким там клятвам и рассуждениям о значимости хиу. А потому смотри. – В руке его блеснула гладким боком металлическая коробочка. – Это, чтобы ты понимал, плеть, способная бить на расстоянии. Просто бить, бить сильно и бить очень сильно… Приготовься, я приласкаю тебя слегка…
Он легко дёрнул пальцем, и Славко истошно заорал. Его словно с головой в кипяток сунули. Правда, только на миг. Боль тут же ушла, и он снова увидел улыбающееся лицо Фаргха.
– Неприятно, правда? – сказал снаг. – Зато весьма действенно. И никакого хиу… Ладно, – он ободряюще улыбнулся, – ты предупреждён. Сейчас тебя освободят и оденут… Эй!
Он сделал знак зверообразному, тот с поклоном приблизился, миг – и невидимые путы пропали. Затем появился кувшин с водой и глубокий медный таз, а чуть позже, когда Славко умылся, – одежда и обувь. Ещё наряднее тех, что выдал ему герцог Мерд.
– Поторопись, альв, у нас мало времени.
Фаргх отвернулся к стенке, за которой исходил неслышным криком навигатор Даркхет, и принялся ждать, пока Славко не натянет дивной работы штаны, расшитую рубаху и кафтан, примерит червлёные сапоги.
– Готов? – Фаргх внимательно осмотрел его с ног до головы, не нашёл к чему бы придраться и сделал знак зверообразному, дожидавшемуся в углу. – Пошли.
Идти надо было длинным коридором, затем по каменным ступеням в круглый, отделанный базальтовыми плитами зал. Сквозь раздвинувшиеся с лязгом двери в стене вошли в какую-то клеть, та оказалась чем-то вроде подъёмника в шахте – стремительно заскользила вниз. Потом замедлила ход, мягко остановилась, и в стене открылась дверь.
– Не отставай, альв.
Фаргх первым вышел в ярко освещённый, весь в блистающих каменьях зал. Дальше путь лежал по величественной мраморной лестнице, мимо застывших истуканами слуг, к тяжёлой, сплошь украшенной хитрыми узорами двери. По обеим сторонам стояли двое в сияющих кольчугах, по сравнению с которыми зверообразный попросту потерялся. Однако ничего – при виде Фаргха грозные стражи вытянулись струной, со звоном отсалютовали секирами и сами отворили перед ним двери.
Внутри была устроена небольшая, но поражающая богатством горница: камни-самоцветы на стенах, зеркальные полы, высокий, сплошь усыпанный бриллиантами потолок… А на пороге уже встречал, умело кланялся, улыбался во все зубы роскошно одетый, под стать хоромам, змей:
– Её несравненство спрашивали, ждут, велели без доклада…
– Останься здесь, – сквозь зубы велел зверообразному Фаргх, напомнил Славке, что входить следовало с поклонами, и брезгливо взглянул на улыбчивого змея. – Давай веди.
– Слушаюсь, о Отец Правопорядка, – ещё ниже склонился тот, ещё шире улыбнулся и повёл гостей к противоположной стене, которой по сути и не было. Сплошные внушительные, от пола до потолка, чеканные двери. Змей одним движением распахнул их и громогласно, нараспев возвестил: – Его Пожизненная Законность герцог Фаргх Милосердный Старший… – Тут же отпрянул в сторону, пополоскал в воздухе рукой и опять натянул улыбку. – Проходите. Её несравненство ждёт вас.
Они переступили через высокий, литого серебра порог, вошли, поклонились. Фаргх едва кивнул, Славко – со всем уважением, в пояс.
После роскоши приёмной зал, куда они попали, не особо-то и впечатлял. Никакой вычурности, каменьев, роскоши, блестящей мишуры. Зато королева была хороша, прямо как на картине в каюте Даркхета: хоть и в годах, но статная, стройная, ловкая в движениях, с приятным породистым лицом. И держалась Варналена истинно по-королевски – просто, но с достоинством, без намёка на спесь.
– Рада тебя видеть, Альфар, – улыбнулась она Фаргху, на время оставив придворные имена. Взглядом обласкала Славку, оценивающе кивнула, махнула приветливо рукой. – Успокойся, юноша, здесь тебе рады… Будьте моими гостями, пожалуйте к столу.
Голос у неё был звучный, раскатистый и чуть-чуть насмешливый. Так укротительница хищников в добром настроении разговаривает со своими любимыми, подающими особые надежды питомцами.
– Твоя несравненность милостива, как всегда. – Фаргх любезно подал королеве руку, поклонился и почтительно повёл к столу.
Стол, даром что по-королевски большой, был накрыт всего лишь на четверых. В середине, как видно по обычаю, стояли в вазе живые цветы, по лохматым белым лепесткам ползали жуки. Повар, слуги и дворецкий, что расположились неподалёку, стояли неподвижно, ожидая распоряжений.
Вот королева опустилась в глубокое, резного дерева кресло, покосилась на незанятый прибор, нашла глазами напольные, в рост человека часы и… По полу застучали каблучки, как под напором урагана распахнулась дверь, и в зал почти вбежала разрумянившаяся девица. Какие придворные церемонии? Повеяло свежим ветром, цветущим женским телом и каким-то неброским ароматом цветов: девка была простоволоса, в сапожках, в облегающем кафтане и обтягивающих штанах. Дополняли картину зелёные глаза, не знавши и не скажешь, что змеиные… и широкая улыбка, чуточку виноватая.
– Мать, прости… тягун совсем дикий попался. Еле уговорила его…
– Опаздываешь, милая, а у нас гости. Или забыла? – улыбнулась в ответ королева. – Вот тот паренёк, а зовут его…
– Славко, – тихо подсказал ей Отец Закона.
– Славко, – кивнула королева и обласкала взглядом дочь. – А это Варналесса, законная наследница нашего престола. Опаздывающая по поводу и без оного…
– Большая честь. – Славко встал, вытянулся. – Здравствуй, королевна.
На самом деле ему было плохо. Отрава ещё спорила с противоядием – раскалывалась голова, всё тело болело, а на съестное не хотелось даже смотреть. Казалось, это его, а не навигатора Даркхета только что разделывали на пыточном столе. Да и Варналесса эта… даром что королевна – нос в конопушках, скуластое лицо, ноги тонковаты. То ли дело Остроглазка или Соболюшка…
– Тот самый, – нахмурилась Варналесса, села, бросила оценивающий взгляд. – Альв из Долины Смерти. Однако крепок…
В негромком голосе звучало невольное восхищение. Ну, мол, и порода – даже красный туман не берёт…
– Да, дитя моё, тот самый. – Королева перестала улыбаться, строго посмотрела на дочь и кивнула прислуге. – Дозволяю начинать.
Дворецкий склонился, сделал быстрый знак, и повар стал черпать нечто духовитое из сверкающего котла. Запахло мясом, пряностями, варёными овощами. К похлёбке полагались румяные крохотные расстегайчики и почему-то гречишный мёд.
В другое время Славко отдал бы всему этому должное, но сейчас не лезло в рот, хоть убей. Так, отведал из вежливости… позеленел и опустил ложку.
– Что, голубчик, нездоровится? – посмотрела на него с пониманием королева. На стол тем временем подали птичьи тушки, плававшие в подливе. – Твоя слабость простительна и понятна: никто ещё не возвращался живым из Долины Смерти. Приказываю для подкрепления сил подать тебе королевское вино из лучших сортов тростника в нашем родовом поместье… Эй, – сделала она знак дворецкому, указала глазами на Славку и, словно возобновляя только что прерванный разговор, кивнула Отцу Правопорядка. – Ну что, уважаемый Альфар, как наши заговорщики? Заговорили?
– Заговорили, моя королева. Теперь нам известно всё или почти всё. – Фаргх-Альфар достал металлическую пластинку и принялся читать. – «Первый уровень, Подземск с сорок восьмого по двести шестнадцатый, – зачищено и искоренено. Второй уровень, Подземгорода с тридцать второго по пятьсот четырнадцатый, – обезврежено и ликвидировано. Третий уровень, Подземград с семнадцатого по пятьдесят третий…»
– Можешь не продолжать, любезный Альфар, ты, как всегда, на высоте, – прервала его королева, наколола птичью грудку и ласково улыбнулась Славке. – Ну что, юноша, как вино?
Славко в несчётный раз одолел тошноту, пригубил чару и чинно кивнул:
– Благодарствую, госпожа королева, мне уже лучше.
На самом деле вино ему не понравилось. Резкое, мутноватое, с явным запахом тины. Поглядим, как действовать будет.
– А расскажи-ка нам, дитя, про этого своего тягуна. Как ты его укротила?
Пир длился. Славко по капельке тянул гадкое вино и вежливо отвечал, чувствуя, что к нему внимательно присматриваются. Никто его, конечно, здесь не любил. Королевна, та и не прятала неприязни, что, на Славкин взгляд, говорило только в её пользу, свидетельствуя о бесхитростной и открытой душе. Хотя какие её годы, научится ещё скрывать свои чувства…
Опять его обихаживали, посадили вот за стол, ведут ласковые беседы… Дело ясное: опять этим снагам от него чего-то надо. Снова отправиться туда, не знаю куда? Ещё одно царство смерти пройти?.. Гадать всё равно без толку. Вон сладости несут, небось сами скоро расскажут…
Наконец королева жестом выпроводила слуг, обождала, чтобы плотно закрыли двери, и уже без всякой игры посмотрела на Славку:
– Скажи, юноша, сколько, по-твоему, прошло времени наверху, пока ты находился у нас?
И простой вроде вопрос, только больно уж криво усмехались королевские уста…
– Недели две, полагаю, – ответил Славко. – Если только счёт времени в ваших пределах с нашим не разошёлся.
А сам вспомнил разом весь пройденный путь – пещеры, розовое сияние колодца, первый уровень подземного царства, второй, третий…
– Ты верно подметил, – кивнула Варналена. – Время внизу течёт совсем не так, как у вас. Наверху прошло более полугода. А говорю я об этом для того, чтобы было понятно дальнейшее… Любезный Альфар, будь добр, покажи нам, что делается наверху.
Сейчас же, словно по мановению волшебной палочки, ушла в сторону одна из картин на стене. Открылось квадратное зеркало – по нему, наливаясь серым цветом, побежали какие-то тени.
– Это окно в верхний мир, – не без гордости заметил Отец Закона. – Величайшее достижение наших магов.
В зеркале возникла привычная картина: день, лес, ёлки, снег белоснежной бахромой, светило шаром на безбрежном небе… Только деревья стояли как неживые, небо сплошь в пелене… Батюшки, да откуда ж зима, если, по словам королевы, больше полугода прошло? Почему снег?..
А потом Славко услышал рокочущий гул и увидел в небе светящуюся точку. Издавая звуки, от коих стонала земля, она не спеша надвигалась, постепенно превращаясь в огромный остров, паривший среди облаков. Он не отбрасывал тени. Наоборот, испускал всей нижней частью жуткое лиловое мерцание. Не в силах понять и принять подобное зрелище, Славко отвёл глаза и… встретился взглядом с королевой.
– Что, друг мой, не нравится? – горько усмехнулась она. – Представь только: нам тоже. Ты ведь отлично помнишь, наверное, как упала с неба Чёрная звезда… так мы её называем. Следом за ней и появилась эта штука. – Она кивнула на зеркало. – Летающий Остров Смерти. Повсюду, куда падают его лучи, заканчивается жизнь. Пламя перестаёт гореть, всё живое чахнет, огненный камень теряет силу, перестают работать даже предвечные законы волшбы… Как мы ни стараемся, остановить Остров в одиночку нам, увы, не по силам. Так вот, к чему я это всё говорю… – Она помолчала, испытующе глядя на Славку. – Ты должен отправиться к своим, в Верхний город альвов, и передать им моё послание. Беда ещё не коснулась их, но она не за горами – пройдёт время, и они тоже почувствуют на себе дыхание Острова Смерти. Только сообща, согласившись на взаимные уступки, мы, да будет на то воля богов, сможем отвести от мира беду… – Она вновь помолчала, внимательно глядя на Славку. – Э, да ты, похоже, не знаешь… Видишь ли, в глубокой древности не все альвы покинули землю. Те, что остались, доныне живут высоко в южных горах. У нас с ними договор о мире. Так вот, помимо послания, альвам будет отправлено нечто… Чтобы они поняли: Летающий Остров этот куда опаснее, чем мы, мирные снаги. Варналесса! – строго посмотрела королева на дочь. – Покажи-ка нам Ключ.
Девушка привычно поддёрнула рукав. На нежном запястье вдруг вспыхнула полоса, налилась ярким синим светом и превратилась в широкий, щедро отмеченный какими-то знаками то ли каменный, то ли не понять какого металла, матово отсвечивающий браслет.
– Варналесса пойдёт с тобой, альв. Надеюсь, твой народ поймёт, что я вручаю в его руки самое дорогое… Поймёт и по достоинству оценит. Что скажешь?
А что тут говорить. Славко понимал: выбора у него нет. И ещё в этот раз ему предлагали не добыть из военного лагеря опасный ларец, а… по сути, хотя бы на время помирить альвов со снагами.
Он только спросил:
– А что, другого альва у вас нет?
– Есть, конечно, – усмехнулась королева. – Но не из клана Совершенных. Кроме того… – голос королевы неожиданно дрогнул, – ты мне поразительно кое-кого напоминаешь… Я, конечно, не особенно верю в подарки судьбы, но ведь случается же иногда… Скажем так: время от времени боги дают подсказки счастливчикам. Похоже, альв, нынче я оказалась в их числе…
– Ладно. Согласен, – глядя королеве в глаза, сказал Славко. – Но при одном условии. У меня есть друзья…
– Трое мужчин, две женщины, один зверь неизвестной породы, – мгновенно внёс полную ясность Фаргх. – Местоположение в настоящее время: Первый уровень, Подземск – шестьдесят девять, «Радужные кущи», сектор четыре, левое крыло…
Каким бы судом его ни судить, а работать Отец Закона умел.
– Точно. Именно там, – кивнул Славко, в глазах его засветилось удивление. – Пятеро людей и один зверь. Они со мной, хорошо?
Королева и бровью не повела:
– Хорошо, пусть идут. Ещё что-нибудь? Говори, не стесняйся.
– Есть ещё двое… – начал было Славко, но Фаргх словно того только и ждал:
– Охранно-сторожевые шуршуны третьей категории Кудяня и Кресяня, настоящее местоположение: Первый уровень, Подземск – сорок восемь, ночлежка «Трюм»… Злостные побегушники, объявленные в розыск по всему королевству.
– Злостные побегушники? – горестно переспросила королева. – Высочайше простить. Назначить смотрителями в рудник, где потише. – Мгновение помедлила, тяжело вздохнула, решительно махнула рукой. – С почётным содержанием, выслугой лет и ветеранскими бляхами. Да, и, конечно, с медалями «За доблестный раскоп»… – Бесшабашно хмыкнула, качнула головой и с каким-то странным выражением лица посмотрела на Славку. – Ну что, альв, теперь-то уж всё?
– Всё, госпожа королева, доподлинно всё, – кивнул Славко. – Отправляй, я готов.
Где находится город альвов, он понятия не имел, но был уверен – пропасть ему не дадут. Хотят, чтобы дошёл, – снабдят проводником.
– Экий ты прыткий, юноша, – улыбнулась Варналена, вздохнула, задумалась. – Прямо сейчас не получится, подготовиться нужно. Пока погостишь, осмотришься, с королевной подружишься. А Варналесса, – она повысила голос, нахмурилась и глянула выразительно на дочь, – всё тебе гостеприимно покажет. А завтра сделаем вот что… – Она перевела взгляд на Отца Закона. – Друзей молодого человека доставить сюда. Да зверюшку неизвестной породы не позабудь… Тебе всё понятно?
– Так точно, – по-военному ответил тот и поднялся. – Если твоё несравненство позволит, я, пожалуй, пойду. Заговорщиков бы проведать…
– Мать, мне тоже пора, – засобиралась Варналесса, едва Отец Закона ушёл. – Беспокоюсь, как там мой тягун.
Чмокнула королеву в щёку, взяла имбирный пирожок – не иначе, угостить зверя – и, даже не взглянув на Славку, выскочила за дверь. Славко с королевой остались в покоях одни.
– Уверена, вы подружитесь, – сказала с надеждой Варналена. Легко поднялась и вытащила из низенького комодца изрядной работы сундучок. – Передай это вместе с посланием в руки королеве альвов Властилене. И смотри поосторожней: под крышкой смертельный яд. Может, он уже потерял силу, сколько лет прошло… Ох, сколько же прошло лет…
Внутри, на бархатной подстилочке, лежал странный предмет, похожий на кисть. Но волоски явно были металлическими – отливали зловещим стальным блеском. Не блестели только острые, словно иглы, концы. Их покрывал рубиновый налёт, похожий на запёкшуюся кровь. Казалось, это был цвет самой смерти…
Осенью 2015 года в издательстве «Азбука» выходит новый роман Марии Семёновой «Тайный воин», первая книга задуманного многокнижия «Братья».
Предлагаем читателям главы из романа.
НАЧИН
Ветка рябины
– Наша девчушка гоит[1] ли? – спросил мужчина. – Всё из памяти вон, Айге, как ты её назвала?
Женщина улыбнулась:
– Больше ругаю Баламошкой, потому что она умница и опрятница. А так – Жилкой.
Мужчина рассеянно кивнул:
– Жилкой… ну да. Привезёшь однажды, покажешь.
Если бы не разговор, ускользавший от посторонних ушей, они выглядели бы самыми обычными странствующими торгованами, каких много в любом перепутном кружале. Двое крепких молодых парней, скромно помалкивавших в уголке, сошли бы за сыновей.
– Привезу, – пообещала Айге. – Вот наспеет, и привезу. Ты, Ветер, едешь ли за новыми ложками по весне?
Он снова кивнул, поглядывая на дверь:
– В Левобережье… за Шегардай.
– А я слышала, гнездари бестолковы, – поддела Айге.
Ветер усмехнулся, с уверенной гордостью кивнул на одного из детин:
– Вот гнездарь!
В большой избе было тепло, дымно и сыровато. В густой дух съестного вплетались запахи ношеных рубах, сохнущей кожи, влажного меха. По всем стенам сушилась одежда. Снаружи мело, оттепель раскачивала лес, ломала деревья, забивала хвойник густыми липкими хлопьями. Хорошо, что работники загодя насушили целую сажень дров. Все знают, что печь бережливее греет скутанная, но гостям по сердцу, когда в отворённом горниле лопаются поленья и дым течёт живым коромыслом, ныряя в узенький волок. А гости были такие, что угодить им очень хотелось. В кружале третий день гулял с дружиной могучий Ялмак по прозвищу Лишень-Раз. С большого стола уже убрали горшки и блюда с едой, воины тешили себя игрой в кости.
– Учитель… – подал голос парень, сидевший рядом с наставником.
Вихры у него были пепельные, а глаза казались то серыми, то голубыми.
Ветер не торопясь повернул голову:
– Что, малыш? Спрашивай.
– Учитель, как думаешь, где они всё это взяли?
За стеной, в просторных сенях, бойко шёл торг. Отроки продавали добычу. Да и старшие витязи у стола, где выбивали дробь костяные кубики, ставили в кон не только монету. Зарево жирников скользнуло по тёмно-синему плащу, расшитому канителью. Сильные руки разворачивали и встряхивали его, стараясь показать красоту узорочья – да притаить в складках тёмное пятно с небольшой дыркой посередине.
Айге положила ногу на ногу и заметила:
– Вряд ли у переселенцев. Те нищеброды.
Ветер пожал плечами. В серых глазах отражались огни, русую бороду слева пронизали морозные нити.
– Источница Айге мудра, – сказал он ученикам. – Однако в поездах, плетущихся вдоль моря, полно варнаков и ворья. Мало ли как они плату Ялмаку собирали.
За столом взревели громкие голоса. К кому-то пришла хорошая игра. Брошенные кубики явили два копья, топор и щит против единственных гуслей. Довольный игрок, воин с как будто вмятой и негоже выправленной левой скулой, подгрёб к себе добычу. Кости удержали при нём плащ, добавив резную деревянную чашу с горстью серебра и тычковый кинжал в дорогих ножнах.
Ветер задумчиво проводил взглядом оружие:
– А могли и с соищущей дружиной схватиться…
Беседа тянулась вяло, просто чтобы одолеть безвременье ожидания.
– Отважусь ли спросить, как нынче мотушь? – осторожно полюбопытствовала Айге.
Ученики переглянулись. Ветер вздохнул, голос прозвучал глухо и тяжело:
– Живёт, но не знает меня.
– А о единокровных что-нибудь слышно?
Ветер оторвался от наблюдения за игрой, пристально посмотрел на Айге:
– Двоих, не желавших звать меня братом, уже преставила Владычица…
– Но младший-то жив?
Глаза Ветра блеснули насмешкой.
– Говорят, Пустоболт объявился Высшему Кругу и вступил в след отца.
– Пустоболт, – с улыбкой повторила Айге.
– Если не врёт людская молва, – продолжал Ветер, – старый Трайгтрен ввёл его в свиту. Может, ради проворного меча, а может, надеется, что Болт ещё поумнеет.
Над большим столом то и дело взлетал безудержный смех, слышалась ругань, от которой в ином месте давно рассыпалась бы печь. Здешняя, слыхавшая и не такое, лишь потрескивала огнём. Канительный плащ так и не сменил обладателя, увенчавшись витой гривной и оплетённой бутылкой. Щедрый победитель тут же распечатал скляницу, пустил вкруговую. Как подобало, первым досталось отхлебнуть вожаку. Под хохот дружины Лишень-Раз сделал вид, будто намерился одним глотком ополовинить бутыль. Он выглядел вполне способным на это, но, конечно, жадничать не стал. Отведал честно, крякнул, передал дальше. Два воина за спиной воеводы стерегли стоячее копьё, одетое кожей. Из шнурованного чехла казалась лишь чёлка белых волос и над ней – широкое железко.
– Учитель, Мятой Роже везёт шестой раз подряд, – негромко проговорил второй парень. – Как такое может быть? Ты сам говорил, кости – роковая игра, не знающая ловкости и науки…
Волосы у него были белёсого андархского золота, он скалывал их на затылке, подражая наставнику.
Ветер зевнул, потёр ладонью глаза:
– Удача своевольна, Лихарь. Ты уже видел, что делает с человеком безудержная надежда её приманить.
– А вот и он, – сказала Айге.
Через высокий порог, убирая за пояс войлочный столбунок и чуть не с каждым шагом бледнея, в повалушу проник неприметной внешности середович. Пегая борода, пегие волосы, латаный обиванец… Как есть слуга в небольшом, хотя и крепком хозяйстве. Ступал он бочком, рука всё ныряла за пазуху, словно там хранилось сокровище несметной цены.
Зоркие игроки тотчас разглядели влезшего в избу.
– Прячь калитки, ребята! Серьга отыгрываться пришёл!
Ученик, сидевший подле наставника, чуть не рассмеялся заодно с кметями:
– А глядит, как тухлое съел и задка со вчерашнего не покидал…
– Не удивлюсь, если вправду не покидал, – сказал Ветер.
Томление бездействия сбежало с него, взгляд стал хищным. Глядя на источника, подобрались и парни.
Мужичонка по-прежнему боком приблизился к столу, словно до последнего борясь с погибельной тягой, но тут его взяли под руки, стали трепать по спине и тесней сдвинулись на скамье, освобождая местечко.
– Удачными, – обращаясь к ученикам, пробормотал Ветер, – вас я сделать не властен. А вот удатными… умеющими привести на службу Владычице и удачу мирянина, и его неудачу…
Игра за столом оживилась участием новичка. В прошлые дни Серьга оказал себя игроком не особенно денежным, но забавным. Стоило поглядеть, как он развязывал мошну и вытаскивал монету, которую, кажется, удерживала внутри вся тяга земная. Долго грел в ладони, словно что-то загадывая… потом выложил на стол. Когда иссякли шуточки по поводу небогатого кона, в скоблёные доски снова стукнули кости. Пять кубиков подскакивали и катились. Игроки в очередь вершили по три броска; главней всего были гусли, вторыми по старшинству считались мечи. Когда сочлись, Серьга из бледного стал совсем восковым. Его монета, видавший виды медяк с изображением чайки, заскользила через стол к везучему ялмаковичу.
Лишень-Раз вдруг поднял руку – трезвый, несмотря на всё выпитое. Низкий голос легко покрыл шум кружала:
– Не зарься, брат! Займи ему, с выигрыша отдаст. А проиграется, всё корысть невелика.
Взятое в игре так же свято, как боевая добыча, но слово вождя святей. Мятая Рожа рассмеялся, бросил денежку обратно. Серьга благодарно поймал её, поняв случившееся как знак: вот теперь-то счастье должно наконец его осенить!
Стукнуло, брякнуло… Раз, другой, третий… Словно чьё-то злое дыхание поворачивало кости для Серьги кверху самыми малопочтенными знаками: луками да шеломами. Медная чайка снова упорхнула на тот край. Серьга низко опустил голову. Если он ждал повторного вмешательства воеводы, то зря. Ялмак не зря носил своё прозвище. А вот ялмаковичу забава полюбилась. Монетка, пущенная волчком, вдругорядь прикатилась обратно. Серьга жадно схватил её…
– Бороду сивую нажил, а ума ни на грош, – прошипел Ветер.
…и проиграл уже бесповоротно. Дважды прощают, по третьему карают! Витязь нахмурился и опустил денежку в кошель.
Ближний ученик Ветра что-то прикинул в уме:
– Учитель… Ему правда, что ли, двух луков до выигрыша не хватило? Обидно…
Ветер молча кивнул. Он смотрел на игроков.
Серьгу у стола сочувственно хлопали по плечу:
– Ступай уж, будет с тебя. И обиванец свой в кон вовсе не думай, застынешь путём!
Серьга, однако, уходить не спешил. Он медленно покачал головой, воздел палец, двигаясь, словно вправду замёрзший до полусмерти. Рука дёрнулась туда-обратно… нырнула всё же за пазуху… вытащила маленький узелок… Серьга развернул тряпицу на столе, будто не веря, что вправду делает это.
– Как же Ты милостива, Справедливая, – шепнула Айге.
На ветошке мерцала серебряной чернью ветка рябины. Листки – зелёная финифть, какой уже не делали после Беды, ягоды – жаркие самограннички солнечно-алого камня. Запонка в большую сряду красной госпожи, боярыни, а то и царевны! Воины за столом чуть не на плечи лезли друг дружке, рассматривая диковину. Сам Ялмак отставил кружку, пригляделся, протянул руку. Серьга сглотнул, покорно опустил веточку ему на ладонь. Посреди столешницы уже росла горка вещей. Недаровое богатство, кому-то достанется!
Воевода не захотел выяснять, какими правдами попало сокровище к потёртому мужичонке. Лишь посоветовал, возвращая булавку:
– Продай. Сглупишь, если задаром упустишь.
Серьга съёжился под тяжёлым взглядом, но ответил как о решённом:
– Прости, господин… Коли судьба, упущу, а продавать не вели…
Ялмак равнодушно передёрнул плечами, снова взялся за кружку.
И покатились, и застучали кости… На Серьгу страшно стало смотреть. Живые угли за ворот сыпь – ухом не поведёт! И было от чего. Диво дивное! Им с Мятой Рожей всё время шли равные по достоинству знаки. Кмети, уже отставшие от игры, подбадривали поединщиков. Остался последний бросок.
Вот кубиками завладел ялмакович. Коснулся оберега на шее, дунул в кулак, шепнул тайное слово… Метнул. Кмети выдохнули, кто заорал, кто замолотил по столу. Мятой Роже выпало четверо гуслей и меч. Чтобы перебить подобный бросок, требовалось истое чудо.
Серьга, без кровинки в лице, осоловелые глаза, принял кости и, тряхнув кое-как, просто высыпал на стол из вялых ладоней.
И небываемое явилось. Четыре кубика быстро замерли… гуслями кверху. Пятый ещё катился, оказывая то шлем, то щит, то копьё. Вот стал медленнее переваливаться с боку на бок…
…лёг уже было гуслями… Серьга ахнул, начал раскрывать рот…
…и кубик всё-таки качнулся обратно и упокоился, обратив кверху топор.
Серьга проиграл.
Крыша избы подскочила от крика и еле встала на место, дымное коромысло взялось вихрями. Мятой Роже со всех сторон предлагали конаться ещё, но ему на сегодня испытаний было довольно. Он сразился грудью на выигранное богатство, подгрёб его к себе и застыл. Потом встрепенулся, поднял голову, благодарно уставился на стропила, по-детски заулыбался – и принялся раздавать добычу товарищам, отдаривая судьбу. Серьга тупо смотрел, как рябиновая веточка, в участи которой он более не имел слова, блеснула камешками перед волчьей безрукавкой вождя.
– Спасибо за вразумление, воевода, твоя мудрость, тебе и честь!
Ялмак отхлебнул пива. Усмехнулся:
– На что мне девичья прикраса? Оставь у себя, зазнобушке в мякитишки уложишь.
Воины захохотали, наперебой стали гадать, какой пышности должны оказаться те мякитишки…
Ветер кивнул ближнему ученику:
– Твой черёд. Поглядим, хорошо ли я тебя наторил.
Парень расплылся в предвкушении:
– Учитель, воля твоя!
Обманчиво-неспешно поднялся, выскользнул за порог. Разминулся в дверях с кряжистым мужиком, казавшимся ещё шире в плечах из-за шубы с воротом из собачьих хвостов. Лихарь понурил белобрысую голову, пряча полный ревности взгляд. Айге отломила кусочек лепёшки, обмакнула в подливу.
– И надо было мне тащиться в этакую даль, – шутливо вздохнула она. – Кому нужны скромные умения любодейки, когда у тебя встают на крыло подобные удальцы!
Ветер улыбнулся в ответ:
– Не принижай себя, девичья наставница. Кости могли лечь инако…
Веселье в кружале шло своим чередом. Витязи цепляли за подолы служанок, хвалили пиво, без скупости подливали Серьге: не журись, мол, день дню розь, выпадет и тебе счастье. Он кивал, только взгляд был неживой.
Черева у дружинных вмещали очень немало. Обильная выпивка всё равно отзывала наружу то одного, то другого. Мятая Рожа было задремал у стола, но давняя привычка не попустила осрамиться. Воин протёр глаза, вынул из-под щеки ставший драгоценным кошель и на вполне твёрдых ногах пошёл за дверь отцедить. Миновал в сенях отроков, занятых торгом, кивнул знакомым коробейникам из Шегардая и Сегды…
Наружная дверь отворилась с мучительным визгом, в лицо сразу ринулись даже не хлопья – сущее крушьё, точно с лопаты. Мятая Рожа не пошёл далеко от крыльца. Повернулся к летящей пади спиной, распустил гашник, блаженно вздохнул… Он даже не отметил прикосновения к волосам чего-то чуть более твёрдого, чем упавший с ветви комок. Ну проросла в том комке остренькая ледышка, и что?..
Ялмакович открыл глаза, кажется, всего через мгновение. Стоя на коленях в снегу, тотчас бросил руку за пазуху, проверить, цел ли кошель. Кошель был на месте. Только… только не ощущались сквозь мягкую замшу самогранные ягодки под зубчатыми листками, которые ему уже понравилось холить…
Другой витязь, в свой черёд изгнанный пивом из тепла повалуши, едва не наступил на Мятую Рожу. До неузнаваемости облепленный снегом, тот шарил в сугробе, пытался что-то найти. Боевые побратимы долго рылись вместе, споря, достоило ли во избежание насмешек умолчать о пропаже – либо, наоборот, позвать остальных и раскопать всё до земли.
Серьга волокся заметённой, малохожей тропой, плохо понимая куда. В глазах покачивался невеликий, но тяжёленький ларчик. Доброго старинного дела, из цельной, красивейшей, точно изнутри озарённой сувели… ларчик, ключ от которого посейчас висел у него, Серьги, кругом шеи, гнул в три погиба… Из метельных струй смотрели детские лица. Братец Эрелис и сестрица Эльбиз часто открывали ларец, выкладывали узорочье. Цепочки финифтевых незабудок – на кружевной платок матери. Серебряный венец, перстни с резными печатями – на кольчугу отца.
Он знал, как всё будет. Ужас и непонимание в голосах:
«Дядюшка Серьга… веточку не найти…»