Загадка Эндхауза Кристи Агата

— Evidemment[83].

— Бедняжка Фреди! Ей так не повезло! — задумчиво заметила Ник. — Один раз дело чуть было не выгорело, она его разыскала, поговорила с ним, и он сказал, что совершенно ничего не имеет против, да у него, видите ли, нет с собой денег, чтобы уплатить женщине, с которой можно было бы разыграть для полиции сцену измены. И кончилось тем, что Фреди выложила деньги, а он их взял да и был таков. С тех пор о нем ни слуху ни духу. Довольно подло, как по-вашему?

— Силы небесные! — воскликнул я.

— Мой друг шокирован, — заметил Пуаро. — Вы должны щадить его чувства. Понимаете, он из другой эпохи. Он только что вернулся из далеких краев, где его окружали широкие, безбрежные просторы, и так далее, и так далее, и ему еще предстоит осилить язык наших дней.

— Да что же здесь особенного? — удивилась Ник, делая большие глаза — Я думаю, ни для кого не секрет, что такие люди существуют. Но все равно, по-моему, это низость. Бедненькая Фреди попала тогда в такую передрягу, что не знала, куда и приткнуться.

— Да-а, история не из красивых. Ну, а второй ваш друг? Милейший капитан Челленджер?

— Джордж? Мы знакомы испокон веков, во всяком случае, не меньше пяти лет. Он симпатяга, Джордж.

— И хочет, чтобы вы вышли за него замуж, э?

— Намекает по временам. Рано утром или после второго стакана портвейна.

— Но вы неумолимы.

— Ну, а что толку, если мы поженимся? Я без гроша, он — тоже. Да и зануда он порядочная, как говорится, доброй старой школы. К тому же ему стукнуло сорок.

Я даже вздрогнул.

— Конечно, он уже стоит одной ногой в могиле, — заметил Пуаро. — Меня это не задевает, не беспокойтесь, мадемуазель, я дедушка, я никто. Ну, а теперь мне бы хотелось поподробнее узнать о ваших несчастных случаях. Скажем, о картине.

— Она уже висит… на новом шнуре. Хотите посмотреть?

Мы вышли вслед за ней из комнаты. В спальне, над самым изголовьем, висела написанная маслом картина в тяжелой раме.

— С вашего позволения, мадемуазель, — пробормотал Пуаро и, сняв ботинки, взобрался на кровать. Он осмотрел шнур и картину, осторожно взвесил ее на руках и, поморщившись, спустился на пол.

— Да, если такая штука свалится на голову, это не слишком приятно. Ну, а тот старый шнур был такой же?

— Да, только на этот раз я выбрала потолще.

— Вас можно понять. А вы осмотрели место разрыва? Концы перетерлись?

— По-моему, да. Я, собственно, не приглядывалась. Мне было просто ни к чему.

— Вот именно. Вам это было ни к чему. Однако мне очень бы хотелось взглянуть на этот шнур. Он в доме?

— Я его тогда не снимала. Должно быть, тот, кто привязывал новый, выбросил его.

— Досадно. Мне бы хотелось на него посмотреть.

— Так вы все-таки думаете, что это не случайность? Уверена, что вы ошибаетесь.

— Возможно. Не берусь судить. А вот неисправные тормоза не случайность. Камень, свалившийся с обрыва… Да, кстати, вы не могли бы показать мне это место?

Мы вышли в сад, и Ник подвела нас к обрыву. Внизу под нами синело море. Неровная тропка спускалась к скале. Ник показала нам, откуда сорвался камень, и Пуаро задумчиво кивнул. Потом он спросил:

— Как можно попасть в ваш сад, мадемуазель?

— Есть главный вход — это где флигель. Потом калитка для поставщиков, как раз посередине дороги. На этой стороне, у края обрыва, есть еще одна калитка. Отсюда начинается извилистая дорожка, которая ведет от берега к отелю «Мажестик». Ну и, конечно, в парк отеля можно попасть прямо через дыру в заборе. Именно так я шла сегодня утром. Самый короткий путь — до города быстрее не дойдешь.

— А ваш садовник… он где обычно работает?

— По большей части бьет баклуши на огороде или сидит под навесом, там, где горшки с рассадой, и притворяется, что точит ножницы.

— То есть по ту сторону дома? Выходит, если бы кто-нибудь прошел сюда и столкнул вниз камень, его почти наверняка бы не заметили?

Девушка вздрогнула.

— Вы в самом деле думаете?.. У меня просто не укладывается в голове. По-моему, все это не всерьез.

Пуаро снова вынул из кармана пулю и посмотрел на нее.

— Вполне серьезная вещь, мадемуазель, — сказал он мягко.

— Так это был какой-то сумасшедший.

— Возможно. Очень увлекательная тема для разговора в гостиной после обеда. В самом деле, все ли преступники ненормальны? Я склонен полагать, что да. Но это уж забота врачей. Передо мной стоят другие задачи. Я должен думать не о виновных, а о безвинных, не о преступниках, а о жертвах. Сейчас меня интересуете вы, мадемуазель, а не тот неизвестный, что хотел вас убить. Вы молоды, красивы; солнце светит, мир прекрасен, у вас впереди жизнь, любовь. Вот о чем я думаю, мадемуазель. А скажите, эти ваши друзья, миссис Райс и мистер Лазарус… давно они тут?

— Фреди в наших краях уже со среды. Дня два она гостила у каких-то знакомых возле Тэвистока. Вчера приехала сюда. А Джим в это время, по-моему, тоже крутился где-то поблизости.

— А капитан Челленджер?

— Он в Девенпорте. Когда ему удается вырваться, приезжает сюда на машине — обычно на субботу и воскресенье.

Пуаро кивнул. Мы уже возвращались к дому. Все замолчали. Потом Пуаро вдруг спросил:

— У вас есть подруга, на которую вы могли бы положиться?

— Фреди.

— Нет, кто-нибудь другой.

— Не знаю, право. Наверное, есть. А что?

— Я хочу, чтобы вы пригласили ее к себе… немедленно.

— О!

Ник немного растерялась. С минуту она раздумывала, потом сказала нерешительно:

— Разве что Мегги, она, наверное, согласилась бы…

— Кто это — Мегги!

— Одна из моих йоркширских кузин. У них большая семья: ее отец священник. Мегги примерно моих лет, и я ее обычно приглашаю к себе летом погостить. Но в ней нет изюминки — слишком уж она безгрешная. С этакой прической, которая сейчас вдруг случайно вошла в моду. Словом, я рассчитывала обойтись в этом году без нее.

— Ни в коем случае. Ваша кузина именно то, что нужно. Я представлял себе как раз кого-то в этом роде.

— Ну что ж, — вздохнула Ник. — Пошлю ей телеграмму. Мне просто не приходит в голову, кого еще я могла бы сейчас поймать. Все уже с кем-то сговорились. Но она-то приедет, если только не намечается пикник церковных певчих или празднество матерей. Только я, по правде сказать, не понимаю, что она, по-вашему, должна делать?

— Вы можете устроить так, чтобы она ночевала в вашей комнате?

— Думаю, что да.

— Ваша просьба не покажется ей странной?

— О, Мегги ведь не рассуждает! Она только исполняет — истово, по-христиански, с верой и рвением. Значит, договорились, я ей телеграфирую, чтобы приезжала в понедельник.

— А почему не завтра?

— Воскресным поездом? Она подумает, что я при смерти. Нет, лучше в понедельник. И вы расскажете ей, что надо мной нависла ужасная опасность?

— Nous verrons[84]. А вы все шутите? Ваше мужество меня радует.

— Это хоть отвлекает, — сказала Ник.

Что-то в ее тоне поразило меня, и я с любопытством взглянул на девушку. Мне показалось, что она о чем-то умалчивает. К этому времени мы уже вернулись в гостиную. Пуаро барабанил пальцами по газете.

— Читали, мадемуазель? — спросил он вдруг.

— Здешний «Геральд»? Так, мельком. Они тут каждую неделю печатают прогноз приливов, вот я и заглянула.

— Ясно. Да, между прочим, вы когда-нибудь писали завещание?

— Полгода назад. Как раз перед операцией.

— Qu'est-ce que vous elites?[85] Операцией?

— Да, перед операцией аппендицита. Кто-то сказал, что надо написать завещание. Я написала и чувствовала себя такой важной персоной.

— И каковы были условия?

— Эндхауз я завещала Чарлзу. Все остальное — Фреди, но там не так уж много оставалось. Подозреваю, что… — как это говорится? — пассив превысил бы актив.

Пуаро рассеянно кивнул.

— Я должен вас покинуть. Au revoir[86], мадемуазель. Остерегайтесь.

— Чего?

— У вас есть голова на плечах. Да в этом, собственно, и вся загвоздка, что мы не знаем, чего остерегаться. И все-таки не падайте духом. Через несколько дней я докопаюсь до правды.

— А пока избегайте яда, бомб, выстрелов из-за угла, автомобильных катастроф и отравленных стрел, какими пользуются южноамериканские индейцы, — одним духом выпалила Ник.

— Не насмехайтесь над собой, — остановил ее Пуаро.

Возле дверей он задержался.

— Кстати, — спросил он, — какую цену предлагал мосье Лазарус за портрет вашего деда?

— Пятьдесят фунтов.

— О!

Он пристально вгляделся в темное, угрюмое лицо над камином.

— Но я уже говорила вам, что не захотела продать старика.

— Да, да, — задумчиво проговорил Пуаро — Я вас понимаю.

Глава 4

Здесь что-то есть!

— Пуаро, — сказал я, как только мы вышли на дорогу, — мне кажется, я должен сообщить вам одну вещь.

— Какую, mon ami?

Я передал ему, что говорила миссис Райс по поводу неисправных тормозов.

— Tiens! C'est interessant,?[87]. Встречаются, конечно, тщеславные истерички, которые жаждут привлечь к себе внимание и сочиняют невероятные истории о том, как они были на волосок от смерти. Это известный тип. Они доходят до того, что сами наносят себе тяжелые увечья, лишь бы подтвердить свою правоту.

— Неужели вы думаете…

— Что мадемуазель Ник из их числа? Об этом не может быть и речи. Вы обратили внимание, Гастингс, нам стоило немалых трудов даже убедить ее в том, что ей грозит опасность. И она до самого конца делала вид, что подсмеивается и не верит. Она из нынешнего поколения, эта крошка. И все же это очень любопытно — то, что сказала миссис Райс. Почему она об этом заговорила? Допустим даже, что она сказала правду, но с какой целью? Без всякой видимой причины — так gauche[88].

— Вот именно, — подхватил я. — Она ведь просто притянула это за уши.

— Любопытно. Очень любопытно. А я люблю, когда вдруг появляются такие любопытные подробности. От них многое зависит. Они указывают путь.

— Куда?

— Вы попали не в бровь, а в глаз, мой несравненный Гастингс. Куда? Вот именно, куда? Как ни печально, но мы узнаем это только в конце пути.

— Скажите, Пуаро, для чего вы заставили ее пригласить эту кузину?

Пуаро остановился и в возбуждении погрозил мне пальцем.

— Подумайте! — воскликнул он. — Хоть немного пораскиньте мозгами. В каком мы положении? Мы связаны по рукам и ногам! Выследить убийцу, когда преступление уже совершено, c'est tout simple![89] Во всяком случае, для человека с моими способностями. Убийца, так сказать, уже оставил свою подпись. Ну, а сейчас преступление еще не совершено, — мало того, мы хотим его предотвратить. Расследовать то, что еще не сделано, — вот уж поистине нелегкая задача. Что нам сейчас важнее всего? Уберечь мадемуазель от опасности. А это не легко. Нет, это просто трудно, Гастингс. Мы не можем ходить за ней по пятам, мы даже не можем приставить к ней полисмена в больших ботинках. Или остаться на ночь в спальне молодой леди. Препятствий в этом деле хоть отбавляй. Но кое-что все-таки в наших силах. Мы можем поставить некоторые препоны на пути убийцы. Предостеречь мадемуазель, это во-первых. Устроить так, чтобы рядом с ней был совершенно беспристрастный свидетель, во-вторых. А обойти две такие преграды сумеет только очень умный человек.

Он помолчал и продолжал уже совсем другим тоном:

— Но вот чего я боюсь, Гастингс…

— Чего же?

— Что он и в самом деле очень умный человек. Ах, до чего неспокойно у меня на душе!

— Вы меня пугаете, Пуаро! — воскликнул я.

— Я и сам напуган. Вы помните эту газету, «Уикли геральд»? Угадайте, в каком месте она была сложена? Именно там, где находилась маленькая заметка, гласившая:

«Среди гостей отеля „Мажестик“ находятся мосье Эркюль Пуаро и капитан Гастингс».

Теперь допустим — только допустим, — что кто-нибудь прочел эту заметку. Мое имя известно — его знают все…

— Мисс Бакли не знала, — заметил я, ухмыльнувшись.

— Она не в счет, ветрогонка. Человек серьезный — преступник — знает его. Он сразу забеспокоится. Насторожится. Начнет задавать себе вопросы. Три неудачных покушения на жизнь мадемуазель, и вдруг в этих краях появляется Эркюль Пуаро. «Случайность?» — спрашивает он себя. И боится, что не случайность. Ну, как, по-вашему, что ему лучше делать?

— Притаиться и замести следы, — предположил я.

— Да, возможно… или, наоборот, если он и в самом деле храбрый человек, бить немедленно, не теряя времени. Прежде чем я начну расспросы, паф! — и мадемуазель мертва. Вот что бы сделал храбрый человек.

— Но почему не допустить, что заметку читала сама мисс Бакли?

— Потому, что мисс Бакли ее не читала. Она и бровью не повела, когда я назвал свою фамилию. Значит, мое имя было ей совершенно незнакомо. Кроме того, она сама сказала, что брала газету, только чтобы посмотреть прогноз приливов. Ну, а на той странице таблицы не было.

— Значит, вы думаете, кто-нибудь из живущих в доме…

— …или имеющих туда доступ. Последнее не трудно, так как дверь открыта настежь, и я не сомневаюсь, что друзья мисс Бакли приходят и уходят, когда им вздумается.

— У вас есть какие-то догадки? Подозрения?

Пуаро в отчаянии вскинул руки.

— Никаких. Как я и предполагал, мотив не очевиден. Вот почему преступник чувствует себя в безопасности и смог отважиться сегодня утром на такую дерзость. На первый взгляд ни у кого как будто нет оснований желать гибели нашей маленькой Ник. Имущество? Эндхауз? Он достается кузену, который вряд ли особенно заинтересован в этом старом, полуразрушенном доме, к тому же обремененном закладными. Для него это даже не родовое поместье. Он ведь не Бакли, вы помните. Мы с ним, конечно, повидаемся, с этим Чарлзом Вайзом, но подозревать его, по-моему, нелепо… Затем мадам, любимая подруга, — мадонна с загадочным и отрешенным взглядом.

— Вы это тоже почувствовали? — изумился я.

— Какова ее роль в этом деле? Она сказала вам, что ее подруга лгунья. C'est gentille, dа![90] Зачем ей было это говорить? Из опасения, что Ник может о чем-то рассказать? Например, об этой истории с автомобилем? Или про автомобиль она упомянула для примера, а сама боится чего-то другого? И правда ли, что кто-то повредил тормоза, и если да, то кто?.. Далее, мосье Лазарус, красивый блондин. К чему мы здесь можем придраться? Роскошный автомобиль, куча денег. Может ли он быть замешан в это дело? Капитан Челленджер…

— О нем не беспокойтесь, — поспешно вставил я. — Я за него ручаюсь. Он настоящий джентльмен.

— Он, разумеется, хорошей школы, как вы это называете. По счастью, я, как иностранец, не заражен вашими предрассудками, и они не мешают мне вести расследование. Однако я признаю, что не вижу связи между капитаном Челленджером и этим делом. По чести говоря, мне кажется, что такой связи нет.

— Ну еще бы! — воскликнул я с жаром.

Пуаро внимательно посмотрел на меня.

— Вы очень странно влияете на меня, Гастингс. У вас такое необыкновенное «чутье», что меня так и подмывает им воспользоваться. Ведь вы один из тех поистине восхитительных людей, чистосердечных, доверчивых, честных, которых вечно водят за нос всякие мерзавцы. Такие, как вы, вкладывают сбережения в сомнительные нефтяные разработки и несуществующие золотые прииски. Сотни подобных вам дают мошеннику его хлеб насущный. Ну ладно, я займусь этим Челленджером. Вы пробудили во мне подозрения.

— Не городите вздора, мой друг! — воскликнул я сердито. — Человек, который столько бродил по свету, сколько я…

— …не научился ничему, — грустно закончил Пуаро. — Неправдоподобно, но факт.

— И вы думаете, что такой простодушный дурачок, каким вы меня изображаете, смог бы добиться успеха на ранчо в Аргентине?

— Не распаляйтесь, mon ami. Вы добились большого успеха… вы и ваша жена.

— Белла всегда следует моим советам, — заметил я.

— Столь же умна, сколь и очаровательна, — сказал Пуаро. — Не будем ссориться, мой друг. Посмотрите-ка, что это перед нами? Гараж Мотта. По-моему, это тот самый, о котором говорила мадемуазель. Несколько вопросов — и мы выясним это дельце…

В гараже Пуаро объяснил, что ему порекомендовала обратиться сюда мисс Бакли, и, представившись таким образом, стал расспрашивать, на каких условиях можно взять напрокат автомобиль. Потом, как бы невзначай, затронул вопрос о неисправностях, которые мисс Бакли обнаружила на днях в своей машине.

Не успел он заговорить об этом, как хозяина словно прорвало. Случай неслыханный в его практике, заявил он. И принялся объяснять нам разные технические тонкости, в которых я, увы, не разбираюсь, а Пуаро, по-моему, и того меньше. Но кое-что мы все-таки поняли. Автомобиль был выведен из строя умышленно — сделать это можно было легко и быстро.

— Так вот оно что, — проговорил Пуаро, когда мы двинулись дальше — Малютка Ник оказалась права, а богатый мосье Лазарус — нет. Гастингс, друг мой, все это необыкновенно интересно.

— А куда мы идем сейчас?

— На почту и, если не опоздаем, отправим телеграмму.

— Телеграмму? — оживился я.

— Да, телеграмму, — ответил Пуаро, думая о чем-то своем.

Почта была еще открыта. Пуаро написал и отправил телеграмму, но не счел нужным сообщить мне ее содержание. Я видел, что он ждет моих вопросов, и крепился что было сил.

— Какая досада, что завтра воскресенье, — заметил он на обратном пути. — Мы сможем встретиться с мосье Вайзом лишь в понедельник утром.

— Вы могли бы зайти к нему домой.

— Разумеется. Но как раз этого мне бы хотелось избежать. Для начала я предпочитаю получить у него чисто профессиональную консультацию и таким образом составить мнение о нем.

«Ну что ж, — заметил я, подумав — Пожалуй, так и в самом деле лучше».

— Всего один самый бесхитростный вопрос, и мы уже сможем судить о многом. Так, например, если сегодня в половине первого мосье Вайз был у себя в конторе, то в парке отеля «Мажестик» стрелял не он.

— А не проверить ли нам алиби и тех троих, что завтракали с мисс Бакли?

— Это гораздо сложнее. Любой из них мог на несколько минут отделиться от компании и незаметно выскользнуть из салона, курительной, гостиной, библиотеки, быстро пробраться в парк, выстрелить и немедленно вернуться. Но в данный момент, mon ami, мы даже не уверены, что знаем всех dramatis personae[91] нашей драмы. Возьмем, к примеру, респектабельную Эллен и ее пока еще незнакомого нам супруга. Оба они живут в доме и, вполне возможно, имеют зуб против нашей маленькой мадемуазель. Во флигеле тоже живут какие-то австралийцы. Могут быть и другие друзья и приятели мисс Бакли, которых она не подозревает, а потому и не назвала. Меня не оставляет чувство, что за всем этим кроется что-то еще, до сих пор нам совершенно неизвестное. Я думаю, мисс Бакли знает больше, чем говорит.

— Вам кажется, что она чего-то недоговаривает?

— Да.

— Хочет кого-то выгородить?

Пуаро решительно потряс головой.

— Нет и еще раз нет. Я убежден, что в этом смысле ока была совершенно искренна. Об этих покушениях она нам рассказала все, что знала. Но есть что-то другое, по ее мнению, не относящееся к делу. И вот об этом-то мне и хотелось бы узнать. Ибо — и я говорю это без малейшего хвастовства — голова у меня устроена куда лучше, чем у une petite comme са[92]. Я, Эркюль Пуаро, могу увидеть связь там, где мисс Бакли ее не видит. И таким образом напасть на след. Ибо я — признаюсь вам со всей откровенностью и смирением — не вижу в этом деле ни малейшего просвета. И пока не забрезжит передо мной какая-либо причина, я так и буду бродить в темноте. Здесь что-то обязательно должно быть, какой-то фактор, от меня ускользающий. Какой? Je me demande dа sans cesse. Qu'est-ce que c'est?[93]

— Узнаете, — утешил я его.

— Если не будет слишком поздно, — сказал он хмуро.

Глава 5

Мистер и миссис Крофт

Вечером в отеле танцевали. Мисс Бакли, обедавшая здесь с друзьями, весело помахала нам рукой.

На ней было длинное, до полу, вечернее платье из легкого алого шифона, красиво оттенявшее ее белые плечи, шею и дерзко посаженную темную головку.

— Очаровательный чертенок, — заметил я.

— И как не похожа на свою подругу, — проговорил Пуаро.

Фредерика Райс была в белом. Она танцевала вяло, с томной грацией, которая резко контрастировала с оживленностью Ник.

— Необыкновенно хороша, — сказал вдруг Пуаро.

— Наша Ник?

— Нет, та, вторая. Что она таит в себе? Добро? Зло? Или просто несчастна? Попробуй угадай. Она непроницаема. А может быть, за этой маской вообще ничего нет. Одно бесспорно, друг мой, эта женщина — allumeuse[94].

— Что вы имеете в виду? — с любопытством сказал я.

Он, улыбаясь, покачал головой.

— Рано или поздно узнаете, друг мой. Попомните мои слова.

К моему удивлению, он встал. Ник танцевала с Джорджем Челленджером. Фредерика и Лазарус только что кончили танцевать и сели за столик. Немного погодя Лазарус встал и вышел. Миссис Райс осталась одна. Пуаро направился прямо к ней. Я последовал за ним.

Он начал сразу, без обиняков.

— Разрешите? — Он положил руку на спинку стула и тут же сел. — Мне очень нужно поговорить с вами, пока ваша подруга танцует.

— Да? — Ее голос прозвучал холодно, безразлично.

— Не знаю, рассказывала ли вам ваша приятельница. Если нет, то расскажу я. Сегодня кто-то пытался ее убить.

В широко раскрытых серых глазах отразились ужас и изумление, огромные черные зрачки стали еще больше.

— Как — убить?

— Кто-то выстрелил в мадемуазель Бакли здесь, в парке.

Она вдруг улыбнулась, снисходительно и недоверчиво.

— Это вам Ник сказала?

— Нет, мадам. Случилось так, что я это видел собственными глазами. Вот пуля.

Он протянул ей пулю, и женщина слегка отстранилась.

— Так, значит… значит…

— Вы сами видите, что это не фантазия мадемуазель. Ручаюсь, что нет. Мало того. В последнее время произошло несколько очень, странных случаев. Вы, конечно, слышали… хотя нет. Ведь вы приехали только вчера?

— Да… вчера.

— А перед этим гостили, кажется, у каких-то друзей? В Тэвистоке, если не ошибаюсь.

— Да.

— Интересно, как их зовут, ваших друзей?

Она подняла брови.

— А почему я, собственно, должна говорить об этом? — холодно спросила она.

— О, тысяча извинений, мадам. — Пуаро разом превратился в олицетворенное простодушие и наивное удивление — Я был непозволительно maladroit[95]. Мне почему-то пришло в голову, что, может быть, вы встретили там и моих друзей — у меня ведь тоже есть друзья в Тэвистоке, их фамилия Бьюкенен.

Миссис Райс покачала головой.

— Не помню таких. Едва ли я их встречала — Ее ответ прозвучал вполне дружелюбно — Впрочем, довольно толковать о посторонних людях. Вернемся лучше к Ник. Так кто же в нее стрелял? И почему?

— Кто — я еще не выяснил. Пока не выяснил, — ответил Пуаро — Но я это узнаю. О, непременно узнаю! Я, видите ли, сыщик. Меня зовут Эркюль Пуаро.

— Прославленное имя.

— Мадам слишком любезна.

— Как вы считаете, что я должна делать? — медленно проговорила она.

Кажется, она поставила в тупик нас обоих. Мы ждали чего угодно, только не этого вопроса.

— Беречь вашу подругу, мадам, — ответил Пуаро.

— Хорошо.

— Вот и все.

Он встал, торопливо поклонился, и мы вернулись к своему столику.

— Не слишком ли вы раскрываете карты, Пуаро? — заметил я.

— А что мне оставалось делать, mon ami? Я не имею права рисковать. Худо ли, хорошо ли, я должен был использовать все шансы. Во всяком случае, мы выяснили одно: миссис Райс не была в Тэвистоке. Где она была? Со временем узнаем. Ничто не скроется от Эркюля Пуаро. Смотрите-ка, красавчик Лазарус вернулся. Она рассказывает ему. Он смотрит на нас. А он не глуп, этот тип. Вы обратили внимание на форму его черепа? Ах, если бы я только знал…

— Что именно? — спросил я, так и не дождавшись продолжения.

Страницы: «« ... 1819202122232425 ... »»

Читать бесплатно другие книги:

В романе «Убийство в Месопотамии» Пуаро опять предстоит проявить не столько логику, сколько интуицию...
На этот раз Эркюлю Пуаро придется расследовать убийства в поездах. В «Восточном экспрессе» он находи...
Мисс Марпл – кто она? Тихая старушка – «божий одуванчик» – или гений сыска? Скорее последнее, ведь л...
Во время вечеринки на вилле знаменитого актера, недавно завязавшего с театральной карьерой, совершен...
У инфохомосов, называемых также Киберчгецами, все не как у обычных людей. Мало того, что для работы ...
Его разыскивает Бюро Галактической Безопасности и преслeдует межпланетная мафия, потому что он, Иван...