Жар ночи Дэй Сильвия

Коннор оглядел помещение, в которое угодил, и выяснил, что это своего рода палатка из черной ткани. Пол был твердым и холодным, хотя на нем был настелен грубый брезент. Поблизости находился круглый, накрытый черной материей стол, на нем стоял глобус, испускавший свет, который отражался, как сейчас стало ясно, от черного потолка. На столе с закрытыми глазами лежала женщина, погруженная в гипнотический транс, который и доставил его сюда. И в который, как подозревал Коннор, ее погрузил мужчина, склонившийся над ее кошельком с явным намерением стащить оттуда деньги.

Раздраженно фыркнув и стараясь не дышать носом, Коннор нетвердой походкой подошел к нему, выудил из его заднего кармана бумажник и забрал оттуда всю наличность.

— Карма такая, задница.

Брюс поспешил прочь со всей быстротой, какую позволяли дрожащие ноги, в то время как воздух уже начинал наполняться звуками, постепенно складывавшимися в слова. Как ему удалось пробраться сквозь толпу, так и осталось для него тайной, ибо запахи человеческого мира просто разили наповал. Искусственные, например парфюмерные. Пищевые. Телесные.

В Сумерках, равно как и в подсознании Спящих, подобное чувственное восприятие было ослаблено, приглушено до базового уровня. Но в реальности все обстояло иначе. Возле урны на выходе Коннору пришлось задержаться, потому что его все же стошнило.

Ему здесь не нравилось. У него сердце болело. Ему хотелось назад, в родные места, которые он любил и которых ему уже сейчас остро недоставало.

Но вместо этого он распахнул стеклянные двери Анахаймского конференц-зала и вышел наружу, в новый мир.

* * *

Стейси Дэниелс знала, что сидеть на диване и выплакивать глаза бессмысленно и нелепо. Ей следовало внутренне собраться и выкроить время, чтобы заняться собой.

— Мне нужно договориться о педикюре, маникюре и стрижке, — пробормотала она, обращаясь сама к себе.

Ну что бы ей стоило позвонить водителю службы доставки, который подвозил фармацевтические препараты в ветеринарную клинику Лиссы Бэйтс, где она работала. Парень, после нескольких недель флирта, вручил ей визитку с номером сотового телефона и подмигнул, что явно сулило нечто большее, чем просто деловые отношения.

— Я могла бы сейчас предвкушать ночь, полную жаркого, не признающего никаких ограничений порочного секса, — всхлипнула Стейси. Да что там, она могла бы предаваться этому порочному сексу прямо сейчас.

Но вместо этого пребывала в жалком, подавленном состоянии из-за того, что ее бывший любовник в кои-то веки забрал их сына на выходные. Вроде бы и сознавала всю вздорность и нелепость происходящего, но ничегошеньки не могла с собой поделать.

Поуютнее устроившись на диване, Стейси огляделась по сторонам, мысленно благодаря судьбу за то, что ее начальница и лучшая подруга Лисса Бэйтс попросила присмотреть за домом. Она просто представить себе не могла, как выдержала бы это время у себя дома без Джастина. Слишком уж одиноко было бы ей. У Лиссы хотя бы имелись рыбки и кот, хотя Джелли Бин был, безусловно, самым вредным котом на свете. Сердитый, вечно выгибавший спину зверюга и сейчас, сидя на своем любимом месте на подлокотнике, косился на нее злобным взглядом. Однако даже компания этого недружелюбного существа была куда лучше одиночества.

Конечно, Стейси прекрасно понимала, насколько она на самом деле одинока. В какой-то момент она вообще перестала воспринимать себя как женщину и личность, переключившись исключительно на роль матери Джастина, хотя ее сегодняшняя реакция послужила четким доказательством ущербности подобной позиции. Оказалось, что она уже просто не в состоянии занять себя сама и понятия не имеет, что ей с собой делать. Господи, как же это грустно!

«Ты имеешь полное право на сумасбродство», — нашептывал дьявол, примостившись на ее плече.

Она работала не покладая рук, чтобы свести концы с концами без какой-либо поддержки, но стоило Томми заявиться и в первый раз взять Джастина на прогулку, и получилось, что это Томми крутой и именно ему принадлежит привилегия видеть сияющее от радости лицо Джастина. А все потому, что год назад чертова двадцатка буквально прожгла дыру в его кармане. Двадцатка, которую он поставил на то, что «Кольты» выиграют Суперкубок.

— Ему стоило бы отдать двадцатку мне, — всхлипнула она. — Но мне только и осталось, что нажать на газ и отправиться на работу, чтобы добывать средства на содержание нашего ребенка.

До чего же все было несправедливо. Она почти два года копила деньги на отдых в Биг-Беар, а Томми потратил их, можно сказать, за две минуты. Просто пустил их на ветер, как пустил на ветер и ее жизнь, стоило ему узнать, что она беременна. Заявил, что у них вся жизнь впереди, что ему нужно учиться и ребенок сейчас совершенно не ко времени. И что она может сделать аборт.

— Задница! — вырвалось у нее.

Тогда ей пришлось бросить учебу и жить на государственное пособие, на что Томми сказал, что это ее решение, и пожелал ей удачи. Каждому свое.

Сам он учебу продолжил и стал в результате не больно-то процветающим сценаристом. В том смысле, что на вечеринки у него денег хватало, а вот чтобы поддержать сына, уже не было. Ей пришлось сменить уйму временных мест, пока не удалось наконец устроиться на прилично оплачиваемую и не слишком обременительную работу в ветеринарной клинике Лиссы.

Вытащив из стоявшей неподалеку коробочки платок, Стейси вытерла нос. Она понимала, что с ее стороны мелко и неприлично обижаться из-за того, что сын с радостью отправился на прогулку не с ней, и признавала это, да только легче от такого признания не становилось.

Ее невеселые размышления прервал дверной звонок. Она повернулась и бросила хмурый взгляд в сторону прихожей. Будь Стейси у себя дома, она просто бы не обратила внимания на этот звонок, но раз уж она осталась в доме своей начальницы, чтобы присмотреть тут за всем, пока та смотается со своим женихом на короткий отдых в Мексику, значит и со всеми доставками разбираться тоже ей.

Недовольно ворча себе под нос, Стейси встала и, пройдя по бежевому ковру гостиной, вышла в отделанную мрамором прихожую. Кот зашипел и последовал за ней, издавая демонические, предостерегающие звуки. Он на дух не переносил гостей. Впрочем, он вообще всех на дух не переносил, но с особой злобой относился к незнакомцам.

Повторный звонок заставил ее крикнуть:

— Подождите! Сейчас открою! — Повернув ручку, Стейси распахнула дверь, бормоча: — Какие все нетерпеливые, прямо уж минуточку подождать не… — И осеклась.

На крыльце Лиссы стоял викинг.

Совершенно ошеломляющей красоты.

ГЛАВА 3

Сердитое шипение кота оборвалось так же резко, как и ворчание Стейси.

Охнув, она оглядела белокурого гиганта, заполнившего собой дверной проем. Росту в нем было никак не меньше шести футов четырех дюймов, над левым плечом виднелась рукоять меча, а загорелая грудь вызвала бы зависть и у самого Дуэйна Джонсона по прозвищу Скала. Массивные руки бугрились мощными мышцами, которые обтягивала золотистая кожа. Одежду его составляла черная туника без рукавов, с V-образным вырезом, которая казалась нарисованной, и штаны из той же ткани, облегавшие в бедрах, но свободные ниже. Завершали облачение ботинки явно военного образца.

— Ничего себе! — пробормотала Стейси.

Мужчина выглядел очень крутым и очень сексуальным. Даже в одежде. Волевая челюсть, грешный изгиб губ, надменный разлет бровей, превосходный нос. На самом деле превосходно в нем было все, по крайней мере все, что находилось на виду. Великолепно настолько, что даже и слов не подберешь. А еще в нем было что-то особенное, харизма или, быть может, чужеродная привлекательность. Что именно в нем было столь уникально, с ходу было не сказать, но одно она знала точно: такого великолепного мужчину ей еще в жизни видеть не доводилось.

Правда, его нельзя было назвать красавчиком. Он обладал суровой красотой, подобной красоте поросших вереском скал или заповедника Серенгети. Своевольный и неукротимый. Восхищающий до степени устрашения. Ну а будучи устрашена, Стейси отреагировала на это в присущем ей духе.

Она набралась храбрости, выставила бедро и, просияв улыбкой, сказала:

— Привет!

Ярко-голубые глаза сначала округлились, а потом прищурились.

— Ты кто, черт возьми, такая?

Рокочущий голос незнакомца звучал чарующе, несмотря на неучтивый тон.

— Я тоже очень рада нашей встрече.

— Ты не Лисса Бэйтс, — прогромыхал гость.

— Черт побери, а чем я плоха? Волосы коротковаты? Задница великовата? — Она прищелкнула пальцами. — Ага, врубилась. Конечно, и фигура у меня не та, и красотой никого с ног не сшибаю.

Уголок его восхитительного рта дернулся. Он попытался скрыть это, но она заметила.

— Милая, фигура у тебя классная, и выглядишь ты сногсшибательно, но ты не Лисса Бэйтс.

Стейси коснулась своего покрасневшего носа и опустила зареванные глаза, зная, что выглядит она хуже некуда. Нет, есть, конечно, женщины, которых слезы лишь украшают, но она явно не из их числа. И о какой вообще фигуре может идти речь, у нее ведь ребенок. Как разнесло во время беременности, так и не собралась скинуть лишние десять фунтов, а ведь хотела! Так или иначе, он так запудрил ей мозги своим то ли комплиментом, то ли насмешкой, что придумать остроумный ответ ей так и не удалось, а потому она сказала чистую правду:

— Лисса в отъезде. А я присматриваю за ее домом.

— А Кросс здесь? — Он без труда бросил взгляд поверх ее головы внутрь помещения.

— Кто?

Он, нахмурившись, посмотрел на нее сверху вниз:

— Эйдан Кросс. Он здесь живет.

— А… Но если ты вообразил, будто он отпустит куда-то Лиссу одну, то, видать, спятил.

— Тоже верно, — бросил он, и в его взгляде промелькнуло что-то особенное.

Господи, а ведь она могла уехать на выходные туда — где бы это ни было, — откуда явился Эйдан. Этот супермен на крыльце явно тоже из тех мест. Тоже с мечом, да и акцент похожий. И такой же обалденно крутой.

— Ладно, тогда я побуду здесь, пока они не вернутся, — заявил он и подался вперед.

Стейси не шелохнулась.

— Не получится, — сказала она.

Он скрестил руки:

— Послушай, милая, я не в том настроении, чтобы шутки шутить. Мне чертовски хреново. Нужно приткнуться где-нибудь ненадолго.

— Послушай, парнишка, — отозвалась она, в точности скопировав его позу, — я тут тоже не шутки шучу. Сочувствую, коли тебе хреново, но у меня сегодня не самый удачный день. Приткнись где-нибудь в другом месте.

Она заметила, как напряглась его челюсть.

— Вряд ли Эйдану понравилось бы, если бы я приткнулся в другом месте.

— Неужели? Вот только он меня насчет гостей не предупреждал. Я вообще без понятия, кто ты такой.

— Коннор Брюс. — Он протянул ей здоровенную ручищу, и она, помедлив, пожала ее.

Жар его ладони опалил ей кожу, распространившись вверх, так что она моргнула.

— Стейси Дэниелс.

— Привет, Стейси.

Он без усилия прижал ее к груди, поднял, вошел в дом и пинком закрыл за ними дверь.

— Эй! — протестующее воскликнула Стейси, изо всех сил стараясь игнорировать его запах.

Экзотичный, мускусный запах. Запах самца. Сексуального самца. Доминантного самца. Запах, пробудивший в ней желание уткнуться ему в шею и вобрать его в себя целиком. Обхватить ногами его бедра, прижаться к нему, тереться о него. Это ж спятить легче, учитывая его нахальство.

— Снаружи жуткая вонища, — пожаловался он. — Не могу больше там оставаться.

— Но это не значит, что ты можешь вломиться сюда.

— Очень даже могу.

— Ладно, вломиться ты можешь. Но это не значит, что можешь остаться.

В гостиной Коннор остановился и огляделся. Затем опустил Стейси на пол, снял через голову ножны с мечом и поставил у стены.

— Мне необходимо лечь в постель. — Он потянулся, да так смачно, что у нее увлажнился рот.

— Вообще-то, еще утро.

— Ну и что? Смотри это не трогай, — указал он на меч и повернулся к лестнице.

— Да пошел ты!.. — вырвалось у нее.

Коннор, уже поставивший ногу на ступеньку, остановился, обернулся и снизу вверх, начиная с босых ступней, прошелся по ней похотливым взглядом, задерживая его поочередно пониже живота, на грудях и на губах, пока наконец не посмотрел ей в глаза. Стейси могла поклясться, что никогда в жизни не чувствовала себя до такой степени голой, ибо казалось, что его взгляд легко проникает под низко посаженные джинсы и майку. Груди — и угораздило же ее сидеть дома без лифчика — тут же набухли, соски затвердели. Было разу видно, что ее тело мигом откликнулось на его внимание.

— Мысль воодушевляющая, милая, — произнес он с густым, теплым акцентом, — но боюсь, что прямо сейчас я не в той форме, чтобы оправдать твои ожидания. Напомни мне об этом потом, когда отосплюсь.

— Я тебе не «милая» и не «дорогуша», — топнула она ногой по ковру. — И имей в виду: сделаешь шаг наверх — и я позвоню в полицию.

Коннор ухмыльнулся, и его физиономия из обалденно крутой стала просто божественной.

— Валяй, пусть приедут и не забудут наручники прихватить… И здесь оставить.

— Тебя они точно здесь не оставят!

Ну как может быть, чтобы мужчина до такой степени и злил ее, и возбуждал одновременно?

— А может, Эйдану позвонишь? — предложил он, поднимаясь по лестнице. — Или Лиссе. Скажи им, что здесь Коннор. До встречи.

Стейси рванула было за ним и разинула рот, чтобы выкрикнуть ругательство, но промолчала, завороженная его великолепным задом. А когда он скрылся в гостевой спальне, закрыла рот и пошла на кухню, к телефону. Спустя минуту своеобразный гулкий звонок известил о соединении с отелем в Росарито-Бич в Мексике.

— Алло?

— Привет, док.

Усевшись на стул у барной стойки, Стейси вытащила из подставки ручку и начала машинально рисовать в блокноте, лежавшем у базы беспроводного телефона. Но прежде чем нашла чистую страницу, она просмотрела немало впечатляющих эскизных портретов Эйдана. У большинства врачей почерк хуже некуда, а Лисса была ветеринаром, но рисовала здорово.

— Привет, Стейс.

В голосе Лиссы послышалось явное облегчение, хотя Стейси вообще не понимала, с чего бы какой-то звонок мог ее взволновать. Годами выглядевшая угнетенной и подавленной, Лисса после воссоединения с Эйданом буквально расцвела. Набрала вес, ровно настолько, чтобы избавиться от болезненной худобы, и больше не выглядела постоянно уставшей. Правда, и Стейси это несколько беспокоило, в ней сохранялась какая-то настороженность. Существовало опасение, что это как-то связано с Эйданом. Быть может, боязнь того, что он опять исчезнет. Ведь, судя по всему, когда-то он покинул Лиссу, хотя теперь к ней вернулся.

— Как дела, док?

— Отлично. Здесь красота!

Убедившись, что настороженный тон сменился мечтательным, Стейси решила, что насчет Эйдана тревожиться нечего, и вернулась мыслями к собственной проблеме.

— Очень рада. А вот у меня возник вопрос. Тебе знаком парень по имени Коннор?

— Коннор?

— Ага, Коннор. Здоровенный нахальный блондин.

— О господи, тебе-то откуда знать, как он выглядит?

— Понятно, — вздохнула Стейси, — стало быть, вы знакомы. Даже и не знаю, чувствовать мне облегчение или как?

— Стейси. Откуда тебе известно, как выглядит Коннор?

Сейчас голос Лиссы звучал так, как когда ей приходилось объяснять пациенту, что его питомец неизлечим.

— Да оттуда, доктор, что он здесь. Явился минут десять назад, вломился, как к себе домой. Я пыталась сказать, чтобы он приткнулся где-нибудь в другом месте, но…

— Нет! Никуда его не отсылай. И не упускай из виду!

Стейси пришлось отнести трубку подальше от уха, потому что Лисса, сама того не заметив, сорвалась на крик.

— Это друг Эйдана… Может потеряться… Пусть не выходит из дома… Стейси, ты где?

— Да здесь я, слышу, — отозвалась она и со вздохом снова поднесла трубку к уху.

— Я так скажу. Он, конечно, чертовски крут, но та еще заноза в заднице. Властный, самонадеянный. Нахальный. Джелли Бин и сам по себе не подарок, но когда таких двое — это уже слишком.

— Я тебе прибавку дам, — стала умасливать ее Лисса.

— Ага, правильно. Скоро я, наверное, больше начальницы зарабатывать буду.

На самом деле до этого, конечно, еще не доходило, но они обе знали, что Стейси и вправду получает слишком много. Лисса была чрезвычайно щедрой.

— Ладно, если серьезно, я попробую его удержать.

Знала бы ты, как мне хочется его удержать.

Именно в этом и заключалась часть проблемы.

Стейси всегда привлекала «не тех» парней. Решительно всегда.

— И не принимай его поведение на свой счет. Они все там такие… земляки Эйдана, — сказала Лисса.

— Кстати, а это где? — спросила Стейси, уже давно пытавшаяся понять, откуда взялся Эйдан.

— Где-то в Шотландии, как я понимаю.

— Неужели до сих пор не было случая его спросить?

— Ой, да это неважно, — отмела вопрос Лисса. — Ладно, сейчас Эйдан пошел в магазин за пивом, а как вернется, сразу же позвонит Коннору. Я скажу, чтобы он велел ему быть повежливее, ладно?

— Ладно, посмотрим, как это сработает. — Стейси покачала головой. — Сейчас он в любом случае в полной отключке. Заявил, что чувствует себя дерьмово или что-то в этом роде. А сюда явился в каком-то чудном прикиде да еще с мечом, словно со сборища фанатов «Звездных войн».

— Ох черт! — Последовала долгая пауза. — Слушай, Стейси, думаю, он приболел. Это всего на несколько часов, может быть, до утра, не дольше. Простудился.

— Хм? А откуда тебе это известно?

Лисса, конечно, была классным специалистом, но ни один доктор не может поставить пациенту диагноз, даже не осмотрев и не расспросив его о симптомах.

— Да у тамошних ребят после перелета бывают проблемы с акклиматизацией. Ну, понимаешь… новый мир и все такое.

— Новый мир?

Лисса про себя выругалась.

— Не в том смысле, что там другая планета, а в историческом. Новый Свет, как говаривали путешественники и конкистадоры.

— Понятно, док. — Стейси постучала ручкой по барной стойке. — Все сделаю, как сказали. Да, советую воду там, в Мексике, пить только из бутылок. Говорят, у них в водопроводе черт знает что.

— Да уж не беспокойся, — рассмеялась Лисса. — Я пока в трезвом уме.

— Надеюсь. Есть рекомендации, что ему дать?

— Ну, если потребуется, тайленол. Но главное, ему необходимо выспаться, чтобы организм сам со всем справился.

— Ну вот это как раз ни капельки не трудно.

— Прекрасно. Спасибо за понимание. Ты лучше всех.

Пообещав держать телефон поблизости на случай звонка от Эйдана, Стейси отключилась и некоторое время сидела неподвижно, вспоминая, как вышла на звонок, открыла дверь и увидела на пороге Коннора. С одной стороны, хорошо, что ее больше не изводили дурацкие мысли насчет Джастина и Томми, но с другой — ей уж никак не следовало так концентрироваться на этом Конноре. О том, чтобы снова пойти по испытанной дорожке, сходиться с плохими парнями, а потом горько об этом сожалеть, не должно быть и речи.

Отодвинув стул, Стейси перешла к стоявшему неподалеку обеденному столу, на котором были разложены учебники, поскольку она наконец вновь поступила в колледж. Правда, в юности Стейси собиралась стать писательницей, а потому изучала английский и ходила на творческие курсы. Но теперь, спустя тринадцать лет, подошла к этому делу практичнее. Она училась на ветеринарного техника, была уверена в правильности этого решения и гордилась тем, что возобновила учебу. Что же до мечтаний и планов, то они растут и взрослеют вместе с людьми. Когда тебе приходится поднимать ребенка одной, это сильно влияет на отношение к жизни.

И именно на этом ей следует сосредоточиться. А не на том качке, что дрыхнул наверху.

Правда, сказать себе это было куда легче, чем сделать.

* * *

Пересекавшая улицу обладательница пышных рыжих кудрей не была человеком.

Конечно, если бы Эйдан Кросс не провел всю жизнь, убивая Кошмаров, в нем не развилась бы достаточная наблюдательность, а не будь он сейчас по уши влюблен, то при виде красивой женщины обратил бы внимание на ее тело, а не на обувь. Но ему наблюдательности хватало, и хотя взгляд его, как и взгляды всех проходивших по улице, привлекла в первую очередь ее сногсшибательная прическа, он обратил внимание на ее ботинки. Черные, самозастегивающиеся, изготовленные из материала, не существующего на Земле. Эйдан замедлил шаг и надел солнцезащитные очки, чтобы замаскировать свою внешность.

Женщина пересекала оживленную улицу наискосок, направляясь к тому месту, где находился Эйдан. Он помедлил, для того чтобы пространство между ними заполнило побольше пешеходов.

Денек на мексиканском курорте Росарито-Бич выдался чудесный, первозданную голубизну неба лишь слегка пятнали белоснежные хлопья облаков. По левую руку, сразу за магазинами, берег вылизывали ритмичные, равномерные волны прибоя. Воздух был свежим и солоноватым, солнце грело, ветерок приятно охлаждал. В руке он держал запотевшую упаковку из шести банок ледяной «Короны», а в номере за углом его ждала возлюбленная. Нагая. Прекрасная.

И ей грозила опасность.

Стражница — а возможно, и Старейшая — влилась в непринужденный поток пешеходов всего в нескольких футах перед ним. Одетая в короткое, белое в цветочек летнее платье на тонких лямках, она выглядела бы скромницей, если бы не множество татуировок на руках и кожаные браслеты с шипами.

Эйдан расправил плечи и напрягся, приготовившись к схватке. Он был готов броситься в атаку, если эта женщина, повернув за следующий угол, направится к его отелю.

К счастью для них обоих, она так не поступила.

Однако это принесло лишь минимальное облегчение. Глубоко укоренившийся опыт требовал проследить за ней и попытаться выяснить ее дальнейшие намерения. Сердце же настаивало на том, чтобы он поскорее вернулся в отель и обеспечил безопасность Лиссы. Некоторое время в нем происходила ожесточенная внутренняя борьба, поскольку, хотя ему претила сама мысль о стычке с женщиной, он ни секунды не собирался подвергать риску жизнь Лиссы.

Начав переходить улицу, что вела к его гостинице, Эйдан быстро оглядел здание снаружи, не заметил ничего подозрительного и, стиснув зубы, продолжил слежку, хотя желудок его скрутился узлом, протестуя против этого решения. Впрочем, направиться прямиком к Лиссе он не мог позволить себе в любом случае. Поход за пивом, на который требовалось минут пять, растягивался до получаса именно из-за необходимости убедиться в том, что за ним никто не следит. Разрываемый тревогой, он был рад и тому, что рыжеволосая особа довольно скоро свернула с главной улицы и направилась в маленькую, явно знававшую лучшие времена гостиницу.

Эйдан последовал за ней.

Когда женщина оглянулась через плечо, Эйдан, не задумываясь, взял за руку случайно оказавшуюся рядом брюнетку и предложил ей пива. Ее первоначальная растерянность сменилась живой заинтересованностью, стоило ей разглядеть незнакомца. Тот улыбнулся ей, но на самом деле продолжал следить за Стражницей, которая, похоже, ничего подозрительного и настораживающего не заметила и в конечном счете исчезла за одной из дверей первого этажа. Эйдан запомнил номер, поблагодарил брюнетку и посоветовал ей угоститься пивом. Она что-то произнесла вдогонку, но он уже шагал в обратном направлении, к Лиссе. Правда, и на сей раз шел петляя, останавливаясь возле столиков, на которых были разложены пончо, сомбреро, ювелирные изделия и рюмки для текилы, и незаметно присматриваясь ко всем, кто оказывался рядом или двигался в том же направлении. Лишь обретя полную уверенность в том, что за ним не следят, он прошел через ажурные железные ворота, отделявшие зеленую лужайку перед отелем от пыльной людной улицы.

Когда он поднялся на третий этаж и, войдя в номер, стал запираться изнутри на множество замков, Лисса пожаловалась:

— Тебя целую вечность не было.

Эйдан бросил темные очки на комод возле телевизора и поставил оставшиеся банки пива на прикроватный столик. Затем он привлек к себе Лиссу и, облегченно закрыв глаза, приник к ее губам. Внутреннее напряжение стало понемногу отпускать, когда тонкие руки обвили его шею, притягивая ближе. Ее мягкий приветственный стон прозвучал музыкой в его ушах.

Наклонив голову так, чтобы губы соприкасались плотнее, он запустил язык ей в рот, стараясь ощутить ее как можно полнее, вобрать в себя ее запах и вкус. А когда она выгнулась и ее груди уперлись в его грудь, у него вырвался низкий горловой рык. Она ответила на это сладким урчанием и лишь через некоторое время, продолжая прижиматься к нему, выдохнула:

— Я тебе сейчас такое расскажу, что ты не поверишь.

Кожа ее пахла яблоками, длинные светлые волосы были еще влажными после душа. Простыни за ночь страсти, продолжавшуюся от заката до рассвета, впитали в себя смешавшиеся запахи их тел.

— Думаешь? — спросил он, ухватив ее ладонью за затылок, чтобы привлечь ближе.

— Еще бы. Коннор у меня дома.

Последовала долгая пауза.

— Кто бы мог подумать.

Лисса подняла голову и посмотрела на него:

— Судя по голосу, ты не больно-то удивлен.

— Я тут заметил еще одну Стражницу, — хрипло выдохнул Эйдан. — Она остановилась в гостинице, не слишком далеко отсюда.

— Ох, дерьмо!

— Вот именно, — устало кивнул он.

ГЛАВА 4

Отчаянно хватая ртом воздух, сотрясаемый лихорадочной дрожью, Коннор вынырнул из немыслимо холодного озера и выбрался на песчаный берег. Когда он поднялся на ноги, насквозь промокшая форма Избранных Воителей облепила тело. Полностью сосредоточившись на том, чтобы справиться с последствиями переохлаждения, он не замечал того, что находится на берегу не один, пока не оказался сбит наземь ловкой подножкой.

Когда сверху на него обрушился уступавший ему ростом жилистый противник, по поверхности воды прошла рябь, вызванная его яростным ревом. Вцепившись в нападавшего мертвой хваткой, Коннор извернулся, и они, теперь уже вместе, подняв фонтан брызг, снова шлепнулись в воду.

Ледяная купель вкупе с нежданным-негаданным нападением разозлили Коннора до безумия. Схватив противника за шиворот, он поволок его обратно на берег.

— Погоди!

Одетый в серый балахон мужчина мог быть только Старейшим.

К несчастью для него, почтения к Старейшим у Коннора в последнее время основательно поубавилось, не говоря уже о том, что сейчас его сильно подмывало кого-нибудь основательно взгреть.

Потянувшись через плечо, он выхватил меч и прорычал:

— Старик, если тебе жизнь надоела, так и скажи!

— Ты нужен Кроссу!

Звук знакомого голоса заставил Коннора напрячься. Ну конечно, не мог же он нарваться на какого-то другого Старейшего. Уж во всяком случае, не в такой дерьмовый денек. Нет, это оказался не кто иной, как Шерон — тот самый, который был его Наставником в Академии Избранных.

— Что нужно Кроссу, Шерон, так это ответы. И не ему одному. Они нужны всем нам.

Старейший откинул промокший капюшон, и Коннор смог как следует рассмотреть мужчину, столь основательно поспособствовавшего его формированию в качестве воина, каковым он ныне и являлся. Шерон изменился почти до неузнаваемости. Казалось, от былой энергии не осталось и следа, некогда темные волосы сделались совершенно седыми, кожа приобрела болезненную бледность, зрачки расширились до такой степени, что почти полностью поглотили белки глаз. Это придавало ему жутковатое сходство с неведомым существом из храма.

Впрочем, растерянность Коннора мигом сменилась гневом. Эйдан относился к учителю как к отцу, ведь, поступив в Академию Избранных, он рассорился с родителям и сблизился с Шероном, как с родным. И эта юношеская вера, как с гневом осознавал Коннор, оказалась напрасной.

Что до самого Коннора, то он происходил из потомственных Воителей. Все Брюсы, как мужчины, так и женщины, с незапамятных времен принадлежали к Избранным Воителям. Их фамильное кредо состояло в том, чтобы жить и умереть с мечом в руках, что во многом определило нетерпимость Коннора ко лжи и обману. Время имело слишком большую ценность, даже для бессмертных.

С происхождением Эйдана дело обстояло иначе: его родители, чьим занятием было Исцеление и Пестование, не понимали и не одобряли жизненный выбор сына, что привело к взаимному отдалению, а потом и к полному разрыву. А поскольку другой родни у Кросса не было, то в результате у него остались лишь две близкие души — Коннор и Шерон.

И вот оказалось, что Шерон вовсе не заслуживал такого почтения и привязанности.

— В мир смертных за Кроссом посланы другие Стражи, — угрюмо произнес Шерон, сжимая обеими руками рукоять своего меча. — Могущественные Старейшие. Ему потребуется помощь.

— Не такие уж мы несведущие, как ты, должно быть, вообразил, — процедил Коннор, медленно, размеренно кружа вокруг противника. — Но раз уж тебе охота поговорить, может, расскажешь, что это за тварь была в храме?

Шерон замер, и острие его меча опустилось.

— Я их предостерегал. Говорил им, что система не испытана и ненадежна. Это было рискованно, но они слишком воодушевились.

— Ты это о чем?

Коннор буравил Старейшего взглядом, еще более насторожившись. Ему ли, с его опытом, было не знать, что разговор — прекрасный способ отвлечь внимание противника, чтобы нанести ему внезапный и роковой удар. Шерон прервал движение.

— С самого начала мы осуществляли контроль за потоками, связывающими Сумерки с миром смертных именно в пещере, однако было очевидно, что замкнутость столь важного процесса на единственном месте делает нас уязвимыми. В связи с этим была предпринята попытка перенаправить спутные потоки медиумов в специальное помещение в храме Старейших. Отчасти это удалось. Однако храм не защищен от Кошмаров.

— Не защищен?

Коннору стало не по себе. Это заявление задело чувствительную струну. Он привык к тому, что сияющая белизна и величие храма одним лишь видом внушают ему умиротворение и уверенность, символизируя собой целостность, недоступность для сил зла и величие его народа, воплощенное в палате Знаний. Не то чтобы он сам имел обыкновение черпать из этой сокровищницы, но такие мысли способствовали душевному спокойствию.

— Увы. — Шерон убрал со лба прилипшую к нему мокрую седую прядь. — Кошмары становятся все более опасными. Как оказалось, они способны учиться, и самые старые из них уже не просто атакуют своих жертв в неистовой злобе, но выслеживают, чтобы напасть внезапно. Каждая тень может оказаться врагом, и лишь пещера остается безопасным местом, хотя нам так и не удалось понять почему. Полагаю, это как-то связано с водой.

— Возможно, это связано с чертовой холодиной, — проворчал Коннор, поежившись на ветру, и взмахом руки нагрел воздух вокруг себя, создав тепловой кармашек. И вовремя, потому что ветер снаружи усиливался, а небо темнело, затягиваясь набегавшими облаками.

— Мы не знаем, Брюс. Я пытался отговорить остальных, но они считают, что цель стоит риска.

— А в чем именно состоит риск?

Шерон поджал губы:

— В том, что Кошмары…

Зарокотал гром, клубящиеся тучи полностью затянули небо, и Старейший вскрикнул, когда клочья облаков вдруг стали уплотняться, обретая знакомую форму Кошмаров.

Тысяч Кошмаров.

* * *

Коннор проснулся в ужасе.

Страницы: «« 12345678 ... »»

Читать бесплатно другие книги:

Все готово для самой пышной свадьбы сезона....
Книга De Principatu Debili («О слабом княжестве») – эссе об истоках российского государственного пов...
Среди воспоминаний, писем, дневников, оставленных нам большими художниками, одно из первых мест зани...
Так получилось у Харуки Мураками, что в «Трилогию Крысы» входят четыре романа. Не удивляйтесь, все п...
Живет он в Англии, и зовут его Эдуард Миша Браун-Ройс. Эдуард – в честь английского короля Эдуарда V...
Предлагаемый сборник малой прозы Генри Джеймса включает в себя три маленьких романа – «Вашингтонская...