Семь чудес и затерянные в Вавилоне Леранжис Питер

Глава 15

Вычисления

Одиннадцать дней.

Столько мы уже отсутствовали. Не по вавилонскому времени, а по времени истинному. По домашнему времени. В Вавилоне прошло всего три часа.

Это Эли провела нужные вычисления. Теперь же она сидела с Дарией за столиком на крыше и без удержу тараторила по-английски. Вся ее паранойя насчет пыток и шпионажа испарилась поразительно быстро. Эти двое уже успели стать лучшими подругами навеки. Ну, или просто лучшими подругами. Не уверен, можно ли применять слово «навеки», когда временные рамки настолько запутанны.

Мы с Кассом и Марко бродили вокруг них в молчаливом ожидании. Челюсти Марко не переставали жевать. Он уже съел почти всю еду. А теперь принялся за зеленую жидкость, пахнущую фруктами.

– Как ты только можешь есть в такой момент? – не выдержал я.

– От стресса во мне просыпается голод, – ответил Марко.

Дария посмотрела на него.

– Есть. Голод. Марко ест.

– Хорошо, Дария! – воскликнула Эли, лихорадочно рисуя схематичные изображения кусочком угля на коре.

– Напоминает Торквина, – сказал Касс.

– Она в миллион раз умнее Торквина! – возразила Эли.

«И в миллиард раз красивее», – как можно тише подумал я.

– Где ты нашла эти прикольные ручку с бумагой? – поинтересовался Марко.

– Их принесла Дария, – ответила Эли. – Она очень хочет учиться.

Я бросил на нее многозначительный взгляд.

– А еще минуту назад ты думала, что она шпион.

– Может быть, а может – и нет, – сказала Эли. – Мы в процессе налаживания контакта.

Дария внимательно смотрела на Марко.

– Марко нравится мебдала? Вкусно?

– Хха-а-а! – выдохнул Марко, опуская свой графин. – Вкусно!

Эли порывисто обняла Дарию.

– Она потрясающа! Анализирует и запоминает, исходя из контекста. И ничего не забывает!

Эли на скорую руку нарисовала человечков за решеткой и спросила:

– Мы – Касс, Марко, Джек и я – пленники?

– Плен… – Дария склонилась над рисунком, а затем помотала головой. Указала на еду, обвела рукой комнату, потом взяла кусочек угля и нарисовала четыре фигурки, с прямыми спинами, улыбающихся, а вокруг них добавила других фигурок, коленопреклоненных и с опущенными головами.

– Хочешь сказать, мы гости? – уточнила Эли, широким жестом обведя комнату и показав ей большие пальцы. – Гости?

– Гости… – повторила Дария. – Ба. То есть да.

– Если мы гости, зачем стражники? – спросил я, не прекращая свое кружение.

Но успел я даже завершить вопрос, а Дария уже рисовала огромного солдата с устрашающим оскалом и мечом в руке, указывающим на съежившегося маленького человечка с короной.

– Персия, – сказала она, указав на солдата. – Вы? Персия?

Улыбка Эли тут же потухла.

– Нет! Мы не из Персии! Мы из… – она махнула куда-то в пространство. – Неважно.

– Из Неважно. А… – Дария кивнула. – Вы?..

Она нарисовала фигурку в окружении звезд и загадочных символов, с молниями, вырывающимися из пальцев человечка.

– Это еще что за фигня? – спросил Марко.

– Магия, – пояснил Касс. – Думаю, царь считает, что мы либо персы, либо крутые волшебники. Они выясняют, кто именно.

Марко помотал головой.

– Мы не волшебники, Дарс, – сказал он. – Но у нас есть кое-какая суперсила.

Дария выглядела озадаченной. С минуту она размышляла, затем попыталась выразить свои мысли словами:

– Вы… пришли к… нам. Сейчас.

– Да, продолжай, – попросила Эли, наклонившись вперед.

– Другие… гости… не приходить, – сказала девушка.

– Не приходили? – переспросила Эли. – Другие гости не приходили? Никто другой не приходил?

Дария взяла новый кусок коры и быстро начертила угольком:

– Этот значок означает «десять», три раза по… – припомнила Эли. – Тридцать? Тридцать чего?

Дария указала на солнце. Затем свела кулачки и задрожала, будто ей холодно, потом начала обмахивать себя, словно страдая от жары. И вновь задрожала.

– Солнце… холодно – жарко – холодно… – задумчиво произнесла Эли.

– Думаю, они говорит о годах, – предположил я. – Солнце движется по небу, погода меняется с холода на жару и вновь на холод в течение одного года.

– Ты это хочешь сказать, Дария? – спросил Касс. – У вас не было гостей тридцать лет?

– Тридцать лет – это две тысячи семьсот лет для нас, – сказала Эли. – Как раз примерно когда Древний Вавилон откололся от нашего течения времени. К ним никто не приходил, потому что весь остальной мир ушел далеко вперед.

– Так что, никакой торговли? – удивился Касс. – Ни товаров, ни еды извне?

Марко пожал плечами.

– Эти фермы снаружи сами по себе очень даже круты.

– Так, погодите, – вмешался я. – А что, если мы захотим отправиться в соседний город? Что там сейчас?

Дария непонимающе смотрела на нас.

– Ребят, все это, конечно, ужасно интересно, но давайте перейдем к сути? – предложил Марко. – Дария, ты можешь отвести нас в Висячие сады? Висячие. Сады?

На лице Дария застыла беспомощность. Невозможность ответить на вопрос, похоже, ужасно ее расстроила. Она с мольбой взглянула на Эли.

– Учить. Меня. Еще. Бел-шар-уцур прийти сюда потом.

Ее глаза бешено завращались.

– Кажется, она копирует того парня рядом с троном, – догадался Касс. – Получается, он придет сюда?

– Бел-шар-уцур… – пробормотала Эли. – То же, что и с Валтасаром, как Набу-наид для Набонида! А Валтасар был злым сыном царя!

– Солнце… – Дария помолчала, затем указала на небо на востоке. – Подниматься… Бел-шар-уцур… прийти.

– Он придет утром? – спросил я. – Зачем?

Дария пожала плечами и покосилась на стражников. Убедившись, что они далеко, она свела глаза к переносице и изобразила отвращение.

– Бел-шар-уцур… у-у-ух.

– Думаю, она ему не доверяет, – предположил я. – Похоже, именно ему приказано разузнать о нас все. Если кто и шпионит для царя, то, готов поспорить, это он и есть. Сегодня она отчитается ему обо всем, что узнала, а завтра Бел-шар-уцур придет проверить лично.

– Дария… – начала Эли. – Ты же расскажешь о нас хорошее?

За этим последовала целая серия пантомим. – Эли указала на нас, затем изобразила Бел-шар-уцура, вскинула большие пальцы вверх в знак одобрения.

Дария неуверенно кивнула. Было ясно, что у нее осталась толика сомнения.

– Нужно убедить ее, что нам можно полностью доверять, – шепнул я. – Ей совсем не хочется ошибиться и быть наказанной.

– Меня… ты… – Дария хлопнула в ладоши. – Учить.

Эли благодарно посмотрела на меня.

– Да. Именно об этом и говорил Джек. Я в твоем распоряжении, Дария, сколько потребуется.

И они с головой ушли в свой мир, без передышки бормоча, как две сумасшедшие. Эли оказалась классным учителем. Но солнце уже клонилось к закату, и я даже сам не заметил, как погрузился в сон без снов.

Проснулся я, когда солнце уже окончательно скрылось за горизонтом, хотя по внутренним ощущениям казалось, что я проспал несколько часов. В соседней комнате Марко и Касс были заняты какой-то игрой. Эли и Дария отошли от стола и теперь весело болтали и смеялись.

– Я так рада нашей встрече… Пожалуйста, наслаждайтесь едой… Я расскажу о вас только хорошее, но вы должны быть осторожны…

Я не мог поверить своим ушам. Дария оказалась не только самым красивым и невероятно талантливым, но, по всей видимости, еще и самым умным человеком из всех, с кем мне приходилось встречаться. За несколько часов она смогла выучиться бегло говорить по-английски!

– Просто с ума сойти! – сказала Эли после того, как проводила Дарию до входной двери. – Ее словарный запас растет как на дрожжах – цвета, одежда, животные, растения. А делая рожицы, я обучила ее названию эмоций – и она запомнила абсолютно все!

Слушая ее, я заметил оставленный Дарией на столике маленький кожаный мешочек. Схватив его, я бросился к двери.

Дария уже успела далеко отойти. Я ринулся наружу, крича:

– Эй! Дария! Ты забыла…

Я попятился, как если бы меня ударили под дых. Хотя примерно так все и произошло.

Передо мной встал один из стражников, его копье все еще было направлено вбок, загораживая мне путь, подобно игроку в бейсбол, который, растопырив руки, сдерживает бросок противника. Он пробурчал что-то на неизвестном мне языке.

– Что он говорит? – спросил я.

Эли, явно ошарашенная произошедшим, стояла в проходе.

– Не знаю, – ответила она. – Но такими темпами наши дети пойдут в школу в двадцать четвертом веке.

Глава 16

Сон

Мне уже давно не снился этот Сон.

Но вот он вернулся.

Изменившимся.

Начался он не так, как обычно, не с погони посреди джунглей. Не было ни пикирующих со всех сторон грифонов, ни преследования вромаски с вытянутым рылом. Ни извержения, что вот-вот должно было начаться. Ни зовущей меня по имени женщины. Ни раскрывшейся в земле прямо передо мной расщелины. Ни падения во тьму. Падения, где сон всегда и заканчивался.

Не в этот раз. В этот раз все это уже произошло.

В этот раз сон начался на дне.

Я вне своего тела. Я застыл на какую-то наносекунду во времени. Боли нет. Вообще никаких ощущений. Под собой я вижу кого-то, он неподвижно лежит, съежившись в комочек. Его зовут Джек. Джек из Сна.

Но, будучи вне тела, я понимаю, что он – не я. Лицо другое. Словно в этих снах я вселялся в какого-то незнакомца. Я вижу маленьких лесных зверьков, в неподвижности лежащих вокруг тела. Земля содрогается. Где-то высоко в небе кричит грифон.

Вокруг тела начинает струиться вода. Вот уже вокруг головы и бедер собираются лужицы. И на этом наносекунда заканчивается.

Все меняется. Я больше не вне тела, но внутри. Где-то очень глубоко. Шок от возвращения раскаленным добела прутом бьет по сознанию. Парализует каждый мускул, ненадолго отключая все органы чувств. Зрение, осязание, слух – все мешается в едином оглушительном и совершенно диком вопле: «ХВАТИТ!!!»

Вода заполняет уши, струится вниз по шее и груди. Кожу морозит и пощипывает. Исцеляет. Вода уносит боль, смывая ее прочь.

Прогоняя смерть и принося с собой жизнь.

Я дышу. Обновленные легкие наполняются воздухом. Я вижу. Чувствую запахи. Слышу. Отмечаю давление земли на кожу, трупы зверьков вокруг себя, низкие черные облака над головой. Гремит гром, и земля содрогается.

Я смаргиваю песок из глаз и пытаюсь встать.

Я упал в расщелину. Передо мной вертикальная стена разверзнувшейся земли. И в этой стене есть дыра, что-то вроде прохода. Внутри я вижу далекий свет.

Я встаю на дрожащих ногах. Слышу неприятный хруст от срастающихся обломков костей.

Один шаг. Второй.

С каждым новым шагом становится легче.

Оказавшись внутри дыры, я слышу музыку. Песнь гептакиклоса. Звук, что играет с моей душой, как со струнами гитары.

Я приближаюсь к источнику света. Он находится внутри просторной круглой комнаты, подземного зала. Я вступаю в него, поддерживаемый упругими потоками воздуха.

В другом конце комнаты я вижу кого-то, стоящего ко мне спиной, сгорбившись. Белая лямбда в его волосах блестит в свете факела.

Я зову его, и он оборачивается. Он выглядит прямо как я. За ним на полу стоит сумка, набитая до такой степени, что швы, кажется, сейчас разойдутся.

Еще дальше я вижу гептакиклос.

Семь круглых выемок в земле.

Они пусты.

Глава 17

Проверка

– Не понимаю, почему он еще ни разу не споткнулся? – шепнул Марко.

Бел-шар-уцур живо поднимался по лестнице, Дария следовала позади. За ней семенила толпа вардумов с опахалами из пальмовых веток и мешками с едой и напитками. Антураж, достойный царского сына.

Его глаза ни на секунду не оставались на месте. От него несло рыбой и чем-то болезненно-сладким, напоминающим спортивные мази. Черные на висках и белые посередине волосы придавали ему вид заядлого пьяницы. Оказавшись наверху лестницы, он обозрел город и сделал глубокий вдох, обдав нас несвежим дыханием.

– Чувак, что ты съел на завтрак? – спросил Марко. – Несчастного кота, попавшего под колеса суток трое назад?

В ответ на лице Бел-шар-уцура появилось трудноопределимое выражение, которое могло быть и улыбкой, и ухмылкой, затем он начал что-то быстро говорить Дарии.

Я перевел взгляд на огромную вазу, стоящую в нише в стене. С этого угла мне были видны изображенные на ней глаза быка и задняя часть туловища еще какого-то зверя. Внутри этой вазы я положил оставленный Дарией мешочек. В нем оказались что-то вроде иголок с перьями, возможно, местные швейные принадлежности. Я сделал себе мысленное напоминание отдать его ей, когда Бел-шар-уцур наконец-то оставит ее в покое.

Из своей спальни вышла Эли, вид у нее был измученный.

– Чем это воняет? – пробурчала она.

Бел-шар-уцур продолжал забрасывать Дарию вопросами, а вонь от его гнилых зубов окутывала нас наподобие смога. Стоя всего в нескольких дюймах от него, Дария почтительно кивала и (поразительно) каким-то образом ухитрялась не морщиться. Она, похоже, обстоятельно отчитывалась ему насчет нас, пока мы, поддавшись нервному напряжению, поедали фрукты, оставленные на столе вардумами этого дома.

– Ты понимаешь, что она говорит? – шепнул я.

– Нет, – ответила Эли. – Я учила ее английскому. Она меня вавилонскому не учила.

Несколько минут Дария и Бел-шар-уцур обсуждали что-то на арамейском. Наконец Дария повернулась к нам и с сердитым лицом сказала:

– Он проведет вас.

– Проведет нас? – переспросила Эли. – В смысле, покажет нам окрестности? – она вытянула руку за крышу и «прошагала» пальцами по воздуху.

– Класс! – одобрил Марко. – Скажи ему, что мы обожаем сады. Особенно те, что висят.

– Да, окрестности, – подтвердила Дария, неуверенно поглядывая на Бел-шар-уцура. – Покажет вам Вавилон. Он этого не сказал, но я думаю, он должен вас присматривать.

– Он пока нам не доверяет? – уточнил я.

Дария пожала плечами.

– Мы должны идти сейчас. И будьте осторожны.

Мы поспешили наружу. И, лишь отойдя от дома, я вспомнил, что забыл вернуть Дарии ее мешочек.

– Курицы… кудахтать, – бормотала Дария. – Быки… тягать. Свиньи… хрюкать. Хряки… всхрапывать. Сосны… расти высокими. Подсолнухи… круглые. Забор… из досок. Храм…

Пока мы шли по территории дворца, Эли без устали вертела головой, называя и описывая каждый увиденный объект. А Дария в точности за ней повторяла. Бел-шар-уцур держался рядом, внимательно вслушиваясь в их разговор. Было неясно, что именно он ожидал увидеть или услышать, его больные глаза беспокойно метались из стороны в сторону, так что казалось удивительным, что он вообще может ходить прямо. И все же меня не покидало ощущение, что он замечает малейшее движение, каждый наш жест.

Его сопровождающие не отставали от него ни на шаг. Двое вардумов обмахивали его гигантскими пальмовыми ветками, напевая что-то себе под нос и корча рожицы всякий раз, стоило им убедиться, что хозяин на них не смотрит. Двое других тащили ведра с водой, подавая ему черпак каждые несколько ярдов. Идущие за нами двое трубачей гудели на каждом повороте.

Вокруг нашей процессии постоянно сохранялось значительное пустое пространство. Садовники, рабочие, богатые – все как один в страхе падали ниц, стоило им завидеть Бел-шар-уцура.

– У меня от него мурашки по коже, – тихо сказал Касс.

Но даже этот шепот не укрылся от ушей Бел-шар-уцура.

– Чувак, тебе кто-нибудь говорил, что ты похож на смесь бородавочника и машины для попкорна? – широко улыбаясь, громко спросил Марко. – Можешь не отвечать. Мир, дружба, жвачка.

На секунду на лице Бел-шар-уцура мелькнуло недоумение. Он покосился на Дарию, и та что-то сказала ему, после чего царевич криво улыбнулся.

– Думаю, она тебя прикрыла, Марко, – шепнул Касс.

– Она горяча и умна, – констатировал Марко.

– То есть ты тоже находишь ее горяченькой? – спросила Эли.

Дария с улыбкой обернулась к Марко.

– Не горячо. Утром прохладно.

Я опустил взгляд, стараясь не рассмеяться.

– Как вы называете это место, Дария? – спросила Эли, указывая на дворцовые территории. – У него есть какое-то название?

Дария секунду размышляла.

– На языке людей из Шумера это Ка-Дингир-ра. На языке людей из Аккада – Баб-Илум. Означает великие врата бога.

– Баб-Илум! – воскликнул Касс. – Видимо, отсюда и пошло название Вавилон. Овородз кат отэ!

– Не понимаю ни слова по-вавилонски, но меня пугает тот факт, что я начинаю понимать тебя, – вздохнул Марко.

Мы торопливо миновали храм, чьи стены были все в выбоинах, местами разрушены и заросшие травой. Росшее внутри мощное дерево, казалось, сейчас прорвет остовы крыши.

– Здесь… был дворец, – шепнула Дария. – Царь Набу-Кудурри-Уцур. Два.

– Кто? – не понял Марко.

– Набу-Кудурри-Уцур – это арамейский вариант Навуходоносора, – пояснила Эли. – А «два» значит «Второй».

Она повернулась к Дарии.

– Тот царь жил здесь?

Дария кивнула.

– Он был хороший. Затем другие цари – Амель-Мардук, Нергал-шар-уцур, Лабаши-Мардук. Все жили во дворце. Цари должны жить во дворце. Но Набу-наид… нет. Живет в Этеменанки, – она бросила на Бел-шар-уцура осторожный взгляд и понизила голос. – Этеменанки – святое место… не дворец царя.

Эли посмотрела на меня. Я также почувствовал взгляды Касса и Марко. Никто из нас не ожидал услышать от нее подобного. Понятно, ее английский был еще далек от совершенства, но тон сомнений не вызывал. Судя по всему, наша подруга Дария недолюбливала царя.

Если у нас и оставались какие-то сомнения насчет того, можно ли ей доверять, они испарились бесследно.

Бел-шар-уцур ускорил шаг. Мы поспешили за ним и вышли на дорогу, выложенную синими и золотыми изразцами, ослепительно сверкающими на солнце. Кирпичики складывались в мозаику, изображающую группу разъяренных золотых львов, готовившихся на кого-то прыгнуть. Мечущиеся глаза Бел-шар-уцура скользнули к противоположному концу дорожки, где поблескивали синие укрепления, за которыми, укрытая мощными защитными стенами, возвышалась группа башен, напоминающих средневековый замок. Трубачи затрубили вновь, и мои барабанные перепонки едва не лопнули.

– Иштар! – коротко бросил Бел-шар-уцур.

– Будьте здоровы, – отозвался Марко, закатывая глаза.

– Он имеет в виду ворота Иштар, – пояснил Касс. – Одни из трех самых знаменитых строений Древнего Вавилона, наряду с Висячими садами и Вавилонской башней, она же Этеменанки.

– Спасибо, Мистер География, – хмыкнул Марко.

– Совсем не плохо для того, кто думает, что теряет способность к запоминанию, – заметила Эли, и на ее лице появилась широкая улыбка.

Касс отрицательно помотал головой.

– Это было легко. Готов поспорить, ты тоже это знала.

Если бы мы не были в параллельном мире, я бы обязательно наделал миллион снимков. Кроме львов, мозаика изображала и других животных – по большей части быков, но было здесь и жуткое на вид создание, совершенно мне незнакомое. Длинная морда с двумя рогами, передние лапы как у льва, задние – когтистые, как у динозавра-хищника, и хвост со скорпионьим жалом. Я провел пальцами по изразцам и едва не порезался об острые края.

Дария нахмурилась.

– Это мушушу. Хороший для жителей Баб-Илума. Означает юность. Здоровье. И еще… – ее голос упал до почтительного шепота. – Мардука.

– Что такое «Мардук»? – спросил Марко.

– Не что, а кто, – ответила Эли. – Так звали вавилонского бога. – Она повернулась к Дарии. – Этот мушушу, он что-то вроде символа этого бога? Его представление?

Дария на секунду задумалась.

– Представление… одно означает другое. Да.

– Это настоящее животное? – спросил Касс.

– Да, – ответила Дария. – Было в клетке. В Ка-Дингир-ра. Но сбежало, когда рядом был Набу-наид. Мушушу укусил ногу. Бел-шар-уцур пытался помочь отцу, но мушушу ударил в лицо.

– Так это чудовище повредило ногу царя? – спросила Эли. – И оно же ранило Бел-шар-уцура, из-за чего его глаза стали так странно двигаться?

– А все потому, что его заперли в клетке, – сказал я. – Но почему они так обращались с мушушу? Если он символ их столь почитаемого бога…

– Царь Набу-наид не почитает Мардука, – ответила Дария. – Каждый год мы празднуем Акиту – в честь нового года. В честь Мардука. На этом празднике стражники бьют царя, пока он не падет.

– Это даже звучит смешно, – заметил Марко. – Без обид, Дарс, но это очень странный способ празднования.

– Это служит напоминанием царю, что он человек, – сказала Дария. – Он не бог. Люди любят своего царя еще больше после такого. Но когда Набу-наид стал царем, он не пришел на Акиту. Это разозлило Мардука.

Когда мы подошли к воротам, из двух башенок наверху двое стражников низко поклонились Бел-шар-уцуру.

Трубачи уже шагнули в проем, но Бел-шар-уцур отдал короткий приказ. Мужчины кивнули и, резко развернувшись, вскоре исчезли из виду. Царевич скорым шагом направился через ворота, мы поспешили следом и оказались на новой закрытой стенами с обеих сторон дороге, выложенной изразцами. Она привела нас в другую часть внешнего города, здесь застройка была не столь плотной, скорее это напоминало горстку домов, разбросанных по полям, и так до самой внешней стены, виднеющейся вдали.

Справа от нас простиралось небольшое поле, а за ним виднелся храм, такой же полуразрушенный и заброшенный, как дворец Навуходоносора. У основания стены совершала поклонения группа вардумов. Завидев их, Бел-шар-уцур со всех ног ринулся в их сторону.

Тут же Дария издала пронзительный звук из четырех нот. Услышав его, вардумы вскочили на ноги и бросились врассыпную. На покореженных подоконниках остались стоять яркие цветы в горшках и чаши с едой, и Бел-шар-уцур поспешно сбросил их на землю.

– Ого, – выдохнул Марко. – Он прогнал трубачей, чтобы подобраться втихую к этим ребятам? Что они ему сделали?