История моего безумия Коэн Тьерри

– Сделать так, словно не было ни Сардинии, ни фатального приключения?

– Я готов перечеркнуть не только эти семь дней, но и десяток предыдущих лет.

Дана промолчала, и я не понял, как истолковать ее молчание.

– Мэйан собирается тебя навестить.

– Когда? Зачем? – удивился я.

– Не знаю. Она меня не посвящает.

– Вряд ли это хорошая идея… Не сейчас. Поблизости все время ошиваются фотографы.

– Ни ты, ни папарацци ее не остановят, сам знаешь.

– Да, у девочки есть характер.

После разговора на душе у меня полегчало. Я больше не чувствовал себя одиноким. Теперь мне есть за что сражаться.

Глава 37

Мэйан появилась два дня спустя.

Я открыл дверь и увидел ее на пороге: она стояла и смотрела на меня с вызовом, за которым скрывалось волнение, потом вошла решительным шагом, бросила сумку на диван и сказала:

– Привет, папа.

Моя дочь никогда не была в этой квартире, поэтому первым делом обошла все комнаты, чтобы оценить, как я живу.

– Ничего, симпатично.

– Хочешь выпить? – спросил я.

– Налей чего-нибудь прохладительного.

Я принес из кухни кока-колу. Мэйан стояла у окна, притворяясь, что любуется видом.

– Я знаю, что ты ни в чем не виноват.

Я поставил банки на столик.

– Все эти придурки обвиняют тебя, но доказательств у них нет.

– Такова цена славы, – сказал я. – И моих… «слабостей».

– Это правда.

– Я не хотел тебя втягивать, прости.

Она пожала плечами.

– Я сожалею обо всем, дорогая, о годах, когда меня не было рядом, о том, что…

– Прекрати, папа. Оставь слезливые признания для романов.

В этой фразе не было ни злости, ни сарказма. Она просто не хотела ворошить прошлое.

– Я прочла все твои книги.

– Правда? Твоя мама всегда говорила, что ты даже не притрагивалась к экземплярам, которые я присылал.

– Так я ей говорила. Потому что злилась. Но разве можно было не прочесть то, что рассказывает миллионам читателей мой отец… который со мной почти не общается?

Я попытался скрыть обиду за шуткой.

– А вот теперь ты говоришь, как героиня одного из моих романов, – пошутил я.

Мэйан повернулась ко мне, робко улыбнулась, взяла банку, чтобы занять руки, и сделала несколько глотков.

– Как ты будешь выбираться из этой истории? – спросила она.

– Выбора у меня нет: придется довериться правосудию.

– Ты это серьезно?! – возмутилась она. – Хочешь «довериться правосудию», приговорившему невиновных? Забыл, что они сделали с Тодом Уиллингемом[36], Троем Дэвисом[37], Джорджем Стинни[38] и многими другими?

Мэйан нервным движением пригладила волосы.

– Как дела в институте? – спросил я, чтобы сменить тему.

– Все в порядке… было бы в порядке, если бы эти козлы не смотрели на меня, как на дочь монстра. Те же самые, что еще вчера набивались в друзья, уверяли, что «любят твое творчество и восхищаются твоей известностью»! Ха!

– Люди непостоянны и внушаемы, ими легко манипулировать.

– Ты меня удивляешь!

– Нелегко быть дочерью известного романиста, да, детка?

Она скорчила гримаску.

– Раньше мне приходилось терпеть насмешки из-за того, что я отставала по литературе – и это при отце-писателе! Потом преподаватели – они все ужасные снобы – стали презирать меня за то, что ты пишешь в «низком жанре».

– Надо мной тоже насмехались, а насчет оценок по литературе… мне очень жаль.

– С чего бы?

– Возможно, ты недолюбливала гуманитарные науки из-за моего сочинительства.

– Возможно. Но ты не расстраивайся, я беру частные уроки, так что дела пошли на лад.

– Учить тебя должен был я.

– Мы к этому вернемся… потом.

Она встала.

– Пора идти, у меня дела.

Я окликнул ее:

– Мэйан…

– Что?

Я схватил ее в охапку и притянул к себе. Она не сопротивлялась. Я крепко обнимал дочь, вдыхал ее запах, целовал волосы. Я и забыл, какое это сладкое чувство – держать в объятиях своего ребенка.

– Люблю тебя, – шепнул я.

Она уткнулась лбом мне в грудь и заплакала.

– Не мучай меня, папа!

– Можешь не признаваться, я все равно знаю, что ты меня тоже любишь. Несмотря ни на что.

– А вот и нет.

Мэйан высвободилась, но не рывком, без раздражения, и сказала:

– Я помогу тебе выпутаться из передряги.

– Что ты имеешь в виду?

– У меня есть план.

Мне не понравился блеск в ее глазах.

– Не волнуйся, ничего противоправного я делать не собираюсь, – пообещала она и выскользнула за дверь прежде, чем я задал следующий вопрос.

Глава 38

Нэйтан поставил на стол два пакета из «Да Сильвано»[39].

– Итальянская кухня, – объявил он, плотоядно улыбаясь.

– Хорошая мысль, – хохотнул я, – напомнит мне отпуск на Сардинии.

Он застыл, глядя на меня с искренним огорчением.

– Мне и в голову не пришло, что…

– Брось, дружище, я пошутил! Доставай свои деликатесы, я пошел за тарелками.

– И захвати два бокала, я принес бутылку «Вино Нобиле ди Монтепульчиано», – изобразив итальянский акцент, похвастался Нэйтан.

Мы сели за стол.

– Так, что тут у нас… Антипасти, потом спагетти а-ля путанеска.

– Спагетти в стиле шлюхи[40]? – перевел я, подмигнув Нэйтану.

Он на секунду онемел, потом расхохотался с искренним облегчением.

– Думаешь, это шутки подсознания?

Нэйтан разлил вино и поднял бокал:

– Пусть минуют все твои беды!

Мы чокнулись.

– Выглядишь неплохо, – сказал он и приступил к еде.

– Спасибо за комплимент. Поговорил с Даной по телефону. Мэйан меня навестила.

Я описал нашу встречу, Нэйтан внимательно слушал, не переставая жевать.

– Очень хорошо! Что хорошо, то хорошо. Сейчас важно, чтобы ты был спокоен. Нам предстоит война на два фронта.

– В каком смысле? – удивился я.

– В судебном и коммерческом.

– Неужели ты все-таки собираешься издать мою книгу?

– Останавливаться поздно, мой милый.

– Мы провалимся! Никто не захочет читать роман, написанный растлителем!

– Ошибаешься. Пока ты предавался печальным чувствам, я успел внести несколько поправок.

– Ты говоришь о рекламной кампании?

– Нет, мы ее отменили. Рекламировать на билбордах и радио автора, у которого проблемы с законом, – чистой воды провокация. Да и ездить по стране сейчас не время.

– Так что же ты изменил?

– Название твоего романа.

– Понятно. Оно было условным, но не худшим.

– Вообще-то подошло бы любое.

– Что ты придумал?

– «Завтра ты поймешь». Как тебе?

Я пожал плечами. Нэйтан решил, что до меня не дошла вся утонченность замысла, и принялся объяснять.

– С одной стороны, намек на историю с этой девкой, с другой – на твою ситуацию. Своего рода признание…

– Спасибо, я понял. Но ведь тираж уже напечатан, так?

– Он был в типографии, но мы все остановили после ток-шоу сволочного придурка Лермана. Текст на четвертой странице обложки представлял тебя как романтика и мечтателя… Теперь это неуместно, сам понимаешь.

– Ну еще бы.

– Обложку переделывают, и я воспользовался этим, чтобы изменить название. Тебе не нравится?

– Честно говоря… мне плевать.

Мой ответ не обескуражил Нэйтана.

– В следующей книге опишешь – во всех красках – свои злоключения.

– Ты так уверен, что мне захочется писать, а людям читать?

– Конечно, захочется! Ты сам говорил, что собираешься засесть за великое произведение, за настоящий роман, сюжет которого будет основан на реальных событиях.

– Не сейчас. Я не могу думать о будущем, Нэйтан, я не такой оптимист, как ты. Если выскребусь из грязи, вряд ли захочу снова в нее погружаться.

– Ладно, будет день, будет пища…

– Ты всегда планируешь наперед? – ухмыльнулся я.

– Президент Трумэн[41] говорил: «Пессимист из благоприятной возможности делает проблему, а оптимист проблему превращает в благоприятную возможность». Я полностью с ним согласен. В этом смысл моей жизни.

Смысл моей жизни терялся в тумане настоящего.

Глава 39

Когда раздался звонок, у меня появилось дурное предчувствие. Это была Дана.

– Сэмюэль… Мэйан…

Она задыхалась.

– Что с ней, да говори же! – воскликнул я, чувствуя, что сейчас упаду.

– Она с тобой говорила? Ты знаешь, где она?

– Мы виделись два дня назад. Что происходит?

– Она не вернулась. Не берет трубку. Я пошла в ее комнату – дорожной сумки нет. И кое-какой одежды.

– Как это нет? Она что, даже сообщения не оставила?

– Прислала эсэмэску: Не волнуйся, я знаю, что делаю. Я была на работе и сразу ей перезвонила, но она не ответила. Я вернулась домой и обнаружила, что кое-каких ее вещей нет. Я боюсь, Сэмюэль.

– Ты обзвонила ее подруг? Пернилу?

– Да. Она сказала, что Мэйан в последние дни была какая-то странная, а потом добавила, что наша дочь… решила помочь тебе.

Я чуть не задохнулся от страха, попробовал связаться с Мэйан, но попал на голосовую почту, потом послал несколько эсэмэсок, умоляя немедленно позвонить.

Я бродил по квартире, пытаясь избавиться от ужасных мыслей, потом подошел к компьютеру. Если – не дай бог! – случилось худшее, возможно, я найду сообщение от человека, который предрек мне неприятные перемены в жизни.

Писем было много, кто-то меня поддерживал, другие оскорбляли, но Однофамилец молчал, и я почувствовал облегчение.

* * *

Два часа спустя снова позвонила Дана.

– Мэйан улетела в Лос-Анджелес – сегодня, после обеда.

– Зачем? – удивился я.

– Она сказала Перниле, что проведет там уик-энд.

– У нее есть знакомые в этом городе?

– Да, одна ее подруга по колледжу переехала на Западное побережье. Я раздобыла номер телефона, но не дозвонилась.

– Она наверняка решила встретиться с Карлой! – сказал я Дане.

– С Карлой? С этой девицей, которая… Зачем?

– Хочет уговорить ее сказать правду. Она живет в Лос-Анджелесе и… Мэйан заявила, что попробует вытащить меня из передряги.

– О господи, только этого не хватало! Она специально не отвечала на звонки – не хотела, чтобы я ее задержала. Полечу следующим рейсом и…

– Не стоит, давай немного подождем. Мэйан понимает, что мы волнуемся, и наверняка свяжется с нами.

Я оказался прав – дочь позвонила ближе к вечеру.

– Где ты?

– В Лос-Анджелесе, в кафе.

– Что ты там делаешь? Почему сорвалась так внезапно и ничего не сказала?

– Потому что мама легла бы поперек двери.

– Она с ума сходит от беспокойства!

– Я только что с ней говорила.

– Что ты задумала, Мэйан?

– У меня встреча с Карлой Анчелотти.

– Но как…

– Я представилась журналисткой. Сказала, что хочу о ней написать, и мы договорились увидеться. Я попытаюсь убедить ее сказать правду полиции.

– Это неразумно, она даже слушать тебя не станет!

– Откуда ты знаешь? Так все повернулось бы в твоем романе, да?

– Это не литература, а реальная жизнь!

– К сожалению… Ладно, мне пора, она сейчас придет. Буду держать тебя в курсе.

Я очень тревожился за дочь, но был горд, что она оказалась такой храброй и пытается мне помочь.

* * *

Мэйан перезвонила через пятнадцать минут. Я ответил, но услышал только невнятное бормотание, потом различил два голоса и понял, в чем дело. Мэйан хотела, чтобы я стал свидетелем разговора, и, несмотря на фоновый шум, у нее получилось.

– Значит, вы его дочь…

– Да.

– Я ухожу, мне нечего вам сказать!

– А мне есть! Я прилетела из Нью-Йорка – специально, чтобы увидеться с вами. – Девушка не отвечала, и Мэйан продолжила: – Мы обе знаем, что вы сказали неправду.

– Не смейте! Я…

– Успокойтесь и выслушайте меня.

Я включил диктофон, подумав, что именно этого хотела Мэйан.

– Мой отец не образец добродетели – несколько последних лет я с ним даже не разговаривала, – но он и не такой подонок, каким вы его выставили.

Я представил, как виновница моих бед смотрит в сторону, изображая полное безразличие.

– Он был потрясающим отцом и образцовым мужем, пока не пришел успех. Эта чертова слава изменила его. Ударила в голову. Он не справился. Начал изменять маме. Они расстались. Отец пил, принимал всякую дрянь, отрывался по полной…

– Мне-то какое дело? – перебила ее Карла.

– Я говорю все это, потому что… человека, которого вы встретили на Сардинии, очень хрупкого и ранимого человека, легко было обмануть. А сегодня… Я опасаюсь за его жизнь. Он совершенно угнетен, потерян.

– Плевать я хотела на вашего отца и его проблемы!

– Не верю. Если бы вас интересовали только деньги и возможность прославиться, вы ушли бы сразу, как только я представилась. Но вы остались. Значит, вас мучает совесть. Я ошибаюсь?

Карла не ответила.

– Значит, не ошибаюсь, – констатировала Мэйан. – Давайте все обсудим. Что произойдет, если вы будете настаивать на своих обвинениях? Ваши адвокаты свяжутся с адвокатами моего отца и постараются вытрясти из него как можно больше денег. О вас напишет пресса. Вы очень красивы – что есть, то есть, – значит, какой-нибудь пройдоха-продюсер может предложить вам контракт и сделать «звездочкой на час». Но однажды – через год, два или три – вы окажетесь один на один с собой и посмотрите в лицо правде. Ваша ложь запачкала человека, разрушила не только его карьеру, но и жизнь. Что, если он покончит с собой, не вынеся груза несправедливости? Для окружающих вы станете девицей, которая оговорила известного писателя, вам перестанут верить. Не надейтесь, что адвокаты Сэмюэля Сандерсона оставят вас в покое, а потом ваши дети…

– Хватит! – закричала Карла. – Надеетесь залезть мне в душу, говорите красивые слова… Вы избалованная богатенькая девочка, ваш мир рушится, потому и стараетесь. Я не такая везучая. Единственное, что у меня есть, – внешность. Я сплю с богатыми мужчинами, которые очень дорого платят за секс с малолеткой. Я не горжусь тем, что делаю, но и не стыжусь этого. Я знаю, что жизнь – это война, а значит, нужно использовать любое оружие, чтобы победить.

– Все верно. Но не за счет хорошего человека. Не знаю, сколько времени вы провели с моим отцом, но наверняка успели понять, что он – хороший человек! Запутавшийся задавака, но… хороший человек. У вас есть отец, Карла? Вы его любите? Я своего очень люблю и не могу смотреть, как он гибнет. Я не дам ему пропасть из-за вашего оговора!

– Ну и ладно, делайте, что хотите! Нам больше не о чем говорить.

– Дайте мне еще минуту, Карла. Вы меня выслушали, и мои слова вас тронули. Скажите правду, пожалуйста.

Наступила пауза, и я почувствовал возникшее между ними напряжение.

– Карла… прошу вас…

– Даже если допустить, что вы правы… – дрожащим голосом прошептала девушка по вызову, – я не могу взять свои слова обратно… у меня будут проблемы.

– Ясно. Но… я обещаю, что помогу вам. Мы оплатим все издержки. И… вы не пожалеете.

– До свидания.

– Подождите, последний вопрос: вы действовали одна или… вас наняли?

– Не понимаю, на что вы намекаете!

– Моего отца преследует какой-то неизвестный. Возможно, именно он уговорил вас совершить… этот поступок? Предложил хорошие деньги?

– Ошибаетесь.

– Тем лучше.

– Почему?

– Потому что этот человек опасен. Его подозревают в убийстве Денниса Саймона, одного из друзей моего отца. Понимаете, что это значит? Действуя по его заказу, вы стали сообщницей и рискуете оказаться замешанной в куда более серьезное дело. И даже стать следующей жертвой…

– Ни во что подобное я не замешана, – пробормотала Карла.

Судя по звуку отодвигаемого стула, она встала, собираясь уходить.

– Подумайте как следует, Карла. Вот мой телефон. Вы можете связаться со мной в любой момент.

Через несколько долгих секунд дочь мне перезвонила.

– Папа?

– Да, я здесь.

Страницы: «« ... 678910111213 »»

Читать бесплатно другие книги:

Когда Ян из подслушанного разговора врачей узнал, будто жить ему осталось всего ничего, молодой чело...
Когда ребенку исполняется 12–13 лет, ему открывается новая сторона жизни, а родителям добавляется пр...
Почему для успеха вам не нужно много работать? Как научиться мыслить более эффективно? Способен ли ч...
Скоро свадьба Мэгги и Калеба – день, которого они так долго ждали. Это одно из важнейших событий для...
Сегодня, наверное, уже не осталось людей, не наслышанных о том, какую смертельную опасность представ...
Если кто-то сумеет применить в двигателе воду вместо бензина – изобретателя убьют. Если кто-то изобр...