Рукопись из тайной комнаты. Книга вторая Корджева Елена

2

В эти выходные Марис не приехал.

Что-то там произошло у них на стройке, что потребовало непрерывных работ без всяких выходных. Редко, но такое случалось: стройка – она стройка и есть. Ева отнеслась к этому философски. Будь она одна, можно было бы конечно и огорчиться. Но поскольку гостей был полон дом, тоску и скуку следовало отложить на потом и заняться своими прямыми обязанностями хозяйки. Тем более что красный «гольфик» был вполне на ходу, и съездить пополнить запасы можно было и в Кандаве. Подумаешь, обойдутся недельку без деликатесов – это Еву никак не заботило. Гораздо больше волновали сардельки для Ральфа: лишать пса любимого лакомства было бы слишком жестоко. Но сардельки, как, впрочем, и всё остальное, были куплены, и жизнь на хуторе вновь потекла размеренно.

Отзвонил и отчитался Янчук.

Они с герром Готлибом нашли возможность обойти внутренние запреты администрации, и теперь проблем с получением необходимых документов нет. Пусть Алекс не волнуется, вскоре станет понятно, что нужно сделать, чтобы защитить его права. Нужна какая-нибудь пара недель. Но пары недель в запасе не оказалось.

В четверг неожиданности начали случаться с самого утра.

Сначала по неизвестной причине на всем хуторе вдруг погас свет. Не было никакой ни бури, ни урагана, ни даже хоть самого простого снегопада, который мог повредить провода. Ева никак не могла объяснить этот феномен. К счастью, мобильному телефону электричество не обязательно. И Ева немедленно позвонила в Латвэнерго, вызывая мастеров.

К её глубочайшему изумлению, мастера подъехали чуть ли не мгновенно. Не бывало на её памяти, чтобы такого рода проблемы решались за полчаса. Но вот она, машина, стоит у ворот и сигналит, требуя, чтобы их открыли.

Быстренько пристегнув исходившего лаем Ральфа, Ева побежала открывать. Из машины, вопреки ожиданиям, вышли сразу трое мастеров и, не задав ни единого вопроса, направились к дому. Напрасно девушка пыталась объяснить, что поломка произошла не здесь, а где-то на линии. Мужчины, отодвинув назойливую блондинку, вошли в дом. Во дворе рвался с цепи Ральф, и Ева уже пожалела, что поторопилась его пристегнуть.

В комнате визитёров встретил Алекс.

Он, как и положено мужчине, чувствовал себя обязанным помочь хозяйке в решении технических вопросов, тем более что, как-никак, а в электричестве действительно понимал. Посему, оставив Соню в Евиной спальне, где на старинном бюро была разложена рукопись, он вышел к мастерам. Но беседы и тут не получилось.

Ни на мгновение не остановившись, пришельцы продолжили наступление.

Даже не подумав осмотреть подходы к электрощитку, установленному в сенях, они попытались рассыпаться по комнатам. Ни протесты Евы, ни препятствие в виде молодого парня во внимание не принимались. Алекса, возмущавшегося на двух языках, вообще игнорировали до тех пор, пока он не преградил путь в спальню, где сидела скрытая от посторонних глаз Соня.

Один из лже-мастеров – Ева уже догадалась, что эти чужаки вовсе не те, за кого себя выдают – решил взять препятствие силой. Алекс, разумеется, был учёным, но не «ботаником», и сибирская закалка немедленно с лёгкостью пробилась из под флёра немецкой сдержанности. Крепкая рука, ухватившая наглеца за плечо, не позволила ему открыть дверь. Но и тот в долгу не остался – завязалась самая банальная драка.

Ева, на минутку оставленная без присмотра, уже добралась до брелока охранной службы и давила на него со всей мочи. Она не была уверена, что в отсутствие электричества эта кнопка сработает, но ничего другого в этот момент придумать не могла. И нажимала на кнопку до тех пор, пока не увидела, как взлетел в воздух и серебристой рыбкой упал на пол отбитый Алексом нож. Правда, и сам парень, потеряв равновесие, с грохотом рухнул на пол, накрыв собой страшное оружие. А бандит – теперь уже сомневаться точно не приходилось – замахнулся на лежащего ногой в тяжёлом рабочем ботинке. Нужно было срочно что-то делать!

И, схватив первое, что подвернулось под руку, она ринулась в драку. Светловолосая валькирия, вооружённая подвернувшейся под руку сковородкой, выглядела, вероятно, очень воинственно. Однако Еве было не до красоты. Приложив одному из нападавших сковородкой по спине, девушка быстро сообразила – бить донышком неэффективно. И второму от неё досталось уже торцом по рёбрам. Тот, охнув, согнулся и, по крайней мере на время, оказался нейтрализован. Были, правда, ещё двое. И пока один из них колотил пытающегося сопротивляться Алекса, второй, вывернув Еве руку, отнял у неё сковородку и натренированным движением отправил хрупкую барышню на пол. Она с грохотом упала, впервые в жизни поняв, что означает выражение «искры из глаз». На мгновение девушка и в самом деле потеряла ориентацию. И вдруг что-то несколько раз громыхнуло, едва не разорвав и так пострадавшую голову, а потом ещё что-то, тяжело тряхнув половицы, – Ева это почувствовала очень чётко – рухнуло на пол.

И вдруг стало тихо. Очень тихо. Только слышно было тяжёлое дыхание мужчин. Ева подняла слегка кружившуюся голову и обнаружила причину тишины. Эту причину звали Соня, и она стояла в дверном проёме, подсвеченная сзади светом, льющимся из окна спальни. В руке у Сони был пистолет. И эта рука не дрожала. Второй пистолет лежал на полу недалеко от Евы.

– На пол, оба! – команда звучала так, словно Соня только и делала, что отдавала приказы.

Мужчины в рабочих комбинезонах подчинились немедленно. Третий, сражённый Евой, уже лежал, скрючившись и постанывая. Рядом с ним, неизвестно почему и как упавшая, валялась кабанья голова – охотничий трофей кого-то из старшего поколения, с незапамятных времён висевший над печкой.

– Ева, подбери пистолет и вставай! – командный голос Сони звучал так, что ослушаться было невозможно.

Превозмогая головокружение и боль, девушка послушно потянулась за оружием.

Боковым зрением она увидела какое-то движение, но среагировать не успела. Успела Соня. Раздался новый выстрел, и рядом с рукой одного из бандитов взметнулся сноп щепок, выбитых из пола пулей, пущенной Сониной рукой.

– Лежать! Шевельнёшься – я не промахнусь!

Бандит замер на полу.

В комнате пахло гарью и каким-то новым, незнакомым Еве запахом.

Она торопилась изо всех сил. Наконец – ей самой казалось, что она движется медленно, как под водой – она добралась до оружия. Сжав руку на рукоятке, тяжело поднялась. Чтобы не упасть, пришлось опереться на стол, но зато появилась некоторая устойчивость.

– Будь осторожна, держи его под прицелом. Имей в виду, предохранитель снят. – Соня командовала, словно делала это всю жизнь.

– Алекс, их нужно связать. Ева, где у тебя верёвка?

Ева смотрела, как Алекс, с трудом – казалось слышно, как со скрипом поворачивались суставы, – встаёт и, держась за стенку, ковыляет, повинуясь указаниям, в сторону кухни.

Она чувствовала, как мысленно уплывает куда-то, и изо всех сил боролась с желанием самой упасть и свернуться в клубок, укрываясь от опасности. Но этого делать было никак нельзя. Поэтому она продолжала стоять, по-прежнему упершись в край стола, и рука с пистолетом уверенно смотрела на распластавшихся на полу бандитов.

Верёвка нашлась в ящике для всякой всячины, скрытом сиденьем кухонного диванчика. Пока Ева стояла, держа под прицелом тихо лежащую на полу троицу, Соня с Алексом быстро и крепко связали их, ничуть не обращая внимания на стоны с пола.

– Ева, ты можешь вызвать полицию?

Соня продолжала командовать, и это казалось уместным и естественным.

Теперь, когда разбойники с крепко связанными за спиной руками лежали аккуратным штабелем на полу, можно было опустить пистолет и нагнуться за телефоном, выпавшим из кармана джинсов во время драки.

Но телефон так и остался лежать, потому что дверь внезапно распахнулась, и пространство комнаты оказалось до предела забитым людьми в одинаковых тяжёлых ботинках. Сколько их было, Ева из-под стола разглядеть не могла, но казалось, что – очень много.

– Всем не двигаться! Кто хозяин? – один из мужчин в форме принял командование на себя.

Ева не вдруг сообразила, что вопрос обращён к ней.

– Я хозяйка, – голос из-под стола, она и сама слышала, звучал сдавленно, но выпрямиться она сразу не решилась. Потом всё же пришлось встать в полный рост, понадеявшись, что вновь прибывшие не будут нападать на хозяйку.

Голова кружилась, но двоих крупных мужчин в чёрной форме и бронежилетах ей удалось разглядеть. «Охрана», – мысль мелькнула, но оформиться не успела: один из вошедших вдруг метнулся к ней наперерез и вывернул руку, заставив вновь согнуться в три погибели.

«Да что же они делают-то», – успела подумать Ева, едва не теряя сознание и непроизвольно разжимая кисть, в которой – она и забыла – был зажат пистолет. Который в итоге с грохотом упал на пол. Державший отфутболил его напарнику и слегка ослабил хватку, дав возможность выпрямиться.

– Фамилия?

Ева разозлилась:

– Это вы мне?

– Вам, конечно! Это же вы тут пистолетом машете! Фамилия?

– Неймане! Я здесь хозяйка!

– Сейчас разберёмся.

Мужчина, отнявший пистолет, продолжал держать её за руку так, что не было возможности даже шевелиться. В другой руке у него вдруг оказалась маленькая чёрная рация, тихонько шипевшая:

– Полицию вызывай. Тут разбойное нападение с оружием, холодное и огнестрел. Да не знаю я сколько, много. Сейчас разбираться будем, пускай выезжают.

«На пульт звонит, значит не бандит», – Ева слегка воспряла духом. – «Полиция приедет, разберётся». Воспользовавшись моментом, она посмотрела по сторонам.

Охранников на самом деле оказалось всего двое. Второй, тот, кому достался её пистолет, поднимать его не стал. Он стоял, подняв собственное оружие и нацелив его на группу на полу.

Проследив направление, Ева обнаружила изменения в диспозиции.

Бандиты по-прежнему связанные, лежали, вжавшись в пол, рядом с одним из них так и валялись упавший нож и Евина боевая сковородка. Чуть ближе к двери спальни на полу сидела Соня, совершенно безоружная, нежно обнимающая стонущего Алекса. На мгновение Ева смешалась, пришла мысль, что Соня с пистолетом ей только привиделась. У неё по-прежнему сильно кружилась голова.

Переговоры по рации продолжались:

– На чьё имя заключён договор?

Рация что-то прохрипела в ухо.

– Ага, минутку. А возраст какой?

Как видно, разговор охранника удовлетворил, потому что Еву он отпустил, но глаз с неё по-прежнему не спускал:

– Паспорт показать можете?

Где находится паспорт, здесь или в рижской квартире, Ева не помнила, но права были под рукой, в кошельке, и вопрос идентификации был решён окончательно.

– А эти кто? – старший переключил внимание на тихонько сидевших Соню и Алекса.

– Гости мои, иностранцы.

– Понятно. Ну а эти, надо полагать, напали?

Вопрос остался без ответа, ибо со двора внезапно раздался истошный крик и рычание, которого прежде от Ральфа слышать не доводилось. Подхватившись, Ева прыжком очутилась у двери и, едва не столкнувшись с только что отпустившим её охранником, выскочила во двор. Рычание внезапно перешло в визг, вдруг сорвавшийся на пугающую тишину. С хрустом приминая снег, мужчина и женщина мчались к месту недавнего боя.

В том, что это был именно бой, сомневаться не приходилось. Сорвавшийся с цепи Ральф, снег возле которого медленно краснел и дымился от крови, всем своим нешуточным весом навалился на распластанного под ним очередного бандита. При виде приближавшегося чужака в чёрном пёс поднял голову и грозно зарычал, не отпуская жертву. Охранник остановился, поджидая хозяйку. Ева, у которой при виде крови потемнело в глазах, бросилась было оттаскивать пса, но твёрдая мужская рука остановила порыв:

– Осторожно, нож.

Только теперь Ева заметила, что ранены оба – человек и собака. Бок Ральфа зиял распоротой раной, а рядом лежал оброненный бандитом нож. Но, несмотря на рану, пёс делал то, что должно – охранял хутор и его хозяйку от непрошеных гостей и готов был это делать до последней капли крови. В том числе и вражеской – предплечье руки, державшей нож, тоже изрядно пострадало от его острых клыков.

Она замерла в оцепенении, не понимая, как разнять эту кровавую пару.

– Осторожно, – повторил мужчина, – нож не трогайте.

Наконец, ей казалось – целую вечность спустя, она пришла в себя, чтобы действовать. Несмотря на боль, Ральф послушно разжал зубы и позволил вытащить из-под себя четвертого «электрика», руки которого, несмотря на укус, были тут же забраны в наручники. Охранник быстро присоединил его к троим, так и лежавшим в доме в ожидании полиции, и тут же вернулся во двор.

– Доктора ему надо, – заметил мужчина.

Конечно, доктор был нужен немедленно: кровь из раны течь вроде бы перестала, но пёс лежал, не двигаясь, и тяжело дышал.

Ева засуетилась, хлопая по карманам и забыв про телефон, выпавший в пылу драки.

Боковым зрением она заметила, что к дому приближается небольшой бусик, белый с серой полосой. «Полиция», – машинально отметила она про себя.

– Звони.

Девушка вздрогнула от неожиданности – рядом стояла Соня, держа в руке её телефон.

– На полу валялся.

Едва Ева успела схватиться за аппарат, как рядом оказался один из трёх полицейских, выгрузившихся из прибывшего бусика.

– Кто хозяйка?

– Я. – Ева, не поднимая головы, разыскивала нужное имя.

Полицейский быстро оценил ситуацию:

– Дяде Оскару звоните?

Дядя Оскар уже много лет был легендой округи, спасением животины хуторян от разнообразных болей и хворей, так что оставалось только кивнуть. К счастью, отозвался он тут же. И, выспросив подробности и, видимо, приняв решение, пообещал выехать немедленно.

Подождав, пока Ева закончит разговор, полицейский приступил к вопросам. Остальные двое ждали команды. Выяснив главное, старший группы развил деятельность и принялся куда-то названивать, в то время как остальные двое по очереди выводили связанных бандитов и, аккуратно придерживая голову, упаковывали их в бусик. «Ишь, как с хрустальными обращаются», – подумала Ева, потирая собственную голову. Её передёрнуло. Только тут она сообразила, что до сих пор стоит на морозе, как выскочила, в домашних джинсах и свитере.

– Подожди, Ральфушка, сейчас вернусь, – и она направилась к дому, откуда выводили последнего громилу.

В доме по-прежнему был хаос. Посреди комнаты, занимая пространство, располагалась кабанья голова – Ева и подумать не могла, какая та огромная. Вокруг живописно разбросались оружие и сковородка. Дополняло картину опрокинутое кресло и лежащий на диване Алекс, около которого хлопотала Соня.

– Ничего не трогайте, пусть лежит, как есть.

Полицейский зашёл в дом следом.

– Скоро участковый приедет, следователь подтянется, им улики собрать нужно. А мы пока этих красавцев придержим. Да, «скорую» для парня я тоже вызвал.

Засовывая ноги в валенки и на ходу набрасывая полушубок, Ева только кивнула – сейчас её больше всего беспокоил не Алекс и даже не её собственная голова, которая изрядно кружилась, а – Ральф. Кто бы мог подумать, но ветеринар оказался быстрее «скорой». И десяти минут не прошло, как знакомый серый «поджеро» на полном ходу затормозил возле полицейской машины. Дядя Оскар, несмотря на возраст, полихачить любил, но штрафов не боялся: начальник городской полиции доверял свою собаку только ему. Ева бросилась ему навстречу.

– Погоди, дочка, где там раненый, сейчас посмотрим….

Услышав шаги, Ральф слегка вильнул хвостом в знак приветствия – ветеринара он знал и уважал, хоть и не очень любил. Осмотрев рану, дядя Оскар выпрямился:

– Надо зашивать. Давай мы его в доме устроим, и мне удобнее, и ему теплее.

Только сейчас Ева заметила, что пёс мелко дрожит.

– Это не мороз, это – шок, – пояснение прозвучало вовремя. – Но поторопиться следует, не лето на дворе.

Аккуратно прихватив пса за холку, врач приподнял тяжёлую голову:

– Давай-ка, попробуем встать, обопрёшься на меня.

Вскоре человек с собакой уже поднимались на крыльцо, а спохватившаяся Ева тащила из будки собачий «диван» – большой ватный матрас.

В доме было прохладно – слишком часто сегодня открывалась дверь, но всё же гораздо теплее, чем на улице. Врач не мешкая принялся за дело. Еву, пристроившуюся было рядом, он прогнал, чем и воспользовался полицейский, тут же усадивший её писать заявление.

Участковый и «скорая» прибыли одновременно.

Ева не успевала понять, что происходит: какие-то люди сновали по дому, время от времени обращаясь с вопросами, а её голова чем дальше, тем больше раскалывалась от боли. Посреди этого бедлама вдруг образовался электрик в фирменном оранжевом комбинезоне. С его приездом в доме появился свет, а участковый немедленно заставил его дать показания о том, что явилось причиной поломки. Никто не удивился, узнав, что кабель оказался повреждён где-то на линии. По всей видимости, злоумышленники нарочно вывели его из строя, обеспечивая себе предлог для вторжения.

В конце концов фельдшер решил отвезти их с Алексом в больницу на рентген. Соня с участковым осталась в доме ждать криминалистов.

Сидя перед дверью больничного кабинета, куда первым увели Алекса, Ева наконец сообразила, что нужно позвонить Марису.

Услышав про нападение, про пистолеты, ножи и раненого Ральфа, Марис долго не рассуждал:

– Жди, выезжаю!

Ева сидела в коридоре. Тело болело, голова кружилась так, что даже думать было больно. Но не думать – не получалось. Всё смешалось в одну большую кучу – Ральф с ножевой раной в боку, Алекс, сковородка, кабанья голова посреди комнаты, грохот и какой-то резкий запах, от которого Ева чихнула и открыла глаза.

– Ну, слава Богу, очнулась, – женщина в голубом, накрахмаленном до хруста халате отняла от носа тошнотворно пахнущий пузырёк. – Пойдём, голубушка, посмотрим, что с тобой приключилось.

Оказалось, что ситуация не так уж плоха, как могло быть. Ева отделалась сотрясением мозга и ушибами, а у избитого до сине-фиолетового состояния Алекса – сломано два ребра. Если учесть неплохое вооружение бандитов, то можно было считать, что они дёшево отделались.

Врачи хлопотали, как могли: нечасто в местной больнице оказываются жертвы разбойного нападения, и к тому же – иностранцы. Им делали уколы, обрабатывали раны и ссадины, накладывали повязки, словом, старались от души.

Не дождавшись конца перевязок, в процедурную вихрем ворвался Марис, немедленно примчавшийся из Риги на помощь.

– Как ты? Как он? Как они, доктор?

– А ну-ка, подождите за дверью, молодой человек. Вы куда в одежде? – накрахмаленный халат, как видно, не терпел вторжения в святая святых. – Вы кто?

Узнав, что явившийся бугай – жених сомлевшей блондинки, врач смилостивилась. С выписанными ею рецептами Марис командировался в аптеку, чувствуя, что не зря мчался в такую даль. К моменту, когда он вернулся, бережно держа пакетик с лекарствами, процедуры уже были закончены. Ему строго-настрого наказали немедленно уложить потерпевших в постель и обеспечить покой.

С тем они и направились домой.

Дома по-прежнему был бардак.

В сенях спал на своём «диване» Ральф, туловище которого было закрыто полосатой «жилеткой», заботливо скроенной дядей Оскаром, а к лапе тянулась трубочка капельницы. Пёс даже не пошевелился, никак не обозначив, что услышал присутствие хозяев. Он тихо сопел, и обтянутый полосатой тканью бок мерно поднимался.

Оставшаяся за хозяйку Соня сидела, забившись с ногами на диван, а в комнате работали двое полицейских, старательно записывавших что-то в свои планшеты. Было холодно.

– Как они? – Соня слезла с дивана.

– Ну, вроде ничего, в постель бы им надо, особенно Еве – у неё сотрясение.

Соня с ужасом посмотрела на белую до синевы девушку, прислонившуюся к косяку.

Вскоре жизнь стала налаживаться.

Полицейские ушли, затопленная печка вновь принесла в дом долгожданное тепло.

Ева лежала в постели и чувствовала, что теперь уже можно уснуть, провалиться в тёплую тугую темноту, оставив позади страшные события этого дня.

6

Ева чуть приоткрыла один глаз – судя по свету, лившемуся из окна, было утро. Она не помнила, как заснула, но, видимо, проспала всю ночь. Должно быть, врачи вкололи ей что-то снотворное. На всякий случай Ева решила не слишком торопиться: открыла второй глаз и медленно повернула голову, желая убедиться, что та по-прежнему готова ей служить. Голова отозвалась болью, но не такой, как вчера, а далёкой, едва слышной, как будто саму боль кто-то завернул в толстый слой ваты, прежде чем поместить в её многострадальную голову. С этим можно было жить.

Медленно – тело, сплошь покрытое ушибами, протестовало, она поднялась с постели. На полу ждали любимые тёплые тапки, а на кресле – пушистый халат, заботливо приготовленный Марисом. Самого Мариса рядом не было.

Выйдя в большую комнату, Ева остановилась – она и забыла, какой погром здесь произошёл вчера. Но сдвинутые с привычных мест кресла и по-прежнему валявшаяся на полу кабанья голова живо напомнили случившееся. Правда, были и изменения – печка, недавно растопленная, исправно гудела, нагревая дом, и пахло какой-то едой. Ева сглотнула, почувствовав голод.

Вдруг зашипела кофемашина.

Отпустив косяк, Ева двинулась в сторону кухни, откуда немедленно вылетела Соня в жёлтой пижаме:

– Привет, как ты? Давай, помогу.

Отказываться было глупо, каждый шаг давался с трудом, и Ева, опершись на солнечно-жёлтое плечо Сони, медленно поползла в ванну.

После душа она почувствовала себя лучше. Соня помогла влезть в любимые джинсы и вновь подставила плечо, но Ева решила, что попробует добраться до кухни самостоятельно. Кофемашина уже отплевалась, и чашка в горошек ждала, источая бодрящий аромат.

– Кашу будешь?

Оказывается, есть ещё и каша. Тихонько, чтобы не повредить вату, в которую была завёрнута боль, Ева кивнула. Каша – это хорошо.

– А где Марис?

Кофе сделал своё дело – Ева проснулась окончательно.

– Он за дядей Оскаром поехал, тот позвонил, вроде машина сломалась.

«Ой, Ральф! Она же совсем забыла, что Ральф ранен! – Ева почувствовала, как её заливает краска стыда. – И Алекс! Он же тоже пострадал, а она, бесчувственная, даже не спросила!»

Ева подняла на Соню глаза, и та, поняв вопрос, тут же ответила:

– Ничего страшного, просто капельницу надо поставить, дядя Оскар вчера говорил.

– А Алекс?

– Алекс спит. – Соня улыбнулась. – Проснётся тоже голодный. Я специально побольше каши сварила.

То ли каша, то ли травма, то ли что-то ещё, но почему-то Ева почувствовала, что снова проваливается в сон.

– Давай-ка помогу, – подхватив её, Соня помогла улечься на диване. Где она, накрытая пледом, и уснула.

Спала она, как оказалось, долго. Потому что, открыв глаза, обнаружила, что и Марис и Алекс тихонько сидят за кухонным столом, а Соня уже не в пижамке, а как обычно в джинсах хлопочет у плиты.

В этот раз голова почти не болела.

– Ну как ты? – Марис немедленно оказался рядом, стоило ей шевельнуться.

– Нормально. Как Ральф, как Алекс?

– Да хорошо все. Вон Алекс выспался, ест теперь за обе щеки.

– А Ральф?

– Ральф пока не ест. Дядя Оскар сказал, только воду давать и капельницу поставил. Он к вечеру приедет, обещал, что пёс выздоровеет. Так что Ральф спит.

Убедившись, что Ева больше спать не намерена, команда принялась наводить порядок – криминалисты вчера работали допоздна, фотографируя и рассыпая какой-то порошок, и комната требовала уборки. Было странно лежать на диване и смотреть, как другие убирают твой дом. Марис легко поднял с пола огромную кабанью голову и, прежде чем повесить её на стену, зачем-то принялся вертеть в руках. Голова глядела на него пуговичными глазками, а загнутые вверх желтоватые клыки по-прежнему выглядели грозным оружием.

– Ой, дырка!

Палец Мариса провалился в отверстие, невидимое за шерстью, но вполне ощутимое, и он с интересом принялся оглядывать и ощупывать тяжеленную голову, вертя её словно игрушку.

Соня усмехнулась:

– Странно, что полиция её не заметила, дырка-то свежая.

– А ты откуда знаешь? – над кабаньей головой с интересом склонились три человеческих.

– Так я же в неё и попала.

Теперь глаза присутствующих устремились к Соне.

Ева сообразила первая:

– Ты же не могла стрелять, оружие у бандитов было.

Соня на секунду потупилась. Потом, словно прыгая с обрыва в реку, тряхнула головой и решилась:

– Я тут от страха нашла кое-что.

Повернувшись, она пошла в бывшую спальню тёти Густы, уже прочно обжитую Евой. Шкаф по-прежнему был завешен жёлтой занавеской. Привычка и страсть к порядку, характерная для Латвии, делали своё дело: несмотря на то, что дневники Густы читались ежедневно, ни у кого не вызывала сомнений необходимость Ordnungа. Занавеска скрывала как привычно открывающуюся дверку, так и соседнюю, которую Марис никак не собрался открыть.

– Это я от страха, – Соня словно извинялась, – плечом привалилась, а она и отодвинулась.

На глазах у изумлённой публики девушка повторила вчерашний жест, Слегка отдёрнув занавеску, она вжалась в стену, словно желая срастись с нею. Что-то щёлкнуло, и неподатливая прежде дверь чуть сдвинулась. Отодвинуть её дальше было совсем несложно: как и первая, она свободно ходила в пазах, стоило только освободить скрытый запорный механизм. За дверью было тёмное пространство.

Первым в него шагнул Марис, которому не терпелось разглядеть хитрость, скрытую в запоре двери. Ему уже было понятно, почему никак не удавалось победить эту дверь, – подвела разница в росте. При всем желании Марису никогда бы не пришло в голову, да и не получилось бы упереться плечом на уровне плеча девушки. Это было ясно, но хотелось рассмотреть поближе.

Но Соня, выставив ладошку, остановила его:

– Подожди, тут, кажется, кое-что есть.

Ева, забывшая про свою голову, да и Алекс, несмотря на боль в груди, протиснулись мимо Мариса, стремясь поскорее разглядеть открывшуюся тайну. Расступившись так, чтобы хоть немного света попадало в каморку, они увидели второй тайник, явно предназначенный, чтобы укрыть человека. В маленьком и тёмном пространстве мог поместиться только один, и там даже имелось неширокое сиденье. Под сиденьем, едва помещаясь в закутке, наискосок стояли две винтовки и распахнутый ящик с тускло блестевшими патронами. Наверху, над головой, на полочке лежало три пистолета.

– Это наверно то, что папа Густы для Армана сделал! – Сообразила Ева.

Услужливая память сразу же открыла страницу дневника, повествующую о перипетиях военного времени, приведших на хутор партизан. Почему-то это воспоминание потянуло за собой следующее – дядю Гиртса, которого она даже знала лично. Как-то летом, которое она – девчонка – проводила на хуторе, он приезжал в гости к тете Густе. Ева стеснялась странного старика с непривычно тёмной морщинистой кожей и густой седой шевелюрой. Он и говорил по-латышски с непонятным акцентом, и сладости, им привезённые, были непривычными. «Зато – кошерные!» – Ева живо вспомнила громкую, слегка грассирующую речь и смех, сопровождавший шутку. Что такое кошерный, девочка не знала, отчего засмущалась ещё больше и убежала. Однако девушка вспомнила, как радовалась Густа встрече, как ходил он по дому, трогая стены и качая головой. Сколько он гостил, в памяти не сохранилось, зато отчётливо всплыло воспоминание о Густе, запустившей пальцы в седую шевелюру приезжего. Отчего она сокрушалась, что некому его побрить, Ева поняла только в это мгновение. Ну конечно, это же приезжал из Израиля тот самый, спасённый Густой Гиртс – Гершель! Значит он всё-таки выжил, и Густа да и вся семья старались не зря! Ева почувствовала гордость за предков, приложивших столько сил, чтобы уберечь найдёныша. Для этого папа Густы еженедельно брил детскую голову, стараясь скрыть происхождение мальчика. Кусочки головоломки с шелестом вставали на свои места: это – убежище для Армана, это – оружие, которое одной зимней ночью добыли Густа с Петерисом. Не оставалось сомнений: каждое слово в дневниках прабабки было правдой.

Прервала молчание Соня:

– Я из этого стреляла, потом – из того.

«Этим» оказался трофейный «вальтер» с полочки. Под «тем», судя по энергичному движению головы, следовало понимать оружие, с которым ворвались на хутор бандиты.

Стрелять Соня умела с детства: недалеко от школы был тир, куда они с папой, несмотря на мирную профессию трепетно относившимся к оружию, частенько захаживали. Но в остальном всё получилось совершенно случайно. Оставшись одна в комнате и услышав шум драки, Соня перепугалась. В попытке тихонько отворить дверь она и задела запор. Дальше уже бояться было некогда. С оружием в руках она почувствовала себя способной защитить кого угодно от кого бы то ни было. Выскочив и увидев Еву, летящую на пол, она выстрелила. Задуманный как предупредительный, выстрел произвёл не только шум. Кабанья голова, от попадания пули обрушившаяся с диким грохотом, произвела дополнительный эффект – один из бандитов бросил оружие на пол.

– Я подумала, что будет много вопросов, если полиция этот пистолет найдёт, поэтому взяла второй с пола и из него тоже выстрелила. А этот – спрятала, – девушка своими большими чёрными глазами оглядела застывшую компанию. – Но ведь получилось же!

Уж что получилось, то получилось. Весь арсенал, о котором кроме них четверых, не знал ни один человек, по-прежнему лежал в тайнике, готовый к бою.

Никому из них не хотелось бы его применить, но было предельно ясно, что на этом нападения не остановятся. И надо быть готовыми ко всему.

7

Назавтра происшествие уже казалось далёким.

Раны заживали, кабанья голова висела на своём привычном месте, и порядок в доме был восстановлен.

Ральф тоже поправлялся и, пользуясь привилегиями раненого, перебазировался в своей полосатой жилетке поближе к кухне в надежде на лишнюю сардельку. Навестивший его дядя Оскар остался доволен и пообещал через недельку снять швы.

Нужно было думать, что делать дальше.

Вся четвёрка, впрочем, пятёрка, включая Ральфа, не упускавшего случая лишний раз пообщаться, расположилась в большой комнате у стола, на котором лежала рукопись. Ева, найдя нужное место, ещё раз зачитала его сначала по-немецки, а затем, для Мариса и Алекса – по-русски: «…шкатулку вместе со всем содержимым мы с папой спрятали в хлеву, да так, что вообще ничего не видно. Папа сделал новые перегородки, и теперь я и сама не скажу, где именно под полом хранится наследство Эмилии…»

– Ну что, – принялся рассуждать Алекс. – До сих пор то, что читали, полностью подтверждалось. Нет оснований думать, что со шкатулкой должно быть по-другому. Я бы предложил её найти, наконец.

– А что мы с ней делать будем? – Еве казалось, что сомнения оправданы. Лежала себе эта шкатулка с самой войны, а перед этим – и ещё сколько-то. Не зря же прятали её, может и не стоит доставать.