Талисман Кинг Стивен
Мужчина, стоящий слева, покосился на аппарат… и вновь перевел глаза на Джека, замершего с тряпкой в руке. Тело мальчика покрылось «гусиной кожей», волосы на голове зашевелились.
— Если это опять какой-нибудь псих, я разобью телефон. Мне осточертели эти звонки, Смоки, — бросила Лори, подходя к аппарату. — Видит Бог, я это сделаю.
Она могла бы играть на сцене и зарабатывать, как и остальные звезды, тридцать пять долларов в день.
Джеку показалось, что все исчезли, а на земле остались только двое: он сам и этот ковбой, с большими руками и глазами, которые Джек не мог… больше… видеть.
Внезапно ковбой выговорил три слова: «Убирайся домой, осел!» И умолк.
Как только Лори протянула руку к трубке, телефон тоже замолчал.
Рэндольф Скотт отвернулся, допил свой коктейль и попросил:
— Налей мне еще один, хорошо?
— Я сойду с ума, — возмущенно проговорила Лори. — Этот телефон сведет меня с ума.
Позже, в кладовой, Джек спросил у Лори: кто был тот парень, похожий на Рэндольфа Скотта.
— Похожий на кого? — переспросила она.
— На старого актера, играющего ковбоев. Он сидел слева у стойки.
Она вздохнула.
— Они мне все на одно лицо, Джек…
— После первого коктейля он сразу же попросил второй.
Ее глаза сверкнули.
— Ах, да! Он… Он выглядел скупердяем. — Она сказала это обычным голосом… как если бы обсуждала форму его носа или выражение лица.
— Кто он?
— Я не знаю, как его зовут, малыш. Он здесь всего неделю или две. Я думаю, что он работает на мельнице. Это…
«Черт побери, Джек, я просил тебя выкатить бочонок!»
Джек как раз выкатывал его. Вес мальчика и вес бочонка были примерно равны, и поэтому периодически бочонок перевешивал. Когда Смоки из-за двери стал ругать его, Лори вскрикнула, и Джек подпрыгнул. Он потерял контроль над бочонком, пробка вылетела, и пиво начало растекаться по полу. Смоки все еще кричал; Джек, стоящий в луже пива, застыл, ожидая неминуемой расплаты.
Когда через двадцать минут он вернулся в зал, с опаской дотрагиваясь до разбитого носа, Рэндольф Скотт уже ушел.
«…Мне шесть.
Джеку Бенджамину Сойеру шесть».
Шесть… и время снова идет своим чередом. Мне шесть… Джек встряхнул головой, пытаясь отогнать эту навязчивую мысль, а мускулистый работяга, который на самом деле был вовсе не работягой, подходил все ближе и ближе. Его глаза… желтые и обжигающие. Он — оно? — моргнул, и Джек понял, что вместо век у него чешуйчатые мембраны.
— Ты ведь собирался уходить, — повторило оно, и протянуло к Джеку руки, которые стали деформироваться, сплющиваться, тяжелеть…
Дверь распахнулась, тишину взорвал истошный выкрик солиста группы.
— Джек, если ты не станешь порасторопнее, я буду вынужден наказать тебя, — раздался из-за спины Рэндольфа Скотта голос Смоки. Скотт отступил. Теперь его руки опять стали просто руками — сильными и уверенными; на тыльной стороне ладони вздулись синие вены. Глаза уже не были желтыми; обычные блекло-голубые глаза… Он последний раз посмотрел на Джека и скрылся в туалете.
Смоки приблизился к мальчику; он склонил голову на бок, отчего колпак сполз на самое ухо; губы приоткрылись и обнажили крокодильи зубы.
— Не заставляй меня больше повторять дважды, — сказал Смоки. — Это последнее предупреждение, и не думай, что я шучу.
Как и по отношению к Осмонду, в Джеке внезапно вспыхнула ярость — тот ее вид, который тесно связан с инстинктом самосохранения.
Момент был подходящим.
— Я не ваша собака, и не смейте так обращаться со мной! — Джек сделал шаг по направлению к Смоки Апдайку, хотя ноги его до сих пор были ватными от страха.
Удивленный — и даже слегка обескураженный — этим взрывом злости, Смоки отступил назад.
— Джек, предупреждаю тебя…
— Нет, приятель. Это я предупреждаю тебя, — услышал Джек собственные слова. — Я не Лори. Я не люблю, когда меня бьют. И если ты ударишь меня, я дам сдачи.
Смоки Апдайк растерялся лишь на мгновение. Он был слишком уверен в себе и — как сам считал — повидал слишком много, чтобы спустить мальчишке подобный тон.
Он сгреб Джека за воротник.
— Не хами мне, Джек, — процедил Смоки, подтаскивая Джека ближе к себе. — Пока ты находишься в Оутли, ты — моя собачонка. Захочу — приголублю, захочу — прибью.
Он резко встряхнул мальчика. Джек больно прикусил язык и вскрикнул. На щеках Смоки заиграли краски гнева.
— Тебе это может не нравиться, но это так, Джек. Помни, щенок — ты находишься в Оутли, и ты будешь находиться в Оутли, пока я не решу отпустить тебя. И сейчас я вобью это в твою глупую голову.
Он замахнулся и ударил Джека кулаком в лицо, отбросив мальчика к стене.
Джек почувствовал во рту привкус крови.
Смоки сосредоточенно, будто обдумывая серьезную покупку, взглянул на него, и замахнулся вторично.
В этот момент из кабачка раздался истерический женский визг:
— Нет, Глен! Нет!
Затем послышались мужские голоса, чем-то встревоженные. Вновь закричала женщина — на высокой режущей ноте. Потом прозвучал выстрел.
— Это что еще за шутки?! — вскричал Смоки, тщательно выделяя каждое слово, как актер на бродвейской сцене. Он отшвырнул Джека и влетел в кабачок. Раздался еще один выстрел, и кто-то вскрикнул от боли.
Джек был уверен в одном — пришло время удирать. Не через час, не завтра, не в воскресенье, а прямо сейчас.
Шум, похоже, стихал. Выстрелов больше не было слышно… но Джек помнил, что работяга, похожий на Рэндольфа Скотта, был еще в туалете.
Джек быстро вошел в кладовую, пошарил рукой за бочками и стал на ощупь искать рюкзак. Пальцы не нащупывали ничего, кроме грязного пола и воздуха; наверное, кто-то из них — Смоки или Лори — заметили рюкзак и забрали его. И все это, конечно, чтобы задержать его в Оутли! Потом пальцы коснулись нейлона, и Джек не поверил своему счастью.
Он схватил рюкзак и осторожно выглянул из дверного проема кладовой. Нужно было решить, каким путем лучше скрыться, чтобы никто ничего не заметил.
Итак…
Он вышел в коридор. В конце его была дверь. Она легко открылась, и мальчик увидел, что коридор пуст. Наверное, Рэндольф Скотт давно уже поднялся в зал, пока Джек искал рюкзак. Прекрасно.
«А может он все еще здесь? Ты хочешь с ним встретиться, Джеки? Хочешь опять увидеть, как глаза его желтеют и сужаются? Не торопись, убедись сперва, что его нет».
Но Джек не имел на это времени. Смоки мог заметить, что мальчик не помогает Лори и Глории убирать со столов и не моет пол в туалете. Смоки мог решить вернуться и получше «объяснить» Джеку реальное положение вещей. Так что…
«Так что? Иди же! Может, он где-то подстерегает тебя, Джеки… может, он собирается выскочить, как большой Чертик-из-Табакерки…»
Женщина или тигр? Смоки или этот работяга? Джек еще секунду постоял в нерешительности. Возможно, человек с желтыми глазами все еще в туалете; возможно, сейчас вернется Смоки.
Джек открыл и ступил на порог темного холла. Рюкзак, казалось, резко прибавил в весе. Стараясь ступать бесшумно, мальчик двинулся к двери; в груди отчаянно колотилось сердце.
«Мне было шесть. Джеку было шесть».
Возвращаться никак нельзя.
«Шесть».
Коридор словно удлинился и теперь напоминал туннель. Задняя дверь в конце коридора казалась плотно прикрытой. Справа тоже находилась дверь; на ней была изображена собака. Под изображением — надпись: «ПОЙНТЕРЫ». Дверь в конце коридора была покрашена красной краской. На ней висела табличка: «ПОЛЬЗОВАТЬСЯ ТОЛЬКО В КРАЙНЕМ СЛУЧАЕ! СИГНАЛ ТРЕВОГИ!» На самом же деле сигнализация была отключена еще два года назад. Об этом ему рассказала Лори, когда мальчик поинтересовался назначением двери.
Почти на месте. Напротив таблички «ПОЙНТЕРЫ».
«Он здесь, я знаю… если он выскочит, я закричу… я… я…»
Дрожащей рукой Джек коснулся ручки двери аварийного выхода. Она была прохладной. На секунду мальчику почудилось, что сейчас он возьмет и вылетит в ночь… на свободу.
Внезапно распахнулась дверь позади него — дверь с надписью «ПОЙНТЕРЫ» — и чья-то рука схватила его за лямку рюкзака. Джек сделал рывок к аварийному выходу, не думая при этом про рюкзак и волшебный напиток в нем. Если лямки оборвутся, он сумеет выскочить во двор… он думал только об этом.
Но нейлоновые лямки не хотели рваться. Дверь слегка приоткрылась и вновь захлопнулась. Джека втащило в женскую уборную, развернуло вокруг и отбросило назад. От такого удара бутылка с волшебным напитком могла разлететься на мелкие кусочки, залив при этом одежду и старый атлас дорог. Поэтому он постарался не коснуться стены спиной. Ужасная боль пронзила его.
К нему медленно подходил работяга. Руки его уже начинали деформироваться и сплющиваться.
— Ты собрался уходить, парень? — голос работяги все больше напоминал рычание зверя.
Джек попятился влево, не отрываясь от лица мужчины. Глаза того светились; они были уже не желтые, а просто горели огнем; это были глаза оборотня…
— Но ты можешь рассчитывать на старого Элроя, — оборотень оскалился, обнажив черный провал пасти и неровные зубы. — О, ты можешь вполне рассчитывать на Элроя, — слова его были подобны собачьему лаю. — Он не причинит тебе слишком большой вред.
Джек вскрикнул.
— С тобой все будет в порядке, — рычал оборотень, придвигаясь поближе к Джеку, — да-да, с тобой все будет в полном порядке…
Он продолжал говорить, но Джек не смог бы повторить сказанное. Теперь это было одно сплошное рычание.
Ногой Джек нащупал большой мусорный бак у двери. Когда оборотень почти вцепился в него когтями, мальчик схватил бак и запустил в Элроя. Бак отскочил от косматой груди, но Джек успел выскочить из уборной и стремглав помчался влево, к аварийному выходу. Он понимал, что Элрой будет преследовать его.
Джек нырнул в темноту позади «Оутлийской пробки».
Там, справа от двери, выстроились в ряд переполненные мусорные баки. Джек на бегу перевернул три из них. Позади раздался дикий грохот — бегущий за ним Элрой врезался в импровизированную баррикаду.
Джек обернулся на своего преследователя. Боже, хвост, у него есть хвост! Сейчас существо больше всего напоминало животное. Из глаз летели искры и, подобно огонькам, освещали землю.
Удирая, Джек пытался сбросить рюкзак со спины; пальцы его одеревенели, в голове стучало:
— Джеки было шесть… Боже, помоги мне! Смотритель! Джеки было ШЕСТЬ! Боже, пожалуйста…
Оборотень перескакивал через баки. Джек видел, как одна лапа-рука поднялась и вновь опустилась, зацепившись за металл, и страшный скрежет заполнил весь двор. Существо споткнулось, чуть не упало, и вновь бросилось вдогонку Джеку. Оно злобно рычало, и мальчику с трудом удалось разобрать:
— Сейчас я не просто поймаю тебя, мой цыпленочек… Сейчас я убью тебя!
Слышали ли это его уши? Или голос звучал в его голове?
Неважно. Расстояние между тем и этим миром сокращалось.
Элрой сопел сзади Джека; одежда зверя была разорвана; изо рта свисал розовый и влажный язык.
Последним в ряду был пустой мусорный бак; за ним стоял старенький «форд» выпуска 1957 года… Выглянувшая луна осветила все вокруг; глаза Элроя засверкали, как осколки стекла…
Это ведь началось не в Нью-Хэмпшире? Нет. Это началось не тогда, когда заболела его мать, и не могла, когда появился Смотритель Лестер. Это началось, когда…
«Джеку было шесть. Когда все мы жили в Калифорнии, и никто еще не был никем другим, и Джеку было…»
Он вцепился в лямки рюкзака.
Оборотень опять догонял его. Он почти танцевал, напоминая в свете луны животных из диснеевских мультфильмов. Глупо, но Джек расхохотался. Существо зарычало и прыгнуло на него. Когти были всего в нескольких дюймах от мальчика, но внезапно Элрой зацепился за ржавое железо и взревел от ярости.
Джек искал в рюкзаке бутылку. Он копался в носках; старые джинсы мешали ему. Нащупав горлышко бутылки, мальчик выдернул ее из рюкзака.
Элрой огласил воздух очередным воплем и освободился от смятого колеса.
Джек быстро откупоривал бутылку, стараясь при этом не выпустить рюкзак из рук. Задача не из легких!
«Может ли ОНО последовать за мной? — промелькнуло в его голове, когда он поднес горлышко бутылки к губам. — Сможет ли ОНО последовать за мной и прикончить меня там, на другой стороне?» Рот Джека свело судорогой от вкуса гнилого винограда, в горле перехватило дыхание. Он слышал рычание Элроя, но звук стремительно удалялся, словно застряв на одной стороне Оутлийского туннеля, в то время как Джек быстро несся на другую его сторону. Мальчик почувствовал, что падает, и подумал: «О, Боже, что если я приземлюсь где-нибудь у подножья утеса или горы?!» Он вцепился в рюкзак и бутылку, глаза его непроизвольно закрылись в ожидании того, что может случиться: будет Элрой или нет; окажется он в Территориях — или нет. Да или нет, но одежда на его теле изменялась…
«Шесть. О да, когда нам всем было шесть, и никто еще не был никем другим, и все происходило в Калифорнии, и ты, папа, с дядей Морганом уходил куда-то, и иногда дядя Морган смотрел на тебя, как… как… как будто хотел испепелить тебя глазами; и ты все-таки умер, папочка!»
Падая, переворачиваясь, купаясь в запахах; Джек Сойер, Джек Бенджамин Сойер, Джеки, Джеки…
«…было шесть, когда это начало происходить, и кто же взорвал мою жизнь, когда мне было шесть, когда Джеку было шесть, когда Джеку…»
11. СМЕРТЬ ДЖЕРРИ БЛЭДСО
«… было шесть … когда это действительно начиналось, папа, когда проснулись те силы, которые в конце концов отправили меня в Оутли…» Громко звучал саксофон. «Шесть. Джеки было шесть». Сперва его внимание было поглощено игрушкой, подаренной отцом, маленькой моделью лондонского такси — машинка была тяжелой, как кирпич, и производила ужасный шум, когда катилась по деревянным половицам в новом офисе. Август, послеобеденная пора, новая заводная машинка, которая, подобно танку, громыхает по полу… работы нет, как нет и неотложных телефонных звонков. Под звуки саксофона Джек играет с машинкой… Черный автомобиль наехал на ножку кушетки, развернулся и остановился. Джек во весь рост растянулся на кушетке. Его отец, сидя в кресле, положил ноги на стол. Дядя Морган пристроился на стуле с другое стороны кушетки. У обоих в руках было по коктейлю; потом они поставили стаканы, выключили проигрыватель и кондиционер, и спустились к своим автомобилям.
«Когда нам всем было шесть, и никто не был никем другим, и было это в Калифорнии».
— Кто это играет на саксофоне? — услышал Джек вопрос дяди Моргана, и в хорошо знакомом голосе неожиданно промелькнули новые нотки; что-то резануло слух мальчика. Он коснулся рукой крыши игрушечной машинки, и пальцы его были холодны, как лед.
— Это Декстер Гордон, — ответил отец. Голос его, как всегда, был ленивым и дружелюбным; Джек рукой обхватил тяжелое такси.
— Хорошая пластинка.
— «Папа играет на трубе». Старый добрый джаз, верно?
— Постараюсь найти ее для себя…
И вдруг Джек понял, почему голос дяди Моргана показался ему странным: на самом деле дядя Морган не любил джаз; он только притворялся перед отцом Джека. С раннего детства Джеку был известен этот факт, и он подумал: глупо, что отец этого не замечает. Дядя Морган никогда не станет искать для себя пластинку под названием «Папа играет на трубе», дядя Морган обманывает Фила Сойера — и, наверное, Фил Сойер не видит этого лишь потому, что никогда не уделял достаточно внимания Моргану Слоуту. Дядя Морган, самолюбивый и обидчивый («самолюбивый как людоед, подобострастный, как куртуазный адвокат» — говорила Лили), добрый старый дядя Морган вообще не заслуживал внимания — взгляд, прежде всего, останавливался на его лысине.
«Когда дядя был ребенком, — думал Джек, — учителям было трудно запомнить его имя».
— Представь, как этот парень сыграет там, — голос дяди Моргана вдруг снова заставил Джека вздрогнуть. В нем все еще звучала фальшь, но главное было в другом — слово «там» пронзило мозг мальчика и зазвенело, как колокол. Потому что там — это была страна Видений Джека. Он это точно знал. Его отец и дядя Морган забыли, что он может услышать, и собрались говорить о Видениях.
Его отец знал о стране Видений. Джек никогда не говорил об этом ни с ним, ни с мамой. Но отец знал, потому что должен был знать. Следующей ступенью, чувствовал Джек, было то, что папа поможет попасть туда самому Джеку.
Но мальчик не мог до конца осознать и выразить свои эмоции по поводу связи Моргана Слоута и страны Видений.
— Эй! — заявил дядя Морган. — А хорошо бы, чтобы парень побывал там! Они, наверное, сделали бы его Герцогом Саксофонных Земель или кем-нибудь в этом роде.
— Вряд ли, — отозвался Фил Сойер. — Вряд ли он понравился бы им так же, как и нам.
«Папа, но ведь музыкант не нравится дяде Моргану, — подумал Джек, внезапно поняв, как это важно. — Он совсем ему не нравится. Дядя считает, что он играет слишком громко…»
— Ну, ты, конечно, знаешь об этом больше, чем я, — расслабленным тоном сказал дядя Морган.
— Просто я бывал там чаще. Но ты быстро наверстываешь упущенное! — В голосе отца Джек почувствовал улыбку.
— О, я кое-что понял, Фил. И никогда не перестану благодарить тебя за то, что ты посвятил меня во все это! — речь Слоута прервалась, он затянулся сигаретой и поставил стакан на стол.
Слушать этот разговор было для Джека наслаждением. При нем говорили о Видениях! Происходило самое чудесное из всего возможного. Конкретного смысла слов мальчик не понимал; их язык был слишком взрослым, но шестилетний Джек чувствовал радость и восторг от Видений, и он уже был достаточно большим, чтобы в общих чертах понять их беседу. Видения были реальностью, и Джек хотел разделить эту реальность с отцом. Вот почему он так радовался.
— Только позволь мне кое-что исправить, — сказал дядя Морган, и Джеку это слово — исправить — показалось похожим на двух змей, обвившихся вокруг его ног. — Они пользуются магией подобно тому, как мы — физикой, верно? Мы говорим об аграрной монархии, где магию используют вместо науки.
— Верно, — ответил Фил.
— Они живут столетиями. Их образ жизни никогда кардинально не меняется. Так?
— Почти так, если не брать в расчет политические течения.
Голос дяди Моргана стал жестче.
— Ну, хорошо, забудем о политической борьбе. Подумаем о нас. Ты скажешь, — и я соглашусь с тобой, Фил, — что мы уже достаточно сделали для Территорий, и что теперь мы должны хорошо подумать, как осуществить там некоторые реформы. Я совершенно с этим согласен, и намерен руководствоваться самыми благими принципами.
Джек физически почувствовал молчание отца.
— Хорошо, — продолжал Слоут. — Пойдем дальше. Мы с тобой способны оказать помощь любому, кто на нашей стороне, и нам приятно это делать. Мы в долгу у этих людей, Фил. Посмотри, что они в свою очередь сделали для нас. Полагаю, мы вскоре окажемся в очень любопытной ситуации. Наша энергия подпитывается их энергией и возвращается, усиленная настолько, что это даже сложно представить, Фил. Мы выглядим великодушными, но так может продолжаться лишь до поры до времени, — он нервно хрустнул пальцами. — Конечно, я не знаю, как эта ситуация разрешится, но мы должны смотреть правде в глаза. Ты можешь представить, Фил, что будет, если мы дадим им электричество? Если дадим отличным парням оттуда современное оружие?! Подумай об этом. Мне кажется, это было бы замечательно. Замечательно! — Он негромко хлопнул в ладоши. — Я не хочу торопить тебя, но, мне кажется, пора подумать об усилении своего влияния на Территории. Такова, по-моему, наша задача. Я мог бы поставить тебя перед фактом, Фил, но не хочу. Ты должен хорошенько все взвесить, прежде чем мы начнем действовать. Мы всего можем достичь сами, и, вероятно, достигнем, но мне не хотелось бы быть обязанным всяким оборванцам или какому-нибудь Малютке Тимми Типтоу.
— Остановись, — сказал отец Джека.
— Самолеты, — пропел дядя Морган, — подумай о самолетах.
— Остановись, Морган! У меня есть много иных, не известных тебе планов.
— Я всегда рад услышать что-то новое, — голос Моргана стал скучающим.
— Хорошо. Я согласен с тобой в одном, партнер, — мы должны много думать о том, что делаем там. Мне кажется, что нечто непредвиденное обязательно появится и собьет нам наши самолеты. Все имеет свои последствия, и последствия могут оказаться чертовски неприятными.
— Например? — спросил дядя Морган.
— Например, война.
— Ерунда, Фил. Ничего подобного не будет… или ты имеешь в виду Блэдсо?
— Да, я имею в виду Блэдсо. Ты согласен, что это серьезно?
— Блэдсо? — Джек удивился. Он уже слышал это имя, но не помнил — где.
— Ну, до войны еще далеко… и, вообще, я не вижу связи…
— Ладно. Ты помнишь слухи о том, как Чужак убил Старого Короля — это было много лет назад? Слышал об этом?
— Кажется, да, — Джек вновь почувствовал в ответе Моргана Слоута фальшь.
Скрипнул стул, на котором сидел отец — Фил снял ноги со стола и вытянул их вперед.
— Убийство привело к большим неприятностям. Сторонники Старого Короля подняли мятеж. Они победили своих врагов, захватили их земли и собственность, и таким образом разбогатели.
— Я в курсе, — холодно проронил Морган. — Они также намеревались внедрить жесткую политическую систему.
— Нам незачем вмешиваться в их политику. Эта война длилась не более трех недель. Ну, убили сотню человек, или даже меньше! Чепуха? Чепуха… Но, Морган, кто-нибудь говорил тебе, когда эта война началась?! В каком году?! В какой день недели?!
— Нет, — прошептал Морган.
— Это было первого сентября 1939 года. Именно в этот день здесь Германия напала на Польшу. — Отец замолчал, и Джек напряженно вслушивался в тишину, сжав в руке игрушечную машинку.
— Невероятно, — наконец выдавил из себя дядя Морган. — Из-за их войны началась наша? Ты на самом деле веришь в эту чушь?
— Я верю в это, — ответил отец Джека. — Я верю, что трехнедельная заваруха там вызвала чудовищную войну здесь, продолжавшуюся шесть лет и забравшую миллионы жизней. Вот так-то.
— Ну… — Джеку почудилось, что дядя Морган зевнул.
— Это не все. Я говорил со многими людьми там, и у меня сложилось впечатление, что чужак, убивший Короля, был действительно Чужаком — если ты в состоянии понять, о чем я говорю. Видевшие убийцу считают, что его одежда явно не соответствовала тому наряду, который носят в Территориях. Его действия выдавали полное незнание тамошних обычаев — он не понимал отсутствия денег, и не разбирался в их эквиваленте…
— Ой-ой-ой! Тоже мне…
— Погоди. Можно быть уверенным, что он был…
— Как мы.
— Как мы, верно. Гость. Морган, я считаю, что тема закрыта. Мы не знаем, что может произойти в результате вмешательства. По правде говоря, мне кажется, что мы имеем право быть только наблюдателями. Вдобавок я скажу тебе совершенно ненормальную вещь.
— Валяй, — ответил Слоут.
— Тот мир не единственный. Как и наш.
— Ты сумасшедший! — сказал Слоут.
— Я чувствовал несколько раз, когда был там, что рядом есть что-то еще — Территории Территорий.
«Да, — подумал Джек, — верно. Должны быть Видения Видений, еще более прекрасные, а с противоположной стороны существуют Видения Видений Видений, и этот другой мир еще лучше… Он понял, что засыпает. Видения Видений…»
Он заснул почти мгновенно, все еще сжимая в руке крошечное такси и прижимаясь щекой к прохладной половице.
Мужчины продолжали разговаривать. Джек, очевидно, многое пропустил. Но он слышал начало и конец разговора, который вспомнит шесть лет спустя, находясь между Оутли, штат Нью-Йорк, и безымянной деревней в Территориях. Сделав над собой усилие, Морган Слоут поблагодарил отца за преподанный ему урок. Первое, что услышал тогда Джек, проснувшись, — это голос отца:
— Куда это Джек запропастился?
И фразу дяди Моргана:
— Думаю, ты прав, Фил. Ты смотришь в самую суть явлений, и это замечательно.
— Где же, черт возьми, Джек? — опять воскликнул отец, и Джек приподнял голову. Черное такси выпало из рук и покатилось по полу.
— Ага, — сказал дядя Морган, — где тут зайка-длинные-ушки?
— Ты здесь, малыш? — спросил отец.
Скрип отодвигаемого стула, звук шагов вставшего мужчины.
Джек зевнул и медленно подтянул к себе машинку. Ноги затекли, и он не мог встать.
Шаги приблизились к мальчику. Над столом показалось красное, одутловатое лицо Моргана Слоута. Позади возникло лицо отца; тот улыбался. На мгновение мальчику почудилось, что оба мужчины парят в воздухе над столом.
— Поехали домой, соня, — сказал отец. Когда мальчик взглянул на дядю Моргана, он увидел обычное выражение лица отца Ричарда Слоута; доброго старого дядю Моргана, который всегда дарит замечательные подарки к Рождеству и дню рождения, щедрого старого дядю Моргана, такого незаметного… а перед этим? Как он выглядел перед этим?! «Как стихийное бедствие, как экспериментатор, ожидающий результата эксперимента…» — Как насчет мороженого по пути домой, Джек? — поинтересовался дядя Морган. — Это достаточно привлекательно звучит?
— Угу, — кивнул Джек.
— Ну, мы закончили этот разговор, — сказал его отец.
— Допустим, — проворчал дядя Морган. — Мы сейчас беседуем о гораздо более важных вещах… — И он улыбнулся Джеку.
Это произошло, когда Джеку было шесть лет. Горький вкус напитка Смотрителя разбудил в уснувшей памяти давнее событие.
Глаза дяди Моргана бегали по сторонам, а в голове Джека зародился вопрос, и этот вопрос рвался наружу…
«Кто?
Кто это может изменить?!
Кто, папа?!
Кто…»
…убил Джерри Блэдсо? Вкус напитка остро чувствовался во рту мальчика; руки судорожно шарили по земле в поисках опоры. Что убило Джерри Блэдсо?! Джек приподнялся, дыхание его с хрипом вырывалось через открытый рот. Зубы сразу свело; заледенело в горле и груди. По губам полз жучок, и Джек с трудом отогнал его. Джерри Блэдсо, да… Джерри — чье имя всегда было написано на его рубашке.
«Джерри, который умер, когда…»
Мальчик встряхнул головой и зажал рот рукой. Какой-то животный инстинкт подсказывал ему, что он лежит неподалеку от огромной лужи. Другой инстинкт заставил его достать вторую руку из кармана брюк.
Джек огляделся.
Он встал на колени; вокруг сгущались сумерки. Элроя рядом не было, в этом Джек не сомневался. Из сарая доносился шум. За заборами лаяли собаки. Именно такой шум Джек еще недавно слышал в стенах «Оутлийской пробки»: так галдели подвыпившие мужчины, споря друг с другом. Вероятно, в сарае — бар, а неподалеку должна находиться гостиница или публичный дом. Вкус напитка перестал ощущаться. И Джек понял, что ему лучше не привлекать к себе лишнего внимания.
На мгновение он представил, что убегает от всех этих собак, беснующихся совсем рядом за дощатыми заборами, и встал на ноги. Небо нависало над головой, вокруг темнело. Что происходит сейчас там, в его мире? Джек опустился в густую траву и пополз. В шестидесяти ярдах от него, в чьем-то окне горела чахлая свеча, где-то справа хрюкали свиньи. Когда Джек отполз на порядочное расстояние и приблизился к дому, где горела свеча, собаки начали умолкать, и мальчик медленно двинулся вперед к Западной Дороге. Темнота сгустилась; ночь была безлунной.
Джерри Блэдсо.
Здесь были и другие дома, хотя Джек не видел их, пока не оказался совсем рядом. Жители Территорий ложились спать с заходом солнца, исключая шумных пьяниц в гостинице. По обеим сторонам Западной дороги стояли темные и безмолвные строения; в этом было что-то неестественное, но мальчик не мог объяснить, что именно. Узенькие калитки запирались на засовы; крыши устланы соломой (Джек слышал о таких крышах, но никогда не видел). «Морган, — с испугом подумал он, — Морган из Орриса», — и на миг увидел обоих двойников: длинноволосого мужчину в ортопедических башмаках и делового партнера его отца. В воображении мальчика они слились воедино — в цельного Моргана Слоута с пиратской прической, слегка прихрамывающего. Но Морган — этот Морган — прекрасно вписывался в общую бредовость происходящего.
Джек добрался до одноэтажного здания, похожего на крольчатник. Тот, как и прочие дома, тоже был крыт соломой. Если он выберется из Оутли — или, что ближе к истине, сбежит из Оутли, — что он увидит в единственном темном окошке этого гигантского крольчатника? Мальчик знал: неустойчивый сигнал в телевизионном экране. Но, конечно, в здешних домах не было телевизоров, и не это его озадачило. Что-то другое, что-то, связанное со стоящими вдоль дороги домами, что-то в самом пейзаже. Была тут какая-то несуразность, хотя было почти невозможно понять — какая именно.
Телевизоры, телевизоры… Джек поравнялся с недостроенным маленьким домиком. Крыша здесь была не соломенная, и Джек улыбнулся про себя: эта деревня напомнила ему о хоббитах. Да, здесь вполне могли бы возиться хоббиты. Что они могли бы сказать хозяйке этого маленького домика? Наверное, что-то вроде:
— Мэм, мы забрели к Вам, чтобы доставить Вам удовольствие. И мы подарим Вам «Ночной огонек» — пятнадцать каналов, и спортивные новости, и прогноз погоды, и…
Внезапно Джек осознал, что и в самом деле к домам не протянуты провода. На крышах нет антенн. Нет телеграфных столбов на дороге. В Территориях нет электричества! И тут в голове мальчика возникло ясное и четкое воспоминание: Джерри Блэдсо был электриком в компании «Сойер и Слоут».
Когда его отец и Морган Слоут упомянули это имя — Блэдсо — он подумал, что не слышал его раньше… хотя, если постараться припомнить, он слышал это имя не менее двух раз. Но Джерри Блэдсо почти всегда именовался просто Джерри:
— Не может ли Джерри починить кондиционер? — или:
— Нужно послать Джерри поменять проводку!
И Джерри появлялся, всегда чисто и опрятно одетый, аккуратно причесанный, в старомодных очках, — и чинил все, что пришло в негодность. Существовала миссис Джерри, которая следила за его внешним видом, и несколько маленьких Джерри, о которых в компании «Сойер и Слоут» вспоминали только под Рождество. Джек был в те времена настолько мал, что имя Джерри ассоциировалось у него с героем известного мультсериала про кота Тома и мышонка Джерри, и он представлял себе, что электрик с женой и маленькими Джерри живет в огромной норе в углу гостиной.
Кто же убил Джерри Блэдсо? Неужели его отец и Морган Слоут, которые всегда были добры к детям Блэдсо — вспоминая о них под Рождество?!
Джек плелся сквозь тьму по Западной Дороге. Он мечтал об одном: забыть об электрике Джерри и уснуть, как когда-то уснул в офисе у отца. Спать — вот чего он хотел сейчас, а не думать о неприятных событиях шестилетней давности. Джек пообещал сам себе, что, как только он на пару миль удалится от деревни, то обязательно поищет местечко для ночлега. Его бы устроил даже стог сена. Ноги не хотели нести тело дальше, все мускулы налились свинцом.
Это произошло давно, когда Джек частенько подсматривал за исчезновениями своего отца, Фила Сойера. Тот умел исчезать из спальни, столовой и даже из конференц-зала своей конторы. Однажды он проделал свой излюбленный трюк в гараже позади их дома на Родео Драйв.
Джек, выглянув в щелку двери, увидел, как отец, позвякивая ключами в кармане, вышел из дома и направился в гараж; зайдя внутрь, он прикрыл дверь. Мальчик вдруг вспомнил, что машина отца находится там, где и находилась все субботнее утро — на площадке прямо перед домом. Лили, с неизменной сигаретой во рту, пару часов назад укатила на своей машине на просмотр нового фильма — так что гараж был пуст. Некоторое время Джек ждал, что же произойдет. Двери не открывались. Тогда мальчик помчался в гараж, прокрался вовнутрь — отца не было; на цементном полу валялись пустые канистры. Вдруг он увидел крикетный мяч. Ну как тут не поверить в волшебство?! Мяч подкатился к стене и упал в невидимую лунку. Нет, его отец не играет в крикет. Конечно, нет!
— Эй! — окликнул мальчик. Тишина… Он медленно вышел из гаража. Сияло солнце, согревая лужайку перед домом. Он кого-нибудь должен позвать, но кого? Полицию? «Мой папа вошел в гараж, и я не смог его там найти, и теперь боюсь…» Фил Сойер появился со стороны Беверли-Хиллз спустя два часа. Его пиджак был небрежно наброшен на плечи, узел галстука распущен — Джеку отец показался похожим на человека, только что вернувшегося из кругосветного путешествия.
Читать бесплатно другие книги:
