Открытка Флеминг Лия

46

Неужели прошел уже целый год после смерти отца, с грустью размышляла Мелисса. Как же быстро промелькнуло время! Вот и ее учеба уже близится к своему завершению. Впереди письменные экзамены, вокал и итоговые сольные выступления на нескольких концертах.

И, конечно, самым животрепещущим стал вопрос, в каком наряде появиться на выпускном балу. Она уже определилась с будущим кавалером на балу, пригласив на эту роль Марка. В знак особой благодарности за все те усилия и поиски, которые он провел самостоятельно, даже не посвящая ее в подробности своих изысканий. Она уже почти забыла о медали, когда как-то раз за ужином Марк сам напомнил о ней.

– Я показал медаль одному эксперту. Он специализируется на военной истории и регулярно появляется почти во всех выпусках телевизионной передачи «Дорогами антикварных поисков». Так вот, этот человек сказал мне, что это не французский, а бельгийский орден и вручается он за особое мужество. Награда – именная, и можно легко установить ее владельца. Что он и сделал. Позвонил мне некоторое время спустя и сообщил, что этим орденом был награжден граф Луи-Ферранд Ван Гротен. До войны преподавал в университете, был профессором, в годы войны участвовал в рядах Сопротивления и был казнен. Принадлежит к старинному аристократическому роду. И что нам это дает?

– Только то, что при крещении моего отца назвали Лью: Дезмонд Луис. Интересно, есть ли тут какая-то связь? Либби упомянула вскользь, что свое образование Каролина заканчивала в Бельгии. Но к чему это может привести, пока сама не знаю.

– Нужно немедленно отыскать эту Каролину, пока она не перекочевала в мир иной. Ей ведь уже далеко за восемьдесят. Не понимаю, почему ты тянешь с этим.

– Я сделала только то, о чем просил отец: узнала, кто его мать. Если эта женщина позволила забрать у себя сына и увезти его в Аделаиду, а потом никто и никогда не упоминал ему о ней, значит, на то были свои и очень веские причины. Наверняка с ней было что-то не так. Скорее всего, она была плохим человеком.

– Не торопись с выводами! Ты ведь пока ничего не знаешь об этой женщине! – резонно возразил Марк.

– Кое-что знаю. Она пила! Я же пересказывала тебе то, что рассказала мне Либби. Если Луи-Ферранд – это новое звено в наших поисках, то я предпочитаю заняться именно им. Но пока у меня куча других неотложных дел. Меня сейчас больше волнует, получу ли я приглашение на прослушивание в оперную труппу или мне придется заняться концертной деятельностью, совместив ее с преподавательской работой, чтобы заработать себе деньги на продолжение занятий по вокалу уже самостоятельно. Одно я могу сказать точно: пока я не собираюсь возвращаться в Аделаиду.

А про себя она подумала, что еще только-только начала привыкать к Англии и проникаться ее прелестью. И столько всего она не успела увидеть в самом Лондоне.

– Давай сделаем небольшой перерыв в твоих занятиях, – предложил Марк. – Самое время тебе познакомиться хотя бы с небольшим кусочком Европы. Поедем, посмотрим на поместье Гротен, расспросим у местных, что и как, пошляемся по антикварным лавкам и базарам. Для поездки на континент можем взять напрокат «Фольксваген-Гольф».

Впервые Мелисса не отвергла идею, как говорится, с ходу. А почему бы и нет, подумала она. Марк будет отличным спутником в таком путешествии, да и пора уже ослабить свою самооборону. За первые летние месяцы они сильно сблизились, и Мелиссе было все труднее сдерживать натиск его ухаживаний.

– Признайся, что тебе просто хочется прикупить для своей коллекции ворох новых открыток в тамошних букинистических лавках, – свела она разговор к незлобивой шутке. – Неужели тебе все еще мало?

– Настоящему коллекционеру никогда не бывает много! – Он нежно поцеловал ее в губы. – Давай уедем куда-нибудь вдвоем, только ты и я! А все свои решения ты примешь позже, уже по возвращении в Лондон.

Так она и сделает! Сейчас еще только середина лета, и в Англии установилась просто невиданная для этих мест жара, что лично ее, конечно, только радует. Но надо же устроить себе хотя бы кратковременный отдых. Отметить успешное окончание аспирантуры, забыть все то, что омрачало сознание во время поисков, связанных с появлением на свет ее отца. Но теперь с прошлым отца покончено, так зачем же ей тратить свое драгоценное личное время на продолжение совершенно не нужных ей поисков Каролины Джоунз?

1986 год

– Как вы умудряетесь жить нормальной жизнью после всех этих мук адовых, через которые прошли в шанхайской тюрьме? – поинтересовалась как-то раз Калли у Тома, когда они возвращались с одной из своих поездок по сбору благотворительных средств на содержание приюта. Как раз накануне вечером они оба смотрели телевизионную передачу, посвященную участию Японии в минувшей войне.

По мнению Калли, Том владел неким секретом уметь жить счастливо несмотря ни на что и вопреки всему. У Калли такого умения не было. Ее по-прежнему преследовало чувство вины, мучили бесконечные ночные кошмары, постоянно напоминала о себе горечь утрат. Словом, она жаждала узнать от Тома, в чем именно состоит секрет его счастья.

– Как вы можете прощать своих врагов! Не понимаю! – кипятилась Калли. – Лично я не могу забыть все те зверства, которые творились над невинными женщинами и детьми в немецких концлагерях. Я никогда этого не забуду! И никогда не прощу.

Том зашелся в очередном приступе кашля, который не отпускал его вот уже несколько недель. Алфи и Мадж, кстати, тоже болели и тоже кашляли.

– Зараза какая-то бродит вокруг, что ли! – возмущалась Алфи, но продолжала отчаянно бороться с собственной хворью, как это могла только она.

– Я тоже не собираюсь прощать! – ответил, откашлявшись, Том. – Я же ведь не святой праведник, в конце концов. Но я исхожу из того, что каждый человек способен на зверства. Ненависть гнездится в душе каждого из нас, а потому в определенных обстоятельствах любой из нас способен и на убийство… Взгляните хотя бы на тех животных, которые нашли спасение в вашем приюте. Ведь все сотворили с ними обычные люди, такие, как мы с вами. Вымещали на несчастных, беззащитных тварях всю свою злобу и ненависть. Другое дело, что нельзя жить с ненавистью в душе постоянно. Она испепеляет человека изнутри и уничтожает все то хорошее, что в нем было. По-моему, человек может спастись только любовью и умением мечтать.

– Хотела бы я научиться жить в согласии с собой. Обрести, наконец, мир в своей душе, – вздохнула Калли.

– Обычно после тяжелой бессонной ночи я выхожу рано утром в сад и смотрю по сторонам, – с улыбкой признался Том. – Просто сижу, смотрю, вслушиваюсь в тишину, словом, наслаждаюсь моментом бытия. Вот такой мой нехитрый секрет! Вполне в духе японской школы медитации дзен. – Том рассмеялся. – С возрастом я понял, что надо уметь замечать и ценить маленькие радости бытия. Ведь именно малые вещи удивляют больше всего: жаворонок, заливающийся своими трелями высоко в небе, веселый смех детей, раскачивающихся на качелях. Можете назвать это старческой придурью, запоздалым романтизмом, как хотите…

– Нет, я вас прекрасно понимаю! Я испытываю точно такие же чувства, когда ко мне навстречу бежит Джампи, чтобы просто ткнуться носом в плечо.

Калли уже давно заметила, как благотворно влияет на нее общение с Томом и как много она, незаметно для себя, усвоила от бесед с ним. Иногда после работы она отправлялась прогуляться по окрестностям, полюбоваться полевыми цветами, радуясь тому, что узнает по названиям каждый из них. Когда-то они совершали такие прогулки вдвоем с Марти, но как же давно это было! Да и было ли? Калли купила себе по случаю записи старых джазовых мелодий в стиле свинг. Когда-то она обожала джаз. Эта музыка времен ее молодости тоже напоминала ей о более счастливых годах, которые когда-то случались в ее жизни.

– Вам обязательно нужно установить контакт с сыном! Езжайте и найдите его! – не раз повторял ей Том.

– Слишком поздно, – отвечала она.

– Никогда не поздно восстанавливать связь с близким и родным человеком.

– Но он же не озаботился тем, чтобы найти меня!

– Это не аргумент!

– Хорошо, я подумаю!

В глубине души Калли понимала, что Том прав, но одно дело говорить, и совсем другое – реальная жизнь. Как восстанавливать связь с сыном? С чего начинать? Вопросы, вопросы…

Застарелый кашель продолжал душить Тома. Заточение в шанхайской тюрьме не прошло даром. Том серьезно заболел. А тут и новая беда подоспела. Алфи стала забываться, слабеть, часто падала, да и работать физически она уже просто не могла. О каких же поисках Дезмонда можно было вести речь в подобной ситуации? Они и так с Мадж надрываются из последних сил, взвалив на свои плечи весь груз обязанностей по уходу за фермой.

– Вот что значит закалка, полученная в разведшколе! Старых разведчиков просто так голыми руками не возьмешь! – восклицала Мадж, когда холодным осенним утром они вставали еще затемно и начинали вытаскивать навоз из конюшен.

– Вперед и выше! – весело отвечала ей Калли, а у самой сердце обмирало от жалости при виде того, как сильно сдала и сама Мадж. Настоящий божий одуванчик, сильно похудела, и память тоже стала слабеть. Первой ушла из жизни Алфи, вскоре за ней последовал и Том. Эти две тяжелые утраты буквально добили Мадж, и то, что раньше списывалось на обычную забывчивость, постепенно превратилось в старческий склероз и слабоумие. Пришлось Калли устраивать старушку в частную клинику для душевнобольных и продолжать заботиться о ней вплоть до самой смерти Мадж.

Калли стоически вынесла в одиночку все эти страшные удары судьбы, обрушившиеся на нее в последние годы. Но и ее собственные силы были на исходе. Помимо непосредственного ухода за животными, еще столько канцелярской работы, столько писанины, и везде нужны нервы, нервы, нервы… Калли прекрасно оценивала ситуацию: их ферма в долгах как в шелках, дом скоро рухнет на голову и погребет ее под своими обломками. Но этому делу было отдано более тридцати лет жизни, и Калли не собиралась сдаваться так просто. Сама себе и хозяин, и раб, и швец, и жнец… И никуда не спрятаться и не увильнуть от работы.

Все плохое компенсировала красота здешних мест. Одного взгляда на окружающие ландшафты было достаточно, чтобы поднять себе настроение. Да и все эти замученные, искалеченные животные, которых удалось вернуть к жизни, – чем не награда за ее труды? Да еще какая! Благотворительный комитет, под наблюдением которого осуществлялось финансирование приюта, основало специальный фонд имени Мадж Коттислоу для защиты их детища от всяких непредвиденных обстоятельств. В сферу деятельности нового фонда попали и вопросы сохранности жилого дома, и защита окружающей среды, то есть сохранение в нетронутом виде тех пастбищ и лугов, которые раскинулись вокруг. Появились и добровольцы, выразившие желание помочь Калли в повседневной работе, причем весьма необычные. Один из местных чиновников, осуществляющий надзор за условно осужденными гражданами, подал идею привлекать таких людей к работам на ферме Калли. Как современно мыслящий человек, он посчитал, что заблудшим душам, среди которых было много молодежи, будет крайне полезно поработать с животными и непосредственно поучаствовать в процессе их реабилитации.

Вот так, даже после своего ухода из жизни, Мадж продолжала творить чудеса, превращая бывших хулиганов, тунеядцев и наркоманов в вполне здравомыслящих молодых людей, готовых даже приносить пользу обществу. Впрочем, стоит ли удивляться, думала Калли. Достаточно вспомнить, как Мадж спасла ее саму и вернула к жизни много лет тому назад.

Утром дежурить по конюшне должна была Джоди: за ней была уборка всех стойл и досмотр животных. Когда-то она явилась на ферму с недовольной миной на лице, скривив губки при виде навоза. Она думала, что будет резвиться и скакать по полям на лошади, как какая-нибудь кинодива. Девчонке потребовалась хорошая взбучка, и она на себе прочувствовала острый как бритва язык Калли, когда решила улизнуть в дальний угол конюшни, чтобы устроить себе там короткий перекур. А покурив, еще и бросила окурок в солому.

– Немедленно подними окурок! – взвилась Калли. – Уйдешь прочь, солома загорится, и что случится вон с тем маленьким осликом, по-твоему? Он сгорит заживо, и никто не услышит, как он пищал и звал на помощь. Разве можно быть такой безмозглой? Подумай хоть раз в жизни о ком-то еще, кроме себя!

Судя по тому ужасу, который отразился в глазах девчонки, взбучка пошла ей на пользу. И действительно, вскоре Джоди стала самой лучшей и самой надежной ее помощницей из всей группы. Она даже всерьез подумывала о том, чтобы после отбывания срока наказания устроиться конюхом в какую-нибудь конюшню, где содержат скаковых лошадей.

Приходили также и больные дети, дети-инвалиды, за каждым из них была закреплена своя лошадь. И так трогательно было наблюдать, как крепнет дружба между немощным ребенком и животным, который не обращает внимания на физические изъяны друга, а отвечает лишь любовью и преданностью за уход и ласку. Конечно, не всем из ребятишек было под силу справиться с иным резвым пони. Поначалу многие пугались и убегали прочь, да и животные шарахались от незнакомцев. Но постепенно ледок отчуждения таял, и Калли радовалась, видя, как совместно преодолевают страх и недоверие друг к другу больной ребенок и его подопечная лошадь.

Как же многому научила ее жизнь на ферме! А еще она дала ей уверенность, помогала преодолеть все собственные страхи и фобии, вернула к трезвому образу жизни, залечила многие душевные раны и вообще сделала ее жизнь интересной и осмысленной. Сказать по правде, Калли и мечтать не смела о такой жизни, которой жила сейчас. Однако время неумолимо отсчитывало годы, и сейчас утро каждого нового дня Калли встречала как подарок. Она ведь понимала, что в старости люди начинают жить в долг. А у нее еще столько дел, главное из которых – работать до последнего и обеспечить надежное будущее учрежденного ими фонда.

Калли стояла в дверях кухни с кружкой кофе в руках и вслушивалась, как, устроившись высоко на деревьях, галдят грачи, она вдыхала в себя свежий прозрачный воздух, ощущая, как прибывают ее силы от одного только взгляда на бескрайние зеленые луга и цветущие долины. Желание двигаться, включаться в работу приходило само собой. Середина лета, самая благодатная пора… Калли сделала еще один глубокий вдох, явственно ощутив запах роз.

Вперед, старушка! Шевелись! Твою работу за тебя никто не сделает…

47

– Вот это я называю настоящей жизнью! – улыбнулась Мелисса, взглянув на Марка. Они лежали на широченной массивной кровати в отеле «Замок Гротен» и разглядывали искусную лепнину на потолке. – Но есть опасность быстро привыкнуть к такой роскоши.

– Мечтать не вредно! – рассмеялся в ответ Марк. – Но я бы посоветовал тебе не расслабляться, а начинать зарабатывать себе на пропитание пением. Бери пример с Кэтрин Дженкинс! – Марк был уже в курсе, что одна из однокурсниц Мелиссы подписала просто мега-контракт с какой-то зарубежной компанией звукозаписи. Он поцеловал Мелиссу, и она свернулась калачиком в его объятиях.

Как замечательно путешествовать вместе с Марком. Все именно так, как она и предполагала. Они добрались на машине до Парижа, обошли там все антикварные лавки, и Марк, изрядно поторговавшись, получил в конце концов то, что хотел. Правда, вначале перетряс все ящики, даже те, что стояли под прилавком, но нашел-таки свои сокровища – старые французские открытки с изображением Жозефины Бейкер и Эдит Пиаф.

Париж в конце лета предстал перед своими многочисленными гостями именно таким, каким его обычно изображают на всяких рекламных проспектах и в туристических путеводителях. Бесконечная череда уютных уличных кафе на Монмартре, художественные музеи и галереи, уличные музыканты и бродячие актеры на площади Опера. Пожалуй, сама атмосфера этого необыкновенного города и сподвигла их превратиться из друзей в любовников, что они и сделали, остановившись в отеле «Де Крильон».

Конечно, они побывали в Версале, объехали поля сражений Первой мировой, нашли место захоронения жениха Фиби Фей Артура Сетон-Росса и двух прадедов дядей Марка. Потом они перебрались в Бельгию, нашли замок Гротен, восставший из руин и пепла в своей первозданной красоте. Идея провести несколько ночей в этом четырехзвездочном отеле показалась им обоим очень разумной: будет время познакомиться с местом поближе и разузнать все то, что они хотят узнать.

Если этот замок изначально принадлежал семье Луи – Ферранда, то приходится констатировать, что в нем мало что осталось от прежнего дома. Нынче замок, расположенный на берегу красивого озера, был переоборудован под отель. Здесь регулярно проводятся всякие конференции, устраиваются свадебные торжества, благо на первом этаже имеется шикарный зал для приемов. Мелисса немедленно сфотографировалась на фоне замка и послала открытку своей подружке Патти. Они посетили Брюгге, полакомились знаменитым местным шоколадом, после чего отправились в исторический музей Брюсселя, где стали наводить справки о героях Сопротивления и даже показали служителю музея награду Ферранда. Рассказ историка потряс их своим драматизмом: кто-то предал подпольщиков, каналы связи были уничтожены, всех арестовали, включая и секретных агентов, заброшенных извне. Потом начались пытки и казни. Мрачные, тяжелые воспоминания. В Гротен они вернулись в подавленном настроении, плохо понимая, какое отношение трагедия, развернувшаяся в этих местах много лет тому назад, имеет к отцу Мелиссы.

– Может, сходить на местное кладбище? – предложил Марк. – Вдруг мы там отыщем следы кого-нибудь из Ван Гротенов.

Одна из горничных в отеле посоветовала им встретиться и поговорить со старым священником, уже отошедшим от дел.

– Отец Кароль сейчас живет в пансионате для престарелых. Этот замок когда-то принадлежал его семье, он прекрасно знает его историю. В годы войны отец Кароль потерял всю свою семью.

Мелисса схватила Марка за руку.

– Нам надо обязательно встретиться с ним! Но только я ведь не знаю ни слова по-французски.

– На меня тоже можешь особо не рассчитывать! Я целых четыре раза заваливал экзамены по французскому в школе.

Как это всегда бывает в небольших городках и местечках, где все знают всех, вскоре их уже сопроводили в местный пансионат для престарелых, в котором сейчас пребывал на покое отец Кароль. Пансионат представлял собой жилой комплекс, состоящий из отдельных домиков, расположенных по периметру просторного двора. В центре двора высилось еще одно здание, похожее по виду на общежитие или больничный корпус. Там их приняли и выслушали. Они попросили дежурную организовать им встречу с бывшим священником. Женщина хорошо говорила на английском и даже предложила им свои услуги в качестве переводчика, если появится надобность в таковых.

– У отца Кароля бывали в жизни и хорошие времена, и тяжелые. Сейчас он всецело погружен в прошлое, но любит, когда к нему приходят посетители.

Дежурная повела их по длинному коридору, и Мел невольно вспомнила последние дни своего отца, проведенные на больничной койке, тот стойкий, специфически больничный запах, которым пропахла вся его палата и который невозможно было выветрить никакими сквозняками.

Старик сидел в кресле рядом с кроватью и смотрел в окно, любуясь аккуратно подстриженным газоном. Пальцы его машинально перебирали невидимую глазу клавиатуру, словно он наигрывал сам себе какую-то только ему одному слышимую мелодию. Дежурная коротко объяснила ему цель визита молодых людей, сказала, что они интересуются судьбой его брата Луи-Ферранда.

– Мой бедный брат! – воскликнул он на хорошем английском. – Что я могу про него сказать? Это был благороднейший человек на свете! Редкостной души и моральных качеств!

Марк слегка толкнул Мелиссу в бок.

– Покажи ему орден!

Она достала награду из небольшой коробочки.

– У меня есть вот это!

Выражение лица старика моментально изменилось, взгляд стал настороженным и колючим.

– Где вы это взяли? Эта вещь не может принадлежать вам!

Старый священник окинул Мелиссу подозрительным взглядом, и в глазах его появилось смятение.

– Эта награда принадлежала моему отцу. Его звали Лью… Льюисом, он жил в Австралии. Перед смертью отец отдал мне орден на хранение. Он понятия не имел, как награда попала к нему.

– Я отдал этот орден Каролине, чтобы она передала его сыну Луи-Ферранда много лет тому назад, почти сразу же после войны, когда она приехала сюда, чтобы разузнать о судьбе моего несчастного брата. А вы говорите, награда оказалась у вашего отца… У вас есть при себе фотографии отца?

Какое счастье, подумала Мелисса, что перед поездкой в Европу она не выложила из сумочки увесистое портмоне, в котором лежали фотографии, старые открытки и вся та информация, которую они с Марком собрали за минувший год. Она тут же вытряхнула на стол все фотографии, письма, открытки. Последней выпала их семейная фотография, на которой они запечатлены все трое, еще до того как мама погибла в автомобильной катастрофе.

Кароль сгреб все фотографии в кучу и стал просматривать их по одной.

– Узнаю-узнаю! Точно он! Он был самым красивым из нас троих, весь в маму! – Лицо старика засветилось радостью.

– Нет, это мой отец! – возразила ему Мелисса. – Мы здесь сняты незадолго до того, как погибла в аварии моя мать. Папе здесь около сорока, я думаю.

Старик все еще продолжал созерцать их семейное фото, по лицу его блуждала довольная улыбка, словно он только что заглянул в собственное прошлое, в те счастливые времена, когда все еще были живы.

– Как же мы мало знаем о том страшном времени и о том, как все это было, – задумчиво обронил он. – А как поживает Каролина? Ей тоже, бедняжке, хватило! Прошла через концлагерь, все ее бросили, забыли о ней. Она до последнего надеялась, что Ферранд жив. Именно я сообщил ей страшную новость о его гибели и увидел, как погас свет в ее очах. Но она вселила в меня тогда надежду, сказала, что у нее есть сын и это сын Ферранда, что мальчик благополучно живет в Англии и что она обязательно познакомит меня с ним. Какое-то время мы переписывались, а потом связь оборвалась. Он – вылитая копия своего отца! Я был бы рад с ним познакомиться!

Мелисса почувствовала комок в горле.

– Папа ушел из жизни в прошлом году. Он попросил меня узнать побольше о его раннем детстве. Нам известно, что в Австралию мальчика привезла с собой его няня, потом мать приезжала за ним, но папа так и остался в новой семье. И больше мы пока ничего не знаем.

– Mais oui… Вот оно что! Теперь понятно, почему она перестала писать мне. В своем последнем письме Каролина написала мне, что ребенка забрали у нее фактически силой. Сама, по своей воле, она бы никогда не отдала Дезмонда в чужую семью. Ведь только мысли о сыне помогли ей выжить в концлагере. И все ее помыслы были только о нем. Она мечтала только о том, чтобы поскорее вернуться домой и жить вместе с сыном. Получается, что обещание, которое она когда-то дала мне, сдержали вы. Вы приехали! Спасибо вам за это! Не расслышал вашего имени, простите!

– Мелисса Александра Бойд. Льюис был моим отцом, а вот Каролины я не знаю и ни разу ее не видела. Впрочем, как и отец.

Волнение переполняло девушку и мешало ей говорить.

Кароль протянул ей руку.

– Знаете, как это бывает в жизни? Иногда круги нашей жизни замыкают те, кто идет за нами. Вот я, к примеру, считал, что семейство Ван Гротен погибло, кануло в Лету, а потом я встречаю Каролину и узнаю, что у нее растет сын от Ферранда. Потом уже она сама теряет своего сына, а у него между тем подрастает дочь. Вот так эти колесики и вертятся без остановки. Каждый из нас совершает свой круг и уходит из жизни. Мой круг уже близится к своему концу, зато ваш – еще только в самом начале! – Старик замолчал. Он явно устал от самого процесса говорения. – Спасибо вам! Огромное спасибо! Вы принесли мне мир и покой. Уверен, Каролина тоже будет гордиться вами, когда все узнает.

Мел в смятении повернулась к Марку. Как ей сказать этому немощному старику, что Каролина не играет в ее жизни никакой роли? Она даже не собирается искать ее. Но вместо этого она лишь тихо обронила:

– Простите, мы вас слишком утомили своими расспросами.

Кароль повернулся к Марку. Веселые искорки запрыгали в его глазах.

– Берегите мою внучатую племянницу! В ее лице я узнаю несравненную красоту моей матушки. Наверное, и характер такой же: сильная и упрямая.

– О да! – кивнул в знак согласия Марк. – Mais oui, exactement, Monsieur.

– Пришлите мне, пожалуйста, фотографию Каролины. И передайте ей мои самые наилучшие пожелания. Я никогда не забуду ни ее печального лица, ни ее безмерного мужества. Она уже тоже немолода, такая, как и я. А старикам нужно, чтобы рядом с ними были молодые, чтобы они помогали им вращать колесо жизни до тех пор, пока оно не совершит свой последний оборот. Да пребудет Господь с тобой, Мелисса! Счастливого пути… И с Богом!

После такого напутствия они вышли просветленными и… улыбающимися.

– Ну вот! Теперь ты просто обязана отыскать эту женщину! – воскликнул Марк. – Хотя бы для того, чтобы сказать ей, что ты встречалась с родным дядей своего отца. Нужно опять прошерстить все регистрационные документы, на тот случай, если Каролина все еще жива. Быть может, она тоже коротает свои дни в каком-нибудь доме для престарелых. Должна же она где-то значиться, в списках избирателей например. Пенсии, налоги, визы, всех нас сегодня легко можно выследить и вычислить. Попытаюсь поискать что-то в Интернете. Авось и повезет. Поразительно! Человек где-то рядом, а мы до сих пор о нем ничего не знаем!

– Почему «мы»? – неожиданно для себя самой вспыхнула Мелисса. – Вообще-то все это касается меня, а не тебя! И поиск тоже веду я, а не ты!

– Почему ты всегда начинаешь искрить, стоит мне только предложить тебе свою помощь?

– Потому что я все и всегда привыкла делать сама.

– Но разве не приятно работать вместе, особенно с человеком, которого любишь? – Марк попытался взять ее за руку, но она тут же выдернула свою руку. Они молча пересекли лужайку перед отелем. Неожиданно Мелисса остановилась и сказала, стараясь не смотреть на Марка:

– По-моему, приятности в этом предприятии уже закончились. А потому всю оставшуюся часть поисков я бы хотела проделать самостоятельно. В конце концов, это – моя семья, и все это касается только меня. И, пожалуйста, не гляди на меня с такой укоризной! Я действительно очень благодарна тебе за все, что ты сделал, но когда я вернусь в Лондон, мне нужно многое обдумать и принять множество решений. Соглашаться ли мне на преподавательскую работу или начинать концертировать и попытаться сделать карьеру здесь? Или лучше вернуться домой? Вот вопросы, которые в данный момент волнуют меня больше всего.

– Но какое отношение все это имеет к поискам Каролины? Человек только что сообщил тебе столько хорошего об этой женщине, а ты намеренно уходишь в сторону и занимаешься всем, только не этим. Кстати, я хотел предложить тебе переехать ко мне. Сара уехала из Лондона.

– Расходы за жилье пополам? Надеюсь, ты не заставишь меня утюжить твои рубашки! – рассмеялась Мелисса, но Марк остался серьезен.

– Какой бес в тебя вселился, Мелисса? Я ни на чем не настаиваю! Так, озвучил вслух свое намерение, и только. Нам было так хорошо вдвоем все это время, и вдруг… Ты словно с цепи сорвалась! – Кажется, Марку уже тоже надоело сдерживать себя.

– Я не готова делить жилье ни с кем! Да и потом, мне нужно быть как можно ближе к академии. В ближайшие дни я собираюсь заняться поисками хорошего аккомпаниатора. Представь, каково это будет тебе, когда я начну распеваться в полный голос ни свет ни заря или бесконечно повторять одни и те же рулады с утра и до позднего вечера! А потому давай пока оставим все как есть!

– Как я понимаю, это означает: «Больше мне не звони! Если надо, я позвоню сама». Прекрасно, прекрасно! Я уловил твой месседж целиком и полностью. Нет общения, нет и обязательств по отношению друг к другу. Просто я подумал… Лондон ведь – не дешевый город для жизни. Вдвоем все же проще…

– Ах, оставь! Завел эту песенку и барабанишь ее снова и снова, без устали. Говорю же тебе, оставим все как есть! И забудем…

Нет, совсем не так хотела Мелисса завершить этот очень важный в ее жизни день. Но почему у нее всегда так? И своих кавалеров она всегда держит на расстоянии вытянутой руки. Что с ней происходит? Сегодня отец Кароль сообщил столько интересного о ее родных. Есть над чем подумать! Скорее всего, Каролина все же не относилась к категории непутевых матерей, как она себе это ранее представляла. Старый священник вспоминал о ней с такой нежностью и любовью, говорил о стойкости ее духа, о личном мужестве, о тех страданиях, которые выпали на ее долю. Все это нужно осмыслить заново. Непростые мысли роятся в голове, а тут Марк со своим дурацким предложением.

Конечно, умом Мелисса понимала, что должна быть благодарна ему за помощь. Но вместо чувства признательности она испытывала один лишь страх. Скорее всего, она еще слишком молода для серьезных любовных отношений. Ну почему, задалась она вопросом, наверное, в сотый раз, нельзя оставить все как есть: легко и необременительно?

Сидя на террасе в ожидании ужина с аперитивом в руке, Мелисса снова взглянула на расстроенное лицо Марка. Что ж, вздохнула она, раз так, то не стоит откладывать объяснение на потом. Лучше расставить все точки над i прямо сейчас, даже если для этого им придется расстаться.

Озеро золотилось в лучах заката, некоторое время Мелисса просто любовалась красотой окружающего пейзажа. Быть может, точно так же любовалась здешними красотами и Каролина, сидя вместе со своим возлюбленным на берегу озера. Неужели мой отец был зачат именно здесь? Нет, все, что касается бабушки, отныне и впредь только ее личное дело. Она сама доведет поиски до конца. Вопрос лишь в том, жива ли еще Каролина.

Ужинали молча и почти сразу же вернулись к себе в номер. Мелисса долго не могла заснуть. Осень уже напомнила о себе первой прохладой, такой же холодок пробежал и между ней и Марком. Кажется, совместный отпуск на сем благополучно завершен. Как станут развиваться их отношения дальше, когда они вернутся в Лондон, было пока непонятно. Но иногда именно то, что остается недосказанным, и определяет ход дальнейших событий. Одно Мелисса знала абсолютно точно: какое-то время ей лучше побыть одной. Она должна определиться с планами на будущее и обязательно включить в эти планы поиски бабушки. Надо торопиться, пока еще не поздно.

Поиски начались неудачно. Мелисса попыталась найти место жительства Каролины у риелторов, занимающихся сдачей внаем ее дома в Далрадноре. Но человек, занимающийся именно этой недвижимостью, назвал ей лишь адвокатскую контору в Лондоне, с которой он согласует все дела. При этом он добавил, что адвокатская контора – это единственный доверитель, который вправе распоряжаться всем имуществом миссис Ллойд-Джоунз. Мелисса почувствовала себя настоящим Шерлоком Холмсом. Методом логических умозаключений она принялась отсекать одну веточку поисков за другой, а время между тем продолжало бежать. Иногда она уже начинала жалеть, что так опрометчиво повела себя с Марком. Тот бы сильно облегчил ей работу. Но после возвращения в Лондон они виделись только единожды: сходили вместе в театр, и то потому, что билеты были куплены заранее. Он обещал приехать на ее первый сольный концерт уже за пределами Лондона, но потом она забыла напомнить ему о концерте, и он не приехал.

На лестничной площадке рядом с ее квартирой поселились новые студенты, с которыми она еще даже не успела познакомиться. Анджи получила место в оркестре, Циллу пригласили для прослушивания на освободившиеся вакансии в хоре одного из оперных театров. Скоро все они разлетятся по белу свету в разные стороны. Странным образом Мелисса вдруг потеряла интерес к оперному искусству как таковому. Карьера оперной дивы уже не прельщала. Идея посвятить себя выступлениям в качестве солистки вместе с различными хоровыми коллективами нравилась ей гораздо больше, однако – вот беда! – оплачиваются такие концерты весьма скромно, а потому без преподавательской работы никак не обойтись.

Аделаида была так далеко, слишком далеко, чтобы отправляться туда на рождественские праздники. А потому Мелисса уже заранее определилась с тем, что проведет второе Рождество подряд в Лондоне со всеми атрибутами зимнего праздника: перезвон колоколов, прогулка по парку, забавные пантомимы, концерт с исполнением рождественских гимнов и, конечно, снег. На рождественскую вечеринку соберутся и другие студенты, приехавшие на обучение из Австралии. В компании соотечественников будет, конечно, веселее, но все равно это совсем не то, что встречать Рождество дома.

В один из дней прямо после занятий Мелисса договорилась о встрече в адвокатской конторе «Бенсон, Харлоу и Форд». Все, что она могла предоставить юристам, – это устный пересказ добытой информации, старые фотографии и копии записи даты крещения отца в приходской церкви и его свидетельства о рождении, выданное регистрационной службой Шотландии. Впервые Мелисса получила точные данные о том, когда именно родился ее отец. Правда, Джесс, надо отдать ей должное, проследила за тем, чтобы свой день рождения ее приемный сын отмечал именно в тот день, когда он и родился. Луи-Ферранд нигде не фигурировал в качестве отца ребенка, при крещении в книге регистраций было записано, что отцом ребенка является Тобиас Ллойд-Джоунз, который на тот момент был помечен как умерший.

В приемной Мелиссу встретила строгая секретарша с каменным выражением лица. Мелисса коротко пояснила цель своего визита, ее пригласили в рабочий кабинет и велели обождать.

Пятью минутами позже в кабинете появилась молоденькая девушка, по виду почти школьница, с папкой документов.

– Согласно тем данным, которыми мы располагаем на сегодня, мисс Бордман, или миссис Ллойд-Джоунз, является единственной наследницей имения и всего состояния покойной мисс Фей по ее завещанию. Последние годы они проживали раздельно, и согласно положению о bona vacantia, то есть о бесхозном имуществе, наследство будет передано в установленные сроки государству, если не объявится законный наследник. У нас нет юридического документа, подтверждающего законность брака мисс Каролины Рослин Бордман и Тобиаса Ллойд-Джоунза, но вы только что предъявили нам доказательство того, что наследник существует.

– Это Дезмонд Льюис, мой отец.

– Да, мы знаем! Но если вы сказали, что он уже умер, тогда вы автоматически становитесь… Хотя кто знает! Быть может, эта Каролина еще жива…

– Я пришла к вам не ради денег. Я просто хочу найти ее.

– Если бы вы знали, как мы все хотим этого! Но ее практически невозможно вычислить. И это при том, что ее второе имя не совсем типичное. Мы не располагаем никакими достоверными сведениями о ней, мы даже не знаем, жива ли она.

Солидная юридическая контора не сумела отыскать Каролину. Как же это сможет сделать она, испугалась Мелисса собственной самонадеянности. Оставалось только обратиться в военный архив. По словам Кароля Гротена, Каролина была узницей концлагеря. Наверняка армейские документы сохранились, но в архиве, судя по всему, ей предстоит непочатый край работы. Вот тут Марк бы ей очень помог, но – увы-увы! – они уже с ним расстались. И обращаться к нему за помощью вторично она не намерена. Поищет другие пути и способы.

Цилла предложила ей воспользоваться ресурсами World Wide Web и разместить там свой запрос.

Мелисса поразилась, сколько людей откликнулось на ее просьбу. Многие из тех, кто любит часами сидеть в Интернете, обращались к ней с самыми умопомрачительными предложениями и советами, не имеющими ничего общего с целью ее поисков. Пару завзятых программистов, судя по всему, пребывающих еще в подростковом возрасте, предложили ей просмотреть списки всех женщин, служивших в свое время в секретных подразделениях или участвовавших в работе различных добровольческих женских организаций. Колоссальный объем работы!

Никто не откликнулся на информацию о том, что Каролина Бордман когда-то училась в школе Святой Маргариты. Время шло, но поиски топтались на месте. А между тем сама Мелисса постоянно чувствовала некое внутреннее напряжение, заставлявшее ее торопиться. Ей часто стал сниться отец. Он улыбался, махал ей рукой, пытался что-то сказать, но что именно он говорил ей, она так ни разу и не расслышала.

Следующее ее выступление было приурочено к рождественскому исполнению оратории Генделя «Мессия». Надо приступать к усиленным занятиям вместе со своим преподавателем по вокалу, чтобы подойти к концерту в наилучшей форме. Поиски на время пришлось отложить. Мелисса даже подумывала о том, чтобы обратиться за помощью к частному детективу, вот только ее бюджет пока никак не мог потянуть такие траты. К тому же у нее образовался флюс, боль была такой адской, что пришлось немедленно бежать к дантисту.

Сидя в кабинете зубного врача и разглядывая унылые лица других посетителей, Мелисса попыталась отвлечься и сосредоточиться на чем-нибудь более веселом. Вначале она долго и сосредоточенно разглядывала золотых рыбок в аквариуме, потом стала листать стопку старых журналов с порванными страницами и разгаданными как один кроссвордами. Типичные глянцевые журналы с фотографиями всяких селебритиз, на созерцание которых так падки читатели и читательницы таких, скажем, изданий, как «Леди» или «Скачки». Мелисса медленно переворачивала страницы в надежде найти что-то стоящее для чтения, но тут ее внимание привлекла статья, посвященная приюту для спасенных животных. Масса фотографий, на которых запечатлены симпатичные пони, ослики, тут же указаны реквизиты благотворительного фонда имени Мадж Коттислоу в Херефордшире.

Мелисса так никогда и не поймет до конца, что именно заставило ее взглянуть в этот самый дальний угол статьи, где значилось также еще и имя и адрес секретаря-казначея фонда: Каролина Рослин.

– Не может быть! – воскликнула Мелисса вслух так громко, что все остальные пациенты в недоумении уставились на молодую девушку. К счастью, ей не пришлось объяснять свой порыв, ибо в этот момент ее пригласили в кабинет врача.

– Наконец-то я тебя нашла! – тихо прошептала она, прижимая драгоценный журнал к груди. – Это ведь точно ты, и только ты!

48

Калли все время трясло от холода. Возможно, поэтому она чувствовала общую слабость. Усталость наваливалась на нее тяжким грузом, да и другие недомогания давали о себе знать. Наверное, ноябрь в этом году выдался не по погоде холодным и морозным, размышляла она. А пока ранним утром накормишь всех животных, натаскаешься корзин с сеном… Лошадям в конюшне было тепло и комфортно, вот только трубы, по которым вода поступает в поилки, перемерзли. Покопавшись среди вещей, Калли отыскала непромокаемую куртку, старую душегрейку из овчины и сапоги на толстой подошве, но теплая одежда все равно не согревала.

Газ в баллонах закончился, канистра с топливом была пуста, но оставался еще электрочайник, в котором можно было вскипятить воду или приготовить что-то из горячего. Хотя есть категорически не хотелось.

– Прояви благоразумие, старуха! – уговаривала она себя. – Закутайся по уши. Пей все время горячее. И на голову нахлобучь старую шляпу.

Ей ли не знать, какую опасность представляет переохлаждение? Вот только почему с таким трудом ей дается каждое движение?

Однако прежде всего – животные. Вера и Роджер Хейз, живущие в деревне, подойдут чуть позже и позанимаются с лошадьми, сделают хотя бы несколько кругов с каждой из них по двору. Ведь лошади не должны застаиваться в стойлах. Еще один ослик пасется на привязи в поле. Но с ним она потихоньку управится сама. Небольшая прогулка по свежему воздуху пойдет ей только на пользу и онемевшие от холода ноги слегка разомнет. Вот только голова! Если бы не эта проклятая головная боль, терзающая ее уже несколько дней подряд! Калли с трудом поднялась с кресла.

Нужно обязательно забрать почту. Почтовый ящик установлен в дальнем конце лужайки. Наверняка пришли письма с новыми пожертвованиями после их последнего обращения к общественности с призывом о помощи. Какие-то суммы перечислялись на их счет регулярно, но всего этого крайне мало для поддержания фермы на должном уровне. К тому же с каждым месяцем поток пожертвований уменьшается. Если эта тенденция сохранится и дальше, то придется искать питомцам новое пристанище. Однако другие приюты отнюдь не горят желанием расширяться: у них те же проблемы с нехваткой средств.

– Не начинай переживать заранее! – уговаривала себя Калли. – Спокойно делай свое дело, а там, глядишь, все и образуется. Главное – сама встань на ноги! Движение и еще раз движение! Нет времени прохлаждаться.

Калли с трудом добрела до водопроводного крана на кухне. Открыла кран – ни капли воды. Три тысячи чертей! Неужели водопроводные трубы перемерзли и в доме? Вот тогда совсем беда! Даже стакан горячего питья она не сможет себе приготовить. Разве что на дне старого чайника осталось немного воды вместе с накипью.

Она глянула на бутылку вина, пылившуюся уже много лет на ее туалетном столике. Вещественное напоминание о том, что она всегда может выпить, если ей этого захочется. Но даже вид спиртного не взбодрил ее в это утро.

– Вперед! Шевелись! Что подумала бы про тебя Мадж, если бы увидела, как ты увиливаешь от работы?

Тяжелая куртка давила сверху, огромные сапожищи, словно кандалы, сковывали каждый шаг. Калли с трудом отворила кухонную дверь и вышла на улицу. Она нашла металлический совок: надо постучать по трубам, попытаться пробить лед, чтобы пошла вода. Но стоило ей взять совок в руку, как острая боль пронзила грудь. Она даже согнулась пополам, не в силах сделать вдох. Неожиданный приступ напугал.

– О боже! Только не сейчас! И не здесь! – воскликнула Калли через силу. Но никто не отозвался. Только лошади подняли головы на звук знакомого голоса. Нужно немедленно позвонить врачу. Она еле доползла до телефона. Пожалуй, это было самое долгое путешествие в ее жизни, когда каждый шаг казался вечностью.

– Ну, вот все же доползла кое-как, старуха! – подбодрила она сама себя и вздохнула с облегчением. И в ту же минуту новая волна боли накрыла ее с головой, и она безвольно опустилась на коврик.

49

Мелисса выехала из Лондона в пятницу вечером. Дорога лежала на запад. Маневрируя в сплошном потоке автомобилей, устремившихся вон из города, как это всегда бывает накануне выходных, она все еще пребывала в нерешительности. А может, лучше повернуть назад, пока еще не поздно? Ей надо попрактиковаться под записи на компакт-дисках, у нее репетиции накануне выступления. А она вместо того, чтобы работать, работать и еще раз работать, тратит свое драгоценное время на поездку в Херефордшир. По прогнозам синоптиков, погода будет холодной, но ясной. Маршрут путешествия она изучила заранее по атласу автомобильных дорог и выбрала кратчайший путь до аббатства Брайерли.

Собственно, это последний ее свободный уик-энд вплоть до самого Нового года, а потому либо сейчас, либо никогда. Вполне возможно, она гонится за синицей в небе и никаких практических результатов поездка не даст. Но внутренний голос подсказывал Мелиссе, что она напала на верный след. И речь идет не о простом совпадении имен. Именно чутье и толкало ее вперед, и торопило, торопило… Нехорошо, что она не поставила в известность Марка о своем открытии, корила она себя, но он так и не ответил на ее последний телефонный звонок, а голос на автоответчике сообщил ей, что он в отъезде, работает где-то за пределами Лондона. Не то чтобы Мелиссу сильно обидело, что, вернувшись из командировки, Марк так и не соизволил перезвонить ей, но все же задело. И в отместку она тоже решила попридержать свои сногсшибательные новости при себе.

Как хорошо им было вместе в Париже и потом в Бельгии. Какие волшебные ночи они провели, занимаясь любовью! Марк оказался в постели просто супермачо, вздохнула она и отрешенно улыбнулась, припомнив некоторые подробности. Но просто время для любовных утех они выбрали неподходящее. У нее были свои планы, у него – свои… Как бы то ни было, а финальную часть поисков Мелисса решила провести самостоятельно.

Хотя второй водитель ей бы сейчас совсем не помешал. Почему она так резко оборвала свои отношения с Марком? Ведь он же ей нравился. Вот так всегда! Стоит ей завести очередной роман, и она тут же торопится распрощаться с поклонником. Не доверяет она мужчинам, что ли? Впрочем, причины столь странного поведения были ей вполне очевидны, к психотерапевту не ходи. Конечно же, все упирается в покойного отца. Сколько раз он обещал матери завязать с пьянством, а потом начинал все сначала. Ведь это отец всецело повинен в смерти мамы. Тогда зачем она разыскивает по всей Британии какую-то старуху-алкоголичку? Зачем мечется то в Шотландию, то в Бельгию, пытаясь восстановить историю рождения отца? Вот и сейчас потащилась в такую даль, к самой границе с Уэльсом. Зачем ей все эти хлопоты? Ему надо было, пусть бы и искал себе на здоровье!

Да, мой дорогой папочка, именно так! Тебе надо, тебе и искать! С какой стати мне сидеть за рулем, мчаться на другой конец страны, заметь, чужой страны, чтобы решать твои дела? И снова заметь, твои, а не мои! Все это меня совершенно не касается. Да, эта таинственная Каролина, или как там ее, может, и имеет какое-то генетическое родство со мной. Ну и что из того? Она все равно для меня чужой человек.

Этот мысленный спор с отцом длился и тогда, когда за окнами автомобиля замелькали сначала городские пригороды, и потом, когда она миновала очередную развязку и переместилась на шоссе с двусторонним движением и вокруг пошли уже идиллические сельские пейзажи. Конечно, глупо тратить свободное время на всякую ерунду. Вот и сегодня! Вначале она долго искала подходящую придорожную гостиницу для ночлега, потом попыталась вздремнуть пару часиков, несмотря на то, что за стенкой в соседнем номере дико орал телевизор.

С шумными соседями она поквиталась на следующее утро, причем самым гадким способом. Поднялась чуть свет и стала распеваться, причем во весь голос. Как известно, вокализы мертвого способны поднять с постели, не то что разбудить живого. Напевшись всласть, Мелисса побежала в ближайшее кафе, чтобы позавтракать и снова в путь. Главное – успеть улизнуть из гостиницы до того момента, когда доведенные до отчаяния соседи ринутся к администратору с жалобами на певицу. Все же, что ни говори, а хороший оперный голос может оказаться полезным не только по своему прямому назначению.

Чем ближе она подъезжала к Литл-Брайерли, тем больше радовалась, что напялила на себя сразу несколько свитеров, а горло обмотала шарфом. Деревня как деревня: одна длинная улица без названия, почтовое отделение, паб и красивая церквушка из золотистого камня, предположительно то самое аббатство Брайерли. Уже на выезде из деревни она увидела самодельный щит с указанием дороги к лошадиному приюту Мадж Коттислоу. Типичная проселочная дорога, петляющая среди полей и перелесков и обдуваемая ветрами со всех сторон. По обе стороны дороги застыли, словно часовые, могучие деревья, их голые кроны изогнулись почти до самой земли, царапая ветвями крышу капота. Но вот и сама ферма. Ворота открыты, дальше идет узенькая тропинка. Вдалеке стоит припаркованная машина и виднеется стойло для лошадей.

Мелиссу затрясло от волнения. Прямо перед собой она увидела красивый дом из золотистого камня с окнами и соломенной крышей. По всему было видно, что дому не одна сотня лет. Слава богу, вздохнула Мелисса, с облегчением откинувшись на спинку сиденья, ее миссия подошла к концу. Она нашла затерянный в такой глуши уголок, в котором обитает Каролина. Из постройки, похожей по виду на конюшню, показалась женская фигура в бриджах для верховой езды и в зеленых резиновых сапогах.

Мелисса выпрыгнула из машины, улыбаясь во весь рот. «Наконец-то я тебя нашла!» – подумала она.

– Полагаю, вы Каролина Рослин? – проговорила она, делая несколько шагов по направлению к женщине. Она старалась держаться непринужденно, но внутри у нее все дрожало. Странно молодо выглядит эта женщина для своих восьмидесяти с лишним лет.

– Что вам угодно? К сожалению, мисс Рослин нет. Меня зовут Вера Хейз. Если вы насчет того, чтобы привезти к нам на постой еще одну лошадь, то в данный момент я, к сожалению, вынуждена ответить вам отказом. Мы больше никого не принимаем. Приют в скором будущем должен будет переместиться на новое место.

В первый момент Мелисса даже растерялась от неожиданности.

– Нет-нет! Мне нужна именно мисс Рослин. Я проделала такой долгий путь, чтобы повидаться с нею, из самого Лондона. Меня зовут Мелисса Бойд. А где мне найти мисс Рослин?

– Боюсь, вы опоздали…