Обманчивая реальность Робертс Нора
– Это даст нашим ребятам возможность как можно тщательнее провести обыск. – Ева посмотрела на часы и сделала мысленные подсчеты. – Я хочу устроить очную ставку с его родителями, после чего, пока он будет сбит с толку, подкину ему что-нибудь из того, что они найдут у него в квартире. Он умный. По крайней мере, ему должно хватить ума, чтобы понять, что у нас есть чем загнать его в угол. Возможно, он предложит сделку.
– Прокурор никогда не даст на это согласия. Более того, когда вы закончите с ним, за него возьмется бюро.
– Все так, но даже тот, кто сорвался с обрыва, надеется, что сумеет ухватиться за выступ. Дайте ему пару минут на то, чтобы успокоиться. Я же пока верну на место мои доски.
– Кстати, мне показалась любопытной одна вещь, – сказала доктор Мира. – Он назвал оба массовых убийства «достижениями».
– Я вас поняла. Можно это как-то использовать?
– Безусловно.
Пока Ева приводила в порядок демонстрационные доски, ее команда основательно прочесала квартиру Коллуэйя.
На взгляд Рорка, его обиталище было слишком модным, слишком стильным и слишком безликим. Открытое жилое пространство и кухня были выдержаны в черно-белых и серебряных тонах. Лишь кое-где виднелись яркое пятно или полоса – фиолетовые подушки, красная скатерть на столе, которые еще больше подчеркивали общую холодность жилища.
Прямые линии, подумал Рорк, холодный свет, стильная бытовая техника. Квартира была скорее похожа на иллюстрацию из модного журнала, чем на среду обитания живого человека.
– С чего начнем? С электроники? С гаджетов? – спросил Рорка Фини.
– Ты не против, если я сначала просто поброжу вокруг, чтобы получить общее впечатление?
– У меня уже сложилось мнение. – Фини огляделся по сторонам. – Похоже на выставочный образец в витрине. Сдается мне, никто ни разу не прилег подремать на этом диване, не включал настенный экран.
– Но на жилище того, кто замыслил массовое убийство, тоже не слишком похоже. Что ты скажешь?
– А чем еще тут можно заняться? Стоит минут пять посидеть на этих стульях, как твоей заднице потом болеть еще целую неделю. – Фини даже поморщился, глядя на них. – Так и убить кого-то недолго.
– В таком случае я не рискну сесть ни на один из них.
– Давай, броди, если хочешь. А я пока проверю его линк и его комп.
Рорк тем временем направился в главную спальню. Рейнеке и Дженкинсон уже основательно прошерстили платяной шкаф и теперь взялись за бюро.
Спальня Коллуэйя была оформлена в серых тонах, отметил Рорк. Здесь были представлены все оттенки серого – от светло-дымчатых до графитовых. Рорк подумал, что владелец спальни был убежден, что серый успокаивает нервы, а в этом сезоне так вообще был последним писком моды, хотя на самом деле это серое однообразие угнетало.
Так и убить кого недолго, мысленно повторил Рорк слова Фини.
– Это все равно что спать в клубах тумана, – прокомментировал Рейнеке. – Как-то здесь все уныло, честное слово. Даже телку трахнуть не хочется.
– Не уныло, а стильно, что для него куда важней, чем трахнуть телку, – возразил Рорк.
Рейнеке лишь покачал головой:
– Извращенец.
Рорк улыбнулся и шагнул к платяному шкафу, которым занимался Дженкинсон.
– Тут у него шмоток немерено. Туфель, которые он ни разу не надевал. Все чистое, аккуратное.
– М-м, – задумчиво промычал Рорк, рассматривая внутреннее пространство шкафа, после чего побрел в ванную.
Там было чуть пестрее – местами белоснежная, местами перламутровая, местами розовая или персиковая, местами кремовая или бежевая расцветка. Интерьер ванной комнаты дополняла огромная белая ваза цветов осенних оттенков, но и она смотрелась как инсталляция. Если не сказать, бутафория.
Помнится, в дни бесшабашной юности, подумал Рорк, мне нравилось так бродить по чужим домам. Забравшись в дом, он пытался представить себе людей, которые там жили, угадать их привычки, образ жизни. Проще всего было определить их материальное положение – что ели, что пили, какие вещи носили.
Для уличного мальчишки, у которого за душой не было ни гроша, это был мир, полный чудес, который он при всем желании не мог унести с собой.
И вот теперь, бродя по квартире Коллуэйя, он видел, как тот жил, и ему было понятно раздражение Рейнеке.
– Никаких секс-игрушек или прибамбасов, порножурналов или видео.
– Секс – не из области его интересов.
– Я же говорю, извращенец.
Спальня предназначалась исключительно для сна, сделал вывод Рорк. Для одевания и раздевания. Не для развлечений, не для работы. Лишь для сна и еще для того, чтобы демонстрировать ее гостям. Хотя вряд ли здесь бывали гости, подумал Рорк, переходя из спальни в кабинет.
– Посмотрим, что здесь, – пробормотал он.
Похоже, если жизнь и била ключом, то именно здесь. Цветовая гамма была яркой и насыщенной, кричащей и была призвана стимулировать, подстегивать. Здесь сталкивались самые разные оттенки, создавая иллюзию движения, деятельности, жизни.
Перед закрытым жалюзи окном стоял внушительный, черный полированный стол, а перед ним – столь же внушительное оранжевое кожаное кресло.
Мощный, навороченный компьютер. Интересно, что хранится в его памяти? Длинная, мягкая ярко-зеленая софа, столик с темно-синей столешницей, головокружительный орнамент ковра, взятые в черные рамки картины на стенах в тех же кричащих тонах.
Кроме одной, отметил про себя Рорк. Красивый, слегка меланхоличный пейзаж – Рим. Испанская лестница, омытая полуденным солнцем.
Поскольку картина была единственным достойным внимания полотном, Рорк подошел к ней, чтобы изучить внимательнее. Снял со стены, перевернул, проверил раму, потрогал паспарту.
Не найдя ничего подозрительного, вернул на место.
Довольно симпатичный кабинет, сделал он вывод. Кофеварка, мини-холодильник. Он сам устроился бы здесь с удовольствием. Красиво, стильно, все необходимое под рукой.
С этими мыслями он распахнул двойную дверь в кладовую и улыбнулся. Полки, нагруженные оргтехникой, стопки дисков, даже небольшая посудомоечная машина.
– Какая-то ты тесная, будто тебя сюда лишь недавно втиснули.
Рорк присел на корточки и внимательно присмотрелся к полкам, аккуратно снял все, что на них стояло, и постучал кулаком по задней стенке.
– Ага, вот оно что.
Коллуэй наверняка считал себя виртуозом предосторожности и изобретательности, когда поставил здесь фальшивую стену, загороженную полками. Да, он легко мог провести человека ненаблюдательного, например, приходящую уборщицу или даже не слишком внимательного копа. Рорку понадобилось менее трех минут, чтобы отыскать поворотный механизм. Стоило ему нажать на рычаг, как полки развернулись и позади них показался вход в небольшое помещение.
Все понятно, сделал вывод Рорк. Вот где ты варил свое смертельное зелье.
Грибы в стеклянных банках, семена, химикаты, порошки, жидкости – все до единого, скрупулезно снабженные этикетками. Хотя лаборатория была крошечной, в ней имелось все необходимое. Для одной-единственной цели, добавил про себя Рорк. Спиртовки, чашки Петри, миксеры, микроскоп, небольшой, но мощный компьютер – все довольно новое, отметил Рорк, и дорогое.
Затем глаз его выхватил блокнот: старый, обложка потрескалась и выцвела. Рорк осторожно пролистал находку. Затем снова присел на корточки и, сняв крышку с одного из ящиков, порылся в фотографиях, блокнотах, газетных вырезках. Ему попалась даже потрепанная Библия. А потом отыскалось нечто такое, в чем он опознал манифест – написанный от руки текст, под которым стояла подпись Мензини.
Выйдя из лаборатории, Рорк прошел по коридору.
– Кажется, я нашел то, что вы ищете.
С этими словами он вернулся в гостиную.
– На этом компе ничего, – буркнул Фини. – Этот ублюдок им почти не пользовался.
– Эта комната предназначена для того, чтобы пускать пыль в глаза. В кабинете, за фальшивой стенкой с полками, у этого мерзавца настоящая лаборатория.
Не успел Рорк закончить фразу, как Фини поднял голову и втянул носом воздух, словно почуявший кровь волк.
– Если я правильно помню формулу, – продолжил Рорк, – там имеется все необходимое, а также журналы. В одном из них прописана, четко и ясно, эта самая формула. Есть и более свежие, сделанные от руки записи. Я также нашел фотографии и личный манифест Мензини. Кроме того, у нас есть компьютер, в котором наверняка отыщутся куда более интересные вещи.
– Теперь ему не отвертеться.
– Похоже на то. Я сообщу лейтенанту.
– Скажи ей, что мы сейчас все привезем. Она может начать его «поджаривать». – С этими словами Фини направился в кабинет. – Когда мы завершим это дело, я угощу тебя пивом.
– Ловлю на слове, – ответил Рорк и, взяв, коммуникатор, позвонил Еве. Через пару секунд ее лицо появилось на экране.
– Давай, порадуй меня чем-нибудь.
– Как тебе небольшая тайная лаборатория, в которой хранятся все необходимые ингредиенты, а также формула самого вещества? А еще дневник Мензини и компьютер, в котором наверняка отыщется немало интересного!
– О господи! С меня причитается хороший секс.
– Дженкинсон говорит: «Ха-ха».
– Ради бога…
– Шучу, дорогая моя. В данный момент я совершенно один и с радостью принимаю твое предложение. Кстати, как там твой подопечный? Ты его, часом, не отпустила?
– Нет, его пришлось задержать, чтобы не ушел. Я предъявила ему обвинения и теперь намереваюсь выбить признание и как можно больше подробностей. Ты помог нам прижать его к стенке.
– Фини сказал, что доставит все в управление.
– Ты не мог бы поподробнее? Чтобы я могла предъявить ему в качестве неопровержимой улики?
– Лаборатория расположена за фальшивой стенкой с полками в его кабинете. Блокнот, в котором содержится формула, имеет кожаный переплет – выцветшая коричневая кожа, потрескавшаяся от времени. Но в нем имеются и более свежие записи, сделанные от руки, в том числе с этой же самой формулой. Кроме того, в лаборатории есть ящик, в котором свалены другие блокноты, старые фотографии, даже старая Библия и манифест, подписанный собственноручно Мензини – «Конец Света».
– Думаю, этого хватит. Сейчас им занимается доктор Мира. Я поставлю в известность Тисдейл и Пибоди. Считай, что дело раскрыто.
– Тогда до скорого.
– Угу. Погоди, что-то не так? Слышу по твоему голосу.
– Да не. Просто его жилище. Оно такое депрессивное. Нет-нет, сам дом очень даже приличный, так сказать, с характером. И квартира сама по себе неплоха. Но только какая-то холодная и безжизненная. Единственная комната в ней, где ему, по всей видимости, было хорошо и уютно, где он ощущал себя нормальным человеком, – это рабочий кабинет. И эта лаборатория.
– Что мешало ему им быть? Это его собственный выбор. Не надо его жалеть.
– Да я не жалею. Но я вижу его здесь, как он самоутверждается за счет крови и смерти чужих людей. Печально.
– Забирайте улики и уходите. До того как мы займемся сексом, было бы неплохо слегка напиться.
– А вот это уже кое-что. До скорого, лейтенант. – Рорк выключил линк и с улыбкой посмотрел на Рейнеке. Тот прочистил горло:
– Извини, я не хотел подслушивать.
– Подумаешь! Ты же знаешь, я не извращенец.
Рейнеке фыркнул:
– Никогда не сомневался. Просто Фини подумал, что тебе будет интересно взглянуть на комп. Говорит, что все данные зашифрованы.
– Отлично! Будет чем заняться на досуге.
– И пожалуйста, не говори лейтенанту, что я слышал ее слова. Ну, про секс и все такое.
– Думаю, так будет лучше и тебе, и мне.
19
Ева быстро прошла в комнату для наблюдения и набрала номер Уитни.
– Свяжите меня с коммандером, – потребовала она, когда ей ответил его секретарь. – Срочно.
– Минутку, лейтенант.
Она протолкнулась в двери мимо Пибоди и Тисдейл, наблюдавших, как доктор Мира обрабатывает Коллуэйя.
– Все, он в наших в руках, – сообщила она, когда Пибоди открыла было рот. – Коммандер, в данный момент Коллуэй находится в комнате для допросов, где с ним разговаривает доктор Мира. Ему предъявлено обвинение в массовом убийстве. Группа, проводившая обыск, нашла тайную лабораторию. Они доставят сюда его электронику, блокноты и химикаты. Все, чем он пользовался.
– Закругляйтесь, – ответил Уитни. – Я сейчас буду у вас.
– Комната для допросов «А», – уточнила Ева. Пибоди победно потрясла в воздухе кулаками, Тисдейл достала свой коммуникатор. – Я присоединюсь к ним и завершу это дело. Нужно поставить в известность прокурора, чтобы сюда кого-нибудь прислали.
– Не торопись. Сначала с ним поговорю я.
– Слушаюсь. – Тисдейл отключила линк, затем вновь подняла указательный палец и набрала номер Рео.
– Шер Рео слушает.
– Коллуэй в комнате для допросов «А», и у нас достаточно улик, чтобы упечь его за решетку.
Миниатюрная блондинка на том конце линии потянулась за пиджаком.
– Босс сейчас в суде. Я с ним свяжусь и направлю к вам. А пока сообщите мне подробности.
– Мы подтвердили его связь с Мензини. Он располагает формулой. В его квартире имеется лаборатория со всем необходимым оборудованием и химикатами. Если вам нужно больше, приезжайте сюда.
Тисдейл отключила коммуникатор.
– Он сказал что-то такое, за что я могу уцепиться? – спросила она.
– Он утверждает, что никак не связан с Мензини, и требует, чтобы ему разрешили позвонить родителям. Они наверняка о нем беспокоятся. Мира действует в лайкровых перчатках, мягко и нежно, и он пытается этим воспользоваться. – Пибоди громко вздохнула: – Матерь Божья, Даллас. Неужели он все это хранил дома?
– Разумеется, он принимал меры предосторожности. Однако пребывал в уверенности, что нам ни за что не обнаружить связь. Рассчитывал, что все будет шито-крыто.
– Я только что связалась с начальством, – доложила Тисдейл, убирая коммуникатор в карман. – Бюро подготовит для него обвинение в терроризме. В дополнение к вашему, в массовом убийстве, лейтенант, – поспешила добавить она. – А не вместо.
– Отлично. Лично мне наплевать, по какой статье он будет гнить в тюрьме до конца своих дней.
В следующую секунду в дверях показался Уитни.
– Коммандер, – поприветствовала его Ева.
Он кивнул и сквозь стекло посмотрел на Коллуэйя.
– На первый взгляд вполне заурядный тип. Типичный офисный клерк в хорошем костюме. Такого ни в чем не заподозришь.
– В этом и вся проблема. Сам он не считает себя заурядным. Именно поэтому он здесь. И с минуты на минуту расколется.
– Если, конечно, он и вправду хранил у себя формулу вещества и все необходимые ингредиенты, – сказала Тисдейл. – Плюс показания его родителей, которыми мы располагаем, плюс биологическая связь с Мензини. Его признание – вещь второстепенная.
– Только не для меня. Он должен лично сказать, что натворил. Причем он сделает это, глядя мне в глаза. Пибоди, иди туда к ним. Смотри на него в упор, но ничего не говори, не отвечай, если он вдруг заговорит с тобой. Шепни доктору Мире, что у нас есть новые улики и что к вам сейчас присоединюсь я. Пусть она обрабатывает его до моего появления. В общем, давай к ним, встань у стены, сделай каменное лицо и буравь его глазами. Пусть понервничает.
– Каменное лицо, – откликнулась Пибоди и, стиснув зубы и нахмурив брови, вышла вон.
– Я тоже хотел бы поговорить с ним, – заявил Уитни.
– Простите, коммандер, но мне так удобнее. Пусть будет лишь он в окружении женщин.
– Понял.
– Пусть они сначала походят вокруг него кругами, – пояснила она Тисдейл. – Он ждет прямого удара и готов к нему. Я же намерена потихоньку выкрутить ему руки, чем еще сильнее задену его самомнение. Вам понятна моя тактика?
– Да.
– Коммандер, могу я попросить вас, чтобы, как только здесь появится прокурор Рео, вы перенаправили ее к нам. Еще одна женщина окончательно собьет его с толку, – обратилась она к Уитни.
– Непременно.
Отдав необходимые распоряжения, она первой вошла в комнату для допросов.
– Лейтенант Ева Даллас. Агент Миу Тисдейл. Считаем своим долгом извиниться перед вами, доктор Мира, за то, что вынуждены вас прервать. Тем не менее вы можете остаться, если пожелаете.
– Это чушь собачья! – выкрикнул Коллуэй и, ткнув пальцем, указал на стол. – Я только что сказал доктору Мире, что вы путаете меня с кем-то еще. Я никогда не слышал ни о каком Мензини. Мой дед с материнской стороны, капитан Эдвард Грегори Хаббард, был удостоен военной награды. Я легко могу это подтвердить. Я требую, чтобы мне дали немедленно связаться с родителями. Я по закону имею на это право.
– Имеете, но только не в том случае, когда вам предъявлены обвинения в терроризме, – возразила Ева и, пожав плечами, села. – К тому же мы тоже имеем право держать вас здесь в течение сорока восьми часов, без объяснения причин. Это, конечно, тоже не подарок, но что поделать.
– Если произошла ошибка, – доктор Мира развела руками, – то, думаю, есть смысл вызвать сюда родителей мистера Коллуэйя. Тем самым можно избавить его от дополнительного стресса, а заодно и сэкономить время. Они наверняка помогут нам прояснить историю с дедушкой.
– Я не позволю, чтобы мои родные подвергались допросам со стороны некомпетентных полицейских и федеральных агентов, которым в каждом законопослушном гражданине мерещатся террористы. – Коллуэй с вызовом сложил на груди руки. – Я подожду. В течение сорока восьми часов вы не дождетесь от меня ни единого слова.
– Хорошо. Но вам придется нас выслушать. Мы можем – и непременно это сделаем – провести анализ ДНК, чтобы доказать, что Джузеппе Мензини ваш дед.
– Давайте, буду только рад.
– И как только мы это докажем, вас подадут не просто тепленьким на блюде, но в окружении весьма любопытного гарнира. Откуда вам известно про культ Красного Коня?
Коллуэй, словно нашкодивший ребенок, отвернулся к стене.
– Ибо нам интересно, с какой это стати вы упомянули культ Красного Коня в связи с массовыми убийствами в кафе и баре. Как известно, Мензини возглавлял одну из сект в годы Городских войн. А еще он был химиком, скорее даже любителем, нежели профессионалом. Кроме того, он был съехавшим с катушек фанатиком. Он создал вещество, способное вызывать сильные галлюцинации и агрессию. То же самое вещество было использовано вами для терактов в баре «Виски с содовой» и кафе «Уэст».
Ева умолкла, и в комнате воцарилась тишина. Шли секунды, минуты. Она же продолжала в упор смотреть на его повернутое к стене лицо.
Наконец Коллуэй пошевелился.
– Я не химик. Я бы никогда не сумел изготовить это вещество, даже если бы захотел. Кстати, такого желания у меня нет.
– Откуда вам известно про культ Красного Коня?
– В годы Городских войн мой дед служил в армии. Я слышал его рассказы.
– Он умер еще до вашего рождения.
– Не от него лично, от матери. Я также прочел про боевые операции, в которых он принимал участие. Он сражался против последователей культа Красного Коня. Когда вы упомянули религиозных фанатиков, первое, что мне вспомнилось, были именно они. Вот и все.
– Но имя Мензини в ваших домашних разговорах не упоминалось?
– Я никогда не слышал его до сегодняшнего дня.
– Это странно, Лью, если учесть, что он биологический отец вашей матери.
– Это чушь собачья! Будь у вас хотя бы немного мозгов, вы бы проверили ее свидетельство о рождении.
– О, на это у меня мозгов хватило, уверяю вас. Более того, их хватило на то, чтобы поинтересоваться у нее лично.
На этот раз он обернулся:
– Что вы сказали?
– То, что вы услышали, и даже больше. Насколько я понимаю, вы не хотели, чтобы мы говорили с вашими родителями, но что поделать, пришлось.
– Вы запугали ее, силой вырвали признание! Она женщина слабовольная, эмоционально ранимая. Вы надавили на нее.
– Нет, это скорее ваш излюбленный метод. В общем, сейчас мы сделаем перерыв. Да-да, я больше не собираюсь задавать вопросы. Можете и дальше все отрицать, в надежде, что, когда станет известна правда, вы просто скажете, будто ничего не знали. Что вам никто ничего не говорил.
Ева снова умолкла, давая ему возможность подумать.
– Это один путь. Или же стоит признаться во всем: как вам это стало известно, как обнаружили документы, о которых мне рассказала ваша мать. О том, какой шок испытали и как это повлияло на вас. Почему ваши родители лгали вам, и ваш дедушка – вовсе не увешанный медалями ветеран, а безумец, массовый убийца и похититель детей. И в довершение ко всему религиозный фанатик. Согласитесь, доктор Мира, что, узнав такое, недолго свихнуться и самому.
– Один только шок… – Мира покачала головой и не договорила.
– Кстати, это может стать смягчающим обстоятельством.
– Я хочу поговорить с матерью.
– Этого не будет, Лью.
– Мать дает показания против сына, – тихо заметила Тисдейл. – Вес таких показаний велик.
Коллуэй стиснул зубы. Еве показалось, будто она услышала, как они скрипнули.
– Она никогда не пойдет на это.
– У нее не будет выбора. Когда же мы схватим Мензини…
– Мензини мертв!
Ева вопросительно выгнула бровь:
– Откуда вам это известно?
– Мне… так кажется.
Ева улыбнулась и пригрозила ему пальцем:
– А вот это зря. Он расскажет всю историю, от начала и до конца. Про вашу биологическую бабушку, про то, как была похищена, а затем найдена ваша мать. Кстати, все это может быть использовано в ваше оправдание, если вы признаетесь, что знали об этом. Что узнали правду и у вас снесло крышу. Сейчас сюда едет прокурор. Думаю, что на сегодня хватит. Я тоже устала и хочу домой. Прокурор вряд ли будет рад, если я дам вам шанс выкрутиться, пусть даже самый малый. Так что выбор за вами, Лью. Решайте, только быстро.
– Я хотел бы поговорить с ответственным лицом.
– Что вы и делаете. А, понятно, вам хочется поговорить с мужчиной. Этого тоже не будет. Делайте выбор. Мне известно, что вы обнаружили ящик с документами. Узнали, что Мензини – ваш дед. А еще вы обнаружили формулу. У вас есть шанс во всем признаться, что наверняка сработает на суде. Или же вы можете продолжать лгать, и тогда вас ждет совершенно иной сценарий.
– Они лгали мне. – Эти слова предназначались доктору Мире. – Всю мою жизнь. Я не мог понять, за что они меня так не любят, почему лишают самого главного – своей любви. Мой отец – человек с агрессивными наклонностями. Все эти запреты, секреты… Мне трудно говорить об этом.
Мира подалась к нему, само сочувствие:
– Вы хотите сказать, ваш отец поднимал на вас руку?
Коллуэй отвернулся и кивнул:
– Он унижал меня, как мог, она же никогда даже не пыталась его остановить. Моя мать. Но я ее не виню. Она слабая, запуганная, безвольная женщина.
– То есть он бил и ее.
– Она запугана им до смерти, – прошептал Коллуэй. – Всего боится. Когда я рос, мы постоянно переезжали с места на место. Я никогда не знал, что это такое – иметь настоящий дом, постоянных друзей, ощущать свои корни. Когда я нашел этот чертов ящик, я понял, почему она ни разу не встала на мою защиту. Я был постоянным напоминанием о том, через что пришлось пройти ее матери – ее настоящей матери. Я даже немного на нее похож. Телосложением, цветом волос, глаз. Для меня наступил нескончаемый кошмар.
– Понимаю, – мягко отозвалась Мира.
– Ничего вы не понимаете! Ни вы, ни кто другой. Откуда вам знать, что это такое, постоянно носить это в себе. Я даже хотел наложить на себя руки.
– Но вы все равно возвращались туда, – перебила его Ева. – В надежде найти еще больше.
– Да, в надежде отыскать все, чтобы потом от него избавиться. Я перевез эти ящики домой и отправил их содержимое на вторичную переработку.
– А вот это вы зря. – Ева даже закатила глаза. – Неужели вы и впрямь рассчитываете, что в это кто-то поверит? Да, вы перевезли их в Нью-Йорк и на основе формулы воссоздали вещество. Признайтесь в этом. Прислушайтесь к моему совету. Прокурор наверняка потребует для вас несколько пожизненных сроков в какой-нибудь орбитальной тюрьме. Подумайте о том, что вас там ждет. Так не лучше ли чистосердечно признаться в содеянном, и тогда вы сможете рассчитывать на тюремный срок здесь, на Земле. Вы сможете написать книгу, сможете раздавать направо и налево интервью. Вы станете в некотором смысле героем. Знаменитостью. Где ваша хваленая решимость, Лью?
– Я собрался свести счеты с жизнью, хотел использовать это вещество, чтобы убить себя. На какое-то время я лишился рассудка. Я не знал, получится ли у меня, и я взял его с собой в бар. Я хотел дождаться, пока все разойдутся, но Джо не хотел уходить. И тогда у меня сдали нервы. И я встал, чтобы уйти. Но тут в меня врезалась эта женщина. Она выбила у меня пузырек, и он упал на пол. Я запаниковал и бросился на улицу.
Говоря это, Коллуэй закрыл ладонями лицо.
– Все эти люди.
– Вы сами изготовили вещество? – повторила Ева свой вопрос. – И взяли его с собой в бар?
– Господи, помоги мне, – прошептал Коллуэй. В следующее мгновение в комнату для допросов вошла Рео.
– Прокурор Шерил Рео. Берите стул и присаживайтесь. Лью развлекает нас своими сказками.
– Как у вас поворачивается язык говорить такое? – возмутился Коллуэй. – Надо же быть такой бездушной!
– Это вы обо мне? Извините, но кто из нас двоих преступник? Лью только что сознался в том, что создал мощный галлюциноген и взял его с собой в бар.
– Я пережил психологическую травму. И хотел покончить с собой!
– Есть и другие способы, – возразила Ева. – Скажите, вы опять хотели покончить с собой, когда взяли второй пузырек с веществом и, не предупредив о возможных последствиях, вложили его в руку Дженни Керв?
– Я ничего из этого не помню. У меня провалы памяти. Это все шок, стресс. Я хочу поговорить с вашим начальником.
– Ну уж нет! – Ева стукнула ладонями по столу и, привстав, заглянула ему в лицо: – Вам нужен был кто-то, кому можно было подкинуть пузырек, и вы воспользовались ею. Ваша история про мужчину в черном пальто высосана из пальца. Этим человеком в черном были вы сами. Да-да, именно вы. Вам известно, сколько зданий на этой улице оборудованы камерами видеонаблюдения? Вы думали, что не засветились ни на одной из них?
– Вы идиотка! Я ни разу не приблизился ни к одной камере.
– Нет? Вы уверены? Ваша память на данный момент в полном порядке?
– Не знаю. Вы сбиваете меня с толку. Я хочу поговорить с вашим начальником. Я отказываюсь говорить с вами.
– Вы можете говорить со мной, – предложила Рео. – Я помощник прокурора, Шерил Рео.
– Вы считаете, что я стану разговаривать с каким-то помощником! С секретаршей?
– Это вы в ее адрес, Лью? – бросила ему Ева. – Давайте, покажите, кто здесь главный. Кто тут начальник, черт побери. На вашей совести убийство ста двадцати семи человек, и это при том, что на вас не упала даже капля их крови. Как вдруг она входит сюда, в своем стильном костюмчике и на каблуках из разряда «трахни меня», и еще ждет, что вы сейчас доставите ей удовольствие.
Чушь! Полнейшая чушь! Вы поставили на уши весь город лишь потому, что могли это сделать, а вовсе не потому, что ваш дед был свихнувшийся на конце света фанатик. Нет, вы спали и видели, как вас осыплют предложениями – написать книгу, снять фильм. Как перед дверью будут толпиться журналисты, предлагая бешеные деньги. Как, наконец, придет слава. Вся планета узнает ваше имя и будет трепетать, всякий раз услышав его. Признайтесь, что именно на это вы и рассчитывали. На внимание к своей персоне, уважение, восхищение.
– Именно. И потому я отказываюсь разговаривать с какими-то бабенками.
Читать бесплатно другие книги:
