Рига. Ближний Запад, или Правда и мифы о русской Европе Евдокимов Алексей
Настой выдерживают в дубовых бочках месяц – получая по его истечении рыжеватую горькую 45градусную жидкость. В конечном продукте ее всего 4 % – потому-то нескольких бочек и хватает на миллионы бутылок. Эссенция смешивается с зерновым спиртом, бренди, соками, добавляются мед и жженый сахар, придающий бальзаму характерную черноту. Разлитый в бутылки, напиток еще до полугода химически взаимодействует с керамической тарой. Фирменная непрозрачная бутылка, дизайн которой почти неизменен более века – не только дань традиции, но и способ предохранить содержимое от солнечных лучей и температурных перепадов.
Наводки:
* Сайт Дома Менцендорфа: www.mencendorfanams.com
* Сайт «Balzambr’а»: www.bbars.lv
* Сайт предприятия «Latvijas balzams»: www.lb.lv
Вино из одуванчиков
Одна из патриотических легенд утверждает, что в седом прошлом Латвия – ну, не Латвия, конечно, а то, что тогда значилось вместо ее на карте – была винной державой. Зная местный климат, поверить в это трудно, но в пойме реки Абава, что на западе страны, говорят, вьется по деревьям дикий виноград навроде рислинга – память о когдатошних винных хозяйствах.
Все страны, где традиционно популярен легкий алкоголь, делятся на винные и пивные – и к каким принадлежит Латвия, уточнять не стоит. Если уж выбирать главный национальный напиток, то им придется признать не сувенирный бальзам, не заемную водку, которая здесь называется по-немецки: abis, шнапс, а делается по-русски (причем делается так себе: местные марки, в том числе производства местного гиганта «LB», славы стране не добавляют), и не лидирующий по потреблению разведенный газировкой спирт (просто чтоб не позориться) – а пиво. Условно-обобщенный латыш представляется с кружкой пенного – и уж точно не с бокалом сухого.
Само словосочетание «латвийское вино» звучит парадоксально. Но ведь диковины любого рода – самый ходовой товар в принявшей невиданный размах всемирной индустрии туризма. Так что в последние лет десять Латвия последовательно выстраивает туристский имидж страны вина.
На гербе курземского городишки Сабиле изображена виноградная гроздь. Довольно затрапезное местечко издавна было известно как цыганская столица Латвии и как чуть ли не самый северный «апелласьон» в мире. Во всяком случае, в Сабиле утверждают, что здешняя Винная гора – 34метровый холм над Абавой – внесена в Книгу рекордов Гиннеcса как крайняя северная точка на планете, где лозу выращивают под открытым небом. Мол, виноград здесь культивируют чуть ли не со времен ливонских рыцарей – и уж по крайней мере знаменитого курляндского герцога Якоба (о котором – в главе «Хижины и дворцы. По следам Курляндского герцогства»). Надолго заброшенное, сабильское виноделие возродили в XX веке при Улманисе Первом. В городке даже проводится, как в любом порядочном винодельческом регионе, ежегодный Праздник вина.
Только там уникальный продукт и можно попробовать (и то если бюрократы, как это иногда случается, не запретят наливать несертифицированный продукт). Площадь здешних виноградников столь мала, а урожайность столь скромна, что ягод хватает только на домашнее производство. Во всей Латвии разливается порядка тысячи бутылок виноградного вина в год – они расходятся по выставкам и ярмаркам, где данное диво можно отыскать и купить лишь при удаче. Правда, если усилия местных виноделовэнтузиастов – а такие имеются! – принесут плоды, как и засаживаемые ими виноградники, в будущем в Латвию, не исключено, все-таки потянутся винные гурманы. Если не за вкусовым наслаждением, то хотя бы за экзотикой. Во всяком случае, в стране имеются и свои видные селекционеры, и свои уникальные сорта (Liepjas Dzintars, устойчивый к 25градусным морозам, Liepjas Agr, Cravas Agr, Dovga, Maiga – слыхали о таких французики из Бордо?), а в рижском Музее природы (Latvijas Dabas muzejs, Kr. Barona, 4) ежегодно в сентябре проводятся выставки латвийского винограда и латвийского вина – правда, главным образом плодового и ягодного.
Яблоки или малина – не солнцелюбивый виноград: эти и в пасмурной Прибалтике растут прекрасно. Так что если кто говорит в Латвии о местном вине – почти наверняка имеет в виду то, что вызывает ассоциации с бабушкиными шестью сотками. В лучшем случае – потому что в худшем словосочетание «bolu vns», «яблочное вино» воскрешает во мне мрачное воспоминание времен перестроечной юности: тогда под таким названием продавалась копеечная бурда в пивных бутылках. Но в данном случае речь, разумеется, не о пойле, а о довольно претенциозном и далеко не самом дешевом (не дешевле приличного французского виноградного) продукте небольших виноделен, успешно продвигаемом в качестве одного из туристических брендов страны. Крестьянская нация знает, на что делать ставку.
Плодовое и ягодное латвийское вино – не курьез и не раритет: производится оно десятками тысяч тонн ежегодно. При этом продукт все равно не ширпотребный – повсеместно оно не продается, в основном в туристических магазинах или, например, в алкогольном аутлете «Spirits & Wine» (Andrejostas, 4). С малыми мощностями виноделен приятно контрастирует широта ассортимента: вино в Латвии делают из всего, что растет во саду ли, в огороде, а также в лесу и на болоте. «Из всего» – это практически не преувеличение: из яблок, груш, слив, вишни, аронии, цидонии, боярышника, крыжовника, облепихи, морошки, смородины, красной и черной, из ревеня, который в Латвии русские почти поголовно называют «рабарбаром» (rabarbers по-латышски). Даже из сирени.
В Лигатне, городишке в Видземе, на краю Национального парка «Гауя», есть хозяйство «Lgatnes vna dartava» («Лигатненская винодельня»), где производят и продают без малого два десятка разновидностей вина: сухого, полусладкого и сладкого – от малинового, рябинового, брусничного, клубничного до вина из одуванчиков, воспетого Рэем Брэдбери. Сырье, как специально уточняют, собирается на территории национального парка (экологически, стало быть, чистое). На винодельню – где упражняются и в иных народных промыслах, вроде изготовления деревянных ложек – водят экскурсии и устраивают там дегустации: вином из эфемерных одуванчиков или увесистых тыкв могут напоить и непосредственно на винодельне, и в скальной пещере (при свечах), где располагается винный погреб.
Хуторское простонародное происхождение продукта местами вступает в противоречие с его стоимостью. Будучи зачастую вполне приятным на вкус, фруктовое вино все-таки продукт иного разряда, нежели виноградное: grand vins умопомрачительной стоимости, томных снобовдегустаторов и страстных коллекционеров тут не бывает. Можно найти одуванчиковое (весьма, кстати, недурное, не стыдно перед классиком) за 6.50 евро – но разве что в аутлете. Бутылку же смородинового за 10 евро и тем более морошкового за 20 с лишним купишь только ради любопытства. Виноделы грешат на административную и налоговую нагрузку: если производить в Латвии алкоголь, как они, в небольших объемах, его себестоимость получается неадекватно высокой. Так что пока плодовоягодное, относительно редкое и дорогое, остается в основном туристским сувениром.
Наводки:
* Сайт Латвийского музея природы: www.dabasmuzejs.gov.lv
* Сайт магазина «Spirits & Wine»: www.spiritsandwine.lv
* Сайт «Лигатненской винодельни»: ligatnesvinadaritava.lv
Светлая и темная стороны латвийской силы
Пиво – неотъемлемая часть образа Латвии. Главный национальный праздник, Лиго, непредставим без пива, так же как Рига – без пивных, обычно именуемых krodzi, «кабачок». Имеется в столице свой Beerfest (о котором говорилось в главе «Экзотика ближнего зарубежья. Что празднует Рига и чем завлекает гостей»). Есть в Старом городе ресторан с многообещающим названием «Пивной арсенал» («Alus arsenls», Pils laukums, 4) – в здании середины XIX века, где когда-то размещалась историческая гостиница «Петербург» (хотя полдюжины подаваемых здесь сортов бочкового и еще несколько бутылочного не дадут представления о мощи латвийского пивного арсенала). Есть в Старушке популярное заведение совсем иного жанра, но того же пивного профиля – «Фолк-клуб пещерный погреб» («Folkklubs Ala Pagrabs», Peldu, 19) с живой этнической музыкой, народными танцами и дюжиной сортов латвийского alus’а. Латвия варит много пива, пьет много пива, и, будучи в Латвии, странно не пить пива – особенно в теплое время года, когда погода этому благоприятствует.
И все-таки когда я решаю посидеть с приятелями за бокалом выдающегося пива в приятной обстановке, мы, как правило, непатриотично идем в бельгийский паб «Bon Vivant» (Mrstau, 8) пить Leffe или в ирландский «Paddy Whelan’s» (Grecenieku, 4) пить Guinness. Да и гостя-иностранца нам по большому счету некуда отвести, чтобы тот, подняв кружку местного alus’а, сразу понял какие-то основополагающие вещи о Риге, Латвии и латышах. Krodzi – это прсто пивная, какие есть в любой другой стране, а не средоточие национального духа, вроде ирландского паба или чешской pivnice, особенно не туристической, а для своих. У нас нет и своего всемирно прославленного достояния – такого как английский эль, бельгийское аббатское, немецкий вайсбир. Даже если вести речь не о шедеврах, а о среднем, массовом уровне, то в Латвии он несравним с ирландским или чешским. И, может быть, главное: в истинной пивной стране, дорогой, как Британия, или дешевой, как Словакия, откровенно посредственный продукт – редкость. А в Латвии он – безусловный лидер рынка.
Очередной латвийский парадокс: страна с давними пивными традициями, умея делать хорошее пиво, пить предпочитает плохое. Согласно акцизной статистике, самый популярный в Латвии сорт – крепкая, дешевая, гнусного вкуса жидкость под названием «Apintis», известная как пойло для алкашей. Первую десятку оккупировали пивоварни «Csu», «Lplsis», «Aldaris» и «Lvu», продукцию которых я, в отличие от сограждан, не покупаю. Хлебать неважное и просто дрянное тем более глупо, что хорошего – много, и даже разница в цене не всегда велика (хотя иногда – да, существенна).
В Латвии действует простое правило: чем больше предприятие, чем шире продается его продукция, тем она, как правило, сквернее на вкус. Лучшее же, что я знаю здесь, – пиво от небольших пивоварен, причем нефильтрованное и непастеризованное, непригодное для долгого хранения. Немало удачного темного, но коронный здешний жанр – все-таки светлое. Живое латвийское рассчитано не на снобские рассуждения об оттенках вкуса, а на получение незамысловатого удовольствия от незамысловатых вещей: летнего вечера, хорошей компании, увесистого бокала в ледяной испарине.
Не всякое пиво можно найти в супермаркете в бутылке. Впрочем, даже из того, что продается повсеместно, достойного хватает. Неплохо пиебалжское («Piebalga»), бауское («Bauskas»), терветское («Trvetes») – у каждой из этих пивоварен по своей линейке сортов. Весьма хорошо «Ужавас» («Uavas») из поселка Ужава, что в трех десятках километров от Вентспилса, – здесь производят лишь светлое (gaiais) и темное (tumais). На другом конце страны, под Валмиерой, работает другая небольшая и весьма амбициозная пивоварня «Валимиермуйжа» («Valmiermuia»): она делает исключительно непастеризованное: светлое и темное, фильтрованное и нефильтрованное, самое крепкое – «Trejledus»: 8,8 %.
Один из поводов сходить в заведение уже упоминавшейся сети общепита «Лидо» – живое пиво ее собственного производства с тем же самым названием: «Lido» (трех сортов: gaiais, «светлое», specilais, «особое», и medalus, «медовое»). Здесь его можно не только выпить, но и купить навынос в бутылках разной емкости (правда, нужно заранее заказать по телефону – см. ниже).
Пиво, купленное там же и тогда же, где и когда оно сварено, не в стандартной, запечатанной на фабрике бутылке, а в какой-нибудь простецкой пластиковой или стеклянной таре (ну или наоборот, в эксклюзивной подарочной) – лучший из известных мне способов распробовать слабоалкогольные достоинства Латвии. Ничего особенно сложного в этом нет – большинство пивоварен пускают к себе гостей, проводят экскурсии («Bauskas alus», «Trvete», «Uavas», «Valmiermuia») и устраивают дегустации – причем местами «с вытребеньками»: пивными коктейлями, пивным мороженым и пр. Но для этого обычно надо уезжать из Риги, и зачастую ехать далеко – на что решится только целенаправленный пивной турист. Впрочем, и в столице купить разливного непастеризованного не проблема: им торгует множество магазинчиков. Скажем, сеть «Miesti» с почти десятком точек в спальных районах или «Alus Muia» в центре (Gertrudes, 45).
Мне, например, за отличным разливным идти от подъезда дома метров семьдесят – до ближайшего круглосуточного магазина. Летом я регулярно приношу оттуда большие пластиковые бутыли с уже упоминавшимся отменным «Ужавас», или с простоватым «Бралис» («Brlis»), сваренным под захолустным Инчукалнсом, или, наоборот, с «хара€ктерным» «Бренгулю» («Brenguu»), светлым либо темным, – родом, опять же, с небольшой, весьма отдаленной, но и весьма известной пивоварни. Если добавить к этому копченую рыбу из подъезжающего каждый четверг к недалекому супермаркету автофургона, мощный прилив рижского патриотизма неизбежен.
Наводки:
* Сайт ресторана «Alus arsenls»: www.alus-arsenals.lv
* Сайт бара «Folkklubs Ala Pagrabs: www.folkklubs.lv
* Сайт пивоварни «Uavas»: www.uzavas-alus.lv
* Сайт пивоварни «Valmiermuia»: www.valmiermuiza.lv
* Телефон пивоварни «Lido»: + 371 67504420. Сайт: www.lido.lv
* Сайт торговой сети «Miesti»: www.miestins.lv
Часть вторая
Заскочить, погостить, поселиться
Глава 10. Gaa и jra для Гали и Юры. Недорого и ненадолго
Уикэнд на фоне готики
В Ригу приезжают на самое разное время: кто-то навсегда, кто-то на выходные. И если долгий визит, тем более иммиграция, всегда имеет какую-то индивидуальную, особую мотивацию, то для короткого приезда специального повода не надо. Красивый, комфортный во многих отношениях и не самый дорогой европейский город в полутора часах лету (по Москве с ее пробками зачастую едешь много дольше) – это само по себе повод.
Многие россияне наведываются в Ригу на срок от нескольких дней до недели. Удобно сюда приезжать на длинные праздники: рождественско-новогодние, если не пугает слякотный латвийский климат и короткий световой день. Или на майские – тогда в Риге не бурлит рождественская туристическая индустрия, зато погода куда лучше.
Любители национальной специфики могут наведаться в Латвию на Лиго (23–24 июня) – хотя стоит помнить, что русское название праздника «Иван Купала» часто трактуется как предупреждение о возможности вымокнуть: «Лиго» и «дождь» для рижан почти синонимы. Вполне удобна Рига и для того, чтобы задержаться в ней на день-другой при использовании здешнего аэропорта как пересадочного.
Рига – не только русскоговорящая Европа, но еще и относительно бюджетная. Гостиницы в латвийской столице по европейским меркам не слишком дороги: на майские праздники двоим приезжим ночь в четырехзвездочном отеле в центре или поблизости обойдется – если бронировать не в последний момент и добросовестно прошерстить booking.com – евро в сто, в трехзвездочном – в 60–70.
Прейскуранты кафе и ресторанов, как водится, зависят от пошиба и расположения конкретного места: в Вецриге цены обычно сильно задраны в расчете на западноевропейских и состоятельных российских туристов. В Старушке уровень дороговизны – вполне западноевропейский: ничем особенно не примечательный бар на центральной улице Kau, ведущей от Ратушной площади к памятнику Свободы, за бокал приличного латвийского пива (европейский емкости 0,4 литра) возьмет 5 евро. Но пол-литра аналогичного продукта в какой-нибудь пиццерии при торговом центре в микрорайоне стоят раза в два меньше.
Недолгий визит ни к чему туриста не обязывает – но и ничего ошеломляющего ему не обещает. Не будучи мировым хранилищем культурных ценностей, как великие европейские столицы, Рига не утомит гостя осмотром достопримечательностей и необозримых, как Лувр, музеев. Да и вообще не утомит – это не мегаполис с избыточным населением, трафиком, расстояниями. Здесь не надо адаптироваться к чуждому стилю жизни – хотя и ярких впечатлений в жанре «их нравы» не получишь. Многие россияне в Латвии свой этнографический багаж пополняют разве что хохмами – обнаруживая, скажем, что Юра по-латышски это «море» (jra), а Галя – «мясо» (gaa).
Для человека, приезжающего именно в Ригу и с обычными туристическими целями – не ради отпуска в Юрмале, не для того, чтобы познакомиться с латвийским сельским бытом и пасторальными красотами здешней провинции, не с целью стать владельцем недвижимости в ЕС, – оптимален как раз не очень длительный визит: не дольше недели. Латвийская столица – не столица искусств, не столица ночной жизни, не столица шопинга, не кулинаная столица: говоря без обиняков, заняться здесь особенно нечем.
Так что лениться в Риге не только можно, но и нужно. Без спешки и конкретной цели бродить по невеликой Старушке. Наугад, без боязни надолго заплутать, нырять в узенькие безлюдные переулки, обнаруживая там то очередной ракурс на один из знаменитых шпилей, то приятный кабачок, то маленькую галерею. Выйти к Городскому каналу (Pilsetas kanals), забраться на Бастионную горку (Bastejkalns), насыпанную на берегу канала в середине XIX века, когда сносили опоясавшие Старый город как раз по этой линии оборонительные бастионы. Через обаятельный парк Кронвалда (Kronvalda parks) дойти до улицы Алберта (Alberta iela) с ее рекордной плотностью фасадов стиля модерн, прогуляться по здешнему «тихому центру», завернуть в первый в городе публичный парк – сад Виестура (Viesturdrzs) с его очарованием легкого запустения. Оттуда – к богемному райончику под названием Андрейоста (Andrejosta, о нем в главе «Портовые виды. Рига современная»), что под самым боком Рижского порта: отсюда, с берега, Рига предстает в не самом банальном ракурсе.
Что касается видов хрестоматийно-открыточных, то и они, конечно, достойны того, чтобы отдать им должное: это пейзаж Старушки с Вантового моста (Vanu tilts), самого импозантного из пяти рижских, и с противоположного, левого берега – с дамбы под списанным из букваря названием АБ (AB dambis), откуда на День независимости или Новый год салютуют пушки. Посмотреть на город можно и сверху: самая известная и популярная смотровая площадка (71 м) – на шпиле церкви Святого Петра (Pterbaznca, Skaru, 19). Или с воды – с палубы одного из курсирующих в теплое время года по Даугаве прогулочных корабликов.
Один из популярных способов совместить удовольствия – любование панорамным видом с выпивкой-закуской – подняться (опять-таки когда тепло) в ресторан «Terrace Riga» на обширной крыше известного торгового центра «Gallerija Riga» (Dzirnavu, 67).
И выпивке, и закуске в этом городе, конечно, тоже стоит уделить внимание. Познакомиться из любопытства с серым горохом, оценить местное пиво, закусить кофе профитролями «Вецрига», еще с незапамятных советских времен считавшимися символом латвийской столицы. Себе купить на рынке копченого угря, друзьям привезти бальзам в подарочной бутылке.
Тем, кто недолюбливает привычные сувениры (янтарь, керамика, шерстяные вязаные изделия и т. п.), продающиеся в сети магазинов «Love Riga» (например, Audeju, 5), можно посоветовать заглянуть в симпатичную галерею «Slazds» (Aldaru, 12/14), что в симпатичном домишке на симпатичной улочке Старого города близ Шведских ворот – там можно приобрести авторские живописные, графические, скульптурные, ювелирные работы, кукол handmade и др.
За пару дней наскучив Ригой – а это вполне реально для туриста, не мотивированного чем-то специально: югендстилем-модерном, скажем, – имеет смысл прокатиться в совсем близкую Юрмалу, если на дворе лето. Или в Сигулду, если осень. Jra – в получасе езды на электричке, gaa – в изобилии в любом кабаке (кроме вегетарианских, вроде «Buddha restorns», что по адресу Raia bulvris, 15): заезжим Юре и Гале в отсутствие переизбытка достопримечательностей всегда доступно простое, но от этого не менее приятное времяпровождение.
Латвийская столица – не из тех городов, что задают туристу особенную работу. С работой, как уже приходилось констатировать, у нас вообще не очень.
Наводки:
* Сайт церкви Cвятого Петра: peterbaznica.riga.lv
* Сайт ресторана «Terrace Riga»: terraceriga.com
* Сайт сети сувенирных магазинов «Love Riga»: www.suvenir.lv
* Сайт галереи «Slazds» (только на английском): www.makslasgalerija.lv
* Сайт вегетарианского ресторана «Buddha»: www.restoransbuddha.lv
Шопинг
Латвийская столица последние лет десять, если не больше, славилась среди москвичей и питерцев своей дешевизной – в целом тут вещи стоили в полтора-два раза меньше. Скачки курса рубля в конце 2014 года несколько смазали картину – но все-таки здесь дешевле, и ощутимо.
Если иностранцы охотно едут в город N за покупками, то либо там дешевы вещи международных брендов, либо в нем процветает собственное производство и едут в него за брендами местными. Поскольку промышленное производство в Латвии в девяностые было изведено почти под корень, местные достояния, за которыми действительно стоит сходить в магазин, относятся в основном к сфере продовольствия. Помимо продукции пекарен и коптилен к ним принято причислять, скажем, шоколадные изделия рижской кондитерской фабрики «Лайма»
«Laima» – одна из титульных здешних торговых марок, заметных даже в городском пейзаже: едва ли не самая популярная точка для встреч в центре – «у Лаймы». Никому из рижан не надо объяснять, что имеются в виду столбовые часы на перекрестке бульваров Бривибас (Brvbas bulvris) и Мейеровица (Zigfrda Annas Meierovica bulvris), у одного из главных входов в Старушку – со стороны памятника Свободы. Установили их тут в 1924м, а надпись «Laima» на всех четырех гранях столба появилась в 1936м, когда это название приобрела шоколадная фабрика, уже давно к тому моменту использовавшая часы в качестве рекламного стенда (здесь на перекрестке был ее магазин).
В советские времена коммерческую рекламу с городского символа, конечно, изгнали, но фабрика «Лайма» тогда в лишней рекламе и не нуждалась. Для меня детские воспоминания имеют привкус ее шоколадных батончиков, а взрослые везли из Риги в качестве сувенира «лаймовские» конфеты с ликером.
Часам давно возвращен досоветский вид, а шоколад «Лаймы» – по-прежнему такой же традиционный рижский сувенир, как черный бальзам. Поскольку туристический век обязывает к открытости, у «Лаймы» теперь имеется свой музей шоколада (Miera 22), где расскажут историю фабрики с 1870 года (тогда это была фабрика Теодора Ригерта) и дадут попрактиковаться в изготовлении шоколадных плиток (по предварительной записи).
Что до «несъедобных» торговых марок, известных с советских времен, доживших до наших дней и пользующихся популярностью и у местных, и у приезжих, то тут на ум в первую очередь приходит «Дзинтарс» («Dzintars»). Косметика и парфюмерия этого рижского предприятия продается в России и Украине, а уж в латвийской столице – повсеместно.
В Латвийской ССР была мощная легкая промышленность – и она, в отличие от многих других отраслей, не погибла полностью. Огрское предприятие «Ogres trikotaa», рижская «Rita» (бывшая фабрика «Sarkanais Rits», «Красное утро»), лиепайская «Lauma» когда-то символизировали индустриальное процветание советской Латвии, а теперь наполняют содержанием понятие «латвийский трикотаж». Бренд женской одежды «Magnolica», представленный и на российском рынке, существует со второй половины 1990х (оффлайновый магазин в Риге – Gertrudes, 56).
Однако понятно, что в подавляющем большинстве рижане одеваются в иностранное (красятся, душатся и т. д.), ходят в магазины международных общеизвестных брендов; причем все чаще, как водится, – в интернет-магазины. Мест повышенной концентрации гламура, как миланская Via Montenapoleone, или торговых артерий, как лондонская Oxford street, в Риге нет. Основная магазинная зона находится в Центре, в районе параллельных друг другу улиц Marijas (она же по мере отдаления от вокзала – Aleksandra aka), Krija Barona, Trbatas, Brvbas – на отрезке от перпендикулярной им всем Elizabetes до Matsa.
Внутри одного из этих кварталов – между Marijas, Elizabetes и Dzirnavu – прячется «Базар Берга» («Berga bazrs», Dzirmavu, 83/85): торговый пассаж, созданный по мотивам того, что был здесь в начал XX века. Помимо магазинов и базарчика, где по субботам торгуют экологически чистыми крестьянскими продуктами, тут имеется еще и с десяток кабаков разных жанров, включая попавший в 2014м в экспертный латвийский топ10 ресторан «Bergs» при одноименном дорогом отеле.
Один из главных способов шопинга для рижан – походы в большие торговые центры. Единственный торговый центр, расположенный в Старой Риге – «Galerija Centrs» (Audju, 16), в советские времена Центральный универмаг, построенный, впрочем, еще до «оккупации», при Улманисе Первом (о чем легко догадаться по его размерам и брутально-коробчатому виду). В двух шагах от него, рядом с вокзалом – «Stockmann» (13. janvra, 8). Непосредственно на Привокзальной площади – «Origo» (Stacijas laukums, 2).
В трех кварталах от Старого города – уже упоминавшийся ТЦ «Gallerija Riga» (Dzirnavu, 67). За пределами Центра, сразу за опоясывающим его железнодорожным кольцом – «Domina Shoppig» (Ieriu, 3). В том месте, где Москачка, Московский форштадт выходит к реке – «Mols» (Krasta, 46). Если удаляться от центра по главной улице Бривибас, на подъезде к окраинному району Югла будет «торговый парк» «Альфа» (Tirdzniecbas parks «Alfa»), позаимствовавший имя и помещение у некогда высокотехнологического советского предприятия (Brvbas gatve, 372).
На левом берегу Даугавы, при съезде с Островного моста (Salu tilts) – «Riga Plaza» (Mkusalas, 71). На границе города, по пути из центра в рижский аэропорт – «Spice» (Lielirbes, 29).
Наводки:
* Сайт музея шоколада «Лайма»: www.laimasokoladesmuzejs.lv
* Сайт компании «Дзинтарс» (с адресами фирменных магазинов): www.dzintars.lv
* Сайт трикотажного предприятия «Ogres trokotaa» (с интернет-магазином и адресами магазинов оффлайновых): www.otstils.lv
* Сайт трикотажного предприятия «Rita» (с адресами магазинов): www.rita-fashin.com
* Сайт бренда «Magnolica»: www.magnolica.eu
* Сайт «Berga bazrs»: www.bergabazars.lv
* Сайт отеля и ресторана «Bergs»: www.hotelbergs.lv
* Сайт ТЦ «Galerija Centrs»: www.galerijacentrs.lv
* Сайт ТЦ «Stockmann»: www.stockmann.lv
* Сайт ТЦ «Origo»: www.origo.lv
* Сайт ТЦ «Gallerija Riga»: www.gallerijariga.lv
* Сайт ТЦ «Domina Shoppig»: www.domina-shopping.lv
* Сайт ТЦ «Mols»: www.mols.lv
* Сайт ТЦ «Alfa»: www.alfaparks.lv
* Сайт ТЦ «Riga Plaza»: www.rigaplaza.lv
* Сайт ТЦ «Spice»: www.spice.lv
Глава 11. Рижские каникулы. В Латвию на лето
Юрмала: песни славян на Западе
Рижане привыкли удивляться всегдашней любви россиян к Юрмале – потухшей было в девяностых, но потом вновь вспыхнувшей с почти советской силой. Уж мы-то знаем, какой у нас короткий купальный сезон и какая капризная погода. Обоснованно надеяться на по-настоящему теплую воду в Рижском заливе можно разве что в июле – да и то бывает, что вчера вечером ты не вылезал из моря, а сегодня с утра пригнало холодное течение и едва зайдешь по колено: икры сводит.
И все-таки, если вдуматься, причины, по которым в 2010х на юрмальском пляже почти так же тесно, как в 1980х, понятны. Одна из них объективная, другая субъективная. Первая – очевидные достоинства Рижского взморья (Jrmala это и есть «взморье» по-латышски). Вторая – ностальгия и мода.
Всякий более-менее крупный современный курорт – это, по сути, промышленный моногород. Разве что производит здешняя индустрия не металлопрокат или шлакоблоки, а сладкое ничегонеделание. Какая может быть индивидуальность у моногорода, какой в нем искать уют? Привычная для постсоветского среднего класса промзона для приморского отдыха – будь то турецкая Анталия, греческий Лутраки или даже итальянский Римини – выглядит как череда отельных коробок вдоль берега; а на въезде в египетский Шарм-эль-Шейх так вообще блокпосты. В этом смысле Юрмала, ухитрившаяся даже во времена всесоюзного бума остаться сосновым лесом с растущими вперемежку с деревьями деревянными дачами и не столь уж многочисленными многоэтажками пансионатов – почти пасторальный оазис.
И ведь природная идиллия эта – совсем рядом с большим красивым городом, куда всегда легко выбраться и по туристической, и по развлекательной, и по магазинной надобности. Для рижан юрмальский пляж – практически городской: из моего спального района до него ехать меньше, чем до Вецриги. Приятели, любители велосипедов, летом всей семьей катаются на взморье в качестве утренней зарядки: минут пятнадцать в одну сторону, искупаться и обратно.
Но любят, как известно, не за что-то, а вопреки: главная причина популярности Юрмалы среди россиян (во всяком случае, богатых, превративших ее в эдакий прибалтийский филиал Лазурного Берега) – иррациональная, ностальгическая. Сейчас уже не установить, кто первый в пустой и полуразрушенной Юрмале девяностых вспомнил легендарный город советской дольче виты с юной Лаймой Вайкуле в варьете ресторана «Юрас перле» (овеянного славой «Перлушника»). От ресторана к тому моменту – к концу девяностых – остался лишь горелый огрызок, жутковато висевший над пляжем, а город годился разве что для съемок трэш-ужастиков про «зомби-апокалипсис». Но именно в это гиблое место пришли богатые россияне – и именно они в значительной степени вытащили его из мерзости запустения.
Среди спасителей были разные люди. Еще в прошлом веке у нас часто поминали солнцевского авторитета Михася (Сергея Михайлова). Когда в 2001м ему запрещали въезд в Латвию, здешний министр внутренних дел возмущался, что солнцевская братва массово скупает дома в Риге и Юрмале. Но уже в 2002м на Рижском взморье впервые провели затеянный Игорем Крутым и Раймондом Паулсом конкурс молодых исполнителей «Новая волна» – и главный латвийский курорт стал стремительно превращаться в одну из мировых столиц постсоветской светской жизни.
Фестивалей, устраиваемых россиянами и с преимущественно российскими участниками, здесь прописалось множество: музыкальные, юмористические – «Юрмалина», «Голосящий Кивин», «Comedi Club». Поп-звезды и эстрадные юмористы стали покупать на Рижском взморье жилье – списки россиян, которых латвийские издания упоминали в качестве владельцев юрмальской недвижимости, звучали как светские репортажи: Владимир Винокур, Александр Масляков, Эммануил Виторган, Клара Новикова и Денис Евстигнеев, согласно прессе, приобрели квартиры в ЖК «Мариенбад» в Майори, Аркадий Укупник, Валерий Сюткин и Андрей Макаревич – в бывшем Доме творчества писателей в Дубулты, Борис Моисеев якобы отдал когда-то 240 тысяч евро за трехкомнатную квартиру в Лиелупе, а Геннадий Хазанов – 270 тысяч евро за квартиру в Дзинтари (потом такие стали стоить, конечно, гораздо дороже). Шоумен Светлаков, как писали, купил в Меллужи земельный участок и построил двухэтажный дом – новоселье, на которое слетелись все рижские папарацци, справляли во время очередной «Новой волны». Юрмальскую квартиру Ксении Собчак приводили в качестве примера скромности бывшей гламурной, позже оппозиционной звезды: всего-то 2,3 тысячи евро за «квадрат».
«Новую волну» только ленивый не ругал за бездарность конкурсантов, но никто никогда не скрывал, что поп-музыка в данном случае – лишь повод для встречи в приятном месте очень серьезных людей. «Концентрация миллиардеров на квадратный метр превышала все допустимые нормы» – такими фразами пестрит старый репортаж с юрмальского конкурса светской колумнистки Божены Рынски. В нем она описывала, как тогдашний управделами Президента РФ Владимир Кожин, хозяин Warner Music Group Леонард Блаватник, бывший президент Олимпийского комитета России Леонид Тягачев и основатель группы компаний «Нордекс» Григорий Лучанский чинно сидели рядком в парере концертного зала «Дзинтари», терпеливо слушая молодых питомцев Игоря Крутого – но ведь понятно, что не ради них эти уважаемые господа слетелись в Юрмалу.
Между концертами и зваными ужинами велись в неофициальной обстановке, вдали от всевидящего глаза и всеслышащих ушей российских спецслужб непростые разговоры. Памятная всем с советских времен, но евросоюзовская ныне Юрмала оказалась удобным местом для неформальных встреч и неформального отдыха. В расслабляющей атмосфере цивилизованного европейского курорта «форбсы» и ВИПы гуляли по улицам почти как простые люди, всего с одним-двумя телохранителями, и веселились друг у друга на афтепати, нетрезво горланя «Смуглянку-молдаванку».
В юрмальских пивных рассказывают былины о том, как здесь когда-то напился коварным живым латвийским пивом Роман Абрамович. Упомянутый репортаж Рынски с «Новой волны» носил характерный заголовок «Давайте купим Латвию» – предложение якобы возникло на ВИП-обеде в ВИП-ресторане на крыше отеля «Ligh House» (см. главу «Юрмала»), и все гости при этом стали подмигивать присутствовавшему там Михаилу Фридману. Его местные СМИ называли «теневым покровителем «Волны».
Иностранным гостям конкурса купить страну-хозяйку целиком было вполне по карману. В 2014м во время последней юрмальской «Волны» местные СМИ сложили состояния лишь неполного десятка замеченных на фестивале миллиардеров (Фридман, Блаватник, Олег Бойко, Искандер Халилов и пр.) – получилось намного больше латвийского ВВП.
В озвучиваемых перечнях покупателей юрмальской недвижимости мелькали не только богемные фамилии. Тягачевы, Гайдамаки, Ковальчуки – представители этих заслуженных семейств, если верить латвийской прессе, оказались соседями по Дзинтари. Цены на здешние квадратные метры устремились в зенит, сделав по этому параметру прохладную, никому во всем остальном мире не известную и не нужную Юрмалу сравнимой с Биаррицем, если не с Ниццей. Не скромничали, составляя прейскуранты, и юрмальские рестораторы. Местные – не только юрмальчане, но и рижане (во всяком случае, не из числа миллионеров, охотно присоединявшихся к гульбе россиян) – все чаще чувствовали себя лишними на этом празднике светской жизни.
Показательна разница в стратегиях, какие избрали в свете кризиса конца нулевых главный латвийский курорт и главный литовский – Паланга. Вторая, изначально в большей степени ориентированная на клиента местного и не жирующего, в кризис делала скидки и устраивала распродажи, заманивая гостей. Юрмала – упрямо жадничала в надежде на редкого, но сверхщедрого иностранца. На тогдашний вопрос латвийского бизнес-издания: «почему?» латвийская же представительница туриндустрии ответила вопросом: «зачем?» «Зачем ресторанчику на Йомас снижать цены, если завтра в него заглянет Киркоров или Эрнст?»
Откровенно «заточенная» под условных Киркорова с Эрнстом, Юрмала превратилась в эдакий искусственный спутник богатой Москвы на орбите небогатой Латвии. Рижане, приезжающие на взморье по-простому, на электричке, все меньше понимали, что им там делать. Достаточно сказать, что некоторые юрмальские рестораны, по общему признанию из числа лучших – вроде «36й линии» (см. главу «Юрмала»), находятся практически вне пешеходной доступности.
А ведь острее социального в Латвии всегда стоял вопрос национальный. Превращение латвийской курортной жемчужины в летний филиал враждебной Москвы чем дальше, тем сильнее бесило и депутатов, ругавшихся в «Твиттере» в адрес «Волны» матом (что характерно, по-русски), и простых юрмальчан, строчивших в Центр государственного языка доносы: мол, на афишах конкурса много кириллических букв! Какое-то время грохот попсы и хохот «Юрмалины» заглушали протестующие вопли националистов – но в итоге националисты злорадно проводили из Латвии и «Волну», и «Юрмалину», и прочий русскоязычный «Comedy Club».
Когда на рубеже 2014–2015 годов российские фестивали стали скопом покидать Рижское взморье, все сразу вспомнили, как латвийский МИД летом 2014го запретил въезд в страну собравшимся на «Новую волну» Иосифу Кобзону, Олегу Газманову и певице Валерии (за то, что они публично одобрили «российскую агрессию на Украине»). Немедленно было подсчитано, что одна только «Волна» приносила в латвийский бюджет ежегодно 20 миллионов евро налогов. Зазвучали сомнения, стоит ли этих денег территориальная целостность далекой Украины. И хотя сведущие люди не сомневаются, что инициатива по великому исходу из Юрмалы российских фестивалей исходила не из рижских, а из московских властных кабинетов, основная причина произошедшего очевидна: слишком уж нелогичной затеей был «римейк» советской дольчевиты в стране, непримиримо воюющей с советским наследием.
Ближняя Юрмала и дальняя
Повсюду за границей, где в какой-то момент оказывается много русских богачей, к ним относятся двояко. С одной стороны, чужие большие деньги еще никогда никому не мешали, с другой – эти деньги провоцируют рост цен, и вскоре аборигены чувствуют себя бедными приживалами у себя же дома: в этом смысле Юрмала ничем не отличается от итальянского Форте-деи-Марми или французского Куршевеля. Не говоря уже о периодически появляющихся новостях, вроде: «Пьяный водитель «Феррари» с российскими номерами весь вечер агрессивно разъезжал по Майори и разбил машину об дерево» (совершенно реальные сообщения накануне последней юрмальской «Новой волны»).
Внезапно лишившаяся российских фестивалей Юрмала почувствовала себя в положении кабатчика, который годами наживался на богатом сумасбродном барине, сорившем деньгами, – и вдруг потерял выгодного клиента. Зато публика попроще смотрит на него теперь не без злорадства: пора, мол, снижать цены и любезничать с теми, кого раньше ты едва удостаивал взглядом.
Впрочем, обезлюдеет ли и подешевеет ли вследствие этого недешевый курорт – вопрос на момент написания книги открытый. Светский статус Юрмалы, нынче сильно понизившийся, был важным, но все-таки не единственным и даже не главным фактором, обеспечивающим ей популярность среди россиян. Это касается и по-настоящему состоятельных гостей, и представителей среднего класса, которых в Юрмалу тоже всегда приезжало немало (все-таки Рижское взморье при всей его относительной дороговизне – не миллионерский курорт вроде того же Куршевеля).
Тем россиянам, кто побогаче, кто рассчитывал купить здесь квартиру, важнее стоимость «инвесторского вида на жительства» – резко поднятая в 2014м. А миддл-класс, желающий снять дачу в Юрмале на один летний месяц, в первую очередь будет смотреть на курс рубля по отношению к евро.
До 2014го, пока этот курс не упал, Рижское взморье – неадекватно дорогое по меркам Латвии – вовсе не казалось москвичам, даже среднего уровня доходов, недоступным местом. В высоко котирующемся, входящем в латвийские топы юрмальском ресторане обед на троих с вином в июле 2014го обошелся нам в полторы сотни евро – в Куршевеле в сезон одна только бутылка коньяка, которую под шумок вписывают в счет, стоит вдвое дороже.
Снять летом дачу в Юрмале и в Подмосковье – траты примерно одного порядка, зато тут – море. Пусть почти пресное и прохладное – но пляж прекрасный: широкий, с мелким светлым песком. Плюс многое из того, ради чего москвичи едут в Ригу (которая тоже рядом): экология и комфорт, европейская «картинка» и отсутствие языкового барьера.
Россияне, готовые мириться с летними капризами балтийской погоды, обычно выбирают из трех курортных вариантов: латвийская Юрмала, эстонский Пярну и литовская Паланга. У нашего курорта перед соседскими как минимум два преимущества: он самый большой, с самой обильной инфраструктурой (больше всего гостиниц, ресторанов, клубов и пр.) и ближе всего расположен к большому городу. То есть – к аэропорту и к любого рода городским удовольствиям. Кстати, и по-русски в Юрмале говорят лучше всего.
До недавнего времени на Рижском взморье еще и бушевала российская светская жизнь – но это одних привлекало, а других отвращало (в период «Новой волны» в центре Юрмалы было не протолкнуться, а гостиничные цены взлетали до небес). Обычно те россияне, которым важнее были тусовки с концертами, ярмаркитщеславия, поездки к достопримечательностям, тянулись летом к нам; те, кто хотел отдохнуть спокойнее, пассивнее и дешевле – к литовцам в Палангу.
И светские гулянки, и дороговизна – все это имеет отношение главным образом к центральной части Юрмалы: к району железнодорожных станций Дзинтари (там знаменитый одноименный концертный зал, где проводились пресловутые российские фестивали и будут проводиться другие, менее пресловутые и менее российские), Майори (там главный променад – улица Йомас (Jomas)), Дубулты. Но чем дальше на запад, тем меньше народу на улицах и пляже, тем дешевле жилье.
Юрмала, получившая статус города в 1920м, всегда, по сути, оставалась чередой дачных поселков вдоль моря – здешнюю географию легко учить по перечню ж/д станций: с востока на запад – Лиелупе, Булдури, Дзинтари, Майори, Дубулты, Яундубулты, Пумпури, Меллужи, Асари, Вайвари, Слока. В районе Слоки железная дорога отходит от берега залива – эта станция уже не пляжная, откровенно захолустная и невзрачная. Еще дальше, в Кемери, вдоль центральной улицы стоят развалины – не в переносном, а в прямом смысле.
Соответственно снять дачу в Меллужи или Асари куда дешевле, чем в Дзинтари или Майори. Море там то же и куда спокойнее, хотя Киркоров с Эрнстом захаживают реже. Стоимость аренды примерно одинаковых домов в зависимости от района и удаленности от моря может разниться в разы. Домик (110 кв. м) в Майори между улицей Йомас и пляжем летом 2015го предлагают минимум за 4000 евро в месяц (в июле – дороже). Коттедж (100 кв. м) в Меллужи в 20ти минутах ходьбы от моря – за 2000 евро.
Наводки:
* Информационный портал Юрмалы: www.jurmala.lv
* Аренда квартир в Риге и Юрмале: flatsinriga.lv
* Аренда домов в Юрмале: estatelatvia.com
* Аренда домов и квартир в Риге и Юрмале: www.rigajurmala.lv
* Объявления о cдаче в аренду недвижимости по всей Латвии: ss.lv
Анти-Юрмала
Складывая понятия «Рига» и «курорт», все, кто не очень хорошо знает латвийскую столицу, получают общеизвестную сумму – Юрмала. Но полоса песчаных пляжей тянется по берегу Рижского залива как к западу от устья реки Лиелупе (где расположена Юрмала), так и к востоку от устья Даугавы. Здесь, «направо» от Риги – то есть к северо-востоку от нее – почти все то же самое: море, дюны, сосны, дачи. Только народу и ресторанов меньше, а российских «форбсов» не видали отродясь. Видземским взморьем иногда называют весь восточный берег Рижского залива, от Риги до эстонской границы (Видземе – северо-восточная часть Латвии), но чаще имеется в виду ближняя, дачная его часть – от рижской окраины Вецаки до поселка Звейниекциемс. Симметричное Юрмале относительно Риги, Видземское взморье служит антитезой главному латвийскому курорту.
В каждом туристическом городе должны быть места общеизвестные, где полно бестолковых иностранцев, все пафосно, дорого и необаятельно – и места секретные, известные только аборигенам, где меньше народу, больше кислороду, стоит всё копейки и публика сплошь своя. С некоторой натяжкой эта схема применима к дорогой, светской, людной Юрмале – и менее благоустроенному, более дешевому, куда менее раскрученному Видземскому взморью, где латвийцев и впрямь куда больше, чем россиян. Дачу на лето многие рижане предпочтут снять именно здесь. И если латвийский миллионер купит виллу в Юрмале, то крепкий латышский хозяин построит дом близ Саулкрасты.
На портале ss.lv – множество предложений о сдаче на лето в аренду дач и комнат в Саулкрасты (Saulkrasti; 44 км от Риги) и окрестностях. Порядок цен – от 500 до 1500 евро в месяц.
В эту сторону тоже ходит электричка (направление на Скулте, Skulte), но несколько реже, и идет она подольше – до Саулкрасты, главной точки курортного побережья, ехать от рижского вокзала около часа, до Звейниекциемса (Zvejniekciems) еще плюс десять минут. Для путешествия по этим краям машина полезней, чем для поездок в более близкую и цивилизованную Юрмалу.
Не то чтобы Видземское взморье было не цивилизованным – то же Саулкрасты место вполне респектабельное, с кабаками и гостиницами – но здесь куда проще, чем в Юрмале, выпасть из человеческого коловращения, ощутить себя вдали от большого города. Если хочется покоя и уединения – отправляться стоит сюда. Природа здесь первозданней – на пляжах, не в пример ухоженному Рижскому взморью, хватает живописных валунов и гальки.
Время от времени попадаются нудистские пляжи – в здешних относительно безлюдных краях нелюбителям одежды комфортней, чем в переполненной Юрмале (в последней есть «голый» пляж – но на отшибе, у самого устья Лиелупе). Именно на Видземском взморье, в Инчупе, нудисты собирались еще в пуританские советские времена: место вообще было облюбовано всякого рода неформалами и обросло впоследствии легендами. Говорят, официальный нудистский пляж здесь был открыт в перестройку, когда СССР еще был жив и даже не при смерти. Сейчас таковых пляжей в этом направлении несколько, ближайший – в Вецаки (Vecki).
Vecki – это еще Рига, хотя и отдаленный ее район: место в силу близости популярное и сравнительно людное. Но дальше город заканчивается – это не «сплошная» Юрмала, где дачные поселки давно слились: здесь между ними хватает «прорех».
В некоторых местечках еще жива память об их прежней, не курортной специализации – в Царникаве (Carnikava; 30 км от Риги), например, в советские времена был известный рыболовецкий колхоз, а теперь поселок славится здешним Днем миноги. Отмечают его – устраивая шествия, гуляния, пляски и, разумеется, дегустации – в конце августа, когда начинается сезон ловли этого противного, но вкусного позвоночного (к рыбам оно, кстати, не относится). Вообще-то минога (ngis) – титульный латвийский деликатес, но царникавская минога – это отдельное понятие, официально «запатентованное» в ЕС в качестве традиционного продукта (итальянцы подобным образом гарантируют традиционность своей моцареллы, а испанцы – хамона). Царникавское ООО «Крупис» (SIA «Krupis») – на него водят экскурсии – обещает даже булочки с миногой.
Саулкрасты, неофициальная столица здешнего курортного побережья, – совсем небольшой поселок, однако же со своим набором достопримечательностей и своим музыкальным фестивалем. И снова – показательная разница с Юрмалой. Если в последней оглушительно – на весь бывший Союз – громыхала попса, то в Саулкрасты без лишней помпы собираются джазмены. Фестиваль Saulkrasti Jazz проводится ежегодно в июле.
Юрмала, где в Дубулты в «оккупационные» времена был знаменитый Дом творчества писателей, прочно вписана в историю советской литературы. Но присутствует в этой истории и Саулкрасты – почти тайно, эдаким засекреченным Эдемом. Русская «Википедия» цитирует стихотворение Бориса Чичибабина: «Улыбнись мне еле-еле,//что была в раю хоть раз ты. Этот рай одной недели/назывался Саулкрасты».
Рай не рай, но место очень живописное, известное высокой – почти 20 метров, рекорд для здешних плосковатых побережий – Белой дюной (Balt kpa) со смотровой площадкой наверху. Помимо природных достопримечательностей есть в этом крошечном поселке и музеи, причем неожиданные – вроде Музея велосипедов с 800ми экземплярами со всего мира.
Еще один забавный музей находится в восьми километрах отсюда, в Дунте (Dunte). Фон Дунтен – славный остзейский немецкий род, одной из представительниц которого была Якобина фон Дунте, в 1744 году вышедшая замуж за немецкого поручика на русской службе Карла Фридриха Иеронима фон Мюнхгаузена. Того самого Мюнхгаузена, который, как всем известно, летал на ядре, стрелял в оленя вишневой косточкой и голосом Олега Янковского призывал: «Улыбайтесь, господа, улыбайтесь!» Поводов улыбнуться хватает в Музее Мюнхгаузена (Minhauzena Muzejs) в Дунте, где было имение баронской жены и где он сам, как тут утверждают, прожил шесть лет до того, как покинул русскую лужбу. Так что барона в Латвии считают своим и печатают его портрет даже на пивных этикетках. В Дунте – целый небольшой развлекательный комплекс с деревянным кораблем и гигантской пивной кружкой. Про растущие вокруг усадьбы дубы тут говорят, что они высажены лично бароном и ныне самые высокие в Европе – в общем, мюнхгаузенские традиции хвастовства живы.
Наводки:
* Объявления о сдаче в аренду недвижимости: ss.lv
* Туристический информационный портал Царникавы: www.tourism.carnikava.lv
* Царникавское ООО «Крупис» (рассказ о традициях ловли и готовки миноги, дегустация и продажа): тел. +371 26423383, эл. почта [email protected]
* Информационный портал Саулкрасты: www.visitsaulkrasti.lv
* Сайт Музея велосипедов в Саулкрасты: www.velomuseum.lv
* Сайт Музея Мюнхгаузена в Дунте: www.minhauzens.lv
За Юрмалой
Многие в Москве помнят знаменитый в нулевых клуб «Апшу». Про его загадочное название говорили разное, вплоть до того, что на казахском это что-то неприличное – но ни Казахстан, ни неприличности тут совершенно ни при чем. Апшу – свойское сокращение латышского Apuciems: названия поселка на западном побережье Рижского залива, километрах в 60ти от Риги. Апшуциемс в переводе – «Осиновый поселок», «Осиновка».
Когда-то он, как и все соседние, был поселком рыбацким, теперь тут безработица и зачатки курортной индустрии. Впрочем, и сейчас эту курземскую глухомань (Курземе – западная часть Латвии) не назовешь общеизвестным местом отдыха, а лет сорок назад она была секретом московской и питерской вольнодумствующей богемы, отыскавшей и облюбовавшей здешние деревни еще в те далекие времена.
Юрмала тогда была переполнена отдыхающими со всего Союза, в ней бурлила светская жизнь – а в десятке километров западнее тихо жили своей провинциальной жизнью крошечные прибрежные ciems’ы (поселки): Лапмежциемс, Рагациемс, Апшуциемс, Плиеньциемс. Ловили и коптили рыбу да сдавали на лето жилье тем, кто искал спокойствия, подлинности и творческой атмосферы.
Были среди постоянных здешних гостей и московский историк-диссидент Вадим Борисов с дочерьми – теми самыми сестрами Карельскими, что основали потом в российской столице клуб «Апшу». Во второй половине девяностых тут в море Борисов утонул.
Но куда более известна другая трагедия, которой обернулась любовь российской богемы к курземской глубинке. В августе 1990го в этих краях, на шоссе Слока – Талси, врезался на «Москвиче» в междугородний «Икарус» Виктор Цой. Всего за пару месяцев до этого я был на его рижском концерте – а потом ездил, конечно, на 35й километр рокового шоссе: место гибели Цоя тогда было объектом паломничества. Теперь на обочине – бюст черного мрамора.
Юрмала – по крайней мере, ее основная часть – заканчивается там, где железная дорога отходит от побережья залива, дугой загибающегося к северу. «Напротив» станции Слока на берегу находится довольно невзрачное, с советскими блочными многоэтажками местечко Каугури (Kauguri), «напротив» Кемери – Яункемери (Jaunemeri) с одноименным пансионатом советской постройки, выжившим, в отличие от прочих в этих местах. Тут – административная граница Юрмалы. Если двигаться дальше по прибрежному шоссе в направлении Энгуре (Engure), мимо замелькают Бигаунциемс (Bigauciems), Лапмежциемс (Lapmeciems), Рагациемс (Ragaciems), Апшуциемс (Apuciems), Плиеньциемс (Plieciems). Места курортного отдыха для продвинутых и нелюдимых. Эталонная латышская глубинка, делающая на отсутствии туристов туристическую рекламу. Средоточие рыбацкого колорита, где рыбу давно не ловит почти никто. Вселатвийская рыбокоптильня, торгующая копченостями с завода в Вентспилсе.
Про завод – это я слышал от рижан, перебравшихся на жительство в Рагациемс (эдакая вариация американского аптауна: работают они в шумной Риге, живут в пасторальном поселке). На здешний рыбный рынок, случается, специально возят автобусами россиян-туристов из Риги и Юрмалы. Энгурский край (Engures novads) слывет латвийской «метрополией» копченой рыбы: утверждается, что коптят ее тут же, в селах, в домашних условиях (непременно на ольховых дровах!) – и сразу несут на базарчики. Дешевизной последние, кстати, не отличаются – но рыбы свежее и нежнее, как вам тут объяснят, ни на каком рижском Центральном рынке не сыщешь. Те местные, что в купле-продаже не участвуют, брюзжат про вентспилский завод – но, как бы то ни было, торговля и окунем, и угрем, и брендом идет успешно.
Знаменитые рыболовецкие колхозы советских времен, разумеется, давно позакрывались, зато в последние годы открываются гостиницы. На запросы «Лапмежциемс» и «Апшуциемс» booking.com откликается с готовностью (70 евро за двухместный номер в сезон в трехзвездочном отеле, если бронировать заранее). Предлагаемые порталами объявлений варианты летней аренды сильно разнятся по условиям и цене (от 700 евро в месяц до 150 евро в день).
Тем не менее пока это еще труднодоступное (без машины намучаешься – только редкие автобусы) захолустье, показательно контрастирующее с недальней Юрмалой. Пляж продолжается и тут – но более живописный и менее благоустроенный, иногда с валунами. Вместо московского бомонда – местные пьянчужки. Вместо грохота пляжных дискотек по вечерам – тишина, не нарушаемая, а, кажется, только подчеркиваемая плеском прибоя. Край света.
На самом деле он дальше по берегу – километрах в девяноста и в полутора часах езды. Край если не света, то Латвии – мыс Колка. Справа – Рижский залив, слева – Балтийское море, прямо – Ирбенский пролив. В советские времена это была запретная пограничная зона, теперь – охраняемая: Слитерский национальный парк (Slteres nacionlais parks), мекка серфингистов и перелетных птиц. Со знаменитого Слитерского маяка в хороший день виден эстонский остров Сааремаа.
Наводки:
* Объявления о сдаче в аренду недвижимости: ss.lv (см. «Лапмежциемский округ» и «Энгурская волость»)
* Информационный портал Энгурского края (только на латышском): www.enguresnovads.lv
* О мысе Колка, Слитерском национальном парке, достопримечательностях и местах для постоя в Северном Курземе – на информационном сайте городка Дундага: visit.dundaga.lv
Глава 12. Месяц в деревне. Сельский туризм
В маленькой Латвии по-настоящему интересных городов немного, а большой лишь один – столица. Но при всех достоинствах Риги туристический потенциал ее не безграничен. Поэтому надеяться остается на село. В конце концов, крестьянские традиции и фольклорные песни – одна из основ национальной самоидентификации латышей, крестьянские продукты – одно из главных достояний страны, а чистая природа – ее неизменный козырь. Сельский туризм закономерно рассматривается здесь как перспективная отрасль.
Латвию и впрямь не понять, если ограничиться Ригой с ее немецкими и советскими домами и наполовину русским населением. Про Юрмалу тем более говорить нечего – курорт он и в Марокко курорт. Если иностранец прибывает в страну не с блиц-визитом и хочет чего-то помимо малого туристического набора (рижский центр, взморье, Сигулда) – ему имеет смысл отправиться в деревню. Как говорят латыши, uz laukiem – что в буквальном переводе означает «в поля».
Насколько идиллический образ здешнего села, заботливо выстроенный для заезжего рижанина или иностранца, соответствует реальной картине депрессивной и кризисной латвийской провинции – вопрос отдельный; но турист ведь – не экономический журналист: его интересуют не темные, а, наоборот, светлые стороны. И латвийские фермеры, владельцы сельских пекарен, пивоварен, коптилен готовы показать ему латвийское захолустье в самом выгодном свете.
В конце концов, в латвийской провинции и правда немало привлекательного. Пасторальные пейзажи, полные неброской, но несомненной прелести. Чистый воздух, натуральные продукты. Возможность понаблюдать собственными глазаи за изготовлением латвийских кулинарных специалитетов и собственноручно в нем поучаствовать (не говоря уже о дегустациях). Простые сельские удовольствия, вроде рыбалки, катания на лодках и лошадях, баньки по-черному.
Спрос на все это растет – причем среди самых разных категорий горожан: и здешних, латвийских, и иностранных, и даже тех, кто, оставаясь латвийцем по паспорту, стал иностранцем по месту жительства. Например, возникла мода – играть на селе шумные свадьбы. Тишайшие хутора заполонили толпы хмельных горожан, сонная тишина огласилась пальбой шампанских пробок. Неожиданно выяснилось, что во многом это… последствие массовой трудовой эмиграции из Латвии. Молодые латыши, уехавшие в какую-нибудь Ирландию, под влиянием ностальгии решают хотя бы свадьбу сыграть на родине, причем с соблюдением всех народных традиций. Возвращаться они не собираются, коль скоро здесь ни работы, ни социальных гарантий, а свадьбу в сельском антураже, с баней и катанием на лошадях, – это да. Гуляют дня по три, гостей иногда бывает по несколько сотен.
Другая публика, зачастившая летом на хутора, – офисный планктон. Айтишников, сросшихся с компьютером, менеджеров, не снимающих в городе галстуков, руководство фирм взяло за обыкновение вывозить «в поля» для укрепления командного духа.
Наверное, не менее странно смотрятся в антураже латвийских хуторов и россияне – которых в последние годы тут видят все чаще. Хозяйка сельской пекарни, где есть гостевой дом и гостей учат печь хлеб, рассказывала прессе, как много у нее стало клиентов из России. Причем если прежде к ней россиян привозили турфирмы, то в последнее время резко выросло количество самостоятельных путешественников, и среди них было много семей. Российский средний класс, как оказалось, хочет практиковаться в выпечке латвийского деревенского хлеба. И здешние пекари готовы посвящать их в тайны ремесла.
Продвинутый турист давно выбрал slow food и slow travel, буквально «медленную еду» и «медленные путешествия» – не беготню от достопримечательности к достопримечательности с непрожеванным бургером в зубах, а обстоятельное погружение в местный быт, вдумчивое знакомство с национальной кухней: причем не в столичном туристском ресторане, а непосредственно в том месте, где производятся исходные продукты – желательно у гостя на глазах, а в идеале при его непосредственном участии.
По Латвии подобным образом путешествовать тем более просто, что расстояния здесь невеликие: как глубоко в глубинку ни погружайся, от Риги придется ехать максимум несколько часов. Даже в наиболее отдаленные от столицы уголки Латгалии, вроде Лудзы, на машине доберешься часа за четыре. Правда, без арендованной машины придется туго: общественный транспорт ходит во все сколько-нибудь значительные населенные пункты (электрички, дизели, автобусы, маршрутки), но рейсы могут быть редки, поездки длинны, а непосредственно на хутора или к гостевым домикам на отдаленном озере сплошь и рядом не доедешь и автобусом.
Возможностей заночевать в провинции немало: гостиницы, кемпинги, комнаты в сельских домах и дома целиком, сдаваемые их хозяевами, даже старинные поместья и замки, в которых устроены отели. Перечень всех этих вариантов с адресами можно найти на сайте латвийской ассоциации сельского туризма «Lauku ceotajs» (см. ниже).
В латвийскую деревню едут и зимой, и летом. Я знаю москвичей, проведших рождественско-новогодние каникулы в уединенном доме под Сигулдой: внутри камин, снаружи – идиллические снежные пейзажи (в Риге тем временем была противная слякоть). Если поблизости есть лыжные трассы, не заскучают и адепты активного отдыха. Но главные деревенские удовольствия – летние, на них по большей части ориентировано здешнее предложение.
Например, рыбалка – речная, озерная, морская и в рыбных прудах. Уха на костре, сушка и, разумеется, копчение рыбы. Даже такое простое дело, как баня, здесь поставлено на широкую ногу. В Марупском крае (Mrupes novads) – целый банный комплекс «Bejas» для коллективного отдыха с большой баней на 60 человек. Под Скрундой – «Молочная усадьба» («Piena muia») с баней по-черному, с молочным спа, с кабаком. Там же – ферма «Berghof», где обещают научить доить корову и взбивать масло. В усадьбе «Aizupmjas» в Латгалии, в Лудзенском крае (Ludzas novads), дадут попариться в бане, переночевать в деревенской клети и распробовать особенности латгальской кухни (а она отличается от прочей латышской тем, что несет белорусские черты – не зря Латгалия до 1918го входила в Витебскую губернию).
Распробовать помимо обычных блюд латышской кухни на селе можно и сколь угодно неожиданные вещи. Скажем, в месте под интригующим названием «Конопляный двор «Адзелвиеши» («Kaepu sta «Adzelviei») в Буртниекском крае (Burtnieku novads) пекут булочки из конопли, жарят гренки из конопли, давят конопляное масло – и все не нарушая антинаркотического законодательства. Под Скрундой есть хозяйство, где выращивают грибы шиитаке и кормят всеми мыслимыми и немыслимыми грибными блюдами.
В вещах ожидаемых – из числа национальных кулинарных достояний – тем более нет недостатка. Если уж среди латвийских специалитетов значится тминный сыр, то, скажем, на хуторе «Kocii» в Вецумниекском крае (Vecumnieku novads) предложат и его, и сладкого сыру с изюмом, и пахучего копченого, и с семечками, и много чего еще. Разумеется, и сыр, и иные молокопродукты дадут распробовать на животноводческих фермах. Помимо традиционных, таких как «Лициши» («Lci») под Озолниеками, где разводят коз, поят козьим молоком и кефиром, кормят козьим сыром, или «Лейниеки» («Lejnieki») под Малпилсом (овцы, козы, молоко, сыры, колбасы, мясо), имеются в Латвии и экзотические. Вроде питомника «Эзерлеяс» («Ezerlejas») под Смилтене, где живут лани, муфлоны, страусы, павлины и фазаны, или зоопарка «Ракши» (Raku ZOO) в Аматском крае (Amatas novads) – с бактрианами, дромадерами, ламами и гуанако.
Коль скоро национальным латвийским продуктом считается мед, то по одним только здешним пасекам можно устроить при желании долгое путешествие. В природном парке «Лаумас» («Laumas»; Laumu dabas parka) в Талсинском крае (Talsu novads) обещают экипировать гостя и как пасечника (чтобы наблюдать за устройством действующего улья), и как бортника (чтобы вволю налазиться по деревьям).
Хватает в латвийской провинции и таких мест, в которые без машины не очень-то доберешься, но после посещения которых за руль не очень-то сядешь. Раз страна козыряет своим плодовоягодным вином с маленьких виноделен и пивом с небольших пивоварен, то и на экскурсии с дегустациями тут приглашают повсеместно. Впрочем, в длинном списке открытых для посещения хозяйств – производители самого разного алкоголя из самого разного сырья. Многочисленные винодельни, соревнующиеся в умении превратить в вино любую ягоду или даже цветок. Сидроварня под Смилтене. Винокурня близ Цесиса под двусмысленной вывеской «Лаборатория здоровья», где здоровье предлагают то ли поправить, то ли сгубить водкой с живописным названием «Вода красных утесов» и настойками чуть ли не из всех ягод, растущих в Латвии. Хозяйство под Икшкиле, где вино делают из березового сока – включая игристое. Пасека под Вецумниеки, где помимо меда потчуют медовым вином и хмельным напитком – тоже, разумеется, медовым – под названием «Поцелуй пчелы».
Всевозможных этих мест в Латвии великое множество (где наливают, кормят, парят в бане, учат коптить на ольховых дровах и пр.) – информация о них сведена на том же портале celotajs.lv. Там же – бесконечный перечень народных умельцев, хранящих секреты традиционных промыслов или творчески подходящих к природному сырью, готовых продемонстрировать свою работу и продать результат. Тут бондари, гончары, кожевники, кузнецы, мастера по изготовлению деревянной посуды, ювелиры, работающие с янтарем (единственным латвийским ювелирным сырьем – но возведенным в национальный символ).
В Тукумсе имеется Музей соломы с Соломенной мастерской. В Туумском крае (Tukuma novads), в хозяйстве «Медниеки» («Mednieki») можно подивиться на шестиметровую деревянную ложку и купить чего поменьше. В Алуксне Харийс Страдиньш мастер-деревообработчик в своей Мастерской Страдиня показывает и продает диковинную дубовую мебель собственной работы. В мастерской «Эзерини» («Ezerii») в крошечном местечке Сталбе (Stalbe) в Паргауйском крае (Prgaujas novads) – целый зоопарк, и немаленький, из камней: насекомые, лягушки, птицы, свиньи, котики. Все это тоже продается – кроме разве что огромного паука с брюшком из серого валуна, на восьми металлических суставчатых ногах.
Наводки:
* Латвийский портал о сельском туризме (ночлег, маршруты, места и пр.): www.celotajs.lv
Бюро латвийской ассоциации сельского туризма «Lauku ceotajs» в Риге – Kalnciema 40
* Сайт хозяйства «Эзерлеяс»: www.ezerlejas.lv
* Сайт центра отдыха «Ракши»: www.kamieli.lv
* Сайт Музея соломы в Тукумсе: www.salmulietas.lv
* Сайт Мастерской Страдиня: www.stradinsh.com
* Сайт мастерской «Эзерини»: www.ezerini.lv
Глава 13. Квадратные метры. Недвижимость в Латвии
Запасной аэродром
Главными покупателями латвийской недвижимости после самих латвийцев в последние десятилетия были россияне. Что объяснимо: жилье на дальней провинциальной окраине Евросоюза, в стране с более чем сомнительными экономическими перспективами и скверным климатом никак не выглядит осмысленным вложением денег. Но у россиян свои резоны.
Редкий русский разговор о латвийских квадратных метрах – очный или на интернет-форуме – обходится без словосочетания «запасной аэродром». Активность, с какой граждане России покупали недвижимость в Латвии, – индикатор их неуверенности в завтрашнем дне на родине. Рига же выглядит эдакой «запасной Россией» – совсем рядом, все говорят по-русски, при этом членство в ЕС и НАТО гарантирует защиту от глобальных потрясений, а худо-бедно европейское устройство государства – от внезапных проблем с имуществом и бизнесом.
Другой важный фактор – мода. Светское реноме Юрмалы в какой-то момент сделало ее филиалом Рублевки. Слава места, где ежегодно летом собирается весь постсоветский бомонд, в сочетании с несерьезными, по меркам Москвы и Сен-Тропе, ценами провоцировала на покупку – если не виллы в дюнной зоне, то хотя бы квартирки в элитном комплексе близ концертного зала «Дзинтари». Эту недвижимость покупали как летнюю дачу – чтобы наведываться сюда во время «Новой волны», ну, еще на недельку-другую, если лето выдастся теплым. Разумеется, жить в абсолютно пустой Юрмале в несезон никому в голову не приходило.
И в Юрмалу, и в Ригу в нулевых и в десятых ездило очень много россиян, и кое-кто из них, кто мог себе позволить прикупить без особой нужды лишнюю квартиру, решал прикупить ее здесь. До кризиса 2008го, когда мыльный пузырь на латвийском рынке недвижимости неудержимо рос и роскошно радужно переливался, рижская недвижимость, непрерывно дорожающая, казалась выгодным вложением денег. Когда пузырь лопнул и цены рухнули, она стала привлекательной в силу вопиющей – по московским, опять-таки, меркам – дешевизны. В конце концов, и вид из окна приятный: если квартира твоя в центре, тем более если в Старой Риге, то кругом – сплошная Европа.
Но едва ли не главным обстоятельством, делавшим такую покупку особенно привлекательной для граждан бывшего СССР, была возможность стать резидентом страны – члена Евросоюза. Особенно после того, как в 2010м в свете кризиса Латвия приняла поправки в закон «Об иммиграции», позволяющие иностранцам получать пятилетний вид на жительство в обмен на инвестиции.
Согласно этим поправкам, для получения ВНЖ иностранец мог вложиться в капитал латвийских АО или банков – либо купить здесь недвижимость. Именно последний вариант пользовался среди россиян наибольшей популярностью. Если приобретаемое жилье или земля находились в Риге, Рижском районе или городе республиканского значения (то есть как раз в интересных россиянам местах – включая Юрмалу), минимальная стоимость покупки, необходимая для получения ВНЖ, должна была составлять 100 тысяч латов (142 тысячи евро), в остальных случаях – вдвое меньше: 71 тысячу евро.
Тогдашняя стоимость латвийского «инвесторского ВНЖ» оказалась самой низкой во всем Евросоюзе. Латвия же сделалась чемпионом ЕС по количеству выданных гражданам третьих стран видов на жительство. Если во время кризиса конца нулевых спрос на ВНЖ в Латвии разом упал вдвое, то после принятия программы «ВНЖ в обмен на инвестиции» стал опять расти – и был все больше с каждым годом.
Большинство выбравших Латвию инвесторовиностранцев вкладывались именно в недвижимость (на нее было потрачено 82 % от общей суммы инвесторских сделок), и в основном это были россияне. За время действия закона в его тогдашней редакции за латвийским видом на жительство обратились граждане аж 41 страны (12 427 человек), но 90 % соискателей были из бывшего СССР, а порядка трех четвертей – из России. Второе место с большим отрывом заняли украинцы.
Единственными, кто в более-менее массовом порядке заинтересовался латвийским ВНЖ помимо бывших советских граждан, оказались, к удивлению многих, китайцы (третье место по числу соискателей). Выяснилось, впрочем, что они стараются покупать недорогую здешнюю недвижимость – на минимальную сумму, достаточную для получения вида на жительство. То есть граждан КНР интересовала вовсе не возможность жить в Латвии, а документы Евросоюза.
Представитель латвийской риелторской фирмы пересказал свой разговор с китайским клиентом: тот вполуха слушал об особенностях здешнего рынка недвижимости и в конце концов признался: «Мы потратим 100 тысяч здесь, чтобы потом спустить миллион в Милане»
К четвертой годовщине действия программы «инвесторского ВНЖ» соискатели последнего вложили в проблемную латвийскую экономику больше миллиарда евро. Но, как это всегда бывает в Латвии, экономика оказалась в заложницах у политики. Поскольку квадратные метры у нас покупали и виды на жительство получали в основном россияне, закон все время его действия яростно критиковали здешние национал-радикалы: продаем, дескать, страну врагам. На требовании отменить закон об «инвесторском ВНЖ» зарабатывались политические капиталы, делались карьеры. Поскольку влияние националистов и представительство их в сейме все это время лишь росло, они в конечном счете добились резкого повышения «входного порога», то есть суммы инвесторской сделки, необходимой для права претендовать на вид на жительство – до 250 тысяч евро.
Читать бесплатно другие книги:
