Я, Эрл и умирающая девушка Эндрюс Джесси

Глава 13

Еще про Эрла

Первый фильм, который мы сняли с Эрлом, был, разумеется, римейком «Агирре, гнева Божьего». Ничего другого и быть не могло. Нам было одиннадцать, и мы просмотрели его раз тридцать, пока не вызубрили все субтитры и даже не заучили часть диалогов на немецком. Порой мы повторяли их на уроках, когда нас спрашивал учитель. Эрл особенно часто пользовался этим приемом, если не знал, что ответить.

ИНТ. КАБИНЕТ МИССИС ВОЗНЕВСКИ, ПЯТЫЙ КЛАСС – ДЕНЬ

МИССИС ВОЗНЕВСКИ

Эрл, какие оболочки Земли ты можешь назвать?

ЭРЛ выпучивает глаза и тяжело сопит носом.

МИССИС ВОЗНЕВСКИ

Давай начнем изнутри. Как мы называем…

ЭРЛ

Ich bin der groe Verrter.

(субтитры: Я – великий предатель.)

МИССИС ВОЗНЕВСКИ

Хм-м-м.

ЭРЛ

Die Erde ber die ich gehe sieht mich und bebt.

(субтитры: Земля, по которой я иду, дрожит при виде меня.)

МИССИС ВОЗНЕВСКИ

Эрл, ты не собираешься сказать нам, что это значит?

ЭРЛ

окидывая класс безумным взглядом

Гр-р-р-р-р-р

МИССИС ВОЗНЕВСКИ

Эрл!

ЭРЛ

вставая и показывая на МИССИС ВОЗНЕВСКИ, обращаясь к классу

Der Mann ist einen Kopf grer als ich. DAS KANN SICH NDERN.

(субтитры: Сей человек выше меня на голову. ЭТО МОЖНО ИЗМЕНИТЬ.)

МИССИС ВОЗНЕВСКИ

Эрл, пожалуйста, выйди в коридор.

И вот в один прекрасный день папа купил видеокамеру и установил монтажную программу на компьютер – для записи своих лекций или чего-то такого. Мы не знали подробностей, кроме той, что подробности – скука и нудятина. А еще нам было понятно, что вся эта техника пришла в нашу жизнь не просто так: мы должны воссоздать каждый кадр «Агирре, гнева Божьего».

Нм казалось, это займет полдня после обеда. Мы потратили на это три месяца, причем под словом «это» я имею в виду «сняли первые десять минут и плюнули». Как Вернер Херцог в южноамериканских джунглях, мы столкнулись с почти непредставимыми препятствиями. То и дело нам случалось записывать новые кадры поверх отснятых, или забыть нажать кнопку записи, или «на самом интересном месте» садилась батарейка. Мы понятия не имели, как работать со светом и звуком. Некоторые члены съемочной группы – особенно Гретхен – оказались неспособны заучить роль или оставаться в образе, или по крайней мере не задирать все время нос. Кроме того, нас было всего трое, или даже двое, если кому-то приходилось держать камеру. Мы пытались снимать во Фрик-Парке, и гуляющие постоянно лезли в кадр или хуже того: пытались завязать разговор.

В. Ой, ребята, вы тут кино снимаете?

О. Нет, мы открываем итальянский ресторан.

В. А?

О. Ну, разумеется, мы снимаем фильм.

В. А о чем он?

О. Документальный фильм о человеческой глупости.

В. А можно я тоже снимусь?

О. Было бы глупо с нашей стороны не включить вас.

Кроме того, у нас не было реквизита и костюмов. Эрл надевал на голову горшок – выглядело это по-дурацки. Ничто из подвернувшегося под руку и близко не походило на пушки или мечи. Мама запретила нам выносить мебель из дома в парк, а когда мы не послушались, нам на неделю «приостановили» разрешение пользоваться камерой.

Да и, честно говоря, сами мы тупили как последние ослы. Шли в лес, начисто забыв, какую сцену собирались снимать, а если помнили сцену, то забывали текст или как пользоваться камерой и чем сцена начинается и чем заканчивается. Тогда мы пробовали снять хоть что-то, что, как нам казалось, более или менее помнили, и, естественно, только зря теряли время. Наконец мы шли домой, твердо решив записать, где остановились и что должны делать дальше, но в итоге оказывались за обеденным столом или перед теликом или еще чем-то. В конце дня мы пытались переписать отснятые кадры в компьютер, но часть вечно терялась, а выжившие сцены оказывались полным остоем: плохой свет, неразборчивая речь, трясущаяся камера.

Короче, мы промучались пару месяцев, осознали, как медленно движется дело, и опустили лапки, отсняв едва ли десять минут экранного времени.

Мама с папой настояли на просмотре.

Это был кошмар. Десять минут Эрл и я в ужасе глядели на экран, где мы шатались из угла в угол кадра, размахивая картонными трубками и водяными пистолетами, бормоча что-то на квазинемецком и изо всех сил стараясь не обращать внимания на радостных бегунов, пикникующих и пожилых собачников. Мы и так понимали, что все плохо, но в присутствии мамы с папой это стало казаться вдесятеро хуже. Мы увидели массу вещей, которых не замечали ранее: нет толкового сюжета, забыли наложить музыку, половину времени вообще ничего не видно, Гретхен в основном просто глядит в камеру, словно домашняя зверушка, Эрл явно не выучил свои реплики, а у меня все время, все время, все время-а-а-а-а такое глупое выражение лица, словно мне только что сделали лоботомию.

Родители наперебой говорили нам, как это потрясающе, как хорошо мы сыграли и как они поверить не могут, что это мы сами сделали. Они охали и ахали, а на экране шло это тупое барахло.

Короче, с нами обращались словно с малыми детьми. Нам хотелось убить себя, но мы просто сидели и молча слушали.

А потом заперлись у меня в комнате в полном расстройстве.

ИНТ. МОЯ КОМНАТА – ДЕНЬ

ЭРЛ

Черт. Это отстой.

ГРЕГ

Это мы отстой.

ЭРЛ

Да я, гребаный хрен, я гораздо отстойнее тебя!

ГРЕГ

пытаясь копировать непринужденность, с какой одиннадцатилетний Эрл произносит слова типа «гребаный»

Да, дерьмо.

ЭРЛ

Гребаное дерьмо!

ПАПА

за кадром, из-за двери

Ребята, ужин через десять минут.

после того как мы не отвечаем

Ребята? Это действительно потрясающе. Мы с мамой под большим впечатлением. Вы оба можете по-настоящему собою гордиться.

короткая пауза

Эй, вы в порядке? Можно мне войти?

ЭРЛ

немедленно

Нет, черт возьми.

ГРЕГ

Мы в порядке, пап.

ЭРЛ

Если он зайдет сюды и станет говорить об этом тупом фильме, я, блин, заеду себе по башке.

ПАПА

Ну хорошо!

Слышны шаги: ПАПА уходит.

ГРЕГ

Да уж, отстой полный.

ЭРЛ

Хочется просто сжечь это дерьмо.

ГРЕГ

все так же безуспешно пытаясь выругаться убедительно

Да, блин, на фиг. Дерьмо.

ГРЕГ и ЭРЛ молчат. КРУПНЫЙ ПЛАН Эрла. Его лицо освещает озарение.

ЭРЛ

Пусть Вернер Херцог поцелует меня в задницу.

ГРЕГ

Что?

ЭРЛ

Чувак, на фиг этого «Агирре, гнева Божьего». А Вернер Херцог пусть засунет мне в задницу всю свою харю.

ГРЕГ

неуверенно

Ладно.

ЭРЛ

Мы должны сделать свой собственный фильм.

воодушевляясь

За фиг нам делать копии чужих фильмов? Мы сделаем свой собственный!

вдохновенно

Мы снимем «Гнев Божий-2».

ГРЕГ

«Эрл, Гнев Божий-2»

ЭРЛ

ДА, ЧЕРТ ВОЗЬМИ!

В нашем творческом тандеме Эрл всегда предлагал лучшие идеи, и «Эрл, Гнев Божий-2» был одной из самых удачных его задумок. Мне бы такое ни за что не пришло в голову, хотя сам по себе замысел был, прямо скажем, не слишком замысловатым: фактически мы собирались снять очередной римейк «Агирре», но на это раз убрать все, что оказывалось нам не по силам или что просто не хотелось снимать. Не нравится сцена – под нож ее. Не получается воссоздать персонажа – сайонара[5], дорогой. Нет ничего похожего на джунгли – снимем в комнате или в машине. Лучшие идеи часто оказываются самыми простыми.

В общем, «Эрл, Гнев Божий-2» получился фильмом о психе по имени Эрл и о его поисках Эрл-дорадо в обычном доме Питтсбурга. Мы снимали в доме Гейнсов в Пойнт-Бризе[6], заменяя большую часть диалогов отсебятиной, а Кэт Стивенс выступил в роли потрясного камео. Это дело мы слили на один из дисков, которые папа разбрасывал по всему дому, что заняло еще месяц-другой. В конце концов мы записали все на DVD и устроили тайный просмотр в тв-комнате.

Это был отстой. Но уже и близко не такой отстой, как первый фильм.

Наша кинокарьера началась.

Глава 14

Случай в тошниловке

Короче, к октябрю я попал в странное положение. У меня появилась девушка, с которой я был особенно дружелюбен, проводил с нею время и все такое. Можем ли мы использовать слово «друг»? Думаю, да: Рейчел была моим другом. Но имейте в виду, что, написав это, я не испытываю радости. Вот не испытываю, и все тут. Дружба – это способ испортить себе жизнь.

В любом случае я уже не мог избегать ее в школе, проводя столько времени вместе после уроков, и в результате неожиданно меня стали видеть с подругой. Я болтал с Рейчел до и после класса, частенько доводя ее до безудержного смеха, привлекавшего внимание. А когда нужно было работать в группах, мы почти всегда оказывались в одной команде. Такие вещи не остаются незамеченными.

Неудивительно, что многие стали думать, будто мы «вместе» и, может быть, у нас даже «было». А как не произвести такого впечатления, не выглядя полным придурком? Не станешь же ходить повсюду, объявляя «У нас с Рейчел ничего особенного нет! И совсем нет ничего такого. Я даже не знаю, как выглядят ее половые органы, и вообще, на положенном ли они месте или еще где».

Самое меньшее, полагали все, мы регулярно «встречаемся». И тут вот какая штука: многих, особенно девчонок, это ужасно заводило. У меня есть на этот счет теория, и она довольно тоскливая.

Теория: людей всегда заводит, когда непривлекательная девушка начинает встречаться с непривлекательным парнем.

Никто, конечно, не признается в этом открыто, но, по-моему, все именно так. Когда девчонки видят двух Некрасивых влюбленных, они думают: Ого! Любви даже непривлекательные покорны! Должно быть, они любят друг друга за что-то другое, а не просто за внешность. Как трогательно!» А парни, глядя на это дело, думают: «Ага, еще одним конкурентом за самые сочные сиськи меньше!»

И, естественно, общение с Рейчел неизбежно означало полное или частичное вхождение в ее группу Старшеклассниц-Евреек из Состоятельных Семей, Подгруппа 2а: Рейчел Кушнер, Наоми Шапиро и Анна Такман. Наоми Шапиро, не снимая, «носила» образ громкой, шумной и саркастической язвы; Анна Такман была нормальной, но постоянно ходила с книжками типа «Полдневный меч» или «Разлом судьбы» и т. п. Несколько раз перед уроками я влипал в общение с ними. Скажу прямо: долго участвовать в таких разговорах затруднительно.

ИНТ. КОРИДОР ШКОЛЫ БЕНСОНА – УТРО

АННА

Бр-р-р. Так неохота сегодня переться на лит-ру.

НАОМИ

МИСТЕР КУБАЛИ – ПРОСТО ОЗАБОЧЕННЫЙ.

РЕЙЧЕЛ с АННОЙ перехихикиваются.

НАОМИ

притворяясь не понимающей их смеха

А ЧТО? ВЕЧНО ПЫТАЕТСЯ ЗАГЛЯНУТЬ МНЕ ЗА ВОРОТ.

Хихиканье усиливается. ГРЕГ из вежливости пытается присоединиться, но тщетно.

НАОМИ

СКАЗАТЬ ЕМУ, ЧТО ЛИ: «СНИМИТЕ НА ПАМЯТЬ, МИСТЕР КУБАЛИ, ТАК НА ДОЛЬШЕ ХВАТИТ».

АННА

изображая ужас

Наоми-и-и-и-и!!!

Все смотрят на Грега: а что он думает по этому поводу.

ГРЕГ

решив, что самое безопасное – просто подытожить сказанное

Э-э… Снять чьи-нибудь сиськи. Вполне в стиле Кубали.

НАОМИ

ОЙ-Е! ЧТО, ВСЕ ПАРНИ ТАКИЕ ОЗАБОЧЕННЫЕ? ГРЕГ, ТЫ ВООБЩЕ СПОСОБЕН ДУМАТЬ О ЧЕМ-НИБУДЬ, КРОМЕ ТРАХА?

ПОЛНЫЙ КОРИДОР ШКОЛЬНИКОВ

Грег, мы все заметили, как игриво ты флиртуешь с этой громкоголосой надоедой.

В общем, вы поняли: моя годами выстраиваемая социальная невидимость внезапно дала очевидную трещину. Однажды я настолько сглупил, что даже согласился пообедать с Рейчел и ее подружками в школьной столовой – куда долгие годы нога моя не ступала.

Столовка – это хаос. Во-первых, здесь идет постоянная битва низкопробной жрачкой. До вмешательства охранников доходит редко, но в любой момент времени найдется придурок, пытающийся кинуть в соседа едой или плеснуть соусом, и в половине случаев они промахиваются и попадают в кого-нибудь другого. В общем, Вторая мировая в миниатюре.

Во-вторых, из еды здесь каждый день только пицца и картофельные шарики. Иногда для разнообразия они кладут на пиццу серые какашки сосисок, но на этом все «разнообразие» заканчивается. Значительная часть еды оказывается на полу, а пицца и картофельные шарики очень, скажу я вам, скользкие, если на них наступить. Правда, на том же полу много лужиц засохшей пепси-колы – они липкие и хорошо держат подошву, но от этого только еще противнее.

Наконец, столовка просто переполнена, так что, если ты случайно оступишься на кусочке сыра из пиццы или на раздавленном картофельном шарике, тебя, возможно, затопчут насмерть.

Своего рода провинциальная тюрьма общего режима.

И вот мне пришлось сидеть тут с рюкзаком, неуклюже примостившимся на коленях, – не ставить же его под стол, чтобы он там набрался жирных пятен и насекомых целыми семействами, – и есть чудной, но, наверное, полезный обед, собранный мне папой, потому что если я стану есть пиццу и картофельные шарики каждый день, у меня будет еще больше лишнего веса, а на лице расцветут прыщи с глазное яблоко. А Наоми громко разглагольствовала о том, какую Невежественную Чушь Сказал Росс и как Она Не Хотела Даже Идти Туда, а я пытался вежливо слушать, вероятно, с тупой улыбкой или гримасой на лице. И вот, пока я сидел в таком виде, к нам подсела Мэдисон Хартнер.

Если вы вдруг забыли, Мэдисон Хартнер – это та безумно классная девушка, которая, вероятно, встречается с кем-то из «Питтсбург-Стилерз» или, на худой конец, со студентом колледжа или вроде того. Она также та самая девушка, которую я омерзительно доставал в пятом классе «Мудисон Харкнер», «Помадой из соплей» и пр. Конечно, с тех пор много воды утекло, и в октябре последнего класса мы разговаривали друг с другом довольно мирно: даже иногда здоровались при встрече, а порой я даже выдавал какую-нибудь необидную шуточку, и она даже как бы улыбалась, а я даже позволял себе помечтать, как тыкаюсь мордочкой ей в буфера, словно ласковый детеныш панды, и жизнь в натуре налаживается.

Хотел ли я сойтись с Мэдисон? Да. Конечно, хотел. Я бы отдал год жизни просто за то, чтобы поладить с ней. Ну, может, месяц. И, конечно, чтобы она сделала это добровольно. Мне не нужны всякие там джинны, которые по моему заказу заставили бы ее влюбиться в меня в обмен на месяц моей жизни. Так, на фиг весь этот дебильный абзац.

Смотрите, если бы вы спросили меня, Грега, в кого я втюрился, ответ был бы: в Мэдисон. Но большую часть времени мне удавалось вообще не думать о девушках, потому что в старших классах у парней вроде меня совершенно нет шансов сойтись с теми, с кем им бы действительно хотелось сойтись, так что нет смысла зацикливаться на таком безнадежном деле – это жалко и глупо.

Я как-то спросил отца насчет девушек в старших классах, и он сказал, что да, в школе без шансов, но в колледже, типа, все будет по-другому и что, как только я поступлю туда, я «без труда сделаю о-го-го», что бесило и успокаивало одновременно. Потом я пошел к маме, и она сказала, что на самом деле я очень красивый, и это утверждение было немедленно приобщено к делу «Мама против Правды» как улика № 16087.

Не важно: Мэдисон, классная, пользующаяся всеобщей популярностью девушка, подошла к нам и шлепнула свой поднос рядом с подносом Рейчел. Почему она решила так поступить? Слушайте, вас ждет еще одно тягомотное объяснение. Ей-богу, я прямо Сталин, а не автор.

«Горячие штучки» бывают двух типов: Горячие штучки-вреднючки и Штучки, Горячие и Милые Одновременно, Которые Не Станут Намеренно Ломать Вам Жизнь (ШГИМОКНСНЛВЖ). Оливия Райан – первая девушка в нашем классе, сделавшая пластическую операцию на носу, – однозначно штучка-вреднючка, потому-то все от нее в ужасе. Время от времени она ломает пару-тройку жизней. Иногда жертва имеет перед этим глупость написать в Фейсбуке что-то типа «Лив Райан – аццкое сцуко!!!», но обычно и причины не требуется – просто у кого-то в доме внезапно извергается вулкан, расплавляя обитателя в магму. В школе Бенсона, по моим оценкам, около 75 процентов «горячих штучек» – вредины.