Подлинная история Дома Романовых. Путь к святости Коняев Николай
Когда прибыло в Москву донесение Мещеринова, уже не было Алексея Михайловича, великого государя всея России… 29 января разорвалось изнутри его заплывшее жиром тело…
Помер сорокавосьмилетний голубоглазый царь.
Кончина Алексея Михайловича во всех подробностях описана.
«Расслаблен бысть прежде смерти, и прежде суда того осужден, и прежде бесконечных мук мучим. От отчаяния стужаем, зовый и глаголя, расслаблен при кончине: “Господие мои, отцы соловецкие, старцы! Отродите ми, да покаюся воровства своего, яко беззаконно содеял, отвергся христианские веры, играя, Христа распинал, и панью Богородицею сделал, и детину голоуса – Богословом, и вашу Соловецкую обитель под меч поклонил, до пяти сот братии и больши. Иных за ребра вешал, а иных во льду заморозил, и бояронь живых, засадя, уморил в пятисаженных ямах. А иных пережег и перевешал, исповедников Христовых, бесчисленно много. Господие мои, оградите ми поне мало!” А изо рта, и из носа, и из ушей нежит течет, быдто из зарезанные коровы. И бумаги хлопчатые не могли напастися, затыкая ноздри и горло».
Такую вот страшную картину его кончины нарисовал в своей книге протопоп Аввакум.
– Пощадите! Пощадите! – умирая, кричал государь.
– Кому ты, великий государь, молился?! – спрашивали испуганные бояре.
– Соловецкие старцы пилами трут меня! – со стоном ответил Алексей Михайлович. – Велите войску отступить от их монастыря!
Но запоздало, запоздало это повеление.
Уже взят был монастырь иноземцами под командой Мещеринова. Уже переселены были по указу Алексея Михайловича соловецкие иноки на небеса. Сейчас и Алексея Михайловича ответ держать Господь призвал…
Так и не дождался награды Иван Мещеринов.
Следствие было начато, в ходе которого выяснилось, что Мещеринов еще и ограбил монастырь. При обыске его ладьи было изъято восемнадцать дорогих икон, украденных Мещериновым из соборной церкви…
Скорые кары обрушились после смерти Алексея Михайловича и на голову его верного Мардохея – Артамона Матвеева.
Все нажитые богатства были отобраны, сам Матвеев обвинен в чернокнижии и сослан вначале в Казань, а потом в Пустозерск, где от его спутников и узнали пустозерские узники о страшной кончине своего православного царя…
6
5 сентября 1678 года новый великий государь всея России, шестнадцатилетний Федор Михайлович, осматривал Новый Иерусалим.
Тетка его, Татьяна Михайловна, почитательница патриарха Никона, сама показывала племяннику монастырские строения, а там, где не поспели начать строительство, не жалела пояснений, из слов своих, как из кирпичей, воздвигая задуманные Никоном строения.
Помолились в Голгофской церкви. Постояли на истринском берегу. Осмотрели скит бывшего патриарха…
Велик был замысел Никона – воссоздать в Подмосковье священные места погребения и Воскресения Господня. Долго стоял шестнадцатилетний государь в незаконченном строительством храме Воскресения Господня, воздвигаемого по точным чертежам иерусалимского храма. «Дитятком красным, церковным…» – назвал царя Федора в своей челобитной сосланный в Пустозерск протопоп Аввакум. Страшные слова писал об отце Федора, покойном Алексее Михайловиче. Будто возвещено было Аввакуму от Спасителя, что в муках сидит батюшка.
Страшное известие, коли так. Страшно было про батюшку царю Федору думать.
Такой богомолец был, а патриарха Никона в тюрьме запер, Аввакума в Пустозерский острог зарыл. Боярыню Морозову и княгиню Урусову голодом в яме заморил, Соловецкий монастырь мечу предал…
Воротить бы сейчас всех умученных им, наказать бы им, каб молились за батюшку – может, полегче ему стало бы… Только куда же воротишь?
Сам Аввакум в челобитной пишет, что «как бы царь-государь ему волю дал, то, что Илья-пророк перво бы Никонатого собаку рассек начетверо, а потом и никониян тех…».
Воротишь такого, потом самому унимать придется, на свою душу грех брать. Нет уж…
А Новый Иерусалим очень царю Федору полюбился. Повелел он продолжать строительство обители и часто теперь наведывался сюда помолиться Богу за батюшку, погоревать о судьбе устроителя этой обители патриарха Никона, все еще томящегося в заточении…
Еще за два дня до прибытия царских посланцев оживился вдруг Никон и начал собираться в дорогу. Окружающие думали, что «в скорби и в беспамятстве сие творит», но царские посланцы действительно прибыли. Перенесли больного старика на берег Шексны, положили в струг и повезли.
Почти всю дорогу Никон лежал. Торжественным было его возвращение. Сгоняемые стрельцами, собирались на берегах Волги толпы людей. Многие со страхом шли, боясь антихриста воочию увидеть. Но антихриста не было – слабый, немощный умом старик сидел в струге. Многие плакали, глядя на него.
Нешто он сотворил такую беду?
Трудно было поверить…
Когда вышли в Волгу, Никон совсем ослабел.
Порою проваливался в забытье, бормотал что-то испуганное и непонятное.
Иногда казалось ему, что он совсем мал еще, что по-прежнему живет во власти злой мачехи, и ему хотелось убежать. Силою тогда удерживали, чтобы не выпрыгнул из струга.
Иногда чудилось Никону, что Елеазара Анзерского, святого, который изгнал его из своего скита, видит. Говорили, что святой Елеазар во время литургии, совершавшейся Никоном, вдруг увидел на ученике своем «змия черна и зело велика». Бледнело лицо Никона, когда казалось ему, что святого старца зрит.
Спутники Никона тоже волновались.
Казалось им, что отходит Никон.
17 августа 1681 года, когда приплыли к вечеру в Ярославль, беспокоен стал Никон. Начал тревожно озираться, будто кто-то пришел к нему…
Архимандрит Никита, провожавший Никона, понял все, начал читать отходную. Дочитал, когда уже скончался бывший патриарх.
Мертвым привезли его в Новый Иерусалим. Здесь, в церкви Иоанна Предтечи, где еще до суда своими руками вырыл он себе могилу, и погребли его. Но еще почти три столетия непогребенным будет зло, которое принес Никон Русской Церкви…
7
Хотя и приохотил Симеон Полоцкий своего воспитанника польские книжки читать, хотя и издан был царский указ, чтобы, являясь к царю, польское платье надевали бояре, но все одно в России царю Федору царствовать пришлось. А в России царствовать – русским царем и будешь. Дела, которые батюшкой начаты, завершать нужно.
Раньше срока прибрал Господь батюшку. Сколько уже десятилетий за Украину воевали, а все не кончается война. Теперь у турок, которым передала Польша Украину, отбивать ее надо было.
Много дел, батюшкой не законченных, осталось…
Тюрьму в Пустозерске так и не достроили…
Еще когда только помер батюшка, сообщил в Новгородский приказ пустозерский воевода, что присланных соловецких иноков сажать негде.
Из Разрядного приказа велели тогда перевести Аввакума, Лазаря, Епифания, Федора в Кожеозерский монастырь. Но пока выясняли, где этот Кожеозерский монастырь, как везти туда заключенных, совсем запутались и решили оставить Аввакума с товарищами на месте.
Через два года великий государь своей грамотой известил об этом пустозерского воеводу. Еще сказано было, что надобно укрепить тюремные помещения, коли они обветшали.
На эту грамоту пустозерский воевода сообщил в Новгородский приказ, что тюрьмы действительно обветшали – насквозь прогнили закопанные в землю срубы, – но чинить их без лесу нет никакой возможности. Пустозерский воевода просил указать, «ис каких доходов те тюрьмы делать».
Долго в Новгородском приказе чесали головы, обдумывая, что ответить. Где те доходы взять? В конце концов, решили заменить Гаврилу Яковлевича Тухачевского. Послали в Пустозерск стряпчего Андреяна Тихоновича Хоненева.
И вроде и ладно было придумано, а тюрьма все равно не построилась. В феврале 1681 года подал новый воевода отписку, что тюрьмы, где сидят Аввакум, Лазарь, Федор и Епифаний, все худы и почти развалились. Починить тех тюрем нельзя, а строить новые не с чего…
В ответ указано было Хоненеву, чтобы строил он тюрьму с великим бережением, каб из тюрьмы никто не ушел, а насчет средств, указывалось в грамоте, снесся бы Хоненев с приказом Большой казны.
Так и не удалось тюрьмы построить хорошей, как покойный Алексей Михайлович собирался.
Но если с тюремным строительством не ладилось дело, то с реформами все ладно шло.
23 января 1682 года – знаменательный день.
В передних сенях царского дворца развели огонь и сожгли Разрядные книги. Благое дело было сделано! По приговору царя, патриарха и всего Собора покончили на Руси с местничеством. С одной стороны, хорошо было. Путаницы меньше стало. Сколько ведь сил и времени отнимали расчеты, чей род знатнее… Теперь уже не надобно было смотреть на родовитость при назначении на службу, теперь любого проходимца можно было во главе любого дела поставить! Но это – с другой стороны… Одновременно в эти дни заседал и Церковный Собор.
Обсуждал патриарх Иоаким с архиереями, как дальше указания Вселенских патриархов в жизнь проводить. Велено было антиохийским Макарием по греческому образцу всю Россию разделить на митрополии, в подчинении которых находились бы мелкие епархии. Но тут уже не об обрядах церковных разговор, не о том, сколькими пальцами креститься, тут о власти говоря. И хотя настаивал царь с боярами, чтобы приняли предложение антиохийского патриарха, но уперлись архиереи. И так много чего Вселенскими учителями переделано…
Ничего не добился царь Федор на этот раз от Собора.
– А с раскольниками как поступить теперь? – спросил великий государь.
– По государеву усмотрению… – благодушно ответили архиереи.
Вот она, доля царева, русская! Ничего по полной своей воле совершить не дадут, а все грехи на себя бери…
Лучше бы тюрьму новую пустозерским сидельцам построить, пускай бы сидели уж, пока Господь не приберет, раз батюшка туда посадил. Да вот, отвечают, что средствов нет тюрьму новую строить… что же делать тогда?
– По государеву усмотрению поступать…
За великие на царский дом хулы в Страстную пятницу, 14 апреля 1682 года, сожгли в Пустозерске протопопа Аввакума, попа Лазаря, дьякона Федора, инока Епифания…
В тот же день отправил в Москву капитан Лещуков донесение об исполнении царского указа, но «дитятко красное, церковное» – так звал царя Федора Алексеевича Аввакум – лещуковского донесения прочитать не успело…
После расправы над соловецкими монахами царь Алексей Михайлович прожил всего шесть дней.
После сожжения пустозерских мучеников царь Федор Алексеевич прожил почти две недели. Вдвое дольше отца. Как-никак он и моложе отца вдвое был. Двадцать один год исполнилось царю Федору, когда оборвалась его жизнь.
На опустевший русский престол при живейшем участии патриарха Иоакима был возведен Петр I.
8
Царь Алексей Михайлович умер 29 января 1676 года.
Его сын, Иоанн V, царствовавший одновременно с Петром I, – 29 января 1696 года.
Что-то зловещее есть в совпадении чисел в датах смерти отца и сына…
Но если мы вспомним, что и Петр I умирает 28 января 1725 года, то вверх тормашками улетает теория вероятностей. Ведь переведя эти даты на новый стиль, инициатором введения которого в России был все тот же Петр I, мы обнаружим, что смерти отца и двух его сыновей попадают на одно число – 8 февраля.
Увы… Ангажированные Романовыми историки и писатели старательно не замечали злого рока, явно тяготевшего над императорским домом.
После Алексея Михайловича царствовало шестнадцать Романовых. Двое из них – царь Федор и император Петр II – умерли в юношеском возрасте. Пятеро были убиты.
Смерти Александра I, Николая I и отчасти Александра III окружены загадками.
Еще четыре правления – правления женщин, две из которых – обе Екатерины – не имели ни капли романовской крови и занимали престол, мягко говоря, не вполне законно.
У истока династии, прошедшей путь от монастыря Святого Ипатия до подвала дома Ипатьева в Екатеринбурге, стоял отец царя Михаила Федоровича, патриарх Филарет, поставленный в митрополиты самозванцем Григорием Отрепьевым, а в патриархи – Тушинским вором.
Внуком патриарха Филарета был изгнан патриарх Никон.
Правнуком – отменено патриаршество вообще.
Восстановление патриаршества самым непосредственным образом связано с падением династии. Святителя Тихона избрали уже после отречения Романовых от престола…
Трудно назвать случайностью совпадение смертей Алексея Михайловича и Фёдора Алексеевича с казнями соловецких и пустозерских староверов, произведенными этими царями…
Но череда совпадений тут не заканчивается.
Введение Единоверия[75], снявшего запрет на употребление старых обрядов (этого и добивались соловецкие иноки), совпадает по времени с прекращением вакханалии дворцовых переворотов…
Мистическая связь тут, несомненно, существует…
Но более важно другое.
Святые Русской Православной Церкви, пастыри ее и простые православные очень быстро сумели осознать пагубность решений Большого Московского Собора 1667 года, и молитвами их, по Промыслу Божиему, раскол начал преодолеваться задолго до издания соответствующих постановлений Священного Синода. Способствовали этому, как это ни парадоксально звучит, гонения, обрушенные протестантски ориентированным поколением Романовых на всю Русскую Православную Церковь.
Преследования священников при Анне Иоанновне – их отдавали в солдаты и ссылали в Сибирь – сравнимы по своим размерам с большевистскими репрессиями.
Император Петр III, как известно, пошел еще дальше, отдав приказ «очистить русские церкви» от икон, а священникам обрить бороды и облачиться подобно лютеранским пастырям.
Развратная жена Петра III, императрица Екатерина II, подобных приказов не отдавала, но сумела уничтожить православных монастырей больше, чем их было уничтожено за все вражеские нашествия на Русь.
Удары, которые наносили Романовы по Русской Православной Церкви, сокрушили бы любую другую конфессию, но наша Церковь устояла. Униженная и оскорбленная, она сумела перенести страшные гонения и уже в XIX веке, дезавуировав решения Церковных Соборов 1656 и 1667 годов и приняв единоверие, снова засияла, как и в прежние века, дивными молитвенниками и святыми.
Серафим Саровский и Игнатий Брянчанинов…
Феофан Затворник и Иоанн Кронштадтский…
Оптинские старцы…
Сонм новомучеников российских, которыми украсилась Русская Православная Церковь, когда, по примеру Петра I, большевики решили подчинить ее себе.
Великие подвиги были совершены тогда Русской Церковью в борьбе с мерзостью обновленчества, великие принесла она жертвы и устояла и в этой, такой неравной борьбе…
Всей этой жестокой войны с православием, которая велась практически до воцарения Николая I, дворянская литература и историография старательно не замечали, сосредоточивая внимание на грандиозных успехах, достигнутых Романовыми в военном и государственном строительстве. И тут трудно возражать, только вот какова была их цель…
Русским трудом и русской кровью воздвигалась действительно могущественнейшая империя, но воздвигалась для того, чтобы основная часть населения, сами русские, находилась в рабстве в своей собственной стране. Отметим тут, что только там и не было крепостного права, где сохранялось прежнее, дониконовское православие.
На Севере…
В Сибири…
Строительство империи обернулось в результате тем, что народ окончательно оказался расколот, и хотя после Екатерины II и предпринимались попытки преодолеть и этот раскол, ликвидировать его так и не удалось.
И не могло удастся. Слишком разным стало все. Язык… Культура…
Само православие и отношение к нему и то, кажется, было различным у дворян и у крестьян.
9
Увы.
Злой рок Дома Романовых становился бедою всей страны. Великим святым и молитвенникам, подобным Серафиму Саровскому, всей нашей Православной Церкви, удалось отмолить его. Одновременно с введением единоверия начинается отход Романовых от соблазнов протестантства. Тогда же происходит и отмена крепостного права.
Понимали ли сами Романовы мистическую, роковую зависимость династии от преступлений, совершенных против православия Алексеем Михайловичем, Петром I и их преемниками?
Несомненно…
Весь XIX век – это попытка Романовых исправить совершенные отцами династии ошибки. Подвиг последнего царя-мученика – вершина этих попыток и нравственное осуществление их. Кажется, единственному из Романовых, Николаю II удалось подчинить свою личную жизнь нормам православной морали, и вот оно чудо! – единственный, восходит он в сонм благоверных князей.
Однако, как отмечалось еще в ходе Предсоборного Присутствия в 1906 году, необходимо было «не одно разъяснение клятв патриарха Макария… а совершенная отмена этих клятв, как положенных от “простоты и неведения”». Тогда же и постановили: «Ходатайствовать перед Всероссийским Собором об отмене означенной клятвы, как положенной по “недоброму разумению”».
Этот Всероссийский Собор Русской Православной Церкви, который, восстановив патриаршество, должен был снять и проклятие с раскольников, открылся 15 августа 1917 года в Успенском соборе Кремля. Открылся через две недели после того, как увезли в Тобольск семью Романовых.
Патриаршество Собор восстановил, а снять клятву, положенную на раскольников, не успели. 27 октября 1917 года загремели на улицах Москвы выстрелы. Начался расстрел кремлевских соборов, учиненный новыми вселенскими учителями…
И вот, словно в зеркальце недоброго фокусника, 17-й год XX столетия превратился в 71-й год, когда удалось все-таки снять роковые для всей России и Православной Церкви проклятия Собора 1667 года. Какими были годы, вместившиеся между двумя датами с переставленными цифрами, для Русской Церкви и русского народа – нет нужды говорить…
Три столетия потребовалось России, чтобы очиститься от греха, в который ввели нашу Церковь алчные вселенские учителя…
Но 2 июня 1971 года наконец-то прозвучали долгожданные слова:
«Мы, составляющие Поместный Собор Русской Православной Церкви, равносильный по своему достоинству и значению Московскому Собору 1656 года и Большому Московскому Собору 1667 года, рассмотрев вопрос о наложенных этими Соборами клятвах с богословской, литургической, канонической и исторической сторон, торжественно определяем во славу Всесвятого Имени Господа нашего Иисуса Христа:
1. Утвердить постановление Патриаршего Священного Синода от 23 (10) апреля 1929 года о признании старых русских обрядов спасительными, как и новые обряды, и равночестными им.
2. Утвердить постановление Патриаршего Священного Синода от 23 (10) апреля 1929 года об отвержении и вменении, яко не бывших, нарицательных выражений, относящихся к старым обрядам, и в особенности к двуеперстию, где бы они ни встречались и кем бы они ни изрекались.
3. Утвердить постановление Патриаршего Священного Синода от 23 (10) апреля 1929 года об упразднении клятв Московского Собора 1656 года и Большого Московского Собора 1667 года, наложенных ими на старые русские обряды и на придерживающихся их православных христиан, и считать эти клятвы, яко не бывшие…
Да приведет Господь растоящаяся паки воедино, и в любви друг ко другу да исповедуем и славим едиными устами и сердцем Отца и Сына и Святого Духа, Троицу Единосущую и Нераздельную».
Аминь.
Глава пятая
Игрушки Петра Первого
Первый русский император родился ночью.
Произошло это 30 мая 1672 года на память преподобного Исаакия Далматского.
Патриарха на Руси тогда не было, потому что Иоасаф II скончался 17 февраля, а новгородского митрополита Питирима избрали патриархом только 7 июля.
По обычаю, принятому у русских царей, духовник, приходя к новорожденному, сразу нарекал ему имя, считая вперед на восьмой день. «Которого Святого день, и ему то же имя и будет», но сейчас, воспользовавшись тем, что приближался Петров пост, Петром и нарекли царевича, которому предстояло стать первым русским императором.
Из-за поста[76] и пиршественное торжество заменили малым обедом в царицыной Золотой палате. У стола были бояре, окольничии, думные дворяне, а в сенях «кормили» священников дворцовых церквей. Государь жаловал всех водкой, гости закусывали коврижками, яблоками и цукатами в патоке.
Отец царицы Кирилл Полуэктович Нарышкин и Артамон Сергеевич Матвеев, в русско-шотландтской семье которого и воспитывалась Наталья Кирилловна, были пожалованы в окольничии, а дяде царицы Федору Полуэктовичу Нарышкину «сказали думное дворянство».
Большой «родильный» стол в Грановитой палате устроили только месяц спустя, 30 июня, уже после крещения царевича, которое произошло в шесть часов утра, в церкви Святителя Алексия в Чудовом монастыре.
Из угощений, как сообщает в своем исследовании М.М. Богословский, были поданы тогда «коврижка сахарная большая, изображавшая герб государства Московского, другая коврижка сахарная же коричная; голова большая (сахару), “росписана с цветом” весом в два пуда двадцать фунтов, орел сахарный большой литой белый, другой орел сахарный же большой красный с державами весом по полтора пуда каждый; лебедь сахарный литой весом два пуда, утя сахарное литое же весом двадцать фунтов, попугай сахарный литой весом девять фунтов, голубь сахарный литой весом восемь фунтов, город сахарный Кремль с людьми с конными и с пешими, башня большая с орлом, башня средняя с орлом, “город четвероугольной с пушками”…
Все присутствовавшие за обедом были пожалованы еще сахарными блюдами, отнесенными к ним на дом»[77].
Поскольку у Петра были старшие братья от царицы Марии Ильиничны (Милославской), никто из гостей и не подозревал, что присутствует на крестинах будущего государя.
Ну а тем, кому довелось дожить до начала самодержавного правления Петра I и до его реформ, предстояло доподлинно удостовериться, какой едкой горечью для страны обернутся сладости родильного стола.
1
Впрочем, и в 1672 году не очень-то сладко жилось на Руси…
Жестоким и страшным расколом Русской Православной Церкви обернулось затеянное по инициативе «вселенских учителей» исправление церковных книг. Организованные митрополитом Газским Паисием Лигаридом и проведенные «бродячими» патриархами Макарием и Паисием Соборы XVII века еще сильнее подорвали авторитет Русской Православной Церкви.
За год до рождения Петра, возложив «чепь на выю», увезли в заточение боярыню Морозову, а в 1672 году, когда уже шла осада Соловецкого монастыря царскими войсками, начались самосожжения старообрядцев. «Светлая Русь потемнела, а мрачный Дон – монах Иов основал тогда пустынь на реке Чире, сделавшуюся новым центром раскола, – воссиял и преподобными отцами наполнился…»
В Пустозерской земляной тюрьме огненный протопоп Аввакум приступил тогда к созданию своего «Жития»…
Однако о староверах больше говорили в теремах царевен, а у Натальи Кирилловны, воспитанной в европейской семье Артамона Сергеевича Матвеева, церковными «дикостями» интересовались меньше…
Не стихающие народные волнения, а главное, живые воспоминания о Смуте, когда самозванцы появлялись один за другим, накладывали особый отпечаток на семейный быт русский царей. Никому, кроме самых близких, не полагалось видеть лица царских детей.
«Царевичи же, во младых летех… – писал бежавший за границу дьяк Гр. Котошихин, – внегда случися им идти к церкви, и тогдо около их по все стороны несут суконные полы, что люди зрети их не могут, так как и в церкви стоят, люди видети их не могут, кроме церковников, а бывают в церкве завешены тафтою»…
Так и проходили младенческие годы будущего императора.
Колыбель его – «бархат турской золотной, по червчетой земле репьи велики золоты, да репейки серебрены не велики, в обводе морх зелен, подкладка тафта рудожелта, на обшивку ременья бархат червчет веницейский, к яблокам на обшивку объярь по серебреной земле травы золоты с шолки розными» – помещалась в комнате обитой серебряными кожами.
В 1674 году царевичу построили «верхние новые хоромы», где все полы, лавки и подоконники обиты были «сукном червчатым амбурским», а слюдяные окна были так расписаны живописцем Иваном Салтановым, что «из хором всквозе видно было, а с надворья в хоромы невидно было».
В душных завесях из тафты, в особых хоромах, вход куда разрешался лишь немногим приближенным, начиналось детство будущего преобразователя России…
Говорят, что он начал ходить на шестом месяце.
Когда Петру исполнился год, ему сделали деревянного коня на колесиках. Вырезал его из липы старец Ипполит, а затем коня обтянули жеребячьей шкурой…
Неизвестный художник конца XVII в. Портрет царицы Натальи Кирилловны
Хотя и предназначалась игрушка для годовалого ребенка, все снаряжение делалось как для настоящего скакуна. Деревянное седло обили войлоком и красным сафьяном, а упряжь в самых малых деталях копировала подлинную. Уздечку – все пряжки, наконечники и запряжники – сделали из серебра. А паперс – нагрудник – украсили серебряными запанами с изумрудами…
Если судить по записям «Выходов царей и великих князей», первое паломничество в Троице-Сергиевый монастырь Петр совершил в полуторагодовалом возрасте. Царский поезд с только что разрешившей от бремени царицей[78] двигался медленно и только 15 октября 1673 года прибыл к Троице.
В мае 1674 года на Вознесение Господне совершали паломничество в монастырь преподобного Саввы Сторожевского, и здесь и отпразднованы были именины двухлетнего царевича…
А вот в театре будущий император, как мы уже говорили, впервые побывал еще до своего рождения, и второй раз на представление «Артаксерксова действа» его водили осенью 1674 года, когда ему было уже два года…
Тогда снова «тешили великого государя немцы ж да люди боярина Артамона Сергеевича Матвеева: как Артаксеркс велел повесить Амана по царицыну челобитью и по Мардохеину научению».
Так проходило младенчество будущего русского императора…
2
В Оружейной палате Московского Кремля до сих пор хранится «потешная» карета, которую подарил Петру, когда ему исполнилось два года, Артамон Сергеевич Матвеев.
Чуть выше колеса большой кареты, от настоящего экипажа она отличалась только размерами. И лошади в эту карету тоже запрягались настоящие, только очень маленькие – особой «пигмейской» породы. Во время торжественных выездов эта карета занимала свое место в царском поезде.
Такими были первые игрушки ребенка, которому предстояло стать Петром Великим. И вроде бы ничем не отличались они от тех, которыми и положено играть царским детям…
Качель на веревках, обшитых червчатым бархатом… Цынбальца книжкой в сафьяновом алом переплете с золотым неводом и серебряными застежками… Потешная баба деревянная во всем наряде…
Но Петр рос, и очень быстро все эти цынбальцы, бабы и качели заменяются игрушками с явным милитаристским уклоном…
Когда просматриваешь описи приобретаемых для двухлетнего царевича игрушек, возникает ощущение, что читаешь описание небольшого арсенала.
20 июня 1674 года – куплено для царевича девять луков с жильной тетивой, «жильничков»…
14 июля – живописец Иван Безмин расписал красками для царевича пять маленьких знамен, а еще через день – шесть игрушечных барабанов…
Приобретались бердыши, копья, топоры, булавы… Как свидетельствует каталог «Юбилейной выставки в память державного основателя Санкт-Петербурга к 200-летнему юбилею Петербурга», в мае 1903 года в Летнем дворце были выставлены две пушки, подаренные, по преданию, еще царем Алексеем Михайловичем Петру для его потешных забав[79].
Случайно ли такое обилие военных игрушек у маленького Петра?
Конечно, нет. Шла изнурительная война с Турцией, недавно закончилась война с Польшей… О войне всё время говорили, о войне непрерывно думали.
И все-таки, как нам кажется, была и еще одна причина, по которой мать Петра – Наталья Кирилловна Нарышкина и ее мудрый Мардохей – Артамон Сергеевич Матвеев поощряли увлечение Петра военными игрушками.
Петр был третьим сыном у Алексея Михайловича. От первой жены, Марии Ильиничны Милославской, у царя остались дочери и два сына – Федор и Иван. Они и должны были унаследовать трон[80].
И хотя по закону о престолонаследии практически не оставалось у Петра шансов сделаться царем, Наталье Кирилловне трудно было смириться с такой участью сына. Поэтому-то, как могла, и поощряла она его увлечение оружием. Очень выгодно отличался ее подвижный и жизнерадостный первенец от болезненных пасынков – Федора и Ивана.
Юный Петр, разумеется, не понимал тайных расчетов матери и Артамона Сергеевича Матвеева, он просто с увлечением играл, не замечая, что детская игра уже начинает сливаться с будущей жизнью, с историей всей страны…
Петру не исполнилось и четырех лет, когда умер отец – царь Алексей Михайлович.
3
Умирая, Алексей Михайлович благословил на царство старшего сына, пятнадцатилетнего Федора.
Артамон Сергеевич Матвеев пытался склонить умирающего царя в пользу Петра и жестоко поплатился – все нажитые богатства отобрали у него, а самого верного Мардохея обвинили в чернокнижии и сослали. Вначале в Казань, а потом в Пустозерск, где от его челяди и узнал протопоп Аввакум подробности страшной кончины государя…
Для Нарышкиных опала Матвеева стала крахом всех надежд. Несбыточными становились их планы посадить на трон Петра.
Но сам малолетний Петр не осознавал и не мог осознавать, что его звезда, появившаяся вблизи Марса в ночь на 11 августа 1671 года, еще не разгоревшись, готова скатиться с небосклона.
Напротив, перебравшись с матерью в Преображенское, Петр вдруг почувствовал, что стесняющие его правила и запреты, принятые в воспитании наследников престола, начали слабеть и теперь он может пользоваться куда большей свободой, нежели раньше.
Воспитанница Артамона Матвеева Наталья Кирилловна, как отмечал С.Ф. Платонов, «вышла из такой среды (Матвеевы), которая, при отсутствии богословского воспитания, впитала в себя влияние западноевропейской культуры». Поэтому после смерти Алексея Михайловича она и не захотела отдать сына монахам, а призвала в учителя Петру своего близкого человека, подьячего Челобитного приказа Никиту Моисеевича Зотова[81].
Поскольку шансов на престол у Петра не оставалось, учением его Зотов не обременял.
Петра учили по картинкам из «Царственной книги». Это была краткая летопись страны, в которой на 1613 листах размещалось более тысячи рисунков.
Учил Зотов юного Петра и русской грамоте, но особых успехов и здесь будущий император не достиг. Всю жизнь потом он писал с ошибками, забывая отделять слова друг от друга.
И если и сумел получить Петр какие-то знания, то это случилось благодаря играм, которые усложнялись с каждым днем.
В Писцовых книгах за 1676 год можно найти такие записи:
«Мая 15-го. Велено сделать царевичу и великому князю Петру Алексеевичу в лубье саадашское саадан (колчан. – Н.К.) стрел, по счету 17 стрел, да 10 гнезд стрел яблоневых с белохвосцы перьями, да 10 гнезд стрел березовых с простым перьем…
Июня 2-го. Велено сделать два лука недомерочков (малого размера. – Н.К.) жильников…
Сентября 30-го. Для царевича куплен пояс сабельный шелковый, турецкого дела, к сабле потешной…
Декабря 20-го. Куплено кожи на пять барабанов…
Декабря 23-го Поданы в хоромы потешные пистоли, карабины, пищали винтованные с замком деревянныя…»
Одному Петру такого обилия игрушечного оружия не требовалось, но в его играх уже участвовали сверстники – дети из наиболее близких Нарышкиным семей. Среди участников игр находим мы имена и будущих соратников Петра.
Как и дети, в малиновые суконные кафтаны на беличьем меху были одеты четыре карлика – Никита Комар, Василий Радионов, Иван и Емельян Кондратьевы. Подражая детям, участвовали они в игре и при этом следили изнутри игры за детьми, вовремя упреждая опасность. Мера предосторожности вполне понятная. Детское оружие Петра сохранилось, и когда видишь, насколько неотличимо оно, если позабыть про размер, от настоящего, то понимаешь, что оставлять детей с такими игрушками без присмотра взрослых просто было нельзя…
4
При вступлении на трон пятнадцатилетнего брата Петра – Федора Алексеевича главным лицом в государстве стал Иван Михайлович Милославский, принявший на себя руководство важнейшими приказами.
Чрезмерное усиление Милославского встревожило бояр.
Богдан Матвеевич Хитров и начальник Стрелецкого приказа Юрий Алексеевич Долгорукий повели свою интригу через самого царя. Они сумели сблизить с Федором верных им молодых людей – Ивана Максимовича Языкова и братьев Лихачевых. Благодаря этой троице царь Федор решил жениться на Агафье Семеновне Грушецкой.
Иван Михайлович Милославский, пытаясь расстроить невыгодный ему брак, оклеветал невесту, но клевета была разоблачена, и Милославскому запретили являться ко двору.
18 июля 1680 года царь Федор обвенчался с Грушецкой, а ровно через год – 14 июля – Агафья Семеновна умерла родами. Спустя несколько дней умер и ее сын Илья, который мог бы унаследовать престол.
Тогда молодые фавориты царя сблизились с партией Нарышкиных.
В невесты царю была предложена четырнадцатилетняя крестница Артамона Сергеевича Матвеева – Марфа Матвеевна Апраксина. В декабре 1681 года состоялось обручение, и невеста упросила царя вернуть крестного из ссылки…
Нарышкины воспрянули духом, снова у Натальи Кирилловны затеплилась надежда посадить на трон после Федора, в обход болезненного царевича Ивана, своего сына.
Так, по-русски неспешно, составлялись заговоры, образовывались партии и гибли репутации. Мы подробно рассказываем об этих интригах еще и потому, что героям их предстоит вновь появиться в нашем повествовании…
А государственные дела шли своим чередом, и на них борьба партий при дворе – в этом-то и заключается целомудрие допетровских монархий! – кажется, никак и не отражалась.
Читать бесплатно другие книги:
