Прорыв осады Огай Игорь
– Товарищ полковник, – не слишком уверенно возмутился «сиделка». – Так приказ же… Все артефакты на учет и на склад вещдоков…
– Это не артефакт, – отрезал Павел. – Это наша машинка, местная. И ты даже не представляешь, майор, что там в ней записано.
Звание Павел, похоже, угадал, потому что «сиделка» пожал плечами и успокоился. Начальству-де виднее.
Едва справляясь с излишней торопливостью, Николай отсоединил брусок от компьютера, смотал провода блока питания и распрямился, явно ожидая команды на отступление. Но Павел медлил, он прислушивался. В коридоре явно наметилось оживление. Голоса, топот нескольких пар ног, звяканье чего-то тяжелого и железного… Запоздалая погоня? Кто-то что-то не вовремя сообразил?
Может, и хорошо, что на боку больше не было кобуры – сдержать инстинктивный порыв к оружию удалось бы с большим трудом. А так оставалось лишь ждать и изображать начальственное недоумение…
Николай с профессором и «физиком» ничего не успели сообразить. Майор тоже нахмурился, привстал. Второй агент деловито расстегнул пуговицу на пиджаке.
Шум переместился в приемную стационара, и сразу без всякой подготовки дверь в палату распахнулась.
Боец с автоматом, тот самый с поста при входе на этаж атлантов…
Сердце у Павла сбилось с ритма и пару раз стукнуло сильнее, чем нужно. Если один, сбить с ног и в коридор… Пусть даже двое… Но ведь не двое же! И майор с напарником со спины… И Леваков с компьютером в охапке… Не вариант…
– Вот, – боец остановился в дверях, полностью загораживая обзор. – А здесь теперь сами разбирайтесь. Только на бумажке мне подпись. Ваша, – он ткнул пальцем в майора, подумал секунду и перевел перст на Павла, – и ваша тоже. Для верности.
Закончив тираду, он наконец шагнул в сторону, и в проеме показался… Показались…
Павел хватанул ртом воздух, потому что сердце вдруг пропустило один или два такта. Анна Федоровна собственной персоной. Ладно, допустим, если ее станция к фабрике ближайшая, то… Но какого черта за ее спиной делают Филиппыч и Сергеев? Причем все трое в белых халатах, Анна Федоровна при своем медицинском чемодане. А Федор с Семеном еще и при носилках… Дурдом!
«Медики» протиснулись в палату. За ними еще один боец при оружии. За бойцом суровый мужик с какой-то бумагой в руке. В помещении моментально стало тесно. К счастью, не то «немой сцены» было бы не избежать. Впрочем, ситуацию быстро разрядил майор-«сиделка».
– Что-то быстро вы, – сообщил он с сомнением. – Десять минут как вызов передали.
Филиппыч сориентировался мгновенно:
– Так вы же не вызываете, вы распоряжаетесь! А мы как раз по вызову мимо шли, а тут со станции передают: разворот, мол…
– Короче, мы забираем или нет? – поддержала его Анна Федоровна, обращаясь явно к майору, но не сводя глаз с Павла. – Мне эти ваши военные игры уже вот где! Бумажки, подписки, пропуска… Либо забираем, либо я еду дальше по вызову!
Она волновалась и переигрывала, несмотря на инструктаж Шефа с Филиппычем, который те, несомненно, ей преподали. Однако именно здесь и сейчас это было к месту. Все-таки не каждый день нормальный законопослушный гражданин попадает в такой переплет и подписывает такие бумаги.
– Ну тихо, тихо, – примирительно поднял руки майор. – Чего сразу в бутылку… Что там у тебя?
Он перевел взгляд на сопровождающего. Тот протер рукавом вспотевший от беготни по коридорам лоб и выдавил:
– Нормально. Вызов на станции есть, их действительно завернули. Маршрутный лист в порядке. Подписку в «первом» подмахнули. Так что сдавай пациента, и без него забот по горло.
Майор удовлетворенно кивнул, но все же уточнил:
– В какую больницу его?
– В госпиталь. Главный клинический при МВД.
– Так это же в Балашиху? Не довезете.
Сопровождающий пожал плечами.
– Приказ Баранова. Да и охрана там… Госпиталь при действующей части.
Ну, правильно, Павел едва сдержал усмешку. А случись чего на допросе, и вопросов никаких… Военная дисциплина.
Он вдруг поймал на себе озабоченный взгляд Сергеева: «Как тут у тебя? Вытаскивать не пора?» В ответ едва заметно качнул головой: «Порядок. Работаем…»
А вот взгляда Филиппыча поймать никак не удавалось. Тот, конечно, просчитал ситуацию на втором своем шаге по палате – новый образ Павла, Леваков с ноутбуком в охапке, обращение бойца на «товарищ полковник»… И хоть бы глазом моргнул, старый интриган!
Докторша щупала пульс, «санитары» раскладывали носилки, боец совал какую-то бумажку сначала майору, потом «полковнику». Все как по маслу. Подмахивая бланк выдуманной на ходу закорючкой, Павел чисто из любопытства пробежал глазами пару строчек: «Пропуск на вынос материальных ценностей… тело на носилках – одно место…»
Нервный хохот удалось сдержать, лишь напустив на себя показательно суровый вид. Что ж, в условиях полной неразберихи с допусками и полномочиями каждый страхуется как может…
Павел поднял взгляд от бумажки и уперся в профессора-египтолога. Профессор был озадачен – основной фронт его работ увозили в неизвестном направлении.
И тогда импровизация родилась словно из воздуха.
– А вы что стоите? – Павел нахмурился еще больше, хотя казалось, что это уже невозможно. – Вы, вы, я вас спрашиваю!
– Я? – уточнил профессор очевидное. – Я не вполне понимаю…
– Собирайтесь! – перебил Павел. – Поедете с ними.
– Так, а как же?.. – начал было сопровождающий, сунулся в бумажки и, уверившись в своей правоте, продолжил: – Приказа не поступало. Вот список допущенных к транспортировке: фельдшер, я и Сидоров, – он кивнул на одного из бойцов. – И никаких посторонних.
– Дайте сюда, – распорядился Павел. – Да, и ручку тоже…
Он принял список и на свободном месте вписал: «Доктор Павлов – одно место». И подтвердил той же закорючкой.
Сопровождающий подозрительно проследил за манипуляцией и упер хмурый взор в доктора Павлова:
– Документы?
Тот, не особо понимая затею этого странного «полковника», торопливо предъявил бумажку, которой прежде размахивал перед носом часового.
– Добро, – резюмировал сопровождающий. – Не отставайте, профессор, ждать не будем.
– Так это… – скрипнул вдруг Филиппыч. – А мы куда денемся? Анна Федоровна, машина ж не резиновая. И так впятером как сельди в бочке…
Он обращался к докторше, но у Павла не было иллюзий насчет того, кому именно эти слова предназначались. И ответ у него, к счастью, был.
– Собирайтесь, профессор, собирайтесь, – подтвердил он прежнее распоряжение. – Если свидетель заговорит, его должен кто-то понять.
На ворчание «санитара» никто не обратил внимания, а настаивать, получив разъяснение, Филиппыч не стал. Действительно, вчера ведь только говорили о внештатном египтологе.
«Санитары» крякнули, поднатужились и подняли носилки. Докторша, успевшая вколоть в руку пациента капельницу из своего чемоданчика, засеменила рядом, явно больше озабоченная его состоянием, чем происходящим вокруг безобразием. Окунувшись в привычные медицинские заботы, она даже успокоилась.
Кортеж, замыкаемый автоматчиками, удалился из палаты, и Павел вдруг остро почувствовал себя лишним. Как будто все внимание оставшихся агентов в штатском теперь было приковано к нему. Леваков кашлянул, видимо, тоже ощутив неудобство.
Интересно, как долго еще проработает камень смарров?
– Так, – произнес Павел, указывая на компьютер в руках Левакова, – значит, на экспертизу?
– Как можно быстрее, – согласился тот и невпопад решил продолжить: – Если сведения подтвердятся, то…
– Ма-лчать! – гаркнул Павел. Теперь только не хватало ляпнуть что-нибудь разрушающее образ.
Николай понял. Покосился на явно заинтересовавшегося майора и вздохнул:
– Извините, Павел Дмитрич. С языка сорвалось.
– Р-распустились у себя там… – проворчал Павел. – «Первый» отдел уже не указ… Идемте… Николай Павлович.
– Павлович? – еще больше заинтересовался майор. – А разве не Иванович?
Он как бы в сомнении оглянулся на коллегу.
– Иванович, – подтвердил тот. – Во всяком случае, пять минут назад был.
Майор смерил взглядом «полковника» и, профессионально преодолев вызванный артефактом порыв чинопоклонничества, молвил:
– Разрешите документы, товарищ полковник. Такое дело… Режим.
Леваков шумно вздохнул и, постучав себя пальцем по лбу, окончательно слил образ:
– Балда. Отчество мое выучить не мог?
Дожидаться реакции профессионалов Павел не стал. Бросок через разделяющее их пространство вышел поспешным, почти спонтанным – мышцы сработали еще до того, как мозг сообразил, что по-другому сейчас уже нельзя. Усилие оказалось оплачено вспышкой боли в раненой руке, и если бы первый же удар не достиг цели, то он оказался бы и последним. Однако майор все еще был во власти иллюзии и подобной активности от «полковника» явно не ждал. Бесчувственным телом он рухнул на койку, которую совсем недавно занимал египтянин, и счет сравнялся. Павел остался один на один с последним противником.
Что-то крикнул и отскочил в угол «физик», подхватив в охапку несколько артефактов… Отшатнулся от неожиданности Леваков – он, кажется, еще ни разу не видел пехоту отдела в работе… Но это все там, на фоне. На переднем плане остался лишь парень в штатском, уже отказавшийся от мысли вынуть оружие. Жаль, был бы отличный момент для атаки…
Удар-уход, захват-промах…
Обмен обманными, вполсилы выпадами, мгновенными, скользящими в одно беспрерывное движение… Секунда-две, и противники уже знали друг о друге все.
Агент – отличная реакция, полон сил и решимости. Но школа «теоретическая», пройденная в зале. Немножко шаблонно, немножко по учебнику… Без той искры, что превращает бой из выпестованного на ковре искусства в драку за жизнь…
«Полковник» – мрачный практик. Техника вторична, главное – результат. Если для победы нужно убить – убьет. Далек от лучшей формы, утомлен, левой владеет ограниченно…
– Ну что, полковник… Не бандюков тебе по горам гонять? – Агент осклабился. Он даже сейчас умудрялся работать не только руками. И ведь просчитал, подлец!
– Щенок, – процедил Павел. – Р-размажу…
Выпад-удар-удар… Блок…
А вот подсечка прошла!
Агент прокатился по полу, с грохотом снес стул. И вскочил, помятый, но теперь вдвойне осторожный…
Павел развернулся почти наугад. Он знал, что упустил отличный момент добить, но сперва нужно было дождаться, пока разойдутся радужные круги перед глазами. Еще один такой блок, и о руке можно будет забыть. Значит, нужно справиться раньше.
– Сзади берегись, – честно предупредил он.
– Ага, – агент не сделал даже попытки обернуться. – Смешно…
Николай, видимо, целился в голову, но массивный офисный стул оказался слишком тяжел. Удар пришелся по спине, и агент подавился окончанием своей фразы. Павел прыгнул.
Правой в солнечное… За уши, носом об колено… И завершающий уже по лежачему. Ногой. Щ-щенок! Тебе бы по тем горам!..
– А этого? – Леваков кивнул на «физика». – Разорется на всю фабрику.
– Н-не разорусь, – тот замотал головой, так что слетели очки. – Честное слово… Я как рыба…
Павел наскоро обшарил поверженного агента, вытащил из кобуры «макаров». Не лучемет и даже не «гюрза», но хоть что-то.
– Извини, связывать некогда, – произнес он и шагнул к ученому.
Шишка на затылке по-любому лучше, чем пуля. А очнется все равно не скоро.
– Теперь к процессору, – приказал он. – Мухой!..
Но все-таки, прежде чем выйти, он распахнул шкаф и прихватил пару полевых аптечек.
5
Процессор бесполезно было скрывать – напряжение вероятностного поля вокруг него засекалось простейшим детектором. Процессор бесполезно было защищать – любой из участников Ассамблеи был достаточно силен для штурма помещения, решись он столь грубо нарушить устав. Наконец, расположение процессора никогда не было секретным, о том, где он находится, в здании, знал буквально каждый, за исключением разве что сотрудников «Стройтреста». И поэтому было совершенно непонятно, зачем дверь в операторскую сделали потайной. Причем настолько потайной, что строители готических замков с их поворотными панелями в стенах и открывающимися зеркалами перевернулись бы в гробах.
Павел отсчитал нужное число шагов от очередного угла и пнул стену. Что скрывало эту дверь – магическая иллюзия или искусство штукатуров, – для него всегда было загадкой. Скорее первое, конечно, или в крайнем случае ее аналог в исполнении видеоаппаратуры инков, поскольку дверь открывалась, только если этого желал тот, кто собирался войти. Случайное касание любого проходящего мимо механизм игнорировал.
Процессор располагался внизу на уровне гипербореев, но формально это помещение не принадлежало ни одному из национальных представительств. Просто на каждом этаже имелась своя дверь, ведущая на черную лестницу, выход на улицу с которой был давно надежно ликвидирован. Теперь по этой лестнице можно было спуститься только в изолированный от прочего объема здания полуподвал – операторскую вероятностного процессора, основу могущества и главный рабочий инструмент Ассамблеи.
Павел бывал здесь лишь однажды, когда после принятия в Совбез Шеф настоял на такой вот «экскурсии» для сотрудников Земного отдела. Не то чтобы впечатления успели потускнеть, но…
Земным в этом помещении были разве что кафель на полу, казенная зеленая краска на стенах да побелка на потолке. В центре комнаты помещался большой матово-белый колпак, закрывающий неведомые механизмы. На самом деле колпак был прозрачный, но рассмотреть внутренности не давал иней, вечно покрывающий стенки. Этот иней ассамблейщики никогда не счищали, и Роман с Николаем, видимо, пока не отступали от этой традиции. Симметрично по отношению к процессору располагались рабочие места операторов – гипербореев, атлантов, инков. Стол с простыми геометрическими фигурами (кажется, под управлением творца они двигались по воздуху), каменная тумба, утыканная орихалковыми стержнями разной длины и толщины (в присутствии слуги Посейдона они полыхали электричеством), и почти человеческий пульт инков (часть кнопок была залеплена стикерами, исписанными корявым сисадминским почерком) – пара экранов, пара кресел…
Именно здесь почему-то особенно остро чувствовалось отставание Ствола Древа от собственных ветвей. Научное и технологическое в первую очередь. Но было и еще что-то… Не может же быть во всем плохо общество, создавшее такие технологии? А не создавшее – может?..
Со вздохом Павел окинул взглядом разбросанные вокруг пульта коробки из «Макдоналдса» вперемешку с пакетами от чипсов. Культурные различия, что называется, налицо…
Николай вдруг засмущался.
– Вот, блин, свинарник, – он нагнулся и принялся собирать мусор. – В прошлый раз с Ромкой ночь сидели, как собаки проголодались…
– Брось, – выдавил Павел. – После подметешь.
Он выставил на край пульта одну из аптечек и принялся в ней копаться.
Так… Белый шприц – себе. Эту желтую таблетку – единственную в упаковке – тоже. А тот зеленый тюбик – Левакову…
– Рукав закатай, – распорядился он, свинчивая колпачок.
– Зачем? – немедленно насторожился аналитик. – Укол делать не дам, сразу говорю.
– Как хочешь, – произнес Павел. И, ухватив его за локоть, погрузил иглу в плечо прямо через рукав.
– Уя!.. – Леваков вырвался, но дело было уже сделано. – Ты совсем сдурел, товарищ полковник? Что это было?
– Стимулятор, – отозвался Павел. – Тебе работать.
– А тебе?
– А мне – наоборот.
Аккуратно закатав рукав, он впрыснул себе обезболивающее и следом проглотил таблетку. Черт, противно без воды-то… Зато успокоится простреленная рука, да и голова, глядишь, пройдет. А вообще вмешательство медика не помешало бы.
– Приступай, – распорядился он и повалился в кресло. – Если можно, не слишком громко. Я еще не спал сегодня…
Леваков буркнул что-то грубое и, потирая место укола, принялся устраивать на пульте ноутбук.
Павел поискал, на что бы положить вытянутые ноги, не нашел и просто откинулся на спинку с закрытыми глазами, ожидая, пока подействует лекарство. Да и вздремнуть, в общем, вполне не лишне…
Телефон в заднем кармане джинсов завибрировал в самый неподходящий момент, когда мозг уже погрузился было в сладкие оковы дремоты, но еще не настолько, чтобы проигнорировать новый раздражитель.
– С-скотина, – прошипел Павел и полез за трубкой.
Кнопку приема он нажал, не раскрывая глаз, но телефон уже замолчал. Нет, ну точно скотина! Тогда Павел через аккуратный прищур, чтобы не спугнуть сон, взглянул на экран. Так и есть – СМС: «Головин перезвони очень вопрос ж. и с.». Что за бред?! И ведь главное, индикатор связи пуст – в этом бункере сроду ни один телефон не брал, даже когда под боком работал оператор Ассамблеи. А обратный номер к тому же скрыт. Вот и кому, спрашивается, он должен теперь перезванивать?
С раздражением швырнув трубку в карман, Павел занял прежнюю позицию. Надо же, разбудили все-таки. Вот попробуй теперь усни… Он моргнул раз, другой. Потом все-таки закрыл глаза. Лекарства уже действовали, боль утихала, по телу разливалась слабость и тепло. Хорошо. После такой ночки-то в самый раз. Не заснуть, так хоть поваляться, побездельничать. А Шеф со своей Ассамблеей и Градобор с угрозой Хаоса пусть идут к черту, кто бы из них ни отправил это СМС. С пехоты теперь взятки гладки…
…Вот только неудобно, черт… Камни все-таки не диван… Ну хоть не холодно, и то…
Он поворочался, приподнялся на локте.
Камни.
Снег.
И чей-то голос, давно и нудно что-то твердящий.
«…вот теперь, когда ты наконец осознал, что степень вины безмерна, ответ за эту вину ужасен и что один может быть ответствен за всех, а все имеют право спрашивать с одного за то, что система нарушена и для восстановления связей потребуются бесчисленные жертвы…»
Ящер стоял в трех шагах. Неизменный плащ и вуаль магической тьмы под капюшоном, сквозь которую тускло светятся две зеленые щелочки глаз… Ящер не двигался. Ящер торчал на лысой, засыпанной снегом и хрупкими каменными валунами вершине холма и нес всю эту чушь.
Впрочем… Павел прищурился: вчера мы это уже проходили…
Три шага вдруг превратились в десять и дались с огромным трудом, будто не по снегу, а по болоту. Камни трещали и рассыпались, ноги подворачивались и проваливались…
Наконец он протянул руку, чтобы сдернуть капюшон. Смарр не отреагировал. Впрочем, не смарр, конечно, – инка, некогда полномочный посол империи, вот только глазами с вертикальными прорезями зрачков, а язык длинный и раздвоенный… И еще голос. Не ящера. Но и не самого посла, – гиперборея. «…Ты виноват… Ты виноват… Только ты во всем…»
Это знакомо. Это привычно. Кажется, не проходило еще и дня, чтобы не появилось очередного повода почувствовать себя хоть в чем-нибудь виноватым…
Он ударил коротко, без замаха. Дворовая зуботычина, а не удар. Ящерподобный инка дернулся и, оборвав свое занудство, вдруг расхохотался ни на что не похожим шипящим смехом ящера…
А сзади уже кто-то хватал под локти… Несколько человек… Много… Все как один негры в натовской форме… Тащили, укладывали на стол… И руки словно ватные, никакой возможности сопротивляться…
И спецкор с эмблемой Первого канала на спине уже вещал в камеру что-то о справедливой расплате, которая неминуемо настает… А оператор ловил камерой его искаженное отчаянным усилием лицо…
Кто-то в штатском ловко прихватил руки ремнями, и какой-то спец в халате тут же занес над левым плечом циркулярку…
И сплошной хаос кругом. Нет, не так – Хаос. Тот самый первозданный строительный материал для бесчисленных вероятностей Древа… Который он не так давно впустил на Землю в избыточном для сохранения стабильности количестве…
Было очень больно.
Но еще больше было обидно за то, что даже самые благие его поступки не приносят в мир и крошки лучшего, доброго, светлого…
– Эй, пехота!..
Павел вздрогнул и тут же открыл глаза. С кресла он не сполз, но больную руку умудрился прижать так, что не спасли даже снадобья атлантов.
– Кому пехота, – проворчал он, с трудом восстанавливая вертикальное положение, – а кому и Павел Иванович… Чего тебе?
– К телефону, – Леваков протягивал трубку.
Ну да, правильно. Внутренний номер операторской тоже знала вся Ассамблея. Выходит, по зданию связь не вырубилась?
– Да, – бросил он в телефон.
– Головин, это я, – произнес Градобор, как будто кто-то еще мог звонить по внутреннему номеру операторской. – Ты хорошо отдохнул?
Павел оцепенел. Более идиотского вопроса в текущей ситуации задать было трудно. Однако гиперборей никогда не вел праздных разговоров, и если он все-таки задавал этот вопрос, значит, действительно хотел узнать, хорошо ли землянин отдохнул. Другими словами – способен ли он наконец действовать или еще нет.
– Отвратительно, – выдавил Павел в трубку чистую правду.
Безумная надежда, что гиперборей сжалится и оставит его в покое, промелькнула в сознании ослепительной вспышкой и немедленно исчезла. Еще до того как Градобор заговорил на том конце линии.
– Я сожалею, но отдыхать больше некогда. У тебя появилась еще одна проблема, Павел.
– Не сомневаюсь. Надеюсь, не очередное проявление Хаоса?
– За это я не могу поручиться. Учитывая, что вся текущая ситуация суть его проявление, то… – Градобор шумно вздохнул и прервал себя, прежде чем это сделал землянин. – Впрочем, не об этом… Ты случайно не смотришь телевизор?
– Я? – Павел набрал в грудь побольше воздуха, чтоб хватило на весь витиеватый посыл, который уже сам собой сложился на языке…
И в этот момент действительно увидел телевизор. Дешевую китайскую панель четырнадцати дюймов по диагонали на противоположной стене. Вот ведь парадокс – раньше в упор не замечал. Выходит, даже операторам процессора ничто человеческое не чуждо?
Панель была, конечно, выключена.
– Не смотрю, – признался Павел. – А что там? «Фабрика звезд»? «Клуб знатоков»?
– Там новости, – сообщил Градобор, не расставаясь со своим обычным железным спокойствием. – Были. И должен признаться, что я только теперь начинаю понимать, почему Пронин требовал столь внушительных ассигнований для работы с прессой. Без контроля со стороны Земного отдела ваши журналисты были способны раскрыть конспирацию Ассамблеи меньше чем за год…
– Градобор! – оборвал наконец Павел. – Ты можешь сказать, что случилось?
– Я многословен, – признал тот в ответ. – Но лишь потому, что пытаюсь подобрать слова… Должно быть, зря, ты ведь тоже воин… В общем, в городе произошел террористический акт. Жилой дом. Разрушено несколько квартир, есть пострадавшие. И жертвы тоже есть.
– Кто? – выдохнул Павел, чувствуя, что кожа на спине знакомо съеживается от нехорошего предчувствия. – Адрес какой?
– Это был адрес Сергеева, – отчеканил тот и повторил: – Несколько квартир. Тем же способом, которым вчера был уничтожен склад, – мгновенный термический всплеск.
Нужно было задать еще один вопрос. Необходимо. Но Павел слишком боялся услышать ответ. А прочие слова помогали оттянуть неизбежный момент:
– Откуда ты узнал про склад? – произнес он. – Ты говорил, что заперт на этаже…
– Я не зря упомянул про журналистов, – охотно отозвался Градобор. – Они уже успели провести параллели. И я боюсь, что они правы.
– Понятно, – Павел облизнул губы. – В тех квартирах… Кто-нибудь был?
– Конечно. Соседи сверху и снизу отделались ожогами от воспламенившейся мебели – бетон все-таки не листовой металл… А в эпицентре…
– Федор и Тамара?
– Да. Девушку я узнал – это она чуть было не стала вашим сканером. А Сергеев… В общем… Хорошо, что они были в квартире одни.
– Это точно? – Из озноба Павла вдруг бросило в жар. – Что одни – точно?
– Во всяком случае, о других жертвах не сообщалось. Конечно, зависит от силы заряда… Вполне могло не сохраниться даже останков… Павел, я знаю, о чем ты думаешь. Не предпринимай опрометчивых действий. Я сам попытаюсь связаться с Потаповым и немедленно сообщу. Самое разумное, что ты можешь сейчас сделать, это довести начатое до конца и не поддаваться на вызов…
– Вызов? – Павел вздрогнул.
Ну, правильно. Вызов. Причем совершенно ясно чей. Когда же он, собака, успел? Ведь Сергеев с Филиппычем… Буквально двадцать минут назад… Или тридцать?
– Сколько я спал? – гаркнул он, и от его тона Леваков едва не свалился со стула.
– Четыре часа… Почти.
– Врешь!
Телефонная трубка оказалась в том самом кармане, куда он ее бросил после неурочного СМС. Пять тридцать на дисплее, но Павел не поверил и цифрам, снова уставился на аналитика.
Умеренно покрасневшие глаза, но в целом бодр. Слишком бодр для половины дня за компьютером. Хотя в руке кусок гиперборейской рыбы, которую те используют вместо энергетика. Дисплей ноутбука полон цифр, экраны пульта инков светятся закорючками. А на кнопках, кажется, прибавилось стикеров…
– Что, правда четыре? – тупо переспросил Павел, уже начиная понимать – правда. За это время Сергеев и Тамара десять раз могли успеть вернуться домой.
– Без семи минут, – подтвердил Николай. И запихнул в рот рыбу. – Подкрепиться не хочешь? Там осталось еще, – и кивнул на телефон: – Чего он тебе сказал?
– Он? – Павел посмотрел на трубку в руке. Правильно, разговор-то не завершен. Поднес к уху, послушал. Градобор был там. Не говоря ни слова, он ждал. – Николаю я не нужен, – произнес Павел. – Будь у двери и готовься открыть ее. Я скоро…
Гиперборей не стал отговаривать. Он лишь сказал:
– Ударь два раза медленно.
И дал отбой. Павел поднялся, поглядел на Левакова сверху вниз.
– Ну как? Есть шансы?
– Смотря на что, – живо отозвался тот. – Расшифровать карту Древа и произвольно выбирать на ней адрес я смогу примерно через год непрерывной работы. Может быть. Отправить материальное тело по адресам из «меню быстрого старта» – через пару месяцев. Если нужна гарантия безопасности… Переслать сообщение, для которого безопасность по фигу… Ну, скажем, через денек-другой. Основные командные скрипты мы, оказывается, еще с Ромкой выделили, я сейчас последки локализую. Осталось только понять, какой из них открывает прокол, а какой активирует самоуничтожение. Ну и запустить в правильной последовательности.
Павел кивнул. Из сказанного он понял только про денек-другой.
– Сергеева убили, – выдал он в лоб.
Палец аналитика поскользнулся на тачпаде, и ноут недовольно пискнул.
– К-как это? – произнес он.
– Обыкновенно. Вместе с Тамарой… Ты ее не знаешь. В общем, с девушкой его.
– К-кто?
Без всяких скидок Николай был ошеломлен. Конспирация, неземные тайны, контрразведка… Это все его устраивало. Давало обильную пищу для интеллекта, в нужной пропорции добавляя к блюду адреналин. И вдруг оказывается, что здесь еще и убивают. По-настоящему. И не только нелюдей…
– Кто начал охоту на контактеров? – спросил Павел больше самого себя, чем Левакова. – Кто вытащил из сателлита натовскую пехоту? Кто ненавидит меня больше всех остальных белых такинэ? И способен поднять на воздух весь город, чтобы послать мне вызов…
– Акар, – Леваков сглотнул. – Но он ведь… Я думал…
– Над этим думай, – Павел указал на мониторы. – Что понадобится – звони Градобору. Номер Общины знаешь? Если кто-нибудь войдет – никакого геройства, мордой в пол, руки на затылок. И… постарайся быстрее, чем за день-другой.
Не дожидаясь ответа, Павел повернулся и покинул помещение процессора. Коридор в два шага, поворот, короткий пролет на первый этаж… Хорошо, что с этой лестницы имелся выход на каждый этаж корпуса. Плохо, что от этого выхода до бронированной гиперборейской двери – полэтажа коридоров и комнат. Прежде здесь размещалась административно-хозяйственная часть Ассамблеи. Ай-Ти-центр, колл-центр оператора связи, склады швабр и канцтоваров, комендатура с дежуркой для боевой мобильной группы, которая в регулярных кризисных ситуациях превращалась в штаб обороны или нападения…
Теперь там, без сомнения, хозяйничали контрразведчики. И эти коридоры предстояло преодолеть без прикрытия артефакта, который, без сомнения, уже перестал действовать. Павел нащупал в кармане камень, задержался перед самой дверь, чтобы кинуть взгляд на просвет… В глубине кристалла – в самом центре – еще теплилась искорка тьмы Хаоса, который смарры использовали для своей магии. Это могло ничего не значить – почти все артефакты сохраняли такие следы. С другой стороны…
Павел удержался от того, чтобы швырнуть безделушку в угол (вообще-то ограненный алмаз карат 200 величиной!), и, выдохнув, толкнул дверь. Не дай бог, в коридоре кто-то есть и смотрит в эту сторону…
Он скользнул в приоткрывшуюся щель, захлопнул створку – та немедленно слилась с крашенными салатовой краской обоями. Вдохнул, огляделся…
Пусто. Тихо.
Только с дальнего конца коридора, упиравшегося в разгромленный вестибюль, доносились выкрики и приглушенные взревывания мотора.
Не может быть. Не может быть, чтобы так просто…
Павел повернулся и пошел на звуки. Деловая, в меру торопливая походка, полное отсутствие интереса к окружающему. Это на тот случай, если артефакт еще действует.
Дверь Ай-Ти центра открыта. Внутри трое – что-то колдуют с упакованной в герметичный кондиционируемый контейнер серверной стойкой. Мимолетный взгляд, легкое пожатие плечами… Мимо, здесь точно никто не окликнет.
Налево короткий «аппендикс» с дверью в кладовку. Дверь распахнута, швабры и канцтовары вывалены на пол, словно мусор из разбитого бака. Господи, здесь-то что искали?.. Мимо.
Комендатура. Дверь приоткрыта, через щелочку свет. В дежурке наглядные пособия, табели личного состава, журналы дежурств, протоколы выездов, задержаний, ликвидаций… Оружейная пирамида для мобильной группы тоже там – лучеметы инков, клинки гипербореев, боевые артефакты… К черту. Мимо, пока не обратили внимания – здесь хозяйничают уже не айтишники.