Все только хорошее Стил Даниэла
— Потому что она никому тут не нужна. — Джейн выбежала из кухни, и Берни услышал, как за ней с громким стуком захлопнулась дверь спальни. Он хотел было кинуться следом за дочкой, но няня Пип взглядом остановила его:
— Не стоит сейчас ее трогать, мистер Фаин. Она придет в себя. Ей нужно время, а потом она поймет, что вы не будете всю жизнь жить отшельником. — Она мягко улыбнулась. — По крайней мере, я на это надеюсь. Одиночество не идет на пользу ни вам, ни Джейн. А доктор мне очень нравится. — Она опять заговорила с сильным шотландским акцентом.
— Мне тоже. — Берни обрадовался такой поддержке. — Она очень славный человек и добрый друг. Мне обидно, что Джейн взъелась на нее ни с того ни с сего.
— Она боится потерять вас. — То же самое сказала и Меган.
— Этого никогда не произойдет.
— Постарайтесь как можно чаще говорить ей об этом. А что до остального — она привыкнет. Не торопите события… и все уладится.
Какие события? Кажется, он вообще ничего не затевал. Ни с Меган, ни с кем-либо другим.
Берни сказал очень серьезным тоном:
— Няня Пип, ничего особенного не происходит. Именно это я и пытался втолковать Джейн.
— Заранее никогда не известно. — Он почувствовал на себе открытый взгляд няни. — Возможно, ваша жизнь станет богаче, чем теперь, и вы имеете на это право. Вы ведете не самый здоровый образ жизни. — Миссис Пиппин знала о том, что он хранит целомудрие. От нее не укрылось и то, как они с Джейн порой подходят к шкафу, притворяясь, будто ищут что-то. Она считала, что пора убрать оттуда вещи Лиз, но понимала, что Берни еще не в состоянии этого сделать.
Глава 39
Меган сдержала обещание и в День Благодарения пришла к десерту, пообедав вместе с Патриком и Джессикой. Она испекла сладкий пирог и принесла его с собой. Няня похвалила пирог, но Джейн сказала, что уже наелась, а Берни попробовал кусочек и отметил, что тесто на редкость вкусное.
— Редчайший случай в моей практике, — призналась растроганная похвалами Меган. По случаю праздника она надела красное платье, купленное в «Вольфе» в тот самый день, когда они с Берни ходили в «Этуаль». — На свете не найти человека, который готовил бы хуже меня. Сварить яйцо для меня изрядная проблема, а приготовленный мною кофе отчаянно смахивает на яд. Мой брат запретил мне переступать порог его кухни.
— Он явно своеобразный человек.
— Но в данном случае он абсолютно прав. — Джейн невольно улыбнулась, а Александр подбежал к Меган и на этот раз забрался к ней на колени, даже не спрашивая ее согласия. Меган дала ему кусочек пирога, но малыш тут же его выплюнул. — Видите, Александр сразу во всем разобрался. Да? — Он закивал с серьезным видом, и все рассмеялись.
— А моя мама потрясающе готовила, правда, папа? — В голосе Джейн одновременно прозвучали вызов и тоска.
— Да, солнышко, именно так.
— Она очень часто что-нибудь пекла. — Ей вспомнились кексы в форме сердечка, которые Лиз принесла в школу в последний день занятий, и она чуть не плача грустно взглянула на Меган.
— Это замечательный талант, который вызывает у меня восхищение. Джейн кивнула.
— А еще она была красивая. — Взгляд ее стал совсем печальным, и Берни догадался, что она уже не пытается уязвить этими сравнениями Меган, а просто вспоминает вслух. У него защемило сердце, но он понимал, что Джейн необходимо выговориться. — Светловолосая, невысокая и довольно худенькая.
Меган улыбнулась. Значит, Берни привлекло в ней отнюдь не сходство с его покойной женой. Судя по всему, они с ней непохожи, как день и ночь, и это обрадовало Меган. Нередко, понеся утрату, люди пытаются найти чуть ли не двойника любимого или любимой, чем только усложняют положение. Солнце все время движется по небу, и невозможно укрыться в тени, стоя на одном месте. Меган ласково посмотрела на Джейн.
— Ты, наверное, не поверишь мне, но моя мама тоже маленького роста, светловолосая и худенькая. И мой брат такой же.
Джейн даже рассмеялась.
— Правда?
— Правда. Мама мне примерно вот посюда. — Меган показала рукой на плечо. — А я пошла в папу. — Что совсем неплохо, ведь они оба весьма привлекательны.
— А ваш брат такой же невысокий, как и мама? — Джейн вдруг увлеклась, и Берни улыбнулся. Все-таки можно надеяться, что когда-нибудь Джейн образумится.
— Да. Я называю его карликом.
— Наверное, он жутко на это обижается. — Джейн захихикала, и Меган ухмыльнулась:
— Да уж, конечно. Видимо, он стал психиатром, чтобы найти этому научное обоснование. — Все дружно рассмеялись, а няня налила Меган чаю, и женщины с пониманием посмотрели друг на друга. Вскоре няня повела Александра купаться, а Меган помогла Берни и Джейн убрать со стола. Они соскребли остатки еды с тарелок в мусорное ведро, убрали продукты в холодильник, загрузили посуду в моечную машину, и к тому времени, когда няня вернулась, все уже было готово. Она чуть было не сказала, мол, как приятно, когда в доме появляется женщина, но вовремя удержалась, сочтя такое высказывание недипломатичным, и просто поблагодарила всех за помощь.
Меган провела с ними еще около часа. Все расселись возле камина и принялись болтать о том о сем. Когда послышался сигнал вызова, Меган разрешила Джейн набрать вместо нее номер диспетчера и послушать, о чем они будут разговаривать. Чей-то ребенок подавился костью индейки. К счастью, ее удалось вытащить, но малыш сильно поцарапал горло. Как только Меган повесила трубку, снова зазвучал сигнал вызова. Девочка поранила руку кухонным ножом, и ей нужно наложить швы.
— Бр-р-р. — Джейн скорчила гримасу. — Просто ужас.
— Порой случаются очень неприятные вещи. Но, я думаю, с девочкой все будет в порядке. По крайней мере, пальцы на месте, а руку мы зашьем. — Она с улыбкой взглянула на Берни. — Боюсь, мне пора идти.
— Может, вы потом еще вернетесь? — с надеждой спросил Берни, но Меган сочла, что необходимо проявить деликатность по отношению к Джейн.
— Думаю, потом будет слишком поздно. Как правило, в таких случаях приходится задержаться дольше, чем рассчитываешь. Вы ведь не очень-то обрадуетесь, если я постучусь к вам часов в десять вечера. — Берни подумал, что вовсе в этом не уверен, и все огорчились из-за того, что Меган ушла так рано, даже Джейн, а особенно Александр. После купания он вернулся в гостиную и, обнаружив, что Меган уже нет, горько заплакал.
Это напомнило Берни о том, чего лишены его дети, и в мозгу его всплыл вопрос: что, если няня права и в будущем жизнь их изменится? Но представить себе такого он не мог, какие могут быть перемены? Разве что переезд из Сан-Франциско в Нью-Йорк, который теперь редко занимал его мысли. Он вполне свыкся с жизнью в Калифорнии.
Они улетели в Нью-Йорк на Рождество, так и не повидавшись за это время с Меган. На Берни обрушилась лавина дел, связанных с магазином, у детей появилась масса занятий в городе, и они ни разу не выбрались в долину Напа. В сопровождении миссис Пиппин Александр и Джейн посмотрели «Щелкунчика» и побывали на детском концерте в филармонии. И, конечно же, на елке в магазине «Вольф». Алекс с замиранием сердца ждал встречи с Санта-Клаусом. Джейн исполнилось почти десять лет, и она уже не верила в его существование, но пошла вместе с Алексом на елку, чтобы доставить ему удовольствие. Перед отъездом Берни позвонил Меган.
— Желаю вам отлично провести праздники, — выразительно сказал он. Меган столько трудится на протяжении всего года, она как никто заслужила право на отдых и развлечения.
— И вам того же. Передайте привет Джейн. — Меган послала ей теплую розовую шапочку и шарфик, чтобы девочка смогла надеть их в поездку, и игрушечного Санта-Клауса Алексу, но им еще не доставили посылку.
— Жаль, что мы не успеем повидаться с вами до праздников. — Он жалел об этом сильней, чем можно было предположить. В последние несколько недель он часто вспоминал о ней.
— Возможно, мы с вами встретимся в Нью-Йорке, — задумчиво ответила она.
— Я думал, вы отправитесь к родным в Бостон.
— Так оно и есть. Но мой сумасшедший брат и его жена собираются в Нью-Йорк и упорно зовут меня с собой. Один из наших аристократических родственников женится и устраивает пышную свадьбу в клубе Колони. Я не уверена, что мне по вкусу подобное мероприятие, но им хочется, чтобы я поехала с ними, и я обещала, что подумаю.
На самом деле она уже согласилась, надеясь, что заодно повидается в Нью-Йорке с Берни, но не решилась признаться ему в этом. Берни очень оживился и обрадовался.
— Вы позвоните мне, если надумаете ехать?
— Конечно. По приезде я выясню, что у нас в программе, а потом сразу же дам вам знать. — В надежде на удачное стечение обстоятельств Берни продиктовал ей номер телефона родителей в Скарсдейле.
В тот же вечер по возвращении домой он увидел огромную коробку с подарками, которые прислала Меган. В ней лежали шапочка с шарфиком для Джейн, Санта-Клаус для Алекса, свитер фирмы «Прингл» для няни, который очень ей понравился, и красивая книга в кожаном переплете для Берни. Он сразу же заметил, что книга старая, и догадался, что это раритет. Меган вложила записку, в которой сообщала, что книга принадлежала ее деду и помогла ей пережить трудные времена. Она выразила надежду, что эта книга станет источником утешения и для Берни, а еще пожелала им веселого Рождества и всяческого счастья в новом году. Читая записку, Берни загрустил по Меган. Ему стало обидно, что они не смогут провести праздники в одном и том же городе, и он посетовал на жизнь, которая порой бывает чересчур сложной. С приближением Рождества он стал острее воспринимать свое одиночество, все чаще вспоминая о Лиз и думая о годовщине их свадьбы. Во время полета он совсем притих, и няня решила, что это не к добру. Лицо его стало совсем печальным, и она догадалась, что он думает о Лиз и по-прежнему отчаянно тоскует о ней.
А мысли сидевшей в другом самолете Меган занимали Марк и Берни. Она попыталась сравнить этих столь непохожих друг на друга мужчин, которые вызывали у нее глубокое уважение. Но в эту минуту ей недоставало именно Берни, и вечером она позвонила ему просто затем, чтобы поговорить. Звонок раздался вскоре после того, как они добрались до дому, когда няня укладывала детей в постель, и Руфь переполошилась. Меган представилась как доктор Джонс, и Руфь продолжала стоять у телефона, пока Берни не замахал на нее руками и не прогнал ее. Она решила, что кто-то заболел, и Берни чуть ли не со смехом отобрал у нее трубку. Он понимал, что потом мать потребует у него объяснений, но ему хотелось сначала поговорить с Меган. Ему не терпелось услышать ее голос.
— Меган? — спросил он, сияя, как рождественская елка. — Как вы долетели?
— Неплохо. — Похоже, ей тоже очень хотелось услышать голос Берни, хотя звонить первой было неловко. Но она решила побороть свою застенчивость. Вновь оказавшись в Бостоне, Меган так сильно заскучала по Берни, что желание немедленно набрать его номер пересилило все сомнения. — Когда я возвращаюсь домой, я всякий раз чувствую себя очень странно. Родители словно забывают, что мы уже выросли, и начинают командовать нами, как в детстве. Но почему-то об этом забываешь до тех пор, пока снова их не увидишь.
Берни рассмеялся: это ощущение было ему прекрасно знакомо. И ему вспомнилось, как неловко они с Лиз чувствовали себя, ночуя в его бывшей комнате. Как будто им опять по четырнадцать лет и секс является чем-то запретным. Куда проще останавливаться в гостинице, но теперь он приехал с детьми, а им лучше пожить у бабушки с дедушкой, ведь они хотели вместе провести праздники. Рядом с ними он менее остро воспринимал свое одиночество и поэтому не стал заказывать номер в гостинице. Но Меган, безусловно, права.
— Я отлично понимаю, о чем вы говорите. Как будто время пошло вспять, и вдруг выяснилось, что они во всем были правы. И тебе опять четырнадцать лет, и на этот раз ты последуешь их мудрым советам… но оказывается, что это не так. И через некоторое время все начинают на тебя злиться.
Меган расхохоталась. В Бостоне злиться уже начали. Примерно через час после того, как она переступила порог родного дома, ее отца вызвали принимать роды, а она отказалась поехать с ним, поскольку устала с дороги, и он ушел один, явно досадуя на нее. Ей пришлось выслушать нарекания матери по поводу того, что она взяла с собой не самые теплые сапоги и не так уложила чемодан. Немного погодя мать принялась ругать ее за беспорядок в комнате. После восемнадцати лет самостоятельной жизни это кажется утомительным, мягко говоря.
— Брат пообещал вызволить меня вечером. Он устраивает вечеринку у себя дома.
— В лучших традициях чопорного Бостона или там будет полнейшее безобразие?
— Если учесть, что они с женой за люди, нас ждет и то, и другое. Вероятно, он напьется до бесчувствия, а кто-нибудь из психоаналитиков школы Юнга, наклюкавшись пунша, от которого можно и ноги протянуть, примется раздеваться у всех на виду. Он любит устраивать такие гулянки.
— Смотрите, не попадитесь кому-нибудь в руки. — Берни никак не мог представить себе Меган в подобном окружении, и ему стало одиноко. Он вдруг почувствовал, как ему тоскливо без нее, но не решился заговорить об этом. Они всего лишь друзья, и такие признания совсем не к месту. Впрочем, их отношения подразумевают нечто большее, и многое еще впереди. — А вы прилетите в Нью-Йорк на свадьбу ваших родственников? — Он умолчал о том, что сильно надеется на это.
— Брат с женой полетят в любом случае. Не знаю, что скажут мои родители, ведь я вроде бы собиралась погостить у них. Но я заведу разговор на эту тему и посмотрю, что будет.
— Надеюсь, они все-таки отпустят вас. — Он заговорил как подросток, и они оба рассмеялись. Все тот же синдром вернувшегося детства.
— Теперь вы понимаете, на что я жалуюсь?
— Меган, прилетайте хоть на денек, было бы так приятно повидаться с вами.
Меган и самой хотелось встретиться с ним, и она не стала спорить. Уже не одну неделю подряд она постоянно думала о Берни, жалея о том, что им ни разу не удалось увидеться друг с другом до праздников, но у них обоих было множество дел и обязанностей. Возможно, встреча в Нью-Йорке — совсем неплохая идея.
— Я постараюсь, мне бы самой очень этого хотелось. — И тут ей в голову пришла еще более удачная мысль:
— А может быть, мы могли бы вместе пойти на свадьбу? — по-детски нерешительно спросила она. Чем дольше она об этом думала, тем больше ей нравилась эта идея. — Вы прихватили с собой смокинг?
— Нет, но я знаю отличный магазин, где они продаются. — Они дружно рассмеялись. — А вы уверены, что это удобно? Ведь я не знаком ни с женихом, ни с невестой. — Ему казалось, что свадьба в клубе Колони должна быть крайне внушительным мероприятием, и он несколько оробел, но в ответ услышал смех Меган:
— Все так отчаянно напьются, что никого вообще не заинтересует, чей вы знакомый. А мы могли бы вскоре сбежать оттуда и отправиться в какое-нибудь другое место… например, в «Карлайл», послушать Бобби Шорта. — Услышав ее предложение, Берни не сразу нашелся с ответом. Когда он жил в Нью-Йорке, это было одним из его самых любимых развлечений, и он подружился с Бобби еще в те времена, став его поклонником на всю оставшуюся жизнь.
— Это было бы замечательно. — В голосе Берни появилась легкая хрипотца. Думая о Меган, он вновь чувствовал себя молодым человеком, для которого жизнь еще только начинается, а вовсе не закончилась трагедией чуть менее двух лет тому назад. — Постарайтесь выбраться сюда, Мег.
— Хорошо. — Им обоим не терпелось увидеть друг друга, это желание стало таким сильным, что Мег слегка испугалась, но решила не отказываться от своей затеи. До тех пор, пока они вернутся в Напу, пройдет слишком много времени. — Я приложу все силы. А вы отметьте в календаре двадцать шестое число. Я прилечу утром и остановлюсь в «Карлайле». Мой безумный братец всегда там останавливается.
— А я куплю смокинг на этой неделе. — Похоже, они славно проведут время. Хотя Берни немного побаивался идти на свадьбу. Через три дня, будь все иначе, они с Лиз смогли бы отпраздновать четвертую годовщину своей собственной. Но он решил, что не будет думать об этом. Нельзя же отмечать несуществующие праздники. Внезапно ему захотелось оказаться рядом с Меган, чтобы воспоминания перестали его тревожить, и в голосе его зазвучали странные нотки. Меган забеспокоилась. Ей показалось, будто они знакомы гораздо ближе, чем на самом деле. Им так легко общаться друг с другом, и они оба успели это заметить.
— С вами все в порядке? — негромко спросила она. Берни устало улыбнулся и кивнул:
— Все нормально. Просто порой мне являются призраки… а в это время года такое случается особенно часто.
— Да, это тяжело. — Ей пришлось пережить то же самое, но теперь это осталось далеко позади, и к тому же она проводила рождественские праздники с каким-нибудь мужчиной, или дежурила в больнице, или же мчалась куда-нибудь к заболевшему ребенку. Все-таки ей приходилось легче, чем Берни. Хорошо, если родители сумеют поддержать его. Эти праздничные дни могут показаться тягостными и ему, и детям или, по крайней мере, Джейн. — Как ваша дочка?
— Она рада, что мы здесь. Их с бабушкой водой не разольешь. У них уже появилась масса планов на ближайшие три недели, и няня останется с ними в Нью-Йорке, когда я уеду. Мне нужно успеть к тридцатому числу на собрание в Сан-Франциско, а занятия в школе начнутся только десятого, так что им предстоит провести тут две недели без меня, и все от этого в восторге.
Меган подумала, что Берни будет одиноко без детей.
— А вы не заедете в это время в Напу?
— Может быть.
Оба надолго замолчали, думая об одном и том же, стараясь отмахнуться от навязчивых мыслей.
Меган пообещала позвонить Берни в конце недели, чтобы сообщить о своих планах. Но вышло так, что он позвонил ей раньше этого. С тех пор, как он прилетел в Нью-Йорк, прошло два дня и наступил праздник Рождества. К телефону подошел отец Меган, и Берни отметил, какой звучный у него голос. Отец позвал Меган и попросил ее поторапливаться.
Послышались ее быстрые шаги, и по дыханию Меган Берни понял, что она запыхалась. Стоило ему услышать ее голос, как на лице его появилась улыбка.
— Желаю вам веселого Рождества, Мег.
Меган тоже улыбнулась, услышав, как Берни назвал ее. Только самая лучшая подружка называла ее так, когда они обе были совсем маленькими, и теперь у нее вдруг потеплело на душе.
— Я тоже желаю вам веселого Рождества. — Она обрадовалась его звонку, но в комнате, из которой она говорила, стоял шум, и кто-то несколько раз окликнул ее.
— Я выбрал неудачное время?
— Нет-нет. Но мы как раз уходим в церковь. Давайте я перезвоню вам попозже.
Так она и сделала и снова представилась его матери как доктор Джонс. Они с Берни завели долгую приятную беседу, а когда он повесил трубку, Руфь с любопытством поглядела на него. Дети играли у себя в комнате, рассматривая подарки вместе с няней Пип. Они получали большую часть подарков от бабушки с дедушкой на праздник Ханука, но Руфь не смогла полностью обойти вниманием Рождество, боясь разочаровать детей, поэтому теперь Санта-Клаус стал заглядывать и к ней в дом, что показалось Берни крайне забавным. Если бы ему в детстве захотелось отпраздновать Рождество, родители пришли бы в ужас. Но ради внуков они были готовы на все. С годами они стали намного терпимее. Но не вполне.
— Кто это звонил? — Руфь постаралась, чтобы вопрос прозвучал как можно более невинно, но ей это не удалось.
— Одна знакомая. — Эта игра была ему знакома с давних лет, но они уже долгое время не играли в нее, и Берни почувствовал, что вот-вот рассмеется.
— А я ее видела?
— По-моему, нет.
— А как ее зовут?
Обычно этот вопрос вызывал у него раздражение, но не на этот раз. Берни решил, что ему нечего скрывать, даже от матери.
— Меган Джонс.
Руфь посмотрела на Берни. С одной стороны, ее порадовало, что ему позвонила женщина, а с другой — досадно, что ее не зовут Рэчел Шварц.
— Опять одна из этих. — Но втайне Руфь приободрилась. Ее сын снова ожил. Что-то новое появилось в его взгляде, и в сердце матери затеплилась надежда. Когда Берни только-только прилетел, она упомянула об этом в разговоре с Лу, только Лу сказал, что он не заметил в нем никаких перемен. А Руфь заметила. И теперь убедилась в своей правоте. — Почему же ты никогда не знакомишься с еврейками? — Она заговорила жалобным тоном, и Берни улыбнулся в ответ.
— Наверное, потому, что я больше не хожу в синагогу. Она кивнула, и ей подумалось: уж не рассердился ли он на бога из-за смерти Лиз, но, к счастью, поняла, что не стоит спрашивать его об этом.
— А к какой церкви она принадлежит? — спросила она, помолчав немного. Берни ухмыльнулся.
— К англиканской. — Им обоим припомнилась сцена, которую она устроила в ресторане «Берег басков».
— Ой! — На этот раз она ограничилась коротеньким восклицанием, которое отнюдь не предвещало сердечного приступа. — К англиканской. У вас с ней все всерьез?
Берни тут же замотал головой, но Руфь усомнилась в его правдивости.
— Нет, мы просто друзья.
— Она часто тебе звонит.
— Да, целых два раза. — Руфь знала, что он и сам ей звонил, но промолчала об этом.
— Она симпатичная? А детей она любит? — Вопросы уже посыпались один за другим, и Берни решил кое-что рассказать ей о Меган, чтобы мать прониклась к ней должным почтением.
— Она — детский врач, раз уж тебе так хочется все знать. — Это был удачный ход с его стороны. Сто очков в пользу Меган Джонс! Он постарался сдержать улыбку, когда заметил, какое выражение появилось на лице у матери.
— Врач?.. Ну да, конечно… Доктор Джонс… Почему ты мне раньше не сказал?
— Ты не спрашивала. — Опять все те же слова и эта старая игра. Словно песня, которую они исполняли дуэтом многие годы. Теперь она уже звучит как колыбельная.
— Извини, как ее зовут? — Берни сообразил, что теперь Руфь заставит мужа хорошенько выяснить все об этой женщине.
— Меган Джонс. Она обучалась в Гарварде, а потом в Стэнфордском медицинском колледже и закончила аспирантуру при Калифорнийском университете. Можешь не заставлять папу наводить справки. Пусть он лучше побережет свои глаза.
— Не груби. — Руфь сделала вид, будто рассердилась, но на самом деле ей очень все понравилось. Конечно, было бы куда лучше, если бы она работала в магазине «Вольф», а Берни лечил бы больных, ну да ладно, нельзя же иметь все сразу. Она свыклась с этой мыслью за долгие годы. — А какая она из себя?
— У нее кривые зубы и куча бородавок. На этот раз Руфь рассмеялась. Потребовалось сорок лет для того, чтобы она научилась смеяться вместе с ним.
— А ты когда-нибудь представишь мне эту красотку с кривыми зубами, кучей бородавок и блестящим образованием?
— Представлю, если она не исчезнет из моего поля зрения.
— У вас это всерьез? — прищурив глаза, снова спросила Руфь, но Берни уклонился от разговора на эту тему. Ему понравилось играть с ней в старую игру, но время для серьезного обсуждения еще не настало. Они с Меган всего лишь друзья, и неважно, как часто они разговаривают друг с другом по телефону.
— Нет.
За прошедшие годы Руфь научилась многому. И теперь, заметив, какое у него выражение лица, сразу же оставила его в покое. И не сказала ни слова до тех пор, пока Меган опять не позвонила. Это случилось в тот же вечер. Она сообщила, что назавтра уже поселится в «Карлайле» и будет ждать там Берни, чтобы вместе с ним отправиться на свадьбу. Он уже успел обзавестись смокингом, который безукоризненно сидел на нем. Руфь испытала приятное потрясение, когда увидела сына на следующий день. И даже впала в легкую оторопь, заметив, что на улице его дожидается черный лимузин.
— Это ее машина? — тихонько спросила Руфь, широко раскрыв глаза от изумления. Что же она за врач такой? Лу не может себе позволить приобрести лимузин, а ведь он уже сорок лет практикует в Нью-Йорке, и приемная у него не где-нибудь, а на Парк-авеню. Конечно, им с мужем лимузин ни к чему, но…
Берни улыбнулся:
— Нет, мама, моя. Я взял ее напрокат.
— А-а. — Руфь немного сникла, но совсем чуть-чуть. Стоя за занавесками, она увидела, как сын сел в автомобиль и укатил прочь, и почувствовала, что очень гордится им. Потом она тихонько вздохнула, отошла от окна и заметила на себе взгляд няни Пиппин.
— Я… мне просто… хотелось убедиться, что с ним все в порядке… Сегодня так скользко. — Как будто кто-то потребовал у нее объяснений.
— Он очень хороший человек, миссис Фаин. — По тону няни Руфь догадалась, что она тоже гордится Берни, и ее слова тронули сердце матери.
Руфь Фаин огляделась по сторонам, проверяя, не может ли их кто-нибудь подслушать, а затем попыталась осторожно порасспросить няню Пип. За прошедший год они не успели подружиться, но миссис Пиппин вызывала у Руфь уважение, и она явно относилась к ней с симпатией. И Руфь ничуть не сомневалась в том, что няне известно обо всех событиях в жизни Берни.
— Что за человек эта доктор? — едва слышным голосом спросила она, и няня улыбнулась.
— Она — хорошая женщина. И очень умная.
— А она красива?
— Весьма привлекательна. — Из них с Берни получилась бы прекрасная пара, но няня сочла, что говорить об этом преждевременно. Она была бы очень рада, если бы отношения между Берни и Меган приняли серьезный оборот, они очень подходят друг другу, но пока надеяться на это еще рано. — Она — славная женщина, миссис Фаин. Возможно, со временем их дружба перерастет в нечто большее.
Но она не сказала ничего более конкретного, и Руфь молча кивнула, пытаясь представить себе, как ее сын едет сейчас где-то в центре города во взятом напрокат лимузине. Каким славным он был в детстве… да и вырос очень хорошим… Да, пожалуй, няня права. Она смахнула набежавшую слезу, выключила свет в гостиной и пошла ложиться спать, от души желая ему всяческой удачи.
Глава 40
На мостовых и тротуарах лежал снег, и поэтому поездка в центр города заняла более долгое время, чем обычно. Берни сидел, привалившись к спинке заднего сиденья и думая о Мег. Ему казалось, что с тех пор, как они виделись в Напе, прошла целая вечность. Он пребывал в приподнятом настроении, предвкушая новую встречу с ней, да еще в такой обстановке, праздничной и совсем непохожей на обыденную. Берни нравился ее размеренный незамысловатый образ жизни, ее преданность своему делу и увлеченность работой. Но он понял, что в жизни Меган есть многое другое: родственники из Бостона, «безумный» брат, о котором она говорила с такой любовью, аристократическая родня, в том числе те люди, чья свадьба состоится сегодня, которые казались ей забавными. А еще для него становились важными чувства, которые он испытывал к ней. Уважение, восхищение, все более и более теплая привязанность. И не только это. Он ощущал физическое влечение, и уже никак не мог этого отрицать, хоть и чувствовал себя виноватым. Оно есть и с каждым днем становится все сильней. Он вспомнил, до чего она привлекательна, а к этому времени Мэдисон-авеню, где посыпанный солью снег уже растаял, осталась позади, и они свернули на Семьдесят шестую улицу.
Машина остановилась, и Берни вошел в элегантно обставленный вестибюль «Карлайла». Он обратился к дежурному, одетому в визитку, с белой гвоздикой в петлице, и тот, справившись с книгой данных, торжественно сообщил ему:
— Доктор Джонс остановилась в четыреста двенадцатом номере.
Берни поднялся на лифте на четвертый этаж и, следуя указаниям дежурного, свернул направо. Нажав кнопку звонка, он почувствовал, что у него перехватило дыхание. Он весь горел от нетерпения. Но вот дверь наконец открылась, и он увидел Меган в синем вечернем платье из шелка, увидел ее блестящие черные волосы и синие глаза и замер на месте. Меган надела удивительной красоты колье с сапфирами и такие же серьги, принадлежавшие ее бабушке, но Берни поразили отнюдь не драгоценности, а ее лицо и глаза: он потянулся к Меган и обнял ее, и им обоим показалось, что они как бы вернулись домой. За очень короткое время они успели отчаянно соскучиться друг по другу. Однако не успели они обменяться и парой слов, как в комнату вошел ее брат. На ходу он насвистывал фривольную французскую песенку и выглядел точь-в-точь таким, как описывала его сестра. Сэмюэл Джонс походил на пригожего светловолосого жокея, родившегося в аристократическом семействе. Он унаследовал от матери изящество, изысканность манер и маленький рост. Непомерными оказались лишь громкость его голоса, любовь к двусмысленным шуточкам и, как уверял он сам, пристрастие к сексуальным забавам. Он пожал Берни руку, сказал, чтобы тот поостерегся есть блюда, приготовленные его сестрой, или танцевать с ней, и налил ему двойную порцию шотландского виски со льдом. Берни слегка перевел дух и попытался заговорить с Меган, но спустя минуту к ним присоединилась ее невестка. Ее зеленое шелковое платье развевалось на ходу, как и рыжие волосы, а украшавшие ее изумруды отличались огромными размерами. От веселого хохотка, французских словечек и частых восклицаний невестки Берни показалось, будто его подхватил и закружил какой-то вихрь, и только когда они с Меган оказались вдвоем в лимузине, который повез их в церковь, у них выдалась свободная минутка, чтобы спокойно посидеть и посмотреть друг на друга.
— Вы совершенно блестяще выглядите, Меган.
— И вы тоже.
Ему невероятно шел смокинг. И как все это не похоже на джинсы и непромокаемые плащи.
Берни решил поделиться с ней своими чувствами:
— Я скучал по вас. Приехав в Нью-Йорк, я вдруг совершенно растерялся. Мне все время хотелось снова очутиться в Напе, поговорить с вами, сходить куда-нибудь погулять… или поесть гамбургеров в баре «Олив ойлз».
— Несмотря на все это великолепие? — чуть насмешливо спросила Меган, указывая на лимузин и их роскошные наряды.
— Кажется, незатейливая жизнь в долине Напа мне больше по душе. — Он улыбнулся, вспомнив о тамошних привычках. — Похоже, вы правильно поступили, уехав из Бостона. — Он даже начал жалеть о том, что ему придется вернуться в Нью-Йорк. Этот город уже не казался ему таким привлекательным, как прежде. Ему хотелось одного: вновь оказаться в Калифорнии, где погода куда приятнее, а люди вежливей, где можно встретить Мег, одетую в джинсы и белый накрахмаленный халат. Он ощущал своеобразную тоску по дому.
— Я всегда чувствую здесь то же самое.
Меган отлично его понимала. Ей предстояло провести в Нью-Йорке еще четыре дня, но уже не терпелось как можно скорей вернуться в долину Напа. Они с Патриком договорились: Патрик работает в рождественские праздники, а Мег — в новогодние, и дружно решили, что им необходим третий компаньон. Впрочем, до этого еще далеко. Машина остановилась возле церкви Сент-Джеймс на углу Мэдисон-авеню и Семьдесят первой улицы, и Берни взял Меган за руку. Она выглядела, как никогда, прекрасно, и он гордился тем, что у него такая спутница. Сочетание внутренней силы со спокойной изысканностью манер поразило его, и, стоя рядом с ней в церкви, он думал о том, как ему повезло. Потом он познакомился с ее родственниками и провел некоторое время за разговорами с Сэмтоэлом и его женой, с удивлением заметив, что они очень нравятся ему. Берни задумался о том, насколько несхожи Лиз и Меган, которая сильно привязана к своей семье и любит родных. А у бедняжки Лиз не было никого на свете, кроме Берни, Джейн и Александра.
Берни довелось потанцевать с невесткой Мег и, что показалось ему куда важней, с ней самой. Танцы продолжались до двух часов утра, а затем они нашли уютное местечко в баре «Бемельманз» при отеле «Карлайл» и просидели там до половины пятого утра, рассказывая друг другу о том о сем, делясь заветными желаниями, открывая в собеседнике все больше и больше нового. Берни вернулся в Скарсдейл лишь к шести часам утра.
А на следующий день они встретились снова. Берни не выспался после бурной ночи, ведь ему пришлось явиться к девяти утра в «Вольф» на совещание, но он чувствовал себя невероятно счастливым. Он заехал за Меган, она надела ярко-красное шерстяное пальто, и они отправились в «21». Там им повстречался брат Меган, который валял дурака, громко жалуясь на похмелье и делая вид, будто «клеит» свою собственную жену. Похлопывая ее по ягодицам, он заказал официанту ленч, а Берни не выдержал и расхохотался. Сэмюэл несносен, как проказливый мальчишка, но все же он совершенно очарователен. Спустя некоторое время они с женой ушли, и Берни остался вдвоем с Меган, не зная о том, что утром за завтраком, состоявшим из бифштекса и нескольких порций «Кровавой Мэри», Сэмюэл успел сообщить сестре, что ей крайне повезло с поклонником, он — потрясающий человек, как раз то, что ей нужно, у него есть вкус, ум, да и мужчина он хоть куда. Но Сэм забыл о самом главном. У Берни золотое сердце, и именно это больше всего привлекало в нем Меган. Сидя за ленчем в баре «21», они заговорили о долине Напа. Им обоим очень хотелось поскорей там оказаться.
— Берни, почему бы вам все же не открыть там магазин? — Ей очень понравилась его идея и то, как светились его глаза, когда он говорил об этом.
— Не получится, Мег. У меня просто не хватит времени.
— Хватит, если вы найдете для него хороших работников. А когда дело сдвинется с мертвой точки, вы сможете руководить всем, живя в Сан-Франциско или даже в Нью-Йорке.
Он покачал головой и улыбнулся. Меган не отличается осведомленностью по части таких предприятий и не отдает себе отчета, какое количество сил и времени они требуют.
— Из этого ничего не выйдет.
— А вы все равно попробуйте. Кто вам мешает? Общаясь с Меган, он всегда оживлялся и теперь почувствовал, как в душе его блеснула искорка надежды.
— Я подумаю.
Но мысли его занимали сейчас их совместные планы на новогоднюю ночь. Они решили провести ее вместе, даже если Меган придется дежурить. Берни пообещал ей приехать тридцатого декабря в Оуквилл, как только у него закончится рабочий день в магазине. Это помогло ему примириться с мыслью о том, что сегодня они расстанутся — ведь после ленча Меган предстояло вернуться за вещами в «Карлайл», а потом вылететь в Бостон. А Берни ждала встреча с Полом Берманом. Он провел еще два дня с родителями, дочкой и сыном и даже не заметил, как промчалось время и пришла пора отправляться в Сан-Франциско.
Он прилетел накануне того дня, когда должен был выехать в Оуквилл, и ему не терпелось услышать голос Меган. Берни знал, что она уже в Нале, но, когда он набрал номер ее телефона, выяснилось, что Мег в больнице, так как поступил срочный вызов от родителей ребенка с острым аппендицитом. Только оказавшись дома наедине с самим собой, Берни почувствовал, как в нем пусто, как одиноко и тоскливо у него на душе. Он уже плохо понимал, по кому именно он скучает — то ли по Лиз, то ли по Меган, — и у него возникло чувство смутной вины. В одиннадцать часов вечера, услышав звонок телефона, он ужасно обрадовался, а когда в трубке раздался голос Меган, чуть не заплакал, но сдержался.
— Берни, у вас все в порядке? — Она часто задавала ему этот вопрос, за что Берни был глубоко ей признателен.
— Сейчас уже да. — Он не стал ничего от нее скрывать. — В доме так пусто, когда в нем нет ни Джейн, ни Алекса… Ни Лиз… ни вас… — Он отмахнулся от чувства вины и решил, что будет думать только о Меган.
Она рассказала ему о том, какие медицинские журналы лежат у нее на столе, он невольно вспомнил о своем отце и улыбнулся. А потом рассказал ей о предмете завтрашних совещаний, и Меган опять напомнила ему о магазине, который он мечтал открыть. Она сказала, что у нее есть подруга, из которой получился бы отличный управляющий и заместитель для Берни.
— Ее зовут Винтертерн. Она вам очень понравится. — Меган явно увлеклась этой идеей, и Берни был приятен ее энтузиазм. Такое впечатление, будто в голове у нее постоянно клубится рой новых задумок.
— Боже милостивый, ну и фамилия.
Меган рассмеялась:
— Да уж. Но она очень подходит Филиппе. Она рано поседела, у нее зеленые глаза, к тому же она обладает редкостным вкусом и чутьем. Я случайно встретила ее сегодня в Юнтвилле. Берни, она — само совершенство. В свое время она работала в Нью-Йорке в редакции журнала «Женские наряды» и в фирме «Бендель». Сейчас она свободна, и ей нет равных. Если вы не против, я вас познакомлю. — Меган очень хотелось, чтобы он открыл свой магазин. Она понимала, что это должно принести ему огромную радость.
— Хорошо. Я подумаю об этом. — Но в данный момент его занимали мысли о другом. В частности, о новогодней ночи.
Они договорились, что на следующий день пообедают дома у Берни. Меган сказала, что купит продукты, а потом они вместе приготовят еду. Если им повезет, до полуночи вызовов не будет. Берни очень хотелось поскорей увидеть Меган. Повесив трубку, он остановился посреди комнаты, глядя на шкаф, в котором висели платья Лиз, но даже не притронулся к дверце, не говоря уже о том, чтобы открыть ее.
Он потихоньку начал отдаляться от Лиз, он знал, что это необходимо, даже если при этом ему будет очень больно.
Глава 41
В шесть часов вечера Берни уже добрался до долины Напа. Он заехал к себе переодеться. Ему хотелось скинуть с себя одежду, в которой он ходил в городе. Он надел фланелевые брюки, мягкие и удобные, а к ним — клетчатую рубашку и толстый ирландский свитер, а потом сел в машину и отправился за Меган. Стоя у входа в ее приемную, он почувствовал, как сильно бьется у него от нетерпения сердце. Она открыла дверь, и Берни, повинуясь безотчетному порыву, обнял ее и крепко прижал к себе.
— Доктор Джонс, а вы не забыли, что вы еще на работе? — спросил ее напарник, с улыбкой глядя на них. Он заметил, что в последнее время Меган повеселела, и теперь понял почему. Он также догадался, что они с Берни виделись в Нью-Йорке, хотя Меган ни словом не обмолвилась об этом.
Все втроем они направились к выходу. Берни донес продукты до машины, а Меган рассказала ему, как прошел день. Берни решил чуть-чуть ее поддразнить и с укором сказал, что она маловато потрудилась, ведь у нее на приеме побывало всего сорок пациентов.
Вернувшись домой к Берни, они приготовили салат и бифштекс, но едва успели управиться с едой, как зазвучал сигнал вызова, и Меган с извиняющимся видом подняла глаза на Берни.
— Мне очень жаль. Я знала, что именно так и будет.
— Я тоже. Вы не забыли о том, что я — ваш друг? Все нормально. — Меган пошла к телефону, а Берни поставил на плиту кофе. Через минуту она вернулась, и Берни увидел, как она посерьезнела.
— Один из моих подростков напился и заперся в ванной. — Меган со вздохом опустилась на стул, а Берни протянул ей чашку кофе, которую Мег приняла с благодарной улыбкой.
— Может, родителям следовало скорее позвонить не вам, а пожарным?
— Они так и сделали. Мальчишка упал в обморок и стукнулся головой. Они хотят выяснить, нет ли у него сотрясения мозга. А кроме того, им кажется, что он сломал себе нос.
— О господи! — Берни улыбнулся. — Можно, я сегодня поработаю вашим шофером? — Ему не хотелось, чтобы Метан ездила одна в новогоднюю ночь; ее тронула эта его забота.
— Берни, это было бы чудесно.
— Допивайте кофе, а я быстренько сложу все в раковину.
Спустя несколько минут они выехали на «БМВ» в город Напа.
— Как тут тепло и мягко, — негромко и радостно сказала Меган. Всю дорогу они слушали приятную музыку, и, несмотря на то что ей пришлось работать, настроение у обоих оставалось праздничным. — А я часто радуюсь тому, что в моем «Остине» протекает крыша. В нем всегда холодно и сквозняк ужасный, но, если бы не это, я давно бы уже врезалась где-нибудь в дерево, задремав ночью по дороге из больницы. А когда зуб на зуб не попадает, в сон совсем не клонит.
У Берни кошки заскребли на сердце из-за того, что Меган так часто приходится мерзнуть и подвергаться опасности, но в то же время он порадовался, что хоть в эту ночь, когда на дорогах полным-полно пьяных, он сам сидит за рулем. Оба решили, что, когда Меган освободится, они поедут обратно и посидят за десертом и кофе. Она предупредила, что не станет пить шампанского, пока дежурство не закончится.
Как только они добрались до больницы, ее срочно вызвали в бокс по системе пейджерной связи, а Берни устроился в кресле и принялся листать журналы. Меган пообещала вернуться сразу, как освободится, и примерно через полчаса она подходила к Берни.
— Уже все?
Она кивнула и направилась вместе с ним к дверям, снимая на ходу белый халат, в котором выглядела весьма по-деловому.
— Обошлось легким испугом. Бедный парень отключился, но нос у него не сломан и сотрясения мозга тоже нет. Зато есть огромная шишка, и завтра утром ему будет очень плохо. Потихоньку от родителей он выпил целую пинту рома.
— Бр-р-р. Я проделал то же самое, когда учился в колледже, только еще смешал ром с текилой. Когда я потом проснулся, мне показалось, будто у меня в мозгу выросла опухоль.
Меган рассмеялась:
— У меня было такое же ощущение, когда я напилась «Маргариты». Кто-то из моих соучеников по Гарварду устроил вечеринку в мексиканском стиле, и я отчаянно наклюкалась, сама того не заметив. Я училась тогда на втором курсе, и этот случай мне потом вспоминали еще не один год. Чего я только не вытворяла, разве что не бегала голой по улицам и не лаяла по-собачьи. — Эти воспоминания вызвали у нее смех, и Берни посмеялся вместе с ней. — Когда мне на память приходят подобные истории из моей жизни, начинает казаться, будто мне никак не меньше ста лет. — Она доверчиво посмотрела на Берни и увидела, что взгляд его дышит теплом.
— Но вы никак не выглядите на сто лет, что уже приятно. — На вид ей можно было дать лет тридцать, хотя ей на шесть лет больше. А Берни на будущий год исполнится сорок, и он всякий раз думал об этом с глубоким изумлением. Непонятно, когда только успело пройти столько времени.
После полуторачасового отсутствия они вернулись к Берни, и он принялся разводить огонь в камине в гостиной, а Меган взялась варить кофе. Спустя несколько минут он пришел к ней на кухню и с улыбкой посмотрел на нее. Да, они празднуют Новый год довольно-таки необычным образом, но зато оба при этом счастливы. Меган уютно устроилась возле огня, закинув ногу на ногу, а Берни принес чашки с горячим кофе и перехватил ее радостный взгляд.
— Как хорошо, что вам удалось приехать сюда, Берни. Мне было необходимо увидеть вас.
Ее слова согрели душу, да ведь и он чувствовал то же самое.
— Мне тоже. Сидеть в одиночку дома в Сан-Франциско просто невыносимо, а так мы очень мило встретим Новый год. — Он выбирал слова с осторожностью, и Меган прекрасно его понимала. — Я решил пожить тут недельку до тех пор, пока дети не вернутся. Я вполне могу ездить отсюда на работу. — Когда он сообщил об этом, у Меган от радости засветилось лицо.
— Вот и чудесно. — Но тут вновь раздался сигнал вызова, и она сникла. Впрочем, оказалось, что у пятилетней девочки слегка подскочила температура и ехать никуда не надо. Меган дала ее родителям все обычные указания, пообещала утром осмотреть девочку и велела им позвонить снова, если температура сильно поднимется;
— И так каждую ночь? Как вы только ухитряетесь держаться на ногах? — Однако Берни знал, что Меган очень любит свое дело. — Вы отдаете работе все свое время и силы.
— Почему бы нет, ведь мне больше не на что их тратить. — Она говорила об этом без грусти. Они уже не раз обсуждали этот вопрос, и он знал, что пациенты отчасти заменяют ей семью. Но, посмотрев в лицо Меган, Берни почувствовал, что с ним происходит нечто странное и он не в силах удержаться в пределах рамок, которые сам себе поставил. В один из тех моментов, когда они позволили себе по-дружески обняться, в Берни зародилось желание, не покидавшее его с тех пор. И теперь, нимало не задумываясь, он потянулся к Меган и положил руки ей на плечи. Их поцелуй был очень долгим, как будто Берни пытался вспомнить, как это делается, находя это занятие все более и более приятным. Оторвавшись друг от друга, они почувствовали, что у обоих перехватило дыхание.
— Берни?..
Меган не понимала толком, что с ними происходит и почему. Она была уверена лишь в том, что любит его.
— Мне следует извиниться? — Он пристально посмотрел ей в глаза, но не увидел в них ничего, кроме нежности, и, не дожидаясь ответа, снова поцеловал ее.
— За что же тут извиняться?
У нее закружилась голова, а он улыбнулся и поцеловал ее еще раз, крепко прижимая к себе. Он уже не мог остановиться, ведь влечение к ней возникло в нем давным-давно, когда он сам еще не осознавал этого, и теперь подспудное желание вырвалось наружу, сметая все преграды. Внезапно Берни отстранился от нее и поднялся на ноги. Он со смущением понял, что брюки уже ничего не скрывают…
— Прости меня, Мег. — Он тяжело вздохнул и подошел к окну, пытаясь хоть на мгновение вспомнить Лиз, но не смог, и отчаянно испугался. На лице у него появилось по-детски растерянное выражение. Меган тихонько подошла к нему, и он повернулся к ней.
— Ничего страшного, Берни… никто не станет делать тебе больно, — сказала она.
И тогда он снова обнял ее, и по щекам его потекли слезы, и некоторое время они стояли, прижавшись друг к другу, словно ища тепла и утешения. Когда он поднял на нее глаза, его ресницы еще оставались мокрыми, но он заговорил уверенным звучным голосом: