Случайные помехи Михановский Владимир
– Да.
– Какой предмет?
– Литературу.
– Переходите в науку! – улыбнулся он. – Не пожалеете.
– Литературе не изменю, – сказал Зоя. – Я человек верный.
– В этом мы сегодня убедились, – произнес Макгрегор. Затем, повысив голос, он обратился ко всем: – Друзья мои! Докажите, что наша гостья не зря назвала вас сегодня светлыми умами. Есть ли у нас техническая возможность перебросить «Анастасию» к земле в рамках Эксперимента?
Зал снова зашумел. Ученые, захваченные грандиозной, доселе даже не возникавшей идеей, стихийно повскакали с мест и подошли к возвышению, на котором находились Макгрегор и Зоя. Только Женевьева в полном одиночестве осталась на месте.
– Объявляю мозговую атаку на проблему, – сказал Макгрегор. – Какие будут соображения?
– Объект для прыжка слишком велик, – осторожно заметил астробиолог. – Такого в нашей практике не было.
– Значит, условия будут. Должны быть, – ответил Макгрегор. – Рассматривайте эту задачу, как следующий виток Эксперимента.
– Для решения задачи необходимы два условия, – сказал представитель Пятачка, который до сих пор хранил молчание. – Передающие и принимающие поля. Принимающее синтез-поле мы обеспечим: генераторы нужной мощности можно смонтировать, хотя это и непросто. И потом само синтез-поле придется расширить до размеров космодрома.
– С принимающим полем ясно, – кивнул ему Мак-грегор. – Но как мы решим с передающим? Для прыжка Торопца подходящее поле, – продолжал он, – нам удалось отыскать только в районе Проксимы Центавра, да и то его капитану пришлось корректировать… Вы, собственно, можете идти, Зоя Алексеевна. Мы будем обсуждать специальные вопросы…
– А мне интересно. Можно остаться? – попросила Зоя.
– Пожалуйста, – сказал Макгрегор. – А вдруг физика одержит все-таки верх над литературой, – неожиданно подмигнул он.
Дискуссия возобновилась.
– Я вижу только один путь, – сказал астронавигатор. – «Анастасия» должна возвратиться в район Проксимы.
– Другого способа нет, – согласился астрохимик.
– Обсудим эту возможность, хотя она вызывает у меня сомнение, – нахмурился Макгрегор, зажав бороду в горсти. – Ваше мнение? – обратился он к астронавигатору.
– Прошло достаточно много времени с момента возвращения капитана Торопца, – покосился он в сторону Зои Алексеевны, которая внимательно прислушивалась к разговору. – За это время, учитывая повышенное ускорение, корабль мог развить такую скорость, при которой сказывается эффект времени Эйнштейна.
Зоя заметила, как тень озабоченности легла на лица. Мало что понимая, она переводила взгляд с одного на другое.
– Нужно срочно готовить радиодепешу на борт корабля, – предложил кто-то.
– Боюсь, мы мало что выиграем во времени, – покачал головой астронавигатор.
У Зои пухла голова от непонятных терминов; «эффект Эйнштейна», «преобразование Лоренца», «тензор биополя», «радиодепеша» и прочего в таком же роде. Женевьева несколько раз звала ее возвратиться в медцентр, но Зоя только отмахивалась: ведь решалась судьба Сергея! Она успела понять, что в случае возвращения корабля в исходную точку близ Проксимы получается какая-то неувязка со временем.
– Нам не нужна прикидка на пальцах, – сказал Макгрегор. – Посчитайте на калькуляторе.
Группа ученых подошла к ЭВМ и принялась вводить в нее программу. Глядя на мигающие огоньки машины, Зоя Алексеевна почувствовала, как тревожное чувство закрадывается в ее душу. Чувствуя, как деревенеют плечи, она старалась не смотреть на Женевьеву.
Огоньки калькулятора один за другим погасли, из щели дешифратора вылезла узкая перфолента. Макгрегор нетерпеливо взял ее, просмотрел и присвистнул:
– Овчинка выделки не стоит.
– Что это значит? – решилась спросить Зоя Алексеевна.
– В лучшем случае выиграем три-четыре года, – сказал Макгрегор. – Сами понимаете, это не решает проблемы.
Зоя припомнила, как Сергей когда-то ей рассказывал об общей теории относительности, парадоксе часов и близнецов. Суть его состояла в том, что в быстро движущейся системе, при скоростях, сравнимых со световыми, время как бы замедляется… Короче, круг замкнулся.
Лица ученых посуровели.
Макгрегор посмотрел на поникшую Зою и поднял руку, призывая к вниманию.
– Друзья мои, – сказал он, – есть одна идея. Кажется, достаточно сумасшедшая, чтобы быть здравой. Если законы физики против нас, попробуем побороться с ними. Или, по крайней мере, обойти. – Он погладил бороду и продолжал: – Не нужно тормозить и разворачивать «Анастасию», не нужно возвращать ее в исходный район. Попытаемся создать передающее поле непосредственно вокруг корабля, прямо по его ходу!.. Пусть силовое полетит вместе с кораблем, подобно облаку, невидимо окутывая его. Тогда прыжок можно совершить, не снижая скорости…
– Как лыжник прыгает с трамплина, – закончил кто-то, когда Макгрегор запнулся.
– И тогда «Анастасия» приземлится на Пятачке. – Зоя Алексеевна сама не заметила, как произнесла свою мысль вслух.
Ученые заулыбались.
– Простите, уважаемая Зоя Алексеевна, – обратился к ней представитель комплекса. – Мы не любим, когда нас так именуют. Пятачком!..
Зоя мучительно, до корней волос, покраснела. Женевьева поднялась со своего места и подошла к Макгрегору.
– Молодчина, Алонд, – сказала она. – Идея великолепная! – Она хотела спросить, не инопланетяне ли нашептали ее, но подумала, что в данных условиях шутка прозвучала бы по меньшей мере двусмысленно.
– Поддерживаю Макгрегора, – произнес навигатор.
– Для прыжка через нуль-пространство в принципе не важно, движется ли относительно нас объект или он неподвижен.
– С вами, Лагранж, у меня будет особый разговор, – бросил на нее взгляд председатель.
– Я готова отвечать за свои действия, – пожала плечами Женевьева.
– Пока что посмотрим, к каким результатам они привели, – сказал Макгрегор. – Будем думать над радиодепешей. Эксперимент, друзья мои, продолжается! Что скажет наш энергетик? – посмотрел он на бритоголового человека в тюбетейке.
…Вопрос, заданный Макгрегором энергетику совета, имел сложную и долгую предысторию.
Уже после старта «Анастасии» земные ученые открыли теоретически новую возможность связи в космическом пространстве. Дело в том, что когда люди научились запускать сначала в ближний, а затем и в дальний космос корабли, связь между ними осуществлялась с помощью обычных радиоволн. Чем дальше в пространство уходили корабли, тем неудобнее становилась эта связь. Это происходило по двум причинам. Во-первых, росли скорости. Во-вторых, расстояния. Радиосвязь запаздывала, тонула в многочисленных помехах, становилась малоэффективной. И потому не случайно радиофизики давно уже работали над новыми видами связи. Так возникла идея радиодепеши, сгустка особым образом организованной энергии, который как бы проламывает пространство, осуществляя прямую связь между двумя объектами. Такой сигнал должен был проходить, не рассеиваясь в окружающем пространстве.
Однако, попытавшись осуществить радиодепешу на практике, ученые столкнулись с трудностями, которые поначалу показались непреодолимыми. Радиодепеша потребовала для себя столь чудовищного количества энергии, которой не могли дать все энергоустановки человечества. Поэтому дело ограничилось только несколькими лабораторными испытаниями.
Вот почему, задавая энергетику свой вопрос, Макгрегор понимал исключительную сложность его. Понимали это и все присутствующие. Все, кроме Зои Алексеевны. Она, почувствовав, как напряглись ученые, лишь обеспокоенно поглядывала на них, догадываясь, что возникло новое препятствие, быть может, самое серьезное.
Энергетик, что-то прикинув в уме, сказал, обращаясь к Макгрегору:
– Еще год, даже полгода назад я бы ответил тебе, Алонд, не задумываясь: послать радиодепешу на борт «Анастасии», да еще столь насыщенную информацией, невозможно. Столько энергии человечество дать не в силах.
– А теперь? – нетерпеливо спросил Макгрегор.
– Теперь ситуация изменилась в лучшую сторону. На спутниках Юпитера и Сатурна, как ты знаешь, начали работать установки термоядерного синтеза, вышел на полную мощность лунный реактор, на сфере Дайсона действуют улавливатели солнечной энергии…
– Короче.
– Чтобы ответить на твой вопрос, я должен связаться с руководством ЕЭСОП, – сказал энергетик.
. – Действуй, мы подождем, – решил Макгрегор. – Прошу никого не расходиться!
Энергетик отправился в комнату связи. Кое-кто в ожидании присел. Зоя подошла к Женевьеве и тихонько опустилась рядом.
– Женевьева, прости, что у тебя из-за меня неприятности.
– Переживем, лишь бы толк был. Пойдем ко мне, я тебе плечи сниму.
– Побудем еще минутку, – взмолилась Зоя. – Дождемся, когда выйдет энергетик.
– Ладно. Если пластик прирастет – пеняй на себя.
– Послушай, а что такое ЕЭСОП?
– Темный ты у меня человек, – усмехнулась Женевьева. – Одно слово – словесник.
– Литература – моя любовь.
– ЕЭСОП – это единая энергетическая система освоенных планет, – сказала Женевьева.
– Ого! Но это же целый океан энергии! – воскликнула Зоя.
– Увы, всякий океан имеет свои границы, – вздохнула Женевьева.
Медленно тянулись минуты ожидания, энергетик не появлялся. Среди ученых то в одном, то в другом конце зала вспыхивали споры, так что в помещении стоял ровный гул. Макгрегор время от времени поглядывал на Женевьеву.
В зал вошел энергетик, и все взгляды обратились на него. С непроницаемым лицом он поднялся на возвышение, взял микрофон. В зале воцарилась мертвая тишина.
– Особо радостного я вам не скажу, – произнес энергетик.
У Зои при этих словах упало сердце. Она откинулась на сиденье, чужими тяжелыми плечами коснувшись спинки кресла.
– Неужели у всего человечества не хватит энергии на одну радиодепешу? – спросил Макгрегор.
– Не совсем так. Для радиодепеши потребна вся энергия, которую потребляет человечество в течение полутора месяцев.
Люди в зале переглянулись. Каждый понимал, как это много в масштабах землян.
– Мы обратимся ко всем людям, – произнес Макгрегор, когда энергетик умолк. – объясним ситуацию. Если они согласятся на жертву, пусть аккумулируют энергию, накапливают ее, мы подождем. Хочу верить, что человечество пойдет нам навстречу!
– Я в этом не сомневаюсь, – сказала Зоя. Хотя эти слова она произнесла негромко, ее услышали все.
Ученые сбились посреди зала, горячо обсуждая положение. Пока будет накапливаться энергия, следовало наиболее экономно составить радиодепешу – сигнал, который уйдет на мчащийся в сторону Земли корабль.
Не в силах усидеть на месте, Зоя поднялась и принялась бродить по залу. Подошла к одной группке, к другой, жадно ловя обрывки разговоров, затем остановилась неподалеку от Макгрегора. Алонд извинился перед собеседником, подошел к Зое, взял ее под локоть – тяжелый, негнущийся.
– Послушайте, Зоя Алексеевна, – сказал он. – Я восхищаюсь вами. Все, что вы сделали, – это просто здорово.
– Поверьте, только я одна… – вспыхнула Зоя.
– Понимаю, не все в нашей жизни можно уложить в инструкции, – продолжал Макгрегор. – И знаете, я ни в чем, по зрелом размышлении, не собираюсь винить ее, – кивнул он в сторону Лагранж, сидящей поодаль.
– А я хочу от всей души поблагодарить вас, Макгрегор. За человечность. За терпение. Представляю, чего оно вам стоило…
– Благодарить рано, – нахмурился председатель совета. – Во-первых, мы не знаем, как пройдет скачок «Анастасии». Во-вторых, неизвестно, что покажет корабельный автофиксатор. По-дружески хочу предупредить вас: будьте готовы к любым неожиданностям. Даже если нам удастся осуществить свой план, – добавил он.
Зоя издали посмотрела на Женевьеву и почувствовала нечто вроде вины перед ней. Лагранж сидела выпрямившись, с замкнутым лицом, и только руки, судорожно сжавшие подлокотники кресла, выдавали ее душевное состояние.
– Я верю в Эксперимент, – сказала Зоя Макгрегору. – Верю в конечное торжество земного разума.
– Ох, непрофессионально выражаетесь, Зоя Алексеевна, – покачал головой Алонд. – Опять: верю – не верю. Физик, пусть даже будущий физик, обязан оперировать только объективными терминами.
– Вера в человека, в его разум – самое объективное, что может быть на белом свете.
– Не будем спорить. С вами, как я убедился, это опасно.
– Макгрегор, у меня просьба к совету.
– Да?
– Разрешите мне находиться все время возле мужа. Я буду выхаживать его вместе с медиками.
– Это решать медицине. Пойдем к ней! – И Макгрегор, ведя Зою под руку, направился к Женевьеве.
Увидев приближающегося к ней Алонда, Лагранж привстала с места, маска равнодушия на ее лице исчезла, сменившись волнением.
– Сидите, сидите, – жестом остановил ее председатель. Она хотела что-то сказать, но Макгрегор опередил ее: – У меня нет к вам никаких претензий. Вы поступили правильно, черт возьми! Победителя не судят. И к дьяволу перестраховщиков! Без риска нет победы. Ну как, разрешим Зое Алексеевне дежурить вместе с вами?
– А я уже раньше ей разрешила, – впервые за все время улыбнулась Женевьева.
13
Нас не зря красой немгновенной
Дальних звезд манят огоньки —
Расширяющейся Вселенной
Вдаль бегущие маяки.
Зоя и Женевьева торопливо вышли на широкий проспект, обсаженный голубыми елями. В полном безветрии снежинки опускались легко и торжественно. В этом однообразии было что-то завораживающее, даже колдовское.
Вдали возвышался силуэт дома-иглы, уходящий далеко за облака. Когда его четыре года назад возвели, городок ученых и испытателей обрел свое, неповторимое лицо, и оригинальное сооружение, которое поворачивалось вслед за солнцем, подобно подсолнуху, можно было увидеть на многих открытках и значках в разных уголках Земли и других освоенных планет. Дом вращался вслед солнцу и в пасмурные дни: чуткий двигательный механизм безошибочно отыскивал светило и сквозь плотную пелену облаков.
– Знаешь, я только сейчас почувствовала, какое счастье – просто вдохнуть чистый зимний воздух, – сказала Зоя, ступая по мягкому снегу.
– Выздоровеет Сергей – пойдем все вместе, как прежде, в альпинистский поход.
– Дождаться бы этого дня, – вздохнула Зоя.
– Ты сейчас куда?
– После медцентра – к Андрею.
Прохожих в этот час было мало. И ленты бежали пустыми. Медцентр располагался ближе к горам, чьи вершины едва угадывались сквозь снежную пелену.
– Я за сегодняшний день потеряла, наверно, десяток лет, – сказала Зоя.
– И я.
– Может, пройдемся немного?
Женевьева посмотрела на кровоподтеки, оставшиеся на щеках Зои после того, как та отодрала от них слой биопластика.
– Извини меня, Женевьева, – произнесла Зоя, неверно истолковав ее взгляд. – Я столько хлопот тебе доставила.
– Ладно уж, – махнула рукой Женевьева. – Слышала ведь: победителя не судят. А победители будут, надеюсь, не только ты да я, а все человечество.
Проспект наискосок перечеркнул тень низко пролетевшего аэробуса.
– Как самочувствие? Сильно давит? – спросила Женевьева. Смахнув снег с воротника Зои, задержала руку на ее плечах.
– Когда сидела за портьерой – так давило, кричать хотелось. – ответила Зоя. – А сейчас полегче.
– Это плохо, – озабоченно сказала Женевьева. – Давай поспешим ко мне. Гляди, прирастет биопластик. – Сергей тебя не узнает.
– Узнает. Я же узнала его, – произнесла Зоя, однако ускорила шаг.
Они ступили на самую быструю ленту, и вскоре показались купола медцентра, полускрытые высокой оградой.
– Надеюсь, справлюсь сама с твоими плечами, – сказала Женевьева, спрыгивая с ленты.
– Справишься, верю.
– Опять?
– Что – опять? – не поняла Зоя.
– Опять: верю – не верю. Будущий физик так изъясняться не должен, – произнесла Женевьева, и обе, посмотрев друг на друга, расхохотались.
– А знаешь, Алонд к тебе неравнодушен, – сказала Зоя.
– Чепуха. С чего ты взяла?
– Я видела, как он на тебя смотрит.
– Как на Крабовидную туманность, – усмехнулась Женевьева.
…Биопластик с плеч Зои Женевьеве удалось снять с превеликим трудом. Она вконец измучилась сама, измучила Зою, но хирурга на помощь не позвала.
– Удивительно активный агент, – покачала она головой, когда операция была закончена. – Еще немного – и пришлось бы тебе делать хирургическую операцию.
– Отдохнешь?
– Пойдем к Сергею.
– Одержимая.
– Я нужна ему, – просто сказала Зоя.
– Понимаю, – согласилась Женевьева. – Пойдем.
Всеобщее голосование, проведенное среди землян, поддержало просьбу председателя совета по проведению Эксперимента. Через полтора месяца, когда аккумуляторы накопили достаточно энергии для повседневных нужд землян, свершилось событие, которого члены совета ожидали с таким нетерпением. Направленная по лучу радиодепеша, содержащая развернутую команду-программу для старшего белкового манипулятора, ведущего корабль, ушла в сторону «Анастасии».
Алонд Макгрегор разрывался на части. Нужно было подготовиться к скорому возвращению «Анастасии».
Между тем специалистам удалось установить причины неудачи на Пятачке в момент возвращения капитана Торопца. Взрыв мощной шаровой молнии совпал по времени с неуловимым моментом проникновения информационных лучей на синтез-поле. Такое совпадение бывает раз в тысячу лет, но оно произошло, и следовало подумать над тем, чтобы впредь подобное не повторялось.
Сбилась с ног и Зоя Торопец. Ей, быть может, доставалось больше всех. Школа, Андрей, но главное – бдения в медцентре… Знакомых и друзей она избегала – времени не было. Ела наскоро, в закусочных или столовых. Сильно похудела. Правда, Женевьева говорила, что это ей идет. Состояние Сергея улучшалось, однако активизировать его состояние Лагранж опасалась, полагая, что это может пойти во вред.
Как-то, заскочив в кафе по пути из школы в медцентр, Зоя Алексеевна увидела маячившую впереди широкую спину Макгрегора. Почему-то ее охватила робость, и она отошла со своим подносом к дальнему столику, у окна, надеясь, что Алонд ее не заметит. Но тот увидел ее, приветственно помахал рукой и подошел к ее столику:
– Разрешите?
– Пожалуйста, – смущенно произнесла Зоя. Макгрегор аккуратно составил со своего подноса тарелки, придвинул стул и, погладив бороду, заметил:
– На ловца и зверь бежит.
– Зверь, надо полагать, я? – осведомилась Зоя.
– Разумеется. Я разыскивал вас, Зоя Алексеевна.
– Что-нибудь случилось? – спросила испуганно Зоя, опуская ложку.
– Ешьте, ешьте, – успокоил ее Алонд. – Ничего не случилось, кроме того, что я хотел пригласить вас на ближайшее заседание совета.
– Меня?
– Вас, именно вас, женщина с прирожденным мышлением физика, – усмехнулся Макгрегор.
– Что ж, тогда и я вам признаюсь кое в чем, – произнесла Зоя, отодвигая тарелку. – Я мечтала напроситься на ваш совет.
– Что же помешало?
– Смелости не хватило.
– По-моему, чего-чего, а смелости вам не занимать, – заметил Макгрегор. – Так вы уж, пожалуйста, приходите. Дату и время вам сообщат дополнительно. Будем готовиться к прибытию «Анастасии».
За кофе Алонд спросил:
– Как ваша подруга поживает?
– Кого вы имеете в виду? – не без лукавинки спросила Зоя Алексеевна.
– Лагранж.
– Разве вы с нею не видитесь?
– Вижусь, конечно. Но разговариваем мы только на научные темы.
– Женевьева очень много работает, день и ночь. Никому ничего доверять не хочет. Вы уж ей скажите, пусть пожалеет себя.
– Скажу, – пообещал Макгрегор, – но вряд ли это возымеет действие. Лагранж – фанатик своего дела. На таких наука держится. Да, собственно, и весь род человеческий.
– Согласна, – кивнула Зоя.
– А как Сергей Николаевич? Я видел его только по возвращении. Признаюсь, страшно вспомнить. Лагранж никого к нему не допускает, кроме вас.
– О, вы Сергея теперь не узнаете, – оживилась Зоя. – Ему сделали несколько пластических операций, восстановили черты лица. Я принесла Женевьеве из дому все фотокарточки, альбом домашний… Она сотворила чудо! Воспользовалась новым биопластиком из Зеленого городка.
– С этим биопластиком я знаком немного, – улыбнулся Макгрсгор. – Капитан не приходил в последние дни в сознание?
– Женевьева говорит, что в любой момент может включиться его сознание, но не хочет форсировать события. Она полагает, лучше это сделать, когда вернется «Анастасия».
– Что ж, ей виднее. – Макгрегор поднялся. – Спасибо за компанию. Знаете, рискну вечером заехать в медцентр. Проведаю вас с Женевьевой.
Улучив момент, Зоя рассказала Женевьеве о случайной встрече в кафе, о намерении Макгрегора.
– Едва ли у него получится по времени, – усомнилась Женевьева. – Сейчас у всех членов совета самые горячие деньки, а у него – тем более.
– Уверена, у него найдется время для визита.
– Откуда такая уверенность?
– Очень он настойчиво интересовался тобой.
– Глупости! – порозовела Женевьева.
– Говорил, что ты столп, на котором наука держится. или что-то в этом роде.
– Этот столп вот-вот рухнет от усталости, – грустно улыбнулась Женевьева, продолжая следить за пультом.
Зоя посмотрела на контейнер, на мерцающую жидкость, на неподвижную фигуру Сергея.
– Послушай, он тебе нравится? – спросила она после долгого молчания.
– Кто?
– Алонд.
– Не знаю, – ответила Женевьева, не оборачиваясь.
– Иногда я сама себе кажусь перегоревшей лампочкой. Вспыхнула когда-то и сгорела. И теперь никому не нужна.
Зоя промолчала.
– Алонд – достойный человек, но… – Женевьева не договорила.
– Держу пари, он придет! – Едва Зоя произнесла эти слова, как ближняя дверь отворилась и в помещение вошел Макгрегор.
Обе прыснули.
– Что это значит? – спросил подозрительно Алонд.
– Только что о вас говорили, и вот вы здесь. Как в сказке, – сказала Зоя. – Или в пьесе.
– Мне Женевьева разрешила посетить капитана Торопца, – пояснил Макгрегор.
– Председатель звонил, когда тебя не было, – смешалась Женевьева, отвечая на вопросительный взгляд Зои. – Но я не думала, что у него найдется время…
– Нашлось, как видите, – сказал Макгрегор, поглаживая бороду.
Подойдя к контейнеру, он долго разглядывал Сергея.
– Вы кудесница, Женевьева, – наконец произнес Алонд. – Каждый раз, когда вижу вашу работу, мне хочется поцеловать вам руку.
– Я старалась, – сказала Лагранж. – И ассистентка у меня была хорошая, – кивнула она на Зою.
– Кажется, что это спящий человек, который вот-вот проснется, – продолжал Макгрегор, разглядывая Сергея.
– По сравнению с тем, что было, – небо и земля! – Подойдя к женщинам, он спросил: – Любопытно, что же вы обо мне говорили?
– Что вы – столп науки, именуемой астрофизика, – подняла на него глаза Женевьева.
– Ну, ну, – произнес Макгрегор и покосился на Зою. Затем прошелся по помещению, твердо, как матрос на палубе, ставя ноги, остановился и сказал: – Я попросил собрать из архивов и видеотек все, что касается тристаунской истории. Необходимо все еще раз сопоставить и проанализировать. Здесь важен опыт каждого человека, который был хоть как-то замешан в этих событиях. До сих пор не прояснен финал драмы. Вы помните те дни?
– Такое не забывается, – нахмурившись, сказала Женевьева.
– Столько лет прошло, а я все помню, как вчера, – добавила Зоя.
– И можете вспомнить детали? – спросил Макгрегор.
Читать бесплатно другие книги:
