Женщины порочного князя Жукова-Гладкова Мария

– А почему он без бороды? – подал голос Иванов. – Зачем ему здесь такая конспирация?

Мудыров с напарником тем временем прогулочным шагом шли дальше и опять оглядывали мужчин.

Из тени каких-то экзотических деревьев показалась женщина и что-то им сказала. Они от нее только отмахнулись. При приближении троицы женщина опять вышла навстречу и на чистом русском предложила свои услуги.

Иванов не успел отказаться: Мудыров с напарником остановили одного пьяненького иностранца. Путана посмотрела в том же направлении, что и сотрудники ФСБ, и хмыкнула.

– Ты знаешь этих двоих? – спросил Иванов у путаны.

– Впервые вижу.

– А что вызвало у тебя такую реакцию?

– Да тут почему-то часто в последнее время стали мужиков подбирать и куда-то увозить. На нас, на женщин, не смотрят, а мужчин подбирают. Странный народ пошел.

– А куда их забирают, не знаешь?

– Понятия не имею. Сама гадаю, зачем одним мужикам другие. Ведь не голубые! Ни те, кто подбирает, ни те, кого подбирают. Странно.

– Может, торговля органами? – высказал предположение Сидоров.

Путана откровенно расхохоталась.

– В каком состоянии органы у сорокалетнего мужика? А этому-то, – она кивнула в сторону уводимого к фургону типа, – явно под сорок. Регулярно квасит. По роже видно. Со скольких лет? Наверное, курит. А что ест? Да вы сами подумайте, кому нужна его печень?! Нормальный человек заплатил бы, чтобы от нее избавиться, а не чтобы ее ему вшили! Слышь, молоденький, тебя обслужу за полцены. Ты как? – и она завлекательно улыбнулась.

– Нет-нет, – промямлил Сидоров и посмотрел на старших товарищей. – Спасибо большое.

– В следующий раз, – сказал Иванов и первым пошел прочь.

Путана сунула в руку Сидорова свою визитку, и он быстро спрятал ее в карман.

Когда они удалились из пределов слышимости женщины, Иванов сказал, что если фургон появится еще раз, надо брать – вместе с Мудыровым и напарником. Сидоров возьмет на себя водителя, а двое старших товарищей займутся чеченцем и вторым восточным типом, прямо внутри фургона допросят, какого лешего им нужны неголубые мужчины. У путан в этом деле глаз наметанный. Можно верить.

Однако фургон больше не приезжал. Сотрудники ФСБ прогулялись до конца набережной и увидели выходящий далеко в море волнорез. Там было темно – в отличие от других частей княжества, где они побывали, – и не гулял народ.

– По-моему, тут заканчивается территория княжества, – заметил Петров.

Иванов тем временем достал из висевшей на боку небольшой сумки бинокль с сорокакратным увеличением и ночным визиром и направил его на море. Смотрел долго.

– Что-то интересное? – спросил Петров.

– Судно идет с потушенными огнями.

– Большое? – уточнил Сидоров.

– Да нет. Моторная лодка. Катерок… но странно. Остальные-то все с зажженными огнями. И у этого берега больше ни одного не видно… Ага… Подходит к берегу. К каким-то камням… Высаживает бабу. Со спортивной сумкой. Баба прыгает по камням. А лодка уходит назад…

Иванов опустил бинокль и посмотрел на товарищей.

– Я думаю, мы должны за ней проследить.

Петров тоже посмотрел в бинокль, потом передал его Сидорову. Баба оказалась молодая и двигалась в направлении трех мужчин. Они решили удалиться в тень многочисленных раскидистых кустов, источавших довольно сладкие ароматы.

Вскоре девица появилась на набережной. Шла она бойкой спортивной походкой, размахивала сумкой (значит, та была нетяжелой) и напевала по-русски «А нам все равно, а нам все равно».

И тут сотрудники ФСБ заметили, как от одного здания отделилась мужская фигура и пристроилась за девушкой. Мужчина явно не хотел, чтобы его заметили.

Метров через пятьдесят из очередного узкого переулка наперерез девушке выскочили два типа в масках, с пистолетами в руках, направили на нее оружие и закричали что-то по-французски.

Девчонка оказалась не из пугливых и нагло по-русски ответила:

– Ты по-русски давай или по-английски. А то я по-вашему, по-лягушачьи, не понимаю.

– Она поддатая, – заметил Сидоров.

Внезапно в ночи прозвучали два довольно тихих хлопка, сопровождаемые вспышками. Двое в масках рухнули как подкошенные. Стрелял тип, следовавший за девушкой, – из пистолета с глушителем. Девушка ойкнула. Но на раздумья ей времени не оставили. Стрелявший мужик бросился к ней, сграбастал и потащил за собой в переулок.

– За ними! – приказал Иванов.

Трое сотрудников ФСБ понеслись в тот же переулок, доставая оружие. Тип с пистолетом в эти минуты уже выбрасывал из поджидавшей в переулке машины труп шофера, видимо, только что им застреленного. Девица с сумкой стояла с обалделым видом. В свете фонаря, пусть и не очень яркого, сотрудники ФСБ смогли рассмотреть ее лицо – без косметики, усталое. Девица в целом имела потасканный вид. Все трое сотрудников ФСБ решили, что это шлюха.

У машины орудовал негр. Он тут же среагировал на шум – трое бегущих мужчин не могли передвигаться неслышно, несмотря на всю диверсионную подготовку.

– Стоять! Руки вверх! – рявкнул Иванов на русском.

Но негр и не думал подчиняться. Мгновенно оценив обстановку, он нырнул в ночь и слился с нею. А пока сотрудники ФСБ пытались его поймать, скрылась и девчонка.

Несмотря на проведенные в окрестностях поиски, Иванов, Петров и Сидоров ее не обнаружили. Иванов принял решение все-таки двигаться в сторону морга.

Мало ли что тут делала эта шлюха. И вообще им следовало отойти подальше от трех трупов, руководство ведь дало им четкие указания: не засвечиваться.

После того, как появились трое русских, – а Светлана приняла их за наших ментов, откомандированных в княжество в связи с возможным переходом фортунского трона к гражданину России, – девушка думала лишь об одном: нужно скрыться, и воспользовалась ситуацией, когда те занялись поисками негра, тащившего ее неизвестно куда.

Светлана рванула в другую сторону, пробежала мимо нескольких домов, увидела какую-то приоткрытую дверь, нырнула в нее и замерла в темноте. Через некоторое время она услышала, как менты проходят мимо, обсуждая, как им лучше добраться до морга.

«Убитых, что ли, повезут?» – подумала девушка, потом выбросила эту мысль из головы. Ее больше волновала собственная шкура.

Значит, те французские негры ее все-таки подставили? Или это сработали их конкуренты? Она попыталась проанализировать ситуацию. Французы сказали, что за ней будут следить – чтобы она не сбежала с товаром и деньгами. Наверное, все-таки следил этот огромный вооруженный негритос, который сграбастал ее сзади и куда-то потащил. А те, которых он убил, – конкуренты.

Но откуда здесь взялись наши менты? Не вообще в княжестве, а в этом глухом углу? Им-то здесь что понадобилось?

И куда теперь двигать ей? По адресу, данному стариком? Но что ее там ждет? Или прогуляться по набережной?

Внезапно она услышала приближающиеся шаги и голоса – мужской, пьяный, и женский, трезвый. В женском периодически проскальзывали родные матерные слова. Соотечественница?

Голоса проследовали дальше, к соседнему дому.

Светлана высунула нос в щель и увидела, как женщина, прислонив мужика к стене, открывает дверь, потом подхватывает и тянет за собой. Через пару минут на верхнем этаже зажглось окно – это Светлана увидела, выйдя из укрытия и глядя на дом.

Теперь она стояла в тени деревьев, растущих позади домов, и смотрела на недавно загоревшееся окно. Вообще их горело немного. Большая часть стояла, погруженная во мрак, ведь тут – самая окраина княжества.

А за окном двигалась тень. Одна. Женская. Она что-то больно суетилась, носилась из одного конца комнаты в другой, потом наклонялась – видимо, над мужчиной. Потом она схватилась за голову и вроде бы зарыдала, по крайней мере закусила кулак.

Светлана быстро приняла решение. Если она поможет соотечественнице, то та поможет ей.

Она пошагала к дому, открыла заднюю дверь, которая оказалась не заперта, а просто прикрыта, и поднялась на верхний этаж. Там находились три двери. Светлана прислушалась. За одной в самом деле слышался плач.

Светлана позвонила. Рыдания смолкли, но никто не спешил открывать. Светлана нажала на звонок еще раз и сказала:

– Пожалуйста, откройте. Мне нужна помощь. Прошу вас!

Дверь распахнулась.

На пороге стола женщина лет тридцати пяти, с растрепанными крашеными волосами и смазавшейся тушью. Глаза у нее покраснели, на щеках остались следы слез. Кожа выглядела не очень здоровой.

– Ты кто? – спросила она у Светланы.

– Тебе долго или кратко объяснять? У тебя переночевать можно?

Женщина с минуту разглядывала Светлану, потом расхохоталась. Это была форменная истерика.

Светлана сама подвинула ее и вошла в крохотную квартирку, к ее удивлению, очень чистенькую и уютную. Женщина молча закрыла за ней дверь.

– Что у тебя случилось? – повернулась Светлана к женщине.

Та молча кивнула в сторону комнаты, где горел свет. Светлана бросила сумку в коридоре и прошла в комнату, за окном которой наблюдала с улицы.

На кровати, занимавшей большую часть помещения, поверх покрывала лежал мужчина. Он не двигался. Светлана дотронулась до артерии на шее. Пульс не прощупывался.

– Мертв, – послышалось у нее за спиной. – Я уже все перепробовала.

И женщина снова разрыдалась.

Светлана приняла решение мгновенно.

– Прекрати рев! Умой лицо! Сейчас мы его к другим трупам оттащим, а там потом пусть без нас разбираются!

– Что?! – женщина отвела руки от лица. – К каким трупам?

– Тут только что стреляли. И…

– Кто?

– Не знаю! Но трупы валяются. По крайней мере, валялись. Маловероятно, что их уже успели забрать. Давай этого… под руки… отведем, как пьяного. Только нельзя ждать!

Женщина собралась прямо на глазах, утерла лицо валявшимся рядом полотенцем, потом быстро обшарила все карманы лежавшего на кровати трупа, документы и кредитные карты оставила, наличные деньги забрала.

– Давай! – сказала она, заходя с одной стороны.

Светлана подняла тело с другой. Оно еще не остыло.

Но что ей был какой-то Джон Смит из Англии, умерший своей смертью, после всех переживаний последних дней и килограмма с лишним героина, который лежал у нее в сумке?

* * *

В покои Литвинова пришла княжна София и заявила, что у нее к нему дело и желает она разговаривать без чужих ушей. Потенциальные свидетели ухмыльнулись, предполагая, какое «дело» привело сюда княжну, один даже заметил (по-русски), что Литвинов – не официант и не садовник, но тем не менее подчиненные Славика удалились.

Однако София не вешалась на Литвинова, как он предполагал. Она вообще вела себя совсем не так, как до этой их встречи с глазу на глаз. Значит, она тоже играет роль? Славик задумался. Хорошо задумался. Может, в этом дворце все играют роли? Похоже…

У Софии было деловое предложение, которое очень заинтересовало Литвинова. Крайне заинтересовало. Он с трудом скрыл свои эмоции. Слава богу, жизнь научила держать лицо.

Но осуществить задуманное в эту ночь не удалось. Позвонили телохранители Аллы Афанасьевой.

Глава 13

Алла вернулась в отведенные ей апартаменты, мертвая от усталости. День был очень напряженным.

– Вы собираетесь здесь спать? – спросила она у телохранителей.

– По очереди, – ответили ей. Один тут же стал устраиваться на диванчике.

Алла посмотрела на него, потом подошла к кнопке вызова слуг и нажала на нее. Вскоре появилась горничная и спросила, что желает мадам. Мадам велела принести постельное белье, подушку и одеяло господину. Горничная бросила опасливый взгляд на двух бугаев, удалилась и вернулась минут через пять со всем заказанным.

Телохранители поблагодарили Аллу, на горничную не обратили никакого внимания.

Алла отправилась в спальню, сняла там вечернее платье, приняла душ и уже собралась лечь, когда зазвонил ее мобильный. Номер не определился. Или когда звонят из России сюда, он не высвечивается? Она не знала ответа на этот вопрос: ей пока никто не звонил.

– Алло! – сказала она.

– Здравствуй, Алла, – послышалось в трубке. Слова произнесли на русском, но с акцентом.

Она замерла на месте.

– Ты одна? – спросили уже на английском.

– Да.

– Слушай меня внимательно. Все будет хорошо. С тобой и Александром. Верь мне. Все будет хорошо. Ничего не бойся. И поддержи княгиню-мать.

– Ты… что… откуда?..

– Я не могу долго говорить. Знай: я люблю тебя. И любил все годы. А пока… до свидания, – два последние слова говоривший опять произнес по-русски.

Затем связь прервалась. Алла тоже дала отбой и в бессилии опустилась на кровать.

В это мгновение в дверь постучали. Просунулась голова одного из телохранителей.

– Кто звонил? – спросила голова.

Алла не могла сдержаться и с перекошенным лицом послала телохранителя далеко и надолго, потом запустила в дверь подушкой. Голова скрылась. Дверь захлопнулась.

Аллу трясло. От ярости.

Потом она немного успокоилась и стала размышлять о звонке. Этого не может быть! Или может?

В звонки с того света, про которые в последние годы стали писать в газетах определенной направленности, почему-то обожаемых некоторыми девочками, работающими в ее салонах, и клиентками, Алла не верила. И номером не ошибались. Звонили ей.

Но ведь Алан мертв. Его опознала мать и… кто-то еще. Она не помнила, кто его опознавал, да ведь ей, пожалуй, всех и не называли. Но Великого князя маленького княжества не могли ни с кем перепутать его подданные. А тело видело явно немало…

Или у Алана был брат-близнец? Если вспомнить Дюма…

Какое-то время Алла просто сидела на кровати, уставившись в стену, потом приняла решение и стала одеваться – джинсы, черная футболка, на всякий случай на плечи – легкий свитерок. Его она за рукава повязала вокруг шеи. На ноги – кроссовки. Сумочка. Сон как рукой сняло.

Одетая, она вышла из спальни. В гостиной слышался молодецкий храп. Один телохранитель уже спал. Сидевший на стуле у двери разгадывал кроссворд и удивленно поднял на нее голову.

– Вы куда? – спросил он.

– Я хочу съездить попрощаться с отцом моего ребенка, – объявила Алла.

– С кем?!

– С Великим князем Аланом Фортунским.

Телохранитель захлопал глазами. В это мгновение проснулся второй, приподнялся на одном локте и посмотрел на Аллу.

– Куда среди ночи?!

– В морг, – объявила Алла и вежливо попросила: – Не мог бы кто-нибудь из вас двоих поехать вместе со мной? Или пойти? К сожалению, я не знаю, где хранится тело.

Спавший телохранитель стал одеваться, второй – звонить Литвинову, чтобы поставить начальство в известность о намерениях охраняемой особы. Закончив разговор, бугай посмотрел на Аллу и сообщил, что начальство велело себя дождаться. Оно тоже желает попрощаться, так сказать в индивидуальном порядке, а не в массе, как планируется завтра.

Славик появился минут через десять с бутылкой водки в руке и в сопровождении четырех крепких молодцев и мужчины лет сорока приятной наружности, который тоже прилетел вместе с ними в княжество. Как вскоре выяснила Алла, мужчина был патологоанатомом. Она не совсем понимала, зачем было везти с собой патологоанатома. Врача – понятно (их, кстати, в группе присутствовало целых два, только сейчас они почему-то компанию не сопровождали).

– И чего тебе не спится? – устало спросил Литвинов.

– Я не прочь бы поспать, – невозмутимо сказала Алла, – но чувство долга… Тебе это должно быть понятно. Я просто хочу побыть одна с отцом моего ребенка. Мужчиной, которого я любила. Разве тебе не было бы приятно, если бы твоя любимая женщина пришла к тебе в морг?

Славик поперхнулся водкой. Алла с милой улыбкой посмотрела на патологоанатома.

– А вам?

– Ко мне все женщины в морг приходили, – невозмутимо ответил он. – Но вообще-то на месте Великого князя… Я бы порадовался.

Телохранители стояли молча, правда, как заметила Алла, двое с трудом сдерживали улыбки. Она также обратила внимание, что двое молодцев Славика нагружены довольно вместительными спортивными сумками, а у остальных под пиджаками слегка выпирает кобура. Правда, если не знаешь, что ее следует искать, то и не заметишь. Костюмы им явно шили по спецзаказу, и теперь беднягам приходится даже в жару их носить.

– Так мы едем? – спросила Алла.

– Ребенка брать не будешь? Прощаться с отцом?

– Как он может с ним прощаться, если при жизни ни разу не видел? Только на фотографиях и по телевизору. Сашке будет достаточно завтрашней официальной церемонии.

Славик буркнул что-то невразумительное себе под нос, но развернулся и первым тронулся к двери. Они строем проследовали вниз, а когда проходили мимо кухни (они выходили во двор резиденции через дверь для слуг), им навстречу выскочил мужик (опять же прилетевший с ними на самолете) и вручил одному из телохранителей большой пакет.

– Как просили, – сказал он Славке и удалился опять в кухню.

– Что это? – поинтересовалась Алла.

– Бутерброды, – ответил патологоанатом. – Знаете ли, в морге всегда хочется есть.

– Кому?! – застонала Алла.

– Ну мне, например. И закусить надо будет… Вы ж своего, наверное, помянуть захотите? Водку мы взяли. И сок на запивку. Но может, и бутербродика захочется… У нас же принято во время прощания… И на могилке… Но тут могилки не будет. Нашей, традиционной. Вы, кстати, склеп уже видели?

Алле стало худо, но она все-таки держала себя в руках. Тем временем подошли к автобусу, у которого дожидался еще один телохранитель. За рулем сидел кто-то из дворцовых слуг, возможно, потому, что Литвинов и компания не знали, куда ехать, или просто решили взять с собой кого-нибудь из местных. Ведь тут в морге, наверное, работают не пьяные санитары, которые даже время меряют стаканами, а не часами (Алле пришлось однажды с таким столкнуться, он говорил, что одно событие произошло после второго стакана, а другое – после шестого), а за бутылку тебе какого хочешь покойника покажут, а если надо, и отрежут часть.

На улицах все еще гулял народ, пел песни на разных языках, светилась реклама и вывески различных развлекательных и питейных заведений. Ехать им пришлось минут двадцать, на окраину княжества, удаленную от моря. Там народу уже почти не попадалось – если только какой-то редкий прохожий. Наконец они остановились у скорее декоративного, чем заградительного заборчика. За ним раскинулся большой сад, в глубине виднелось несколько зданий.

– Что это? – спросила Алла.

– Больница, – пояснил Литвинов. – Она тут одна. Есть, конечно, парочка частных заведений при приемных врачей – мест на пять каждое. Но там лежат с мелкими травмами, в основном остаются на день, на два, не дольше. А настоящая больница одна. Многопрофильная. Тут больше и не требуется. В крайнем случае, можно ведь отвезти людей во Францию или другие страны Средиземноморья. Но насколько мне известно, такой нужды никогда не возникало – здесь же не случается ни массовых терактов, ни стихийных бедствий… В основном люди попадают в больницы после пьяных драк. Ну и обычные заболевания пожилого возраста…

Они покинули автобус вместе с водителем-фортунцем, который, к большому удивлению Аллы, его не запер. Она спросила почему. Водитель, в свою очередь, удивился и ответил, что на нем же княжеские гербы – и на кузове, и на номере. Кто ж его станет красть?

На территорию они тоже вошли свободно. Их не только никто не остановил, некому было останавливать! Никто не дежурил у ворот – ни молодцы в камуфляже, ни въедливый дедок, ни какая-нибудь толстая тетка с зычным голосом. От ворот шла заасфальтированная дорожка для машин, но водитель повел их направо по посыпанным песочком аллеям среди буйной растительности.

Сад оказался роскошным. Алле захотелось посмотреть его при свете дня, хотя завтра, не исключено, ей такая возможность и представится. Она ведь не знала точного расписания церемонии. Они поедут на вынос или сразу же в собор на отпевание? Или тело привезут во дворец, а там все и начнется? Надо было сегодня спросить у княгини-матери, но Алла как-то не подумала об этом.

Казалось, что на каждой аллее свои запахи, правда, сильно дурманящих не встречалось. Водитель, который шел рядом с Аллой, пояснил ей, что один из врачей, живший в начале прошлого века, увлекался ароматерапией и вместе с садовниками высаживал цветущие растения в различных частях сада, а потом использовал запахи для ускорения выздоровления своих пациентов. Врач давно умер, но нынешние садовники продолжают традицию, а многие пациенты сами гуляют там, где растут цветы и травы, способствующие излечению их болезни. Более того, сад ни для кого не закрыт, и бывшие пациенты тоже приходят на «свои» аллеи. Не исключено, что действует эффект самовнушения. Но ведь важен результат.

Морг Алла никогда бы не приняла за морг. Да он, как и частенько у нас, стоял на отшибе, хотя размещался в очень аккуратненьком домике и выкрашен был в светло-серый цвет.

Водитель пояснил, что в дневное время тут рядом открываются ворота, – и показал направо, где они находятся, – чтобы прощающиеся не сталкивались с выздоравливающими и их родственниками.

– А у вас обычно кремируют или как? – поинтересовался патологоанатом.

– Кремация у нас не производится, – пояснил водитель. – По религиозным соображениям.

– Но ведь жарко же! – заметил патологоанатом.

Водитель пожал плечами.

Алла вспомнила, как поразилась тому же на Кипре. Одна ее подруга вышла замуж за киприота, и с тех пор Алла каждый год хотя бы на несколько дней вырывалась к ней в гости. Во-первых, ей нравился курорт, во-вторых, кухня, в-третьих, она просто отдыхала душой, общаясь с той подругой. И в один свой приезд она попала на годовщину гибели брата мужа своей подруги. Тогда и узнала про запрещение кремации и про то, что в одну яму хоронить можно через семь лет.

Домик был погружен во тьму. Тут дежурит санитар или им придется вламываться? Алла не стала спрашивать. Да и Литвинов уже стучал в дверь. Стучал долго и напряженно. Никто не открывал. Славик посмотрел на водителя.

– Наверное, ночью тут никто не дежурит. Если умирают, везут в больницу, а уже оттуда перевозят сюда. Тогда и открывают.

– Ладно, – сказал Литвинов, – сейчас решим вопрос.

Он велел одному из телохранителей проводить водителя назад в автобус, предварительно поблагодарив того на английском и сказав, что дальше они уже сами справятся. Мужчины скрылись на аллее, Алла улыбнулась себе под нос. Фортунец никаких лишних вопросов не задал.

Литвинов отошел от двери, уступая место одному из своих подчиненных, тот быстро извлек из кармана отмычки и справился с замком не больше, чем за минуту.

– Никакой сигнализации, – хмыкнул парень, первым заходя внутрь и осматриваясь.

– А что воровать-то? – спросил второй.

– Ну, зубы золотые…

– У них не ставят. Даже у нас теперь перестали, – заметил Литвинов. – И вообще у них этот бизнес – с покойниками – не процветает. Ладно, пошли искать князя.

Телохранители быстро сообразили, где зажигается свет. Двое остались на улице, остальные разбрелись по помещениям.

– Хм, мест для прощающихся нет, – заметил патологоанатом, рассматривая какие-то инструменты.

– Для этого есть специальная ритуальная контора, – сообщил Литвинов. – Я там был. Гробы, конечно, дерьмо, с нашими не сравнить. Но венки мне очень понравились. Образцы, какие они делают.

– Может, ты бизнес организуешь? Будешь сюда гробы поставлять? – спросила Алла.

– Если наши, которые здесь обосновались, захотят быть похороненными в княжестве, они сами себе поставят – сделанные по спецзаказу, а в массовом порядке им наши навороченные ни к чему. А дизайн венков я велел сфотографировать. Может, когда-нибудь и используем.

– И что есть в той ритуальной конторе? – спросила Алла.

– Два зала. И у них всегда в церковь везут. Только тут почему-то наши еще свою не построили.

– А зачем Родиону Хитрюковичу и Боре Ясеневскому православная церковь? – спросил патологоанатом.

– Синагоги тут тоже нет, – заметил Литвинов. – Но могли бы поставить православную – для приема недавно прозревших чиновников, которые к ним в гости мотаются. Хотя кто тут будет их снимать молящимися? Поэтому, наверное, и нет. Но, кстати, Боря-то крестился в монастыре под Казанью. Насчет того, обрезан или нет – не знаю. А про крещение его и Рыжего много разговоров ходило. Про то, как ездили к иконе Грузинской Божьей Матери… Но это совсем другая история. Давайте-ка лучше искать князя.

Литвинов посмотрел на патологоанатома, который явно ориентировался в данном заведении лучше всех остальных. Он направился к холодильникам, восхитился ими, сравнил с нашими, с которыми ему приходится работать, потом стал читать таблички на каждом. Остальные тоже подключились. Мало того, что на каждом висела табличка, имелось еще и оконце, в которое можно было заглянуть.

Алла в процедуре участия не принимала, просто оглядывала очень чистое помещение, в котором, к ее опять же большому удивлению, не стоял тот мерзкий запах, который у нее ассоциировался с подобными местами. На это обратили внимание и другие члены группы. Один телохранитель заметил, что тут в самом деле можно поужинать без отвращения.

Внезапно кто-то из парней напряженным шепотом позвал Литвинова. Славик бросился к подчиненному. За ним последовали другие.

– Шевелится, – произнес парень, сделал шаг в сторону и, если бы его не поддержали товарищи, грохнулся бы в обморок.

Остальные по очереди смотрели в оконце. Половина осталась невозмутимыми, другая отходила с обалдевшим видом.

Алла наблюдала за сценой со стороны, потом пришла в чувство.

– Да открывайте же вы холодильник! Там же может быть живой человек! – воскликнула она.

Изнутри в этот момент раздался стук. Покойник просил себя выпустить.

Один из телохранителей быстро сообразил, как открывается дверца, и распахнул ее.

Послышался отборный русский мат. Собравшиеся опешили. Алла растолкала мужчин и первой подошла к дверце.

– Помогите! – послышалось изнутри.

– Сейчас! Сейчас! Не беспокойтесь! Что вы стоите, как истуканы?!

Холодильник располагался на уровне глаз Аллы, и мужчине было сложно выбираться – ведь табуреточки никто не приставлял. Да и замерз он явно. Двое телохранителей быстро вытащили «покойника» за ноги.

– Водку несите! – крикнула Алла.

Но кто-то уже доставал бутылку из прихваченной с собой сумки, свинтил крышку и вставил беленькую в руку извлеченного из холодильника мужчины. Он жадно отхлебнул, затем еще раз.

– Бутерброд? – спросил телохранитель.

– Чаю бы…

– Чаю нет. Есть водка, коньяк, сок, бутерброды.

Вместо ответа мужчина выпил еще водки без закуски. На вид ему было лет сорок, хотя, как подумала Алла, могло быть и тридцать пять, и сорок пять. Белобрысый, легкие залысины на висках, с серыми глазами, в фас ничего особенного, а профиль так почти классический… Загар средиземноморский, только после холодильника выглядит не очень… Фигура подтянутая, мужик явно проводит немало времени в спортзале. Джинсы, но не турецкие и не китайские. Белая бобочка, опять же купленная не на вещевом рынке. Кроссовки фирменные.

Он сидел на столе и молча пил. Вид имел довольно жалкий, но вроде бы уже приходил в себя. Остальные стояли кругом и молча его разглядывали.

– Посмотрите другие холодильники! – вдруг пришла в голову мысль Алле. – Может… еще кто-то есть живой?

Телохранители метнулись в стороны, Литвинов добавил еще указание: открывать все заполненные, может, человек еще жив, но не шевелится.

– Все голые, – заметил один из подчиненных. – Этот один одетый лежал.

– Ну так ищите одетых!

Одетых больше не нашли, живых тоже. Достали Великого князя.

– Интересно, а почему его еще не гримировали? – удивился один из телохранителей.

– В закрытом гробу будут хоронить, – пояснила Алла и шагнула вперед, к выдвинутым носилкам.

Литвинов приказал тащить труп на стол. Алла в ужасе уставилась на изуродованное тело и осталась стоять над ним.

Несколько раз щелкнул фотоаппарат – человек Литвинова фотографировал покойника. При виде вспышки спасенный из холодильника закрылся руками.

– Не надо меня фотографировать!

– Больно ты нам нужен, – хмыкнул Литвинов. Сам он внимательнейшим образом оглядывал покойника.

– Ты, мужик, не волнуйся, – сказал один из телохранителей. – Мы не менты, не фээсбэшники, к органам никакого отношения не имеем и век бы их не видели. Твои дела – это твои дела. Мы все понимаем.

Литвинов вдруг начал ругаться, потом стукнул кулаком по мраморному столу, взвыв от боли. А один из телохранителей, как увидела пораженная Алла, стоял и плакал, глядя на труп. Другие смотрели внимательно с очень суровыми выражениями лиц.

– Так, задвигайте обратно, – приказал Литвинов.

Алла хотела открыть рот, но не успела, Литвинов сгреб ее за грудки и подтянул к себе.

– Ну, попрощалась, сука?!

Страницы: «« 4567891011 ... »»

Читать бесплатно другие книги:

Золотой ус – это удивительное комнатное растение, богатое биологически активными веществами, минерал...
Человечество веками находится в поисках панацеи от всех болезней. Сегодня такая почти магическая цел...
Кефир и простокваша, казалось бы, – самые обычные кисломолочные продукты. Но все ли о них известно?Н...
Приготовить вкусное и сытное блюдо без больших материальных затрат и на скорую руку – это не так сло...
У разумной хозяйки всегда имеются под рукой такие незаменимые продукты, как грибы и овощи. Ароматный...
В последнее время уровень заболеваемости бронхиальной астмой существенно повысился, что можно объясн...