Нимб над Мефистофелем Соболева Лариса
– Кто?
– Мурка.
– Мурка? Она жива?!
– Жива. Мурка будет охотиться за тобой. Это я вчера понял, когда на тебя напали те двое отморозков. Но встретит меня. Сюда она не рискнет прийти, а туда придет. Или подкараулит рядом с домом.
– И что будет потом? – насторожилась Зоя.
– Посмотрим.
– Хорошо, – сдалась она, хотя не исчерпала вопросы, их просто необходимо было сначала упорядочить в голове. – Где моя комната?
– Спальня наверху.
– Твоя спальня. А я спросила, где моя комната.
– Зоя, ты до сих пор сердишься на меня? Я же рассказал тебе правду. Пойми, так сложились обстоятельства! К тому же ты сама не давала мне возможности объясниться.
– А теперь мне надо пережить обстоятельства, которые ты настроил.
– Наверху еще три комнаты, выбирай любую. Ванная там тоже есть.
Ну надо же, он еще и недоволен! Ишь, прикусил фалангу пальца, глаза отвел. А что хотел? Чтоб Зоя прижала его к груди и утешила в кровати? Во-первых, настроение не то после похищения, когда она была уверена, что ее везут убивать. Во-вторых, Аристарх использовал и подставил Зою, пошел путем обмана, а такое никому не понравится. В-третьих, теперь ей необходимо переосмыслить все – и Аристарха, и его признание, и свое отношение к нему. В-четвертых, она выжата как лимон в соковыжималке, энергия – на отметке ниже нуля.
Зоя пожелала Аристарху спокойной ночи, приняла душ и упала на кровать трупом.
Хорошо просыпаться, зная, что половина кошмара закончилась. Нехорошо просыпаться, зная, что вторая половина еще не раз ударит по нервной системе, а также не зная, чем она вообще закончится. С Аристархом обменялись общими фразами за столом, Зоя чувствовала себя неловко, будто не он, а она воспользовалась им, применив тактику обмана. После завтрака он, облачившись в непрезентабельную одежду, повез ее на студию на драндулете, сзади ехал джип.
Зоя по-новому изучала Аристарха, пытаясь ответить на вопрос: кто он? Одержимый мститель? Но детская память умеет стирать последствия пережитых трагедий. И все же другого объяснения нет.
– Значит, ты хочешь отомстить Мурке, – сказала Зоя, не спуская с него глаз.
– Это не так просто. – «А прямо-то он не ответил...» подумала Зоя. – Давай вернемся к данному вопросу вечером? Я заеду за тобой. Обещай, что без меня ты не выйдешь на улицу.
– Обещаю. А теперь скажи, кто ты на самом деле?
– В городе я живу полтора года, меня прислали поднимать производство, так что я не обманул тебя, когда сказал, что занимаюсь трубами.
– Понятно, – с многозначительной интонацией сказала Зоя. – Так это ты тот захватчик, который не любит журналистов, не дал ни одного интервью?
– Нет. Меня наняли те, кто... не захватил вашу металлургию, а выкупил.
– Мне-то не рассказывай, я знаю, какая там война велась.
– Я же сказал: меня прислали. Но прислали не без моего желания и усилий, как ты понимаешь. Помог мне муж моей тети, он из высокопоставленных. Да, я не даю интервью, чтобы лишний раз не светиться. Мурка не должна меня увидеть раньше, чем я запланировал.
– Думаешь, она тебя помнит? – изумилась Зоя, считая, что его меры предосторожности сильно преувеличены.
– Она помнит все, что сделала, значит, помнит и меня. Не внешность, конечно. Понимаешь, когда она выяснит, кто именно взялся за нее, то, узнав мое положение, придумает хитрый ход, который я могу вовремя не просчитать. А думая, что я обычный человек, который ездит на драндулете, она пойдет напролом, как делала всегда.
– О боже! – удрученно вздохнула Зоя. – Ты все-таки маньяк.
– Немножко, – улыбнулся он.
– Кто же она сейчас?
– Потом, Зоя, потом. Ты приехала.
А на канале переполох: зверски избили Вадима Рудольфовича. Зверство налицо: на скуле прилеплен пластырь, под глазом синяк: правая рука шефа лежит на ребрах. Изредка он морщился, показывая, как страдает от боли, в остальном же ничем не отличался от себя самого. На месте происшествия Вадим Рудольфович дал интервью, предоставил журналистам сделанную им запись с угрозами. Заключительную речь шефа сняли у него в кабинете, материал готовили к вечернему выпуску новостей. Все, работать сегодня негде.
Вадим Рудольфович потирал руки, несмотря на вчерашний инцидент, чуть не стоивший ему жизни (как он всем говорил). Милицию, само собой, вызвали. Она осмотрела место происшествия, составила протокол, обещала разобраться. Вадим Рудольфович бил себя кулаком в израненную грудь, мол, охрану мне предоставьте. А менты ему в ответ: пожалуйста, но платите. Платить было неохота. Тогда Вадим Рудольфович, поразмыслив, пришел к выводу, что ситуация работает на него. И развернул собственные меры безопасности, как он их понимает: то есть решил предать гласности акт нападения и угрозы. Во-первых, слыть святым мучеником выгодно, шакалы из администрации поостерегутся отбирать канал перед выборами, а после выборов про канал забудут. Народ-то если не выступает открыто, то ропщет, а тут, проникшись жалостью, не проголосует за мэра, который решил добить человека, пострадавшего за какие-то сюжетики. Во-вторых, дать понять мерзавцам, что они теперь на крючке, тоже не последнее дело. Ведь они что подумают? Вадим Рудольфович под защитой органов, его телефоны прослушиваются, охраной он обеспечен, второе нападение не только предотвратят, но и нападающих похватают. Нельзя сказать, что он эдакий храбрец, но, в конце-то концов, не станут же в него стрелять. Да и деньги от заказчика «сюжетиков» получены, триста тысяч Вадим Рудольфович прикарманил, не поделился с главным редактором. Если тот узнает, тогда и отдаст, извинится и скажет, мол, забыл, не до того было.
– Вадим, – влетел главный редактор. Легок на помине. – Может, закроем Зоин проект, раз он опасен для нас?
– А бабки вернешь заказчику? – кинул ему встречный вопрос директор.
Актуальная тема: берешь деньги чужие, а возвращать надо уже свои. Главнюк растерянно заморгал, состроил умную рожу, давая понять, что о деньгах он не подумал.
– Так и я о том же, – сказал Вадим Рудольфович.
Весь день, делая вид, что пишет новый сценарий, Зоя думала, как ей поступить с Аристархом. Послать к черту? Это надо было раньше делать, вчера, до его исповеди, сегодня язык уже не повернется. То ли он хитрый и коварный, как сатана, то ли обычный человек, обуреваемый жаждой мести, что вполне нормальное явление. Да, нормальное. Кто же незнаком с желанием отомстить по мелочам? У Аристарха причина мести далека от мелочи. Ко всему прочему его и Зою связывают близкие отношения, что тоже не скинешь со счетов. Значит, участвовать в интриге? Желания нет, потому что Зоя не знает конечной цели Аристарха. Во второй половине дня она зашла к шефу прощупать настроение на предмет проекта, а тот заявил безапелляционно:
– Продолжай работать.
Отрезал пути к отступлению, на него теперь не сошлешься: дорогой Аристарх, шеф закрыл проект, иди к нему.
Сев в машину к Аристарху, она обреченно сказала:
– Давай заедем ко мне за вещами. Хотя я не понимаю, почему вообще должна жить у тебя. Ко мне быстрее придут.
– У тебя места мало, – ответил он. – С нами будут еще двое моих ребят, не у нас же на головах им сидеть. Не беспокойся, Мурка найдет, где ты живешь.
– Но почему она будет меня искать? Я при чем?
– Видишь ли, Мурка не подозревает о моем существовании, иначе она давно приняла бы меры.
– То есть убила бы тебя?
– Попыталась бы, – уточнил Аристарх и усмехнулся. – И попытается. Или я плохо ее знаю. Ведь внешне все выходит так: ты главный виновник ее разоблачения.
– Ну, спасибо! – пыхнула Зоя, кутаясь в шубу и заерзав. – Ты подставил меня. Знаешь, мне не хочется очутиться у нее на мушке.
– И мне не хочется, чтоб ты очутилась на мушке, – заверил Аристарх, ободряюще подмигнув.
Поразительная легкомысленность. Кажется, он любитель экстремальных ситуаций и относится к ним играючи. Но это его позиция, не Зоина. Кстати, у нее вообще отсутствовала позиция, как это ни странно, а присутствовала одна неопределенность.
– Значит, твоя цель – чтобы она попыталась тебя убить, – рассуждала Зоя вслух. – Нелепое желание. Даже, извини, глупое. А если убьет?
– Мне жить не надоело, я надеюсь перехитрить ее.
– А вдруг хитрее окажется она? Ты не допускаешь такой вариант?
– Что ж, значит, проиграю.
– Вместе с тобой и я, да?
– Не надо так мрачно оценивать положение, – рассмеялся Аристарх. – Тебе я гарантирую жизнь.
– Мне бы твою уверенность...
После перспектив, которые Зоя живо нафантазировала в уме, появилось ощущение, будто она сидит на бочке с порохом и курит, а посадил ее туда Аристарх. Безусловно, отношение к нему должно быть негативным, но негатив не прижился в душе, что само по себе необъяснимо. Зоя очутилась не только на бочке с порохом, но и на двух стульях: на одном она возмущалась Аристархом, на другом ощущала, как что-то мешает ей послать его. А что мешает? Наверное, не только их отношения до его разоблачения плюс его же откровения. Что-то еще, более значимое, не позволяющее отсечь Аристарха. Тогда дело в нем самом? Получается, Зоя снова подпала под влияние партнера, снова ее использует мужчина. И до каких же пор так будет продолжаться? Она покосилась на спутника – неужели этот человек, вроде бы очень далекий от ее идеала, привязал ее к себе? Грустно, если так.
В квартире она покидала в сумку кое-какие вещи, мало задумываясь, что именно ей пригодится. Идя к двери, вдруг вспомнила, кинулась назад в комнату:
– Чуть не забыла! Давай посмотрим новости.
Аристарх нехотя вернулся, не стал даже садиться, а Зоя устроилась на подлокотнике кресла, включила телевизор. И вовремя. Как раз дикторша трагичным голосом оповещала о разбойном нападении на директора канала. На ее словах дали картинку с места происшествия, далее журналистка (жена в отставке) рассказала, как это было. Вадим Рудольфович стоял рядом и кивал, мол, все правильно. Немного и он рассказал телезрителям о нападении, показал, где стояла его машина, а также поведал городу об угрозах по телефону. Сменили картинку на кабинет директора, пустили запись угроз, внизу дали подстрочник диалога, потому что запись была не очень качественная. Закончил Вадим Рудольфович с ненавязчивым пафосом воителя:
– Мы продолжим проект, несмотря на то, что кому-то этого не хочется.
Зоя выключила телевизор, подняла глаза на Аристарха:
– Ну и как тебе?
А тот обхватил пятерней подбородок. Но, вопреки ожиданиям Зои, он явно не мучился угрызениями совести оттого, что осложнил жизнь директору канала. Что и подтвердил:
– Отлично. Репортаж льет воду на мою мельницу. Теперь я уверен: твои фильмы посмотрит весь город.
– Это все, что ты можешь сказать? – разочарованно протянула Зоя. – Тебя не волнует, что нашего шефа избили? Он ведь мог оказаться в больнице или вообще погибнуть из-за твоей причуды!
– Зоя, каждый человек имеет право выбора, так ведь?
– Не могу с этим спорить.
– Твой шеф выбрал деньги. Знаешь, сколько я отвалил ему? Восемьсот тысяч.
– Фью! – присвистнула Зоя. – Многовато.
– Вот именно.
– А мне он сказал – пятьсот.
– Сначала я дал ему пятьсот тысяч, потом он потребовал еще. И все наличными. Так в чем же моя вина?
Зое нечем было крыть, она лишь подумала, что все слилось в некий порочный ком, а в чем порочность – сложно определиться. Вроде бы Аристарх прав. Но одновременно неправ – его методы какие-то... скользкие. Тем временем он обнял ее за плечи:
– Поехали?
– Да, – встрепенулась Зоя.
Пока она закрывала замки, Аристарх позвонил соседу. Тот высунул голову на площадку, хитрющими и любопытными глазами прошелся по парочке.
– Вы не могли бы нам помочь? – задал вежливый вопрос Аристарх.
– А че надо? – с готовностью откликнулся сосед.
– Если будут спрашивать Зою, скажите, что она живет у меня. И дайте наши координаты, вот... – Аристарх достал лист бумаги, отдал мужчине. – Здесь мои телефоны и адрес.
– Сделаем, – пообещал сосед.
– Спасибо.
Аристарх взял Зоину сумку. Спустились вниз, у выхода он придержал ее за локоть, позвонил по мобильнику:
– Как обстановка?
– Машина стоит во дворе, в ней люди, – ответили ему. – Больше никого.
– Номера знакомые?
– Да. Не беспокойтесь, Аристарх Ильич, мы держим их на контроле.
– Идем, Зоя, – открывая дверь, сказал он.
Драндулет двигался по улицам города на скорости издыхающей клячи. Аристарху позвонили:
– Машина со двора едет за вами.
– Пусть едет. Кто за рулем?
– Мужчина. В салоне сидит еще один человек, но не разобрать, кто.
– Когда мы приедем, последите за ними, куда они поедут. – Аристарх положил трубку в карман и подмигнул Зое. – Что я говорил? Мурка не спит на печке, вышла на охоту и следит за нами. Возможно, не сама лично, а кого-то приставила к нам.
– Мне в отличие от тебя это не нравится, – ворчливо промямлила Зоя. – Меня устраивает болотная тишь, чтоб вокруг ничего не колыхалось.
– В этом мы с тобой схожи, я тоже не люблю всплески.
– Свежо предание! Скажи, а другого способа изобличить Мурку не нашлось?
– Не нашлось, поверь. Зоя, я остановлюсь у подъезда, меня не жди, иди в квартиру. Держи ключи, брелок приложишь к кодовому замку...
– Знаю, – со вздохом сказала Зоя, забирая ключи.
Он остановился, как обещал, вплотную к подъезду:
– Иди, Зоя. Быстро!
– А ты?
– Я скоро.
Когда она выходила, во двор въехал легковой автомобиль. Сделав полукруг, он стал неподалеку. Зоя поспешила скрыться в подъезде. Попав в квартиру, она присела на пуфик в прихожей, не раздеваясь, и приуныла. Сколько же предстоит жить на пороховой бочке, передвигаться по городу тайком, дрожать от страха?
Минут пятнадцать спустя вошел Аристарх. Кажется, догадался, что за мысли терзают Зою, обнадежил:
– Скоро все закончится.
– Как – скоро?
– Точной даты сказать не могу, но не больше месяца.
– За месяц я умом повернусь...
– Ты не поставила чайник? – сменил он тему.
– Нет. Я и есть не хочу. – Зоя поежилась. – Вообще ничего не хочу.
Он присел перед ней, взял ее руки в свои:
– Зоя, я не хотел, чтобы так получилось, поверь. По логике, она должна была искать заказчика.
– Откуда ты знаешь? Может, как раз заказчика она ищет.
– Тогда нечего переживать. Идем, поужинаем.
Через час пришли охранники, сообщили адрес, куда поехала машина со «следопытами». Аристарх остался доволен:
– К ней поехали.
Зоя только головой покачала. Ушла в душ, а потом села на кровать, обхватила руками согнутые ноги и положила подбородок на колени. И вдруг явление в махровом халате – Аристарх плюхнулся рядом, как будто не заметил вытянувшегося лица Зои.
– Ты собрался спать на одной кровати со мной? – зашипела она. – Это не входит в мои планы.
– А в мои входит, – шепотом поставил ее в известность Аристарх. – В квартире три кровати, две из них заняли охранники. Где прикажешь мне провести ночь?
– На креслах, – огрызнулась Зоя, отодвигаясь от него. И заговорила официальным тоном: – Аристарх Ильич, поскольку у нас деловые отношения...
– Не-а, вовсе не деловые, – сказал Аристарх, нагло обнимая Зою. – У нас совсем другие отношения, и мне они нравятся. Зоя, я не понимаю тебя: чего ты взбеленилась? У нас же было все хорошо.
– До того, как я обнаружила, что ты бессовестно обманул меня и подло подставил. Убери свои руки! Я познакомилась с обычным симпатичным человеком...
– Я такой и есть, – потянулся к ее губам он.
– Ты оборотень. Да отстань же! Здесь посторонние люди, – упиралась она. – Учти, я подниму шум...
– Ну и что? Мои люди воспитанные, сюда не войдут.
Зоя просто выбилась из сил или... Нет, бабы безнадежные дуры. Даже умные. Все до одной.
ЧЕХОНИН-МЛАДШИЙ
Он никогда не занялся бы поисками, если бы ему не дали задание написать большую статью о работниках уголовного розыска.
– Мой старший брат работал в уголовном розыске, – сказал Илья. – Я давно хотел написать о нем.
– Ну вот, очень удачно совпало! – воскликнул главный редактор журнала, человек необычайно энергичный, хотя ему без малого полтинник. – Расспроси брата, пусть он расскажет о своих подвигах. Желательно, чтобы в статье не было сухости, а имелось побольше фактов, историй, опасности, связанной с профессией сыщика. Хочется чего-то остренького, необычного, чтобы люди читали и восхищались мужеством работников милиции. А то нам со столичными журналами трудно тягаться, спросом не можем похвастать, пора рейтинг поднимать.
– К сожалению, мой брат погиб на задании. Его застрелили.
– Прости, я не знал... – стушевался редактор.
– Это было давно, в сорок девятом, брат был намного старше меня. Представьте: его застрелила женщина.
– Женщина?! – удивился редактор. В его понимании женщина на такое неспособна. – И кто она?
– О ней ничего неизвестно, кроме того, что она была из бандитской среды.
– То есть... ее не нашли? – еще больше удивился редактор.
– В том-то и дело. Не нашли.
– Я-то полагал, от наших органов не удается уйти ни одному преступнику. – Он задумался, откинувшись на спинку кресла и покусывая авторучку. Потом подался к Илье корпусом, явно в его голову пришла идея. – Слушай, Чехонин, а где это было?
– Здесь, в нашем городе.
– Прекрасно! Извини, я хотел сказать, что тебе будет проще работать. Напиши о брате, как он погиб. Женщина-убийца... Об этом мало писалось. В общем, я позвоню, куда следует, и тебе из архива выудят дело, если оно сохранилось. Иди.
Илья встретился с сослуживцами брата, которые хорошо помнили дело сорок девятого года, они помогали чем могли. Окунувшись в атмосферу следствия, познакомившись с людьми, жизнь которых сопряжена с риском, Илья понял, чего стоили покой и относительная безопасность в городе. Преступления совершались практически ежедневно, но жители об этом не догадывались. Да и зачем им знать о разбойных нападениях, убийствах, грабежах? Что бы это привнесло в их жизнь, кроме страха и паники? Илья ездил с оперативниками на вызовы, наблюдал за их работой непосредственно на месте преступления и честно признался себе, что не смог бы столь часто видеть трупы и горе. А ночью он изучал дело, которое так и назвали – «Мурка». С особенным трепетом брал в руки листы, исписанные мелким почерком брата, читал, беззвучно шевеля губами и видя между строк строгое лицо Чехонина-старшего. Но что интересно: Илья прочел протоколы, допросы, а о Мурке не нашел достаточно сведений. Предположив, что документы ему дали не в полном объеме, он поехал в милицию. Журналиста выслушал начальник отдела, подумал немного и сказал:
– Есть один человек, который в то время работал с Чехониным. Поехали.
На милицейском «козлике» приехали в управление МВД. Их принял начальник – пожилой человек с пушистыми усами, закручивающимися на кончиках кверху, невысокий, лысоватый и полный. Едва Илья зашел в кабинет, он странно нахмурил брови, присматриваясь к нему. Начальник отдела милиции представил их друг другу:
– Это Чехонин Илья Романович, журналист. А это Захар Сергеевич.
– Чехонин Анатолий не родственник вам? – спросил Захар Сергеевич, повернувшись к журналисту.
– Старший брат, – сказал Илья.
– Мать честная! – вышел из-за стола Захар Сергеевич, подошел к Илье, взял его за плечи. – А я-то думал, покойники начали воскресать. Ух, до чего похож на Тольку! За каким делом ко мне?
– Я пишу об уголовном розыске, мне попалось дело брата сорок девятого года. Его назвали «Муркой», а о ней самой в материалах практически ничего и нет. Знаю, ее не поймали, но почему так мало сведений?
– Помню, помню то дело, – закивал Захар Сергеевич. – Так мы же тогда не выяснили, кто она, откуда. А поначалу вообще не знали, кто убил Чехонина, пока его помощник не пришел в себя и не заговорил. Устин его звали. Хороший был парень, но молодой и неопытный. Роман у него был с Муркой, вот ведь как... А когда Устин вычислил ее, она выстрелила в него. Из того же пистолета, из которого убила Чехонина и... как же его... музыканта...
– Туруса, – подсказал Илья. – О нем как раз много сведений в деле. Анатолий подробно писал о ходе следствия.
– Точно, фамилия музыканта была Турус. Смешная правда? – закивал Захар Сергеевич. – Толя дотошный был, аккуратный. Устин долго провалялся на больничной койке без сознания, думали, не выживет парень. А он выжил и рассказал нам, как было дело. Кинулись мы искать Мурку, в доме, где жила, опросили соседей, те сообщили, что девушка Агния сняла квартиру в начале октября, вела себя примерно. Это все, что они знали о ней. Мы бандитские шалманы перебрали по косточкам, это стало делом чести – найти преступницу, застрелившую нашего лучшего сотрудника. Но никто понятия не имел, кто такая Мурка, народец из преступного мира сам поражался ее изощренной жестокости. Таких не водится среди бандитских подружек – клялись нам. Да только, я думаю, боялись ее, значит, она была настоящей уголовницей. А коль нет концов, то и дело осталось нераскрытым, и писать про Мурку было нечего. Ты не думай, Илья Романович, мы года три бились, не прекращали свое следствие даже тогда, когда начальство приказало дело на полку положить.
– Жаль, – вздохнул Илья. – Мне хотелось об этой истории написать.
– А знаешь, что? Поезжай-ка в Киев к Устину. Он с твоим братом не разлей вода был, расскажет более подробно, что да как.
– В Киев? – задумался Илья. – А как его найти?
– Адресок я тебе достану. Устин Бабакин работает в милиции, насколько мне известно, так что проблем его найти не будет, тебе не придется в справку обращаться, время сэкономишь.
Чехонин-младший выпросил командировку у главного редактора и полетел в Киев.
Бабакин встретил его, как близкого родственника, стоило упомянуть о Чехонине. Илья не сказал ему, что он родной брат Анатолия Романовича, посчитав, что постороннему человеку легче откроется, чем близкому родственнику погибшего соратника. Всю ночь просидели у Бабакина на кухне, пили, курили. Больше всего поразило Илью, что Устин не только помнил все мелочи, а переживал так, будто события произошли вчера. Иногда рассказчик надолго замолкал, пряча навернувшиеся слезы, или напевал под нос:
– «Там сидела Мурка, в кожаной тужурке, с ней сидел какой-то юный франт...»
Или наливал водку в рюмки и выпивал залпом.
– Веришь, – неоднократно повторял Бабакин, – не помню, какая она. Помню запах ее, а лица не вижу. Такое бывает, а? – И снова напевал песенку о Мурке. А в конце вдруг сказал: – Кстати, знаешь, в чем смысл этой песни?
– В чем же?
– Мурка была в кожаной тужурке, а кожанки выдавали чекистам. Чекисткой была Мурка и с бандитами таскалась. Вот так.
Рано утром Илья вышел от Устина Бабакина, некоторое время постоял у подъезда, осмысливая полученные сведения. Он испытывал настоящее потрясение и оттого, что брат погиб так нелепо, и оттого, что Бабакин до сих пор чувствовал вину, и оттого, что не представлял молодую женщину в роли хладнокровной убийцы. Ну, были известные случаи, когда женщина топором убивала садиста мужа или по пьяной лавочке хватала в руки нож и протыкала им сожителя во время ссоры. Но чтоб втереться в доверие к молоденькому парню, разыграть влюбленность, а на деле выведывать у него о ходе следствия, а потом убивать всех, кто мог указать на нее, – это надо быть редкостной тварью. И как принять такой факт: никаких концов? Неужели ее невозможно найти?
Илья приехал в гостиницу, выспался и до полночи снова слушал рассказ Устина Бабакина, который он записал на магнитную ленту, – портативный магнитофон журналист всегда возил с собой. Вертелись бобины, оживляя картины сорок девятого года, Илья сосредоточенно слушал, пытаясь отыскать в словах Бабакина то, что тогда было упущено Чехониным-старшим. Нет, тогда он еще не думал самостоятельно найти убийцу брата, просто ему казалось невозможным, что, в сущности, девчонка оказалась столь дьявольски хитра и коварна. Как она обвела вокруг пальца взрослых мужиков, опытных и умных! Кто же она такая? – задавался он вопросом, и ах как ему хотелось посмотреть ей в лицо.
Он прилетел домой, писал статьи, ездил в командировки, а в свободное время слушал и слушал запись. Илья почти наизусть выучил ее, но пока слушал, как обычный рассказ, ничего не находил существенного. А когда начал следить за логикой брата, одновременно читая протоколы, обнаружил два интересных момента. Во-первых, был мужчина, который следил за домом Федора Михайловича, а музыкант слышал его диалог с Ириной в ресторане. Но найти того мужчину сейчас – безнадежный вариант, ведь о нем неизвестно вообще ничего. Во-вторых: после убийства музыканта Анатолий Романович вспомнил о финке, которой была убита Ирина, и собирался опросить мастеров-кустарей. Это и явилось причиной его смерти, так как Устин по наивности и глупости рассказывал о ходе следствия Агнии-Мурке. Нереально найти мастера, ну а вдруг...
Илья поехал к Захару Сергеевичу с просьбой:
– Помогите мне. В сорок девятом кустарно делали холодное оружие. Может, кто-то из мастеров жив? Я хотел бы поговорить с этими людьми.
– Ты, Илья Романович, никак надумал сам найти Мурку? – В его вопросе угадывалась доля насмешки, но совсем чуть-чуть. – Брось дурью маяться. Столько лет прошло... Ее невозможно отыскать.
– Не знаю, Захар Сергеевич, чего я хочу на самом деле, – признался Илья. – Но эта история не дает мне покоя. Полгода прошло с тех пор, как впервые о ней узнал, и вот поди ж ты... Очень уж хочется узнать, кто была та женщина. Я не верю, что она не оставила хвост за собой, каких-то следов. Не верю, и все тут! Если не получится – так тому и быть, но я должен попытаться.
Захар Сергеевич нахмурился, пристально разглядывая Чехонина-младшего. Наверняка думал, что журналист возомнил о себе черт знает что. Илья был готов к отказу. Что ж, тогда он будет действовать без посторонней помощи. Но после паузы Захар Сергеевич вымолвил, правда, с заметным неудовольствием:
– Хорошо, я подумаю, что можно сделать.
Потянулись недели, месяцы. Кустарей-оружейников тех лет находили в тюрьмах (то было несложно, хотя и хлопотно), и Илья ехал туда, беря с собой фотографию финки. Жили «мастера» и в городе. Некоторые из них «завязали», другие продолжали трудиться на преступников, но те и другие встречали журналиста настороженно, никто финку не признавал. Однажды Илье устроили свидание в тюрьме с неким Мамалыгой – отпетым вором в законе. Тот взял в руки снимок и выпятил нижнюю губу:
– Так это ж работа Анапки!
– Как вы узнали? – осведомился Илья.
– А чего тут узнавать? – покривил губы Мамалыга. – Вишь, на рукоятке насечки? Он всегда так делал, чтоб свой форс выставить.
– На обратной стороне написаны параметры финки, посмотрите.
Мамалыга закурил папиросу. Прочитал описание ножа, но смотрел на свою ладонь, будто что-то сравнивая и высчитывая.
– Как думаете, для кого он сделал эту финку? – спросил наконец Илья.
– Наверняка для бабы. Рукоятка мала, вес мал, мужику одно неудобство. Оно ж и вес значение имеет: если кого ударить надумаешь – сила увеличивается. А вот баба запросто возьмет в свою нежную ручку этот финак, ей как раз удобно будет.
– А как найти Анапку?
– Уже не найдешь. Он зимой бултыхнулся с моста да под лед и ушел.
– Его убили? – уточнил Илья.
– Не-не, сам. Пьяный был в зюзю.
Выходит, напрасно велись поиски. Илья вернулся домой и заново прослушивал запись. Не давала ему покоя мысль, что Мурка живет и здравствует. Хотя, конечно, и эта преступница могла уже отправиться в мир иной. Но тогда он хотел бы удостовериться, что ее нет в живых. А если есть... Илья не думал, как поступит с ней, когда... если отыщет, пока идея фикс была только найти ее.
Теперь внимание журналиста сфокусировалось на Ирине. Правда, та давно уже погибла, и тем не менее логика обозначила пути поисков. Отсидев срок, женщина приехала расквитаться за долгие годы заключения, грозилась расправой над всеми членами семьи. Исходя из этого, почему не допустить, что кто-то из членов семьи знает об Ирине больше, чем знал Федор Михайлович? Нельзя сбросить со счетов и такой момент: человек, выбравшись из ада и одержимый местью, часто одновременно одержим идеей превратить жизнь врагов в тот же ад. Могла Ирина иметь верных сообщников и угрожать семейству через какое-то конкретное лицо? Запросто. Тот же мужчина из ресторана, с которым ее видел музыкант, мог быть не только любовником, как Француз, но и сообщником. Разве нельзя допустить, что именно он взял на себя миссию Ирины после ее смерти? Следовало отыскать членов семейства Максют, узнать, что с ними. Но с кого начать? А если с Федора Михайловича? После войны успешно лечили неизлечимые ранее заболевания, тот же туберкулез в том числе, антибиотики творили чудеса. Вдруг и ему посчастливилось продлить жизнь?
Илья начал новые поиски. Но Федор Михайлович все же умер в сорок девятом году. Однако, выяснив, кем он работал, журналист пришел к выводу, что эта семья обязательно держала прислугу. Мало-помалу он нашел знакомых и друзей семейства, те помогли отыскать кухарку, которая продолжала работать в состоятельных домах. Она рассказала о самоубийстве Анны Ивановны, о последних днях перед войной, о скандалах в доме и об убийстве главы семейства, за которое Ирина попала в лагерь.
– Вы видели Федора Михайловича перед кончиной? – спросил Илья.
– А то как же! Я ему покушать привозила, он же один остался, бедный. И в квартире прибиралась, стирала.
– Он вам ничего не рассказывал? Об Ирине, например.
– Говорил, что ее убили, ножом зарезали. Допрыгалась. Вот никогда мне эта Ирка не нравилась! Бесстыдница – тьфу!
– А ведь, кажется, не она застрелила Бориса Михайловича.
– Да что ты! – всплеснула руками кухарка. – А по мне, так она, гадюка. Больше-то на такое никто не сподобился б.
– Вы присутствовали при кончине Федора Михайловича? Может, он что-то говорил перед смертью?
– Нет, милый, не присутствовала. А ты найди медсестру Машеньку. Молоденькая такая, на личико славненькая. Фамилию не помню, но она все время с Федором Михайловичем была, жалела его очень. Человек-то он был хороший, добрый. Я как ни приду к нему, а Машенька возле него сидит. То книжку читала, то просто разговоры вела, то письма ему писала. Он диктовал, а она писала.
– А как Ваню найти и Лидочку?
– Лида в сорок восьмом в Ленинград переехала, к тетке. Натальей Михайловной ту зовут. У нее дети в блокаду погибли, а она выжила, вот и взяла Лидочку к себе, одной-то тяжко. А Ваня военным стал, где он – не знаю.
Поскольку медсестра Машенька жила в том же городе, ее поисками и занялся Илья. Дело оказалось непростым – без фамилии трудно найти человека. Искал в архивах больницы за сорок девятый год девушку по имени Мария. А имя-то распространенное! Ориентировался по возрасту. Помимо собственного расследования, Илья, конечно, работал, ездил в командировки, писал статьи. Время летело незаметно и быстро.
Наконец выяснил фамилию Марии – Карнаухова, в бухгалтерских книгах обнаружился и прежний адрес девушки. Илья поехал туда, но... Тот дом снесли, на его месте выстроили новый, Карнауховы там не жили. Где же искать медсестру? Справка ничего не дала – Карнауховы в списках имелись, а вот имени Мария рядом с этой фамилией не значилось.
– Ваша Мария, без сомнения, вышла замуж и взяла фамилию мужа, – сказала женщина в справочной.
– И что же мне теперь делать? – озадачился Илья.
Читать бесплатно другие книги:
