Придорожная трава Денисова Ольга

Илья решил не выходить в столовую, а послушать их рассказ из спальни - пусть говорят спокойно.

- Ну подумаешь - укусит! Велика беда, - хмыкнул Сережка.

- Ага! У нее ядовитый зуб! Она сама нам сказала. Если им укусить в шею - человек умрет! Марта кинула на нее одеяло, и пока она выпутывалась, мы вылезли на балкон и закрыли дверь. А потом спустились вниз по трубе!

- Знаешь, как нам было страшно!

- Мы даже кричать не могли, потому что мама бы проснулась и отправила нас обратно в спальню!

- И она за нами гналась, когда мы сюда бежали!

Их рассказ прервался истошным визгом. Илья выскочил в столовую, и первая, кого он увидел, была Мара. Девчонки вместе с одеялами взлетели на лавку, а перед столом, широко раскинув руки, стоял совсем белый Сережка, закрывая собой подружек.

Мара хохотала и делала вид, что тянет к нему руки.

Илья прикрыл Сережку собой и сжал губы:

- Ну? Ты и моего ребенка хочешь отсюда выжить?

- Да нет, - Мара продолжала смеяться, - но он их так забавно защищает!

- Слушай, красотка! Ты чего до детей докопалась? Ты мамашу их пугай, больше проку будет.

- А то что? Что ты мне сделаешь?

- Поленом по голове получишь, - серьезно ответил Илья.

Мара перестала смеяться:

- А я тебя укушу, - она показала зуб.

- Кусай, - Илья протянул ей кулак.

- Что, понравилось? - снова рассмеялась Мара. - Сколько ночей ты меня вожделел?

Илья смешался.

- Ну не при детях же… - почти шепнул он.

- Ой, мамочки, какие мы скромные! Девчонок я все равно достану, а то их мамаша никогда не поверит, что ей надо отсюда убираться. Слышали, котятки? - Мара поднялась на цыпочки и заглянула Илье через плечо.

- Не надо их трогать, - мирно и серьезно попросил Илья.

- Почему это?

- Они маленькие.

- Да не меньше меня! - хмыкнула Мара. И точно - роста в ней было не намного больше, чем в близняшках.

- Я тебя очень прошу…

- Да? И что мне за это будет?

- А чего ты хочешь?

- Чего я хочу, ты мне не дашь. Не настолько мне это нужно, чтобы тебя убивать…

У Ильи екнуло сердце - он понял, на что она намекает. И подумал, что рано или поздно она этого добьется. Чем дольше он с ней общается, тем сильнее хочет умереть в ее объятьях. Может быть, ее яд все же оставил в нем свой след, а может, это свойство всякого суккуба?

- Испугался? - ехидно спросила Мара.

Илья покачал головой и усмехнулся:

- Нет, я подумаю над твоим предложением. Но сегодня я к этому не готов.

- Я буду ждать, - она довольно улыбнулась.

- Детей не трогай. Пожалуйста.

- Пусть их мамаша уезжает отсюда, тогда никто их не будет трогать.

- Я поговорю с ней.

- Ты с ней уже говорил, и куда она тебя послала? Но можешь ей передать, что до купальской ночи они должны уйти. На Купалу их тут быть не должно, это последний срок.

- Но осталось всего три недели… Она не успеет так быстро… так быстро… - Илья не смог подобрать слова, объясняющего поведение Вероники.

- Так быстро сообразить, что ей угрожают? Ну что ж, пусть попробует соображать быстрей, больше я ничего не могу посоветовать. Да, и соседа своего утром разбудить не забудь - на нем сонные чары, нечего ему на меня смотреть. Пожалуй, я сказала все, что хотела. Котятки? - Она снова привстала на цыпочки. - Котятки, я завтра приду опять!

Мара помахала им длинными синими пальцами и, не успел Илья опомниться, приоткрыла печную дверцу и нырнула в темноту. Как ей это удалось, он так и не понял.

На несколько секунд повисло молчание, а потом одна из близняшек спросила:

- Она ушла?

- Ушла, - Илья повернулся к детям. - Спускайтесь и ничего не бойтесь.

- Она точно ушла? - переспросила вторая.

- Точно, - кивнул Илья и похлопал Сережку по плечу. - Ты молодец. Это было круто.

- Да ладно, - пожал плечами Сережка.

Илья усадил девчонок за стол и подвинул обеим кружки с чаем.

- Не надо ее так бояться, ее нужно просто опасаться. Если она к вам снова придет - зовите маму. Если она испугается и уйдет, то, считайте, вы добились цели. А если нет - пусть с ней ваша мама разбирается. Так что вы в любом случае ничего не теряете.

- Ага, если она спрячется, мама будет ругаться.

- А вы с ней вечером поговорили?

- Да, - хором ответили они.

- Ну и как?

- Мама сказала, что все это глупости и чтобы мы перестали выдумывать.

Илья недовольно покачал головой. А чего он ждал от Вероники?

- Завтра утром мы с ней поговорим, - кивнул он девочкам, - я же обещал.

- А сегодня? Можно мы посидим здесь до утра? - спросили они хором.

- Конечно можно, - улыбнулся Илья, - ну не гнать же вас на улицу.

Через десять минут дети, нахватавшись печенья и конфет, начали клевать носами. Не вести же девчонок домой среди ночи? Тем более что дома они вряд ли уснут.

- Ну что, Серый, ложись со мной. Девчонок на твою кровать уложим, не возражаешь?

Сережка помотал опущенной сонной головой.

Илья перенес девочек в спальню и устроил на Сережкиной кровати. Похоже, заснули они мгновенно. Если учесть, что несколько ночей подряд их мучили «привидения», удивляться было нечему. Сережка к тому времени занял место у стенки.

- Пап, а это была Мара, про которую ты рассказывал?

- Да.

- Я ее не так представлял.

- А как?

- Я думал, она страшная. А она… - Сережка мечтательно вздохнул, - она красивая.

Илья сжал губы и покачал головой. Этого только не хватало, Сережка же еще ребенок!

- Пап, а она опасная?

- Для тебя - нет. Но все равно будь с ней осторожен. Понимаешь, никто из них не хочет нам зла, даже наоборот. Но они так устроены.

- Они не любят людей?

- Нет, и так я бы не сказал. Просто они другие. Когда-то люди умели жить с ними в мире и согласии, а потом разучились.

- А можно этому научиться?

- Не знаю, наверное. Мне кажется, что их надо принимать такими, какие они есть, и не забывать свое место. Надо быть частью мира, а не пытаться над ним подняться.

- Но человек же царь природы?

- Нет, не царь… - Илья вздохнул, - он - ее венец. Чувствуешь разницу?

- Наверно, - неуверенно ответил Сережка, - а почему здесь нельзя жить?

- Потому что это место поклонения Каменному лику. Это место общее для всех, а люди хотят оставить его только для себя. Это как жить… на кладбище, например. Нехорошо ведь, правда?

- Страшно.

- Поэтому и страшно, что нехорошо. Спи, поздно же.

- А ты?

- И я.

Илье не спалось. Он дождался, пока уснет Сережка, и встал. Встреча с Марой взбудоражила его. Он не мог не думать о завтрашнем разговоре с Вероникой и понимал, что ему опять придется унижаться, чтобы только попробовать что-то ей объяснить. А с другой стороны, он должен передать Веронике слова Мары. Только потому, что его попросили это передать.

Но каким бы тяжелым ни представлялся ему завтрашний день, мысли его так или иначе возвращались к Маре. Ну чем же она так желанна? Смотреть же не на что! Маленькая, хлипкая, нескладная. Но внутренний голос подсказал: тонкая, гибкая и воздушная.

Илья сел в столовой у окна и налил в кружку чая, достал с полки свою синюю тетрадку с пожелтевшими от времени листками в клеточку и открыл ее на чистой странице.

Эту тетрадку лет двадцать назад подарили ему на день рождения. Он сразу оценил ее преимущества - в ней было страниц четыреста, не меньше, она задумывалась как ежедневник. Вечная штука - прошитая и переплетенная в твердую обложку, как книга. При его привычке терять вещи могло показаться удивительным, почему эта тетрадка до сих пор с ним, тем более что бросал он ее где попало. Вообще-то он никому не говорил о том, что пишет в синей тетрадке, но почему-то все его друзья и близкие об этом знали, хотя он и мысли не допускал, что кто-то без его ведома может в нее заглянуть.

Илья посмотрел в окно, повертел пальцами ручку и попробовал написать первую строчку. Он всегда писал медленно и при этом терял всякое представление о времени. Вот и сейчас, исчиркав три драгоценные страницы, которых и так осталось всего ничего, он выглянул в окно и увидел, что давно рассвело. Еще одну страницу пришлось извести на то, чтобы внятно переписать получившиеся три строфы:

Ты явилась в полнолунье,

Невесомая, смешная,

Ты - мечта моя шальная,

Сладострастная шалунья.

И кладбищенская мрачность,

И ночная бесконечность -

Тонких рук твоих прозрачность,

Легких ног твоих беспечность.

Я хмельным отравлен ядом,

Мне не пересилить жажды,

Вечным сном с тобою рядом

Я готов заснуть однажды.

Только полюбовавшись результатом, Илья понял, что давно хочет спать. Лекарство, как всегда, подействовало. Лучший способ избавиться от томленья духа - это вылить его куда-нибудь, ну хоть на бумагу.

Долго спать ему не пришлось - дети поднялись часов в девять и устроили битву подушками. Когда подушка влетела ему в нос, Илья стерпел, но когда Сережка наступил ему ногой на живот, не выдержал:

- Ну что вам не спится с утра пораньше, а? - пробурчал он и сел на кровати. - Ногами-то зачем по мне ходить?

Ребятишки в азарте не заметили его ворчания, продолжая резвиться с криками и повизгиванием. Мишка спал. Точно, Мара говорила о том, что утром надо не забыть его разбудить. Илья прошлепал к его кровати и потряс за плечо:

- Тебе вставать не пора?

Мишка не пошевелился, продолжая мирно похрапывать.

- Алло, болезный, - Илья потряс его сильнее, но и это не возымело действия. Легкое похлопывание по щеке не помогло тоже. Только когда Илья брызнул ему в лицо водой, Мишка потянулся, открыл глаза и мирно спросил:

- А что, уже утро?

Илья выдохнул с облегчением - ему показалось, что Мишку не разбудит ничто.

- А че это у нас детский сад сегодня такой? - не понял Мишка, разглядывая шумную возню ребятишек.

- Это не детский сад, это пионерский лагерь, - ответил Илья. Наверняка девчонок хватились дома, и можно себе представить, какой будет скандал. Надо как минимум умыться и побриться, чтобы вести их к Веронике. Еще было бы неплохо проснуться окончательно, потому что ясности мысли Илья не чувствовал.

Сережка хотел увязаться за ними, но Илья ему категорически отказал - не хватало только зрителей при разговоре с Вероникой. Девочек пришлось вести домой в пижамках и тапочках, но теперь это не показалось Илье таким уж абсурдным: утро стояло теплое и солнечное, а в Долине кроме них с Мишкой и Вероники с домработницей никого не было. Нервничал он гораздо сильней близняшек - в отличие от них, он прекрасно представлял себе, как развернутся события. Вероника не даст ему и слова сказать, а дочерей отругает после того, как выгонит его вон.

Илья помедлил, прежде чем нажать кнопку звонка у калитки, собираясь с духом.

- Когда ваша мама обычно встает? - спросил он девочек.

- Часов в девять, иногда позже.

- А вас когда будит?

- А нас будит Надежда Васильевна, тоже в девять.

Илья глянул на часы в мобильнике - половина десятого. Значит, детей уже хватились. Ну что ж, это надо пережить: он надавил кнопку звонка. Забор у них был сплошной и высокий, и что происходило во дворе, Илья увидеть не мог, но вскоре услышал голос Вероники, загоняющей собак в вольер. К тому времени, как калитка отворилась, он потерял всю накопленную до этого твердую решимость.

Вероника, увидевшая Илью с собственными детьми, остолбенела. И он не нашел ничего лучшего, как заполнить паузу приветствием:

- Доброе утро.

Удивление на ее лице сменилось растерянностью, а потом, почти мгновенно, привычным для Ильи гневом. Она никак не могла подобрать подходящих слов для начала разговора и, видимо, не хотела скандалить при детях, поэтому до того, как она набрала в грудь побольше воздуха, Илья успел сказать:

- Мне надо с вами серьезно поговорить.

- Нам не о чем с вами серьезно разговаривать. Нам вообще разговаривать не о чем.

Если бы Илья не держал девочек за руки, она бы захлопнула калитку у него перед носом. Но вместо того чтобы растеряться окончательно, Илья вдруг почувствовал злость. В конце концов, речь идет о ее детях, это не ему нужно, а близняшкам! И что это за мать, если ему, постороннему человеку, приходится защищать ее детей от нее же самой!

- Нет, простите, - он повысил голос, вскинул голову и развернул плечи, - на этот раз вам придется со мной поговорить. Со мной и со своими детьми. Поэтому мы сейчас все зайдем к вам, сядем за стол и поговорим.

- Очень интересно! - Вероника брезгливо повела плечом. - По какому праву вы себе позволяете подобный тон! И что будет, если я вас просто не пущу?

- Тогда я воспользуюсь грубой силой. Можете прямо сейчас вызывать охрану; пока они едут, я успею сказать вам все, что хочу. Это во-первых. А во-вторых, я могу обратиться к их отцу, может быть, он будет к детям внимательнее, чем мать.

Илья шагнул во двор, так что Веронике пришлось отступить.

- Девочки, немедленно идите в свою комнату, - успела она сказать скороговоркой, но Илья не выпустил их ладошек из рук.

- Нет, девочки останутся с нами, - он сделал еще два шага вперед, тесня Веронику к дому.

- Я действительно вызову охрану, - неуверенно сообщила она.

- Я не возражаю, - согласился Илья.

- Я могу собак выпустить, вы этого хотите?

- Не успеете. К тому же с собаками вашими я как-нибудь разберусь, а вот разберетесь ли вы с ними после этого, я не знаю.

Вероника растерялась и, чтобы скрыть растерянность, повернулась к Илье спиной и направилась к дому.

- Ну? И о чем вы собираетесь разговаривать? Только быстрее, пожалуйста, меня ждут дела, - сказала она, войдя в столовую и указав Илье на место за столом.

- Зато я никуда не тороплюсь, - хмыкнул Илья и посмотрел на близняшек. - Давайте, девочки, рассказывайте вашей маме, что с вами произошло сегодня ночью и почему вы оказались у меня.

Близняшки, робко молчавшие до этого, осмелели, чувствуя себя под покровительством Ильи, и заговорили наперебой. Рассказали они и про то, что произошло в избушке:

- Мы сели пить чай, а синяя тетка пришла в избушку и хотела нас схватить и там. Тогда дядя Илья поговорил с ней, и она исчезла. Мы боялись идти обратно домой, и дядя Илья разрешил нам до утра поспать у него в избушке.

- Так. Это все? - нетерпеливо спросила Вероника.

Девочки синхронно кивнули.

- Идите к себе, - холодно отослала она их, и близняшки тут же убежали: похоже, разговор их тяготил.

- И вот для того, чтобы я выслушала эту чушь, вы устроили такое грандиозное шоу? - свирепо спросила она, когда за девчонками закрылась дверь.

- Дело не в том, что они видели на самом деле, а что придумали. Дело в том, что они ночью убежали из дома, потому что им было страшно. И при этом они старались не шуметь, чтобы вы не проснулись и не отправили их обратно в постель. Вам не кажется, что это жестоко по отношению к детям?

- Это не ваше дело, - ответила она сквозь зубы. - Это мои дети, и я буду воспитывать их так, как считаю нужным.

Илья пропустил ее слова мимо ушей и продолжил:

- Может быть, достаточно побыть с ними ночью? Когда я был маленьким, моя мать так и поступала - ложилась спать в моей комнате.

- Они не настолько маленькие, им скоро исполнится десять.

- Ну и что? Это же ваши дети, неужели вам их не жаль? Им же страшно! Кто, кроме вас, может их защитить? Я не говорю о том, реальны их страхи или нет, это не имеет значения. Вместо того, чтобы позвать маму, они побежали искать защиты у товарища, ну куда же это годится!

- Извините моих детей за то, что они вас побеспокоили! - отрезала Вероника.

- Я это переживу, - кивнул Илья, - и дело не в том, что они меня побеспокоили, а в том, что они побоялись беспокоить вас.

- У вас все? - Вероника поднялась.

- Нет, представьте себе.

- И что еще вы намерены мне сообщить? - она не села, но пока и не ушла.

- Вам не кажется странным, что со времени приезда сюда ваши дети не спали ни одной ночи нормально?

- Нет, не кажется. Это просто перемена места, изменение режима. И их фантазии, которым я не намерена потакать.

Илья поморщился и все же сказал то, ради чего сюда пришел:

- Вы можете считать это их фантазиями, от этого ничего не меняется. Вам поставлен срок - до купальской ночи вы должны покинуть Долину.

- Что-о-о? Повторите, что вы сказали!

Илья вздохнул и тихо повторил:

- До купальской ночи вы должны покинуть Долину.

Вероника нервно расхохоталась.

- И что же будет, если мы этого не сделаем?

- Вы умрете, - еще тише сказал Илья.

- И кто же нас убьет?

- Долина.

- Это вы придумали сами или кто-то попросил вас мне это передать?

- Меня попросили передать.

- Да? И кто же?

- А вот та самая синяя тетка, которая догоняла ваших детей, когда они бежали ко мне в избушку.

Вероника презрительно приподняла верхнюю губу, красивым жестом указала Илье на дверь и шепнула:

- Вон отсюда.

Илья поднялся и вежливо кивнул:

- До свидания.

Он развернулся на пятках и направился к двери, когда его догнал вопрос:

- Надеюсь, у вас в избушке нет паразитов?

Илья стиснул кулаки и оглянулся. Но вовремя взял себя в руки, смолчал и хлопнул дверью, надеясь, что ей на голову от его хлопка свалится-таки какая-нибудь балка.

По мере того, как он приближался к избушке, злость его потихоньку проходила, но мысль о том, что надо бы позвонить Залесскому, Илью не оставляла. Конечно, Вероника могла только прикинуться равнодушной, чтобы досадить ему, но он не был в этом уверен. Звонить Залесскому совсем не хотелось, тем более жаловаться ему на его собственную жену и лезть в чужую семейную жизнь. В конце концов, это их дети, пусть делают, что хотят. Но стоило ему представить себе испуганных близняшек, кинувшихся к нему из темноты, как он тут же оставлял всякие мысли о тактичности звонка.

Он так и не решил, будет звонить или нет, когда увидел, что на повороте остановилась машина и из нее вышли новые покупатели, - судя по тому, как они оглядывались по сторонам, это были именно покупатели.

Приехавших было двое: мужчина лет пятидесяти, невысокий, с объемным брюшком, с залысинами и в очках, и девушка, совсем молоденькая, лет двадцати, не больше, но с печатью опыта на симпатичном личике. Илья присмотрелся - лицо девушки показалось ему знакомым, но где и когда он ее видел, вспомнить не мог. Как вдруг она раскинула ладошки в стороны и радостно закричала:

- Ба! Ничего себе встреча! Дядя! Вот это да!

Она повернулась к своему спутнику, которого Илья по ошибке принял за ее отца, ориентируясь на разницу в возрасте:

- Это мой дядя, прикинь!

- Привет, Танюша, - усмехнулся Илья. Конечно, узнать Таньку в таком шикарном наряде, да еще и с таким респектабельным кавалером, было нелегко.

- Родственник твой, значит? - с добродушной улыбкой спросил ее спутник.

- Я - младший брат ее матери, - сдерживая усмешку, ответил Илья и на всякий случай для убедительности добавил: - Из Норильска.

- Очень приятно, - вполне дружелюбно ответил мужчина и протянул руку. - Меня зовут Рудольф.

Так и подмывало спросить, не выигрывал ли он у кого-нибудь в бильярд на глазах «племянницы».

При том, что внешность мужчины издали производила впечатление пародии на богатого папика, он оказался несомненно приятней и интересней, чем на первый взгляд. У него было симпатичное, открытое лицо и обаятельная улыбка, он не проявлял никакого высокомерия, хотя, судя по стоимости его машины, мог себе это позволить. На нем был безупречный костюм, пахло от него дорогим парфюмом, а очки, очевидно, стоили больше, чем Илья зарабатывал в месяц.

- Я, признаться, чувствую себя несколько виноватым, - начал Рудольф, - наверное, мне стоило извиниться перед родственниками Татьяны за то, что мы не поставили их в известность о наших отношениях…

Никакой вины в его словах Илья не заметил, скорей это было красиво сыгранное представление, чуть ироничное и очень вежливое.

Илья окинул Таньку взглядом с ног до головы, думая, что бы на это мог ответить ее родственник, и сказал:

- Если честно, вы мне нравитесь гораздо больше, чем ее предыдущий ухажер. Того я, помнится, хотел спустить с лестницы.

- Надеюсь, я не дам повода для такого поступка, - рассмеялся Рудольф.

- Я тоже на это надеюсь, - Илья попытался спрятать улыбку и не смог - смеялся Рудольф заразительно.

Мимо рекламного щита проехали жалкие жигули и остановились сразу за машиной нового знакомого. Илья машинку узнал и приготовился к скандалу.

- А вы здесь, я полагаю, работаете? - спросил Рудольф и оглянулся. - Вот и менеджер пожаловал, а я думал, нам еще минут пятнадцать ждать придется.

Парень вышел из машины, и Илья не без удовольствия отметил, что тщательно замазанный синяк под глазом менеджера все равно хорошо заметен издали. Подходить близко парень не стал, размахивать руками тоже побоялся, но промолчать не смог:

- Если ты еще раз к кому-нибудь из покупателей подойдешь, я психушку вызову, так и знай!

- Вперед! - усмехнулся Илья. - Можешь звонить прямо сейчас.

Рудольф повернулся к менеджеру: