Огненная цепь Гудкайнд Терри
Дождь сменился снегом. Они вышли из густой лесной чащи и теперь двигались через заросли невысоких деревьев к границе леса. Из-за суровых условий этой местности чахлые деревца, покрытые скудной листвой, приняли тут уродливо изогнутые формы. Растительность в этом причудливом лесу напоминала скелеты, навсегда застывшие в неестественных страдальческих позах, будто они, поднявшись из своих могил, увязли в земле, не имея возможности вернуться в место своего упокоения.
Жители этих краев из-за суеверного страха никогда не посещали этот причудливый мир. Ричард же был лишен этого чувства — он всегда считал любые предрассудки следствием невежества. В основе всякого суеверия, считал он, лежит не что иное, как стремление слабого человека отступить перед силами природы, нежелание его принять окружающий мир таким, какой он есть. Сам он всегда предпочитал приложить усилие и выжить, нежели сдаться и стоя на коленях умолять какие-то непостижимые сторонние силы смилостивиться над ним.
Разумеется, ему тоже не доставляло удовольствия находиться в этом уродливом лесу, навевающем неприятные мысли. Но он повидал немало неприятных мест и прекрасно понимал, почему местность выглядит именно так. А еще он знал, что с первобытными страхами можно и нужно бороться. Один из способов — это запасти как можно больше талисманов и амулетов, которые, как считается, отпугнут злобных демонов и заставят темные силы отступить. Люди частенько с полной уверенностью объявляют, что подобные силы непостижимы для простых смертных, в то же время неистово уверяя, что магическая власть всевозможных талисманов способна успокоить дикий нрав этих грозных сил, упорно утверждая, что для защиты от них нужна одна лишь вера и больше ничего.
Веруя только в свободную волю, Ричард выбрал второй путь: он всегда был готов к опасности, всегда держался настороже, всегда был способен взять на себя ответственность за собственную жизнь, да и за чужие тоже. Самой сутью его натуры было противопоставление свободной воли предопределенности. Вот почему он скептически относился к разного рода пророчествам, не желая признавать их ценность. Он всегда считал, что вера в предначертанность судьбы полностью отрицает свободную волю человека, превращает его в раба обстоятельств, делает покорной игрушкой внешних сил.
Пока они двигались через этот причудливый лес, Ричард не спускал внимательных глаз с окружающей местности, но так и не заметил ни мифических чудовищ, ни мстительных призраков. Только поднятый ветром снег летал между кривых стволов.
После изнурительного путешествия в жарком и влажном климате, мороз, с которым они столкнулись во время подъема на высокий горный перевал, потребовал огромного напряжения сил, тем большего, потому что снег временами сменялся дождем. Несмотря на усталость от подъема по горной тропе, они были вынуждены двигаться в быстром темпе еще и из-за того, что промокли насквозь. Ричард знал, как легко убивает холод, и скорость, с которой они двигались, была в прямом смысле вопросом жизни и смерти. Он отлично знал, что соблазнительная песня мороза могла заставить людей лечь и уснуть. Но под волшебным плащом такого сна усталого путника подстерегает верная смерть. Однажды Зедд заметил, что смерть есть смерть, а значит можно быть не менее мертвым от холода, чем от стрелы или ножа.
Кроме того, и Ричард, и Кара стремились оставить как можно большее расстояние между ними и той ловушкой, в которую они почти угодили во время последней стоянки. Ожоги от прикосновения западни покрылись волдырями и болели. Он с дрожью вспоминал о том, что чуть не произошло тогда.
В то же время, о цели своего путешествия он думал тоже с опасением. В последнюю их встречу Шота предупредила, что если он когда-нибудь вернется в Предел Агаден, она его убьет. Ричард не сомневался ни в правдивости ее обещания ни в ее способности исполнить угрозу. Но даже в этом случае он полагал, что Шота, все же, его лучший шанс получить необходимую помощь в поисках Кэлен.
Он отчаянно искал хоть кого-нибудь, кто мог рассказать ему что-то полезное. Людей, к которым он мог бы обратиться; вещи, которые он мог бы отыскать; информацию, которая поможет… Хоть что-нибудь! Никки не могла предложить ничего. В чем-то мог бы помочь Зедд… А возможно, были еще и другие, способные добавить новые кусочки в эту головоломку. Но, по мнению Ричарда, никто из них не в состоянии сделать столько, сколько может Шота. Это соображение и определило его выбор.
Взглянув вверх, Ричард заметил снежные шапки, наметенные ветром. Чуть в стороне был виден голый склон крутой горы, окаймленный узкой тропой, проходящей вдоль более низких вершин, покрытых ледяной нетающей шапкой. Тяжелые мокрые облака цеплялись за серые пики скал, устремленных в небо. Полосы тумана — от легкой дымки до густого, заглушавшего даже звуки — ограничивали видимость в одних местах и полностью закрывали обзор в других. Почти нехоженая, крутая и скользкая тропа время от времени виднелась в разрывах туманной пелены, уходя вниз к подножию.
Когда очередной порыв ветра швырял мокрым снегом им в лица, Ричард лишь плотнее запахивал плащ, преодолевая сопротивление ветра. Редкие деревца, растущие на голой каменистой почве, вынуждены были, чтобы выжить, приноравливаться в своем росте не только к наклонам горы, но и к ударам ветра. Ричард согнул плечи, пытаясь спрятать лицо от жалящего морозного и мокрого ветра. С той стороны, которая чаще оказывалась открытой ударам ветра, плащ покрылся ломкой ледяной коркой.
Из-за воющего ветра разговаривать на горном перевале, было трудно. Высота и напряженное противостояние пронизывающему ветру вовсе не располагали к беседе. Воздуха хватало лишь для тяжелого дыхания. Глядя на Кару, Ричард прекрасно видел, что и она тут — на высоте — чувствует себя ничуть не лучше, его самого.
Да и настроение для беседы было неподходящим. Ричард много дней пытался говорить с Карой, да только результат разговоров был один — она оказывалась расстроенной его вопросами в той же степени, что и он ее ответами. Он знал, она считает его вопросы полным абсурдом, точно так же он воспринимал ее ответы. Неточности и пробелы в воспоминаниях Кары поначалу беспокоили, затем начали раздражать. Несколько раз он заставлял себя прикусить язык, чтобы не наговорить лишнего. Ему приходилось напоминать себе, что в ее действиях не было намерения причинить зло. Кроме того, он знал, что Кара ради его спокойствия, готова сказать все, что он хочет услышать, и сделает это, если он будет настаивать. Однако ложь не поможет вернуть Кэлен. Ему нужна была правда; ведь именно за этим он и направлялся к Шоте.
Ричард постарался до малейших деталей вспомнить время, которое Кара провела с ним и Кэлен. Кара помнила многие важные события тех дней, но помнила в очень странной интерпретации, совершенно не соответствующей тому, как все было на самом деле. В большинстве случаев — вроде того, когда он отправился в Храм Ветров — Кара просто не могла вспомнить обстоятельств, в которых ключевой фигурой была Кэлен. В других случаях воспоминания Кары сильно отличались от событий, происходивших в действительности.
Во всяком случае, от тех, что помнил сам Ричард. Дошло до того, что временами он начинал допускать мыслишку, что с памятью и в самом деле неладно именно у него. Кара считала, что он «вспоминает» то, чего никогда не было, хотя никак не проявляла своего осуждения. Однако продолжала считать его фантазии о пропавшей жене чем-то типа сорняков, возникающих повсюду после дождя.
Но четкие воспоминания Ричарда обо всех событиях, их прочной логической связи с прошлым и настоящим возвращали его к уверенности, что Кэлен действительно существует. Просто нужно ее отыскать.
Воспоминания Кары о некоторых событиях были очень ясными, правда, сильно отличались от его, в то время как в отношении некоторых событий они были мучительно нечеткими. То, что его интерпретация фактов сильно отличается от той, что хранилась в памяти Кары, лишний раз убеждало ее, что Ричард не в себе даже больше чем она боялась предположить. Это очевидно огорчало ее; но он продолжал стоять на своем.
Единственной Морд-Сит, охранявшей их на свадьбе, была именно Кара. Ричард полагал, что тому может найтись не одно доказательство; и все же Кара помнила лишь то, что отправилась вслед за ним в деревню Племени Тины. Но зачем бы им отправляться туда, если не на свадьбу? Кара говорила, что не знает точно, зачем он отправился туда, но полагала, что у него были причины поступить именно так. А ее обязанность в том и состоит, чтобы идти туда же, куда и он, защищать его и прикрывать ему спину. Ричард был готов рвать на себе волосы.
Кара не помнила их путешествия в сильфиде, не помнила, как боялась спуститься и вдохнуть ее живую ртуть. Она не помнила, как Кэлен помогла ей преодолеть страх от контакта с таким созданием. Кара помнила, как в деревне Людей Тины они встретили Зедда, помнила она и короткий визит Шоты. Однако вместо истинной причины — поздравить их со свадьбой и подарить Кэлен ожерелье в знак перемирия — Кара помнила, что Шота поздравляла его с возвращением из Храма Ветров, где он смог остановить чуму.
Когда Ричард спросил Кару о Марлине, волшебнике-убийце, которого подослал Джегань, она согласилась, что он, в самом деле, собирался убить Ричарда. Однако не помнила ничего о своих действиях, в которые была вовлечена Кэлен. Когда же он спросил, каким образом без участия Кэлен ему удалось попасть в Храм Ветров, а позже вылечиться от чумы, Кара лишь пожала плечами. — Лорд Рал, вы же волшебник. Вы знаете о магии то, чего не могу знать я. Мне очень жаль, но я не могу объяснить, как вы делаете те или иные магические вещи. У вас есть замечательный дар, я же понятия не имею, как обращаться с волшебством. Я знаю лишь, что вы это сделали. Не знаю, каким способом вы вылечили меня; знаю лишь, что с помощью своего дара. Вы были магией против магии — это ваша часть обязательств. Я совсем не помню эту женщину, была она частью всего этого или нет. Ради вас мне очень жаль, что я ее не помню.
Каждый отдельный случай с участием Кэлен Кара помнила или совсем по-другому, или не помнила вовсе. Для каждого из событий у нее было объяснение, дополнительная версия. А уж если такого объяснения дать было невозможно, она просто говорила, что не помнит о чем речь. В ее версиях событий Ричард находил тысячи несогласованностей, но, по мнению Кары, все было не просто логично и понятно, но и совершенно соответствовало истине.
Словом, все его попытки убедить Кару в реальности Кэлен, только приводили ее в состояние глубокого расстройства.
Поскольку продолжать подобные разговоры было бессмысленно, Ричард потерял всякий интерес к беседам. Он оставил попытки вернуть Каре чувство реальности. Она просто не помнила Кэлен. Пробелы в ее памяти зажили, словно раны, недостающие куски воспоминаний затянулись нелепыми версиями того, что могло произойти.
Ричард начинал приходить к пониманию, что этому должно быть логичное объяснения. Значит, существует некое заклинание, изменившее ее память — изменившее всеобщую память. Стараясь примириться с фактом, что это мог быть не единичный случай — должен был быть — он пришел к решению еще раз все хорошенько обдумать, чтобы поискать возможность вернуть память хотя бы Каре.
Самое плохое во всем этом было то, что решение новой проблемы отвлечет от главного, отвлечет от поисков Кэлен.
Ричард оглянулся проверить, не слишком ли Кара отдалилась от него на крутом склоне. На зубчатых скалах, окружающих Предел Агаден расслабляться не следовало. Свежевыпавший снег мог скрывать каменистые осыпи, на которых легко потерять опору под ногами и соскользнуть в пропасть.
Он не хотел потерять Кару в густом тумане. Расслышать голос в завывании ветра было бы очень трудно, следы моментально заметало колючим снегом, поэтому Ричард шел вперед только когда видел, что Кара находится от него не дальше, чем на расстоянии вытянутой руки.
Пытаясь снова и снова вспомнить случай, который помог бы убедить Кару — и других — в его правоте, Ричард почувствовал, что попадает в западню. Он думал о проблеме, а не о решении. С самого детства Зедд предостерегал его от этой ошибки. Старый волшебник всегда учил его сосредоточиться на цели — думать о решении проблемы.
Ричард поклялся себе, что отныне все его мысли будут сосредоточены только на главной цели, он не будет отвлекаться на побочные эффекты от исчезновения Кэлен. И Кара, и Никки и Виктор всегда находили объяснения несогласованностям в своих воспоминаниях. Ни один из них не помнил событий, которые — Ричард был твердо уверен — действительно имели место. Беспокоясь за Кэлен, удивляясь тому, что окружающие его люди могли забыть настолько важные для всех события, он позволил себе все дольше думать о проблеме, все дальше уходя от поисков решения. Позволял Кэлен удаляться от него все больше.
Он должен взять свои чувства под контроль, должен прекратить ломать голову над проблемой и сконцентрироваться исключительно на ее решении.
Однако взять под контроль чувства оказалось не так просто. Для него это было похоже на решение забыть о Кэлен. Забыть именно теперь, когда он начал ее искать. Воспоминания о том, как они были вместе, были его жизнью. Встреча с Шотой должна была вернуть ему большую часть этой жизни. Впервые он встретился с Шотой, когда пришел к ней в поисках последней шкатулки Одена, после того, как Даркен Рал ввел в игру две из них.
Кэлен была неразрывно связана с его жизнью множеством нитей. Он ничего не знал об Исповедницах, пока однажды не встретил в лесу возле Хартленда женщину.
Когда он был подростком, Джордж Сайфер, человек, воспитавший его и заменивший ему отца, принес в Вестландию магическую книгу, чтобы она не попала в недостойные руки. Отец тогда сказал ему, что пока эта книга существует, никто в мире не может чувствовать себя в безопасности. Однако уничтожить древнее знание, которое в ней содержится, было невозможно. Чтобы сохранить знание, необходимо было выучить книгу наизусть, и лишь потом уничтожать ее. Для выполнения этой задачи он выбрал Ричарда.
В тайном месте, в лесу, они проводили день за днем, неделю за неделей, пока он читал книгу, стараясь запомнить ее. Отец никогда не читал ее — это было делом Ричарда.
После долгого чтения, Ричард записывал то, что запомнил, затем сверял свои записи с книгой. Поначалу в записях было много ошибок, но со временем их стало все меньше. Каждый раз отец сжигал все записи. Так продолжалось довольно долго. Часто отец просил у него прощения за ту тяжкую задачу, которую он возложил на мальчика, но Ричард вовсе не обижался на него; он воспринимал ответственное поручение отца как оказанную ему большую честь. Тогда он не совсем понимал содержание книги, но четко осознавал всю важность этой работы. Он также понимал, что содержание книги имеет отношение к магии. Истинной магии.
Наконец Ричард смог без ошибок переписать по памяти всю книгу, и делал это много раз, чтобы быть уверенным, что запомнил все до последнего слова. Он запомнил не только содержание, он помнил все особенности языка книги, понимая, что любое искаженное слово или выражение может привести к большой беде.
Когда он убедился, что правильно запомнил все прочитанное, они с отцом оставили книгу в тайнике на три года. Когда Ричарду исполнилось пятнадцать лет, однажды осенью они вернулись туда и достали древний том. Отец сказал, что если Ричард сможет полностью воспроизвести содержание книги, они могут быть уверены, что мальчик никогда больше не забудет его. Ричард без запинки восстановил древний текст с первого до последнего слова. Сверяя записи с книгой, он подтвердил себе то, что уже знал — он не сделал ни единой ошибки.
Вместе с отцом они развели большой костер, жар от которого заставил их отойти подальше. Отец вручил ему книгу и сказал, что если Ричард уверен в себе, то может бросить ее в огонь. Ричард помнил, как сжимал в руке «Книгу Сочтенных Теней», ощущая под пальцами толстую кожу древнего переплета. В тот день он держал в руках судьбу не только свою и своего отца, он держал в руках судьбу мира. Ощущая груз той ответственности, Ричард принял решение и бросил книгу в огонь. В этот момент он стал взрослым.
Пламя охватило горящую книгу, от нее поднялся странный столб света, состоящий одновременно из сильного жара и леденящего холода. Горящие страницы рассыпали снопы разноцветных искр, в пламени сменяли друг друга силуэты призрачных созданий. В тот день Ричард впервые увидел магию. Не ловкость рук фокусника, не что-то мистическое — он видел настоящую магию, имеющую собственные законы, существующие также непреложно, как существуют законы природы. Описание некоторых из них содержалось и в той книге. Книге, которую он теперь помнил наизусть.
Пожалуй, в тот день, когда Ричард прочел первые слова «Книги Сочтенных Теней», он в некотором смысле познакомился с Кэлен. Ведь она начиналась словами: «Если тот, кто владеет шкатулками, не прочел сих слов сам, но услышал их из уст другого человека, в подлинности переданного знания он может убедиться лишь с помощью Исповедницы!..»
Кэлен была последней из Исповедниц.
В день, когда он ее встретил, Ричард искал разгадку убийства его отца. Даркен Рал ввел в игру шкатулки Одена, и нуждался в информации из «Книги Сочтенных Теней». Он не знал, что в то время, содержание книги существовало только в памяти Ричарда. А чтобы проверить это, ему понадобится Исповедница. Кэлен.
В каком-то смысле та книга навсегда связала Ричарда и Кэлен, как, впрочем, и остальные события того времени. Но началось все в момент, когда Ричард открыл книгу и прочел странное слово «Исповедница».
В день их первой встречи, тогда в лесу, ему показалось, что он всегда знал ее. В некотором смысле так и было; она была частью его жизни еще с тех пор, как он был ребенком.
В тот день, когда она появилась на лесной тропе Оленьего леса, его жизнь обрела свою целостность, даже если тогда он и не знал, что она — последняя Исповедница, оставшаяся в живых. Его решение помочь ей в тот день было добровольным актом свободной воли, и одновременно запустило древнее пророчество.
Кэлен была частью его жизни, частью того, что было его миром. Она составляла настолько большую часть всего, что он не мог представить себе жизнь без нее. Он должен ее найти. Пришло время забыть о проблеме и начать думать о решении.
Порыв ледяного ветра заставил его вернуться из воспоминаний к действительности.
— Туда, — указывая, произнес он.
Кара, шедшая чуть позади, остановилась и поверх его плеча вгляделась в снежные вихри. Разглядев узкую тропу среди наметенных сугробов на самом краю горного склона, она молча кивнула, когда он повернул голову.
Усиливающийся ветер уже начал заметать ее снегом. Ричард стремился как можно скорее пройти по ней и спуститься чуть ниже. По мере продвижения, разобрать дорожку было все сложнее; чтобы не сбиться с тропы, оставалось продвигаться по ней ползком. Слева от них снег нежными изгибами покрывал спускающийся вниз склон. Дорожка слегка спускалась вниз, затем круто взбегала вверх, проходя по нетающему горному снегу.
По лодыжки утопая в снегу, Ричард оглянулся через плечо.
— Это самое высокое место. Скоро тропа начнет спускаться, там будет потеплее.
— То есть, перед тем, как согреться, мы сначала попадем под дождь? — проворчала она. — Вы это хотите сказать?
Ричард полностью разделял ее чувства, но помочь ничем не мог. По крайней мере, прямо сейчас.
— Думаю, да. — Ответил он.
Внезапно что-то маленькое и темное пронеслось вниз, поднимая тучи снежной пыли. Прежде чем Ричард успел среагировать, тропу ушла у него из-под ног.
Глава 38 (MagG)
Ричард увидел, как земля поднялась ему навстречу и ударила в лицо, в то время, как его ноги болтаются в воздухе. Потом все кругом укрыла белая пелена. Он перестал понимать, где — верх, где — низ, и где он вообще находится.
А потом он всем телом ударился о землю и заскользил вниз по склону. Хорошо еще, что слой снега оказался достаточно толстым и смягчил удар. Воздух словно вышибло из легких. Перед глазами несколько раз коротко мелькнула земля, казалось, весь мир вращается, как безумный. Какое-то время он не мог управлять движением, но постепенно сообразил, что скользит вниз по склону, который становится все более крутым.
Все случилось так быстро и неожиданно, что Ричард оказался не готов к падению. Хотя, невнимание тут было слабым оправданием. Его подбросило на небольшой неровности, перевернуло, и он тяжело приземлился на грудь. Он попытался вдохнуть, но его протащило лицом по земле, и в результате вместо глотка воздуха он получил полный рот колючего снега.
На скользком крутом склоне не было ни одного выступа, за который можно было бы ухватиться, да и скольжение лицом вниз не способствовало эффективным действиям. А скорость падения все увеличивалась. В отчаянной попытке остановить неконтролируемое движение Ричард раскинул руки, стараясь зацепиться хотя бы за снег. Но слой снега и мелких камней начинал сползать вместе с ним.
Он увидел мелькнувшую тень. Сквозь звуки ветра послышался дикий крик, и что-то ударило его по ребрам. Он впился пальцами и носками сапог в смесь камней и снега, в попытке замедлить скорость падения. Поднятая им при этом туча снежной пыли мешала разглядеть хоть что-нибудь.
Из снежного вихря опять возникла темная фигура. Он снова ощутил мощный удар, на сей раз по почкам. Удар явно был направлен на то, чтобы ускорить его падение.
Ричард громко охнул от боли. Его перевернуло на правый бок, и тут он услышал неповторимый звон, это Меч Истины от удара выскочил из ножен.
Катясь по склону, Ричард попытался дотянуться до меча, пока тот не соскользнул далеко. Но хвататься за лезвие было опасно — меч легко мог разрезать руку пополам — и Ричард старался дотянуться до рукоятки, или хотя бы ухватиться за гарду. Однако было слишком поздно. Его противник перехватил скользящий меч, когда Ричард был еще далеко.
Погоня за мечом вынудила Ричарда принять очень неудобное положение, и теперь он съезжал по склону головой вперед.
Больше ничего не оставалось, кроме как снова стараться притормозить, цепляясь руками и ногами за неровности скользкой поверхности. Он попытался вытянуть руки в стороны, когда внезапно врезался в острый выступ скалы, незаметный под снегом. Обмякшего от боли, ветер жестоко покатил его дальше, больно ударяя обо все препятствия.
Внезапно он потерял под собой опору, и почувствовал укол страха. Он с невероятным усилием ухватился за торчавший выступ скалы и повис на вытянутых руках. Едва он зацепился руками, как ноги соскользнули в пропасть.
Ричард с нечеловеческой силой вцепился в скалу. С минуту он висел, собираясь с мыслями и пытаясь отдышаться. По крайней мере, он больше не падает. Снег и мелкие камешки еще сыпались вниз с крутого склона, отскакивая от скалы, за которую он держался, от его рук и головы.
Он принялся осторожно раскачиваться, стараясь ногами найти опору, чтобы ослабить нагрузку на руки. Опоры не было. Он беспомощно качался, словно живой маятник, из последних сил цепляясь за кусок холодного камня.
Глядя через плечо, он видел вихри снега и несущиеся под ним темные облака. В их редких разрывах далеко внизу можно было разглядеть острые скалы и верхушки деревьев.
Прямо над ним, расставив ноги, стояла невысокая темная фигура с длинными руками, лысой головой и пепельного цвета кожей. Выпуклые желтые глаза, словно два горящих фонаря, сверкали в голубоватой снежной пыли. Бледные губы кривились в усмешке, демонстрируя острые зубы.
Это был спутник Шоты, Самуэль.
В одной руке он держал меч Ричарда и выглядел весьма довольным собой. Самуэль был одет в темно-коричневый плащ, который развевался на ветру, словно знамя победителя. Отступив на несколько шагов, он ожидал, пока Ричард упадет вниз.
Замерзшие пальцы Ричарда скользили на камне. Он попытался подтянуться вверх, или, по крайней мере, получше ухватиться за свою опору. Ничего не вышло. Кроме того, он понимал, что подняться вверх не получится; Самуэль был готов воспользоваться мечом, чтобы заставить Ричарда разжать руки.
Висящий на высоте в тысячу футов, он был беспомощным и уязвимым. Он едва мог поверить, что Самуэль взял над ним верх таким способом, да еще сумел отобрать меч. Он всматривался в мрачную пелену тумана, но никак не мог разглядеть Кару.
— Самуэль! — закричал Ричард через ветер. — Верни мой меч!
Даже ему самому это требование показалось смешным.
— Это мой меч, — зашипел Самуэль.
— А что, по-твоему, скажет Шота?
Бескровные губы раздвинулись в улыбке.
— Хозяйки тут нет.
Позади Самуэля, словно материализовавшийся прямо из тумана призрак, появилась еще одна темная фигура. Это была Кара; темный плащ, стелился по ветру, придавая ей вид духа-мстителя. Ричард догадался, что она проследила в снегу путь его падения. Шум ветра заглушал все звуки; взгляд Самуэля был прикован к Ричарду, находящемуся в столь затруднительном положении. Он совершенно не замечал Кару, стоящую у него за спиной.
Одним взглядом она охватила и зловещий вид Самуэля, и меч Ричарда в его руке, и самого Ричарда, висящего на краю утеса. Из прошлого опыта Ричард знал, что действиями Самуэля управляют необузданные эмоции; а ноги лишь следуют за чувствами. Сейчас Самуэль был очень занят, наблюдая за объектом своей бешеной ненависти, держа в руках меч, который он когда-то носил и который так жаждал вернуть. Весь поглощенный злорадным восторгом, он не замечал Морд-Сит позади себя.
Не говоря ни слова, Кара прикоснулась эйджилом к его шее, у основания черепа, но поскользнулась и убрала руку быстрее, чем намеревалась.
Самуэль завопил от внезапной боли и ужаса, уронил меч и повалился спиной в снег. Корчась от боли, не понимая, что происходит, он отчаянно тер шею в месте прикосновения эйджила, визжал и бился в снегу, как рыба, вытащенная из воды. Ричард знал, что представляет собой ощущение от прикосновения эйджила в этом месте — это похоже на удар молнии.
Взгляд, с которым Кара наклонилась над корчащимся телом, был Ричарду знаком. Она уже поднимала эйджил, собираясь прикончить Самуэля.
Ричарда мало заботила судьба этого мелкого пакостника, компаньона ведьмы, но у него были более срочные проблемы.
— Кара, я повис на краю утеса и долго не продержусь. Я сейчас соскользну.
Она выхватила меч из рук поверженного Самуэля, и побежала на помощь Ричарду. Вонзив лезвие в скалу, она уперлась ногами и ухватила его руку. Она проделала все молниеносно, но Ричарду это время показалось вечностью.
С ее помощью Ричарду наконец удалось покрепче ухватиться за камень. Он с трудом обхватил выступ затекшими руками. Зацепившись прочнее, он начал осторожно раскачиваться, чтобы найти опору для ноги. Кара, ухватив его пояс, помогала ему подняться. С напряженным усилием он постепенно втаскивал себя вверх по скользкому склону.
Ричард осел на бок, задыхаясь, пытаясь восстановить дыхание.
— Спасибо, — только и умудрился произнести он.
Кара через плечо следила за Самуэлем. Ричард быстро собрался с силами и поднялся на ноги. Наступив на край скалы там, где Кара вонзила меч, он освободил его.
Трудно было поверить, что Самуэль специально караулил тут, выслеживая его. С тех пор, как они покинули лагерь, он ожидал, что Самуэль может напасть на них, поэтому постоянно наблюдал за местностью. Тем не менее, несмотря на ожидание нападения, невозможно было предусмотреть все; так же, как невозможно было остановить каждую стрелу тем утром, когда пропала Кэлен.
Ричард смахнул с лица часть снега. Долгое падение по склону, висение над пропастью не оставили на нем, к счастью, других повреждений кроме ушибов, и чувствовал он не боль, а злость.
Самуэль все еще извивался на снегу, пытаясь встать. Он что-то бормотал, из-за воя ветра Ричард не расслышал что именно.
Когда Самуэль увидел, что Ричард направляется к нему, он неловко поднялся на ноги, все еще кривясь от боли. Однако, несмотря на боль, он протянул руки к предмету своего желания.
— Мое! Дай! Мой меч!
Ричард направил конец лезвия на отвратительное существо.
Видя приближающийся клинок, Самуэль утратил всю свою храбрость и отступил на несколько шагов. — Пожалуйста, — проскулил он, убирая руки в страхе перед гневом Ричарда. — Не надо меня убивать.
— Что ты здесь делаешь?
— Меня послала хозяйка.
— Шота послала тебя убить меня, да? — передразнил его Ричард. Ему необходимо было вытянуть из Самуэля правду.
Тот энергично затряс головой.
— Нет, не убивать.
— Тогда зачем ты пытался сделать это?
Самуэль не отвечал.
— Так зачем? — настаивал Ричард. — Зачем Шота послала тебя?
Самуэль не сводил глаз с Кары, которая прохаживалась позади него. Он зашипел, показывая зубы. Кару это не впечатлило, она в ответ молча показала ему эйджил. От страха глаза его расширились еще больше.
— Самуэль, — заорал Ричард.
Желтые глаза снова уставились на Ричарда, в них опять вспыхнула ненависть.
— Зачем Шота послала тебя сюда?
— Хозяйка… — захныкал он, когда его гнев ослабел. Он с тоской глянул в направлении Предела Агаден. — Она послала спутника.
— Зачем?
Самуэль вздрогнул, когда Ричард сделал широкий шаг в его сторону.
Стараясь держать в поле зрения одновременно их обоих, он указал длинным пальцем на Кару.
— Хозяйка сказала, чтобы вы привели с собой красивую леди.
Это было удивительно по двум причинам. Во-первых «красивой леди» Самуэль всегда называл Кэлен.
Во-вторых, Ричард никак не ожидал, что Шота решит допустить Кару в Предел Агаден вместе с ним. Он находил это весьма странным.
— Почему она хочет, чтобы красивая леди пошла со мной?
— Не знаю. — Бледные губы Самуэля раздвинулись в усмешке. — Может, она хочет ее убить.
Кара поигрывала эйджилом так, чтобы он это заметил.
— Пусть попробует. Может она добьется большего, чем удалось тебе. А может быть, это я убью ее.
Самуэль в ужасе завизжал, его выпученные глаза широко раскрылись.
— Нет! Не надо убивать хозяйку!
— Мы пришли не за тем, чтобы навредить Шоте, — сказал ему Ричард. — Но мы будем защищаться.
Самуэль уперся пальцами в землю и наклонился в сторону Ричарда.
— Посмотрим, — презрительно прорычал он, — что Хозяйка сделает с Искателем.
Прежде чем Ричард успел ответить, Самуэль уже бросился в снежный вихрь. Удивительно, как быстро он мог двигаться.
Кара двинулась следом, но Ричард остановил ее, удержав за руку.
— У меня нет желания гнаться за ним, — сказал он. — Кроме того, маловероятно, что нам удастся его поймать. Он знает дорогу, а мы — нет; мы не можем следовать за ним так же быстро. Он в любом случае вернется к Шоте, и мы тоже идем туда. Не стоит бесполезно тратить силы, раз мы все равно встретимся.
— Вы должны были позволить мне убить его.
— Может быть… вот только я не умею летать.
— Пожалуй, не умеете, — вздохнув, уступила она. — С вами все в порядке?
Ричард кивнул. Он вложил меч в ножны, одновременно остановив горячий поток гнева.
— Благодаря тебе.
Кара довольно улыбнулась.
— Я всегда говорила, что вы жить без меня не можете. — Она оглядела окружающую их серо-голубую тьму. — А что, если он попытается снова?
— Самуэль — трус и упрямец. Он нападает только тогда, когда считает противника беспомощным. Насколько я могу судить, ошибки ничему его не учат.
— А зачем ведьма держит его при себе?
— Не знаю. Может, он подхалим, и она наслаждается, унижая его. А может она позволяет ему жить тут, чтобы он выполнял ее поручения. А возможно, Самуэль — единственный, кто согласился быть ее компаньоном. Большинство людей боится Шоту; вряд ли кто-то еще добровольно отправится в эти места. Кэлен рассказывала мне, что ведьмы не могут не околдовывать окружающих, такие уж они есть. А Шота привлекательна и без магических уловок. Думаю, если бы ей был нужен более разумный спутник, она смогла бы найти такого. Теперь, когда мы его прогнали, сомневаюсь, что Самуэлю хватит смелости напасть снова. Он доставил сообщение Шоты, и теперь, раненый и напуганный, больше всего на свете желает оказаться под защитой своей хозяйки. Кроме того, он уверен, что она собралась убить нас, поэтому будет счастлив присутствовать при этом.
Кара, до этого смотревшая в сторону, разглядывая снежную круговерть, резко наклонилась к Ричарду.
— Почему вы думаете, что Шота послала посыльного только за тем, чтобы удостовериться, что я приду вместе с вами в Предел Агаден?
Ричард отыскал тропу и стал спускаться. Следы Самуэля были еще видны, но снег уже начал заметать их.
— Не знаю. Меня это тоже удивило.
— А почему Самуэль считает, что ваш меч принадлежит ему?
Ричард медленно выдохнул.
— Самуэль носил этот меч до меня. Он был Искателем, хотя и названным незаконно. Не знаю, как Меч Истины достался ему, но Зедд побывал в Пределе Агаден и забрал его. Самуэль считает, что все еще владеет мечом.
Кара смотрела недоверчиво.
— Он был Искателем до вас?
Ричард значительно посмотрел на нее.
— У него не было ни магии, ни характера, чтобы стать настоящим Искателем Истины. Он не смог овладеть магией меча, поэтому магия меча овладела им. В результате он превратился в то, что ты видела сегодня.
Глава 39 (Camelia)
Ричард пальцем стер с бровей пот и капли дождя. Дневной свет почти не достигал поверхности болота, но даже без прямых солнечных лучей духота была невыносимой. После той снежной бури в горах Ричард не слишком возражал против жары. Во всяком случае, не так, как мог бы при других обстоятельствах. Кара тоже не жаловалась, хотя она вообще редко жаловалась на личные неудобства. Пока она была рядом со своим Лордом Ралом, она была всем довольна. Хотя и делалась раздражительной, если он делал что-нибудь, по ее мнению, рискованное. Этим объяснялась ее резкая реакция на планы Ричарда отправиться к Шоте.
То тут то там на влажной земле под деревьями можно было заметить свежие следы, оставленные Самуэлем. По тому, какими длинными были его шаги, было ясно, что компаньон Шоты страстно жаждал вернуться под защиту хозяйки. Большое впечатление на Ричарда произвело то, что Кара первой указала ему на этот факт. После того дня в лесу, когда Ричард показал ей, Никки и Виктору, какую информацию можно извлечь из обыкновенных отпечатков ног на земле, Кара стала внимательнее относиться к следам.
Хотя Самуэль явно торопился и, похоже, не намеревался нападать на них снова, Ричард и Кара все-таки держались настороже на случай, если он — или кто-нибудь еще — прячется в тени. Непроходимое болото, помимо прочего, помогало Шоте удерживать незваных гостей на расстоянии. Ричард не знал, что их может ждать под прикрытием листвы и тени, но жители Срединных земель, включая волшебников, вовсе не рвались побывать во владениях Шоты без большой необходимости.
Дождь перестал, но было настолько туманно и влажно, что казалось, будто он и не думал заканчиваться. Кроны деревьев словно вобрали в себя туман и дождь, теперь роняя их крупными каплями на землю. Широкие листья на длинных изогнутых стеблях, тянулись из стелющихся по земле ветвей, лозы, обвиваясь вокруг стволов деревьев, гнулись под тяжестью этих капель, отчего окружающий лес непрерывно плавно колебался в тихом, безмолвном воздухе.
Кривые деревья на болоте горбились под грузом лоз и лишайника, которые безвольно и тяжело свисали с ветвей, полускрытых туманом. Жесткий лишайник и черная плесень пятнами покрывали кору деревьев. Не раз вдалеке Ричард замечал птиц, наблюдающих за ними с ветвей.
Над темной застоявшейся водой, заполняющей впадины, словно призраки, поднимались испарения. На границе воды и суши можно было видеть спутанные корни деревьев, уходящие в землю. Какие-то существа двигались в темной воде, создавая легкие волны и разрывая пленку ряски. Из теней, пересекающих воду, смотрели чьи-то глаза.
Влажный болотный воздух заполняла какофония птичьих криков; путникам постоянно приходилось отмахиваться от насекомых, тучами вьющихся вокруг них. Сзади, в тумане были слышны крики и свисты каких-то животных. В то же время густая неподвижная растительность и гнетущий, спертый, тяжелый воздух придавал этому месту особое тревожное спокойствие. Ричард видел, как Кара брезгливо морщит нос, учуяв запах гнили.
Тропа сквозь густую растительность все больше походила на живой растущий тоннель. Ричард был рад, что им не пришлось рисковать, уйдя с тропы в окружающее болото. Он отлично представлял все когти и клыки терпеливо поджидающие там свой обед.
На краю мрачного болота Ричард помедлил, не выходя из глубокой тени. Из-под темной путаницы ветвей, свисающего мха и цепкой зеленой растительности, казалось, будто смотришь из пещеры на великолепный сияющий день. Несмотря на изморось и туман на болоте, вечернее солнце пробилось через толщу облаков, бросая лучи света на долину. Перед ним предстало сказочное зрелище.
Вокруг покрытой зеленью долины почти до горизонта возвышались неприступные серые стены окружающих гор. Насколько Ричард знал, единственный путь к жилищу Шоты проходил через болото. Долина раскинулась, словно волнистый ковер из трав и диких цветов. Дубовые, кленовые, буковые рощи пятнами покрывали холмы и спускались в низины вдоль ручьев, листья поблескивали в свете закатного солнца.
В темном лесу, где стояли Ричард и Кара, было ощущение, будто стоишь на границе дня и ночи, глядя с темной стороны на ликующий день. Неподалеку, за кустарником и зарослями дикого винограда вода спадала с отвесного склона на краю болота и исчезала в вертикальном столбе тумана, стекая к чистым озерам и ручьям далеко внизу. Ее отдаленный рев отсюда, с высоты, звучал не громче, чем шипение. Мелкие брызги и туман увлажнили их лица, пока они с границы леса любовались открывшейся картиной.
Ричард повел Кару по тропке, отходящей от основной, которая заканчивалась, упираясь в скалы. Узкую тропку было бы почти невозможно обнаружить, если бы с предыдущего визита он не запомнил, где ее искать. Она проходила через лабиринт валунов, почти скрытых под слоем тусклого зеленого папоротника. Лозы, лишайник и кустарник также помогали спрятать незаметную дорожку.
На краю скал они наконец-то начали спускаться вниз. Тропа к долине по большей части состояла из ступеней, тысяч ступеней, вырезанных в скале. Лестница, извиваясь, спускалась вниз, следуя естественной форме скалы, иногда, обходя вокруг валуна, поднимаясь на естественные каменные колонны, только для того, чтобы спиралью спуститься по ним же до ущелья под дорогой, проходящей по мосту над ними.
Вид на долину сверху был впечатляющим. Потоки, несущиеся по горным склонам, извивались между пологих холмов; это было самым красивым из того, что он когда-либо видел. Деревья, местами собираясь вместе, местами в гордом одиночестве стояли на вершине холма, спокойные, притягивающие взгляд, внушающие надежду.
Вдалеке посреди долины, между величественных деревьев, стоял прекрасный дворец, само изящество, грация и блеск. Изысканные шпили тянулись в небо, легкие мосты соединяли башни, вокруг башенок вились ажурные лестницы. Цветные флаги и ленты развевались на вершине каждой башни. Если бы про величественный дворец можно было сказать, что он выглядит женственным, то к этому дворцу это определение подошло бы в точности. Это место выглядело подходящим для женщины вроде Шоты.
Если не считать Хартленда, где он вырос, и гор к западу от него, куда Ричард увез Кэлен выздоравливать в то короткое волшебное лето, он никогда не видел места, которое могло бы сравниться по красоте с этой долиной. Тогда, в самый первый раз, именно это изменило его представление о Шоте, сложившееся у него до их первой встречи. Проходя через болото, он думал, что тут самое подходящее место для жилища ведьмы. Но когда ему сказали, что её домом, как ни странно, была эта долина, он решил, что, в том, кто мог назвать такое мирное, красивое место домом, конечно же, должно быть что-то хорошее. Позже, когда он увидел красоту Народного дворца, дома Даркена Рала, он перестал принимать в расчет такую наивную точку зрения.
В нижней части скалы около водопада дорога вела к покрытым травой полям, петляя между небольшими холмами. Прежде чем отправиться дальше, Кара предложила воспользоваться возможностью умыться и немного привести себя в порядок.
Ричард нашел эту идею отличной, остановился и снял с плеча мешок. Ему очень нужно было промыть ожоги и немного подлечить их. Кроме того, его одежда была мокрой от пота и вся в грязи, ему казалось, что он выглядит как нищий.
Однажды Кэлен сказала ему, что очень важно производить на людей правильное впечатление. Она хотела, чтобы он подобрал себе что-то получше, чем простая одежда лесного проводника. В то время она пыталась убедить его, что если он хочет, чтобы люди верили ему и следовали за ним, раз уж он — Лорд Рал и правитель Д`Харианской империи, ему стоит выглядеть соответственно.
Внешность, в дополнение ко всему, является отражением того, что человек думает о себе и, следовательно, об остальных. Человек, искалеченный ненавистью или неуверенностью в себе, отражает эти чувства в своей внешности. Поэтому такая внешность не внушает доверия другим, и пусть не всегда совершенно точно, но по большей части она отражает внутренний мир человека — сознает он это или нет.
Птица, у которой отсутствует самоуважение, даже в добром здравии позволит своим перьям выглядеть потрепанными. Неуверенная пума позволит своему меху долго оставаться тусклым и грязным. Статуя, предназначенная показать величие человека, не сможет передать эту идею, изображая его растрепанным и грязным.
Ричард понял точку зрения Кэлен, но, как факт, он начал это понимать еще до того разговора. Он нашел большую часть одеяния древнего боевого мага в Замке Волшебника. Он использовал основные элементы той экипировки, но добавил кое-что свое. Он не знал, какое впечатление это производило на других людей, но он ясно помнил, как была поражена Кэлен.
Ричард обошел скалу возле водопада в поиске уединенного местечка, чтобы ополоснуться, пока Кара искала другое для себя. Она обещала не задерживаться долго.
Вода оказывала успокаивающее действие, но Ричард времени на удовольствия не было. У него было много куда более важных дел. После того, как он смыл с себя пот, грязь и промыл ожоги, он надел своё облачение боевого мага, сложенное в мешке. Он считал, что сегодня, да и в любой другой день, будет подходящим, чтобы предстать перед Шотой Правителем, который пришел говорить с ней, а не беспомощным нищим.
На черные штаны и рубашку без рукавов он надел черную тунику с разрезами по бокам, украшенную вышитыми золотом символами, широкой каймой проходящими по её краю. Туника была перехвачена широким многослойным поясом с серебряным изображением Благодати, на котором висели два расшитых золотом мешочка с магическим песком. Пряжки на ремешках, стягивавших голенища его сапог, были украшены такими же символами. Он аккуратно перекинул древнюю перевязь из тисненой кожи и укрепил Меч Истины в золотых с серебром ножнах на левом бедре.
В то время как для большинства людей Меч Истины был ужасным оружием, чем собственно он и являлся, для Ричарда он значил намного больше. Его дед, Зедд, в качестве Первого Волшебника, вручил волшебное оружие Ричарду, назвав его Искателем. Во многом это доверие было сродни доверию его отца, когда тот попросил Ричарда выучить тайную книгу. Ричарду потребовалось много времени, чтобы полностью осознать, какое это доверие и какая ответственность — носить Меч Истины.
Как грозное оружие, меч спасал его жизнь бессчетное количество раз. Но не потому, что являлся страшной силой и не потому, что был искусен в битве на мечах. Он спас его жизнь тем, что помог многое узнать не только о себе, но и о жизни.
Меч Истины научил его не просто сражаться, танцевать со смертью, одерживать победу над соперником, которого, казалось, победить было невозможно. И хотя меч помогал ему совершать самое ужасное деяние — убийство, вместе с тем помогал и тогда, когда было необходимо прощение (милосердие?). Таким образом (способом?) он помогал ему прийти к пониманию тех ценностей, которые были важны для понимания причин (основ?) самой жизни. Он помог ему понять важность и необходимость этих ценностей, и место каждой из них в жизни.
Как когда-то «Книга Сочтенных Теней» показала ему, что он больше уже не ребенок, меч научил его быть частью огромного мира и показал Ричарду его место в нем.
А еще он привел к нему Кэлен.
И Кэлен была причиной того, что ему необходимо увидеть Шоту.
Ричард затянул завязки на своем мешке. В нём был (лежал?) плащ, сделанный, казалось, из червонного золота, который он нашел в Хранилище, но поскольку день был теплый, он оставил его в мешке. И наконец, на оба запястья он надел по широкому браслету из посеребренной кожи, расшитых древними символами. Помимо прочего эти древние браслеты использовались для того, чтобы пробудить ото сна сильфиду.
Когда Кара сказала, что готова, Ричард закинул за спину мешок и обошел скалу. Он увидел, почему она хотела остановиться. Она сделала больше чем просто ополоснулась.
Она надела свой красный кожаный костюм.
Ричард значительно посмотрел на кроваво-красную одежду Морд-Сит.
— Шота может пожалеть, что пригласила тебя на вечеринку.
Улыбка Кары говорила, что позаботится о неприятностях, если они там будут..
Когда они шли по дороге, Ричард сказал.
— Я не знаю точно возможностей Шоты, но думаю, тебе следует сделать сегодня то, что ты никогда не делала раньше.
Кара нахмурила брови.
— И что же?
— Быть осторожной.
Глава 40 (Panzer)
В поисках опасности Ричард огляделся, и они с Карой направились к группке великолепных буков и кленов, растущих на вершине холма. Прямые высокие стволы с раскидистыми кронами напомнили Ричарду колонны, поддерживающие зеленый сводчатый потолок величественного собора. Нежный ветерок доносил аромат полевых цветов. Сквозь шелестящий навес листвы уже можно было разглядеть, как призывно сверкают на солнце устремленные в небо шпили дворца Шоты.
Золотые полосы солнечного света пробивались сквозь листву, на невысокой траве танцевали солнечные зайчики. Под невысоким валуном бил родник, вода с негромким журчанием вытекала через трещину в камне и, стекая по гладким краям, превращалась в неглубокий ручеек. Камни вдоль его русла покрывал нежный зеленый мох.
Женщина с густыми светлыми волосами, одетая в поношенное длинное платье черного цвета, сидела на камне в потоке солнечных лучей. Она сидела в изящной позе, опершись одной рукой о камень, опустив вторую в прозрачную воду. Казалось, она светится. Да и сам воздух вокруг нее словно был наполнен светом.
Читать бесплатно другие книги:
