Огненная цепь Гудкайнд Терри

Глава 54 (MagG)

Тень с глухим грохотом врезалась в дверной проем; Ричарду даже показалось, что она сейчас разнесет не только проем, но и стену. Но то, что минуту назад было связной туманной формой, внезапно раскололось на куски, словно стакан, упавший на гранитную плиту, и разлетелось на множество темных осколков. Страдальческие вопли эхом разнеслись под каменными сводами, словно ослепляющая вспышка света в темно-красном сумраке. Черные обрывки теней, крутясь, разлетелись по комнате, наполненной искрящимся мерцанием стеклянных мозаик. Словно взорвавшаяся комета, темные осколки смешались с бликами света, и канули в небытие.

Внезапно стало очень тихо, было слышно только тяжкое дыхание Ричарда и Никки.

Зверь ушел. Во всяком случае, пока.

Ричард выпустил руку Никки, они тяжело плюхнулись на пол и откинулись на спину возле переливающейся серебром стены. Оба задыхались.

— Ты искал один из таких щитов, да? — спросила Никки. Она уже достаточно отдышалась, чтобы говорить.

Ричард кивнул.

— Ни Зедд, ни Натан, ни Энн, не могли сделать ничего, чтобы остановить Зверя. Твой удар, по крайней мере, имел пусть и небольшой, но эффект. Вот я и подумал, что в Башне можно найти что-то, способное противостоять ему. Пусть не постоянно, пусть хотя бы только на этот раз. Я знал, что волшебники того времени, когда строилась Башня, могли сталкиваться с чем-нибудь подобным — в конце концов, описание Зверя Джегань нашел в старых книгах. Поэтому и предположил, что строители Башни должны были принимать во внимание возможность такого нападения. Требуется некоторая часть Магии Ущерба, чтобы пройти через такие щиты. Но, поскольку враги тоже обладали Магией Ущерба, я подумал, что создатели щитов должны были учитывать природу того, что попробует пройти через них. Возможно, таким образом они пытались предусмотреть уровень потенциальной угрозы. А возможно, когда мы проходили через щиты, они собрали информацию не только о нашей природе, но и о природе Зверя, чтобы более сильные щиты смогли, в конечном счете, остановить его.

Никки, убирая прилипшие к лицу белокурые пряди потных волос, обдумала его слова.

— Сейчас мало кто знает многое о волшебниках древности. Но, думаю, в твоих словах есть определенный смысл. В древности такая угроза была более чем реальной. — Она сдвинула брови, обдумывая новую идею. — Возможно, такие щиты смогут защитить тебя и в будущем.

— Несомненно, — ответил он, — если я решу жить тут, как крот.

Она огляделась.

— А ты знаешь, где мы находимся?

— Нет, — обессиленно вздохнул он. — думаю, нужно это выяснить.

Они с трудом поднялись на ноги и побрели дальше по проходу, который привел их в небольшую комнату со стенами, сложенными из каменных блоков. Когда-то эти стены были оштукатурены, но теперь штукатурка местами осыпалась. Комната была не больше пятнадцати шагов в длину, и примерно такой же ширины, по левой стене во всю ее длину тянулись книжные полки.

Хотя тут и находились книги, это не было похоже на библиотеку, каких в Башне было множество. С одной стороны, помещение было слишком маленьким для этой цели. С другой стороны, его нельзя было назвать ни изящным, ни даже уютным, к нему скорее подошло бы определение «прагматичное». Помимо полок, тут был только достаточно широкий стол, стоявший в противоположном конце помещения, где тоже была дверь, ведущая куда-то. Рядом со столом стоял табурет, на столе была приготовлена толстая свеча. Проход в дальней стене был очень похож на тот, через который они вошли.

Заглянув в другой проход, Ричард увидел точно такие же мерцающие стены и еще один щит, который выглядел точно таким же, как и тот, который они миновали. В отличие от других помещений Башни, в эту комнату невозможно было войти никаким другим путем, обойдя эти мощные щиты. Существовало только два способа попасть сюда.

— Сколько пыли, — сказала Никки. — Похоже, здесь уже тысячу лет никто не убирался.

Она была права. Все в комнате имело грязный серый цвет пыли, покрывающей все вокруг. Волосы на затылке Ричарда встали дыбом, когда он осознал, почему так случилось.

— Сюда уже тысячи лет никто не входил.

— В самом деле?

Он указал на дальний проход, который только что осмотрел.

— Здесь только два входа, и оба закрыты щитами, которые созданы с применением Магии Ущерба. Даже Зедд, Первый Волшебник, никогда не мог войти сюда. Он не может преодолевать щиты, созданные Магией Ущерба.

Никки сложила руки.

— Особенно такие. Большую часть моей жизни я имела дело с разными щитами. Судя по тому, что я почувствовала, проходя через этот, они смертельно опасны. Подозреваю, что без твоей помощи, я прошла бы через них с огромным трудом.

Ричард наклонился, чтобы прочитать названия книг, стоящих на полках. На некоторых корешках вообще не было названий. Некоторые были написаны на неизвестных языках — не было никакой возможности прочитать их. Некоторые, видимо, были дневниками. Тем не менее, несколько книг показались ему любопытными. Одну из них он уже видел в библиотеке Д`Хары. Она называлась «Gegendrauss», что означало Контрмеры. Он взял с полки еще одну небольшую книгу, на которой значилось: «Теория Оденика». Должно быть, название привлекло его внимание из-за созвучия со словом Оден. Шкатулки Одена. Его заинтересовало, была ли тут какая-нибудь связь, кроме созвучия названий.

— Ричард, взгляни на это, — окликнула его Никки с другого конца комнаты.

Ричард бросил книгу на стол и шагнул в сторону щита.

— Что это?

— Не знаю. — Эхо повторило ее голос, затем он увидел, что темно-красный жар сделался светлым и, наконец, совсем исчез.

Должно быть, она вышла за пределы щита. Ричард поначалу встревожился, но потому с облегчением увидел, что это не привело ни к каким ужасающим результатам. Никки была опытной волшебницей. Он подозревал, что, пройдя однажды через щит, она понимала, каких опасностей следует избегать, чтобы в следующий раз пройти щит самостоятельно. Он предполагал, что когда помог Никки, то послужил для нее своего рода ключом, дававшим щиту разрешение пропускать ее в дальнейшем.

Преодолев чудовищное давление и жар, он тоже вышел в маленькую комнатку со стеклянными мозаиками, похожую на зал, который они преодолели на пути сюда. Обе комнаты служили своего рода площадкой, предупреждающей проходящих здесь о наличии щитов; а возможно, они служили предупредительными площадками для самих щитов. Никки стояла у раскрытой железной двери, спиной к нему, густые волосы спадали на плечи и спину.

С платформы, где они оказались, Ричард увидел внутренность круглой башни около ста футов в поперечнике. Лестница уходила вверх, следуя изгибам внутренней поверхности стены. Башня возвышалась над ними более чем на двести футов. Время от времени лестница прерывалась небольшими платформами, подобными той, на которой стояли они. Везде на эти платформы выходили дверные проемы. Мрачное пространство шахты едва освещали лучи света, проникающие через крышу.

Пахло гнилью. Чуть ниже их платформы, где они стояли, он разглядел перила, которые шли вдоль внутренней части стены. Дождь, проникавший через открытый верх башни, и сточные воды образовали на дне большую лужу. Одни насекомые роились над черной застоявшейся водой, другие скользили по ее поверхности.

— Я знаю, где мы находимся, — сказал Ричард, оглядываясь вокруг.

— Знаешь?

Он начал спускаться по ступенькам вниз.

— Да. Идем.

Спустившись вниз, он направился вдоль железных перил к широкой платформе возле пролома, где, очевидно, когда-то была дверь. Эту дверь казалось, выбило чудовищным взрывом, образовав проход, чуть не вдвое превышавший первоначальные размеры. Рваные края пролома местами почернели, местами камень оплавился, словно воск. Полосы на поверхности камня показывали направления, в которых разлетались чудовищные молнии, оставляя выжженные следы.

Никки с изумлением смотрела на разрушения.

— Что, во имя духов, здесь случилось?

— Когда-то давно эта комната была запечатана. Это было в то время, когда был отделен Древний Мир. Когда я разрушил Великий Барьер, то разрушил и эту печать.

— Но почему? Что здесь находилось?

— Колодец сильфиды.

— Ты говоришь о сильфиде, с помощью которой древние волшебники могли перемещаться на большие расстояния? Ты тоже путешествовал в ней?

— Верно. — произнес он, переступая пролом, который когда-то был дверью.

За проломом находилась круглая комната, диаметром около шестидесяти футов. Ее стены тоже были оплавлены, словно тут металась взбесившаяся молния. Посередине комнаты стояла круглая каменная стена, высотой примерно им по пояс, напоминавшая огромный колодец.

Куполообразный потолок высотой был примерно в ширину комнаты, где не было больше никаких окон и дверей. В дальнем от входа конце, у стены стоял стол и несколько книжных полок. Тут Ричард когда-то нашел останки волшебника, который оказался в комнате, когда заработал Великий Барьер. Пойманный в ловушку, этот человек умер здесь, в навеки запечатанной комнате. Он вел дневник, который сейчас находился у Бердины, Морд-Сит, которая помогала Ричарду перевести его. В прошлом они почерпнули из этого дневника немало ценной информации.

Из-за важности этой информации, Ричард с Бердиной прозвали автора дневника Koloblicin, что на языке древней Д`Хары означало «главный советник». В конце концов они стали называть безымянного волшебника просто Коло.

Никки подняла повыше пылающую сферу и заглянула в колодец. Свет озарил гладкие каменные стены на сотню футов вниз и канул в бездонную черноту.

— И ты говоришь, что погрузил сильфиду в сон?

— Да, вот этим. — Ричард обвел пальцем серебряные символы, украшавшие с внутренней стороны браслеты, которые он носил на запястьях. — Она рассказывала, что когда она «спит», она может воссоединиться со своей душой. Она сказала, что это для нее наслаждение — спать.

— И ты можешь вызвать ее? Используя браслеты?

— Да. Чтобы сделать это, я должен использовать свой дар, точно так же, как и для того, чтобы погрузить ее в сон. Но я не хотел бы делать этого. Мне совсем не хочется находиться в помещении с одним выходом, когда Гончая Крови тоже учует мой дар.

Никки кивнула, соглашаясь.

— Думаешь, Зверь может последовать за тобой через сильфиду?

Ричард немного подумал над этим предположением.

— Наверняка сказать не могу, но, думаю, такое возможно. Но даже если и нет, он в любом случае всегда может появиться там, где я нахожусь. Не думаю, что ему потребуется помощь сильфиды. Из того, что я узнал о нем от тебя и Шоты, да и из собственного опыта, я думаю, он легко может перемещаться в Подземном Мире.

— И что, — спросила Никки. — любой может воспользоваться сильфидой?

— Чтобы путешествовать в сильфиде, необходимо обладать элементами обеих сторон магии. Во время Великой Войны это было главной проблемой, именно поэтому кто-то из волшебников всегда дежурил в этой комнате. Именно поэтому комната была запечатана, чтобы враги не могли проникнуть прямо в сердце Башни. А теперь, из-за исчезновения большинства волшебников, одаренных обеими сторонами магии, мало кто может пользоваться сильфидой. Кара однажды захватила магию существа, которое, как рассказывала Кэлен, обладало элементами Магии Ущерба. Этого оказалось достаточно, чтобы Кара получила возможность путешествовать с сильфидой. Власть исповедниц имеет элементы Магии Ущерба, поэтому Кэлен тоже может перемещаться в ней. Вот все немногие, кого я знаю, способные пользоваться сильфидой. Правда, есть еще Сестры Тьмы. Одна из моих преподавательниц, Мерисса, однажды последовала за мной в сильфиду. Ты тоже можешь так путешествовать. Вот и все. Однако, все же существует опасность, что Джегань может отправить через нее одну из Сестер Тьмы. Теоретическая опасность.

— А что произойдет, если у человека нет необходимой магии? — спросила Никки. — Если, например, Зедд, одаренный только Магией Приращения, попробует воспользоваться сильфидой?

Ричард выпрямился и положил руку туда, где должен был находиться меч, которого там не было. Он снова с болью вспомнил, что своими руками отдал его Шоте — фактически, отдал Самуэлю. От этой мысли его постоянно одолевало беспокойство.

— Ну, сильфида может быстро переносить на огромные расстояния. Но это — не мгновенная процедура, перемещение занимает некоторое время. Думаю, время изменяется в соответствии с расстоянием, но все же занимает несколько часов, мне так кажется. Сильфида выглядит, как живая ртуть. Чтобы выжить, пока она переносит тебя в нужное место, ты должна вдохнуть ее. Ты вдыхаешь сильфиду, и это каким-то образом поддерживает тебя. Если ты не обладаешь обеими сторонами магии, это не сработает, и ты умрешь. Все просто.

В какой-то момент Ричарду захотелось разбудить сильфиду, чтобы спросить, помнит ли она Кэлен. Но, обладающие потрясающими способностями волшебники древности, создали сильфиду из дорогой шлюхи. Она увязла в политических интригах, которые, в конечном итоге стоили ей жизни. природа этой женщины частично сохранилась в сильфиде; она никогда не рассказывала о своих «клиентах».

— Хорошо бы нам пойти наверх и сказать Зедду, что с нами все в порядке. — Мысли Ричарда вернулись к насущным проблемам. — Кара, наверное, готова разобрать Башню по камешку.

— Ричард, — мягко окликнула Никки, когда он направился к выходу.

Он обернулся, и увидел, что она пристально смотрит на него.

— Да?

— Что ты будешь делать с Энн и Натаном?

Он пожал плечами.

— Ничего. А что?

— Я имею в виду, что ты думаешь об их словах? Что ты думаешь о войне? Время пришло. Думаю, ты и сам это знаешь. Ты не можешь продолжать искать свою мечту, в то время как весь мир стоит на краю. Это же конец всего, конец всех надежд и мечтаний.

Он мгновение пристально смотрел на нее. Она не уклонялась от его взгляда.

— Ты сама сказала, что тело в гробу ничего не доказывает.

— Разумеется, нет. Но все же это — доказательство того, что ты ошибался в том, что именно мы можем там найти. Раскопав могилу, ты не смог подтвердить, по крайней мере, свои утверждения. Возникает вопрос, почему так произошло. Почему ты нашел не то, что ожидал? Единственно возможный ответ — кто-то подложил тело в могилу, чтобы ты его нашел. Но зачем? С той ночи на кладбище прошло некоторое время, и ты не добился ничего. Возможно, настало время подумать о большем. И пророчество ясно дает понять, о чем следует думать. Я понимаю, что жизнь любимой женщины — даже будь она реальной — для тебя представляет большую ценность, чем все остальное. Но разве одна единственная жизнь стоит больше, чем жизнь всех остальных?

Ричард медленно шагал, ведя пальцем по камню колодца сильфиды. Последний раз он путешествовал в сильфиде, когда они с Кэлен отправились в племя Людей Тины на собственную свадьбу.

— Я должен найти ее. — он оглянулся на Никки. — Я — не орудие в руках пророчества.

— И куда ты пойдешь? Что будешь делать потом? Ты уже побывал у Шоты, приехал сюда, к Зедду. Никто ничего не знает ни о Кэлен, ни об Огненной Цепи, да и ни о чем другом. Ты исчерпал все свои идеи, все варианты. Если не сейчас, то когда же еще взглянуть в глаза реальности?

Ричард почесал бровь. Как не хотелось ему допускать этого. Как он боялся, что Никки окажется права. Что делать дальше?

Он не мог представить, что делать дальше, куда идти. Во всяком случае, ничего определенного сейчас в голову не приходило. Да и ничего хорошего не выйдет, если он начнет блуждать в поисках Кэлен без всякого плана, без цели.

В комнате царила мертвая тишина. Колодец сильфиды выглядел пустым. Сильфида была где-то далеко, там, где находилась ее душа. Он гадал, жива ли еще Кэлен. Сглотнув, он постарался отогнать от себя дурные мысли — наступал один из тех ужасных моментов, когда он помимо воли начинал сомневаться, а была ли она на самом деле. Он так устал от этих сомнений. Не сомнений в существовании Кэлен, сомнений в самом себе.

В то же время на его плечи давила страшная тяжесть вины за то, что он пренебрегает своей обязанностью, избегает своего предназначения вести армии свободных людей против страшной угрозы. Он часто думал обо всех хороших людях, которых он даже не знал, тех, над чьими любимыми тоже нависла страшная угроза. Смертельная угроза оказаться под властью Имперского Ордена. И он может покинуть их всех, чтобы всю жизнь искать Кэлен?

Никки шагнула поближе.

— Ричард, — мягко заговорила она шелковистым голосом, полным сочувствия. — Я знаю, как трудно решиться… сказать себе, что все… кончено. Как трудно понять, что нужно двигаться дальше.

Ричард первым отвел взгляд.

— Не могу, Никки. Я понимаю, что у меня не получается объяснить так, чтобы все поняли. Просто не могу, и все. Я хочу сказать, если бы она заболела и умерла, я страдал бы, но, в конечном счете, должен был бы продолжать жить. Но тут есть разница. Это, как если бы она тонула в бурной реке, звала на помощь, а я — единственный, кто ее слышит, единственный, кто может ее спасти.

— Ричард…

— Ты, в самом деле, считаешь, что меня не волнует то, что под угрозой оказались невинные люди? Что дикая орда идет убивать и порабощать их? Волнует. Не только беспокойство о Кэлен не дает мне спать. Ты не можешь даже представить себе, что я чувствую. Представь себе, что ты разрываешься между желанием помочь единственному любимому человеку и всем остальным. Скажи мне, что я должен делать? Что бы выбрала ты? Я просыпаюсь в холодном поту, когда передо мной встает не только лицо Кэлен, но и лица тех, у кого никогда не будет шанса на жизнь, если не остановить Джеганя. Когда мне напоминают, что от меня зависят жизни всех этих людей, это разрывает мне сердце — и потому, что я очень хочу помочь им, и потому, что они считают, что лишь один я могу им помочь, только один я могу победить в войне, охватившей миллионы людей. Как смеют они взваливать на меня такую ответственность?

Она подошла ближе и мягко положила свою руку на его дрожащие пальцы.

— Ричард, ты знаешь, я не хочу, чтобы ты делал что-то, что считаешь неправильным. Я вовсе не хочу убеждать тебя в ее смерти, хотя тому и есть свидетельства, пусть даже спорные. Но, думаю, есть и другие причины для такого вывода.

— Знаю…

— После той ночи, когда ты вскрыл могилу, пока ты бродил по округе, я тоже много думала.

Ричард смахнул с колодца маленькие осколки камня, и не глядя на нее спросил.

— И что надумала?

— Наблюдая за тобой на крепостных стенах, я вспомнила одну неприятную вещь. Я ничего не говорила отчасти потому, что не могу сказать наверняка, отчасти потому, что если окажусь права, это будет означать гораздо большие неприятности, чем любое твое заблуждение, вызванное ранением. Я не знаю, верна моя догадка или нет, но очень боюсь, что это окажется так. Тем не менее, я ничем не могу подтвердить мои догадки — доказательство давно уничтожено, но, думаю, настало время проверить мои выводы.

— Доказательство? — переспросил Ричард. — Ты сказала, уничтоженное доказательство?

Никки кивнула.

— Та стрела, которая тебя ранила. Боюсь, она нанесла тебе более тяжкие повреждения, чем мы думали до сих пор.

Ричард был озадачен серьезным выражением ее лица.

— О чем ты говоришь?

— Ты успел разглядеть того, кто в тебя стрелял? Кто держал арбалет?

Ричард глубоко вздохнул. Его глаза смотрели в пустоту, он старался восстановить в памяти утро нападения. Его только что разбудил волчий вой. Темные ветви деревьев двигались в темноте. Его окружили вражеские солдаты. Он должен был отбиваться от врагов, нападающих со всех сторон. Он очень четко помнил чувство, которое вызвал Меч Истины в его руке, его силу, которая текла через него.

Он вспомнил солдат; они прятались среди деревьев, они стреляли в него. Большинство из них было вооружено луками, но у некоторых были арбалеты. Такое вооружение было типично для патруля войск Имперского Ордена.

— Нет… не могу сказать, кто из них попал в меня. Но зачем? Что ты придумала?

Казалось, Никки смотрит на него уже целую вечность. Ее нестареющие глаза напомнили ему другие взгляды одаренных женщин: Энн, прежней аббатисы; Верны, новой аббатисы; Эди; Шоты; и… Кэлен.

— Зазубренный наконечник той стрелы не позволил нам спасти твою жизнь обычным способом. Я отчаянно торопилась. До этого я никогда не применяла Магию Ущерба, чтобы вытаскивать стрелы из тела.

Ричарду очень не понравилось направление ее рассуждений.

— И что из этого следует?

— Заклинание. Дьявольски простое заклинание. Но очень разрушительное.

— Какое заклинание?

— Заклинание очарования.

— Очарования? — Ричард нахмурился. — Как оно действует?

— Напоминает любовный приворот.

Ричард в удивлении уставился на нее.

— Любовный приворот?

— Да, что-то подобное. — она сложила домиком пальцы, размышляя, как лучше можно это объяснить. — Заклинание очарования создает в мыслях воображаемый образ женщины. Обычно объектом такого заклинания бывает реальная женщина. Но, раздумывая об этом, я пришла к выводу, что оно может сработать на вымышленную женщину точно также; в любом случае, оно заставило тебя влюбиться. Но мои слова не могут полностью описать это заклинание. Под его влиянием женщина становится навязчивой идеей, которая способна вытеснить из памяти весь остальной мир. Среди волшебниц существует запрет на обучение заклинанию очарования, если оно и передается, то тайно от матери к дочери. Обычно его используют, чтобы заставить реального человека полюбить реального человека, как правило, саму волшебницу. Как я уже сказала, это своего рода любовный приворот. Некоторые одаренные женщины не смогли противостоять искушению и использовать заклинание на мужчинах. Оно очень эффективно. Во Дворце Пророков был случай, когда одну из Сестер заподозрили в применении этого заклинания, что считается весьма серьезным преступлением, сравнимым с изнасилованием. Ей определили очень серьезное наказание — изгнание. И это сочли милосердием, потому что обычно за такие проступки полагается смертная казнь через повешение. Насколько я помню, это было более пятидесяти лет назад. Прступницей была новенькая, по имени Валдора. Мнения судей разделились, и тогда аббатисса приняла решение изгнать ее. Вполне возможно, что Сестры Джеганя знают это заклинание. Для них не составило бы труда наложить его на одну из стрел, или на многие стрелы. Если стрела не убила тебя, это сделает заклинание.

— Никакое это не заклинание, — сказал Ричард. Его голос становился все более мрачным.

Никки не обратила внимания не только на его тон, но и на возражение тоже.

— Это многое объяснило бы. Предмет очарования кажется жертве совершенно реальным. Заклинание заставляет его мысли снова и снова возвращаться к предмету своей навязчивой идеи.

Ричард запустил пальцы в волосы, стараясь не очень рассердиться на Никки.

— А зачем им это нужно? Джегань хочет уничтожить меня. Ты сама сказала, что он создал Зверя, чтобы исполнить эту задачу. Не имеет никакого смысла накладывать на меня заклинание, о котором ты говоришь.

— О, это имеет смысл. Этим можно добиться гораздо большего, чем просто убить тебя, Ричард. Разве ты не видишь? Оно может разрушить доверие к тебе. Оно оставляет тебя в живых, и ты сам уничтожишь себя.

— Сам себя? Как это?

— Ты будешь полностью поглощен предметом очарования, тебя больше ничего не будет интересовать. Это заставит людей думать, что ты не в своем уме, что ты безумен. Люди начнут сомневаться в тебе. Вот и причина. Заклинание обречет тебя на жалкое существование, оно разрушит все, что имеет для тебя значение. Оно даст тебе навязчивую идею, в которую ты полностью поверишь, но никогда не сможешь достигнуть ее. Не зря использование заклинания очарования было признано серьезным преступлением. В данном случае именно это и происходит. Пока ты пытаешься разыскать объект своей страсти, доверие к тебе начинает рушиться — те, кто верил тебе, рассчитывал на тебя, начинают думать, что ты сумасшедший. А раз безумен ты — значит и то, что ты говорил когда-нибудь, все — слова безумца.

Ричард подумал, что никто не может добровольно признать, что является жертвой заклинания. И, похоже, люди уже начинают задумываться, а не спятил ли он.

— Правда не зависит от человека, который произносит ее вслух. Истина — есть истина, даже если ее говорит тот, кого ты не уважаешь.

— Возможно, это все верно, Ричард. Но не все живут с таким ясным пониманием истины.

Он вздохнул.

— Думаю, не все.

— А по поводу Зверя… Джегань не будет делать ставку только на один из способов уничтожить врага, он не поленится сделать даже больше, чем необходимо. Возможно, он посчитал, что две возможности уничтожить Ричарда Рала гораздо лучше, чем одна.

Ричард нисколько не сомневался в том, что она сказала о Джегане. Однако, ему не верилось.

— Джегань даже не знал, где я нахожусь. Тот отряд только случайно наткнулся на меня, когда они прочесывали лес, перед прохождением обоза с продовольствием.

— Он знал, что это ты начал восстание в Алтур-Ранге. Возможно, все его отряды в том районе носили специальные стрелки, на случай, если наткнутся на тебя.

Ричарду было ясно, что она, действительно, многое обдумала. У нее на все был ответ.

Он сложил руки, и подпер ладонью подбородок.

— Тогда возложи на меня руки, колдунья, захвати заклинание и вытащи из меня его злые щупальца. Восстанови мое здравомыслие. Если ты и вправду полагаешь, что причина всего — заклинание, тогда используй свой дар, найди его и положи конец всему этому.

Никки отвела глаза и уставилась на пролом, через который был виден мрак, царивший на дне башни.

— Для этого мне нужна стрела, а ее больше не существует. Мне очень жаль, Ричард, что я не подумала проверить стрелу на заклинания, прежде чем уничтожить. Я была в ужасе и спешила убрать ее, чтобы спасти тебе жизнь. Но ты прав, я должна была проверить.

Он прикоснулся к ее плечу.

— Ты все сделала правильно, друг мой. Ты спасла мне жизнь.

— Спасла? — она повернулась к нему. — Или обрекла тебя на жалкое существование?

Он покачал головой.

— Я так не думаю. Ты сама сказала, что не позволишь мне поверить чему-то, если недостаточно доказательств. А в данном случае доказательств явно недостаточно. Я все же убежден, что происходит что-то непонятное. Я просто пока еще не выяснил, что именно.

— Или все доказывает, что твоя история — всего лишь навязчивая идея, порожденная заклинанием очарования.

— Никто не помнит того, что случилось, никто не верит, что там похоронена не Кэлен. Но я это знаю. Там просто чье-то тело, и очевидно — по крайней мере, мне — что я не выдумал всего этого.

— Или это — часть твоего заблуждения, чем бы оно ни было вызвано. Ричард, это не может продолжаться вечно. Когда-нибудь это должно кончиться. Ты зашел в тупик. Ты знаешь, что еще можно сделать?

Он положил руки на каменную стенку колодца сильфиды.

— Послушай, Никки, я признаю, что у меня нет никаких идей. Но я не готов отказаться от нее, отказаться от ее жизни. Она значит для меня слишком много, чтобы я поступил таким образом.

— И как долго ты будешь блуждать в неизвестности, пока армия Имперского Ордена все ближе подбирается к нашим позициям? Вмешательство Энн в мою жизнь понравилось бы мне не больше, чем тебе ее вмешательство в твою. Но она делает это из самых добрых побуждений. Она пытается сохранить нашу свободу. Она хочет спасти невинных людей от угрозы завоевания их ордой скотов.

Ричард проглотил комок в горле.

— Я должен подумать, должен собраться с мыслями. Там, в комнате я нашел несколько книг, и хочу просмотреть их. Мне нужно время, чтобы подумать, и посмотреть, смогу ли я выяснить, что случилось и почему. Если я не смогу ничего придумать, я хотя бы решу, что мне делать дальше.

— А если ты не придумаешь, что делать дальше?

Ричард склонился на руки, глядя в темноту. Он изо всех сил старался сдержать слезы.

— Прошу тебя…

Если бы только понять, с кем нужно бороться. Если бы можно было узнать, кто его враг. Но он не знал, как бороться с тенями в собственном сознании.

Никки мягко положила руку ему на плечо.