Дураки умирают по пятницам Гарднер Эрл

Глава 6

Когда я мчался по шоссе, стало ясно, что наша колымага еще на что-то способна.

Рут Отис сидела рядом со мной. Она опустила боковое стекло и жадно хватала свежий воздух. Через какое-то время она спросила:

– Может быть, это я во всем виновата?

Я ничего не ответил.

– Скажите, мистер Лэм, какое отношение вы имеете к семье Баллвин?

– Вы уверены, что не ослышались? Ведь вы сидели в трех метрах от телефона.

– Но она же сказала, что его отравили?

– Я могу вам назвать несколько десятков имен, которые очень похожи на фамилию Баллвин.

– Но яд… Тут все сходится…

– Что сходится?

Она мгновение помолчала, потом сказала:

– Ничего.

Я молча продолжал вести машину.

– Наверное, кто-то поручил вам заняться этим делом.

Я опять промолчал.

– Вы… вы что-нибудь знаете о докторе Квае?

– Почему я должен о нем что-то знать?

– Я имею в виду, что миссис Баллвин часто бывала у него в конторе.

– Вы все время говорите о миссис Баллвин, – сказал я, продолжая внимательно следить за дорогой.

– А теперь я спрашиваю себя: а не следили ли вы также и за мной? – продолжала она. – Когда автобус неожиданно свернул, вам ничего не оставалось делать… Это что, действительно была случайность?

Я снова промолчал.

– Почему вы ничего не отвечаете? – спросила Рут с упреком.

– Что я могу на это ответить? Вы сейчас рассуждаете как маленькая, глупая девочка.

– А там, в ресторане, вы были очень любознательны и все время подталкивали меня к продолжению этой темы. И очень внимательно меня слушали. Вот и все, что я могу сказать.

– Меня заставляет молчать скорость. Вы же хотите побыстрей оказаться дома?

Она задумалась над моими словами, а мы тем временем добрались до Лексбрук-авеню. Я повернул на такой скорости, что завизжали покрышки, и через мгновение уже остановился у ее дома.

Это был маленький домик с меблированными однокомнатными квартирами, который, видимо, был построен для людей, работающих в пригороде. Но жилья не хватало, и тут поселились люди, которые работали в центре города.

Я помог Рут выйти из машины, взял ее пакет и сказал:

– Я помогу вам отнести вещи.

– Нет-нет, я справлюсь сама. Вы ведь очень спешите.

– Несколько минут не имеют значения.

Я открыл входную дверь, поднялся с ней вместе по лестнице и прошел по коридору третьего этажа.

– Квартира номер десять, наверное, последняя в доме?

– Угадали.

Я открыл дверь ключом, который она мне дала, и последовал за ней в комнату. Это была узкая и маленькая комнатка со старой дубовой мебелью. В комнате стоял затхлый воздух, свойственный квартирам, которые давно нуждаются в ремонте.

Девушка прошла к окну и распахнула его. Я положил пакет на стол, достал бумажник и, когда она отвернулась, положил на стол пятьдесят долларов.

– Очень мило с вашей стороны, что вы доставили меня домой, мистер Лэм. Я только очень сожалею, что глупо себя вела. Но все это из-за страха – у меня действительно сегодня очень неудачный день. – Говоря это, она нервно рассмеялась.

– Я очень хорошо вас понимаю.

– Нельзя ли попросить вас никому ничего не рассказывать?

– О чем?

– Ну, что я упала в обморок.

Я помедлил с ответом.

Она подошла ко мне. Наверняка она уже обдумала еще раз все происшедшее и пришла к определенному решению. Ее голубые глаза задумчиво посмотрели на меня.

– Вы никому не расскажете об этом, хорошо?

– Хорошо, – ответил я. – И не принимайте все близко к сердцу.

Ее взгляд упал на деньги, лежащие на столе.

– Что это значит?

– Деньги на ремонт машины. Я признаю, что в аварии был виноват я.

– Так… не пойдет.

– Пойдет.

Когда она начала плакать, я сказал ободряюще:

– Выше голову, Рут! Вы ведь не маленькая девочка!

С этими словами я открыл дверь и вышел в коридор. По лестнице я промчался как угорелый, вскочил в машину и нажал на газ.

Когда я открыл дверь в кабинет Берты, она вертелась в своем кресле. Заметив меня, она поднесла унизанную кольцами руку ко рту, выдернула сигарету из губ и саркастически сказала:

– Смотри-ка, стратег экстра-класса собственной персоной!

– Именно он, – ответил я.

– О боже ты мой! – свирепо прорычала Берта. – Если бы я только знала, почему я должна попадать под перекрестный огонь, когда твои гениальные выдумки полетят ко всем чертям!

– Что, собственно, случилось?

– Что случилось? И как у тебя поворачивается язык спрашивать такое? – набросилась она на меня. – Девушка поручила нам предотвратить отравление Джеральда Баллвина. За это она выложила двести пятьдесят наличными, собираясь принести на другой день еще столько же. А что делаешь ты? Тебе не приходит в голову ничего лучшего, как поехать к ним, разыграть там роль клоуна, а потом уверить клиентку, что ей нечего беспокоиться. Только по той причине, что ты подарил этой старой сове коробку с анчоусной пастой, ты решил, что она откажется от своего намерения. После этого ты вообще исчезаешь и заставляешь меня одну расхлебывать всю кашу.

– Какую кашу?

– И ты еще спрашиваешь! О боже, сколько тебе лет? – простонала она, а потом добавила: – Кстати, твоего номера нет в телефонной книге. Я даже не знала, где тебя найти. И как тебе это удается? В настоящее время простому гражданину очень трудно найти себе квартиру. А для тебя, закоренелого холостяка, это раз плюнуть… Я бы сегодня вечером вообще не подходила к телефону, если бы не ждала твоего звонка. А вместо тебя на проводе оказалась наша клиентка. Она словно с цепи сорвалась и настояла, чтобы я пришла в бюро. Сначала я, конечно, пыталась ее успокоить, потому что она должна принести завтра еще двести пятьдесят наличными. Тем не менее мы здесь встретились, и то, что мне пришлось выслушать от нее, было не слишком приятно.

– Ну и что было дальше?

– Сначала она хотела узнать, как можно вообще так грубо работать. Она сказала, что ты не детектив, а черт знает что. И я, конечно, не смогла не поддакнуть ей. А чего ты ждал – аплодисментов за гениальную выдумку с анчоусами? С таким же успехом ты мог повесить на себя вывеску, что ты частный детектив и пришел в семейство, чтобы выяснить, какие там отношения.

– Расскажи наконец, что же произошло.

– Что произошло? Произошло как раз то, чему мы должны были воспрепятствовать. И эта идиотская затея с пастой только ускорила дело. Миссис Баллвин поняла, что у нее остается слишком мало времени, а тут являешься ты и буквально даешь ей средство, которое она так долго искала.

– Каким это образом?

– Прекрасная и почти не возбуждающая подозрений возможность отравить своего супруга. Ты и твоя анчоусная паста!

– Может быть, я наконец узнаю, что же произошло?

– Что произошло? – переспросила Берта, подозрительно фыркая. – Хорошо, мой дорогой, я расскажу тебе об этом простыми словами. А иначе такому кретину, как ты, не понять.

Итак, Джеральд Баллвин пришел домой, и Дафна рассказала ему, конечно при свидетелях, какая ей выпала удача. Ее фотографии могут появиться во всех крупных журналах, она будет рекламировать анчоусную пасту, которая действительно великолепна. И она уже приготовила для своего супруга тосты с этой пастой. После этого она принесла поднос, взяла один тост себе, а другой сунула мужу. При этом она не переставала ворковать о том, что ее фотографии будут опубликованы. Ее глупый муж попался на удочку и, улыбаясь ей, проглотил тост. Потом они выпили по парочке коктейлей, он посмотрел на тюбик с пастой, еще раз попробовал ее и сказал, что она действительно великолепна. Вскоре после этого его лицо позеленело, ему стало плохо, и он высказал мысль, что, должно быть, паста несвежая. Его жена тотчас вызвала врача и рассказала по телефону о симптомах. Тот предположил, что речь идет о желудочном отравлении, и дал соответствующие указания.

– Ну и что было потом?

– Потом Шарлотта Хенфорд, которая с самого начала присутствовала при этой сцене, отправилась в соседнюю комнату и вызвала другого врача. Ему она сказала, что Джеральд Баллвин отравился. Потом она вызвала «Скорую» и оповестила полицию, то есть сделала все, чтобы Баллвин был своевременно доставлен в больницу, если его еще можно спасти. Ему тотчас сделали промывание желудка.

– Полицию оповестила Шарлотта Хенфорд?

– Да.

– Ну а что с миссис Баллвин?

– Она исчезла, – сказала Берта. – Просто испарилась.

– Когда?

– Видимо, когда Шарлотта позвонила в полицию и сообщила, что произошло с Джеральдом Баллвином. Она наверняка знала, что будет следствие, и сбежала.

– Полиция хотела ее арестовать?

– Насколько я поняла – да. Наверное, полиция нашла у нее яд в какой-нибудь баночке из-под крема. Но главным является то, что нам было поручено охранять мистера Баллвина от отравления. Вместо этого мы сами дали ход делу, презентовав для этой цели целую коробку пасты. Не хватает еще, чтобы ты поставил стоимость этого чертова снадобья в графу накладных расходов.

– Я уже сделал это.

Берта вздохнула и сказала:

– Ну и глупец же ты! Достаточно было купить один тюбик, а ты вместо этого презентуешь ей целую коробку и собственноручно вносишь ее в дом. Ты так соришь деньгами, словно они падают с неба.

– Ты еще не знаешь о расходах, на которые я был вынужден пойти сегодня, – ответил я. – С нашей машиной произошла авария.

– Слава богу, мы застрахованы.

– Женщина, на машину которой я наехал, не хотела предъявлять никаких претензий, и поэтому я оставил ей пятьдесят долларов, которые тоже пойдут в накладные расходы.

Берта молниеносно выпрямилась, и ее кресло издало подозрительный скрип.

– Что, что ты сделал?

– Дал ей пятьдесят долларов.

– Зачем?

– Потому что я намеренно совершил наезд. Я предполагал, что она в какой-то степени связана с этим делом, и хотел завязать с ней знакомство, но так, чтобы она ничего не заподозрила. Я так аккуратно сблизился с ее машиной, что повредил ей переднюю ось. Поэтому она не могла дальше ехать на своей машине, и я…

– О боже ты мой! – запричитала Берта и, вытащив изо рта сигарету, швырнула ее через комнату. – Ты просто швыряешь деньги на ветер! Пятьдесят долларов! – Потом она саркастически добавила: – Неужели не было никакой другой возможности познакомиться с девушкой, как только наехать на ее машину! Это… Эх ты… Да ты просто пройдись как-нибудь по улицам и понаблюдай. Каждый вечер совершаются самые разные знакомства, и причем самым простым образом. Или зайди в один из этих пресловутых ночных ресторанов. Или, скажем, погуди своим клаксоном, раскрой дверцу, и сразу машина наполнится куколками, несмотря на все грабежи и убийства, которые случаются сплошь и рядом. А если у тебя есть голова, но нет машины, то тебе достаточно просто улыбнуться и спросить, как пройти к углу Бродвея и Пятьдесят второй улицы. «Она» окинет тебя быстрым взглядом и просто скажет, что ей нужно туда же. Видишь, сколько путей имеется для того, чтобы познакомиться с девушкой, а ты вместо этого выкладываешь пятьдесят долларов. Может быть, это еще не все?

– Я нанял двух детективов, которые следят за Дафной Баллвин.

– Этого еще не хватало! За это придется платить немало денег. Почему обязательно двух?

– Один следит днем, другой – ночью.

– Да, если учесть все твои расходы, то нам, выходит, нужно только радоваться, что мистера Баллвина отравили так быстро, – сказала Берта, – иначе наша фирма просто обанкротилась бы. Да здравствует анчоусная паста! Если бы миссис Баллвин подождала со своим отравлением до завтра, ты бы промотал все двести пятьдесят долларов, и Берте пришлось бы думать, где взять деньги, чтобы оплатить помещение и служащих.

– А что с этим Вильмонтом Мервиллом? Слугой-шофером? – прервал я поток ее слов.

– А что с ним должно быть?

– Это он делал тосты с пастой?

– Откуда, черт возьми, я могу это знать! Но я полагаю, это входит в его обязанности.

– А что думает Шарлотта по этому поводу? – спросил я.

– Что думает? – переспросила Берта. – Тебе повезло, что тебя здесь не было. Иначе тебе пришлось бы выслушать все, что она думает не только по этому поводу, но и о тебе. Хватит тебе этого?.. Кто там еще?

Действительно, в дверь громко стучали.

– Наверное, опять эта Хенфорд, – предположила Берта. – Я ее пущу, чтобы ты все сам выслушал от нее. Я уже сыта по горло все время защищать тебя и объяснять Шарлотте, что во всей этой истории должно быть еще что-то, что она от нас скрыла.

– Значит, ты все-таки это ей сказала? – спросил я.

В дверь опять сильно постучали.

– Конечно, – сказала Берта. – С тобой я еще разберусь, но позволить этой сопливой девчонке портить репутацию нашей фирмы?! О, дорогой, открой, пожалуйста, дверь и посмотри, кто там шумит.

– Похоже на полицию.

– По мне, хоть китайский император, – ответила Берта, – иди открой дверь, иначе нам ее испортят, а расходы у нас и без того большие.

Я прошел через приемную и приоткрыл дверь.

– Что за шум? – спросил я.

Инспектор уголовной полиции Фрэнк Селлерс сразу приналег своим могучим плечом и сказал:

– Ба! Мой друг Дональд! В такое время еще в бюро? Как поживаешь, мой мальчик?

Его рукопожатие было таким крепким, что мне пришлось помассировать руку.

– Где Берта?

– У себя в кабинете.

– Это хорошо! Я давно вас обоих не видел. У вас все хорошо?

– Все о’кей. Входите же. Я полагаю, вы хотите нанести нам официальный визит?

Селлерс сдвинул шляпу на затылок и насмешливо посмотрел на меня:

– Разве так принимают старого друга? Я пришел к вам немного побеседовать, а меня так недружелюбно встречают.

– Дональд, кто там пришел? – послышался из кабинета голос Берты.

Я предложил Селлерсу:

– Входите и скажите ей это сами.

Селлерс прошел в кабинет:

– Добрый вечер, Берта.

– Какая неожиданность! – ответила она и лукаво посмотрела на него.

– Как дела? – поинтересовался он. Опустившись в кресло для посетителей, он вытянул ноги и выудил из кармана сигарету.

– Вы так и не набрались хороших манер с тех пор, как мы с вами виделись в последний раз, – констатировала Берта.

– Ах да! Моя шляпа! Чуть не забыл, – ухмыльнулся Селлерс.

Он снял шляпу, провел рукой по непокорным волосам и, подмигнув мне, вытащил из кармана спички.

– Ну, как дела, Берта?

– Если бы я отдала концы месяца полтора назад, вы, вероятно, и не заметили бы этого. Почему вдруг такая заинтересованность в наших делах?

Селлерс ответил:

– Я не интересуюсь вашим здоровьем, потому что знаю – вы прекрасно себя чувствуете. А поскольку вы ставите деньги на первое место, я и интересуюсь вашими делами.

– А идите к черту! – тявкнула Берта, но в глазах ее появились искорки.

Селлерс дружелюбно посмотрел на нее.

– Я уже неделю назад хотел забежать к вам. Но вы знаете, как это бывает. У нас чертовски много работы. Создается впечатление, что преступники размножаются не половым путем, ибо чем больше мы их сажаем за решетку, тем больше их становится.

– И тем не менее очень странное время для визита в бюро, – ответила Берта.

– К чему сразу такой вызывающий тон? Имейте терпение. Я только сказал, что собирался забежать неделю назад. А тут всплыло дело Баллвина, и мне показалось, что вы в какой-то мере связаны с ним. Вот и комиссар говорит мне: «Фрэнк, вы лучше знаете этих людей и находите с ними общий язык. Сходите и узнайте, в чем там дело. Но никакого давления и тем более угроз. Будьте вежливы и задайте всего парочку вопросов. Я знаю, что они могут нам помочь».

Берта посмотрела в мою сторону и промолчала. А я сунул сигарету в рот.

Селлерсу, казалось, не понравилось наше молчание. Он вынул сигарету изо рта и сказал мечтательно:

– Если хотите знать мое мнение, то я с шефом не согласен. Вы же знаете, как обстоят дела. С большинством частных агентств отношения у нас плохие, и им от нас достается за то, что они не хотят помогать в делах и, вместо того чтобы выложить карты на стол, морочат нам голову. Но с вами комиссар велит быть вежливым и предупредительным.

Мы промолчали. Селлерс снова спросил:

– Так что вы знаете о деле Баллвина?

Берта кивнула в мою сторону:

– Спросите об этом Дональда. Я занимаюсь только финансами.

Селлерс обратил свой холодный и проницательный взгляд на меня:

– Ну, Дональд?

Я рассмеялся и сказал:

– Вам лучше бы поберечь свой рентгеновский взгляд для чего-нибудь другого, инспектор.

Он положил сигару в пепельницу.

– С этим я согласен, Дональд, но тем не менее прошу вас рассказать мне все, что вы знаете.

Я начал:

– К нам пришла женщина, которая хотела знать, что происходит в семействе Баллвин. Она дала мне, вернее, Берте двести пятьдесят долларов, а потом я принялся за работу.

– И что же вы успели узнать?

– Я установил за миссис Баллвин слежку, чтобы понять, что у нее на уме. А потом разработал план, с помощью которого мог бы проникнуть в дом, не вызывая подозрений.

– И поэтому вы купили… О, простите, это вы сами должны рассказать.

– Поэтому я купил анчоусную пасту. И придумал эту шутку с рекламой.

– Значит, вы купили пасту?

– Да.

– Где?

– В продуктовом магазине на Пятой улице.

– Вы помните хозяина… точнее, имя хозяина этого магазина?

– Нет, но я думаю, что смогу его найти, хотя магазинчик этот и небольшой.

– Почему вы выбрали именно анчоусную пасту?

– Откровенно говоря, мне нужен был такой товар, о котором она ничего не смогла бы разузнать точно. Сперва я хотел пойти в парфюмерный магазин и купить крем для лица. Но тут она могла легко добраться до фирм-изготовителей и разоблачить меня. И когда я случайно наткнулся на анчоусную пасту, сразу понял: это как раз то, что нужно.

– Надеюсь, вы не смеетесь надо мной?

– Ни в коем случае.

– Значит, вы непреднамеренно искали такой товар, который можно мазать на тосты и в который можно добавить мышьяк?

– Уж не думаете ли вы, что я помог отравить мистера Баллвина? – раздраженно спросил я.

– Я просто хотел уточнить этот пункт, – ответил Селлерс.

– Вот вы его и уточнили.

– Кто-нибудь знал, что вы купили эту пасту?

Я покачал головой.