Отведи удар Гарднер Эрл
– Отступать поздно, – ответил я.
– Ты, конечно, головастый парень. Но беда в том, что ты не умеешь вовремя остановиться.
Я не стал спорить. Мы взяли такси и подъехали туда, где стояла машина агентства. Отсюда к гостинице «Ки-Уэст» мы добирались уже на своей колымаге.
Берта подозвала сыщика.
Он кивнул мне и доложил:
– Человек, за которым я следил, уехал. Я дал ему уйти, как вы и сказали.
– Все правильно, – сказал я. – Оставайтесь здесь. Если будет выходить женщина лет пятидесяти пяти, седая, черноглазая, весом около ста шестидесяти фунтов, пристраивайтесь за ней. Пусть ваш напарник встанет на черный ход. Если женщина выйдет оттуда, пусть следует за ней.
– Ясно, – сказал он.
– У меня нет машины, – вмешался второй агент.
– Возьмете нашу машину, – сказал я. – Станьте в таком месте, откуда можно будет наблюдать за двором гостиницы. Она вполне может выйти и оттуда. – Я повернулся к Берте: – Пойдемте. Мы закажем такси из гостиницы по телефону.
Берта еще мгновение смотрела на меня, потом выбралась из машины. Я взял ее под руку, и мы пошли в гостиницу.
– Вы пойдете одна, – сказал я. – Постарайтесь произвести на дежурного впечатление своими великосветскими манерами. Выясните, когда приходят на коммутатор дежурные телефонистки, и узнайте их имена и адреса.
– Это будет выглядеть слишком подозрительно.
– Не будет, если вы все сделаете как надо. Вы воспитываете своего племянника. Он влюбился в девушку, которая работает на коммутаторе в гостинице «Ки-Уэст», и вам нужно навести о ней справки. Если это хорошая девушка, вы дадите племяннику благословение и не будете строить ему никаких препятствий. А если окажется, что она авантюристка, вы устроите мальчику скандал. Посверкайте перед глазами дежурного своими бриллиантами, и он наверняка даст вам домашние адреса всех девушек.
– А зачем это нам? – спросила Берта.
– Как раз это я сейчас обдумываю.
Берта глубоко вздохнула:
– Господи, Дональд, до того как ты начал у меня работать, мне иногда удавалось поспать ночью. Теперь я не могу уснуть, даже если я в постели и у меня есть свободное время.
– Ваш единственный шанс выкрутиться из этой истории – это сделать так, как я говорю.
– Я и влипла в эту переделку из-за твоих советов.
– Ну, как знаете, – спокойно сказал я и отвернулся от Берты.
Она стояла возле меня со сверкающими от гнева глазами. Потом, не говоря ни слова, повернулась и величественно поплыла в гостиницу.
Я осторожно подошел к двери и заглянул внутрь. Берта стояла у конторки портье и крутила в руках шариковую ручку. Бриллианты на ее пальцах ярко сверкали. Снисходительно-надменное выражение лица очень соответствовало всему ее облику. Я молился, чтобы она не допустила никакой промашки.
К гостинице подъехало такси. Берта продолжала беседовать с портье, и водитель зашел внутрь. Через несколько минут Берта Кул вышла из стеклянных дверей на тротуар своей обычной величественной походкой.
Мы с водителем помогли ей забраться в машину.
– Куда едем, мадам? – спросил водитель.
– Вниз по улице, – ответил я, усаживаясь в машину. – И езжайте помедленнее.
Машина мягко тронулась с места.
– Получилось? – спросил я у Берты.
– Да, это оказалось очень просто.
– Расскажите мне о той, что дежурит днем.
– Ее зовут Фрида Тарбинг. Живет на улице Кромвеля, 119. Приходит к семи утра и работает до трех часов дня. Это очень привлекательная девушка. Вечерняя телефонистка – зануда, но очень хорошо работает. Фрида Тарбинг не такая умелая, но зато у нее веселые глаза. Портье убежден, что это в нее влюбился мой племянник. Он говорит, что вечернюю телефонистку полюбить невозможно.
– Это упрощает дело, – улыбнулся я и сказал водителю: – Улица Кромвеля, 119.
Берта откинулась на спинку сиденья:
– Милый, я очень надеюсь, что ты знаешь, что делаешь.
– Мы работаем вдвоем, – ответил я.
Она слегка повернула голову и, скосив глаза, посмотрела на меня из-под полуприкрытых век.
– Милый, если ты втянешь меня еще в какую-нибудь историю, я просто сверну тебе шею.
Я промолчал.
Машина быстро мчалась по безлюдным улицам, и вскоре мы уже стояли у двери жилого дома с отдельными звонками на общем щите. Я нашел фамилию Тарбинг и нажал кнопку.
Продолжая звонить, я сказал Берте Кул:
– Постарайтесь сделать так, чтобы мы попали внутрь. Намекните, что она может на этом заработать. Она наверняка побоится впустить мужчину в такое время…
Переговорная трубка свистнула прямо в ухо Берте, а потом голос, звучавший не слишком раздосадованно, спросил:
– Что вам угодно?
– С вами говорит миссис Кул, – сказала Берта. – Мне нужно поговорить с вами о деле, на котором вы сможете заработать. Разговор совсем короткий. Я забегу к вам, расскажу ситуацию и сразу уйду. Это займет не больше пяти минут.
– А какого рода дело?
– Я не могу объяснять отсюда, это очень личное дело. Но вы на этом сможете неплохо заработать.
– Ладно, поднимайтесь, – сказал голос в переговорной трубке.
Электрический замок щелкнул. Я толкнул дверь и пропустил Берту Кул.
После морозного ночного воздуха коридор казался полным запахов. Мы нашли лифт, поднялись на четвертый этаж и подошли к двери Фриды Тарбинг. Сквозь щели пробивался свет, но дверь была закрыта и заперта. Берта Кул постучала.
– Кто там?
– Миссис Кул.
Голос по другую сторону двери сказал:
– Мне нужно сначала посмотреть на вас.
Отодвинулся засов, звякнула цепочка, и дверь приоткрылась дюйма на три – как раз достаточно, чтобы пара темных блестящих глаз смогла осмотреть мощную фигуру Берты Кул. Берта пошевелила рукой так, чтобы засверкали бриллианты, и Фрида Тарбинг сняла цепочку.
– Входите… О боже! Я не знала, что с вами мужчина. Почему вы мне сразу не сказали?
Берта не спеша вошла в комнату.
– А, это только Дональд. Не обращайте на него внимания.
Фрида Тарбинг вернулась к постели, сняла шлепанцы, набросила покрывало и сказала:
– Возьмите себе стулья. И закройте, пожалуйста, окна.
Волосы у нее были слишком темные для шатенки, но не совсем черные. В живых любопытных глазах искрилось веселье. Разбуженная среди ночи, она выглядела такой свежей, словно только что вернулась с утренней прогулки.
– Ну ладно, рассказывайте.
– Моя тетя недавно сняла номер в гостинице «Ки-Уэст», – начал я.
– А как зовут вашу тетю?
– Миссис Амелия Линтиг.
– Ну а при чем тут я?
– Моя тетушка – вдова. У нее много денег и очень мало здравого смысла. Один человек хочет прибрать к рукам ее деньги и сейчас увивается вокруг нее. Я хочу с этим покончить.
Девушка посмотрела на меня без особого энтузиазма.
– Я понимаю, вы родственник. И надеетесь, что в один прекрасный день тетушка умрет и оставит вам наследство. А сейчас она хочет порезвиться и использовать свои деньги, а вам это не нравится. Так?
– Нет, не так. Мне не нужно ни цента из ее денег. Я только хочу, чтобы она знала, с кем имеет дело. Если она действительно хочет выйти замуж за этого парня, я не возражаю. Но он ее явно шантажирует. Он что-то о ней знает. Я не знаю, что это, но, наверное, дело серьезное. По-моему, он убедил тетю, что ее могут вызвать как свидетеля против него или от него потребуют показаний против нее по какому-то уголовному делу. Но я ничего об этом не знаю.
– А что вам нужно от меня?
– Чтобы вы завтра утром прослушали ее телефон.
– Ни за что!
– Вы только послушайте, когда она начнет говорить с этим парнем. Если они просто воркуют, значит, все в порядке. Я выхожу из игры. Но если он будет ей чем-то угрожать или говорить о преступлении, я должен знать об этом. За это вы получите сотню баксов.
– Это другой разговор, – согласилась она. – А вы не обманете?
– Вы получите сто баксов прямо сейчас. Нам легче будет потребовать с вас, чем вам потом иметь дело с нами.
– Если об этом кто-нибудь узнает, меня выгонят с работы, – сказала она.
– Никто никогда об этом не узнает.
– Что я должна сделать?
– Просто сообщить мне, когда она будет говорить с этим человеком. Если это будет любовный разговор, я выхожу из игры. А если это шантаж, то я раскрою перед ней карты и скажу: «Слушай, тетя Амелия, я раскрою тебе подноготную этого человека, пока ты еще не наделала глупостей».
– Ловко, – расхохоталась Фрида Тарбинг, протягивая руку.
– Дайте ей сотню, – сказал я Берте Кул.
Берта открыла сумочку с таким видом, словно у нее полон рот уксуса, отсчитала сотню долларов и протянула деньги Фриде Тарбинг.
– Когда увидите меня, – сказал я, – не подавайте вида, что вы меня знаете.
– Послушай, если ты думаешь, что я такая тупая, давай лучше я тебя немного поучу, только между нами. Мне нужна сотня долларов, но я не хочу потерять работу. Не делай там никаких глупостей. Дневной дежурный пытался за мной ухаживать, но я его отшила. И теперь он только ищет, к чему бы придраться.
– Все будет в порядке. Я зайду к тете Амелии рано утром, а когда буду выходить, дам вам записку с номером. Как только они поговорят, звоните мне по этому номеру. Если беседа будет ласковой и романтичной, просто скажите: «Вы проспорили». А если вам покажется, что речь идет о преступлении, скажите: «Вы выиграли пари».
– Ладно, – сказала она. – Уходя, откройте окно и выключите свет. А я еще немного вздремну.
Она сложила банкноты, сунула их в наволочку и вытянулась на кровати.
Я открыл окно, а потом дверь. Берта Кул выключила свет, и мы вышли в коридор.
– Подумай, как приятно было бы тебе оказаться под утро в такой компании, – сказала Берта. – Дональд, послушай совет человека, который кое-что повидал в жизни, – женись на этой девушке, пока никто тебя не опередил.
– Мне приходилось слышать и худшие предложения, – сказал я.
– Что мы делаем теперь? – спросила Берта.
– Возвращаемся к такси, я еду в «Ки-Уэст» и подхожу к сыщикам, чтобы убедиться, что ничего не изменилось. А вы езжайте домой и немного поспите. Я не решаюсь показываться возле офиса, потому что меня тут же арестуют. Вы тоже пока там не появляйтесь, чтобы не встретиться с копами. Подъезжайте в «Ки-Уэст» часов в девять-полдесятого, и мы пойдем поговорим с «тетей Амелией».
– О чем ты хочешь с ней говорить? – спросила Берта.
– У меня такое чувство, что я знаю слова, но пока не знаю музыки. Над этим еще нужно подумать. Я смогу спокойно поразмышлять, пока буду наблюдать за гостиницей.
Мы сели в такси, и я попросил водителя отвезти меня в «Ки-Уэст», а потом Берту к ней домой.
– Ты думаешь, что она этой ночью попробует смыться? – спросила Берта.
– Нет. По-моему, на это мало шансов. Но мы не можем позволить себе пренебречь даже одним шансом из тысячи.
– И это ты говоришь мне? – Берта обиженно откинулась на подушки.
Водитель подвез меня к гостинице. Я попрощался с Бертой и подошел к сыщику, который наблюдал за парадным входом.
Это был мужчина лет пятидесяти пяти с лицом херувима и ясными голубыми глазами. Он знал о преступном мире и о коррупции такие подробности, по сравнению с которыми обычный рэкет кажется пикником в воскресной школе. Он пятнадцать лет работал в ФБР, и я слушал его рассказы, пока на востоке не забрезжил рассвет.
Пальмы перед «Ки-Уэст» окрасились розовым цветом, и пересмешник запел свою песню, приветствуя зарю. Я услышал много интересного о проститутках, наркоманах, картежниках и своднях.
– Если ты промерз так же, как и я, то не откажешься сейчас от горячего кофе.
Я видел, что у него прямо слюнки потекли, когда он услышал о кофе.
– Если хочешь найти круглосуточный ресторан, пройди три квартала вниз по улице, а оттуда еще два квартала влево. Это простая забегаловка, но там всегда бывает хороший кофе. А я пока посижу здесь. Не спеши. Время сейчас спокойное. Если бы она собиралась смыться, то сделала бы это пораньше.
– Спасибо. Ты хороший парень.
– Не за что, – ответил я.
Он выбрался из машины и потоптался на месте, восстанавливая в ногах кровообращение. А я уселся поудобнее и перестал думать о нашем деле, об убийствах, преступниках, политике и подложных обвинениях. Я смотрел, как розовеет восток, как восходящее солнце шлет свои первые лучи, окрашивая белую штукатурку на фасаде гостиницы в золотистый цвет.
Через некоторое время пересмешник замолчал. Я увидел, что в гостинице началось движение. Но окна оставались закрытыми, а занавески опущенными.
Вскоре вернулся сыщик:
– Когда я туда зашел, то решил заодно и позавтракать, так что тебе не придется еще раз меня подменять. Надеюсь, я ходил не слишком долго? Еле нашел это заведение.
– Все в порядке, – ответил я. – Садись в машину и полчасика помолчи. Мне нужно кое-что обдумать.
Мы сидели в машине рядом и молчали, а город за окнами постепенно просыпался.
Часов в семь я пошел к черному ходу и отпустил позавтракать второго сыщика. Когда он вернулся, я сходил на станцию техобслуживания, зашел в туалет и немного освежился. Потом зашел в ресторан и взял там яичницу с ветчиной и чашку кофе. Теперь можно было возвращаться в «Ки-Уэст» и спокойно ждать Берту.
Глава 12
Берта подкатила на такси ровно в девять тридцать. Вид у нее был довольно озабоченный. Она подошла к нашей машине и обратилась к сыщику:
– Через полчаса вас сменят. Позвоните мне перед пятью часами, и я скажу, нужно ли вам работать этой ночью.
– Спасибо, – ответил он.
– Пока мы будем в гостинице, вы можете сходить умыться. В это время она наверняка не уйдет.
– Спасибо, – сказал детектив и добавил с улыбкой: – Я уже успел умыться. Лэм на время подменил меня сегодня утром.
Берта оглядела меня с ног до головы:
– Дональд, как ты все успеваешь?
Я не стал тратить силы на ответ.
Берта снова повернулась к сыщику:
– Подъезжайте ко двору гостиницы и скажите своему напарнику, что его скоро сменят. Пусть он тоже позвонит мне часов в пять. Машину агентства оставите здесь, перед гостиницей. Как дела, милый? – спросила она меня.
– О’кей. А что у вас нового?
Мы пошли через улицу ко входу в гостиницу. Берта явно избегала моего взгляда.
– Рассказывайте, не теряйте времени. Какие новости?
– Пришла телеграмма из бюро статистики.
– И что в ней?
– Амелия Селлар в феврале 1922 года вышла замуж за Джона Вилмена. Она не разводилась. В бюро нет записи ни о смерти Амелии, ни о смерти Джона Вилмена. Куда это приведет нас, Дональд?
– Прямо в гостиницу «Ки-Уэст», – ответил я. – И нам предстоит лихая работенка.
– Что мы ей будем говорить?
– Это будет зависеть от того, как она нас примет. Предоставьте инициативу мне, а потом постарайтесь подыграть. Я очень много думал об этом. Скорее всего, именно сегодня они хотят захлопнуть капкан. До выборов осталось ровно столько времени, чтобы новость успела распространиться по городу. А ни на какое опровержение времени уже не будет.
– Ты завтракал? – спросила Берта.
– Да.
Сидевший за столом портье приветствовал нас улыбкой. Я кивнул ему и прошел к коммутатору. Фрида Тарбинг равнодушно посмотрела на меня.
– Позвоните, пожалуйста, миссис Линтиг, – попросил я, – и скажите, что ее почтенный племянник ожидает в холле. Только, пожалуйста, звоните очень тихо. Я не хотел бы беспокоить ее, если она еще спит.
В глазах Фриды Тарбинг мелькнуло понимание.
– Тихо звонить? – спросила она.
– Очень тихо.
– Понимаю, – кивнула девушка.
Портье скользнул по мне взглядом и отвернулся. Фрида Тарбинг, не переставая работать на коммутаторе, сказала мне уголком рта:
– Вы действительно хотите, чтобы я позвонила?
– Нет.
Она снова повысила голос:
– Миссис Линтиг сказала, чтобы вы зашли к ней. Она остановилась в номере 43-А на четвертом этаже.
Мы с Бертой Кул зашли в лифт, и черный мальчик-лифтер поднял нас на четвертый этаж. В этой гостинице чувствовался шик. Обслуживание было бесшумным и быстрым.
Мы подошли к номеру 43-А, и я постучал в дверь.
Почти сразу за дверью послышались шаги. Я посмотрел на Берту:
– Сегодня именно тот день. Она уже встала и собралась. Видимо, хочет ехать в Санта-Карлотту, чтобы быть там к обеду. Сегодня вечером они дадут делу огласку.
Дверь открылась. На пороге стояла та самая женщина, которую я видел в Оуквью. Она, нахмурившись, рассматривала нас, потом вдруг лицо ее прояснилось. Она узнала меня. Я обратил внимание, что она не носит очков.
– Доброе утро, миссис Линтиг, – сердечно воскликнул я. – Вы должны меня помнить. Я из редакции «Блейд», из Оуквью. Ваш приятель сержант Харбет сказал, что у вас готов для меня интересный материал.
– Я не знала, что он хотел опубликовать это в Оуквью, – нахмурилась она. – Я не… Вы знаете сержанта Харбета?
– Еще бы! Мы с ним старые приятели, – ухмыльнулся я.
– Ну, входите, – неуверенно пригласила она.
– Миссис Линтиг, это миссис Кул, – торжественно произнес я.
Берта Кул блеснула своими бриллиантами, и миссис Линтиг расплылась в улыбке.
– Очень рада познакомиться, миссис Кул. Заходите, пожалуйста.
Мы вошли в номер. Я закрыл дверь и заметил, что при этом защелкнулся пружинный замок.
– Я не знаю всех подробностей, – начал я. – Насколько я понимаю, газета Санта-Карлотты должна опубликовать этот материал одновременно с нами.
– А кто вас послал? – спросила она.
– Ну конечно, Джон. Джон Харбет. Он сказал, что вы все об этом знаете.
– О да, – сказала она. – Вы простите мне излишнюю недоверчивость. Сейчас я вам расскажу. Я думаю, вы знаете начало моей истории – как мой муж удрал, оставив меня без средств к существованию.
– Разве вы не получили какую-то собственность? – спросил я.
Она хрустнула пальцами:
– Жалкая подачка! Денег, которые я получила за это имущество, не хватило и на два года. А с тех пор, как он удрал с этой шлюхой, прошел уже двадцать один год. И все это время я пыталась его разыскать. На днях мне удалось наконец его обнаружить. И как вы думаете, где он оказался?
– В Санта-Карлотте? – спросил я.
– Это блестящая догадка или вам Джон сказал?
– Это более чем блестящая догадка, – загадочно ответил я.
– Ну хорошо. Значит, он в Санта-Карлотте под именем доктора Чарльза Лоринга Альфмонта. Он открыто и бесстыдно живет с этой девицей Картер, и у них хватает наглости изображать перед всеми мужа и жену. Но самое поразительное во всем этом, что он баллотируется на должность мэра. Вы можете себе представить такую наглость?
Я тихо присвистнул.
– Поймите меня правильно, я не хочу мстить. Но, конечно, я не могу допустить, чтобы эта тварь надела мантию респектабельности на свои порочные плечи, а потом нанесла еще одно оскорбление обществу, став супругой мэра Санта-Карлотты. Я думаю, мой муж снимет свою кандидатуру накануне выборов. Если он это сделает, то, как вы понимаете, история не должна быть опубликована.
– Да, Джон мне все это рассказал. Я пообещал ему ничего не печатать, пока не получу разрешения.
– Конечно, вы можете обыграть аспекты этой истории, связанные с Оуквью, – сказала она.
– Это хорошо. Может получиться прекрасный очерк. А теперь расскажите об этой Эвелин Харрис, которая приезжала в Оуквью, а потом ее убили. Я так понимаю, что она работала на вас, пытаясь побольше узнать о вашем муже?
Лицо женщины стало холодным и подозрительным.
– А разве он вам ничего не рассказывал?
– Почему же? Рассказывал. Конечно, очень мало, но по нескольким его фразам я понял все остальное.
– Как, вы сказали, вас зовут? Я забыла.
– Лэм, – ответил я. – Дональд Лэм.
Глаза женщины стали еще более подозрительными.
– Джон никогда не говорил, что у него есть друг в газете в Оуквью.
– Он только недавно узнал, где я работаю, – засмеялся я. – Мы с Джоном знакомы уже много лет.
– Но Джон не мог ничего говорить вам об этом, – решительно возразила она. – Потому что он не знал об этой Харрис. И я никогда в жизни ее не видела.
– Вы в этом уверены? – спросил я.
– Ну конечно.
– Это очень странно. Ведь она выступала в «Голубой пещере», где вы работали метрдотелем.
Женщина затаила дыхание.
– Я хочу выяснить это для нашей газеты. Мне бы не хотелось допустить ошибку и написать какую-нибудь глупость.
Ее глаза сузились.
– Вы лжете! Вы не знаете Джона Харбета, – сказала она.
– Ну что вы говорите, – рассмеялся я. – Мы с Джоном вот такие друзья. – Я крепко сплел пальцы рук.
– Убирайтесь отсюда, – сказала она низким хриплым голосом. – Убирайтесь оба!
Я сел на стул и кивнул Берте:
– Садитесь, пожалуйста.
– Я же сказала, чтобы вы убирались, – повторила женщина.
– Садитесь и успокойтесь. Мы хотим задать вам несколько вопросов.
– Кто вы такие? – взвизгнула она.
– Мы детективы.