Совы не моргают Гарднер Эрл

– Она возвращалась домой около трех часов утра…

– В два часа тридцать минут, – поправила его Мэрилин.

Хейл нахмурился:

– Как? Ведь вы же сказали мне, что это было между двумя тридцатью и тремя.

– Нет, я посмотрела на часы. Это произошло через одну-две секунды после двух тридцати.

– Вы посмотрели на ваши наручные часы?

– Да.

Он протянул руку, взял ее за кисть и взглянул на усыпанные бриллиантиками часики.

– Бог мой, какая прелесть!

– Правда?

– Думаю, тот, кто сделал вам такой подарок, очень вас любил.

Мэрилин расстегнула браслет, и Хейл стал вертеть часы в пальцах.

– Очень красивые часы, – восхищенно приговаривал он, – очень, очень красивые!

Я сказал, обращаясь к Розалинд:

– Ну что еще здесь делать? Здесь ведь не танцуют?

– Нет, но будет представление.

– Когда?

– Начнется с минуты на минуту.

– Вон Джо смотрит на твой пустой стакан, Розалинд, – рассмеялась Мэрилин.

– Еще минута, и он сможет посмотреть и на мой, – подхватил Хейл. Он допил свой напиток и, щелкнув пальцами, окликнул официанта: – Эй, Джо!

Официант не заставил себя ждать.

– Наполнить тем же самым? – спросил он.

– Да, тем же самым, – сказал Хейл, все еще вертя в руках часы Мэрилин.

Джо принес выпивку. В зале приглушили свет.

– Начинается представление. Вам понравится, – сказала Мэрилин.

Посетители заскрипели стульями, устраиваясь поудобнее. Вышла девушка с профилем египтянки, в коротких штанишках, расписанных иероглифами, и разукрашенном таким же образом бюстгальтере. Она села, скрестив ноги, на полу и стала сгибать под углом руки, выставляя локти. Публика зааплодировала. Следом выскочил чрезвычайно оживленный мужчина и произнес в микрофон несколько сомнительных острот. Выступила со своим номером стриптизерша, закончив его посреди голубой кучки сброшенной на пол одежды. Она вызвала бурную овацию. В круг вернулась египетская танцовщица в платье цвета травы и с искусственным цветком гибискуса в волосах. Парень, который произносил монолог в микрофон, наигрывал мелодию, а она исполнила новые вариации гавайского танца «хула». Когда свет снова зажегся, Хейл передал Мэрилин ее часики, которыми забавлялся во время представления.

– Это все? – спросил я.

– Нет, что вы, – ответили девушки. – Через минуту-другую представление продолжится, а пока мы можем попросить наполнить наши стаканы.

Джо наполнил их. Хейл послал мне через стол улыбку человека, умудренного опытом.

– Прекрасно проводим время, – сказал он. – Лучшие в мире девушки и лучшие в мире напитки! Когда вернусь в Нью-Йорк, соберу всех своих друзей и угощу их напитками, которые употребляют в Новом Орлеане. От них и в самом деле не пьянеешь, а просто начинаешь себя отлично чувствовать.

– Верно, – поддержал его я.

Мэрилин снова надела свои часики. Через одну-две секунды она посмотрела на меня, затем на Розалинд, вытерла свое запястье салфеткой и сказала:

– Ну разве мы не получаем удовольствия?

Начался второй акт представления. Мужчина, который аккомпанировал, вышел в вечернем костюме и исполнил несколько танцев с египтянкой. Стриптизерша показала публике танец с веером.

Снова зажегся свет, и Джо оказался около нас.

– Сколько здесь разных Джо? – спросил я у Мэрилин.

– Только один, а что?

– Мне кажется, их двое.

– Вы видите двух? – обеспокоенно спросил Хейл.

– Нет, я вижу одного, но второй, похоже, там у бара смешивает напитки. Один человек не может оборачиваться с такой скоростью.

Джо посмотрел на меня с полуулыбкой на губах, выражавшей независимость и некоторое презрение.

Хейл начал смеяться и смеялся все громче и громче. Я испугался, как бы он не свалился со стула.

Мэрилин махнула рукой.

– Всем повторить то же самое!

Я резко отодвинул свой стул.

– Все, отправляюсь домой!

– Послушай, Дональд, но ты только что пришел! – попыталась удержать меня Розалинд.

Я взял ее руку и задержал в своей достаточно надолго, для того чтобы передать несколько долларовых бумажек.

– Извини, неважно себя чувствую. Последний стакан не пошел мне на пользу.

Хейл разразился хохотом.

– Надо было заказать джин с колой, – сказал он. – Этот напиток можно пить всю ночь. Великолепная вещь. Поднимает настроение, но не делает пьяным. Вы, молодежь, слабаки! Другое дело – мы, верно, Мэрилин?

Он распустил губы в ухмылке, а под его блестевшими от алкоголя глазами набрякли мешки.

Мэрилин протянула руку, мгновение подержала ее на руке Хейла и отняла. Намочив в стакане с водой кончик салфетки, потерла свою кисть.

– До свидания всем! – сказал я.

Хейл взглянул на меня. На мгновение веселье исчезло с его лица. Он хотел что-то сказать, затем передумал, повернулся к Мэрилин, снова вспомнил о чем-то, повернулся ко мне и сказал:

– Это хитрая птица, Мэрилин, вы за ним последите!

– Какая птица, – спросила она, – не голубь?

– О нет, – ответил Хейл, пытаясь понять смысл ее замечания. – Он сова. Знаете, этот парень – мудрая птица. Я всегда говорил, что он сова.

Мысль эта развеселила Хейла. Когда я выходил, он так смеялся, что едва не задохнулся. По его щекам стали сбегать слезы.

Я вернулся в отель. Берта вернулась в Лос-Анджелес. От нее пришла весьма в ее духе телеграмма:

«Что за идея раскапывать прошлогодний кроличий капкан? У нас слишком короткие руки, чтобы добывать секретную информацию о давнишних убийствах. Уголовные преступления в этом штате имеют срок давности – три года. Что ты воображаешь о себе?»

Я пошел на телеграф и почувствовал себя достаточно хорошо, чтобы отправить ей такой ответ, какой мне хотелось:

«Убийства не имеют срока давности. Хейл говорит, что я – сова».

Послание я отправил с оплатой за счет получателя.

Глава 14

Я поднялся в семь часов, принял душ, побрился, позавтракал и распаковал сумку, чтобы достать свой револьвер. Это было оружие 38-го калибра из вороненой стали, в довольно хорошем состоянии. Сунув его в карман, отправился вниз по Ройял-стрит к входу в многоквартирный дом, где должен был находиться Хейл. Мне было интересно увидеть его похмелье.

Поднимаясь вверх по лестнице, я нарочно громко топал и в дверь постучал отнюдь не тихо.

Хейл не отвечал. Тогда я забарабанил обоими кулаками и даже пару раз ударил в дверь носком ботинка, чтобы обратить внимание возможно большего числа свидетелей. Хейл по-прежнему не отвечал. Достав из кармана второй ключ от квартиры, я вставил его в замочную скважину и повернул. Хейла в квартире не было.

Слегка смятая постель выглядела так, будто в ней находились не больше часа.

Я прошел через спальню в гостиную и выглянул на балкон, чтобы убедиться, нет ли адвоката там. Удостоверившись, что везде пусто, я извлек из секретера ящик, наклонил секретер и вытряхнул содержимое из тайника на дне: газетные вырезки и револьвер. Револьвер я положил в карман, а свой сунул вместо него, привел секретер в порядок.

Был прекрасный теплый день, и улица внизу наполнялась людьми, которые гуляли, наслаждаясь ласковым утренним солнцем.

Я в последний раз осмотрел квартиру, осторожно открыл дверь, тихо затворил ее за собой и спустился по лестнице.

Во дворе я встретил цветную девушку.

Она улыбнулась мне и спросила:

– Этот мужчина уже встал?

Я заверил ее, что «этот мужчина» либо спит, либо его нет, сказал, что я стучал в дверь, но так его и не добудился. Девушка пошла наверх, а я вернулся в отель. В моей ячейке для писем лежало уведомление о том, чтобы я позвонил по номеру Локли 97–46. Я отправился в телефонную будку, гадая, что бы это могло быть – больница или тюрьма?

Это оказалось ни то ни другое, ибо мне ответил бархатный женский голос.

– Кто-то звонил от вас мистеру Лэму?

На другом конце провода рассмеялись:

– О да. Офис «Силкуэр импортейшн компани» вызывает президента.

– Да что вы!

– Для вас телеграмма и письмо.

– Значит, бизнес начинает раскручиваться?

– Еще бы! Знаете, что произошло? Вы только послушайте. Мы отправили два письма, напечатанных по форме, одно авиапочтой, и получили два ответа, причем один из них телеграфный.

– Вот как надо составлять рекламные проспекты!

– Это результат отличной работы множительной техники! – парировала мой выпад Этель Уэллс.

– Принимаю все к сведению и буду тотчас же.

Я взял такси и отправился в офис.

Этель Уэллс, казалось, действительно была рада меня видеть.

– Как дела сегодня утром? – спросил я.

– Пока не очень.

– Нет? А что не так?

– Я вчера показывала туристу город.

– Но вы выглядите свежей, словно маргаритка.

– А чувствую себя так, будто кто-то оборвал все мои лепесточки, гадая «любит – не любит».

– Не огорчайтесь. Возможно, ответ был как раз «любит».

Девушка не ответила. Я вскрыл телеграмму и прочел:

«Силкуэр импортейшн компани. Вышлите пять дюжин чулок наложенным платежом. Размер десять с половиной, цвет номер четыре по вашей карте».

Телеграмма была подписана Бертой Кул, под ней значился адрес агентства.

Письмо, заклеенное в цветном конверте, издавало слабый аромат духов. Почтовый штемпель гласил: «Шривпорт. Луизиана». Дата в письме указана не была, просто стояло «Шривпорт» и было написано: «Вышлите мне шесть пар чулок. Размер восемь с половиной, цвет номер пять по вашей карте». Далее следовала подпись «Эдна Катлер» и адрес с улицей.

Я положил письмо в карман и спросил Этель Уэллс:

– Когда есть поезд в Шривпорт?

– А вам обязательно ехать поездом?

– Можно и автобусом.

Она сунула руку в отделение под стойкой возле ее стола, достала расписание автобусов, раскрыла его и вручила мне.

– Вижу, что совершила ошибку.

– Какую?

– Надо было заказать чулки себе и дать свой домашний адрес.

– А почему бы вам не попробовать сделать это сейчас?

Этель держала в руках карандаш с грифелем и бесцельно чертила им на лежавшей перед ней стенографической тетради. Поколебавшись, она сказала:

– Пожалуй, я так и сделаю.

Я вернул ей расписание автобусов.

– Сегодня меня в городе не будет, – сказал я со значением. – Если кто-нибудь станет меня спрашивать – я на конференции.

– Хорошо, сэр. А если придут еще письма, что мне делать?

– Больше писем не будет.

– Вы готовы побиться об заклад?

– Готов.

– На пару шелковых чулок?

– Против чего взамен?

Глава 15

Было около восьми вечера, когда я позвонил в дверь квартиры, чей адрес значился в письме Эдны Катлер.

Из маленького микрофона раздался женский голос:

– Кто там?

Я приблизил губы к трубке:

– Представитель «Силкуэр импортейшн компани».

– Я думала, что вы в Новом Орлеане.

– У нас есть отделения по всей стране – специальные представители.

– Вы не могли бы прийти завтра?

– Нет, я совершаю сейчас объезд этой части штата.

– Я не могу принять вас сегодня.

– Сожалею, – произнес я тоном, выражающим окончательный ответ.

– Подождите минутку. Когда в таком случае я смогу вас увидеть?

– Когда в следующий раз приеду сюда.

– И когда же это будет?

– Через три-четыре месяца.

– О, постойте, – раздался испуганный возглас. – Я одеваюсь. Подождите минуту. Что-нибудь наброшу и открою вам дверь. Поднимайтесь.

Прожужжал дверной замок, и, открыв входную дверь, я вошел. Поднявшись на один марш, я прошел по длинному коридору, глядя на номера на дверях квартир. Эдна Катлер в голубом халате стояла в дверях и ждала меня.

– Я думала, что вы доставляете заказы почтой, – сказала она.

– Да, мы делаем именно так.

– Ну, входите. Давайте посмотрим. А почему вы явились лично?

– Мы должны поступать в соответствии с правилами, установленными ФИК.

– А что такое ФИК?

– Федеральная импортная комиссия.

– О, я все равно не понимаю, почему…

Я улыбнулся:

– Милая молодая дама, нам грозит штраф в размере десяти тысяч долларов и тюремное заключение на срок двенадцать месяцев, если мы продадим наш товар не частному лицу. Мы не имеем права продавать товар дилерам или кому-либо, кто намерен перепродавать его.

– Понятно, – сказала Эдна Катлер несколько успокоенно.

Она была брюнеткой, но не такой темной, как Роберта Фенн, и выглядела очень ухоженной. Волосы, брови, изгиб длинных ресниц, покрытые лаком ногти – все указывало на то, что на свою внешность она тратит много времени и денег. Женщины так тщательно следят за собой только в том случае, если являются чьей-то собственностью, в которую стоит вкладывать деньги.

Я осторожно оглядел ее.

– Ну? – спросила она, улыбаясь.

– Я еще не вполне убедился в вас.

– Убедились?

Эта молодая женщина была весьма в себе уверена. Сидя здесь, в квартире, неглиже, позволяя рассматривать свои ноги, точно желая тем самым продемонстрировать, что ей должно быть предоставлено первоклассное обслуживание, она не торопила меня и ни в малейшей степени не была озадачена. Я просто не был для нее человеческим существом – просто шестью парами чулок по сходной цене.

– Хочу взглянуть на образцы, – сказала она коротко.

– Вас защищает гарантия.

– А откуда мне это знать?

– Потому что вы не должны ничего платить не только до тех пор, пока не получите чулки, но даже пока не проносите их полных тридцать дней.

– Мне трудно поверить, что вы можете себе такое позволить, – сказала она.

– Можем, но лишь потому, что очень строго отбираем заказчиков. Однако давайте перейдем к делу, мне нужно нанести еще с полдюжины визитов. Ваше имя – Эдна Катлер. Вы хотите приобрести чулки для себя лично?

– Да, конечно.

– Как я понимаю, вы не занимаетесь бизнесом. И все же хочу, чтобы вы заверили меня, что ни одна пара этих чулок не будет перепродана.

– Ну конечно. Они нужны мне самой.

– А если каким-то друзьям?

– Ну какое это имеет значение?

– Тогда нам нужны имена этих ваших друзей. Только так мы можем сохранить разрешение на импорт, которое имеем от федерального правительства.

Она с любопытством оглядела меня.

– Все это кажется мне немного подозрительным.

– Попробовали бы вы заняться бизнесом! – рассмеявшись, сказал я. – Сейчас даже обычное дело вести достаточно сложно, а уж что-нибудь, связанное с импортными товарами из других стран…

– А как вам удалось заполучить эти чулки в Мексике?

Я опять засмеялся:

– Это секрет.

– Но мне все же хотелось бы узнать обо всем этом побольше.

– Когда япошки собрались совершить нападение на Перл-Харбор, один из их кораблей был загружен трикотажными изделиями. В связи с тем, что суда, предназначенные в мирное время для торговли, во время войны должны были у них выполнять военные функции, капитан высадился в Мексике у берегов Нижней Калифорнии, выбрал песчаное место, вырыл там длинную траншею и закопал свой груз. Так случилось, что эта полоска земли принадлежала моему приятелю. У него была какая-то зацепка в Мехико. А об остальном вы можете догадаться…

– Вы хотите сказать, что этот товар – контрабанда?

– Верховный суд Мексики выдал нам на него документ, подтверждающий наше право собственности. Мы можем, если хотите, показать вам копию этого постановления.

– Но если у вас имеется изрядное количество трикотажных шелковых изделий, которые достались вам при подобных обстоятельствах, то не проще ли привезти их, а затем продать в один из крупных универсальных магазинов?

– Мы не можем сделать этого, – принялся терпеливо объяснять я. – Согласно лицензии, полученной нами от правительства, мы обязаны сбывать товар только непосредственно потребителям.

– В вашем письме ничего подобного не было сказано.

– Нет. Но это правило Федеральной импортной комиссии. Иначе нам не разрешат привезти их в страну.

Я вынул из кармана карандаш и записную книжку.

– А теперь, будьте любезны, назовите мне фамилии ваших близких друзей, которым вы намерены передать какие-либо из…

– Я же сказала, что чулки собираюсь приобрести для собственных нужд. Однако могу вас направить к моей приятельнице, которая тоже возьмет несколько пар.

– Это было бы здорово. Ну а теперь…

Дверь из спальни открылась, и в комнату впорхнула Роберта Фенн. Она, очевидно, только что закончила свой туалет.

– Привет, – сказала она. – Это что – продавец чулок? Я только что говорила моей приятельнице… – Она замерла. Глаза ее расширились, а рот слегка приоткрылся.

Эдна Катлер быстро обернулась, уловила выражение ее лица, вскочила в панике и воскликнула:

– Роб, в чем дело?

– Ни в чем, – ответила, глубоко вздохнув, Роберта Фенн. – Он детектив, Эдна. Вот и все.

Эдна Катлер снова повернулась ко мне в негодовании и, пожалуй, с некоторым испугом. Это было инстинктивное движение животного, загнанного в угол.

– Как вы посмели явиться сюда таким образом? Я могу потребовать, чтобы вас арестовали!

– А я мог бы арестовать вас за то, что вы укрываете человека, обвиняемого в убийстве!

Женщины переглянулись, и Роберта сказала:

– Дело в том, Эдна, что он действительно умен. Мы ничего не добьемся, занимая такую позицию.

Роберта села. Эдна Катлер, мгновение поколебавшись, тоже опустилась на стул.

– Это был хитрый трюк, – сказала Роберта. – Мы с Эдной были уверены, что никто не смог бы получить этот адрес. Разве что почта продала список адресатов, списав их с писем.

– Не стоит говорить об этом. Это все равно что лить воду на колесо пустой мельницы.

– Да, хитрый ход, – повторила Роберта, выразительно глядя на Эдну Катлер.

– Любой из полдюжины разных трюков позволил бы достичь тех же результатов, – сказал я. – И если это легко удалось сделать мне, то и полиция сумеет вас найти. Удивительно, что они не опередили меня.

– Я не думаю, что полиция найдет меня. Мне кажется, что вы недооцениваете свои способности, – возразила Роберта.

– Не будем спорить на эту тему. У нас хватает других проблем, которые следует обсудить. Кто такой этот Пол Нострэндер? – Девушки молча переглянулись, а я посмотрел на часы. – У нас нет времени, чтобы тратить его попусту.

Страницы: «« ... 678910111213 ... »»

Читать бесплатно другие книги:

Когда дельце сулит приличный куш, глава сыскного агентства Берта Кул не упустит шанса обогатиться, и...
Есть ли кто-нибудь, кто не слышал о приключениях частных детективов Берты Кул и Дональда Лэма? На эт...
Стареющий рэкетир Джонни Бианда не собирался ждать, когда его вышвырнут с «работы». Гораздо лучше уй...
Можно, конечно, проглотить любую обиду, любое оскорбление, заткнуться и тихо сидеть в уголочке. А мо...
Ностальгический палп фикшн от сурового романтика Стогова. Криминальные переплеты журналиста криминал...
Роман «Мачо не плачут» был написан за 9 дней сразу после августовского дефолта 1998 года. За 2 года ...