Идеальное отражение Казаков Дмитрий
Запихав их в карман, я закрыл сейф, вернул маскировку на место и даже присыпал снежком. Глянув на него и убедившись, что все в порядке, развернулся и по дуге вернулся к Синдбаду.
– Ну, как грибочки? – спросил он.
– Увы, только галлюциногенные, – вздохнул я.
Калитка КПП открылась перед нами не сразу, точно смотрящие раздумывали – пускать нас или нет. В «предбаннике» нас встретил Васька Рупор, помятый и мрачный, откровенно не выспавшийся.
– Явился, лисья рожа? – спросил он меня. – Быстро ты что-то, а снаряги успел лишиться...
– Что значит «быстро»? – поинтересовался я. – Со вчерашнего дня у вас не был!
– Очень смешно, – Рупор посмотрел на меня укоризненно. – Час назад я тебя из этой самой калитки выпустил. Правда, ты тогда со своим рюкзаком был, при «Шторме» и всем прочем.
– Чего ты нес... – я осекся, догадка шарахнула в мой мозг с силой молнии и заставила сердце заледенеть.
Тут побывал дубль! Еще ночью он покинул Сосновый Бор и поперся на Обочину!
Но зачем? Просто так, случайно, или у него в мозгах имеются все мои воспоминания, включая разговор с двумя большеголовыми? И он считает себя мной, Лисом?
От этой мысли мне стало вообще дурно – впору в обморок падать.
– Да еще и мужика где-то отыскал незнакомого, – продолжал Васька, не подозревавший о моих душевных терзаниях. – Эй, земляк, ты о наших порядках в курсе? Знаешь, что оружие сдать придется и что на территории рынка никаких разборок, даже с кулаками?
– Знаю, – просто ответил Синдбад и протянул Рупору «карташ».
– Эй, Василий, – позвал я слабым голосом. – А когда ты меня выпускал, я себя нормально вел, как обычно? И не помнишь, во сколько он... в смысле я тут появился? Ночью?
– Ты чо, Лисяра, в «Зов Бездны» угодил? Или «Голубого огонька» насмотрелся? – Рупор заржал в голос, но, взглянув на мою физиономию, осекся. – Пришел вроде не в нашу смену, значит – до восьми утра. А когда уходил – вялый какой-то был... – Он помялся, подбирая слова. – Заторможенный, будто бы сонный. Ведь правду я говорю, Леха?
– А то, – отозвался с вышки его напарник.
– Он грибы собирал, тут, неподалеку, – сообщил Синдбад. – И после этого мы с ним встретились.
И что самое интересное – все так и было, без обмана.
– Грибы? – Глаза у Васи стали, как донышки граненых стаканов, а ухмылка едва не разорвала губищи. – Тогда ясно, тут и боевой костюм скинешь, и себя забудешь, и маму родную. Давай «калаш» свой... где только такое старье нашел? – Он поводил сканером. – Ага, чисто. А ты, земляк, генераторы не забудь заглушить, иначе неприятности будут.
И он выдал Синдбаду десяток колпачков-глушилок, что используются для того, чтобы лишать энергиков возможности пускать огонь или кидать молнии. Появись один из таких бойцов в пределах Обочины без них – его мигом выпрут взашей и больше сюда ни за что не пустят.
Синдбад напялил глушилки, а когда мы вошли на территорию Обочины, спросил негромко:
– Что это еще за история с двойником? Я же знаю, что час назад мы были далеко.
– Долго рассказывать, – я вздохнул. – Можно сказать, что из-за него я вляпался во все эти неприятности.
Башка все еще гудела, а вопросы роились в ней тучей потревоженных мух – как долго пробыл здесь дубль? Чем он занимался? Успел ли повидаться с Зарайским и Петренко?
– Надо выпить, – сказал я и содрогнулся при мысли, что дубль мог побывать и в «Пикнике», а то еще и к Старьевщику заглянуть, или вообще завалиться к матушке Жужу и заказать там оргию.
Нет, сейчас нам нужно отправиться туда, куда бы я никогда не пошел!
В пределах Обочины, помимо вотчины Кали, есть несколько заведений масштабом помельче, одно – совершенно фешенебельное, для сорящих деньгами туристов, желающих посмотреть «настоящий сталкерский бар», и штуки три – грязные и вонючие забегаловки.
Через десять минут мы сидели в одной из них, перед нами стоял пузырь водки типа «горлодер», два стакана и вскрытая банка рыбных консервов. Бармен по кличке Штука пялился на нас подозрительно, а прочие посетители, из которых я знал двоих-троих, прямо-таки излучали агрессию.
Сюда ходят только неудачники да новички, то есть те, у кого денег кот наплакал.
– Давай, – сказал Синдбад, разливая водку по стаканам. – Тебе надо, я вижу.
– А тебе нельзя, ты раненый, – напомнил я.
– Почти заросло, – он сложил губы трубочкой. – Я же сталкер, ты забыл?
Это верно – такая напичканная имплантами тварь, как мы, либо подыхает быстро, либо столь же быстро приходит в норму.
– Тогда давай, эх, рыжим море по колено! – согласился я, и мы выпили.
Через пару минут я смог дышать, и к этому моменту беспокойные мысли в башке если и не улеглись, то хотя бы стали жужжать потише. Я закусил, скривился от мерзкого вкуса прессованных рыбьих хвостов и голов – иных «деликатесов» в такой забегаловке не найти.
– Теперь рассказывай, – заявил Синдбад.
– И чего это я должен тебе рассказывать? – Я покосился на него с недоумением. – Вообще, ты помнишь наш договор? Ты меня проводил до Обочины и теперь свободен, как ветер. Можешь в торговлю включиться, пойти к девочкам или вообще обратно к тамбуру отправиться.
– Могу, но сначала тебя выслушаю.
Это парень был упорен, словно бультерьер, да еще и претендовал на роль доморощенного психотерапевта!
– Ладно, – сказал я. – Только если ты начнешь потом молоть языком, пеняй на себя.
Синдбад не стал ничего говорить, только усмехнулся и налил по второй – чуть поменьше, чем в первый раз. На этот раз прозрачное пошло намного легче, а после него я ощутил, что готов рассказать обо всем.
– Прошлой ночью я был в Сосновом Бору... – начал я.
При упоминании призрачного вихря Синдбад выразительно хмыкнул, а когда я поведал о дубле, выпучил глаза. К моему удивлению, он не стал восклицать «Невероятно!», «Да ладно!» или «Ты сошел с ума!».
– Вот такие дела, – сказал я в завершение. – Похоже, это... существо побывало тут, и все принимали его за меня!
– Если он выглядит, как ты, думает, как ты, то наверняка и ведет себя, как ты, – предположил Синдбад. – Идеальное отражение, до последней черточки повторяющее оригинал, то есть тебя. Вряд ли он будет совершать поступки, которых не совершил бы ты.
– Хочется в это верить. Но в любом случае я намерен настичь стервеца и вышибить ему мозги! Одного Лиса для Пятизонья вполне достаточно, а двух, – тут я соорудил кровожадную улыбку, – многовато!
– Делай как знаешь, но пока я от тебя не отстану, – ухмылка у него вышла не злобной, но на редкость пакостной. – Мне интересно узнать, чем это закончится. И ведь ты не сможешь запретить мне ходить с тобой?
Запретить, конечно, не смогу, а вот обмануть и сбросить с хвоста, пользуясь лучшим знанием Обочины, – запросто. Но неожиданно я осознал, что не так уж сильно хочу, чтобы этот бритоголовый тип свалил куда-нибудь подальше.
Имея его рядом, я мог не беспокоиться за свою спину – это Синдбад доказал еще у Припяти.
– Пока таскайся, а там посмотрим, – сказал я, мы допили водку и отправились к Старьевщику.
Давно пора сдать купленное у Упыря барахло и взять нормальное снаряжение.
– Приперся? – спросил мой главный деловой партнер, едва мы вошли в лавку. – Неужели еще артефактов натаскал? Ба, да когда же ты успел так преобразиться? И рюкзак твой где?
Вот глазастый старый хрен, хотя при его профессии положено быть глазастым.
– Легко пришло – легко ушло, – выдал я. – Хотел бы еще один такой, плюс боевой костюм и все прочее, и две лицензии: на новенький «Шторм» стандартного варианта и на такой же «Страйк».
Купить оружие непосредственно на Обочине нельзя, но можно заплатить деньги и получить так называемую «лицензию». По ней тебе выдадут оплаченные тобой стволы и патроны на особом торговом КПП, уже за территорией рынка.
– И оружие про... терял? – с ужасом вопросил Старьевщик. – Что творится в этом мире?
– Не сотрясай воздух! – осадил его я. – Давай, работай!
Одна из универсальных карточек, прихваченных мной из тайника, стала несколько «легче», но зато я вновь ощутил на плечах надежную тяжесть боевого костюма. С наслаждением натянул новенькие удобные ботинки, шлем без царапинки и даже получил «нулевую» маску. Рюкзак, выставленный торговцем на прилавок, оказался немного больше, чем мой прежний, но в принципе мало чем от него отличался.
– Он удобнее, – заверил меня Старьевщик.
– Ты-то откуда знаешь? – Я втиснул руки в лямки. – Или подрабатываешь носильщиком?
Синдбад хмыкнул – представил, должно быть, тощего лавочника, бредущего через локацию с громадным рюкзаком на спине. Да, такое и вправду увидишь, только поев или покурив грибов, выросших в окрестностях Чернобыльской АЭС.
Старьевщик улыбнулся, показывая, что у него тоже есть чувство юмора, а затем выписал мне две лицензии, а на самом деле послал через М-сеть сообщение на торговый КПП, чтобы там из его запасов сталкеру по прозвищу Лис выдали импульсный пистолет-пулемет «Шторм», импульсный пистолет «Страйк» и некоторое количество патронов к ним.
– Да, еще гранаты! – вспомнил я и глянул на Синдбада. – А ты ничего купить не хочешь?
– Думаю, что нет, – ответил он. – Куда мы дальше?
– По намеченному мной маршруту, – я помахал Старьевщику, а когда мы вышли на улицу, добавил. – В переговорник Тихого. Это на северной окраине, рядом с одним веселым домом.
На вывеску «Встанет даже у чугунка!» Синдбад уставился с восхищением – похоже, во время прошлых визитов на Обочину он тут не бывал. Зато при виде развалюхи, маскирующей переговорник, скривился и буркнул что-то вроде «Ох, не люблю я лицемеров».
На этот раз я заявился без Сириуса, и поэтому ведущая в лифт дверь открылась не сразу.
– Лис, ты? – спросил обнаружившийся за ней Тихий. – Что тебе нужно?
– Хочу поговорить с этими... с Петренко и Зарайским, ну с теми умными парнями из внешнего мира, что у тебя квартируют. О делах наших скорбных, так сказать, покалякать.
Хозяин переговорника славится на всю Обочину как мужчина на редкость спокойный, но тут он не удержался, хмыкнул, а в бледно-серых глазах его мелькнуло удивление.
– Они отбыли час назад, – сказал Славка Тихий. – Сейчас уже, наверное, Барьер проходят.
Разочарование ударило меня, как размахнувшийся манипулятором биомех. Захотелось рявкнуть что-нибудь вроде «А ну вернуть!» или «Стой, сволочи!». Я сдержался, честно скажу, с немалым трудом, только сердито крякнул.
– И ты же с ними разговаривал сегодня утром, – продолжил Тихий. – Беседа, насколько я могу судить, прошла мирно и результативно. Лица у всех, по крайней мере, были довольные, и никто никого пристрелить не обещал.
Ясное дело – этот отпрыск «Мультипликатора» вернул научникам их сканеры и получил оговоренные денежки. Мои денежки, между прочим! Так что, Синдбад прав, и дубль считает себя мной, думает, как я, и поступает в соответствии с моими привычками?
Но почему в таком случае он покинул Обочину?
Я, забрав навар, отправился бы в «Пикник» и засел бы там дня на три-четыре, а то и на неделю.
– Ты все еще хочешь войти внутрь? – спросил Тихий, про которого я как-то забыл.
– Э, нет... – сказал я. – Мы, пожалуй, пойдем.
Все время, пока мы оставались в поле его зрения, хозяин переговорника смотрел нам в спины, и прищур у него был очень нехороший.
– Вот сволочь, а!? Идеальное отражение называется! – рыкнул я, когда мы завернули за угол, и изо всех сил шарахнул кулаком по ближайшей стене. Кулак заболел, но зато на душе стало немножечко легче.
– Почему? – спросил Синдбад. – Он же не сделал тебе ничего плохого?
«Ага, только врезал по башке, разул, раздел, ограбил и бросил на погибель. А сегодня еще прикарманил честно заработанные мной денежки», – подумал я, но высказываться по этому поводу не стал, только гневно посмотрел на собеседника и заявил:
– Ладно, пошли в «Пикник». Поедим, как следует, послушаем сплетни и двинем в погоню.
Глава 5
День врагов
8 февраля
Охранник, куривший у входа в «Пикник», при виде меня вытаращил глаза и открыл рот так, что сигарета упала наземь.
– Привет, – сказал я невозмутимо.
– Пр... ик... вет, – ответил он, подбирая челюсть.
Чего бы ни натворил дубль, прикрываясь моим именем и моей репутацией, ничего серьезного он совершить не мог. Иначе бы меня завернули еще на КПП, заявив, что сталкер Лис на территорию Обочины больше не допускается.
Мы спустились по лестнице, я толкнул дверь и оказался в перекрестье множества взглядов. На меня с изумлением уставились все, кто находился в зале, а это без малого десятка два человек.
Сегодня тут были одни вольные ходоки, никаких узловиков, нацистов из «Ковчега» или военных.
– Всем... э, доброго дня, – сказал я, довольно неуютно чувствуя себя в центре внимания.
Ответом стали несколько кивков да нервный смех Чингисхана, вчера побывавшего моим соседом. Я нахмурился и пошел к стойке, за которой памятником индийскому божеству застыла Кали. Последовавшему за мной Синдбаду тоже досталось несколько взглядов, но просто любопытных.
Я невозмутимо взгромоздился на табурет и улыбнулся хозяйке заведения.
– Эй, в чем дело?
– Я всегда знала, что ты наглец, – сказала Кали, выпадая из ступора, и в голосе ее прозвучало что-то похожее на восхищение. – Но сегодня поняла, что даже не подозревала, какой продвинутый!
– Тогда повторю вопрос. – Я снова начал злиться. – В чем дело?
– И ты еще спрашиваешь? – Чингис занял место слева от меня, справа уселся Синдбад. – Но чтобы плюнуть в рожу Антипе и после этого заявиться сюда, как ни в чем не бывало!? Невероятно!
Я почувствовал, что табурет подо мной начинает раскачиваться.
– Ты... это... в метафорическом смысле? Насчет плюнуть... в рожу? – Слова цеплялись за горло усиками и шипами, вылезали с трудом, и приходилось их из себя выпихивать.
– В каком еще метафорическом? – Чингисхан нахмурился. – Или ты не помнишь?
– Вроде и не пьяный? – Кали подозрительно прищурилась, бросила окурок в пепельницу и подожгла свежую сигарету, второй парой рук при этом смешивая коктейль «ерш». – Прямо тут, на моих глазах ты подошел к Антипе, при всех назвал его жирной свиньей и плюнул ему в физиономию. Поскольку это было на самой грани правил, я посоветовала тебе уходить и больше не появляться.
Вот ты, как говорится, и влип, брат Лис.
Антипа – это не просто сталкер и не головорез-наемник, это мужчина серьезный, под рукой у которого почти дюжина стволов и бизнес в Ладыжичах, где существует черная «биржа труда» для всяких отморозков, способных убить ближнего своего за пару-другую серебреников.
И дубль назвал его «жирной свиньей»? Плюнул ему в физиономию?
Нет, тогда он думает совсем не так, как я – находясь в здравом уме, ничего подобного я никогда бы не сделал.
– Поэтому, когда до нас дошли слухи, что ты умотал через КПП, – продолжила Кали, – мы облегченно вздохнули. Антипа силен и влиятелен в Старой Зоне, но ведь можно отсидеться в других локациях, переждать, пока его гнев не утихнет. А ты взял и вернулся. Зачем?
Если бы я мог ответить на этот вопрос, я бы это немедленно сделал!
Но ежели я начну рассказывать про «Мультипликатор», то мне никто, скорее всего, не поверит, все решат, что я и в самом деле тронулся умом, и даже Антипа, глядишь, не станет трогать скорбного главой.
Хотя нет, этот станет, и еще как станет.
– В общем, я не знаю, то ли вышвырнуть тебя прямо сейчас, – Кали наклонилась ближе и выпустила сигаретный дым прямо мне в физиономию, – то ли послушать, что ты скажешь.
– Я... – я сглотнул. – Лучше выкидывай сразу, поскольку я не знаю, что сказать.
– А ты хотя бы помнишь, как перебежал дорогу Циклопу? – спросил Чингисхан, довольно щуря и так узкие глаза. – Эту занимательную историю я услышал в лавке Толстяка.
– Расскажи, будь добр, – попросил Синдбад, поскольку я потерял дар речи.
Выяснилось, что дубль за каким-то чертом поперся по торговым рядам и в одной из лавчонок нахально перебил сделку Циклопу. Тот взъярился и пообещал поймать наглого Лиса, выпотрошить, а кишки аккуратно развесить на автонах для просушки.
– О нет... – простонал я, испытывая сильное желание провалиться сквозь землю.
То, как говорится, пусто, то густо, то у меня вообще нет врагов, то в ненавистниках ходят главарь банды головорезов и чуть ли не самый нелюдимый джинн Старой Зоны. Одноглазый Циклоп славился как первоклассный мнемотехник, но и в других специализациях был более чем неплох. Отличался он мерзким, невыдержанным характером, и поэтому никто без особой нужды старался с ним дела не иметь.
А я... точнее, не я, но все равно я это дело поимел.
И теперь, похоже, поимеют меня, и весь вопрос в том, кто успеет первым – Антипа или Циклоп. Нет, на территории Обочины меня никто не тронет, но вот стоит мне за нее выбраться...
– А поесть у вас можно? – спросил Синдбад, пока я пытался собрать мысли хоть в какое-то подобие порядка.
– Кто ты такой, урод лысый, чтобы я тебя кормила? – в обычном стиле ответила Кали. – Рожа мне твоя поганая незнакома, есть ли у тебя деньги – неизвестно. Что скажешь?
– Скажу, что хочу есть, – Синдбад улыбнулся. – А дальше думай сама.
– Да... пожрать можно, – сказал я. – Потом уйти, забрать на КПП оружие и самому застрелиться. Ну, а чтобы было проще это сделать, налей-ка мне, красавица, стакан водки.
И я захихикал, поскольку мысль о том, что меня прикончат и Упырь останется без денег, показалась мне жутко смешной. Надо же, этот прижимистый гад хотя бы раз в жизни погорит на сделке, и все благодаря тому, что мне прострелят черепушку! Нет, это знаменательное событие надо отметить!
– Да, лучше вас обоих накормить. – Кали затянулась. – А затем пинком выкинуть на улицу.
Взгляд ее обратился мне за спину, и в нем появилась опаска.
Людей, которых могла бояться хозяйка «Пикника», насчитывалось не так много, и вряд ли в бар заглянул Командор Хантер, мифический Карачун или вождь «Ковчега» Хистер.
– Оп-па, – сказал Чингис, и через мгновение его не было рядом со мной.
Я медленно, стараясь, чтобы это движение не выглядело агрессивным, повернулся.
От входа ко мне шагал низкорослый и узкоплечий мужчина в боевом костюме, но без шлема. На иссеченном шрамами лице горел один-единственный глаз, на месте второго красовалось уродливое бурое вздутие. Кулаки нового посетителя были крепко сжаты, а на голове топорщился ежик стального цвета волос.
Вот такой он, Циклоп, «жженый» джинн, переживший Катастрофу пятьдесят первого года где-то в этих местах.
– Только не драться здесь! – воскликнула Кали, и прозвучало это необычно нервно.
Еще недавно куривший наверху охранник мялся у двери и судорожно лапал кобуру, откровенно не понимая, то ли вытаскивать оружие, то ли подождать и не обострять обстановку.
– Зачем драться? – прошелестел Циклоп, останавливаясь от меня шагах в пяти. – Я чту законы.
– Ты... – Слова замерзли у меня в глотке: что я могу сказать ему? Что в лавке был не я? Упомянуть «Мультипликатор»? Да только поверит ли этот тертый засранец моим рассказам?
Скорее всего – нет, решит, что я просто пытаюсь отмазаться.
– Я чту законы, – повторил Циклоп и улыбнулся, блеснув металлическими зубами. – Но знай, Лис, что жить тебе осталось недолго, что смерть уже отправилась за тобой... – Тут на жуткой физиономии джинна появилась неуверенность. – Слушай, а ты точно Лис?
– Кто же еще? – пробормотал я.
– Да? – Мгновение он вглядывался в меня так пристально, словно хотел заглянуть куда-то в мозжечок. – Ладно. Так что когда ты услышишь за спиной шаги костлявой – обернись. Ты увидишь меня.
Вот так, высокопарно и пафосно вместо простого «Я убью тебя, козел».
Сочтя свой долг выполненным, Циклоп развернулся и зашагал к двери, а сидевшие за столами сталкеры оживленно зашушукались. Кали невнятно выругалась, помянув неких идиотов с проржавевшими мозгами, из-за которых никому нет покоя.
– Ладно, я вас накормлю, – сказала она. – А затем проваливайте, чтобы духу вашего тут не было...
– В туннель не пустишь? – быстро спросил я.
Из подвалов «Пикника» начинался подземный ход, ведущий в сторону Брагина, городка, что находится уже за пределами Барьера. Возможно, туннель был не один, ходили слухи о целой сети коридоров, но я сильно сомневался, что они правдивы хотя бы на треть.
– Чтобы меня потом шлепнули? – ответила Кали. – Ешьте и убирайтесь!
Две тарелки с супом из тушенки нам притащили быстро, а вдобавок принесли водки – не стакан, конечно, а пальца на два. Как раз, чтобы слегка взбодриться, но остаться при этом в более-менее здравом рассудке. Мы поели, я расплатился и встал с табурета.
– Ну что же, люди добрые, – сказал я, обводя взглядом вновь затихший зал. – Прощайте, если чего! Полагаю, что со многими из вас я больше никогда не увижусь! Удачи вам!
Кое-кто помахал, двое-трое улыбнулись и кивнули, но большинство отвели глаза и сделали вид, что ничего не услышали. Их можно понять, я им не брат и не друг, а быть приятелем наглого и неосторожного Лиса сейчас небезопасно.
– Что делать будем? – спросил Синдбад, когда мы оказались на лестнице.
– Тебе я посоветовал бы отвалить от меня, и спокойно заниматься своими делами, – отозвался я. – Только ты все равно не послушаешься, поэтому просто стой сзади и не открывай рта.
Как я и думал, они ждали меня у выхода из «Пикника».
Сам Антипа – косая сажень в плечах, задумчивое выражение на небритой физиономии, и двое громил из его своры, напичканных имплантами, точно шоколадка кофеином – вид злой и настороженный, будто у цепных псов, пытающихся доказать, что они полезны хозяину.
Антипа улыбнулся, мягко, совершенно беззлобно, и шагнул навстречу.
– А ты рисковый парень, Лис, – сказал он. – Я думал, что ты удрал, намочив штаны, а ты тут...
– Это не я, – проронил я устало, думая, что один раз можно попробовать сказать правду.
– Что не ты? – удивился он.
– Э, наехал на тебя... Понимаешь, вчера я угодил в «Мультипликатор», и то, что ночью пришло на Обочину, было не мной. Это мой дубль, копия, дубликат, двойник, назови как хочешь.
– Подтверждаю, – сказал Синдбад, – сегодня утром Лис находился в окрестностях московского тамбура.
Антипа не удостоил его даже взгляда, а вот на меня посмотрел с легким осуждением. Покачал головой и скорбно вздохнул, давая понять, что он очень, очень расстроен моим поведением.
– Детей учат, что врать нехорошо, а ты дядя взрослый, – заявил он. – Я готов простить твой проступок, если ты согласишься работать на меня. Пары месяцев хватит, чтобы загладить твою вину.
Да, хороший проводник его банде пригодится, и Антипа – в первую очередь бизнесмен, сначала считает деньги, а затем поддается эмоциям. В другой раз, будь я и правда в чем-то виноват перед этим типом, я бы, может быть, и согласился – что такое два месяца?
Но в этот момент кровь бросилась мне в голову.
– Нет! – рявкнул я. – Поймай того, кто плюнул тебе в рожу, и разбирайся с ним, а я тут ни при чем!
– Как хочешь, – он небрежно кивнул и зашагал прочь.
Громилы потрусили следом.
– Теперь мне только и остается, что повторить мой вопрос, – сказал Синдбад. – Что будем делать?
– Всех удивлять, – мрачно ответил я.
Как поступит человек, которого за пределами Обочины ждет смерть?
Правильно, спрячется на ее безопасной территории и попытается просидеть тут как можно дольше. Не важно, что путь в «Бульбу-Хилтон» ему заказан, имея деньги, можно отыскать и другое убежище. Еще он может попытаться удрать за Барьер, где авторитеты Пятизонья – ничто, пшик на постном масле.
Но второй вариант – не для нафаршированного имплантами сталкера.
А первый – не для того, кто хочет настичь разгуливающего по локациям двойника.
Поэтому нам оставалось одно – удрать с Обочины прямо сегодня, причем желательно – незаметно для тех, кто попытается нас убить, то есть от Циклопа и Антипы с компанией. Первый вряд ли будет таскаться за нами по улицам или дежурить у всех КПП одновременно, а вот второй вполне способен нанять для слежки за мной хоть десяток сталкеров победнее.
Поэтому нам предстояло действовать быстро, решительно, но не опрометчиво.
«Хвост» обнаружился мгновенно, едва мы отошли от «Пикника» – за нами потащился скрюченный тип – из тех бедолаг, что обитают на Обочине, перебиваясь мелкими заработками: сутулый, в рваном и грязном комбинезоне и с культей вместо левой руки.
– Для начала заглянем сюда, – сказал я, когда мы очутились у лавки с вывеской «Реваз. Транспортные услуги». – Убедим всех, в том числе и себя, что мы подумываем о бегстве за Барьер.
Хозяин лавки Реваз по прозвищу Галдеж оказывал разного рода услуги – доставлял грузы и людей во все пять локаций, а также в их окрестности, обеспечивал безопасность доставок и неплохо на этом зарабатывал.
– Вай, какие люди!? – воскликнул Галдеж, увидев меня, и привычно зачастил: – Э, Лис, если ты хочешь сделать мне предложение, то я тебе скажу, что папой-мамой клянусь, оно выйдет тебе дорого. Ведь ты разозлил очень-очень суровых людей, и окажи я тебе помощь, они обидятся на меня. Вай, мне тяжело живется, обиды вредят моему бизнесу, делают меня бедным и несчастным...
– Знаю я, какой ты несчастный, – сказал я. – Щеки на плечах висят, отвались мой хвост.
Галдеж заулыбался, и мы перешли к деловым вопросам.
Выяснилось, что переправка двух находящихся под угрозой нападения человек за Барьер обойдется мне... скажем так, в сумму, на которую в «Пикнике» можно вольготно жить целый год.
– А что ты хочешь? Затраты большие, мамой-папой клянусь, риск немалый, – заметил Реваз.
– Деньги у меня есть, но я должен подумать... – сказал я, и в этот момент стены лавки Галдежа поплыли, растворились в сером тумане. Тот сгинул, и я оказался между двумя черными сопками, из срезанных вершин которых извергалось голубоватое пламя, а ветер рвал его в клочья.
Впереди лежала река, торчали полуразрушенные бетонные опоры. А на другом берегу, над зарослями автонов, поднимался силуэт знакомого всем сталкерам здания.
В этом месте я бывал сотни раз, я знал тут каждый квадратный метр.
Но что чудно – вверх по течению от переправы из реки выглядывали серебристые штуковины, похожие одновременно на автоны, на кораллы и на рыбацкую сеть. Время от времени они конвульсивно подрагивали, топырившиеся над водой отростки неприятно пошевеливались, и от них поднимались струи желтоватого тумана.
Но не успел я удивиться, каким образом перенесся из Обочины в окрестности тамбура, и что за хрень выросла в Припяти, как серый туман вернулся. Запеленал меня, точно младенца, покрутил, помотал, словно торнадо гипертоннеля, и выплюнул обратно в лавке Галдежа.
– Вай, что с тобой? – спросил Реваз, и круглое лоснящееся лицо его отразило беспокойство.
– Ничего, порядок, – я встряхнул головой. – Если что, мы с тобой свяжемся.
Когда мы вышли на улицу, соглядатай обнаружился неподалеку – делающий вид, что он тут совершенно случайно. Мы направились в центр поселка, и он потащился за нами, припадая на левую ногу и время от времени подергивая головой.
– Теперь этап номер два, – сказал я тихо. – Ты покупаешь в ближайшей лавке продуктов и воды. Затем идешь к южному КПП, через который мы входили, забираешь свое оружие и выходишь наружу. И преспокойно ждешь меня в той точке, где уже торчал сегодня, когда я «грибы собирал». Надеюсь, ты запомнил, где это?
– Запомнил. Но я не хочу тебя бросать, язви меня джинн. – Синдбад поглядел на меня с неудовольствием.
Я призвал на помощь все данные мне от рождения запасы терпения:
– А ты и не бросаешь. Ты совершаешь тактический маневр отвлечения. Они вынуждены будут уделить внимание тебе, и удавка на моей шее слегка ослабнет. А тут уж я оторвусь от слежки и тоже выйду за территорию. А там, сам понимаешь, все решат шустрые ноги и меткие выстрелы.
– Ну ладно. – Мгновение Синдбад буравил меня подозрительным взглядом, затем хлопнул меня по плечу и рванул в ближайший переулок с такой скоростью, будто там горел его дом.
Соглядатай задергался, нервно затряс башкой, а я злорадно улыбнулся и направился к бару «Ашот», держал который то ли земляк, то ли родственник Реваза. Если я засяду в этом расположенном у самой ограды заведении, то Антипа уверится, что я сговорился с Галдежом по поводу экстренной эвакуации, и начнет действовать соответственно.
Войдя в «Ашот», я улыбнулся хозяину, такому же круглолицему, смуглому и чернявому, но гораздо более молчаливому.
– Пиво есть?
– Ва-ах, – ответил мне Ашот, что, в общем и целом, означало «Да, сейчас налью».
Я получил кружку и уселся в углу, чтобы через крохотное окошко видеть соглядатая. Тот внутрь не вошел, должно быть, потому, что не имел денег на выпивку, а Антипа пожадничал, не выделил фондов на «рабочие расходы».
Читать бесплатно другие книги:
