Холостяки умирают одинокими Гарднер Эрл

– Полагаю, вопрос исчерпан, – обратился Филмор к Мелону.

– Мне хотелось бы пригласить свидетеля, – заявил Мелон.

– Поскольку найдено орудие убийства, нам, в общем-то, не нужны ее показания, – засомневался Филмор.

– Предположим, она уже дала показания. У меня к ней несколько вопросов, – настаивал я.

Мелон спросил меня вполголоса:

– Справитесь, Лэм?

– Справлюсь.

– Итак, – громко произнес Мелон, – мы принимаем за факт, что свидетельница дала показания Селлерсу. Ей остается принести присягу и подтвердить сказанное. Мой клиент хочет задать несколько вопросов.

– Вы или ваш клиент? – уточнил Филмор.

– Мой клиент.

– Обычно адвокат выступает от имени обвиняемого, – засомневался Филмор.

– Слушание ведь неофициальное, а дело для меня новое, – пояснил Мелон.

– Согласен, – сказал Филмор. – Постараемся разобраться до конца. Где Бернис Клинтон?

Бернис Клинтон встала, подняла правую руку и принесла присягу.

– Вы слышали, как пересказал ваши показания сержант Селлерс?

– Слышала.

– Можно считать это вашим официальным свидетельством?

– Да, это мое официальное свидетельство.

– Пройдите вперед. Обвиняемый задаст вам несколько вопросов. – Филмор с симпатией оглядел аккуратную фигурку Бернис Клинтон.

Она прошла к свидетельскому месту и села.

– Вы опознали меня как мужчину, заглядывавшего в окно, когда вы раздевались?

– Да, – твердо произнесла она.

– Вы встречали меня после этого?

– Я видела вас в Лос-Анджелесе, а потом в Санта-Ане, у себя дома, в «Коринфиан-Армс».

– Под каким именем вы снимаете там квартиру?

– Минуту! – сказал Фрэнк Селлерс. – Его надо остановить. Сейчас он вываляет ее в грязи. Цель слушания – установить, есть ли у штата Аризона основания выслать его. Он может продолжить свою пачкотню в суде.

– Думаю, замечание справедливое, – обратился ко мне Филмор. – Задавайте вопросы по существу показаний свидетельницы.

– Вы вели со мною переговоры об аренде участка?

– Вела.

– И с этой целью несколько раз встречались со мной?

– Встречалась.

– Это было после приключения в мотеле «Плавай и загорай» и до моего визита в Санта-Ану?

– Да.

– Но тогда вы не опознали меня как Тома-соглядатая?

– Нет. Я хотела арендовать у вас участок и просто не воспринимала в другой связи. Мне казалось, что когда-то вас видела раньше, но где – вспомнить не могла. Вы для меня не ассоциировались с происшествием в мотеле.

– И ассоциация не возникала, пока сержант Селлерс не сообщил вам, что я и есть Том-соглядатай?

– Он спросил меня об этом.

– И вы ответили утвердительно?

– В тот момент я вспомнила, где видела вас раньше.

– Чьи интересы вы представляли, когда добивались аренды?

– Герберта Джейсона Даулинга.

– Вряд ли имеет смысл вникать во все подробности, – вмешался Филмор. – Губернатор, я думаю, сочтет высылку Лэма допустимой.

– Свидетель с нашей стороны требует слова, – заявил Мелон.

– Кто именно?

– Элен Кортис Харт, жительница нашего города. Она тоже одна из потерпевших от сексуального маньяка.

– Это не имеет значения, – возразил Филмор. – Соглядатаев могло быть с полдюжины.

– Я делал наброски мужчины, которого мисс Харт заметила возле окна, – сообщил я, – рисунки по ее описаниям. Один здорово удался. Она сказала, что сходство передано прекрасно. Хотелось бы выяснить, что с рисунками.

– Они у меня, – сказала Элен Харт.

– Могу я получить их?

– Что они дадут? – спросил Филмор. – Если вас там заметила Бернис Клинтон, то в рамках нашего слушания ничего более не требуется.

Я настаивал:

– Если секретарь разрешит, я хотел бы задать еще пару вопросов Бернис Клинтон.

– Мы не можем посвятить вашей проблеме целое утро. Моя единственная задача – определить, есть ли у губернатора основания согласиться на вашу высылку. Полученных сведений вполне достаточно.

– Хорошо вас понимаю, – настаивал я, – и потому прошу разрешить всего два вопроса.

– Что ж, задавайте, – уступил секретарь.

– Мисс Клинтон, вести переговоры об аренде вы явились ко мне в квартиру. Вы прошли к книжным полкам и отодвинули декоративное панно из переплетов, чтобы включить проигрыватель. Откуда вы узнали о нем?

– О боже! – воскликнула она. – Да я видела тысячу проигрывателей, спрятанных за бутафорскими библиотеками.

– Отвечайте на вопрос: откуда вы знали об этом? Вы бывали в той квартире раньше? Помните: вы давали присягу, и ответ можно проверить.

Она заколебалась, потом произнесла:

– Я бывала в этой квартире.

– Жили в ней?

– Да.

– До того, как я туда въехал?

– Ну и что? Я выехала, вы вселились…

Я обратился к Элен Харт:

– Дайте последний рисунок, о котором вы сказали, что это точный портрет ночного бродяги.

Она передала мне рисунок. Я задал еще один вопрос:

– На рисунке изображен мужчина, заглядывавший к вам в окно, верно?

– Да, этот человек подглядывал в мое окно, когда я вышла из душа, – категорично ответила она.

Я показал портрет Бернис Клинтон:

– Узнаете этого человека, да или нет?

Она посмотрела на рисунок, потом на меня, перевела взгляд на Элен Харт, сделала глубокий вдох и наконец сказала:

– В этом лице есть что-то знакомое… Но я не могу опознать человека по рисунку.

Я обратился к Мокси Мелону:

– Удалось вам достать рекламную брошюру?

– Да, – ответил он и вручил ее мне.

Я раскрыл буклет и предъявил Бернис Клинтон портрет Монтроуза Ливайнинга Карсона.

– Знаете этого человека?

Она глянула на фотографию и, поколебавшись немного, призналась:

– Знаю.

– Не он ли оплачивает квартиру в Санта-Ане, которую вы занимаете под именем Агнес Дейтон?

– Ну, пожалуйста! – взмолился Филмор. – Мы ведь договорились не заниматься вопросами личной морали.

– Это вопрос отнюдь не личной морали. Взгляните на фотографию и на рисованный портрет, опознанный мисс Харт. Бернис Клинтон работала вовсе не на Герберта Джейсона Даулинга. Всю аферу подстроил Монтроуз Л. Карсон, чтобы внушить мне, будто я имею дело с Даулингом… И позвольте напомнить ей, что речь идет об убийстве. Она лжесвидетельствовала здесь, а в Калифорнии ее ждет газовая камера за соучастие, если не изменит свои показания прямо сейчас.

Бернис Клинтон тут же откликнулась:

– Что ж, я не собираюсь служить козлом отпущения. Никакого маньяка вообще не было.

– Полагаю, вам следует объясниться, – потребовал Филмор.

– Я все расскажу, – сказала Бернис. – Мистер Карсон велел мне отправиться в мотель «Плавай и загорай». В условленное время я должна была позвонить в полицию и пожаловаться на маньяка, заглядывающего в окна.

– Значит, на самом деле вы не видели Тома-соглядатая? – спросил я.

– Нет. Я сбросила верхнюю одежду, накинула халат и позвонила в полицию. Когда она приехала, я рассказала им о бродяге, но описала его неопределенно. Это мистер Карсон посоветовал мне дать общее описание, чтобы позднее его можно было приспособить к обстоятельствам и тому, кого понадобится обвинить.

– Какой же смысл в этой затее? – спросил я.

– Мистер Карсон хотел заполучить контроль над корпорацией Даулинга. У него были сведения, что Даулинг тайком встречается с молодой женщиной по имени Айрин Аддис в мотеле «Плавай и загорай»… Мистер Карсон хотел проверить эту информацию, прежде чем начать действовать… Ему стало известно, в какую именно ночь состоится свидание. Он отправился в мотель. Когда он заглянул в окно номера, где якобы жил Даулинг, его увидела Элен Харт. Мистер Карсон испугался, что она даст полиции его портрет и возникнут неприятности. Потому он и отправил меня в мотель, чтоб я известила полицию об очередной выходке маньяка. У самого Карсона на это время имелось железное алиби.

Воцарилось молчание. Публика осмысливала новую информацию.

– Но Карсон принял Айрин Аддис к себе на работу, – сказал я.

– Разумеется. Чтоб иметь предлог обратиться к частным детективам и установить за ней слежку, а потом предать гласности тайный роман Даулинга. Вот зачем он нанял вас, но где вам, недотепам, понять, что к чему. И я послала вам телеграмму. Намекнула…

– Откуда вам все известно? – спросил Филмор.

– Карсон рассказал.

– А почему именно вам?

Она глянула прямо ему в глаза:

– Потому что я была любовницей Даулинга, а Карсон пытался меня против него настроить и использовать, наговаривая на Герберта всяческие небылицы. Теперь-то я знаю, что Герберт поступал со мной по справедливости. Я уже порвала с этим крючкотвором, Монтроузом Карсоном. Не желаю больше иметь дело с такой публикой. Теперь я стану леди. Герберт Даулинг обещал обо мне позаботиться, а он был человеком слова.

– Как же получилось, что вы опознали маньяка в Дональде Лэме?

– Я действовала по указаниям мистера Карсона. Сейчас мне ясно, что он просто меня использовал и врал.

Филмор откинулся в кресле и посмотрел на Селлерса.

Селлерс же совершенно обалдел, пытаясь на ходу приспособиться к новому повороту сюжета.

– Значит, мистер Карсон сам предложил вам вступить со мной в переговоры об аренде земельного участка? И никаких заданий по этому поводу от Герберта Даулинга вы не получали?

Она заколебалась, но все же заговорила:

– По этому поводу нет. Я готова отдать что угодно, лишь бы искупить свою вину перед благородным, очень достойным джентльменом.

– Вы были любовницей Даулинга? – спросил Филмор.

– Сколько можно повторять? Я была его любовницей.

– А кем вы приходились Карсону?

– Разве что инструментом, слепым, послушным инструментом. Он играл на моей ревности. Он внушал мне, что у Даулинга есть другая женщина.

– И Карсон платил за квартиру в Санта-Ане? – уточнил я.

– Карсон платил за квартиру в Санта-Ане, – вспыхнула она. – Ему нужно было место, где мы могли бы встречаться без свидетелей. Квартира предназначалась для деловых, а не любовных встреч… Теперь я понимаю, какой слепой, доверчивой и наивной дурой я была.

– Говорил вам Карсон хоть что-нибудь об убийстве Даулинга? – спросил я.

– Конечно, нет. Иногда он мне давал поручения, я их выполняла, и все!

Филмор обернулся к Селлерсу:

– Что вы намерены делать сейчас?

Селлерс посмотрел на меня:

– Думаю, Лэм должен еще кое-что объяснить.

Я покачал головой:

– Я отказываюсь от права на убежище. Я возвращаюсь в Калифорнию с сержантом Селлерсом.

– Вы делаете – что? – переспросил Филмор, не веря собственным ушам.

– Отказываюсь от права на убежище, – повторил я, – возвращаюсь в Калифорнию с сержантом Селлерсом в качестве арестанта. Добровольно. Селлерс – человек справедливый. Он терпеть не может жуликов. Он ненавидит предателей. Временами он не любит меня. Но он честный партнер.

Филмор нахмурился.

Мокси Мелон хотел было заговорить, но осекся – Элен Харт дернула его за полу пиджака и усадила на место.

– Слушание завершено, – объявил Филмор. – Если Лэм отклоняет просьбу об убежище, мне нечего больше делать. Объявляется перерыв. – И Филмор покинул зал.

Мокси Мелон подошел ко мне:

– Лэм, вы понимаете, что делаете?

– Понимаю.

– Ну, умник, – сказал Селлерс, – спасибо за рекламу. Кто знает, может, ты прав и знаешь ответ на все вопросы, валяй выкладывай. Я тоже хочу знать ответ. И я не хочу, чтоб меня использовали. Сечешь, Лэм? Я не хочу, чтоб мной прикрывались.

– Никто тебя не использует, – заверил я. – Что будем делать теперь?

– Хватаем билеты на первый попавшийся рейс, пока в твоей лисьей голове не созрела очередная увертка.

– Через полчаса есть самолет на Лос-Анджелес через Палм-Спрингс. Я вас подброшу, – предложил сержант Рэнсом.

К нам подошла Элен Харт.

– Дональд, – сказала она, – наверное, вы все продумали, но… если вам что-нибудь понадобится, мы с мистером Мелоном готовы помочь.

– Спасибо, – поблагодарил я. – Вряд ли возникнет такая необходимость. Селлерс честен, хотя временами малость упрям.

– Временами я прямо-таки чертовски упрям, – поправил Селлерс.

– А по мне, вы просто скотина! – вспыхнула Элен. – Какое право вы имели бить мальчика кулаком по лицу?!

– Успокойтесь, леди, – попросил ее Селлерс. – Я вспыльчив, потерял тогда голову. Пошли, Лэм.

Я протянул руку Элен Харт:

– Спасибо вам.

Она взяла ее в свои ладони:

– Сообщите, как пойдут дела, Дональд.

– Обязательно. И спасибо за помощь.

– Если мы хотим успеть на самолет, пора пошевеливаться, – сказал Рэнсом.

– Мы пошевеливаемся, – ответил Селлерс. – Пошли, Лэм.