Холостяки умирают одинокими Гарднер Эрл

– Совершенно верно. Так что же?

– Селлерс позвонил ей и закатил настоящую сцену ревности. Сказал, что ради нее выгораживал тебя тысячу раз, пока позволяла совесть. А теперь все кончено. Ты сыщик, Дональд?

– Ага.

– Сразу почуяла, что все не просто так, – заявила она. – Но ты меня накормил, обогрел и поднял мой моральный облик на небывалую высоту. Я совсем доходила, когда ты появился на сцене. Честно, Дональд, я даже о снотворных таблетках уже подумывала, только их у меня не оказалось. Вот до чего дошло. А сейчас я в норме, аж мурлычу.

Она начала напевать, рука опять потянулась к молнии, бедра задвигались в такт мелодии.

– Посмотри на меня, – молвила она. – Как только начинается номер, я делаюсь сама не своя. Под этот мотивчик я выступала.

Я снял телефонную трубку и назвал дежурной на коммутаторе номер Колли Норфолка.

Реклама – это слово для ушей будущей королевы стриптиза звучало как пение сирены. Оставив в покое свою одежду, она целиком обратилась в слух.

Когда Колли снял трубку, я сообщил:

– Ну, Колли, твоя идея сработала.

– Черт возьми, о чем ты?

– Не прикидывайся кретином. Я говорю об идее отправить королеву стриптиза в мотель, чтоб поймать Тома-соглядатая, которого полиция ищет в связи с убийством.

– Ого! – воскликнул Колли. – Неужто капкан сработал?

– Сработал.

– Где этот тип сейчас?

– Предположительно, в полицейском управлении, но они, наверное, будут некоторое время молчать об этом.

– А девушка где?

– При мне.

– А где ты?

Я назвал ему отель и номер комнаты.

– Побыстрей собери репортеров и сразу мотай сюда, – продолжал я.

– Не будь ребенком, Лэм. Даже если я засыплю их снимками исполнительницы на кульминационном этапе стриптиза, наверняка никто из них не ринется на побережье ради…

– Пора тебе самому подрасти, Колли, – возразил я. – Речь идет об убийстве! Сексуальный маньяк – ключевая фигура в горяченьком деле. Полиция будет держать его в тени, пока не выпотрошит до самого дна. Так что для газет ты станешь благодетелем, источником сенсационного материала о кровавом криминале. Представь заголовки крупным шрифтом поперек первой полосы: ПРОФЕССИОНАЛЬНАЯ ИСПОЛНИТЕЛЬНИЦА СТРИПТИЗА РАЗДЕВАЕТСЯ У ОКНА, А ПОЛИЦИЯ В ЭТО ВРЕМЯ ЛОВИТ МАНЬЯКА, ПОДОЗРЕВАЕМОГО В…

– Боже, я как-то не подумал об этом…

– Подумай, пока не поздно, – посоветовал я.

– Повтори, пожалуйста, где вы находитесь.

Я повторил.

– Боже, какие возможности! Она взлетит на высочайшую орбиту! Этот рекламный трюк лучший за всю мою карьеру…

– Им понадобятся снимки из мотеля, – продолжал растолковывать я. – Фотографии места, где стоял человек, и фотографии зрелища, которое он увидел за окном. Пригодится и хорошо отработанная версия, мол, исполнительницу стриптиза оставляет равнодушной любопытство зрителей, она занята своим делом, но прекрасно понимает, что чувствует обычная женщина, когда похотливый взгляд чужого мужчины вторгается в ее уединение… Отважная маленькая женщина решается заманить преступника, ставшего…

– Черт побери! – завопил Колли. – Перестань думать за меня.

– Спасибо, что предупредил, – парировал я.

– Не ломай комедию! Такая сенсация подворачивается раз в жизни. Я уже вижу, как ее подать. На фото – стриптиз перед камином, бра, трусики, секс и головокружительная уголовщина. Бросай трубку, я начинаю обзванивать газеты!

Я послушался и обернулся к Даффидилл:

– Все идет на лад. Скоро соберется целое общество.

– Как скоро?

– Пока он их обзвонит, пока убедит, что это не какая-нибудь афера, а настоящая сенсация, пройдет, наверное… ну час, может, полтора, и уж тогда они явятся.

Она принялась за свой напевчик, а рука потянулась к молнии.

– Так вот, – продолжал я, – они должны застать тебя здесь одну. Я уеду.

– Дональд! – взмолилась она.

– Смываюсь без промедлений.

– Наверное, тебя не очень заинтересовало то, что ты увидел.

– Почему же, заинтересовало. Просто я занят.

– Я так тебе благодарна, Дональд… Ты мне понравился в первую же минуту. Смотри-ка, меня потянуло на сантименты. Небось от еды да и от волнения. Я… Послушай, я горю адским пламенем.

– А я-то думал, исполнительницы стриптиза вырабатывают в себе полное безразличие к зрительному залу.

Она захихикала:

– Надеюсь, ты не хочешь, чтобы я забыла о зрительном зале? Все время, пока крутилась перед окном, я думала о тебе. Я боялась разочаровать тебя и…

– Спасибо, – перебил я.

– За что?

– За бинокль. Я чуть было не забыл его. Надо прихватить эту штуку с собой. Теперь вот что, мой ангел. Учти, нашу затею от начала до конца придумал Колли Норфолк. Кто бы ни расспрашивал тебя о Дональде Лэме, отвечай: встречала такого, но замысел все равно принадлежит Колли Норфолку. Пойми правильно. Он профессионал, знает, за какие ниточки кого дергать. Ему под силу отоварить векселя, которые ты заработаешь на этой сенсации. Зачем ранить его нежную душу? Выкажи ему свою благодарность.

– Я же не дурочка. Он поймет, что я ему благодарна. Ведь и на самом деле… Когда у меня в руке бутерброд, я разгляжу, с какой стороны масло. Это если говорить о бизнесе… Но к тебе я отношусь…

– Ты проявишь свою благодарность лучше всего, если не будешь упоминать моего имени. Позже, когда вопросы начнет задавать полиция, тогда другое дело. Тебе придется представить им полный отчет. Но постарайся и из этого извлечь дополнительную рекламу.

– Как, по-твоему, они будут фотографировать, как я раздеваюсь?

– Фотографировать они будут. И уж от тебя зависит, какие сюжеты предложить. Спешка будет страшная, редакторы ведь вмиг смекнут, что им того и гляди вставят фитиль, а материал – гвоздевой, и обязательно придержат на первой полосе место для иллюстраций.

– Я просто места себе не нахожу.

– Прекрасно, – откликнулся я, – постарайся сберечь свой пыл. Предстоящий спектакль только выиграет от этого. Словом, жди репортеров.

Она отошла к окну, взор ее вновь устремился к мотелю. Вновь зазвучал знакомый мотивчик. Бедра заиграли в искусительном ритме профессионального стриптиза. Почти механически она потянулась к молнии на спине, и без того приспущенной, дернула ее книзу.

Я взял бинокль, беззвучно выскользнул за дверь, тихо ее притворил и поспешил вниз.

Глава 14

Около полуночи все на том же арендованном автомобиле я добрался до Баннинга.

Привлекать внимание полиции совсем не хотелось, но других способов добиться желаемого у меня не было. Рискуя вызвать подозрения, я въехал на территорию первого же попавшегося мотеля и совершил полный круг, разглядывая машины, а главное – их номера. Ту же операцию повторил у следующего мотеля. Лишь в третьем я набрел на свою золотую жилу. «Шевроле» под номером РТД-671 был припаркован перед домиком под номером 10.

В мотеле оставалось одно свободное место, мне удалось заполучить его. Администратор зажег электрическое табло, извещавшее, что вакансий больше нет, и лег спать, а я отправился к десятому номеру и негромко постучался.

Мне снова повезло. Видимо, Айрин еще бодрствовала. Я услышал скрип кровати, шаги босых ног, а потом голос, полный тревоги.

– Это Дональд, – сказал я.

Дверь приоткрылась.

– Дональд, – произнесла Айрин, колеблясь, – я не одета…

– Халат у вас есть?

– Нет у меня халата…

– Накиньте одеяло, – посоветовал я шепотом. – Мне надо срочно переговорить с вами.

– Минуточку…

Через мгновение она вернулась, кутаясь в одеяло.

– Не включайте свет, – предупредил я все так же шепотом. Потом вошел в дом и плотно притворил за собою дверь.

– Здесь очень тонкие стены, соседи узнают, что у меня… что я принимала посетителя…

– Ну и прекрасно. Люди наверняка диву даются, с чего это вы сюда одна заявились. Стоит ли обманывать их ожидания? Вы видели газеты?

– Да.

– Завтра появится кое-что новенькое. Вы узнаете, что полиция ищет меня.

– Вас?

– Совершенно верно. Говорите потише.

– Почему вас ищут?

– У меня был выбор. Либо явиться в полицию и рассказать о вас, либо исчезнуть, и пускай они достают меня в поте лица своего.

– Как они разнюхали про вас?

– Прочтете в газетах, нет времени говорить об этом. Из газет я узнал, что у Даулинга не осталось близких родственников.

– Да, я читала.

– Подробнее можете раскрыть эту тему?

– Он мне тоже говорил, что очень одинок, что у него нет никакой прямой родни.

– Мало ли! – возразил я. – Бывают еще всякие двоюродные братья, племянники и прочие.

– Куда вы клоните, Дональд? Будить человека среди ночи и затевать беседу бог весть о чем…

Она сидела на краю кровати, и свет, льющийся с улицы через окно, придавал еще больше резкости чертам ее обеспокоенного лица.

– Вы все-таки должны отдать себе отчет в следующем, – заявил я. – Ваш сын – сын и Герберта Даулинга. Пусть незаконный, но в любом случае единокровный. Ближайший его родственник.

У нее перехватило дыхание.

– Дональд, вы хотите сказать… это что-то значит?

– Это может значить весьма много – в зависимости от аргументации… Это может много значить для вас, для вашего сына и чрезвычайно много для дальней родни, которая зубами и ногтями ухватится за поручни уходящего поезда.

– Вы хотите сказать, они втянут меня в эту историю и сына тоже?

– Черт побери, – вскричал я, – когда вы наконец повзрослеете?! Они втянут вас в эту историю и разорвут в клочья. Они постараются сфабриковать против вас непотопляемое дело об убийстве. Они припишут вам шантаж и объявят, что вы преследовали Даулинга под предлогом, будто он отец вашего ребенка. Короче говоря, Айрин, игра превращается в драку.

– Есть ли выход? Что мне делать?

– Выходов тьма, – сказал я.

– Вы согласны помочь, Дональд?

– Я уже помогаю, идя на риск. Пока не угодил в лапы полиции, смогу влиять на события. Вот когда они меня схватят, я уже ничего сделать не смогу… А теперь мне нужна ваша помощь.

– Какая?

– Вы не выпускали Даулинга из виду, знали, чем он занят. Встречаясь с вами, он наверняка откровенничал… Вы понимали его, и он это понимал. Вы вникали в его проблемы, сопереживали. Вероятно, вы были по-прежнему влюблены в него, хотя и не хотели воскрешать прежние отношения. Став матерью, вы чувствовали ответственность за сына, хотели дать ему достойное воспитание… Стало быть, вы знаете о Даулинге многое из того, чего другие, быть может, не знают. Время от времени он встречался с женщиной, которая служит, предположительно, в его конторе. Мне надо знать, кто она.

– Опишите ее, пожалуйста.

– Лет двадцати шести, во всяком случае, не больше тридцати одного. У нее большие темные глаза, длинные ресницы, необычная походка, очень соблазнительная, но без вульгарного вихляния…

– Дорис Джилмен, – прервала она меня.

– Допустим. Кто она?

– Я знала, что Герберт… что он ею интересуется, но не может порвать с Бернис Клинтон. У нее крепкая хватка… Я никак не могу заставить себя говорить о нем в прошедшем времени. Дональд, вы должны понять…

– Не беспокойтесь, – уговаривал я Айрин. – Я все понимаю. Но сейчас у нас совершенно нет времени на сантименты. Мне нужны факты, и чем быстрее, тем лучше. Расскажите о Дорис Джилмен.

– Она женщина-загадка. Мне трудно говорить о ней или о ее окружении, она умеет держать язык за зубами… Знаю, что Герберт по-дружески ею интересовался, по-моему, она была его советчицей. Но чтобы там возник какой-нибудь интим… этого я утверждать не могла бы.

– Я тоже не утверждаю, может, интима и не было… Но вот вопрос, где найти эту женщину?

– Не знаю. Кажется, я слышала, будто она… Нет, простите, Дональд, вряд ли я смогу вам помочь.

– Допустим, – согласился я. – Тогда другой вопрос. У Бернис Клинтон есть квартира в Санта-Ане, живет там под именем Агнес Дейтон. Квартира шикарная. И я полагаю, без денег Даулинга не обошлось.

– В Санта-Ане? Да нет же, – возразила она. – Даулинг снимал для нее квартиру в Лос-Анджелесе…

– По какому адресу?

– Улицы я не знаю. А дом – «Реджина-Армс».

– Ладно, тогда еще один вопрос. Бернис Клинтон оформилась в мотеле «Плавай и загорай» под тем же псевдонимом Агнес Дейтон. Вопрос в следующем: с какой целью она зарегистрировалась в мотеле «Плавай и загорай»?

– Не знаю, – покачала головой Айрин.

– Вы встречались с Даулингом там?

– Да.

– И не раз?

– Дело в том, что именно там было место наших встреч.

– Значит, если ему хотелось повидать Бернис, он мог…

– О боже, ни в коем случае, – возразила она. – Зачем ему нужно было встречаться с нею там? Он содержал для нее квартиру в Лос-Анджелесе. А потом, с точки зрения Герберта, этот роман клонился к закату. Он с каждым днем все лучше понимал, чего она стоит, эта расчетливая золотоискательница… Не думаю, чтобы он ее хоть немного любил. Просто она его околдовала. Поверьте, эта девица пускает в ход все, чтобы заполучить то, чего хочет. Ей это неплохо удается. Герберт был одинокий, растерянный, а тут является она, начинает крутиться у него перед носом и вешаться на шею. Только проделывала она все так хитро, что Герберту казалось, будто он сам кинулся на нее. Все та же старая история.

Я окинул ее испытующим взглядом.

– Не смотрите на меня так, Дональд, – попросила она. – У нас все было не так. Я… я любила его, и он меня любил. Наши вечера в мотеле «Плавай и загорай», они… Он относился к ним совсем не так, как к встречам с другими девушками, которые были просто… ну, вы понимаете.

– Ладно, Айрин, – сказал я. – Мне просто хотелось предупредить вас. История получит огласку. Сожалею, но здесь ничего уж не поделаешь.

– Что мне говорить, если меня станут допрашивать?

– Ничегошеньки, пока не обзаведетесь адвокатом. Приличный адвокат вам посоветует держать язык за зубами, пока я не откопаю новые факты. Ну, я пошел.

– Дональд, вам… угрожает опасность?

– Нет, если я не окажу сопротивления при аресте. А я не так глуп. Но они хорошо надо мной поработают, если, конечно, поймают.

– Вас будут бить, вы это имеете в виду?

– Фрэнк Селлерс, – пояснил я, – имеет обыкновение грубить, когда выходит из себя. И я подозреваю, что с ним это уже случилось.

– Бедный мальчик, – сказала она, – вы идете на это ради меня…

Одеяло упало на пол. Ее руки обвили меня, глаза встретились с моими.

– Поймите меня правильно, Дональд. Просто мне кажется, что вы понимаете меня… что мы понимаем друг друга. Спасибо за поддержку. – Она поцеловала меня и отворила дверь.

Я полуобнял ее, чтобы успокоить.

– Не трепыхайтесь. Попробуйте уснуть, – сказал я ей. – Выше нос!

Я доехал до Палм-Спрингс, нашел телефонную кабину и позвонил по междугороднему Берте Кул.

– Алло, алло… Что за черт! Кто говорит? Кому неймется посреди ночи?

– Дональду.

– Ты! – завопила Берта, моментально приведенная гневом в состояние бодрствования. – Ах ты, мелкий ублюдок! Ты добился своего, тебе пришел конец. Фрэнк Селлерс позаботится, чтобы тебя лишили лицензии детектива на всю оставшуюся жизнь. Да ты…

– Заткнитесь и выслушайте, – оборвал я Берту.

– Заткнуться и слушать! Ах ты, недоносок! Ах ты, четырехосный двурушник! Знаешь, что тебя ждет?

– Что меня ждет? – спросил я.

– Тебя осудят за убийство первой степени, – заявила Берта. – Ты стал задирать нос, разозлил Селлерса, и что бы я ни пыталась предпринять, никакой пользы это не принесет. Селлерс обвиняет тебя в убийстве.

– Очень приятно, – сказал я. – Он обнаружил орудие убийства?

– Не знаю, что он там нашел, – ответствовала Берта, – но знаю, что этого хватит на газовую камеру. Сообщу тебе еще кое-что. Эта Агнес Дейтон, за которой подглядывали в мотеле, опознала тебя на фотографии – будто ты и есть тот самый мужчина в окне.

– Черта с два она меня опознала! – воскликнул я, не в силах скрыть удивления.

– Именно так, – подтвердила Берта. – Фрэнк Селлерс показал ей твое фото, и она мигом тебя опознала. А потом там еще была Марсия Элвуд, женщина, вышедшая из душа, по-видимому, через пару минут после убийства. Она в точности описала тебя, а когда предъявили твою фотографию, заявила Селлерсу, что это ты и есть. Спета твоя песенка. Но вот что не дает мне покоя! Какого черта ты застрелил этого мужика? Не представляю, что ты против него имел. Я сказала Фрэнку Селлерсу, что, насколько мне известно, ты никогда с ним не встречался, но следил за ним.

На секунду я призадумался над этой информацией.

– Ты слушаешь? – окликнула Берта.

– Я здесь.

– Где, черт побери, здесь?

– В Палм-Спрингс.

– Что ты там делаешь?

– Выясняю, кто убил Роберта Даулинга.

– Селлерс уже выяснил, – съязвила она. – Ты герой его сюжета.

– Он не сможет долго держать меня в этой роли. Агнес Дейтон описала мне человека, который заглядывал в окно, совсем иначе.

– Словесный портрет ничего не стоит против персональной идентификации, – возразила Берта. – Она с абсолютной уверенностью опознала твою фотографию. И Марсия Элвуд тоже стоит на своем.

– Хороши методы у полиции, – сказал я. – Они вручают фотографию свидетелю, а потом исподволь внушают ему мысль, что на снимке запечатлен преступник. Когда свидетелю показывают этого человека в группе других…

– Стоп, приехали! – прервала меня Берта. – Твое ла-ла-ла на эту тему я слышала тысячу раз.

– Но прием срабатывает! – возразил я. – Сила внушения…

– Ах, сила внушения, так тебя разэдак! – возопила Берта. – Гори ты синим пламенем – сам на себя накликал! И прими мой совет. Позвони прямо сейчас Фрэнку Селлерсу и попроси у него прощения. Признайся, что зря скрыл от него правду и пытался обставить в деле об убийстве. Скажи, что ты невиновен, чист и готов сдаться… Тогда, может быть, я смогу повлиять, чтоб он не настаивал на убийстве первой степени, а переквалифицировал на вторую… Господи, Дональд, неужели тебе не хватает голых женщин в обычном порядке, без шатаний по задворкам…

– По некоторым пунктам, Берта, вы сильно отстали от событий, – констатировал я. – Они уже поймали Тома-соглядатая. Это некто Росситер Д. Бэнкс, управляющий телеграфом. Его поймали нынче вечером.

Берта погрузилась в раздумья и потом заявила:

– Селлерс пока не звонил, в последнее время перестал мне доверять. Дональд, ты ужасно скользкая личность. По-моему, ты устроил этому человеку какую-то западню. Словом, берись за телефон и доложи Фрэнку Селлерсу, что сдаешься лично в его руки.

– Я подумаю. А пока я не считаю целесообразным тратить деньги агентства на дальнейшие телефонные переговоры…

– Деньги агентства! – вскричала Берта. – Ах ты, недоносок, какое отношение имеет эта история к агентству? Какое отношение к агентству имеют твои личные проблемы? Сам увяз, сам и выбирайся. Не воображай, будто я намерена платить за твои телефонные разговоры. Не воображай, будто агентство… Черти б тебя драли!..

Я тихо положил трубку на рычаг и вышел из телефонной кабины.

Компания «Бонанза эрлайнз» предлагала ранний рейс на Финикс.

Одна из заметок о Томе-соглядатае сообщила имя первой жертвы сексуального маньяка в мотеле «Плавай и загорай» – некая Элен Кортис Харт из Финикса, якобы владелица салона красоты. Она дала полиции якобы великолепное описание преступника: человек в годах, длинноносый, бровастый, самодовольный – по виду мало подходящая личность на роль изнемогающего созерцателя…

Я понимал, что через час-другой Фрэнк Селлерс покажет ей мое фото и внушит, что я – и есть он. Селлерс сообщит ей, что и Агнес Дейтон, мол, меня опознала, и Марсия Элвуд тоже видела меня, и он сам-де уверен, ее преследователь именно я. Он попросит ее изучить мою фотографию как можно внимательнее. Напомнит, что она, в конце концов, была напугана, взволнована и видела мужчину мельком… Вечный старый трюк: подготовка свидетелей к опознанию… У меня оставалась одна-единственная надежда – предстать перед Элен Харт прежде, чем Селлерс доберется до нее с фотографиями.

Я заглянул в телефонный справочник. Там значилось два номера: служебный и домашний.

Я позвонил.

Прошли минуты, и я услышал голос, довольно-таки сонный.

– Миссис Харт? – спросил я. – Или мисс, не знаю, как правильнее. Я детектив, сейчас нахожусь в Палм-Спрингс. И вот… Но как обращаться к вам – миссис Харт?

– Имя, под которым я работаю, – мисс Элен Кортис Харт. Но чего вам, собственно, надо? Зачем вы звоните среди ночи?

– Очень важное дело. Неделю назад в мотеле вы столкнулись с сексуальным маньяком. О происшествии вы сообщили в полицию. Кажется, мне под силу поймать этого негодяя, если вы согласитесь дополнить свое описание.

– Не могу я рассказать вам больше, чем рассказала в полиции, – возразила она. – А кроме того, боже мой, неужели мой сон, нарушенный посреди…

– Это очень важно, мисс Харт, – настаивал я. – Мне очень неприятно вас беспокоить, но, может, вы согласитесь позавтракать со мной?

– Откуда, вы сказали, звоните?

– Из Палм-Спрингс. Я вылечу тотчас, и если вы согласитесь со мной позавтракать…

– Мой салон красоты требует постоянного внимания. Семь девушек в штате… Я не могу тратить время впустую.

– Именно об этом я и подумал, предлагая вместе позавтракать, – пояснил я. – Итак, в восемь?

– Господи, что вы! Семь тридцать.

– Буду минута в минуту.

– Вы из полиции?

– Я частный сыщик. Но работаю по этому делу.

– По-видимому, на самом деле работаете… Мне бы впору разозлиться из-за звонка, но вы так серьезны и вроде бы искренни…

– Я вправду искренен и серьезен. Значит, до семи тридцати.

– Ровно в семь тридцать. Ждать я не буду. Позавтракаем у меня, если, конечно, вас устроит кофе с тостами.

– Приеду, – заверил я и попрощался.

Конечно, было бы неплохо иметь при себе магнитофон, чтоб записать ее показания о Томе-соглядатае. Но прежде всего надо опередить Фрэнка Селлерса. Если она без малейших сомнений будет завтракать со мною, ей совсем не с руки опознавать меня как преступника на фотографии.

Разумеется, Селлерс не нуждался позарез в этой идентификации. Зато мне позарез требовалось доказать, что описания злоумышленника в корне не совпадают.

Одного я никак не мог постичь. Почему Бернис Клинтон, с этой своей квартирой в Санта-Ане и с подозрительным псевдонимом, решилась вдруг опознать мой портрет, умолчав при этом, что знает меня под моим собственным именем – Дональд Лэм. Видимо, увязла по уши и готова на самый отчаянный риск.

Мне захотелось навестить филиал Монтроуза Карсона в Палм-Спрингс. И хотя полпервого ночи – не самое лучшее время для ознакомления с чужим недвижимым имуществом, я решился на экскурсию.

В лучах скептически поглядывающей сверху луны владения фирмы «Солнце, воздух и вода» выглядели безрадостно. Полотняная обшивка на справочном бюро уныло обвисла. Треугольные флажки, размечающие участки, вместо того чтобы весело реять под бризом, жалко и безжизненно застыли в безветренном ночном воздухе.

Лунный серп насмешливо скалился сверху вниз. Далекий блеск звезд подчеркивал их потусторонность. Серебрились пески, лишь кое-где запятнанные черными тенями, и все вокруг тонуло в задумчивом молчании пустыни.

А там, за полосой песков, громоздились друг на друга склоны Сан-Джасинто, вздымаясь на двухмильную высоту, – гранитная громадина, исполосованная снежными языками и окаймленная рослыми елями.

Огни города раскинулись далеко к западу и северу от меня. Время от времени с шоссе долетали шорох шин или визг тормозов.

Я крадучись двинулся по карсоновским владениям. По-видимому, сам владелец на дела не жаловался. Первый ряд участков был щедро украшен красными табличками: «Продано». Дальше извещения о продаже стали встречаться пореже. Но, учитывая, что возраст предприятия едва достиг тридцати дней, оспаривать успехи фирмы было невозможно.

Я нагнулся и поднял брошюру, наверное, оброненную потенциальным покупателем.

Даже при свете сегодняшней ущербной луны издание впечатляло: классная полиграфия, плотная глянцевая бумага, дюжины страниц, заполненных статистикой и фотографиями.

Страницы: «« ... 678910111213 »»

Читать бесплатно другие книги:

«Чарлзу стало совсем невтерпеж....
Кто бы Ване Жомову, а впрочем, всей ментовской троице сказал, что будут они страдать не с похмелья, ...
Рано радовались менты, вернувшиеся в свою реальность после скандинавской эпопеи. Спасательная экспед...
«Мама Джорджа подошла к двери, помедлила секунду, потом вернулась и взъерошила сыну волосы....
Не пытайся выглядеть крутым любой ценой. Эта цена может оказаться для тебя слишком высокой....