Забытый полководец. Генерал армии Попов Смыслов Олег
– Вам нравится американский фильм "Война и мир"? Я честно призналась, что нравится:
– Там такие интересные актеры играют Пьера и князя Андрея!
– Зато в нашем фильме – все настоящее, русское! У нас уж если действие зимой происходит, видно, как на морозе пар изо рта идет!»
На широкий экран картина вышла 14 марта 1966 г. Генерал армии М. М. Попов вместе с супругой был приглашен на премьеру 1-й серии фильма, которая состоялась в кинотеатре «Россия». Впоследствии картина получила премию «Оскар» за лучший фильм на иностранном языке (1969) и главный приз Московского международного кинофестиваля 1965 г. 1-я серия («Андрей Болконский») – лидер проката в СССР в 1966 г. (58 миллионов зрителей).
О том, как Маркиан Михайлович работал, находясь в Группе, рассказывают чудом сохранившиеся письма. Например, вот в этом он пишет (без даты):
«… Я уж не обижаюсь на тебя за то что ты мне никогда не пишешь о своей жизни, что ты не поздравил меня с большим событием в моей летописи, о чем ты конечно прочитал в газетах от 17 ноября. Но дело не в этом. Может, ты не знаешь моего адреса, а тогда все простительно. Правда, я получил не один десяток писем и телеграмм, адресованных непосредственно на Министерство Обороны.
Ну, бог с ним. Нас все же связывает многолетняя, причем хорошая дружба.
Я обращаюсь к тебе по следующему вопросу. По просьбе редакции "Военно-исторического журнала" – я сейчас работаю над статьей о боевых действиях подвижной группы Юго-Западного фронта в январе – феврале 1943-го года.
Ты тогда был со мной и играл очень большую роль в деле обеспечения связи и управления войсками этой группы.
Вот я и прошу тебя прислать мне твои, хотя бы и отрывочные воспоминания о тех днях или более серьезное, если таковое у тебя имеется.
Я очень хочу в предстоящей статье правдоподобно показать всю героическую работу связистов, в том числе и твою. Прошу найти время и выполнить мою просьбу. Если у тебя найдется какая-либо фотокарточка тех или более поздних дней, прошу выслать и ее. Я думаю, что статья должна получиться не плохой и когда она выйдет – я обещаю прислать ее тебе.
Заодно хочу просить тебя сообщить мне что-нибудь и о 5-й Танк. Арм. за время моего короткого командования ею. Это мне нужно для другой моей работы. За это также буду очень благодарен. Конечно опиши и свою жизнь. Как живешь. Над чем работаешь?
Прошу учесть – до конца декабря – мой адрес: Московская область, Красногорский район, почтовое отделение Архангельское. Корпус 1 – й. С началом января – Москва Смоленская набережная…
С дружеским приветом тебе и всей твоей семье. Твой (Попов)».
И в следующем письме, датированном 8 декабря 1962 г., он также обращается к бывшему своему подчиненному: «…Только сегодня из газет узнал о Вашем новом избрании и новом назначении. От всей души поздравляю и желаю всемерных успехов на новой большой партийно-государственной работе.
Прекрасно понимая всю Вашу занятость на новой работе, я все же позволяю себе беспокоить Вас одной просьбой. Дело в том, что я уже более года работаю над книгой своих мемуаров. Конечно в них я не могу обойти и нашу родную 40-ю армию, хотя я и недолго ею командовал.
В архивах мне удалось найти много материалов о боевых действиях армии, но это преимущественно приказы. Приказания, распоряжения, донесения и разного рода сводки, за которыми не видно людей, живых, думающих и вкладывающих все свои силы на дело разгрома врага.
Я обратился с письмами к ряду товарищей по армии и хочу верить, что они откликнутся.
Поскольку вы в своей работе уделяли особое внимание армейскому тылу, мне думается, что в Вашей памяти сохранились воспоминания о руководящем составе нашего тыла, например о его начальнике, начальнике медицинского отдела, и о других работниках тылового аппарата армии.
Я прекрасно помню, какую большую работу вел наш тыловой аппарат в те тяжелые и напряженные боевые дни – июля, августа, сентября и октября 1942-го года. Был бы не прав, если бы не сказал о них самых теплых слов. А в этом нужна мне Ваша помощь и я на нее очень рассчитываю.
Пусть ваши воспоминания будут не совсем систематизированы, без всякой литературной отделки – я за все буду очень Вам признателен и благодарен…»
Очередное письмо, неизвестному нам Николаю Александровичу, интересно по многим причинам. Во-первых, оно в очередной раз подчеркивает воспитанность Маркиана Михайловича, его уровень образования, его человечность. Словом, в нем совершенно другой генерал! Во-вторых, в этом письме любопытны некоторые детали его работы, его отношения к истории Великой Отечественной войну, в которой он принимал самое непосредственное участие. В-третьих, в нем его отношение к своему начальнику – Маршалу Советского Союза Л. А. Говорову:
«…Я получил Ваше письмо от 2.12.62. и благодарю Вас за поздравление. Вместе с тем мне очень не понравились отдельные места Вашего письма, где Вы позволяете себе недопустимые и непривычные для меня выпады по моему адресу. Чего, например, стоит Ваша фраза – "Если рассуждаете: сами напишем и напечатаем. Видите во мне какого-то конкурента…"
Даже из-за одной этой фразы я имею полное моральное право Вам вообще не отвечать и не вести с Вами никакой переписки. Я думаю, что Вы, поразмыслив, согласитесь со всей нетактичностью, мягко говоря, такой формулировки. Да будет Вам известно, что я состою в переписке с очень большим числом людей, обращающихся ко мне за помощью в написании тех или иных воспоминаний или по отдельным, конкретным вопросам войны. Да и дома у себя, а иногда и в служебном кабинете мне приходиться принимать авторов тех или иных трудов, для дачи им консультаций или советов по их работе. Я, не хвастая, заявляю Вам, что, как правило, от этих товарищей получаю только теплые благодарности.
И если я до сих пор ничего не написал Вам о т. Говорове, с которым я провел последний год войны, то это лишь только потому, что я еще не дошел до разработки этого этапа своей деятельности и своих воспоминаний, не копался в архивах, а писать что-нибудь о войне, полагаясь только на свою память, я не имею никакого права. Если хотите знать, после похорон Л. А. Говорова у Кремлевской стены я был на так называемых поминках. Было очень много народа, в том числе и Маршалов Советского Союза. Было, как и полагается в таких случаях, высказано много теплых слов в адрес покойника. И вот вдова – Лидия Ивановна подзывает меня к себе и просит обязательно выступить мне, как человеку, знавшему Говорова лучше и ближе, чем большинство выступавших. Я попросил дать мне пять минут, для того чтобы собраться с мыслями. И я выступил и привел несколько эпизодов боевой деятельности покойного. Я говорил не долго, на поминках не полагается, но когда я закончил, вдова подошла ко мне и крепко поцеловала, потому что я сказал не формально, а от души показал Говорова, как полководца на критических и очень ответственных, поворотных этапах некоторых операций. А потом ко мне обращались многие сидевшие за столом, даже маршалы, и спрашивали – неужели так было на самом деле. Они этого не знали, да и не могли знать, потому что в это время не были рядом с Говоровым, и рекомендовали мне написать об этом. Но одно дело выступление в относительно узком кругу на поминках и выступление в печати, где нужны точные даты, да не только даты, а в ряде случаев и часы. И я, как Вам известно, до сих пор не выступал в печати, потому что последние годы был занят другими делами.
Если Вы читаете Военно-исторический журнал, то Вам должно быть известно, что периодически я печатаю там свои статьи по отдельным операциям, причем эти статьи не могли вызвать и не вызывают ни малейшей придирки со стороны даже самых требовательных читателей. Я и до сих пор продолжаю получать заказы от редакции журнала и, признаюсь, в большом долгу перед ней.
Вот почему мне так трудно сесть и написать вам некоторые свои воспоминания. Я просто не готов к этому, не располагаю архивными материалами. Тем не менее, обещаю Вам кое-что написать с условием, что Вы в своей работе не будете ссылаться на меня или же ссылаться в очень осторожной форме.
Это будут действительно личные воспоминания. С опусканием точных дат и часов. Поймите, что нашему брату не так просто выступать со своими воспоминаниями, потому что вы отвечаете за каждое сказанное вами слово. А раз так – каждое слово должно быть взвешено. Причем не один раз и подкреплено, в нужных случаях ссылками на № архивного документа.
Вот и все, что я могу ответить вам на ваше письмо…»
А статью о Маршале Советского Союза Л. А. Говорове Маркиан Михайлович все же написал…
Последняя должность Леонида Александровича (главнокомандующий войсками ПВО СССР) стала для него роковой. Как рассказывал его сын Сергей Леонидович, «в один из теплых дней весны 1954 г. отец вернулся раньше обычного. Выйдя из служебного ЗИСа, он, немного помолчав, сказал маме: "Назначение состоялось. Отказаться не имел права. Но это конец…"
Дело в том, что к этому времени отец был серьезно болен тяжелой формой гипертонии – сказалась и блокада Ленинграда, и так называемое «ленинградское дело», по которому в 1948–1950 гг. из-за ложных обвинений были расстреляны люди, работающие вместе с ним и руководившие обороной…»
Первый удар случился этим же летом, а в ночь на 19 марта 1955 года полководца не стало.
Судя по всему, свои «Некоторые воспоминания о Маршале Советского Союза Л. А. Говорове» генерал армии Попов написал в 1966 г. Ознакомимся лишь с несколькими отрывками из них:
«Первое, что бросалось в глаза человеку, впервые сталкивающемуся с Говоровым, это исключительно скрупулезная, буквально филигранная работа при подготовке операции. Она, как правило, начиналась с самого детального изучения противника, начиная с его переднего края и кончая оперативными резервами. От разведки требовалось до малейших деталей установить систему обороны, начертание всех его оборонительных сооружений и расположение огневых точек. Здесь не жалелось ни сил, ни средств для непрерывных разведывательных поисков войсками, систематическими аэрофотосъемками, радиоперехватов и своевременной засылки агентуры. Это добавлялось систематическими выездами в войска самого Л. А. Говорова, для личного изучения обороны противника и для встреч и бесед непосредственно с командирами, и особенно разведчиками соединений и частей переднего края. Он терпеть не мог "белых пятен" в расположении врага и жестко, в точно установленные сроки требовал освещения и уточнения всего неизвестного или не совсем ясного».
«Подготовленную штабом оперативную директиву войскам фронта Л. А. Говоров очень тщательно правил, добиваясь полной ясности и конкретности, особенно в части постановки задач армиям. К директиве в виде отдельных документов прилагались указания по маскировке и по боевой подготовке войск к предстоящей операции. Этим вопросам Говоров всегда уделял особое внимание.
Еще хочется упомянуть одну из характерных черт в стиле работы Говорова. Перед тем, как заслушивать решения командармов, он брал на себя одну из армий, а начальнику штаба и оперативного управления поручал принять решение за остальных командармов. После этого мы собирались у комфронта и докладывали свои решения. Они тщательно и всесторонне обсуждались, так же как и изучались возможные другие варианты в решениях командармов. Естественно, что после такой подготовки Говоров заслушивал решения командармов, имея свои точки зрения, почему его замечания или несогласия носили совершенно обоснованный характер».
«Вспоминается такой случай. В июльской наступательной операции 1944 года на Карельском перешейке, войскам фронта предстояло после прорыва первой полосы обороны финнов, добротно оборудованной дерево-земляными и каменно-деревянными сооружениями, прорвать новую линию Маннергейма, оборудованную железобетонными и броневыми сооружениями и удаленную от первой полосы на 25–40 км. Ставкой указывалось эту полосу обороны прорвать с ходу, но одновременно готовить и силовой прорыв. Это на тот случай, если прорыв с ходу не удастся. Силовой же прорыв требует время для его подготовки, связанный с неизбежными перегруппировками, а главное подвозом большого количества боеприпасов.
Первый штурм этой полосы, начавшийся утром 14 июня, был неудачен. Поднявшиеся дружно в атаку войска вскоре залегли перед проволочными заграждениями противника, под его пулеметным и минометным огнем. У Л. А. Говорова, как мы тогда шутили, в кармане лежал "вексель" Ставки. Он имел все основания отказаться от повторных атак и приступить к подготовке силового прорыва. Но Говоров, внимательно следивший за ходом боя, почувствовал, что огонь у противника не организован и просто слаб, а наши войска, вернее всего, остановила некоторая "бетонобоязнь".
Комфронта знал также, что специальных войск для обороны 2-й полосы финны не имели и намеревались оборонять ее войсками, отходящими с первой полосы. Оттуда могли отойти только неорганизованные и очень потрепанные части. Следовательно, делая хотя бы несколько дней перерыв, мы позволим противнику значительно усилить свою оборону, чем в большой степени затрудним наш прорыв и прольем много крови.
И Л. А. Говоров решил после нескольких часов перерыва повторить атаку с привлечением всей артиллерии, бомбардировочной и штурмовой авиации. Соответствующие распоряжения и разъяснения были даны командарму и непосредственно командирам корпусов.
Верховного Главнокомандующего еще в Ставке не было, и Говорову пришлось это решение взять на свою личную ответственность. Позже это решение было утверждено.
Повторная атака увенчалась полным успехом, и вторая полоса обороны, на которую Маннергеймом возлагались такие большие надежды, была прорвана сначала на узком участке и вскоре закончилась полным взломом всей полосы.
Я не случайно привел этот маленький штрих и деталь, характеризующую характер, волю и предвидение Л. А. Говорова. Кстати, об этой детали умалчивают все историки, пишущие историю по архивным документам, в то время, как все события 14 июня 1944 года развертывались по распоряжениям, отдававшимся по телефонам или при личных общениях с подчиненными».
В 1964 г., в связи с 20-летием освобождения Новоржева от немецких оккупантов, районный военный комиссар Румянцев обратился к генералу армии М. М. Попову с просьбой поделиться своими воспоминаниями о боях за его родной город Новоржев.
Любопытно, как откликнулся на это полководец. В своем письме от 19 апреля 1964 г., подлинник которого хранится в Музее истории Новоржевского края, Маркиан Михайлович написал следующее:
«… Только сейчас я могу откликнуться на Вашу просьбу о присылке материалов, связанных с освобождением Новоржева от немецко-фашистских захватчиков 29 февраля 1944 года. Ваше письмо было получено в тот момент, когда я был в длительной командировке, почему и не мог реагировать на него немедленно. Ваша же просьба о присылке материалов, связанных с освобождением Новоржева, для меня оказалась не такой простой. Дело в том, что в дни освобождения нашего города я командовал не армией, как Вы об этом пишете, а был командующим 2-м Прибалтийским фронтом, в состав которого входила 22-я Армия, части которой и брали Новоржев. Вот почему я никакого непосредственного участия в боях за этот город, естественно, принимать не мог, и никакие детали боев за него мне были неизвестны. Чтобы восстановить в какой-то степени интересующие Вас вопросы, мне пришлось выбрать время и съездить в Архив Министерства Обороны, перерыть там уйму дел, с тем чтобы найти документы по которым можно было бы разобраться в событиях тех дней.
И вот теперь по точным документам мною восстановлены основные моменты хода боев за Новоржев.
Я посылаю Вам краткое описание этих боев с приложением схемы, на которой показаны по дням развитие событий.
Все это абсолютно точно и согласовано с бывшим командиром 26-й стр. дивизии, бравшей Новоржев, и который сейчас жив и здравствует, проживая в Москве… Он, генерал-майор запаса Черепанов Корнилий Георгиевич, при разговоре со мной высказал согласие на переписку с новоржевскими товарищами, интересующимися событиями тех дней.
Теперь в свою очередь и у меня просьба к Вам. Как видите, названные мною выше материалы прилагаются в двух экземплярах. Так вот я Вас и прошу одну схему, описание боев за Новоржев и мою фотокарточку передать директору Новоржевской Средней Школы, комсомольская организация которой еще в прошлом году обратилась ко мне с просьбой прислать им все имеющиеся у меня материалы, связанные с боями за Новоржев.
Я, к сожалению, не знаю ни фамилии директора этой школы, ни ее адреса, почему и прошу Вас лично вручить директору школы прилагаемые материалы для передачи их школьной комсомольской организации с моим приветом и наилучшими пожеланиями всемерных успехов в учебе и труде.
Одновременно прошу Вас ознакомить директора школы и секретаря комсомольской школьной организации с данным письмом, потому что они просили меня сообщить им адреса лиц, с которыми можно было бы завязать переписку по вопросам боев за Новоржев.
Вот, пожалуй, и все, что я могу написать Вам и что я могу переслать. Никаких других материалов о тех днях у меня не имеется. Несмотря на то, что Новоржев является для меня очень родным городом, в февральские дни 1944 года боевые действия 2-го Прибалтийского фронта, которым мне тогда доверено было командовать, простирались на фронте примерно от Невеля до Дно, то есть на участке свыше 200 километров, главные события развертывались на других направлениях, и я, естественно, не мог пристально заниматься Новоржевом. Признаюсь одновременно, что я был очень тронут, когда примерно в полдень 29 февраля я получил телеграмму от командующего 22-й армией генерал-лейтенанта Юшкевича, ныне покойного, в которой он поздравил меня и радостно доносил о том, что войска его армии"… сегодня на рассвете освободили от немецко-фашистских захватчиков Вашу родину город Новоржев…"
Уже в первых числах марта я выбрал время, чтобы побывать в Новоржеве, о чем я и пишу в прилагаемом описании боев за этот город.
Примите мой привет и наилучшие пожелания. Не стесняйтесь мне писать и попросите об этом также и комсомольскую организацию Средней Школы».
Герой Советского Союза, генерал-лейтенант Н. П. Симоняк был не только однокашником Маркиана Михайловича, но и его подчиненным. В начале войны Николай Петрович командовал 8-й отдельной стрелковой бригадой на полуострове Ханко, а в конце – 67-й армией. В отставку он вышел рано – в 1948 г., а через восемь лет умер.
Участие в трех войнах и тридцатилетняя служба в армии (от курсанта кавалерийских курсов до командующего армией и командира гвардейского стрелкового корпуса) подорвали здоровье этого мужественного человека. Прожил он всего-то 57 лет.
Осенью 1962 г. к Маркиану Михайловичу обратились писатели М. П. Стрешинский и И. М. Франтишев, собирающие материал для книги о его боевом товарище. Как всегда, генерал армии Попов откликнулся на их просьбу мгновенно. К огромному сожалению, полностью его ответ (на 17 листах) не сохранился. До нас дошел лишь самый последний лист, где он писал:
«…И когда после войны СИМОНЯК задумал жениться, его уже взрослые дочери, которых он очень любил, категорически протестовали против женитьбы, считая ее оскорблением памяти покойной матери. СИМОНЯК и это тяжело переживал, о чем не один раз делился со мной.
Вот и все, что я мог вкратце сообщить вам о своих встречах и о своей дружбе с СИМОНЯКОМ.
От всей души желаю Вам всемерных успехов в написании книги об этом исключительно хорошем и честном человеке. Если по ходу вашей работы возникнут какие-либо вопросы ко мне, – я с удовольствием откликнусь…»
Документальная повесть «Генерал Симоняк» выйдет в Лениздате в 1964 г. А ее второе, исправленное и дополненное, издание увидит свет в 1971-м. Маркиан Михайлович сам напишет предисловие к этой книге: «Когда меня попросили написать это предисловие, я охотно согласился. Николая Павловича Симоняка, которому посвящена книга, я знал много лет, и о нем у меня сохранились самые светлые воспоминания.
Познакомились мы в начале тридцатых годов. Учились на одном курсе в Военной академии имени Фрунзе. Встречались ежедневно, были не просто товарищами, а добрыми друзьями. И сейчас, хотя с той поры прошло уже три десятилетия, передо мной встает Николай Симоняк, хмурый на вид, чуть скуластый, со слегка сощуренными, усмешливыми глазами.
Учиться ему было труднее, чем многим другим, имевшим большую общеобразовательную подготовку. Меня всегда поражали его исключительное трудолюбие, усидчивость, упорство. Он не только не отставал, но зачастую шел впереди. Хорошо учиться помогали ему пытливый ум, природные способности, практический опыт, полученный за многие годы службы в Красной армии…
Окончилась учеба в академии. В разные уголки страны разъехались выпускники. Снова встретился я с Симоняком спустя четыре года на полуострове Ханко. Он командовал 8-й отдельной стрелковой бригадой. Я снова увидел, что люди, которые окружают Николая Павловича, относятся к нему тепло и сердечно.
Меня, командующего войсками Ленинградского военного округа, интересовали, естественно, все стороны жизни бригады. И во всем чувствовались строгая продуманность, хозяйская заботливость полковника Симоняка. Особенно меня порадовало умелое строительство оборонительных укреплений на полуострове.
В те дни уже пахло грозой, но никто из нас не подозревал, что война буквально на носу. Предусмотрительность Симоняка сыграла немалую роль в героической обороне Красного Гангута.
Николай Павлович Симоняк провел Великую Отечественную войну в основном на Ленинградском фронте. Он стал здесь командующим армией, участвовал во всех решающих операциях по разгрому фашистских войск под Ленинградом и в Прибалтике.
Симоняк получил много наград, в том числе Золотую Звезду Героя Советского Союза. Когда мы встретились с ним в апреле 1944 года, он был, как говорится, в ореоле славы. Его называли "генералом прорыва", корпус, которым он командовал, почти всегда действовал на направлении главного удара. И гвардейцы, которых вел генерал Симоняк, дрались умело, с дерзкой отвагой и одерживали одну победу за другой… Николай Павлович остался верен себе, был по-прежнему скромен, прост. Гвардейцы называли его "батькой", верили в него, шли за ним в огонь и воду.
В Симоняке сосредоточились все лучшие черты славной плеяды советских военачальников, юность которых совпала с началом гражданской войны. Боевое крещение они принимали в битвах с белогвардейцами и интервентами. В мирные дни они учили молодых красноармейцев и сами учились. В суровейшей из войн – Великой Отечественной – в полной мере раскрылись их преданность народу, партии, их мужество, стойкость, военное дарование. Авторам удалось создать правдивый, запоминающийся образ генерала-солдата Симоняка. Он – главный герой книги. А рядом с ним действуют, борются люди, с которыми он шагает в одном строю: командиры корпусов, дивизий и полков, батальонов и рот, рядовые бойцы. Героические дела многих из них навсегда вошли в историю битвы за Ленинград. Это бессмертные подвиги стрелка Петра Сокура, связиста Дмитрия Молодцова, сапера Ивана Приступы, автоматчика Тимофея Пирогова… Со страниц книги встают перед нами образы искусных, мужественных командиров-гвардейцев – двадцатидвухлетнего комбата Дмитрия Зверева, командира роты автоматчиков Владимира Массальского, командира полка Александра Ивановича Шерстнева…
Книга "Генерал Симоняк" – документальная повесть. И хотя она посвящена генералу Симоняку и главным образом ленинградской гвардии, – это произведение о советском человеке, несгибаемом бойце за великие идеи революции. Он разбил полчища врагов в годы гражданской войны. Он отстоял свободу и независимость своей Родины во время фашистского нашествия…
Такие книги, как "Генерал Симоняк", рассказывая о недалеком прошлом, зовут к новым подвигам и свершениям.
Герой Советского Союза
генерал армии М. Попов».
Удивительным образом звучали эти теплые слова полководца, два года спустя после его смерти, словно неожиданно явившиеся с того света…
Последнее уважение
7 мая 1965 г. Указом Президиума Верховного Совета СССР генералу армии М. М. Попову будет присвоено звание Героя Советского Союза:
«Заумелое руководство войсками, мужество, отвагу и героизм, проявленные в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками, и в ознаменование 20-летия победы советского народа в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг. присвоить звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали "Золотая Звезда":
1. Генералу армии Батицкому Павлу Федоровичу.
2. Главному маршалу артиллерии Воронову Николаю Николаевичу.
3. Генералу армии Гетману Андрею Лаврентьевичу.
4. Адмиралу флота Горшкову Сергею Георгиевичу.
5. Адмиралу флота Советского Союза Исакову Ивану Степановичу.
6. Генералу армии Курасову Владимиру Васильевичу.
7. Генералу армии Попову Маркиану Михайловичу.
8. Главному маршалу бронетанковых войск Ротмистрову Павлу Алексеевичу.
9. Вице-адмиралу Холостякову Георгию Никитичу.
Председатель Президиума
Верховного Совета СССР
А. МИКОЯН
Секретарь Президиума
Верховного Совета СССР
М. ГЕОРГАДЗЕ».
Безусловно, это было огромным событием в жизни Маркиана Михайловича. Наконец-то его вклад в Великую Победу оценили по достоинству, забылись прошлые несправедливости.
В эти майские дни 1965-го он не скрывал своей радости и был поистине счастлив. Сохранились кадры кинохроники, на которых А. Микоян вручает М. Попову две красные коробочки с высокими наградами родины.
Вместе с ним Героями Советского Союза стали еще восемь известных военачальников.
Генерал армии (Маршал Советского Союза– 1968) П. Ф. Батицкий (1910–1984). Павел Федорович начал войну в звании подполковника. Был начальником штаба, а затем командиром стрелковой дивизии. Будучи командиром 73-го стрелкового корпуса, дважды форсировал Днепр: в сентябре 1943 г. и ноябре – декабре 1943 г. Представлялся к званию Героя Советского Союза, но из-за конфликта с высокопоставленным политработником награжден не был.
Главный маршал артиллерии Н. Н. Воронов (1899–1968). В годы Великой Отечественной войны возглавлял артиллерию Красной армии, был заместителем наркома обороны. Очень много занимался вопросами снабжения, комплектования, организации и координации действий артиллерийских частей. Под его руководством была разработана подробнейшая инструкция для артиллерии по борьбе с танками вермахта. В одном из своих докладов Ставке поставил вопрос о войсковой ПВО, которая с осени 1941-го осталась без руководства. По инициативе Воронова был издан приказ о создании артиллерийских дивизий резерва Верховного Главнокомандования. С мая 1943-го лично контролировал формирование первых пяти артиллерийских корпусов прорыва.
Генерал армии А. Л. Гетьман (1903–1987). В начале войны командир танковой дивизии. С апреля 1942-го – командир 6-го танкового корпуса, преобразованного в 11-й гвардейский. В августе 1944-го назначен заместителем командующего 1 – й гвардейской танковой армией. За время войны 20 раз персонально упоминался в приказах Верховного Главнокомандующего.
Адмирал флота С. Г. Горшков (1910–1988). В годы войны принимал активное участие в боевых действиях Черноморского флота, командовал Азовской и Дунайской военными флотилиями. Руководил высадкой многих тактических и оперативных десантов. Участвовал в обороне Одессы, в Новороссийско-Таманской, Керченско-Эльтигенской, Ясско-Кишиневской, Белградской, Апатин-Капошварской, Будапештской операциях. В 1945 г. командующий эскадрой. Впоследствии начальник штаба и командующий Черноморским флотом.
Адмирал флота Советского Союза И. С. Исаков (1894–1967). В годы войны начальник Главного морского штаба (1941–1943), заместитель главкома ВМФ. Осенью 1942-го тяжело ранен во время Новороссийской операции под Туапсе на Гойтхском перевале, после ампутации ноги остался инвалидом, однако после лечения продолжил службу.
Генерал армии В. В. Курасов (1897–1973). В начале войны работал в Генеральном штабе. С декабря 1941-го – начальник штаба 4-й ударной армии на Северо-Западном и Калининском фронтах. В ходе Торопецко-Холмской операции в январе – феврале 1942 г. войска армии продвинулись менее чем за месяц почти на 300 км (невиданный результат за весь период контрнаступления под Москвой). С марта 1942-го командовал этой армией, а весной 1943-го назначен начальником штаба Калининского фронта. Сыграл выдающуюся роль в разработке и проведении Смоленской, Невельской, Городокской операции 1943 г. Осенью 1944-го отличился в Прибалтийской операции.
Главный маршал бронетанковых войск П. А. Ротмистров (1901–1982). Войну встретил полковником и более двух месяцев выходил из окружения с группой бойцов и командиров по территории Литвы, Белоруссии и Брянщины. С осени 1941-го командовал 8-й танковой бригадой. В хоте контрнаступления под Москвой эта бригада отличилась при освобождении города Клина и прошла до Ржева. За массовый героизм 8-я танковая бригада была преобразована в 3-ю гвардейскую, а ее командир награжден орденом Ленина. С апреля 1942-го – командир 7-го танкового корпуса (преобразован в 3-й гвардейский), который принимал участие в разгроме группы войск генерал-фельдмаршала Эриха фон Манштейна. За умелое командование был награжден орденом Суворова 2-й степени № 3. В августе 1944-го в звании маршала бронетанковых войск был назначен на должность заместителя командующего бронетанковыми и механизированными войсками РККА.
Вице-адмирал Г. Н. Холостяков (1902–1983). В начале войны начальник штаба Новороссийской военно-морской базы, а затем ее командир. Один из организаторов героической обороны Новороссийска. В 1943 г. организовал еще два десанта: Новороссийская десантная операция 10–11 сентября и десант у Эльтигена. С декабря 1943-го исполнял должность командующего Азовской военной флотилией, а с декабря 1944-го – командующий Дунайской военной флотилией. Во главе ее освобождал Югославию, Венгрию, Австрию, Словакию.
Так уж получилось, что присвоение звания Героя Советского Союза М. М. Попову стало последним прижизненным уважением генералу армии и полководцу. В его личном архиве чудом сохранились и поздравительные телеграммы по этому торжественному случаю. Процитируем лишь некоторые из них:
«ДОРОГОЙ МАРКИАН МИХАЙЛОВИЧ ОТ ДУШИ ПОЗДРАВЛЯЮ НАЧИНАЛИ ВОЙНУ В ОДНОМ ДОМЕ СМОЛЬНОМ КОНЧИЛИ В ОДНОМ УКАЗЕ ТВОЙ ИСАКОВ».
«ДОРОГОЙ МАРКИАН МИХАЙЛОВИЧ НАХОДЯСЬ В СЕВАСТОПОЛЕ, УЗНАЛ О ПРИСВОЕНИИ ТЕБЕ ВЫСОКОГО ЗВАНИЯ ГЕРОЯ СОВЕТСКОГО СОЮЗА. ПОЗДРАВЛЯЮ. ОБНИМАЮ. ЖЕЛАЮ КРЕПКОГО ЗДОРОВЬЯ И ВСЕГО НАИЛУЧШЕГО В ЖИЗНИ. КЛАНЯЮСЬ СЕМЬЕ. ТВОЙ КУЛАКОВ»
«ПОЗДРАВЛЯЮ С ЗАСЛУЖЕННОЙ НАГРАДОЙ ЖЕЛАЮ ВСЯЧЕСКИХ УСПЕХОВ НИКОЛАЙ НИКОЛАЕВИЧ ВОРОНОВ».
«ГЛУБОКОУВАЖАЕМЫЙ МАРКИАН МИХАЙЛОВИЧ. СЕРДЕЧНО ПОЗДРАВЛЯЮ СТАРОГО БОЕВОГО ДРУГА С ПРИСВОЕНИЕМ ВЫСОКОГО ЗВАНИЯ ГЕРОЯ СОВЕТСКОГО СОЮЗА. ОТ ДУШИ ЖЕЛАЮ ЗДОРОВЬЯ И СЧАСТЬЯ В ЖИЗНИ. ГЕНЕРАЛ АРМИИ М. КАЗАКОВ».
«СЕРДЕЧНО ПОЗДРАВЛЯЮ С ПРИСВОЕНИЕМ ЗВАНИЯ ГЕРОЯ СОВЕТСКОГО СОЮЗА ЖЕЛАЮ ЗДОРОВЬЯ УСПЕХОВ В РАБОТЕ ГЕНЕРАЛ АРМИИ СТУЧЕНКО».
«ВОЕННЫЙ СОВЕТ КИЕВСКОГО ВОЕННОГО ОКРУГА ГОРЯЧО ПОЗДРАВЛЯЕТ ВАС С ПРИСВОЕНИЕМ ЗВАНИЯ ГЕРОЯ СОВЕТСКОГО СОЮЗА. ВОИНЫ КИЕВСКОГО ВОЕННОГО ОКРУГА ХОРОШО ЗНАЮТ ВАШ БОЛЬШОЙ ВКЛАД В ОБЩЕЕ ДЕЛО РАЗГРОМА НЕМЕЦКИХ ЗАХВАТЧИКОВ В ГОДЫ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ ОТ ВСЕГО СЕРДЦА ЖЕЛАЕМ ВАМ ДОБРОГО ЗДОРОВЬЯ И УСПЕШНОЙ РАБОТЫ НА БЛАГО НАШЕЙ ЛЮБИМОЙ СОВЕТСКОЙ РОДИНЫ И. ЯКУБОВСКИЙ В. ГОЛОВКИН».
«ДАВНО НЕ ПИСАЛ С ТАКИМ ИСКРЕННИМ УДОВОЛЬСТВИЕМ ТЕЛЕГРАММУ КАК ДЕЛАЮ ЭТО СЕЙЧАС. ДОРОГОЙ ВЫ НАШ МАРКИАН МИХАЙЛОВИЧ! ОТ ВСЕГО СЕРДЦА ПЕРЕДАТЬ ВАМ СВОЕ ИСКРЕННЕЕ ПОЗДРАВЛЕНИЕ С ПРИСВОЕНИЕМ ЗВАНИЯ ГЕРОЯ СОВЕТСКОГО СОЮЗА ЖМУ ВАШУ ЗАСЛУЖЕННУЮ РУКУ СТАРШЕГО ТАНКИСТА И КРУПНОГО ВОЕНАЧАЛЬНИКА ЖЕЛАЮ ВАМ ДОБРОГО ЗДОРОВЬЯ И МНОГИХ СЧАСТЛИВЫХ ЛЕТ ЖИЗНИ. ПРОШУ ПЕРЕДАТЬ МОЕ ПОЗДРАВЛЕНИЕ ВАШЕЙ СЕМЬЕ. С ПРИВЕТОМ ПОЛУБОЯРОВ».
«ВОЕННЫЙ СОВЕТ ЮЖНОЙ ГРУППЫ ВОЙСК СЕРДЕЧНО ПОЗДРАВЛЯЕТ ВАС С ПРИСВОЕНИЕМ ЗВАНИЯ ГЕРОЯ СОВЕТСКОГО СОЮЗА ЖЕЛАЕМ ВАМ ДОБРОГО ЗДОРОВЬЯ БОЛЬШОГО СЧАСТЬЯ И ДАЛЬНЕЙШИХ УСПЕХОВ В РАБОТЕ НА БЛАГО СОВЕТСКОГО НАРОДА И ЕГО СЛАВНЫХ ВООРУЖЕННЫХ СИЛ С УВАЖЕНИЕМ ПРОВАЛОВ СРЕДИН АНДРЮЩЕНКО МАРУЩАК ПУШКИН».
«УВАЖАЕМЫЙ МАРКИАН МИХАЙЛОВИЧ СЕРДЕЧНО ПОЗДРАВЛЯЮ ВАС С ВАШЕЙ ПРАВИТЕЛЬСТВЕННОЙ НАГРАДОЙ ПРИСВОЕНИЕМ ВАМ ЗВАНИЯ ГЕРОЯ СОВЕТСКОГО СОЮЗА И НАГРАЖДЕНИЯ ОРДЕНОМ ЛЕНИНА И МЕДАЛЬЮ ЗОЛОТАЯ ЗВЕЗДА ИСКРЕННЕ ЖЕЛАЮ ВАМ ДОБРОГО ЗДОРОВЬЯ СЧАСТЬЯ И ДАЛЬНЕЙШИХ УСПЕХОВ В ВАШЕЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ПО УКРЕПЛЕНИЮ ВООРУЖЕННЫХ СИЛ НА БЛАГО НАШЕЙ ЛЮБИМОЙ РОДИНЫ ГЕНЕРАЛ-ПОЛКОВНИК Н. ЛЯЩЕНКО».
«ОТ ВСЕГО СЕРДЦА ПОЗДРАВЛЯЮ ВАС, УВАЖАЕМЫЙ МАРКИАН МИХАЙЛОВИЧ, С ПРИСВОЕНИЕМ ВАМ ВЫСОКОГО ЗВАНИЯ ГЕРОЯ СОВЕТСКОГО СОЮЗА. ПРИМИТЕ САМЫЕ НАИЛУЧШИЕ ПОЖЕЛАНИЯ КРЕПКОГО ЗДОРОВЬЯ, НОВЫХ УСПЕХОВ В ВАШЕЙ БОЛЬШОЙ РАБОТЕ И ЛИЧНОГО СЧАСТЬЯ. С УВАЖЕНИЕМ ГЕНЕРАЛ-ПОЛКОВНИК СОКОЛОВ».
«ДОРОГОЙ МАРКИАН МИХАЙЛОВИЧ ВОЕННЫЙ СОВЕТ СЕВЕРНОЙ ГРУППЫ ВОЙСК ГОРЯЧО ПОЗДРАВЛЯЕТ ВАС ПО СЛУЧАЮ ПРИСВОЕНИЯ ВАМ ЗВАНИЯ ГЕРОЯ СОВЕТСКОГО СОЮЗА. ИСКРЕННЕ ЖЕЛАЕМ ВАМ МАРКИАН МИХАЙЛОВИЧ ДОБРОГО ЗДОРОВЬЯ ПОЛНОГО БЛАГОПОЛУЧИЯ И СЧАСТЬЯ В ЛИЧНОЙ ЖИЗНИ ГЕНЕРАЛ-ПОЛКОВНИК БАКЛАНОВ, ГЕНЕРАЛ-ПОЛКОВНИК КУЗНЕЦОВ…»
«ВОЕННЫЙ СОВЕТ ЧЕРНОМОРСКОГО ФЛОТА ОТ ИМЕНИ ВСЕХ ВОЕННЫХ МОРЯКОВ И СЕБЯ ЛИЧНО ГОРЯЧО ПОЗДРАВЛЯЕТ ВАС, ДОРОГОЙ МАРКИАН МИХАЙЛОВИЧ, С НАГРАЖДЕНИЕМ ВАС ВЫСШЕЙ ПРАВИТЕЛЬСТВЕННОЙ НАГРАДОЙ ЗВАНИЕМ ГЕРОЯ СОВЕТСКОГО СОЮЗА. ЭТОЙ ВЫСОКОЙ НАГРАДОЙ ДОСТОЙНО ОТМЕЧЕН ВКЛАД, КОТОРЫЙ ВЫ ЛИЧНО ВНЕСЛИ В ГОДЫ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ В ДЕЛО РАЗГРОМА ВРАГА И ВЕЛИКОЙ ПОБЕДЫ НАШЕЙ РОДИНЫ НАД ГИТЛЕРОВСКОЙ ГЕРМАНИЕЙ. ОТ ДУШИ ЖЕЛАЕМ ВАМ ДОБРОГО ЗДОРОВЬЯ ЛИЧНОГО СЧАСТЬЯ И МНОГИХ ЛЕТ ЖИЗНИ НА БЛАГО УКРЕПЛЕНИЯ БОЕВОГО МОГУЩЕСТВА ВООРУЖЕННЫХ СИЛ СССР. ОТ ИМЕНИ ВОЕННОГО СОВЕТА ЧЕРНОМОРСКОГО ФЛОТА ЧУРСИН ТОРИК».
«ДОРОГОЙ МАРКИАН МИХАЙЛОВИЧ КОЛЛЕКТИВ КИНОКАРТИНЫ ВОЙНА И МИР ПОЗДРАВЛЯЕТ ВАС С ПРИСВОЕНИЕМ ЗВАНИЯ ГЕРОЯ СОВЕТСКОГО СОЮЗА. МЫ ВЫСОКО ЦЕНИМ ВАШУ ПОМОЩЬ В СОЗДАНИИ ФИЛЬМА. ЖЕЛАЕМ ВАМ И ВАШЕЙ СЕМЬЕ ЗДОРОВЬЯ И СЧАСТЬЯ БОНДАРЧУК ЦИРГИЛАДЗЕ ПЕТРИЦКИЙ ИВАНОВ МЕЕРОВИЧ».
«ОТ ВСЕЙ ДУШИ И ТЕПЛОТЫ СВОЕГО СЕРДЦА ПОЗДРАВЛЯЮ ВАС ВЫДАЮЩЕГОСЯ ПОЛКОВОДЦА С ВЫСОКИМ И ЗАСЛУЖЕННЫМ ЗВАНИЕМ ГЕРОЯ СОВЕТСКОГО СОЮЗА ПРАВДА НАКОНЕЦ ВСЕ ЖЕ ВОСТОРЖЕСТВОВАЛА Я РАД ЧТО И ВАШЕ ИМЯ СЕГОДНЯ ПРОЗВУЧАЛО В ДОКЛАДЕ ТОВ БРЕЖНЕВА И КАК БЫ ХОТЕЛОСЬ НАЯВУ КРЕПКО ПОЖАТЬ ВАШУ ТЕПЛУЮ И ЖИВУЮ РУКУ И ПОЗДРАВИТЬ СО СТОЛЬ ВЫСОКИМ ЗВАНИЕМ И. ЗИМА».
«ПРИМИТЕ СЕРДЕЧНЫЕ ПОЗДРАВЛЕНИЯ С ДВАДЦАТОЙ ГОДОВЩИНОЙ РАЗГРОМА ГЕРМАНСКОГО ФАШИЗМА И ЗВАНИЕМ ГЕРОЯ СОВЕТСКОГО СОЮЗА ЗАСЛУЖЕННОГО ВАМИ В ГОДЫ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ ВЛ. ВАШКЕВИЧ».
«ОТ ИМЕНИ ГЛАВНОГО ПОЛИТИЧЕСКОГО УПРАВЛЕНИЯ СОВЕТСКОЙ АРМИИ И ВОЕННОМОРСКОГО ФЛОТА И ОТ СЕБЯ ЛИЧНО СЕРДЕЧНО ПОЗДРАВЛЯЕМ ВАС С ПРИСВОЕНИЕМ ЗВАНИЯ ГЕРОЯ СОВЕТСКОГО СОЮЗА ЖЕЛАЕМ ВАМ ДОБРОГО ЗДОРОВЬЯ СЧАСТЬЯ В ЛИЧНОЙ ЖИЗНИ И ДАЛЬНЕЙШИХ УСПЕХОВ В РАТНОМ ТРУДЕ НА БЛАГО НАШЕЙ ВЕЛИКОЙ СОЦИАЛИСТИЧЕСКОЙ РОДИНЫ А. ЕПИШЕВ П. ЕФИМОВ…»
Кроме известных имен, поздравительные телеграммы в адрес генерала армии М. М. Попова прислали и простые офицеры и солдаты. Факт весьма примечательный и говорящий о многом…
«ВАШИМ КОМАНДОВАНИЕМ БЫЛ ПЕРВЫЙ КРАСНОЗНАМЕННЫЙ БРЯНСКИМ ФРОНТОМ ЛИЧНО ЗНАЮ ВАС ПОЗДРАВЛЯЮ ЗВАНИЕМ ГЕРОЯ СОВЕТСКОГО СОЮЗА БОЛЬШОЕ СПАСИБО ГЕНЕРАЛАМ ГОРТАТАЕВУ ГЕНЬКЕВИЧУ ПОЛКОВНИКУ ЯКУБОВУ ПОДПОЛКОВНИКАМ КОРОБКОВУ БАХТОВУ СТРЫГИНУ СТ. ЛЕЙТЕНАНТ ЗАПАСА ГЕОРГИЙ СТАРИКОВ».
«ВСЕ МЫ УЧАСТНИКИ ВОЙНЫ ПРИШЕДШИЕ ПОД ВАШИМ КОМАНДОВАНИЕМ КО ДНЮ ПОБЕДЫ ОТ ВСЕГО СЕРДЦА ПОЗДРАВЛЯЕМ ПРИСВОЕНИЕМ ВАМ ЗВАНИЯ ГЕРОЯ СОВЕТСКОГО СОЮЗА ПОМНИМ ВАШИ НАПУТСТВЕННЫЕ СЛОВА ПРИ ДЕМОБИЛИЗАЦИИ ЖЕЛАЕМ ДОБРОГО ЗДОРОВЬЯ НА СЧАСТЬЕ И РАДОСТЬ НАШЕГО НАРОДА МАЙОР ЗАПАСА ЖУРАВЛЕВ».
«ПОЗДРАВЛЯЮ ДНЕМ ПОБЕДЫ ПРИСВОЕНИЯ ЗВАНИЯ ГЕРОЯ СОВЕТСКОГО СОЮЗА НАВОДЧИК СТАНКОВОГО ПУЛЕМЕТА СМОЛИН».
«ДОРОГОЙ МАРКИАН МИХАЙЛОВИЧ БОЛЬШАЯ РАДОСТЬ ДЛЯ ВСЕХ ВАШИХ СОЛДАТ И ОФИЦЕРОВ ДЛЯ ВСЕХ КТО В ГОДЫ ВОЙНЫ ПОВТОРЯЛ НАШ ГЕРОЙ ГЕНЕРАЛ ПОПОВ УЗНАТЬ ЧТО СЕГОДНЯ ВАМ ПРИСВОЕНО ЗВАНИЕ ГЕРОЯ СОВЕТСКОГО СОЮЗА ЖЕЛАЮ ВАМ ЗДОРОВЬЯ И РАДОСТЕЙ ВАША ИРИНА ЛЕВЧЕНКО».
«Сынок, я ведь не свадебный генерал, я боевой!»
Маршал Советского Союза A. M. Василевский в своих мемуарах так оценивал генерала армии М. М. Попова: «Маркиан Михайлович Попов был человеком большого военного дарования, умел хорошо разбираться в оперативно-стратегических вопросах. Много мне приходилось с ним встречаться на фронте при проведении серьезных стратегических операций. Война застала его в должности командующего Северным, а затем Ленинградским фронтом, потом его служебная карьера оказалась изменчивой, как ни у кого. Приняв командование войсками Брянского фронта, он показал себя с лучшей стороны и вскоре был назначен командующим войсками 2-го Прибалтийского фронта. Известно и о том, что М. М. Попов являлся командующим двумя армиями и заместителем командующих Сталинградским и Юго-Западным фронтами.
Как видно, М. М. Попов во время войны то повышался по служебной должности, то спускался ниже. Начав войну командующим войсками Ленинградского фронта, заканчивает ее начальником штаба того же фронта. То же самое происходило и с его воинскими званиями. Войну вступил в чине генерал-лейтенанта, а в 1944 году получает звание генерал армии, а заканчивает войну генерал-полковником. И все это при его исключительных способностях, при том, что он был разносторонне образованным военачальником, интересным собеседником и к тому же очень добрым человеком. Но его беда и горе – склонность к выпивке. Просто было больно смотреть, как он, волевой командир, так бесконтрольно вел себя. М. М. Попова ценило Верховное Главнокомандование, с ним не раз вели серьезный разговор в Политбюро ЦК партии. Но строгие внушения и обещания исправиться помогали лишь на какое-то время.
Думаю, что не допущу ошибки, если скажу, что только этот недостаток помешал М. М. Попову в полной мере раскрыть свой военный талант».
Как мы помним, М. М. Попова отстранили от должности командующего войсками Ленинградского фронта не за склонность к выпивке. Не за склонность к выпивке отстранили его и от командования войсками 2-го Прибалтийского фронта. Тогда к чему Маршал Советского Союза A. M. Василевский вообще затронул эту тему? Ведь он же не называет М. М. Попова полководцем, не перечисляет его заслуги, не говорит о вкладе генерала армии М. М. Попова в Победу в Великой Отечественной войне. Правда, в отличие от главного маршала авиации Голованова, не пишет хотя бы о женщинах…
Любопытно, что после смерти Сталина военная карьера A. M. Василевского резко изменилась. Если в период с марта 1953 г. по март 1956 г. он был первым заместителем министра обороны СССР, то затем его освобождают от занимаемой должности. В августе 1956 г. Василевский становится заместителем министра обороны СССР уже по вопросам военной науки, а в декабре 1957 г., вообще, увольняют в отставку по болезни. Правда, в январе 1959 г. он назначается генеральным инспектором Группы генеральных инспекторов МО СССР.
Отметим лишь, что об этом уважаемый маршал и полководец в своих мемуарах промолчит. Ведь «правда» о других куда интереснее. Но вот вопрос, зачем? Даже если все было именно так, в хорошей семье обычно избегают распространяться о плохом родственнике. А тут странное «сожаление» и еще более странная «забота» о ближнем. Однако – минуточку. А причем здесь «с ним не раз вели серьезный разговор в Политбюро ЦК партии»? Зачем об этом писать вообще? Генерал армии М. М. Попов не был мальчишкой из комсомольской организации. А если бы и был, то из комсомола его исключили бы однозначно. А тут аж в Политбюро ЦК партии терпят! Странное дело, напоминающее что-то сугубо личное…
В беседе с писателем К. Симоновым (февраль 1965 г.) Маршал Советского Союза И. С. Конев «говорил о том, как после тридцать седьмого года Сталин приглядывался к оставшимся кадрам и брал на заметку людей, которых он собирался выдвигать, на которых собирался делать ставку в будущей войне. Сам он, Конев, ощущал себя одним из таких людей, ощущал на себе внимание Сталина и его заинтересованность.
К таким людям, по его мнению, принадлежали в равной мере Жуков, за выдвижением которого Сталин очень следил и выдвижению которого активно помогал; Павлов, который не оправдал ожиданий Сталина, растерялся в первые дни войны на Западном фронте, но с которым до этого Сталин связывал большие надежды; Маркиан Попов, с которым Сталин тоже связывал большие надежды и не ошибался с точки зрения военных данных этого человека, но Попов сам помешал себе выдвинуться своим все усиливавшимся год от года пьянством».
И снова «сам помешал себе выдвинуться» и «все усиливавшимся… пьянством».
К слову сказать, первая запись в личном деле генерала армии М. М. Попова, связанная с этим, датирована 13 июня 1956 г.: «В качестве недостатка отмечалось злоупотребление в некоторых случаях спиртными напитками. Главнокомандующим Сухопутными войсками тов. ПОПОВ предупреждался. За последнее время этот недостаток за ним не наблюдается». Вторая запись датирована 6 ноября 1959 г.: «Недостаток, имевший место ранее, как излишнее употребление спиртных напитков, за последние 2 года не наблюдается».
В общем, генерал армии М. М. Попов не валялся пьяным под забором, не бродил пьяным по кабинетам и т. д., а как-то раз в пятилетку мог немножко перебрать по доброте своей души в хорошей компании, забывая, что и в таких кампаниях есть стукачи, наступающие на пятки…
Вот только все эти небылицы про пьянство живут до сих пор, а про самого полководца говорят как-то очень скромненько. Словно «пьянство и женщины» и были его главными победами в жизни. Например, Ф. В. Симонов в книге «Они командовали фронтами» так и пишет о М. М. Попове: «Он был несомненно одаренной личностью, но из-за пристрастия к алкоголю не смог до конца раскрыть свои дарования как во время Великой Отечественной войны, так и после нее». Об этом, словно под одну копирку, сегодня пишут и другие авторы книг и статей.
Но если уж поднимать эту тему, то начинать ее нужно с войны. Например, командир батальона М. Сукнев свидетельствует: «Я уже знал свою норму – стакан водки, больше нельзя. Вино не берет, стакан на меня действовал как 50 граммов. А не выпьешь, из окопа не вылезешь. Страх приковывает. Внутри два характера сходятся: один – я, а другой – тот, который тебя сохранять должен.
Меня как-то вызвали в полк с передовой, что со мной случилось, не знаю. Вытащил пистолет и стал стрелять в землю. И сам не пойму, почему стреляю. Нервы не выдержали».
Ну, это комбат. А вот командующий войсками Ленинградского фронта генерал М. С. Хозин на обвинения в бытовом разложении отвечал так: «Да, два-три раза у меня были на квартире телеграфистки, смотрели кино… Меня обвиняют в том, что я много расходую водки. Я не говорю, что я непьющий. Выпиваю перед обедом и ужином иногда две, иногда три рюмки…» Словом, на фронте пили и солдаты, и офицеры, и генералы.
«Впервые с начала боев под Сумами жители встречали нас цветами – астрами и гвоздиками, – рассказывал автору А. З. Лебединцев. – Подносили кружки с молоком и радушно махали руками, видимо радуясь, что обошлось без стрельбы, крови и разрушений. У завода суета военных – все мечутся в поисках посуды, так как на спиртзаводе обнаружена цистерна со спиртом и там наполняют всякие емкости, какие только можно найти. Это ныне мы имеем огромное количество типов банок, бутылок и пакетов от молока, даже непромокаемых сумок, а в ту пору, кроме чугунка, горшка и кувшина, ничего не было. А у солдата фляга да котелок, да и то не у каждого.
Какая тут началась паника! Ездовые набирали в брезентовые ведра для пойки лошадей, повара переворачивали свои кухни, чтобы слить борщ и освободить емкость котла под спирт, а потом разливать его во все, что попадется под руку. Чтобы он не воспламенился, заливали водой огонь в топках. Штабной повозочный рядовой Пискун бросил мне вожжи, а сам убежал с двумя брезентовыми ведрами. Почти каждый солдат имел свой "кран", прострелив в цистерне дырочку бронебойной пулей. Наполняли, пока не спустили весь запас, часть которого ушла в грунт. Всего на сутки мой день рождения упредил такой благоприятный случай поживиться хмельным, чтобы отметить юбилей старшего лейтенанта. На очередной ночевке друзья решили еще раз поздравить меня, и я впервые в жизни пил неразведенный спирт, запивая его холодной водой из колодца». Все именно так и было. На войне…
Троюродный брат М. М. Попова Антонин Александрович всерьез интересовался «проблемой пьянства» своего родственника и выяснил следующее: «Мне не удалось установить, чем за время снятия командарм занимался и как он воспринял отстранение и возвращение на эту же должность? Немудрено, что после таких курбетов невольно и запьешь. В чем Маркиана Михайловича упрекает маршал A. M. Василевский, в то время давая ему весьма доброжелательную лестную характеристику в книге "Дело всей жизни", хотя выпивал он не более других. А на фронте тогда пили все. Не случайно член Военных советов Сталинградского и Юго-Западного фронтов Н. С. Хрущев говорил, что Ватутин генерал необыкновенный, особенный, а "особенность заключалась в том, что он почти непьющий". A. M. Василевский отмечает: "Думаю, что не допущу ошибки, если скажу, что только этот недостаток помешал М. М. Попову в полной мере раскрыть свой военный талант", иными словами, стать маршалом.
И все же он допустил ошибку, анализируя следствие, а не причину. А первооснова лежала гораздо глубже и была сложнее, сочетая в себе целый комплекс фактов. Василевский не знал побудительных мотивов, того, что знал Жуков или догадывался: об "особом отношении Сталина", о грозившей Попову долгие годы расправе. Даже после войны арестована была целая группа генералов, адмиралов и офицеров.
А как отозвалось на его душевном состоянии разжалование и понижение в должности? Какие переживания испытал он, узнав об исключении отца из партии за сокрытие дворянского происхождения, когда тот вынужден был признать правдивость доноса о 300 десятинах земли в имении, которое он самолично еще в 1900 году продал за 8000 рублей золотом. И как усложнились эти переживания, когда и брат Петр – генерал-майор – понес наказание за "неискренность перед партией", указав в анкете: "сын мещанина". Ведь также заполнена эта злополучная графа и в его давнейшей анкете. Очередь была за ним. Но почему-то обошлось, не тронули, может быть, за заслуги, что ли, перед родиной? Или уже это стало не столь важно… Шапошников – маршал-дворянин, маршал Василевский – сын священника… А сколько седин прибавила ни с чем несравнимая ответственность за десятки тысяч жизней, доверенных ему, его уму, воле, за право решать их судьбу, бросать их в бой, обрекать на смерть, на увечье… Все эти зарубки на сердце такого доброго, мягкого по натуре человека. А ошибки, просчеты оплачивались уже немалой кровью, которые, в свою очередь, не всегда зависели от его воли. Все это тоже лежит на совести, пойдя на сделку с нею, как это было под Идрицей, выполняя приказ Ставки. Их не оправдать известными еще со школьной скамьи рассуждениями Толстого о роли полководца в наши дни. Они наивны в аспекте оснащения армий современными техническими средствами ведения войны. Когда неизмеримо возросла роль и ответственность общевойскового начальства, обеспечивающего взаимодействие частей и соединений, родов войск. (…)
Кстати, любопытное наблюдение: наличие некоей двойственности отношения М. М. Попова к своим обязанностям. Однако одно дело фронт, другое семья. В первом случае – высокая ответственность, во втором – некоторая инертность. Так, в подготавливаемой боевой операции учитываются все составляющие элементы, ее обстановка. Особое значение приобретает разгадка замыслов противника, вероятности его ответного удара. Предусматривается парирование действий врага, их вариантность во времени и пространстве. Как в шахматах, где загодя, наперед продумывается ход с одной и с другой стороны.
Для достижения поставленной задачи с минимальными потерями в личном составе и технике решение принимает только он. Именно он ответственен за ее исход, в том числе и за множество человеческих судеб. Что же касается его семейной жизни, то здесь много было передоверено жене. В сложившихся обстоятельствах он, как муж, ответственный за сохранение семьи, не проявил такой необходимой инициативы в поисках согласия. Как волевой командир, не настоял на примирении. События стали развиваться спонтанно, в зависимости от сиюминутных побуждений, не всегда взвешенных причин и в итоге привели к разводу. Много лет спустя Клавдия Ильинична поведала мне, что Марк, находясь на фронте, когда хотел поговорить с ней по телефону, то ее к аппарату в Генштабе на машине привозил и отвозил этот несчастный полковник, "роман" с которым придумал Михаил Петрович: отсюда и "катание на машине".
Конечно, в этой драматической истории немаловажную роль сыграла и разность в культурах. В довершение всего – у него и сложные отношения с людьми, засевшими в высоких властных креслах.
Из всего сказанного, пожалуй, и складывается та первооснова, которая не была известна A. M. Василевскому, и которая являлась питательной средой для проявления упоминаемого им недостатка. Специфику этого недостатка своеобразно объясняет Валентина Михайловна, сестра его. "В роду Поповых все пили, но не упивались… И Марк прибегал к этому, чтобы снять напряжение нервов, когда они на пределе, чтобы отвлечься от засевшей в душе муки – обиды, несправедливости. К тому же это увеличение стало заметно проявляться вслед за разводом и разлукой с сыном".
Если же взыскательно проанализировать все сказанное о М. М. Попове людьми, соприкасавшимися с ним, то окажется, что на фронте, в боевых условиях об этой склонности генерала не может быть и речи. Об этом ни звука не упоминает маршал Жуков, у которого Попов был командармом и в жизни, и к работе которого он присматривался (по заданию сверху!) на Сталинградском и Брянском фронтах. Не говорят об этом и начальник его штаба на двух фронтах генерал Сандалов, "почти год живший с ним бок о бок", а также этот факт не находит места и в воспоминаниях генерала Штеменко, знавшего его с 1942 года и более месяца пробывшего в штабе 2-го Прибалтийского фронта весной 1944 года; не говорят об этом ближайшие помощники М. М. Попова по Ленинградскому фронту в 1941, 1944—45 годах. Очень веским, мне кажется, является свидетельство его первой жены.
"За 18 лет совместной жизни, – призналась Клавдия Ильинична, – я ни разу не видела Марка пьяным. Выпивать – выпивал, как и все русские люди, и предосудительного в этом нет ничего. Но чтобы его тянуло к выпивке – такого не было ни в мирное время, ни в военное. На фронте-то я живала у него. А вот после войны – другое дело. Шурик еще не был женат, как позвонил он и сказал, что на несколько часов прилетает в Ленинград и хочет встретиться. Тот пригласил его к нам, но Маркиан Михайлович, избегая встречи со мною, предложил другое место. И там он нагрузился изрядно. Тоже и в Москве на похоронах свекра – Михаила Петровича. Я была там, – залил основательно!" Но тут, может быть, и извинительно… отец все-таки.
Таким образом, не эта "склонность" помешала продвижению Маркиана Михайловича на высшую ступень служебной лестницы, а нечто другое, о чем упоминалось выше, и отнюдь не из области догадок».
И еще некоторые факты, собранные по крупицам А. А. Поповым. На следующий день после Указа о присвоении звания Героя Советского Союза, «на торжественном заседании в Кремлевском Дворце съездов, посвященном этой знаменательной дате, среди названных выдающихся военачальников страны еще раз прозвучало имя Маркиана Михайловича Попова. Его честолюбие было удовлетворено.
– А на большее он уже не рассчитывал, – отметила его сестра Валентина Михайловна и рассказала об одном эпизоде, который не дает основания обвинить автора в стремлении "улучшить" действительный образ генерала Попова.
– Собрались все мы, чтобы семейно отпраздновать это событие. Брат Петр, шутя, предложил выпить за маршальские звезды, на что помрачневший Маркиан ответил: "Не бывать этому, Булганин перебежал дорогу… Да и мои личные возможности уже не те". Он стал все чаще прикладываться к рюмочке, и особенно после смерти матери, любимцем которой он всегда был, – не умолчала она и о другом. – Тут повинна и Серафима Алексеевна, вместо того, чтобы повлиять на него, как-то ослабить эту тягу, – сама составляла ему компанию, вошла во вкус. Правда, из этого он тайны не делал и позволял себе только в нерабочее время, никогда не теряя контроля над своими поступками. Именно в эти годы дал о себе знать недостаток, о котором говорил A. M. Василевский.
Буквально днями после указа состоялся мой разговор с Маркианом Михайловичем по телефону. Будучи в кабинете дочери, я по вертушке набрал его служебный номер (данный мне Валей). Он оказался на месте. Поздравил его с получением высокого звания, с пожеланием всех благ, передав поздравления и от брата, который уже тяжело болел. Это был мой последний разговор с ним.
С переездом в Москву свидания с сыном стали чаще. На зимние и весенние каникулы он приезжал к деду с бабкой, дяде и тетке. Незаметно окончена школа, под влиянием матери поступает в электротехнический институт связи имени Бонч-Бруевича, она ни за что не хотела, чтобы он стал военным.
И вот Шурик уже инженер. Приезжая в командировки, по-прежнему останавливался на Гончарной набережной. А однажды заглянул к отцу, встретился с Серафимой Алексеевной, познакомился с Ириной, сводной сестрой, внешне весьма миловидной, но мало родственной девушкой. "Это был спокойный, уверенный в себе молодой человек, с хорошими манерами прекрасно играющий на рояле".
– Надо отдать должное тете Клаве, – упоминает племянница Татьяна Петровна, – она многое сделала для воспитания Саши, моего двоюродного брата. У меня же лично он вызывал в памяти образ отца в молодости и нравился как человек, трагически погибший в 80-е годы, будучи сбит проезжавшей автомашиной. Они оба стоят передо мною как живые.
И вдруг генералу звонок: "Отец, я женюсь, свадьба тогда-то, приглашаю".
Клавдия Ильинична говорит, что дела не позволили ему приехать, ограничился подарком. А через год поздравили его с внуком Дмитрием.
В 1965 году после всех торжеств, застолий и возлияний Маркиан Михайлович угодил в госпиталь, видимо, "зарубки" давали о себе знать. Здесь он и увидел внука Диму, трехлетнего малыша, которого Саша с женой привезли показать деду.
– Деда я смутно припоминаю, – говорит инженер-программист Дмитрий Александрович Попов, – но отчетливо представляю его колено, очень высокое, на которое я пытаюсь забраться…»
В октябре 1967 г. после тяжелой болезни умер Маршал Советского Союза Р. Я. Малиновский. Министром обороны СССР на долгое десятилетие станет Маршал Советского Союза А. А. Гречко (1903–1976).
С одной стороны, однокашник Маркиана Михайловича по академии, а с другой – человек весьма своеобразный…
Первые дни войны подполковник А. А. Гречко работал в Генеральном штабе, когда генерал-лейтенант М. М. Попов командовал Северным фронтом. В июле 1941-го назначен командиром кавалерийской дивизии. В январе 1942-го – командир 5-го кавалерийского корпуса. Затем командовал армиями (с апреля), в том числе 12-й, 47-й, знаменитой 18-й (где служил политработником Л. И. Брежнев), 56-й, 1-й гвардейской. Выше армии поднимался всего лишь раз, и то на два месяца, когда с октября по декабрь 1943-го был заместителем командующего войсками Воронежского (1-го Украинского фронта). После войны аж до 1953 года командовал войсками Киевского военного округа. В 1953-м сменил в Германии Чуйкова. О том, как это было, поведает В. П. Брюхов в «Воспоминаниях танкового аса»: «На столе зазвонил звонок – вызывал Главком. Я вошел в кабинет:
– Слушаю вас, Василий Иванович.
– Василий Павлович, ты знаешь, что сегодня самолетом прибывает новый Главком генерал Гречко. Бери две-три машины и поезжай на аэродром: встретьте его, предварительно уточнив время прилета. Он едет с женой, а дети и порученец прибудут позже. Проверь гостевой домик и размести его там.
Выслушав Чуйкова, я предложил:
– Василий Иванович, может, лучше встретит Гречко один из ваших замов?
– Поезжай, а заместители после с ним познакомятся. Я считаю, ты вполне справишься с этой миссией.
– Слушаюсь! – Я вышел, отдал необходимые приказания и поехал на аэродром. И тогда, и сейчас меня удивляло отсутствие не только дружбы между бывшими командующими армиями и фронтами, но даже элементарного уважения друг к другу. Никто из главкомов лично не встречал крупных военачальников, прилетавших на отдых, – за исключением тех случаев, когда их связывали родственные отношения. Так, например, Чуйков лично встречал маршала Тимошенко, поскольку его дочь была замужем за сыном маршала.
По дороге я подумал, что все же лучше бы поехал член Военного совета или начальник штаба Группы войск, – мелковат я для этой миссии… Приехав на аэродром Шенефельд, я осмотрелся, уточнил время прилета. Вскоре приземлился самолет. Пассажиры спустились по откидному трапу. Их было не много, поскольку офицеры жили без семей, и летевших в Группу и обратно было мало. Летевший в салоне для важных персон генерал-полковник Гречко, рослый, сухощавый, подтянутый, с каменным выражением лица, появился одним из последних, а следом за ним шла его уже порядочно располневшая супруга Клавдия Владимировна. Летчики помогли ему вынести два чемодана.
Подъезжаю, докладываю:
– Товарищ Главнокомандующий! Подполковник Брюхов, офицер для особых поручений Главкома, прибыл для вашей встречи.
Гречко посмотрел на меня с высоты своего почти двухметрового роста. В его взгляде чувствовалось презрение. Жена тут же прокомментировала: "Вот тебе и встреча… Я говорила, чтобы ты позвонил. Вот и получай!" Гречко промолчал, но побагровел, желваки на лице зашевелились. Он процедил сквозь зубы: "Вези, куда приказали". – "В гостевой домик. Там хорошо, уютно. Вокруг небольшой сад. Тихо, удобно…" Мы все погрузились в одну машину: я сел на переднее сиденье, Гречко с женой – сзади. Ехали молча: говорить не о чем, да и неуместно.
Разместив нового Главкома в чистеньком, уютном, красивом немецком особняке, я передал Гречко желание Чуйкова с ним встретиться, на что получил резкое:
– Во встрече я не вижу надобности. Когда соберется и уедет, тогда доложите мне и поедем в штаб.
Я откланялся и постарался быстрее убраться восвояси и вскоре доложил Чуйкову, что разместил нового Главкома и отдал необходимые распоряжения по его обслуживанию. Вскользь я упомянул, что Гречко от встречи отказался.
– Ну и хорошо, не велика птица, обойдемся».
Как отмечает военный журналист М. А. Захарчук, «разница между Малиновским и Гречко состояла в том, что первый был в основном хорошим министром обороны и во вторую очередь – политиком, а второй являл собой удивительный сплав и крепкого военачальника, и еще более изощренного политика». Оно и видно…
По воспоминаниям генерала армии В. Варенникова, маршал Гречко не забывал подчеркивать свое звание: «"Здравствуй, солдат", – сказал министр. "Здравия желаю, товарищ генерал", – поднялся солдат в своей ячейке на ноги. "Я – маршал. Солдату надо знать знаки различия". – "Здравия желаю, товарищ маршал… Советского Союза", – помог кто-то из нашей группы. Солдат повторил: "Здравия желаю, товарищ маршал всего Советского Союза". – "Вот именно: всего Советского Союза", – подхватил Гречко…»
Андрей Антонович был заядлым болельщиком и ходил на все матчи ЦСКА. Говорят, что много хорошего сделал для клуба: новый стадион, манеж, базу в Архангельском и массу других спортивных сооружений. О себе тоже никогда не забывал. Вдова маршала бронетанковых войск М. Е. Катукова Е. С. Катукова характеризует Гречко как надменного, равнодушного и черствого человека, который считал, что «ему дозволено, все можно». Например: «"Дочкам-внучкам-правнучкам" маршала Гречко А. А. предоставили квартиры в центре Москвы – на Новом Арбате. Хотя этим "дочкам" было всего 5 лет и они не были сиротами.
У маршала А. А. Гречко была одна дочь – Татьяна. Она родила двух девочек-близнецов. Маршал удочерил их, и они стали "дочками" маршала Гречко. "Внучки-дочки" выросли, вышли замуж и тоже родили по одной дочке. А. А. Гречко удочерил и этих правнучек, они тоже стали "дочками" маршала. Им-то, при живых родителях и бабушках, государство за счет Министерства обороны СССР выделило по отдельной квартире в центре Москвы. Для маршала А. А. Гречко законов не существовало. После его смерти этим "дочкам" назначили пенсии за счет государства, к ним были прикреплены гувернантки, оставлено право пользования автотранспортом, выделены особые пайки».
А еще маршал писал мемуары… Рассказывает М. А. Захарчук: «Подполковник Дмитрий Муратов почти два года работал над книгой Гречко "Битва за Кавказ". Наконец, она вышла в "Воениздате". "Спустя какое-то время, – вспоминает Дима, – меня вызывает Андрей Антонович. Иду, поджилки дрожат. Наверняка, думаю, какой-то ляп случился. Захожу, докладываю. Маршал приглашает сесть, наливает коньяк. Выпили. Он подходит к сейфу, открывает его и достает, как потом оказалось, шесть тысяч рублей! Я на них «жигуль» купил. Ну, шесть – семь пачек я в карманы брюк засунул. А остальные – куда?" – "А ты, – говорит Гречко, – за пазуху их положи. Честно заработал"». Вот только маршал отдал гонорар не полностью. Немножко оставил себе, вроде как на партвзносы…
31 октября 1967 г. в честь 50-летия Октябрьской революции 1917 г. Указом Президиума Верховного Совета СССР был учрежден орден Октябрьской Революции. 22 февраля 1968 г. этим орденом впервые были награждены 16 военачальников: И. Х. Баграмян, A. M. Василевский, К. А. Вершинин, Н. Н. Воронов, Ф. И. Голиков, С. Г. Горшков, А. И. Еременко, Г. К. Жуков, И. С. Конев, Н. И. Крылов, К. А. Мерецков, К. С. Москаленко, К. К. Рокоссовский, В. Д. Соколовский, С. К. Тимошенко, В. И. Чуйков. Сам Маршал Советского Союза Гречко получил шестой по счету, но зато высший орден Ленина. А заслуги своего однокашника по академии, командовавшего в годы войны фронтами, оценил на самый низший орден Красной Звезды. Им генерал армии М. М. Попов будет награжден также Указом Президиума Верховного Совета СССР от 22 февраля 1968 г., в связи с 50-летием ВС СССР за заслуги в укреплении оборонной мощи Советского государства. Будто его заслуги были самыми маленькими или ничтожными… Плевок, да и только…
Зять полководца, Валерий Яковлевич Баталеев, – человек обаятельный и коммуникабельный. Общаться с ним – одно удовольствие. Полковник запаса, выпускник Военного института иностранных языков (работал в ряде стран Латинской Америки), кандидат философских наук, автор поэтических сборников. В его памяти Маркиан Михайлович остался добрым, снисходительным и все понимающим: «Очень мало восхищений, мало эмоций, мало огорчений, – говорит он, на секунду задумавшись. – Мудрый, видавший виды, состоявшийся человек. Когда я пришел первый раз курсантом в дом генерала армии Попова, то вместо "Здравствуйте!" сказал ему: "Здравия желаю!" На что Маркиан Михайлович ответил с улыбкой: "Мы же не в казарме. Давайте по-человечески. Не нужно этого. Наслушался". Он не любил пафоса и предпочитал говорить о человеческих качествах на войне и в жизни. Никогда не говорил о плохом, даже если его подставляли. Никого и никогда не осуждал. В нем буквально чувствовалась былая требовательность к подчиненным и снисхождение к солдату».
Достаточно сказать, что личный шофер генерала армии М. М. Попова Иван Михайлович еще целых 15 лет после смерти полководца, которого он возил до последних дней, передавал семье его дочери Ирине Маркиановне 2–3 раза в году грибы со своей дачи.
Про свою тещу, Серафиму Алексеевну Попову, Валерий Яковлевич рассказывает буквально следующее: «Очень красивая женщина в этапе расставания с молодостью. С большим уважением к мужу. Их отношения были вполне нормальными. Могла быть немного раздраженной, если что-то не нравилось. Вызывающая интерес у мужчин.
Однажды приезжает на дачу в Архангельское адъютант. Срочно приглашают на прием в посольство. Она тут же бежала с огорода, прихорашивалась и одевала такие длинные перчатки с кольцом.
Про кольцо отдельная тема. Серафима Алексеевна его никогда не снимала, но уже после смерти оно обнаружилось в нише старинного буфета в квартире на Смоленской набережной со скрученной двадцатипятирублевой купюрой внутри. Серафима Алексеевна его забыла впервые…»
Синий австралийский сапфир. Сапфиром геммологи называют корунды всех цветов, кроме красного. Само же слово «сапфир» произошло от греческого «сафайрос» – синий или голубой камень от названия острова Сапфирин в Аравийском море. Обычно, когда говорят «сапфир», имеют в виду именно синий сапфир. В других случаях название цвета ставится перед названием камня…
Вокруг этого старинного в платине сапфира переливались и сверкали маленькие осколки бриллиантов.
Сапфир всегда считался камнем, дающим верность, целомудрие и скромность. По древнеевропейским понятиям, он – символ справедливости. По индийским поверьям, магическая сила самоцвета зависит не только от его наименования, но и от его качества. Поэтому камень с дефектами опасен: он лишает владельца радости и веселого общества. Тому, кто носит сапфир цвета хмурого облака, он принесет массу неприятностей. Тому, кто носит зернистый сапфир, суждено жить в нищете и изгнании. Если сапфир с трещинами – не избежать опасности…
После трагической смерти четы Поповых это кольцо будет носить их дочь Ирина Маркиановна. Ее жизнь также оборвет внезапная смерть в 1994 году. Только потом выяснится, что на этом кольце была не заметная глазу трещина.
Валерий Яковлевич Баталеев даже посвятит этому сапфиру стихотворение, так и назвав его – «Сапфир»…
- Когда, по прошлому тоскуя,
- Ломлюсь я в памяти лабаз,
- Одну примету роковую
- Встречаю там в который раз.
- Из всех чудес, что сберегает
- Капризный подсознанья мир,
- На свет упрямо выплывает
- Старинный в платине сапфир.
- Лаская искрами эфира
- Прозрачных граней переплет,
- Небес загадочная лира
- В нем оду к радости поет.
- Но в глубине, где легкой дымкой
- Подернута голубизна,
- Едва заметною шерстинкой
- Застыла трещинка одна.
- В косых лучах дневного света
- И в отблеске ночных свечей
- Она пронзает, как стилетом,
- Идиллию полутеней.
- Молчат веков седые дали.
- Не выдаст тайны ювелир,
- Какие дамы надевали
- На палец синий тот сапфир,
- Ловя флюиды обольщенья
- Душой наивною Леды,
- Не слыша в гамме восхищенья
- Намеки тонкие беды.
- Какая страсть их взор мутила,
- Лишая разума и сна?
- В какие дали их манила
- Сапфира синяя волна?
- Молчат о том седые были,
- Но вот, на памяти моей
- Две женщины его носили
- И сгинули во цвете дней.
В одной из биографий Маркиана Михайловича написано, что генерал армии Попов погиб в результате несчастного случая – во время пожара на даче. По другой версии, «он сгорел вместе с любовницей, во время пожара на даче, куда пара отправилась после торжеств по случаю ленинской годовщины 22 апреля 1969 года». Есть и еще одна, появившаяся в недрах Интернета, еще более оскорбляющая память генерала армии М. М. Попова: «В апреле 1969 года генерал Попов, его молодая жена и любовник его молодой жены целый вечер пили на даче Попова и допились до невменяемого состояния, причем любовник жены заснул с горящей сигаретой во рту, которая выпала на матрац, набитый сухой соломой».
Читать бесплатно другие книги:
