Гонщик Орлов Антон
— Как вы себя чувствуете? — Он остановился посреди каюты. — Вы довольны обстановкой?
— Да, мы очень благодарны вам, — отозвался Риган. — Вы поможете нам добраться до космопорта? Мы остались без транспорта.
— Мы в долгу перед вами и предлагаем помощь за помощь. Вы хотите, чтобы наши целители восстановили ваше здоровье?
Тут ни Риган, ни Тина не колебались: силарская «техника исцеления» (силарцы предпочитали вместо «медицины» пользоваться этим термином) славилась на всю Галактику.
— Потом мы доставим вас в космопорт или прямо на пересадочную станцию, — добавил офицер. — Как пожелаете.
— Спасибо. А как дела у Вейтооги? — спросила Тина.
— Он поправляется. Без вас он бы замерз. Тина, вы — манокарка?
— Да. Хотя предпочитаю не вспоминать об этом.
— Ваш выбор. Вы не знаете, у Кезема были на корабле близкие люди или члены семьи?
— Не знаю. Можно у него спросить.
— Мы считаем, что даже преступнику нельзя причинять тяжелые душевные травмы. На манокарский корабль проникли дволлы и съели если не всех людей, то очень многих. Пока неизвестно, выжил ли кто-нибудь. Только что там побывал патруль Космопола, но дволлы атаковали одного из полицейских, и патрульные не стали заходить внутрь. Мы хотим попросить вас еще об одном одолжении.
— Да?
— Вы не согласились бы осмотреть корабль, чтобы очистить его от дволлов? С вами пойдут трое полицейских — люди из числа тех, кого эти создания не трогают. Для нас там слишком узкие двери… — силарец совсем по-человечески развел ветвями.
— Хорошо. Я пойду.
— И я тоже, — поднялся Риган. — Хоть погляжу изнутри на манокарский звездолет.
Двое суток, проведенных в тесной комнатушке в компании Шидала, для Саймона были сущим адом. Во-первых, бессердечный манокарец весь метарин выбросил в унитаз, который находился в закутке за дверью, разрисованной декоративными цветами. После этого обыскал Саймона, отобрал припрятанный метарин и тоже выбросил. Оставалось только порадоваться, что он не наткнулся на кристаллы с записями и не догадался насчет аппаратуры.
Во-вторых, ничего съестного в уединенном кабинете Мажирава не нашлось, если не считать четырех бутылок в баре и большой коробки шоколадных конфет с ромом — но делиться конфетами Шидал не собирался, о чем сразу же и заявил. Саймон твердил про себя: самое главное — то, что он отснял сногсшибательный сенсационный материал, а желудок потерпит; он — эксцессер, закулисный режиссер, призванный играть чужими судьбами, он стоит выше добра и зла… но есть все равно хотелось.
В-третьих — и это было, пожалуй, хуже всего, — у Шидала прорезалось своеобразное чувство юмора. То он принимался рассуждать о том, что конфет надолго не хватит, но это не страшно, потому что в запасе есть шестьдесят кило живого мяса, то переключался на другую тему: мол, без женщин плохо, но если станет совсем невмоготу, Родгев Раос вполне сможет заменить ему женщину. И это говорит манокарец! Ведь манокарцы всегда гордились своей нравственной чистотой, вот и лозунг на стене гласит: «Мы — единственная раса в Галактике, не зараженная скверной!» Когда Саймон осмелился сказать об этом вслух, Шидал расхохотался:
— Раос, это жвачка для рядовых манокарцев! А я рожден повелевать. Я это понял после того, как убил их… Понял отчасти благодаря вам, только поэтому вы до сих пор живы.
Никаких шансов выбраться отсюда не было — снаружи обоих поджидала смерть в образе рошегенских хищников. Несколько раз манокарец осторожно приотворял дверь и выглядывал в коридор, но залегшие там мерзкие твари сразу кидались в атаку. Между тем Шидал вел себя все невыносимей. Поэтому, когда металлическая дверь загудела от ударов, а потом властный голос произнес: «Откройте, Космопол!», Саймон обрадовался так, словно ему было пять лет и в коридоре стоял Санта-Клаус с мешком подарков. Ведь он уже почти перестал надеяться на спасение!
Двое рослых полицейских в бронекостюмах оглядели комнату, потом первый спросил:
— Кто вы такие?
— Я — Джениз Шидал, администратор третьего уровня, сотрудник манокарского торгового представительства на Рошегене. А это Родгев Раос, наш гость, гражданин Ниара. Когда корабль атаковали хищники, мне с большим трудом удалось его спасти. Он нездоров и нуждается в медицинской помощи. Раос, как вы себя чувствуете? — внезапно подобрев к Саймону, заботливо осведомился Шидал.
— Мне нужно принять лекарство, — слабым голосом произнес Саймон. — У вас есть метарин? Я без него умру!
Полицейские переглянулись.
— Наркоман? — предположил один.
Несмотря на то что перед глазами все плыло, Саймон ощутил обиду: опять эти необоснованные подозрения!
— Он болен, ему нужен врач, — настойчиво повторил Шидал. — Учтите, господа, этот корабль — суверенная манокарская территория.
— Этот корабль двое суток назад сбил силарский аэрокар и приземлился здесь незаконно.
— Ничего не знаю насчет силарского аэрокара… Наверное, произошло какое-то недоразумение. Господа, я всего лишь мелкий чиновник из торгового представительства! Я находился в Рисахэи вместе с группой своих подчиненных, и один из них получил тяжелую травму — пришлось срочно связаться с кораблем, парень умирал… После посадки на нас напали хищники. Мы с господином Раосом просидели взаперти двое суток! Кто-нибудь на корабле остался в живых?
— Кроме вас — еще трое, — после минутного колебания ответил полицейский. — Следуйте за нами!
Саймон еле переставлял ноги, зато испытывал грустное удовлетворение: все-таки Шидал понял, что он — человек высокого искусства и нуждается в более внимательном отношении, чем все остальные. Вон какой стал вежливый! В коридорах было пусто — ни людей, ни рошегенских тварей. Вышли наружу, и в глаза ударила нестерпимо яркая белизна, Саймон чуть не поскользнулся на пандусе. На снегу стояло несколько машин, в том числе аэрокар с красным крестом. Саймон увидел алых силарцев, а рядом с ними — Тину Хэдис и Ригана (на этот раз сотрудник «Галактического лидера» был без грима). Киборг и силарцы… Значит, они заодно! Его сердце сжалось, он приготовился к самому худшему. К нему подошли мужчина и женщина в белых медицинских комбинезонах.
— Господин Раос? Пойдемте с нами.
— П-подождите… — он пошатнулся, кто-то поддержал его. — Тут есть силарцы, которых называют рроов’зен? Это такая силарская разновидность…
— Есть, — отозвался врач. — Вот один стоит, старший офицер с их звездолета. Видите, с девушкой разговаривает? Идемте, господин Раос.
Так он и думал… О чем разговаривают, ясно: алое чудовище наставляет киборга, как убивать беззащитных эксцессеров. Саймона затошнило, ноги подкосились.
— Я ничего не ел… — успел он выдавить (для отвода глаз, чтобы вся эта шайка не поняла, что он знает о заговоре) — и обмяк на руках у врачей.
— Они убили наших товарищей, но мы не хотели для них такого возмездия, — Кеммиарней, старший офицер силарского звездолета, повернулся к капитану Космопола. — Рисахэи следует объявить заповедной зоной и не пускать сюда никого, кто не пройдет специального тестирования.
— Не понимаю, почему желийцы об этом молчали? — устало вздохнул капитан.
— Раньше дволлы были не так активны.
— Ладно, разберемся… Госпожа Хэдис, вы уверены, что не хотите подать в суд?
— Уверена.
Судиться с манокарским правительством — дело долгое и хлопотное, а Тина не собиралась тратить время на бюрократические процедуры. Капитан покачал головой и отошел к своим людям. Тина окинула взглядом звездолет — угловатую темную громадину с ярко-желтым пандусом и зияющим проемом главного люка. На душе было тяжело. Внутренние помещения корабля прочесывали попарно: Тина с Риганом, двое полицейских и еще один полицейский с силарцем, на редкость миниатюрным для представителя своей расы. Их задача заключалась в том, чтобы разыскивать дволлов и расстреливать из бластеров либо выгонять наружу (оказавшись под открытым небом, хищники удирали без оглядки — и Тина скоро поняла почему: Кеммиарнея и еще двух-трех силарцев эти твари боялись как огня). Внутри было безлюдно и холодно. Светились на стенах лозунги: «Гордись тем, что ты манокарец!», «Берегись инопланетной скверны!», «Манокарцы — великий народ!» Кое-где валялись на полу парализаторы и одежда. Одежда съеденных людей — дволлы не смогли ее переварить. До чего же уязвимым оказался мир, перед которым Тина до недавних пор испытывала подспудный страх (путь и не желала в этом сознаваться)! Теперь страх исчез. Манокарцы были беззащитны перед дволлами, а она — нет. На всем корабле (а числилось тут, по словам Кезема, девяносто три человека) не нашлось никого, кто обладал бы «активным разумом». Закономерная расплата за телесные наказания, за неуважение к человеческому достоинству, за отсутствие свободы. Тина и Риган заглянули на опустевшую женскую половину (там жили четыре супруги Мажирава и их служанка). Сейчас Тина не испытывала тех чувств, какие поднялись в ней, когда она проходила здесь вместе с Кеземом. Этот зловещий мир показал свою несостоятельность и беспомощность — он не заслуживал иного отношения, кроме презрительной жалости.
— Тина, вас можно поздравить, — мрачно усмехнулся Риган. — Похоже, что вы родились и выросли на планете, на которой вообще нет разумной жизни! А наш друг Кезем даже под угрозой смерти не способен мыслить самостоятельно.
Тина молча кивнула. «Активный разум мыслит, неактивный — автоматически реагирует на внешние раздражители, — объяснял по дороге Кеммиарней. — Дволлы каким-то образом улавливают разницу. Мы пока не знаем, откуда они взялись, но собираемся выбить их отсюда». Беда в том, что манокарцев с детства приучали не мыслить, а реагировать на раздражители. За любым проявлением независимости следовало неотвратимое наказание — это Тина не раз испытала на собственной шкуре.
Уцелело пять человек — им удалось спрятаться, дволлы, по счастью, не умели проламывать стены и открывать двери. Один принадлежал к шестому уровню, двое — к пятому, еще один — к третьему. Последним был Родгев Раос, гражданин Ниара, бледный худой парень с блуждающим взглядом. Тина видела, как его выводили из корабля. Выяснять отношения с невменяемым наркоманом она не собиралась, пусть с ним возятся врачи. Она постаралась запомнить его — чтобы быть начеку, если еще когда-нибудь доведется с ним столкнуться, — и отвернулась.
— Тина, какие у вас планы на ближайшее будущее? — поинтересовался Риган.
— Хочу поскорее добраться до Неза, там осталась моя космическая яхта. — После короткой паузы Тина добавила: — Аванс «Галактическому лидеру» я верну, так и скажите Генлаору.
— Скажу. Нам не по пути, я лечу на Ниар. Очень приятно было с вами познакомиться.
— Пойдемте! — окликнул их Кеммиарней, сделав приглашающий жест в сторону силарской машины.
Глава 9
Пройти курс лечения от наркотической зависимости Саймон наотрез отказался, сославшись на Всегалактическую Декларацию о Правах Личности. По закону до тех пор пока он не совершил на почве наркомании ни одного преступления, никто не мог подвергнуть его лечению насильно — а Саймон не такой дурак, чтоб засветиться на уголовщине. В больнице его дважды навестил полицейский инспектор. Саймон давал показания сбивчиво и сумбурно, акцентируя внимание не на фактах, а на своих переживаниях: мол, он, оторванный от жизни человек искусства, кинокритик, хотел написать статью о современном манокарском кино, и тут его чуть не съели, для него это слишком драматическое потрясение, он все еще до конца не оправился, не надо насчет наркотиков — метарин он принимает как стимулятор, чтобы выйти из творческого кризиса, известно ведь, что метарин не вызывает привыкания, это и доктор может подтвердить… Что?.. Нет-нет, он никогда не пробовал более сильные препараты. У него слабая нервная система, поэтому обойтись без стимуляторов он никак не может. Он — чуткая творческая натура, и его глубоко ранит все происходящее вокруг, вы должны это понять…
В конце концов полицейский плюнул и ушел, а Саймон, слабо улыбнувшись, поздравил себя с победой. Пусть эти тупицы презирают его — они ведь не подозревают, с кем имеют дело! Это он все устроил. Если б он не завел манокарцев, не было бы ни экспедиции в Рисахэи, ни сбитого силарского аэрокара, ни охоты за киборгом, ни плачевной попытки завербовать Гонщика, ни того погрома, который Гонщик учинил на звездолете, ни нападения дволлов… Грандиозное шоу — и все это организовал один человек, Саймон Клисс. Вот что значит быть прирожденным эксцессером!
Через сутки силы Саймона более-менее восстановились, ему разрешили покинуть больницу. Первым делом он пошел на почту и отправил Терезе Салкадо на Ниар еще один сувенир с кристаллом. Отснятые материалы бесценны, они должны как можно скорее попасть в «Перископ». Саймон заранее предвкушал всеобщее изумление и восхищение. Он будет героем дня! Везти кристаллы с собой слишком рискованно, в дороге всякое случается, а космическая почта не подведет. Саймон знал в общих чертах, как она работает: автоматическая капсула мчится через гиперпространство на непостижимой для человеческого ума скорости, которая во много раз превышает скорость кораблей с живым экипажем. Через час кристалл будет на Ниаре. Для страховки у Саймона оставалась копия, но она вряд ли понадобится. Космическая почта редко дает сбои.
После этого он забронировал билет на первый же пассажирский космолайнер до Ниара. Лайнер прибывал в систему Раксы через три дня, и Саймон решил провести это время на Рошегене (чтобы случайно не столкнуться на пересадочной станции с киборгом). Космопол больше не проявлял к нему интереса — помог образ несчастного, слабого, пришибленного человека, которого Саймон так блестяще изображал. Впрочем, это была не только игра. Несмотря на осознание своего триумфа, Саймон и правда чувствовал себя раздавленным и несчастным: Шидал слишком жестоко обращался с ним, пока они отсиживались в кабинете Мажирава. Чтобы залечить душевные раны, ему нужен мейцан… и очень скоро он получит мейцан. Тогда Саймон Клисс опять превратится в бога.
В ожидании космолайнера он безвылазно сидел в дешевом номере отеля и смотрел новости. Из новостей узнал, что администратор второго уровня Кезем и администратор третьего уровня Шидал освобождены из-под стражи, но обоим пришлось дать подписку о невыезде. Они уже успели сделать официальное заявление о своей непричастности к нападению на силарский аэрокар: приказ отдал администратор первого уровня Мажирав, находившийся в тот день в стрессовом состоянии, и Кезем, его заместитель, ничего не мог сделать, но зато Кезем якобы уговорил своего начальника не добивать упавший в ущелье поврежденный аппарат. Выслушав объяснение, Саймон ухмыльнулся: каждый выкручивается как может. А ему наплевать, скоро его здесь не будет. Он стоит выше всей этой возни.
В дверь постучали.
— Кто там? — насторожился Саймон.
— Полицейский инспектор. Откройте, господин Раос.
Саймон поднялся и подошел к двери (в этом дрянном отеле не было пультов дистанционного управления). Перед тем как открыть, сделал унылое лицо — он уже убедился в своем интеллектуальном превосходстве над инспектором и собирался от души позабавиться. Распахнул дверь, после чего произошло две вещи: во-первых, Саймон обнаружил, что на пороге вместо полицейского стоит Шидал; во-вторых, что-то слабо кольнуло его в грудь.
— Господин Раос, да вы плохо выглядите! — воскликнул манокарец. — Вам нужен свежий воздух. Пойдемте прогуляемся!
Механически переставляя ноги, Саймон позволил вывести себя из отеля. Вдвоем они побрели по дороге, которая огибала обшарпанные здания и уводила к капустным плантациям. В голове клубился туман, но понемногу в этом тумане начали оформляться мысли: Шидал — опасный тип… хочет убрать свидетеля… надо позвать на помощь…
— Сейчас очухаетесь, — сообщил манокарец, остановившись. — Я вколол вам вектин, его действие быстро проходит.
Поблизости никого не было, только автомат с облезлым корпусом собирал разбросанные на дороге капустные листья.
— Не смейте меня убивать… — Саймон вновь обрел способность говорить, хоть язык и заплетался. — Космопол позову…
Ему в живот уставился ствол миниатюрного лазерного пистолета.
— Я ничего про вас не рассказывал… — умоляюще прошептал Саймон.
— Раос, не вздумайте проболтаться! Если вы скажете что-нибудь лишнее полицейским, репортерам или моим соотечественникам, я где угодно вас найду. Поняли? Вы думаете, что я не смогу вас разыскать, но это не так, — Шидал хищно оскалился и ткнул Саймона стволом пистолета в солнечное сплетение.
Саймон согнулся пополам, хватая ртом воздух. Когда боль утихла и он смог выпрямиться, манокарец как ни в чем не бывало продолжил:
— Вы живы по двум причинам, Раос. Я временно нахожусь под надзором Космопола, и если я сейчас совершу убийство, есть риск, что меня разоблачат. А кроме того, я человек справедливый.
Справедливый?.. До чего бессовестно врет, подумал Саймон, справедливые люди так себя не ведут!
— Я вам кое-чем обязан, Раос. Фигурально выражаясь, вы спустили меня с цепи. — Снова эта страшная хищная усмешка — увидав ее, Саймон попятился. — Поэтому мне не хочется вас убивать. Живите… Но помните: никому ни слова о том, что я сделал на корабле.
— Никому не скажу, — почти всхлипнул Саймон. — Обещаю вам…
— Раос, меня теперь никто не остановит! Я любой ценой пробьюсь на первый уровень и через несколько лет стану президентом Манокара. Приглашу вас тогда к себе в гости, хотите?
Саймон начал мелко дрожать, но сумел выдавить:
— Вы очень добры, ваше превосходительство…
— Пока все идет прекрасно. Кезем — слабохарактерный зануда, мы с ним поладили. Я согласился покрыть его промахи, а он — мои. Так что из этой истории я выйду без потерь и даже с повышением, — Шидал весело осклабился. — Спасибо вам, Раос. Вы помогли мне прозреть, но это не спасет вас, если проболтаетесь.
— Я никому ничего не скажу.
Пусть Шидал становится президентом, тем хуже для великого Манокара. Саймона это не касается.
— Пошли, — спрятав наконец лазер, позвал манокарец. — Раос, я разбираюсь в людях и знаю, что вы не станете на меня жаловаться. За вами наверняка водятся кое-какие темные делишки, и вы не хотите, чтоб они вылезли наружу. Я прав?
Саймон сжался: неужели этот изверг сумел вычислить, что он — эксцессер?..
— Прав или нет? — рявкнул Шидал.
— Правы, ваше превосходительство, — покорно промямлил Саймон.
Они направились обратно к зданиям.
— Теперь я знаю, что рожден повелевать, — манокарец мечтательно улыбнулся. — Мое призвание — ходить по трупам и играть чужими судьбами. Вы что-то хотите сказать, Раос?
— Нет, ваше превосходительство, я согласен…
На самом деле Саймон вовсе не был согласен: ведь это же он эксцессер, играть чужими судьбами — его призвание, а не Шидала! Но так как на стороне манокарца была грубая физическая сила, он оставил возражения при себе.
— Ну, до свидания, Раос, — произнес Шидал, когда остановились перед отелем. — Я надеюсь, наша прогулка пошла вам на пользу. Сейчас вы лучше себя чувствуете?
Рядом были люди и полицейский робот с видеокамерой, но Саймон не посмел ответить отрицательно. Шидал — слишком страшный тип, чтоб ему перечить. Ничего, скоро Саймон улетит домой, на Ниар… Система Раксы — не подходящее место для утонченного цивилизованного человека.
Вернувшись к себе в номер и припомнив кое-какие детали разговора, Саймон занервничал. Манокарец сказал, что сможет найти его, если захочет… Не означает ли это, что он теперь меченый?.. Ничего, он Шидала перехитрит! Тот, на свою беду, не знает, что имеет дело с эксцессером.
Захватив свой багаж, Саймон отправился в благотворительную больницу. Там объяснил дежурной медсестре, что какой-то мерзавец имплантировал ему, шутки ради, микроскопический передатчик, и поэтому он просит проверить его самого, а также все его вещи, на больничной аппаратуре. Медсестра сначала попыталась его выгнать, но Саймон настаивал, требовал, умолял, тогда она связалась с полицией. Полицейский диспетчер сообщил, что Родгеву Раосу метку не ставили.
— Вот видите? — продолжал ныть Саймон. — Я не преступник! Это кто-то со зла сделал, а я сегодня вечером должен быть на пересадочной станции, не тяните время! Вы же благотворительная больница, почему вы не хотите выполнить свой гуманный долг? У вас есть хоть капля человеколюбия?!
Спустя полчаса медсестра не выдержала и уступила. Ни на теле Саймона, ни на его вещах никакой метки не нашли. Он потребовал, чтоб его на всякий случай проверили по второму разу, иначе он отсюда не уйдет. Опять ничего не нашли. Саймон немного расслабился: манокарец попросту его запугивал, давил на психику. А теперь лучше поскорее убраться с негостеприимного Рошегена. Примчавшись в космопорт, взял билет на первый же планетолет до пересадочной станции. Он спасется, он их всех одурачит… Наконец Рошеген превратился в удаляющийся туманный шар, и Саймон смог вздохнуть с облегчением.
В незийском космопорте корабль приземлился ночью. Выяснив насчет своей яхты (та стояла в ангаре, в полном порядке), Тина взяла аэрокар и отправилась в Кеодос. Несмотря на поздний час, город не спал. Работали бары и рестораны, по улицам слонялись туристы, в воздухе то и дело вспыхивали голографические рекламы. Серебрились стволы ракун, на фоне лилового неба вырисовывались то эффектно подсвеченные древние дворцы, то более современные здания самой немыслимой архитектуры — арки, пирамиды, комбинации прихотливо изогнутых плоскостей, и все это светилось, мерцало, переливалось, а в небе висели две незийские луны, белая и розовая, а между ними — ослепительно сверкающая точка, «Сиролл».
Тина неторопливо брела по улице. Ей нравились города вроде Кеодоса. Выжить она могла где угодно (давно уже усвоив для себя, что хуже, чем на Манокаре, нигде не будет), но места цивилизованные и красивые вызывали у нее особую симпатию. Сейчас она находилась в отличной форме. Ей пришлось очень подробно рассказать силарскому целителю, как манокарцы ее парализовали и что происходило потом, — одиннадцать раз подряд, вспоминая мельчайшие детали. За этим последовало несколько чисто медицинских процедур. «Тина, мы сделали все, что могли, — сказал наконец силарец. — Дальше идти нельзя — есть риск активировать вашу систему самоуничтожения. Если бы удалось заблокировать ее или отключить, мы бы достигли большего». «Спасибо, — поблагодарила Тина. — Результаты и так замечательные!» Она опять могла пробивать стены, поднимать большие тяжести и бегать на марафонские дистанции и чувствовала себя даже лучше, чем раньше.
Свернув за угол, Тина увидала четырехэтажный отель, стены которого сплошь покрывали серебристые плети вьющихся растений. Здание ей понравилось, и она сняла здесь номер с большим балконом. В номере имелся видеофон; набрав код «Сиролла», позвонила Джеральду — неизвестно, «день» или «ночь» сейчас на искусственном спутнике, но даже если дизайнер спит, сообщение примет автомат.
Джеральд не спал.
— Тина?! — выкрикнул он, увидав ее лицо на экране. — Живая и без фонарей под глазами, вот здорово! А мы тут уже поминки хотели устроить… Ты где?
— В Кеодосе, в отеле «Эламисийни». По какому случаю поминки?
— Понимаешь, супруга нашего директора сказала Ийме Вевано, что манокарцы тебя все-таки арестовали.
— Вот как?.. — Тина откинулась в кресле: выходит, слухи ее опередили! — Откуда она знает?
— Видела в какой-то передаче. Значит, ложная тревога?
— Не совсем. Меня арестовали, но я сбежала. Ольга на «Сиролле»?
— Нет, внизу, в Кеодосе. Она теперь ведущий дизайнер рекламного агентства «Пульсар», ей пришлось сменить работу.
— Почему? — удивилась Тина. Ольга любила «Сиролл» и была профессионалом высшего класса — таких не увольняют.
— Из-за Ли.
— А что с Ли? Ей вырастили новую руку?
— Да, но вот с психикой что-то не так. Ольга сказала, клаустрофобия.
— Понятно. Джер, мне надо побывать на «Сиролле». Это можно устроить?
— Мы сейчас не принимаем посетителей, готовим новую презентацию. Но для тебя, может, и сделают исключение, я поговорю… Увидимся завтра вечером?
— Хорошо.
Выключив светильник, Тина сбросила комбинезон и растянулась на кровати. Кровать была в старинном незийском стиле — овальная, с закругленными ажурными спинками. Снаружи периодически вспыхивали разноцветные сполохи, но закрывать жалюзи Тина не стала. Свет ей не мешал.
Утром она узнала адрес рекламного агентства «Пульсар» и отправилась туда. Робот-секретарь сообщил, что Ольга Лагайм находится в главном съемочном павильоне. Переступив порог, Тина окунулась в искрящийся полупрозрачный туман — он заполнял весь зал, сгущаясь над подиумом, на котором стояла громадная позолоченная ванна. На краю ванны сидела обнаженная девушка с оливковой кожей, разрисованной золотистыми цветами, ее длинные распущенные волосы зеленоватого оттенка исчезали в заполнявшей ванну пене. Вокруг величаво разгуливали гиутасы — белоснежные птицы с изящными хохолками и темно-золотыми веерообразными хвостами, за ними присматривал незиец в рабочем комбинезоне (видимо, дрессировщик). В углу валялось несколько пустых клеток. Ольга сидела в кресле напротив подиума, а у стены примостилась Ли. Шла съемка рекламного клипа.
— Начинаем! — распорядилась Ольга. — Рита, ваш текст!
— Новая пена для ванны «Гиутас» — чудесный подарок для всех, кто ценит роскошь! — держа перед собой двумя руками сверкающий флакон, мелодичным голосом заговорила девушка. — Я ее обожаю, потому что она очень нежная, ароматная и сексуальная, у нее золотистый оттенок! Я восхищаюсь гиутасами — они такие прекрасные и грациозные, они прилетают к нам из страны заветных желаний…
Тем временем одна из птиц вспорхнула на край ванны и не удержалась на скользкой поверхности — захлопала крыльями, пытаясь сохранить равновесие, но все равно бултыхнулась в воду. Девушка взвизгнула. Мокрый гиутас заорал дурным голосом, вылетел из ванны и начал носиться по залу, пронзительно вереща и обдавая людей брызгами. Дрессировщик бегал за ним и выкрикивал не то команды, не то ругательства на незийском, Ли с восторгом наблюдала за погоней. Девушка расплакалась.
— Я больше не могу! — сердито буркнула она сквозь слезы, повернувшись к Ольге. — Я их боюсь! Они такие противные, так мерзко орут! Они щиплются!
— Рита, пожалуйста, успокойтесь, — ласково попросила Ольга. — Нам придется сделать еще один дубль, самый последний…
— Мы сделали уже целых шесть самых последних дублей! — Рита шмыгнула носом. — Они меня заклюют…
— Не заклюют, дрессировщик не позволит.
Тем временем дрессировщику удалось поймать и успокоить мокрую птицу.
— Можете продолжать, леди, — небрежно бросил он. — Если Шаркат еще раз плюхнется в ванну, я ему хвост накручу, — и, сочтя инцидент исчерпанным, устроился на корточках около клеток.
— Они злюки… — продолжала всхлипывать Рита. — У них такие страшные голенастые лапы, как у ощипанной курицы из морозильника…
Ольга с мученическим видом вздохнула.
— Привет! — окликнула ее Тина.
Та повернулась, вздрогнула, вскочила с кресла и вдруг повисла у Тины на шее.
— Тина, живая! Мы все думали, что ты погибла…
Издав ликующий вопль, Ли последовала ее примеру. Не будь Тина киборгом, она не устояла бы на ногах.
— Ризэи Каано смотрела в гостях документальный фильм «Страсти в системе Раксы», — отпустив подругу, сообщила Ольга. — Там всякие ужасы, и про тебя тоже есть…
— Я в курсе, мне Джеральд сказал.
Тина украдкой оглядела Ли: левая рука в порядке, разве что кожа светлее, чем на правой. Поймав ее взгляд, Ольга еле заметно кивнула.
— Перерыв пятнадцать минут! Ли, отойди пока, ты с Тиной потом поговоришь.
Девочка состроила недовольную рожицу, но послушалась.
— Как она себя чувствует?
— Плохо. Кричит по ночам и не может оставаться в квартире одна. Дело в том, что после взрыва она не сразу потеряла сознание…
— Знаю, — кивнула Тина.
— Ну вот… Я сняла квартиру с громадными окнами, и мы никогда их не закрываем — ей страшно в закрытых помещениях. Тина, это я во всем виновата, я заперла ее одну… Меня за это нужно убить!
— Ольга, не надо. Ты обращалась к психотерапевтам?
— Да. Один выписал целую кучу лекарств, но я не хочу в тринадцать лет сажать ее на таблетки. Другой предложил блокировку памяти… — Ольга сердито поморщилась. — Сама не знаю, почему мне это не нравится… Тина, ты ведь тоже пережила катастрофу — перед тем, как стала киборгом. Не можешь что-нибудь посоветовать?
— Мне помог один силарец, священник и целитель. Попробуй поговорить насчет Ли с силарцами.
— Он действительно тебе помог?
— Мне перестали сниться кошмары, и катастрофу я с тех пор вспоминаю спокойно.
— Разве киборгам снятся кошмары?
— Бывает.
— Я думала, ты вообще не видишь снов…
— Мозг у меня человеческий, — улыбнулась Тина.
Ли около ванны пыталась погладить гиутаса, но тот каждый раз отбегал в сторону. Поймав одного, дрессировщик окликнул девочку — Ли подошла, присела рядом и стала осторожно гладить птицу. Незиец что-то тихо объяснял ей.
— Ты сейчас не занята? — спросила Ольга.
— До вечера — нет.
— Не сможешь взять ее с собой? Я боюсь отпускать ее в город одну… Если ее нет рядом, мне все время кажется, что с ней опять что-то случилось.
Тина подумала, что в психотерапевтической помощи нуждается не только Ли, но и сама Ольга. А тот, кто устроил взрыв на «Сиролле», должен умереть.
— Ли, иди сюда! — позвала Ольга. — Хочешь прогуляться с Тиной?
— Хочу!
Когда вышли на улицу, ветер взметнул рыжие вьющиеся волосы Ли, и они окружили голову девочки растрепанным облаком. Худенькая, в белых шортах и яркой красно-желтой майке, она выглядела коренной обитательницей этого нарядного города под голубым небом, хоть и не была незийкой. Ее макушка чуть возвышалась над плечом Тины.
— Покажи высший пилотаж! — попросила она, когда аэрокар поднялся в воздух.
— Здесь, над Кеодосом? Нас оштрафуют, — резонно возразила Тина.
— М-м… Жалко. Джеральд говорил, что ты классно пилотируешь. А давай слетаем в Элакуанкос, и по дороге ты покажешь высший пилотаж!
— Надо отпроситься у мамы.
Тина связалась с Ольгой, та не возражала против экскурсии в Элакуанкос. Аэрокар поднялся выше силового купола; белый, с цветными вкраплениями, город уменьшился в размерах, сверкали на солнце стеклянные здания, с такой высоты похожие на декоративные безделушки. В воздухе сновало множество машин, но скоро это столпотворение осталось позади. Внизу раскинулась равнина с колючей желто-зеленой растительностью, редкими красноватыми скалами и рощами громадных ракун. Вдали блестело море.
— Ты пристегнулась? — повернулась Тина к девочке.
— Ага.
— Система аварийного катапультирования исправна?
— Да, м’гис, — отозвался автомат.
Аэрокар начал кувыркаться в воздухе и выписывать мертвые петли, подражая древним самолетам. Ли стиснула подлокотники, ее большие голубовато-серые глаза восторженно сияли. Тина только сейчас заметила, какие исцарапанные у нее коленки — как у пятилетней.
— Тина, ты когда-нибудь участвовала в воздушном бою?
Совсем недавно, усмехнулась Тина, вспомнив сражение с вездеходом в Рисахэи.
— Случалось.
— Здорово, да? Знаешь, я тоже хочу стать киборгом. Полетели в Элакуанкос?
Над Элакуанкосом клубились грозовые тучи, и они повернули обратно, не приземляясь.
— Я привезла тебе подарок, — Тина вытащила из кармана камни. — Это рошегенские минералы, нравятся?
— Красивые… — Ли подставила ладошку. — Спасибо…
Глядя на нее, Тина подумала, что быть ребенком — это иногда не так уж и плохо… Свое собственное детство она вспоминать не любила, там было слишком много боли, унижений и несвободы. По той же причине ее отталкивали религиозные учения, утверждавшие, что человек рождается и живет много раз, — Тина предпочитала оставаться агностиком, даже силарцы не смогли ее в этом поколебать. Она готова была с кем угодно драться, переносить любые трудности и лишения, но вновь пережить детство — это уж увольте! Одна мысль об этом заставляла ее содрогнуться. Однако Ли, которой было всего тринадцать, не выглядела несчастливой или подавленной (клаустрофобия не в счет — такое и со взрослыми случается).
— Я их буду очень-очень беречь. — Она затолкала камни в карман шортов. — Тина, а почему в аэрокаре катапультирование не срабатывает?
— Теоретически оно должно срабатывать при любых обстоятельствах — конструкторы специально об этом позаботились. Ну разве что один раз в тысячу лет может не сработать… — Тина пожала плечами. — Не беспокойся.
— Значит, это как раз такой случай и был, раз в тысячу… — серьезно кивнула Ли. — Недавно в Кеодосе разбился аэрокар, и катапультирование не сработало. Погибла самая красивая женщина человеческой расы, Джулия Дис из «Галактического лидера». Они как раз собирались улетать к себе на Ниар…
Вот как?.. Аппарат шел низко над равниной, Тина глядела, прищурившись, на приближающийся Кеодос. Джулия была чересчур болтлива — уж не потому ли Генлаор от нее избавился? Во время совместного завтрака в кафе она успела сообщить, что Генлаор и прежний президент корпорации терпеть друг друга не могли, а также о том, что однажды они «поругались из-за каких-то клонов»… В то, что система аварийного катапультирования в современном аэрокаре может не сработать «случайно», Тина просто не верила — для того чтоб она не сработала, нужно предварительно вывести ее из строя.
— Я бы хотела стать такой же красивой, как Джулия Дис… — вздохнула девочка.
— Ты и так красивая. А такой, как Джулия, лучше не становись.
Потому что Джулию дволлы съели бы, про себя добавила Тина. Но рассказывать Ли о дволлах ей не хотелось.
Доставив девочку домой, она полетела в космопорт осмотреть яхту. Яхта была небольшая, но скоростная и маневренная, с мощным двигателем и автоматическими противометеоритными пушками, которые вполне можно было использовать как боевые орудия (в этом Тина убедилась три года назад, когда за ней погнался в открытом космосе манокарский крейсер, — ей тогда удалось оставить противника без единой наружной антенны и нырнуть в гиперпространство раньше, чем тот успел взять ее на прицел). Потом вернулась в Кеодос и пошла бесцельно бродить по городу. Сгущались теплые тропические сумерки, над улицами вспыхивали мобильные фонари. Тина вышла к широкому каналу, над которым изгибалась грандиозная ажурная конструкция. Мост-лабиринт, аттракцион для туристов. Застрять в нем можно было надолго — пока не повезет добраться до берега или пока не придет на выручку робот (последнего любой желающий закончить игру мог вызвать, нажав на специальную кнопку, какие имелись во всех отрезках лабиринта).
У Тины не было охоты блуждать по извилистым одинаковым коридорам с решетчатыми стенками, и она направилась к обычному мосту — тот располагался чуть дальше и выглядел опасно ветхим: древнейший в Кеодосе мост (как гласил путеводитель), построенный более десяти тысячелетий назад, еще в докосмическую эру. Его мощные опоры покрывала живописная пестрая плесень, камень местами выкрошился, кое-где зловеще чернели извилистые трещины. Разумеется, ветхость была иллюзорной: мост находился в силовом футляре, который предохранял его от дальнейшего разрушения и мог выдерживать колоссальные нагрузки. По обе стороны, около изъеденных минувшими веками перил, стояли кресла и столики, а также сооружения, служившие мебелью для представителей негуманоидных рас, вокруг сновали роботы-официанты. Все места были заняты — кафе на мосту пользовалось большой популярностью среди туристов.
Подойдя к перилам, Тина посмотрела на темную блестящую воду. Через равные промежутки времени на ее поверхности вспыхивали сияющие звездочки всех цветов спектра — они сближались, закручивались в спираль и исчезали, это повторялось снова и снова.
— Во, обратите внимание! — громко произнес кто-то у нее за спиной. — Во прическа у девки, видали такую?
Рядом остановилась компания — четверо парней и девица. Люди. Тина смерила их удивленным взглядом: возбужденные, агрессивно-веселые лица, мутные глаза, вызывающие улыбки. В больших цивилизованных городах вроде Кеодоса можно порой встретить и такую публику. Удивило Тину другое: чтоб хулиганы начали приставать к киборгу — это нечто из ряда вон выходящее! Впрочем, покосившись на свою правую руку, она обнаружила причину: надев сегодня утром комбинезон, забыла закатать рукава, и сейчас черный браслет был спрятан от посторонних взоров. Народ за столиками заметно нервничал — видимо, соседство распоясавшейся компании беспокоило всех.
— Ты чего, тебе че-то здесь не понравилось? — Вожак подошел ближе, девица позади громко захихикала. — Ты против меня че-то имеешь? Я и то лучше умею причесываться!
Для того чтоб отделаться от них, Тине достаточно было невзначай обнажить запястье и показать браслет, но она выбрала другой вариант.
— А плавать умеешь?
— Умею… — на секунду парень растерялся.
— Отлично.
Прежде чем вожак успел сообразить, что происходит, она швырнула его через перила. Всплеска не последовало — еще в воздухе жертву поймала страховочная силовая сетка (незийские власти заботились о безопасности туристов). Болтаясь над водой, вожак злобно ругался. Другой сунул руку в карман, Тина сомкнула пальцы у него на запястье — хулиган заорал и выронил парализатор. Развернувшись, она наотмашь ударила по лицу третьего, тот отлетел на середину моста и растянулся на каменных плитах. Девица бросилась наутек.
— Киборг?.. — произнес кто-то за столиком возле перил.
— Извините, господа, я не хотела помешать вам, — очень вежливо сказала Тина, оглядев настороженные лица.
— Ну и хорошо! — отозвался полный турист в замысловатой цветастой панаме, постоянно меняющей форму. — А то полиции не дождешься, когда надо!
Люди расслабились, кто-то засмеялся. Хулиганы поспешно ретировались, Тина тоже пошла прочь.
На другом берегу, на площади, танцевали длинноногие незийки в коротких блестящих юбочках и ожерельях из колокольчиков. Вокруг толпились туристы, кое-кто из них выходил вперед и присоединялся, неумело подражая движениям танцовщиц. Остановившись, Тина закатала рукава — чтоб не возникало больше недоразумений — и двинулась дальше. Спустя несколько кварталов заметила слежку. Человек. Один. Шел за ней по пятам, выдерживая примерно двадцатиметровую дистанцию. Обогнув старинный дворец из черного базальта, Тина спряталась за колонной. Вскоре из-за угла вышел преследователь. Замедлив шаги, начал вертеть головой и озираться, на лице появилось расстроенное выражение. Руки пустые, карманы не оттопыриваются (разве что носит с собой какое-нибудь миниатюрное оружие). До чего не похож на профессионала… хотя внешность может быть обманчивой. Переулок залило ярким светом — наверху проплывал мобильный фонарь, — и Тина узнала человека: на мосту, когда к ней привязались хулиганы, он сидел за одним из ближайших столиков. Заметила она и еще кое-что. Ссадины на запястьях — вроде тех, что остались у нее после того, как сняла кандалы. Этот парень совсем недавно носил наручники — грубо сделанные, с неровными, царапающими краями. Незийская полиция такими не пользуется. Скорее всего, это манокарский агент, который в недалеком прошлом проштрафился, а теперь хочет выслужиться перед начальством.
Дождавшись, когда он отвернется, Тина бесшумно отступила за соседнюю колонну, потом повторила маневр; добравшись до угла, перепрыгнула через ограду и оказалась в овальном дворике с таким же овальным бассейном посередине. Во дворце светились распахнутые окна, оттуда доносилась незийская речь. Пахло чем-то сладким и пряным. Прячась в тени, Тина пересекла дворик, перемахнула через вторую ограду. Улица, вымощенная в шахматном порядке плитами из черного базальта и голубого мрамора. Тихая и пустая, только в дальнем конце то появлялся, то исчезал чудовищных размеров голографический торт с надписью: «Заходите к нам!» Агент-неудачник, наверное, так и не сообразил, куда подевалась Тина Хэдис. Манокарские власти не понимают простой истины: человек, который постоянно живет под угрозой жестоких наказаний, неизбежно будет проигрывать. Если не в одном, так в другом.
Джеральд ждал ее в отеле.
— Тина, зачем тебе на «Сиролл»? Прости за любопытство…
— Ваша служба безопасности сделала компьютерную карту взрыва? Я должна на нее взглянуть.
— Это сложно… Зачем тебе?
Читать бесплатно другие книги:
