Гусар бессмертия Волков Алексей

– Я немедленно извещу Джавада. Пусть возьмет под наблюдение, но до твоего прибытия ничего не предпринимает. Действовать будете осторожно. Так, чтобы ничего никто не знал. И ни малейшего шума в городе. Застанете его на квартире – брать только живьем. Тот случай, когда толку от покойника для нас нет. Головой за его жизнь отвечаешь.

– Козел что-то говорил, будто в деревне может быть охрана, – сообщил Расиф.

– Тебе еще людей дать? – осведомился Рустам.

Он намеренно задел гордость помощника. Иметь под рукой проверенных бойцов и просить помощи – недостойно. Сколько может быть той охраны? Человек пять-шесть? Наверняка обленившиеся за долгие годы полного безделья, утратившие воинские навыки, несущие службу спустя рукава, а то и вообще махнувшие на нее рукой… И чтобы чуть не тридцать джигитов не сумели справиться? Быть того не может!

– Мне этих будет много. Разве что придется брать его в деревне, тогда выставлю по паре человек на каждую тропку, чтобы уж точно никто уйти не смог, – вскинулся Расиф. – Я лишь уточняю – прочих тоже живьем брать или можно по обстоятельствам?

– Живьем мне нужен один. Главный. Остальные – как получится. Решишь на месте. Но смотри – ни один не должен уйти.

– Не уйдет, – Расиф плотоядно усмехнулся.

Чужие жизни он не ставил в грош.

– Шеф прислал сообщение. – Джавад отодвинулся от ноутбука. – Сюда едет Расиф.

– Зачем? – Шамиль обиделся вместе с начальником и за начальника.

Что они, не мужчины? Не в состоянии сами разобраться с этим городишком?

– Цель меняется, – пояснил Джавад. – Никаких мероприятий в городе. Написал: основная задача – найти какого-то человечка, предположительно живущего в районе. Взять обязательно живьем. Расиф привезет подробные инструкции и карты.

Чем так насолил шефу неведомый человек, ни Джавада, ни Шамиля не взволновало. Надо захватить – захватим. Зато становилось понятным появление доверенного лица Рустама. Не все можно доверить даже Интернету. Кое-что лучше передать из рук в руки.

– Тут записан городской адрес с примечанием – по нему нужный человек бывает крайне редко. Шеф просит взять квартиру под наблюдение, но до прибытия Расифа ничего не предпринимать.

– Кто этот человек? – уточнил Шамиль. Деловито, прикидывая, насколько серьезно предстоящее.

– Ничего не знаю. Вроде какой-то предприниматель.

– Расиф когда прибудет?

– Завтра вечером, не раньше.

– И мы будем только следить?

– Почему же? – оскалился в улыбке Джавад. – Сегодня же ночью возьмешь Хасана с Салманом. Все понятно?

– А как же? – точно так же осклабился в ответ Шамиль.

Кодовый замок – не такая большая проблема для профессионала. Да и что за замок? Так, преграда для бомжей, но не для серьезного человека. Одно слово – провинция! Хасан, здоровый, широкоплечий, и не подумаешь, что у этакого бугая могут быть чувствительные пальцы, затратил на него от силы десяток секунд.

Трое ловких мужчин бесшумно скользнули в подъезд. Даже тут все им благоприятствовало. Свет на лестнице не горел. Очередное подорожание коммунальных услуг вынуждало жильцов экономить и вместо постоянного освещения довольствоваться временным – как раз, чтобы подняться на нужный этаж. Включать его пока не стали. Зачем привлекать к себе внимание?

В противовес месту общего пользования, свет в нужной квартире погас с полчаса назад. Знак был добрым. Вопреки предварительным данным, владелец квартиры находился дома, что сразу снимало кучу проблем. В противном случае занимайся поисками со всеми неизбежными последствиями и сложностями.

– Ну, Хасан, – прошептал Шамиль и на всякий случай коснулся скрытой под одеждой кобуры.

Нет, стрелять он не собирался. Однако вид направленного на тебя пистолета на абсолютное большинство людей действует отрезвляюще, лишая какой-нибудь воли к сопротивлению.

– Посвети, – пробурчал Хасан, и третий из троицы, Салман, направил на замок металлической двери узкий луч фонарика.

Преграда оказалась серьезной. Выбить подобного монстра было невозможно. Однако Хасан не зря когда-то вскрывал самые сложные сейфы. Тут главное – ловкие пальцы да опыт.

Хасан тихо, не звякнув, извлек заранее изготовленный по слепку ключ. Вставить его он не успел.

– А ведь это незаконно, господа, – сказано было едва не шепотом, но для троицы прозвучало громом.

Темнота сыграла с налетчиками злую шутку. Никто не заметил, как какой-то мужчина бесшумно спустился по лестнице сверху и теперь стоял вплотную к ним на лестничной площадке.

Салман сделал самое естественное в подобной ситуации. Он стал поворачиваться, направляя луч фонарика в сторону незнакомца.

Но лучше бы он этого не делал…

У знакомого и вчера пустынного подъезда сегодня было людно. Двое милиционеров с укороченными автоматами на ремнях стояли рядом с дверью. Чуть в сторонке от них мерно колыхалась толпа. Старики, старушки, традиционно жадные до новостей, перемежались с соседями и просто зеваками самых разных возрастов. Тут же находилось несколько знакомых по вчерашней пресс-конференции репортеров, явившихся сделать сенсацию на коллеге. В самом дворе повсюду застыли машины, частные и ведомственные.

Саня еле сумел впихнуть взятую с утра напрокат «Ниву», да и то помог многолетний опыт действий именно в таких ситуациях. Дальнейшее оказалось труднее.

– Куда? – Один из милиционеров сделал попытку остановить Юрия с его верным оператором.

А уж это дудки. Хороший журналист сумеет пройти везде без всякого мыла. Милиционер уже и сам узнал репортера, невольно улыбнулся, а где улыбки, там запреты ослабевают.

– Я его знал, – просто сказал репортер.

То же самое могли сказать едва ли не все собравшиеся, однако они оставались на месте, а милиционер чуть посторонился, и Юрий немедленно воспользовался этим.

Еще проходя толпу, он наслушался самых разных домыслов и страстей. Кто-то говорил, что покойника расчленили, кто-то – что ему всего лишь отрезали голову, кто-то – удавили, а кто – вонзили в сердце нож. Сколько людей – столько и мнений.

Местные представители прессы и телевидения с завистью посмотрели вслед Юрию, беспрепятственно преодолевшему заслон. Их туда не пускали, несмотря на опыт. Оставалась надежда, что рано или поздно представители органов будут вынуждены выйти, и тогда можно будет дружненько блокировать их дальнейший путь и атаковать вопросами до полной или частичной капитуляции.

Перед квартирой стоял еще один милиционер. Если двое внизу должны были пропускать в подъезд хотя бы тех, кто здесь живет, этот являлся преградой для прохода непосредственно к месту происшествия.

– Куда?

– Сюда, – пожал плечами Юрий, проходя в заветную дверь.

Следом, словно привязанный, внутрь просочился Саня.

Тело уже увезли. Только очерченный контур на полу указывал место, где был обнаружен труп. Бумаги и компьютерные диски, вчера валявшиеся в беспорядке на столах, сегодня частично переместились на пол, диван, кресла. В тесной комнатке находилось человек шесть, отчего она казалась еще меньше.

– Я же сказал – никого не пускать! – заявил тучноватый мужчина в штатском, в котором Юрий безошибочно опознал главного. Есть у начальства определенные замашки, сразу видимые любому опытному человеку.

К репортерам немедленно подскочил один из сотрудников помоложе. Нашли чем пугать!

– Прессе сюда нельзя. В настоящий момент проводятся оперативные действия, и никаких репортажей не будет.

– Я, собственно, и не собирался, – ответил Юрий. – Просто сегодня должен был встретиться с покойным, а оно вон как повернулось.

Мысль о трагедии не шла у него из головы.

– Вы знакомы? – Начальник, конечно же, давно узнавший Юрия, взглянул с интересом, прикидывая, что может быть общего у звезды телеэкрана с провинциальным журналистом и краеведом, не известным никому за пределами губернии.

– Я был здесь вчера, – Юрий помнил предупреждение Льва Григорьевича о тайне и не собирался посвящать в нее местных ментов. Но скрывать факт посещения квартиры было вопиющей глупостью. Все равно кто-нибудь видел, так лучше ответить на неизбежные вопросы сейчас как бы добровольно, чем потом – в качестве свидетеля.

– Так… – Милиционер оглядел квартирку в поисках укромного уголка. – Давайте-ка с вами побеседуем, Юрий Михайлович. А вы, – обратился он к сотрудникам, – пока поспрашивайте соседей. Может, кто видел здесь кого из посторонних?

Подобные расспросы дать ничего не могли, зато позволяли занять подчиненных и успокоить собственную совесть имитацией дела.

Деваться в комнате было некуда. Поневоле пришлось пройти на кухню. Там был всего лишь один мужчина в штатском, старательно осматривающий посуду.

– Ты скоро, Сережа?

– Уже все, товарищ подполковник.

– Тогда оставь нас наедине. Да вы присаживайтесь, Юрий Михайлович. В ногах правды нет.

– Простите, ваше имя? – поинтересовался репортер, занимая один из табуретов.

– Здешний начальник милиции Михаил Семенович.

– Очень приятно. Михаил Семенович, следует ли мне считать себя подозреваемым? Допрос это или беседа?

– Боже сохрани! – Подполковник даже приподнял руки, демонстрируя мирные намерения. – Конечно, только беседа. Но, согласитесь, раз вы, по вашим же словам, были одним из тех, кто видел покойного накануне гибели, мне просто необходимо знать о теме вашей беседы. Вдруг это прольет какой-то свет на причины случившегося? Вы же достаточно опытны, чтобы понимать: никакой рабочей версии у нас пока нет.

– Понимаю. И сразу могу сказать – после встречи мы вместе отправились на пресс-конференцию Криворукова. После чего я был приглашен на банкет по поводу встречи и из гостиницы больше не выходил. И этому масса свидетелей. – Нет, Юрий понимал, что на подозреваемого он в любом случае не тянет, однако предпочел расставить точки во избежание любых кривотолков.

– Ох, Юрий Михайлович! Мы же не клинические идиоты, чтобы думать, будто вы проделали такой путь, лишь бы устранить конкурента, – улыбнулся кончиками губ подполковник.

Существуют профессии, чьи представители относятся к смерти как к некой данности. Дело не в черствости, но когда приходится иметь дело с покойниками, уже не видишь в каждом отдельном случае трагедию. Таковы работники правоохранительных органов, врачи, военные, те же журналисты, в конце концов.

Юрий тоже обозначил некий намек на улыбку, давая понять, что шутка принята.

– Мне бы хотелось знать: о чем вы беседовали с покойным? Информация тоже бывает причиной смерти.

До слов подполковника Юрию как-то не приходило в голову связать смерть с подборкой переданных ему материалов. Ну, сенсация, как водится, наверняка липовая, так мало ли подобного порой приходит в самые разные редакции? Сам репортер, ведущий, а зачастую и автор всевозможных репортажей о кажущихся чудесах, Юрий не верил им ни на грош. Даже в том случае, когда получал подобие доказательств. Здесь же фактическим, и то косвенным, подтверждением служили спутниковые снимки, а прочее вполне вмещалось в теорию вероятности.

Или кто-то поверил в серьезность раскопанного старательным краеведом? Кто, если, кроме Юрия с Саней и Льва Григорьевича, посвященных в тайну не было? Разве что материалы были высланы многим в расчете, что хоть кто-то да отзовется.

Отозвались.

Вот как бы не оказаться следующим!

Да ну! Ерунда! Столько лет информация была никому не нужной и вдруг потребовалась всем настолько, что они готовы устлать весь путь трупами! Чушь! Пусть Невструев сумел приблизиться к истине, убивать-то его зачем? Не призраки же чекистов или этого… как его назвать… вдруг восстали из прошлого и решили сохранить тайну отдаленных дней!

Нет, дело явно в чем-то ином. Покойный был не только краеведом, но и репортером. Похоже, в каком-то ином деле вышел на след, вот и поплатился за это.

– Речь шла о давней истории еще сталинских времен, – собственные рассуждения несколько успокоили Юрия, и он без боязни сказал правду. Вернее – ее часть. – Что-то о погоне энкаведешников за бывшим первым секретарем области. Могу рассказать подробнее, но что это даст?

Подполковник взглянул на Юрия разочарованно. Подобная история не могла послужить причиной убийства даже в брежневские времена. Мало ли чего там было? Максимум – в коммунистические годы беспокойному краеведу порекомендовали бы обратить внимание на что-либо иное. А уж начиная с перестройки копание в сталинском прошлом ни у кого не вызывало ни малейших эмоций. Даже было одно время модным, теперь же вряд ли представляло хоть какой-то интерес для читателей. Об опасности разглашения или чем-то в том же духе не стоило говорить.

– Действительно, тут явное совпадение, – согласился милиционер. – За обличение сталинизма похвалить еще могут, а убить – никогда. А о других темах покойный с вами разговоров не вел? Что-нибудь более современное. В крайнем случае – история какого-нибудь клада.

– У вас есть легенды о кладах?

– Вроде бы нет, – подумав, признался Михаил Семенович. – Но мало ли? Вдруг какой-нибудь помещик, покидая родимые края, успел закопать фамильные ценности?

– Думаю, если бы Невструеву стало бы известно об этом, он просто откопал бы спрятанное без всякого излишнего афиширования.

– Конечно. – Других зацепок подполковник не видел и сейчас нервно выбивал пальцами дробь по столу.

– Разрешите? – В кухню просунулся милиционер в форме с погонами капитана.

– Что у вас?

– Мы опросили соседей. Посторонние мимо проходили, и немало. Но так, случайно. Никаких примет, все на уровне – да, шли куда-то, а кто и куда? Интерес представляет лишь описание мужчины, которого запомнили сразу трое. Бородат, с лысиной, среднего роста, чем-то похож на моджахеда.

Последнюю фразу капитан выдал с некоторой усмешкой. Ну, шел чернобородый по своим делам, и что? Какое дело моджахедам до репортера заштатного городишки? И откуда здесь боевики?

Михаил Семенович владеть собой умел. Лишь многолетняя привычка следить за реакцией собеседника вкупе с врожденной наблюдательностью позволила заметить Юрию, что подполковник едва заметно вздрогнул.

– Хорошо. – Михаил Семенович вытащил мобильник, посмотрел на Юрия и звонить не стал. – Значит, так, Юрий Михайлович. Подписку о невыезде я брать с вас, конечно же, не буду. Надеюсь, если следствию понадобятся какие-нибудь уточнения, вы не откажетесь ответить на пару вопросов. А сейчас – извините – служба.

Намек был понят. Да и делать здесь было нечего. Надежды на скорый результат не было, сенсации не предвиделось, а убийством в демократическом государстве никого не удивишь.

– Тогда я пойду. – Мысленно Юрий был уже далеко.

Теперь, после смерти Невструева, ему захотелось узнать, насколько краевед был прав в невероятном предположении. Благо, машина в распоряжении репортеров была, карта – тоже. Оставалось отправиться в путь и самолично убедиться в существовании официально отсутствующих деревень или же, напротив, в их небытии.

Юрий привычно проскользнул мимо продолжающих стоять у подъезда местных коллег, бормоча что-то о тайнах следствия, а в голове у него вертелось складывающееся само собой стихотворение:

Не мог известный репортер обойтись без стихов! Но репортажи пользовались устойчивым спросом, а стихи – увы!

Я лег поздно. Как-то незаметно для себя зачитался, да и не спешил я с утра никуда. Потом уже опомнился, закрыл книгу и разместился спать на диване. Квартира в городе у меня была трехкомнатной, однако бывал я здесь так редко, что дух в ней был нежилой.

Нет, стояла необходимая мебель, на кухне имелся небольшой продуктовый запас на случай моего внезапного появления. Консервы, кофе – то, что может храниться неопределенно долго. Разумеется, несколько бутылок, пусть я уже давно редко употребляю алкоголь. Всем со временем пресыщаешься. Пропал интерес к этому делу, только и всего. На празднике в компании друзей могу посидеть с рюмочкой, и не одной, да сколько тех праздников в году?

Старею…

Показалось сквозь сон или нет: посреди ночи за металлической дверью в коридоре вдруг вспыхнула какая-то возня. Я даже стал выныривать из дремы, когда же вынырнул и прислушался – оказалось, что в подъезде стоит привычная тишина.

Да и что можно услышать за металлической дверью, надежно отсекающей звуки? Разве что-то слишком громкое.

Некоторое время я еще полежал в ожидании, однако тишина продолжала властвовать над миром. Следовательно, приснилось. Хоть не кошмар – мало ли что приходит к нам посреди ночи?

И я уснул. На этот раз как положено – до утра.

Странно, столько доводилось слышать о выматывающей стариков бессоннице, а все ожидания этого недуга оказались напрасными. Напротив, спать я стал больше не только чем в молодости, когда времени на сон не было и жаль было тратить на него драгоценные мгновения, но и чем лет десять назад. Словно усталость решила взять свое за все бесконечные годы. Так и теперь. Пробуждение состоялось, когда солнце поднялось достаточно высоко и день был в полном разгаре. Срочных дел не намечалось, ничего страшного в подобном пробуждении не было, разве что грустью отозвалась мысль о далеких временах, когда хватало трех-четырех часов сна для активной, переполненной событиями жизни.

Я все проделал не спеша. Не спеша умылся, не спеша выпил кофе, не спеша выкурил утреннюю трубочку…

Телефон молчал, и это было хорошим знаком. Значит, никаких дополнительных проблем у Виктора не возникло, и я сегодня же вечером, в крайнем случае – завтра утром, смогу с чистой совестью отправиться домой. Давил на меня город с его суетой, народом, слоняющимся по тротуарам, бесконечной вереницей машин… Тянуло к привычному покою, размеренной жизни, к природе.

Вариантов, как провести оставшееся время, было много. Можно было пошляться по старым улицам, почитать книги, навестить кого из компаньонов. Благо, о вчерашнем дожде не напоминало ничего и погода была прекрасной. Наконец, можно было поспать еще хоть до обеда, время которого я мог назначить по собственному желанию.

Ничего из списка делать не хотелось. И не из списка – тоже. Однако просто так сидеть и глядеть в окно было глупо. А тут еще обнаружилось, что в доме нет хлеба. Не сейчас, так потом все равно предстояло идти до ближайшего магазина. Рестораны я давно не любил, предпочитал домашнюю кухню, даже когда готовить предстояло самому. Слово «готовить» для предстоящего открытия консервов было громким, однако все та же внезапно свалившаяся на меня лень бескомпромиссно требовала исключительно простейших вариантов.

Я почитал немного, выпил еще чашечку кофею, выкурил еще одну трубку и только тогда сумел заставить себя покинуть квартиру.

До магазина от моего дома было несколько минут ходу. Нога больше не беспокоила, солнце игриво взирало с высоты, легчайший ветерок чуть колебал самые верхушки деревьев, а распустившаяся сирень намекала на грядущее небольшое похолодание. Уж не знаю почему, но столько раз замечал – стоило начаться ее цветению, как температура воздуха падает на несколько градусов. Бывают и исключения, когда жара не обращает никакого внимания на мою персональную примету, но все же похолодание и сирень в моем понимании остаются связанными невидимой и необъяснимой нитью.

Тепло сейчас было, жарко – нет. Кое-кто из горожан, предвидя грядущее лето, гулял в рубашке, а то и майке, однако мне в легкой джинсовой куртке было в самый раз.

Когда я был уже недалеко от магазина, рядом притормозила иномарка. Я плохо разбираюсь в машинах, неинтересны они мне, лишь машинально отметил, что автомобиль не слишком большой и явно не особо шикарный. Хотя достаточно приличный, если смотреть с моей колокольни.

Дверца приоткрылась, и молодая блондинка перегнулась от водительского сиденья:

– Простите, вы не подскажете, как проехать до гостиницы «Россия»?

Вопрос был задан тем грудным голосом, который сразу проникает в душу, и не столь важно, какие слова произнесены.

Насколько я мог судить, фигурка у женщины была весьма неплохой. Небольшого роста, стройная, в джинсах и кофточке, она наверняка привлекла бы внимание любого ценителя красоты. Улыбка была несколько смущенной, а глаза смотрели так, что мужчины просто обязаны были немедленно сойти с ума и творить ради незнакомки всевозможные глупости.

Впрочем, глупости давно не в моде. Времена меняются, а с ними меняются отношения полов.

Ох, давненько меня не просили о помощи представительницы прекрасного пола. Да и не только меня. В нынешнее время помогать друг другу вообще не принято. Каждый сам по себе, словно не сотни людей вокруг, а полнейшее безлюдье. Но это – они, а я словно бы на миг окунулся в молодость. Хоть закручивай не желающий седеть ус да брякай отсутствующими на кроссовках шпорами.

– Проедете вдоль улицы два квартала, повернете налево, потом до светофора, там опять налево. Затем у парка – направо, и еще раз направо у большого магазина, – выпалить подобную фразу одним махом я бы не смог. Пришлось прикидывать оптимальный маршрут. Одно дело – идти или ехать самому, другое – объяснить тот же путь кому-то постороннему.

Девушка виновато взглянула на меня и спросила:

– Простите, вы очень заняты?

– Нет. – Спешить мне в самом деле было некуда.

– Я не очень хорошо ориентируюсь. Не могли бы вы проехать со мной? Обратно я вас довезу. У меня хорошая память, но вообразить все эти повороты…

Сколько лет живу на свете, подобное предложение в моей жизни было первым. А уж если учесть обещание доставить меня обратно…

– Назад я сам доберусь. – Как бы ни хотелось побыть с незнакомкой подольше, использовать женщин в качестве шофера я не привык.

– Нет, что вы…

– Ничего. Я все равно собирался немного прогуляться. Да и пообедать не мешает, а в гостинице неплохой ресторан.

Произнося это, я сел на переднее сиденье. Нет, правда странно – служить в качестве проводника.

– Вы местный? – тронув машину с места, спросила девушка.

Лицо у нее не было холодным кукольным ликом нынешней фотомодели и буквально дышало жизнью. А уж посматривала девушка на меня так, будто я внезапно помолодел. Даже, каюсь, захотелось произвести впечатление. Не в свете далеко идущих планов, а просто как дань ушедшим годам.

Но стоит ли?

– Можно сказать и так.

– Вы не обижайтесь, я никогда не могла понять, как можно всю жизнь прожить в небольшом городе.

– Я, признаться, тоже. Потому появляюсь здесь изредка, а живу довольно далеко на лоне природы.

Автомобилем незнакомка управляла легко и мои команды выполняла сразу же, без переспрашиваний и ошибок.

– Как? – удивилась девушка. – И вам не скучно?

– Разве может быть скучно среди красоты? Напротив, ни за что не стал бы жить в большом городе с его непрерывной суетой и серыми улицами. Вы ведь, конечно, из Первопрестольной?

– Да.

– Мне кажется, у вас живет особый народ. Этакий искусственный мирок, где давно отучились общаться и с природой, и друг с другом. Я бывал во многих странах и, признаться, нигде бы не хотел обосноваться надолго. Когда вы в последний раз катались на санках с горы? Или ездили верхом? Гуляли по лесу? Любовались закатом с балкона?

– Вы так аппетитно рассказываете это, что захотелось к вам в гости. Если в самом деле у вас есть верховой конь, – вновь улыбнулась девушка.

– И не один, – обнадежил ее я. – Хотите – поедемте со мной. Буду только рад.

– Вот так сразу?

– Почему же? Можете подумать.

– А как добраться – расскажете?

– Если дорога в городе для вас малопонятна, то загородная во много раз труднее. – Только чертежей от руки мне не хватало! Я ничего не имел против владетельницы автомобиля, однако сказанное одному сказано всем.

– Я как-нибудь… – Перед таким взглядом устоять бывает трудно. Меня спасал возраст и давным-давно принятое твердое решение никому не давать никаких планов.

– Со мной проще, – улыбнулся я.

Конечно, я не думал, будто незнакомка всерьез согласится погостить в моих владениях денек-другой. Городская жительница, из тех, кого явно не интересуют сельские пейзажи.

– Я подумаю. Может, тогда познакомимся? Даже не знаю, кто меня зовет в гости, – предложила девушка.

– Александр, – по нынешней моде, одним только именем представился я.

– Просто Александр? – переспросила девушка и в ответ на мой кивок назвала себя в моем же тоне. – Диана.

– Не секрет – что вас привело в небольшой и скучный город?

– Задание редакции. Я тележурналистка и должна осветить предвыборную кампанию Криворукова.

– Кого?

– Как? – Диана тоже удивилась в ответ. – Он же известный депутат. И баллотировался от вашей губернии.

– Я не интересуюсь выборами, – признался я и решил добить новую знакомую. – Более того, мне не нравится демократия как средство постоянного одурачивания людей.

– Но весь мир… – Диана на самом деле была удивлена.

Мы уже приехали, и под эту фразу она умело припарковала машину.

– Положим, лишь его часть, на мой взгляд – в данный момент далеко не лучшая. Один канцлер Германии чего стоит! Думали ли немцы, когда-то защищавшие свое государство от Наполеона, а потом создававшие Империю, что в итоге у власти будет какой-то Али, да еще выбранный большинством голосов! Нет, увольте. Я – монархист. В демократию пусть играют Иваны, родства не помнящие.

Журналистка уже полностью держала себя в руках. Она должна была наглядеться людей самых разных взглядов, и не думаю, будто среди них не было людей с похожими мыслями.

Я потянулся к дверце, и Диана с легчайшим возмущением произнесла:

– Я обещала доставить вас домой.

– Милейшая богиня охоты! – Нынешние нравы позволяют и не такие формы обращения без малейшего оскорбления с той стороны. – Я же сказал: мой дом далеко от города. А здесь у меня всего лишь квартира, в которой я останавливаюсь по приезде. И бывает это от силы несколько раз в году.

Прозвучало несколько двусмысленно, словно я подбиваю ее отправляться в сельские дали, и, сглаживая вырвавшую фразу, я произнес:

– Позвольте лучше пригласить вас в ресторан. Время обеденное, а заведение это в городе одно из лучших. Какая там чисто русская кухня! Вы ведь, надеюсь, не торопитесь к Кривомозгову?

Когда-то за подобное искажение фамилии вызвали бы к барьеру. Прекраснейшие времена! Учитывая фактуру нынешних депутатов, я один бы здорово проредил их ряды.

– Криворукову, – поправила Диана.

– Тоже неплохо. Значит, он не только не умеет мыслить, но и что-то делать руками не способен. Что решим насчет совместного обеда?

Диана пожала плечами в знак согласия. Вполне по-женски.

При моем появлении вместе с дамой среди официантов началась легкая суета. Через пару минут у облюбованного мной столика появился Виктор собственной полноватой персоной. Еще бы! За весь десяток лет его правления я едва ли не впервые появился здесь в таком приятном обществе.

– Больше никого не было? – тихонько спросил я, пока Диана просматривала меню.

– Нет.

Виктор самолично принял наш заказ и удалился гордой поступью немаловажного человека.

– Что-то не очень он походит на официанта, – наблюдательно заметила Диана.

– Он им и не является, – кивнул я. – Это владелец ресторана и гостиничного комплекса.

Без того большие глаза Дианы стали еще больше.

– Кто вы, Александр?

– Простой сельский житель. Я же уже говорил.

– Никогда не слышала, чтобы сельского жителя обслуживал сам хозяин, – серьезно произнесла женщина.

– Почему бы и нет? Виктор – хороший человек, гордящийся своей работой. Клиент для него – всегда важная персона.

– Я тут была вчера, но что-то не заметила ничего подобного.

– Может, он занимался какими-то иными делами? – как можно невиннее предположил я.

– Вы меня заинтриговали, – призналась Диана. – Хотите, я сделаю репортаж о буднях простого сельского жителя? Пригласим моего оператора…

– Вот это уже лишнее.

– Почему? Вы же сами звали меня в гости!

– Вас, – подчеркнул я. – Оператор меня, каюсь, не интересует. Про репортаж я молчу.

Женщина очаровательно улыбнулась:

– Вы не хотите стать известным?

– Не хочу. Известность ныне – удел политиков и кривляющихся эстрадных певцов. Я же просто живу, не претендуя ни на что большее.

Наш разговор прервал телефонный звонок. Павлуша коротко осведомился, как дела, а затем сообщил, что Ваня только что выехал за мной. Ваня был одним из любимых учеников нашего механикуса и редко упускал случай прокатиться до города и обратно.

– Если я задержусь, пусть подождет. Ключи у него есть?

– Конечно. Я дал.

– Вот и ладно.

Диана вопросительно посмотрела на меня, будто уже приобрела право вникать во все мои разговоры.

– Так, мелочи. Сосед интересуется, скоро ли подъеду?

– У вас еще и соседи имеются?

– А як же? – отозвался я в стиле Огейчука. – Не все же перебрались в города! Как вам кухня?

– Великолепная, – призналась журналистка.

– Может, шампанского за знакомство? Признаться, не каждый год в наших краях появляются столь очаровательные прелестницы. Поневоле хочется оказаться помоложе.

– Зачем? – Женщины есть женщины. Несмотря на всю нынешнюю эмансипацию, на положение и прочее, практически любой приятно услышать комплимент по поводу своей внешности.

– Сгорел бы в объятиях вместе со шпорами, – как само собой разумеющееся, объявил я.

– Вы самонадеянны, поручик! – Никакого возмущения в голосе я не слышал. Напротив, призыв продолжать дальше. Раз уж вспомнили про персонажа анекдотов…

Знавал я одного Ржевского. Даже помню имя – Павел. Мариупольского полка, только был он не поручиком, а подполковником. Хотя каждый полковник когда-то начинал службу в мелких чинах.

– И поручиком я бы вновь стать хотел.