В моей смерти винить президента... (сборник) Степнова Ольга

Виктор Сергеевич (задумчиво): – Ага, значит, в грех мы верим, а в ад и рай – нет!

Руфина : – Не цепляйтесь к словам, Виктор Сергеевич. Это неинтеллигентно. (Хочет убрать фотоальбом в шкаф).

Виктор Сергеевич : – Стой!

Руфина замирает.

Виктор Сергеевич : – Помоги мне выбрать фотографию на памятник. Я сам не могу. Руки дрожат, слёзы глаза застилают.

Руфина заметно оживляется.

Кладёт фотоальбом на стол, открывает его. Садится рядом с Виктором Сергеевичем.

Вместе листают альбом.

Руфина (берёт фотографию): – Вот эта хорошая. В костюмчике, с галстучком, лицо чисто выбрито, взгляд серьёзный. Красиво смотреться на кладбище будет.

Виктор Сергеевич : – Нет, только не эту. Я тут на члена политбюро похож. И потом, у меня тут взгляд не серьёзный, а злой. Я тогда с Надеждой Викторовной развёлся, и она у меня чего только не отсудила: и ложки, и вилки, и телевизор, и два кресла Викторианской эпохи и китайскую вазу семнадцатого века... Кошмар! Нет, нет, только не эту. Не хочу взирать на мир с памятника глазами обобранного мужа.

Руфина : – Тогда вот эту. Посмотрите-ка, вы тут так светло и лучисто улыбаетесь.

Виктор Сергеевич (строго): – А это прилично – улыбаться с памятника на кладбище?

Руфина : – А почему нет? Вы ж не всегда покойником были. Улыбались вот иногда. (Отводит руку со снимком подальше, наклонив голову, рассматривает его).

Виктор Сергеевич : – Ладно, эту, так эту. (Забирает у Руфины снимок, прячет в карман халата). Тем более, что улыбаюсь я тут оттого, что надул на пять тысяч долларов одного идиота-клиента. Он продал мне старинный шкаф за...

Руфина (махнув рукой, резко встаёт): – Ой, не понимаю я ничего в ваших шкафах! А улыбка хорошая. Кто не знает, отчего вы тут расплылись, подумает, что при жизни вы были добрый, жизнерадостный человек. Вас пожалеют, перекрестятся у могилки, посмотрят, сколько лет вы прожили, головой покачают – вроде бы и немало, но ещё жить бы да жить.

Руфина ещё раз протирает стол. Собирается выйти, но останавливается.

Руфина : – Вы не отравитесь?

Виктор Сергеевич : – Нет.

Руфина : – Не повеситесь?

Виктор Сергеевич : – Нет.

Руфина : – Не застрелитесь?

Виктор Сергеевич : – Руфина, ну какая же это эх... эвтаназия – пуля в лоб?! Какая же это безболезненная смерть?!

Руфина : – Так я могу уйти?

Виктор Сергеевич : – Иди. Нет, стой.

Руфина замирает спиной к нему, у двери.

Виктор Сергеевич : – Скажи, Руфина, если бы тебе через месяц предстояло умереть, что бы ты сделала?

Руфина, не оборачиваясь, минуту думает.

Руфина (тихо): – Ничего бы не сделала. Жила и жила бы, сколько отмерено. Месяц так месяц, неделю так неделю, час так час...

Уходит.

Виктор Сергеевич надевает очки с толстыми стёклами, достаёт из кармана фото и дальнозорко рассматривает его, отведя руку подальше от глаз.

Виктор Сергеевич (бормочет): – Месяц так месяц, неделю так неделю, час так час. Счастливые люди эти слуги! Не нервы у них, а канаты... (Прячет фото в карман, снимает очки). Ведь не сама смерть страшна, а её ожидание. Секунды капают, а ты ждёшь – где они, предвестники скорого конца? Где?! Вот глаз дёрнуло, или в боку защемило, или ногу свело, это что – ВСЁ? Конец твоей жизни? Смерть?! (Вскакивает, и, приложив руки рупором ко рту, орёт). Я не хочу умирать! Ни через месяц, ни через день, ни через час! Я хочу жить вечно! Кому заплатить за это?! Кому?! У меня есть деньги! У меня много денег! Я не хо-чу умирать! Мне тут нравится!!! Я доволен собой! Я доволен своим домом, своими картинами, своими шкафами, своими стульями, своей яхтой и своей жизнью!!! Я не хочу на кладбище! Я не хочу улыбаться с памятника улыбкой пройдохи, обманувшего своего клиента на пять тысяч долларов! Я хочу жить! Где мой горящий самолёт?! Где мой орущий ребёнок?! Где моя проститутка?!!

Пинает ногой стул, тот с грохотом летит в противоположный угол гостиной.

Виктор Сергеевич, хватаясь за ушибленную ступню, прыгает на одной ноге.

Входит Янина. Испуганно смотрит на Виктора Сергеевича.

Виктор Сергеевич : – Ты не знаешь, почему у меня ничего не болит?

Янина : – Заболит ещё. Впереди целый месяц.

Виктор Сергеевич : – Добрая девочка. Спасибо на ласковом слове.

Янина : – Я ж не специалист. Я чисто интуитивно. У нас на работе у буфетчицы рак был, так у неё тоже ничего не болело, только настроение сильно плохое было.

Виктор Сергеевич (с живейшим интересом): – Ну и?

Янина : – Что?

Виктор Сергеевич (раздражённо): – Что с буфетчицей-то?

Янина : – Умерла.

Виктор Сергеевич (разочарованно): – Э-эх!

Янина : – Но не от рака.

Виктор Сергеевич (потрясённо): – А от чего?

Янина : – От черепно-мозговой травмы. На неё сосулька упала. Понимаете, она так увлеклась своим раком, что перестала смотреть по сторонам и слушать окружающие звуки. А с крыши снег давно не убирали! Случилась оттепель, сосульки с крыш понависли огромные! С буфетчицей подружка была, так она сверху шум услышала и отпрыгнуть успела, а буфетчице... прямо в темечко. Вот.

Виктор Сергеевич (хватаясь за сердце): – Господи! Не хочу быть буфетчицей.

Янина (садясь за стол): – Вам это не грозит.

Виктор Сергеевич : – Да уж. Черепно-мозговая травма не мой случай. Я под сосульками не хожу, я под ними езжу. Слушай, у тебя как со вкусом?

Янина : – Нормально.

Виктор Сергеевич : – Помоги мне выбрать фотографию на памятник.

Заметно оживившись, Янина открывает фотоальбом.

Янина : – Вот эту!

Виктор Сергеевич : – Ты с ума сошла! Я тут в слюнявчике! Мне тут и года нет!

Янина : – Ну и что? Все будут останавливаться возле могилки, рыдать, оставлять конфеты и игрушки.

Виктор Сергеевич (недоверчиво): – Да?

Янина : – Точно вам говорю!

Виктор Сергеевич : – А ничего, что я помер в семьдесят лет?

Янина : – Какая разница! Главное, что на фото вы в слюнявчике.

Виктор Сергеевич забирает у неё снимок, прячет в карман.

Янина (берёт его за руку): – Вы не передумали сделать меня наследницей?

Виктор Сергеевич : – Я не меняю своих решений.

Янина (начинает рыдать): – Я вам так благодарна! Но я так боюсь!

Виктор Сергеевич : – Чего?

Янина : – Я могу начать ждать вашей смерти, а я не хочу этого... Я боюсь! Я всегда была бедная и боюсь, что начну мечтать о больших деньгах!

Виктор Сергеевич : – Чёрт... Об этом я не подумал.

Янина (хватаясь за голову):– О-ох!

Виктор Сергеевич : – И что же мне делать? Искать нового наследника, который не будет ждать моей смерти?!

Янина (вскакивая): – Нет! Я возьму себя в руки! Я буду молиться за ваше здоровье! Я свечки буду за ваше здравие ставить!

Виктор Сергеевич (хитро): – А вдруг благодаря твоим свечкам, я проживу не месяц, а год?

Янина : – Живите! Я буду признательна.

Виктор Сергеевич : – И ты не захочешь меня отравить, зная, что завещание написано в твою пользу?!

Янина (понуро): – Не знаю. Не знаю... Зачем вы мне подсказали вас отравить? Теперь я ничего не знаю!

Виктор Сергеевич (хохочет): – Добрая девочка! А главное, честная! Люблю честных людей! Не бойся, я не протяну год, максимум – месяц.

Янина, втянув голову в плечи, идёт к двери.

Виктор Сергеевич : – Стой!

Янина останавливается и поворачивается. Смотрит испуганно.

Виктор Сергеевич : – Скажи, что бы ты сделала, если бы тебе осталось жить месяц?

Янина : – Я?!!

Виктор Сергеевич : – Ты, ты! Представь, что у тебя рак проста... неважно чего, и метастазы удушливо окутали твоё тело клешнями. Что бы ты сделала?!

Янина (чрезвычайно оживляясь): – Ой... Я бы срочно влюбилась в Дениса Шашко. Он бы мучил меня, изменял, и, наконец, бросил. А я – смертельно больная девушка – написала бы книгу о своих душевных и телесных страданиях! Представляете, я бы умерла и посмертно прославилась! Книгу издали бы миллионными тиражами, а прибыль я завещала бы... Денису Шашко!

Виктор Сергеевич : – Здравая мысль – написать книгу и посмертно прославиться! А кто это – Денис Шашко?

Янина : – Будущая звезда театра и кино. Он сейчас на третьем курсе в Щукинском учится.

Виктор Сергеевич : – Жаль, что я не могу влюбиться в Дениса Шашко. Жаль, что я не умею писать книги.

Янина : – Это нетрудно! Сейчас каждый дурак книги пишет.

Виктор Сергеевич : – Но я-то не дурак! Я – покойник с фотографией семидесятилетнего младенца на памятнике! (Плачет, уткнувшись в стол).

Янина (жалостливо): – Не плачьте! Главное – не увлечься своим раком так, чтобы не заметить сосульку на крыше. Вы танцуете аргентинское танго?

Виктор Сергеевич : – Нет... Я вообще не танцую. Я только покупаю и продаю.

Янина : – Всё равно приглашаю вас! (Подходит к Виктору Сергеевичу и протягивает руку). Сейчас каждый дурак танцует.

Виктор Сергеевич (улыбаясь сквозь слёзы и протягивая руку Янине): – Ну, что ж, плохой танец лучше плохой книги.

Танцуют танго. Виктор Сергеевич неумело, но страстно ведёт, путаясь в полах халата. Закончив танец, целует Янине руку.

Виктор Сергеевич : – Ты прелесть. Я рад, что оставлю свои деньги и имущество тебе, а не дому престарелых и не приюту для животных.

Янина, закрыв руками лицо, выбегает из комнаты.

Виктор Сергеевич делает ещё несколько неумелых и неуклюжих па. Останавливается возле напольных часов и пристально смотрит на них.

Открывает стеклянную крышку, останавливает маятник.

Бросается к телефону, звонит.

Виктор Сергеевич (в трубку): – Мишань, это ты? Немедленно останови все часы! Останови, пожалуйста! Как, зачем? Я не хочу, чтобы время шло! Как, почему?! У меня впереди только месяц, а стрелки несутся вперёд и вперёд... Останови, пожалуйста! Спасибо, Мишань. Ты настоящий друг. (Кладёт трубку).

Насвистывая весёлый мотив, достаёт из кармана две фотографии и ставит их на стол, прислонив к бутылке вина. Нацепив очки, дальнозорко рассматривает снимки, откинувшись на спинку стула.

Входит доктор с бумагами в руках.

Виктор Сергеевич быстро прячет фотографии в карман.

Виктор Сергеевич : – Док, вы не знаете, почему у меня ничего не болит?

Доктор (вертя бумаги в руках): – Честно говоря, я этого не понимаю. Судя по анализам (трясёт бумагами), вы должны корчиться в муках.

Виктор Сергеевич (вскакивая): – Док, значит, у меня есть все шансы умереть от сосульки?!

Доктор, хмурясь, присаживается за стол.

Виктор Сергеевич : – Почему вы не спрашиваете, какая сосулька, док?!

Доктор (орёт): – Вам предлагали операцию?!!

Виктор Сергеевич (весело): – Нет.

Доктор : – Химиотерапию?!!

Виктор Сергеевич (ещё веселее): – Нет!

Доктор (убито): – А что вам предлагали?

Виктор Сергеевич : – Постельный режим и наркотики. Док, по-моему, это мечта половины населения планеты – постельный режим и наркотики. (Ржёт. Придвигает к доктору фотоальбом). Поможете мне выбрать фото на памятник?

Доктор (в ужасе): – Увольте! Это не входит в мои обязанности.

Виктор Сергеевич : – Входит, док, входит. Вы просто об этом не знали. (Ещё ближе придвигает к нему альбом).

Доктор, зажмурившись, выдёргивает из альбома первую попавшуюся фотографию и протягивает её Виктору Сергеевичу.

Виктор Сергеевич (строго): – Почему именно это фото, док?

Доктор (открывая глаза): – Эта фотография первой попалась мне под руку.

Виктор Сергеевич (рассматривая снимок): – А вы знаете, мне нравится. Очень нравится! Мне тут двадцать два года, я влюблён в дочку партработника и мечтаю стать джазовым музыкантом. Да, мне нравится ваш выбор, док! Ни слюнявчика, ни дебильной улыбки. (Прячет фото в карман, в компанию к предыдущим).

Доктор (мнёт бумаги с результатами анализов в руках): – Я вот по какому поводу зашёл... Настанет время, когда вы не сможете ходить и за вами понадобится квалифицированный уход. У моего друга есть специальная клиника...

Виктор Сергеевич : – Хоспис, что ли?

Доктор : – Да... да... что-то вроде того, но для состоятельных людей. Я мог бы договориться, чтобы...

Виктор Сергеевич (вскакивая): – Идите, знаете куда, со своим хосписом, док! Я ещё танцую аргентинское танго, а вы... И потом, я остановил часы! И Мишаня остановил! Время остановилось, неужели вы не заметили?! (Наклоняется к уху доктора). Я не умру, док. Ни через месяц, ни через год, никогда...

Доктор (резко вставая): – Я лучше потом зайду.

Идёт к двери уверенным шагом.

Виктор Сергеевич : – Стойте! Стойте, я вам сказал!

Доктор замирает, держась за дверную ручку.

Виктор Сергеевич : – А скажите-ка мне, уважаемый Марат Игнатьевич, что бы вы сделали, если бы вам оставалось жить месяц?

Доктор : – Я?!! (Медленно поворачивается. Задумывается. Возвращается к столу и садится). Я набил бы морду главврачу Глухову, взял машину, залил полный бак бензина и помчался бы, куда глаза глядят. Гнал бы и гнал, летел и летел... Пока сердце не остановится, пока бензин не закончится... И не было бы ни дежурств, ни больных, ни вранья, ни обид...

Виктор Сергеевич (задумчиво): – Гнал бы и гнал, летел и летел! Да... красиво. Слушайте, а чем вам главврач-то не угодил?

Доктор (хмуро): – Он увёл у меня жену. А ещё он дерёт с пациентов деньги за бесплатные процедуры.

Виктор Сергеевич : – Ну-у, такому грех не набить морду! Такого можно даже убить.

Доктор резко встаёт и уходит.

Виктор Сергеевич достаёт из кармана три фотографии, ставит их, прислонив к бутылке, и рассматривает, надев очки и подперев рукой подбородок.