Гроза над Польшей Максимушкин Андрей
– Когда выступать? – в голосе комбата звучала неприкрытая горечь.
– Час назад.
– Гауптман Шеренберг, поднимай роту, – тон фон Альтрока не оставлял сомнений в том, что приказ он выполнит и покажет господам из разведки вместе с их русскими друзьями, кто здесь владеет ситуацией, а кто просто гость.
– Яволь, мой майор.
Вскоре бронетранспортеры с солдатами покатили к северо-восточному углу зоны ответственности. Тяжелые внедорожники гостей пылили следом за мотопехотой. Перед выходом бойцов вкратце просветили насчет ситуации и новой задачи. Генерал-майор Вальдштейн прямо заявил, что, если удастся перехватить на марше и разгромить банду повстанцев, задачу по охране поезда можно считать наполовину выполненной. Раздача наград на усмотрение командиров батальона, естественно, в случае успешного выполнения боевой задачи.
Русский оберст оказался прав. Никто не знал, как он с ходу выявил лагерь бандитов, но он был прав, черт побери! Спустившиеся в котлованы и карьеры солдаты быстро обнаружили следы недавнего отдыха группы неизвестных. Костры жгли буквально вчера.
Оберст Васнецов не брезговал грязной работой, одним из первых спустился вниз, прошелся по забоям и карьерам, долго копался в куче мусора. При этом с губ иностранца слетали короткие фразы на непонятном державшемуся рядом Киршбауму языке.
– Ефрейтор, погляди на это, – русский подобрал пустую консервную банку. – Замечательная была тушенка.
– Не могу знать, герр оберст, – на всякий случай отрапортовал Киршбаум.
– В Германии или генерал-губернаторстве можно такую купить?
Рудольф взял протянутую ему банку, покрутил в руках. Незнакомая штука. На крышке странная маркировка. На днище выдавлен значок в виде пятиугольника с непонятными символами. Этикетка пообтрепалась, полустерлась. Часть букв неразличима. Попадаются как знакомые немецкие буквы, так и совершенно непонятные. Хорошо видна изображенная на этикетке лошадь.
– Русские консервы? – догадался Рудольф.
– Верно, ефрейтор! – лицо герра Васнецова расплывается в широкой белозубой улыбке, сам он при этом становится похожим на ужасно довольного жизнью и сытого белого медведя. – Это «конина по-казахски». Вкусная штука.
– Русский самолет под Варшау, – демонстрирует свою осведомленность подошедший к русскому лейтенант Тислер.
– Боевая группа Армии Крайовой, захватившая наших сограждан, – соглашается оберст Васнецов.
– Киршбаум, бегом к гауптману, все доложить. Мы выступаем, – понял взводный.
Рота пошла вдогонку за бандой повстанцев. Шеренберг разделил своих людей по взводам и отправил разными дорогами, общее направление на юг, к железной дороге. Русский оберст одобрил решение, абверовцы промолчали, в пехотной тактике они разбирались как зеленоносые новички.
По дороге Хорст Тохольте шепотом рассказал Рудольфу, что один из абверовцев спрашивал у гауптмана, можно ли спешить солдат, чтобы они шли цепью до самой трассы. К счастью бойцов, ротный оказался не промах, быстро разъяснил штабному пиджаку, что повстанцы таким образом легко убегут от пехоты. А вот на броне мы их догоним. Ну что здесь сказать?! Не приходилось абверовцу командовать ротой. Штабной офицер, одним словом.
Среди солдат быстро распространилась новость, что они не только охотятся на диверсантов, но и спасают русского адмирала. Здесь он, в плену у бандитов. Бедняга совсем измучен, разве в человеческих силах столько времени провести в плену у поляков? Легко можно с ума сойти, человеческий облик потерять. Неожиданное превращение боевой операции в спасательную приободрило людей. Всегда приятнее осознавать, что ты делаешь хорошее дело, вызволяешь из плена боевого товарища, спасаешь человеческую жизнь, восстанавливаешь справедливость, чем понимать, что просто убиваешь, потому что приказ.
Остатки артиллерийской батареи они нашли на краю оврага, между зарослями кустарника и пологим спуском в низину. Идеальное место для засады. Бойцам капитана Оста оставалось только первыми занять позицию, подпустить немцев на пистолетную дистанцию и открыть огонь.
Виктор Котлов остановился возле трупа молодого паренька в фельдграу. Этот еще успел выпрыгнуть из машины и увидеть врага в лицо. Остальным не так повезло. Большинство солдат погибло в первые секунды боя, под кинжальным перекрестным огнем из кустарника и оврага. Партизаны выкинули тела из машин и укатили, даже не озаботившись скрыть следы боя. Спешат или считают, что догонять их некому.
– Командир, зачем им пушки? – Алексей озирается, пытаясь представить себе картину боя.
– А как ты думаешь поезд взрывать? К рельсам не подойти. Спорю – вдоль путей немцы чуть ли не колонной выстроились.
– Два полевых орудия в четыре дюйма, – невесело усмехается Комаров. – Если у Юргена есть кому стрелять, поезд они разворотят.
– У него есть кому стрелять, – говорит вице-адмирал. – Иначе не стали бы захватывать батарею.
Товарищи вернулись к машине и развернули карту. Дорога через два километра, вон за тем геодезическим знаком, раздваивается. Направо должна быть ферма, кустарники, овраги, распаханные клочки земли между неугодьями. К железной дороге этим путем не выйти. Виктор Котлов на это искренне надеялся. А вот дорога, идущая налево, поднимается по склону холма, идет вдоль перелеска, пересекает мостик над ручьем и опять раздваивается. Дальше либо ехать к переезду, либо вдоль путей к деревеньке Липпенвальд.
– Зато мы нашли следы Юргена, – заявляет оптимистичным тоном Алексей. – В погоню!
– Погнали, – бурчит Ринат.
Он уже смирился с авантюрой товарищей, всю дорогу молчит, как воды в рот набрал.
– Догоним. У него сейчас все на машинах, но мы его догоним, – старлей Комаров поднимает с земли штурмовую винтовку.
Поляки даже не стали собирать трофеи, оставили оружие там, где упало. Зато товарищи Виктора Котлова воспользовались шансом пополнить свой весьма скудный арсенал. Каждому по «СГ-56» и два-три запасных магазина. Алексей даже нашел две ручные гранаты. В бою все пригодится. Немцы не успели, а они успеют, отомстят и за себя, и за Сашку Иванченко.
За перекрестком старший лейтенант Комаров увеличил скорость. Машина легко катилась по сухому песчаному грунту, широкие покрышки прекрасно держали дорогу. Пожалуй, «БМВ» и по болоту пойдет, пусть и не так быстро. Вокруг все тихо и спокойно. Перекресток не охраняется. Но вдоль дороги видны следы гусениц, не далее как вчера здесь прошел полугусеничный вездеход или танк.
За очередным поворотом, уже перед подъемом, Алексей обернулся. К перекрестку со стороны фермы подъезжали армейские броневики. Две машины с грязно-зелеными в темных пятнах бортами свернули на боковую дорогу.
– Растяпы! – громко выругался Черкасов. Немцы ушли туда, откуда пришли повстанцы и гнавшиеся за ними русские.
На середине подъема блеснуло стекло. Догоняем! Два тяжелых грузовика с пушками на прицепе и пикап вынырнули из зарослей кустарника и редколесья. Сейчас они хорошо видны, ползут по склону.
– Комаров, как проедем кусты, останавливайся, прячь машину, – командует вице-адмирал. – Дальше пойдем пешком.
– Догоним ли? – сомневается Халиуллин.
– Иначе они нас заметят, высадят трех бойцов за поворотом и перестреляют как тех пушкарей.
Угроза подействовала. Больше ни у кого сомнений в правильности командирского решения не возникало.
Песочек не самое лучшее покрытие, тяжелая машина буксует, вязнет всеми колесами. Полноприводный мощный внедорожник быстро догонял партизанскую колонну. Близость противника приободрила людей. Если раньше кто и малодушничал, то сейчас лица русских светились суровой решимостью расквитаться с Юргеном Остом за гибель товарища, собственное унижение, попытку использовать пленных как источник дезинформации. За все хорошее оптом и в розницу.
Как Виктор Котлов и надеялся, у кромки кустарника стояли несколько деревьев. В отличие от лесных великанов деревья на открытом пространстве росли вширь, во все стороны выбрасывали ветки с густой зеленью листвы. Как раз у дороги нашелся кармашек для машины. Внедорожник зеленый, маскировочного цвета, в тени деревьев его почти не видно.
– Давайте, быстрее! – вице-адмирал перекинул через плечо ремень штурмгевера и зашагал вверх по склону.
Шагов через двадцать пришлось сбавить темп. Покрывавший склон ежевичник скрывал под своими листьями острые камни, рытвины и пни. Если идти в обход, склон крутой, ноги скользят. Ничего, совсем немного осталось. Вот и кустарник. Последний рывок. Виктор Котлов со стоном падает на траву. Они поднялись. Взбежали по склону.
Над головой шумят кроны деревьев. Вершина и большая часть холма поросли лесом. Виктор Николаевич переворачивается на бок и извлекает из кармана трубку. Перекур. Ребятам нужен отдых. Пока командир курит, Дмитрий Комаров изучает карту.
– Нам перевалить гребень и можно спускаться, – изрекает старший лейтенант.
– А если они дальше поехали? – беспокоится Ринат. – Может, стоило развернуться и догнать солдат?
– Солдаты их не догонят, а у нас шанс есть. Вперед! – Котлов поднимается на ноги и идет к вершине холма.
Плохо, деревья мешают. Ничего вокруг не видно. Вице-адмирал надеялся засечь с вершины, куда повернули повстанцы. Бесполезно. Придется идти вслепую. Одно хорошо, грузовики с пушками на прицепе далеко видны. Стоит Юргену Осту вывести свою банду на открытое пространство, и ее сразу засекут. Даже пыль от машин бывает полезной. Длинный шлейф пыли далеко и хорошо виден, а уж морские офицеры на зрение никогда не жаловались.
Капитан Ост был доволен. Все идет по плану, все идет точно по графику. Немецкие артиллеристы даже не успели дать больше двух неприцельных очередей по кустам. Бойцы их всех положили за считаные минуты. Тех, кто успел залечь на полу машин, и раненых добивали выстрелами в упор. Партизанам были нужны пушки. Без артиллерийской прислуги.
Быстро проверив трофеи, Юрген Ост посадил своих людей в захваченные грузовики. Первой шла легковушка. Именно благодаря этому старому «Фольксвагену» и остановили немецкую колонну. Сташко просто перегородил дорогу, а когда немцы полезли из машин с целью выпороть заглохшего на пути раздолбая и сбросить его развалюху в овраг, по ним ударили автоматные очереди.
Юрген Ост не спешил. Все идет по плану, все по графику. Они не коммунисты, они не будут перевыполнять план. Пятнадцатиминутный резерв времени на непредвиденные проблемы пока не использовали. Автоколонна проскочила узость, вышла на полевую дорогу и свернула к высоте 214. На склоне холма Юрген еще год назад приглядел приличную артиллерийскую позицию.
Да, весь план висел на одном волоске. Расчет делался на захват немецких пушек. Иначе атаковать поезд бесполезно, иначе положишь тщательно подобранный, любовно выпестованный отряд без пользы. Другого варианта нет. Юрген Ост рискнул, положился на случай, и Судьба его не обманула. Немцы любезно предоставили в распоряжение капитана идеальное оружие нападения.
Достигнув ровного участка дороги перед спуском, верный Сташко сбавил ход. Вот и приметный камень. За ним надо сворачивать направо. К сожалению, легковушке не удалось выбраться из колеи и вскарабкаться на дерн. Пришлось спешно хватать в руки лопаты, срезать кусок обочины и руками толкать «Фольксваген» на луг. Армейские грузовики проехали сложный участок без проблем. Высокие и широкие шины спокойно перенесли машины через обочину.
Дальше Юрген Ост направился пешком, следом шли Марко и Збых. Остальные ехали на машинах. Пусть отдыхают, вскоре ребятам придется попотеть. Ноги капитана привычно ощупывают дорогу. Грунт плотный, каменистый. Прошедшие дожди не успели напитать почву водой, размочить глину, превратить косогор в адов участок, где и пешком тяжело идти.
Склон холма неровный. Сейчас отряд движется по узкой террасе, слева вниз обрывается крутой склон, справа затянутая ежевикой, акацией и колючками каменистая осыпь. На краю террасы за землю цепляются низенькие кривые деревца. Грунт плохой, ветра и дожди норовят сбросить деревья вниз, а они не сдаются.
Юрген невольно усмехнулся. Как все похоже на людей: одному дано спокойно тянуться к небу в лесу, расцветать пышной кроной в поле, а другим приходится с детства бороться за жизнь, всеми силами цепляться за землю, с боем тянуть из почвы соки, сгибаться под безжалостными ветрами.
Еще двести метров. Терраса незаметно сужается и сходит на нет, плавно перетекает в склон холма. Вот оно! Самая лучшая позиция. Растущие на склоне деревья мешают обзору, скрывают террасу от наблюдателей. Внизу все как на ладони. Вон и железнодорожная насыпь. Рельсы выныривают слева из ложбины между двумя возвышенностями, обходят высоту 214 по дуге и уходят за реденький лесок.
Дистанция три километра. Можно бить прямой наводкой. Пехотные стопятимиллиметровые орудия прекрасно подходят для этой задачи. Юрген Ост не знал, что за пушки ему попадутся, и попадутся ли вообще. Судьба подарила неугомонному командиру повстанцев самый лучший инструмент возмездия. Точные, длинноствольные, скорострельные пушки, бьющие по цели шестнадцатикилограммовыми фугасами.
В боеукладках есть еще бронебойные, осколочно-фугасные, шрапнельные снаряды, но повстанцам они не понадобятся. Для вскрытия блиндированных вагонов вместе с начинкой лучше всего подходят фугасы.
Пушки выкатили на огневую позицию. Юрген Ост бросил взгляд на часы: до подхода поезда остается полчаса. Это если немцы не изменили график. Не изменят, товарищи из штаба гарантировали, что менять время и скорость немцы не могут, они и так очистили участок почти от всех поездов. Одна перевозка урана парализует все движение в южной части Польши.
Немного подумав, Юрген Ост оставил при орудиях восемь человек, остальных отправил в заслон. У начала террасы как раз удобное место. Перегородить дорогу машинами, троих стрелков послать на склон, остальных расположить в укрытиях за баррикадой. Полчаса против пехоты они продержатся. А скорее всего, немцы проскочат мимо. Недаром парни постарались прикрыть поврежденный колесами дерн травой. С дороги повстанцев не видно.
Опасения капитана Оста вызывала только вершина холма. Если враги заберутся на обрыв, вся огневая позиция и заслон у них как на ладони. Вообще-то, надо бы послать наверх дозорного, но лишних людей нет. И риск невелик. Никто не попрет напрямик через гору. А если немцы найдут отряд и ударят через баррикаду, им еще надо сообразить выслать группу для флангового удара. Солдатам придется возвращаться на пару километров назад, подниматься на холм, идти через лес. Меньше чем за час не управятся.
За это время отряд или сомнут, или пушки расстреляют поезд, и тогда партизанам надо быстро скатываться к подошве холма и уходить, отрываться от преследования. Юрген рассчитывал воспользоваться машинами, под прикрытием паники проскочить через рельсы в трех-четырех километрах от обломков поезда и прорываться к границе. Оптимальный план, ловить-то его будут на северном, а не на южном направлении.
Время течет незаметно. На горизонте появился дымок. Вот и поезд. Внизу вдоль путей идут два легких танка. Дальше полевую дорогу перекрывают бронетранспортеры. На склоне соседней высотки партизан различает солдат. Немцы бдят, всеми силами прикрывают свой проклятый поезд. Никто и не думает, что партизаны не будут прорываться к путям.
Состав приближается. Сбавляет ход на сложном участке. Впереди поезда катится легкая дрезина. Разумно. Дополнительная защита от мин. Капитан Ост встает на место наводчика, крутит маховики, выбирает упреждение.
Оптика прицела услужливо приближает уродливое железнодорожное детище двадцатого века. Специальный состав. Два мощных паровоза спереди и сзади. Перед паровозами площадки со шпалами и путеремонтным инвентарем. Всего пять вагонов. Второй и четвертый, похоже, представляют собой пулеметные вагоны от бронепоезда. Неплохо вооружились, пожалуй, одна только охрана состава способна отбить любую атаку.
Вот оставшиеся три вагона и привлекают внимание Юргена. Обтянутые железом, без окон, с покатыми крышами, на боках оранжевые полосы и знаки радиационной опасности.
– Они бы еще мишень нарисовали, – смеется Юрген, наводя орудие на паровоз.
– Наш адмирал не стал рассказывать немцам о заминированной трубе, – замечает Марко. – Видишь, останавливаться не собираются.
– Пся крев. И черт с ними. Передай Збыху: стрелять по моей команде.
Поезд приближается. Паровоз поравнялся с выбранным капитаном в качестве ориентира телеграфным столбом. Юрген Ост отступает назад и дергает спуск. Пушка рявкает, казенник прыгает назад. С задержкой в пару секунд бьет второе орудие. Первый снаряд попадает в насыпь под паровозом. Второй ложится перед насыпью. Видно, как паровоз подпрыгивает от взрывной волны, но удерживается на рельсах.
– Заряжай! Збых, поправь дистанцию!
Капитан Ост наклоняется над прицелом. Сейчас бить на поражение. Стрелять и стрелять в одну точку. Вдруг за спиной капитана грохочет взрыв. Юрген инстинктивно падает на землю, чувствительно приложившись лбом о станину орудия. Это его и спасло. Над головой свистят осколки.
Еще один взрыв гранаты. Кто-то истошно орет. Прямо на капитана валится Марко. Юрген чувствует, как на него течет что-то теплое и липкое. А заместитель тяжелый, навалился мешком и не шевелится.
Глава 34
– Вот мы и пришли, – замечает Виктор Котлов, подползая к краю обрыва.
– Вот и поезд, – вторит ему Черкасов.
– Вот и Юрген, – добавляет Комаров.
– И пушки нашли, – улыбается Ринат.
Вид с горы открывался великолепный. Все как на ладони. Люди поднялись на возвышенность вовремя. Из-за холма показался поезд. Два тяжелых паровоза играючи тянут цепочку из пяти броневагонов. Острые глаза моряков вылавливают немецкие посты и патрули в окрестностях железной дороги. Приготовились союзнички как следует, все перекрыли, это только Юрген Ост сумел всех обмануть, придумать неожиданный ход и подобраться к рельсам на дистанцию прямого выстрела.
Вот он, внизу. Партизаны уже развернули орудия, подтаскивают ящики со снарядами и зарядами. Им для полного счастья не хватает только, чтоб поезд остановился напротив огневой позиции, перед якобы заложенной под рельсами миной. Именно этого капитан Ост и добивался, отпуская русских пленных. Ничего, поезд и так сбавляет ход. Полотно делает поворот, виляет между возвышенностями.
– Что делать будем? – злобно щерится Алексей Черкасов.
– Стрелять, – заявляет вице-адмирал.
Другого варианта у него нет. Ошибся, понадеялся на авось. Лопух! Капуста морская! Салака! Остался один на один с Юргеном Остом.
– Послать гонца к ближайшему патрулю мы не успеем, – говорит старший лейтенант Комаров.
Парень тоже понимает, что без стрельбы не обойтись. Поляки откроют огонь минуты через две. Им нужно пять минут, чтобы разбить снарядами паровозы и изорвать вагоны с контейнерами в клочья. Не успеем.
– Халиуллин, ты давай бегом к машине. Заводи и гони к перекрестку, – решает Виктор Николаевич. – Вот тебе карта. Как увидишь немцев, кричи, маши руками, покажи им карту, постарайся сделать так, чтобы они тебе поверили.
– Я язык не знаю, в школе толком не учил, а после школы вообще все забыл, – хмурится штурман. – Я лучше, товарищ адмирал, с вами останусь. Автомат есть. Постреляем мал-мала.
Позиция удобная. Четверо стрелков перекрывают и покрывают огневую позицию вместе с расчетами орудий вдоль и поперек. Есть шанс сразу положить половину отряда. Дальше остается держаться за гребень, постреливать по артиллерийской позиции, не давать партизанам подняться в гору и отстреливать особо борзых, желающих во что бы то ни стало пострелять из пушек.
Виктор Котлов опускается на одно колено и поднимает штурмгевер. Машинка простая, удобная, пусть и отличается от советской АВС, но принцип одинаков, все просто и понятно. Прицел ставится на двести метров. Кажется, так будет лучше.
– Подожди, командир, – Алексей выкладывает на траву две гранаты. – Сначала пробомбим наших друзей.
– Давай.
Товарищи распределились вдоль обрыва, выбирая себе огневые позиции. Вдруг до ушей Котлова доносится грозный рев орудий. Не успели! Поезд уже близко. Пушки на площадке подпрыгивают. Через пять секунд у основания насыпи, прямо у поезда, вырастают два грязных куста разрывов.
Алексей подбегает к краю и одну за другой бросает две гранаты. Еще два взрыва, в ответ на польские снаряды. Удачно накрыло. Котлову показалось, что летчик целился в снарядные ящики, надеялся подорвать снаряды. Не получилось, гранаты легли слишком далеко, но и без того все вышло удачно.
Внизу хаос. Вокруг орудий лежат посеченные осколками тела. Трое партизан резво отползают к подошве склона. Юргена Оста не видно. А вот Марко жалко, рыжий партизан лежит окровавленной грудой у казенника орудия.
Повстанцы быстро опомнились и открыли заградительный огонь. Над головой Виктора Котлова звенькнули пули. Гады! Прицелиться, короткая очередь по бегущему к склону человеку. Промазал. Автомат непривычен, хоть и удобен. Еще очередь. Котлов привстает и бьет в грудь лезущему вверх повстанцу. Партизан опрокидывается на спину и катится вниз по склону. Одним меньше.
Бой быстро превращается в ленивую перестрелку. Поляки прячутся за деревьями, кустами, орудийными щитами и пытаются сбить огнем оседлавших обрыв русских. Команда Виктора Котлова стремится прижать противников к земле, задержать их, не дать подойти к пушкам и подняться на гору. Пока удается. Перестрелка идет короткими прицельными очередями. Патронов мало.
Повстанцы понимают, что быстро справиться с неведомыми стрелками не удастся. Поезд прошел опасный участок и скрылся за лесом. К артиллерийской позиции спешат армейские патрули. Еще немного, и холм плотно оцепят. А там уже дело решат бронемашины, численный перевес и пулеметы.
Вдруг слева вспыхивает яростная перестрелка. До ушей Виктора Николаевича доносится рев моторов, треск выстрелов, приглушенные взрывы. Партизан обложили со всех сторон. Видимо, они оставили у съезда с дороги заслон, сейчас там идет бой. Бойцы капитана Оста пытаются сдержать немцев, льют свою кровь, еще не зная, что все бесполезно. Поезд ушел. В буквальном смысле слова.
Внизу откуда-то выныривает Юрген Ост. Жив, гад. Капитан резво откатывается за камень. Выпущенная Котловым очередь проходит мимо. В ответ партизан бьет по верху обрыва. Снова меняет позицию.
Огонь повстанцев становится точнее и плотнее. Бойцам вице-адмирала приходится залечь и чаще перекатываться с места на место. Они пока все живы. Виктор Котлов слышит уверенный злобный лай штурмгевера Комарова справа и еще двух автоматов летунов слева.
Партизаны меняют тактику. Заслон пока держится. Сухой треск выстрелов не стихает. Хотя его уже заглушает деловитое урчание пулеметов. Еще две минуты, и армейский патруль передавит обороняющихся, смешает их с землей. Остатки артиллерийской команды Оста стягиваются к краю площадки. Сейчас они выпустят еще по очереди, заставив стрелков залечь, и рванут вниз. Юрген Ост уходит.
– Вперед! – Виктор Котлов поднимается на ноги и выпускает в сторону противника полмагазина.
Все решают секунды. А к капитану Осту у вице-адмирала накопилось немало вопросов. Серьезных вопросов, и на каждый надо отвечать кровью. Не все пули ушли в молоко, двое партизан падают на землю. Виктор отмечает, как Сташко безвольной куклой валится с обрыва. Жалко парня.
Котлов первым поднимается и скатывается вниз. Ребята молодцы, не отстают. Скользя по склону в туче земли, камней и пыли, Котлов успевает дострелять магазин. Сухо щелкает затвор, выплевывая последнюю гильзу. Менять магазин времени нет. Вице-адмирал забрасывает штурмгевер за спину и выхватывает свой верный «парабеллум».
Неожиданная психологическая атака возымела действие. Партизаны бегут, скатываются с обрыва. Несколько человек падают, сраженные выстрелами в упор. Достигнув подошвы склона, Виктор Котлов теряет равновесие и кувыркается через голову. Поднимаясь, он выпускает две пули прямо в грудь выросшему перед ним Анжею. А не надо лезть под руку. Не надо ствол поднимать.
Оглядеться по сторонам. Краем глаза Котлов замечает, что скатившийся вниз Ринат Халиуллин так и остался лежать, зацепившись ногой за куст акации. Штурмовая винтовка выпала из рук. Жаль парня. Наш был человек. А где Ост?!
Котлов прыгает вперед, уходит с линии прицеливания. Пули взбивают фонтанчиками землю под ногами. Еще один прыжок и откатиться в сторону. В боку покалывает, не для старика такая нагрузка. Зато пистолет в руке Котлова направлен прямо в грудь Юргену Осту.
Партизанский капитан злобно щерится, отщелкивает пустой магазин штурмгевера, поднимает глаза на вице-адмирала и останавливается. В его глазах светится понимание. Еще один шаг, одно движение, и Виктор Котлов не промахнется. А если промахнется, в десяти шагах слева стоит Алексей Черкасов. Черный зрачок ствола штурмовой винтовки в руках летчика глядит прямо в глаза капитану Осту.
Вид остатков расчета артиллерийской батареи произвел на людей эффект разрыва трехсотпятимиллиметрового фугаса. Те, кто еще утром ворчали и скулили, вслух мечтали быстрее добраться до нормальной койки, теперь первыми требовали быстрее идти вдогонку за бандитами. На лицах людей читалась решимость голыми руками разорвать поляков на куски, зубами рвать им горло.
Оберст Васнецов и гауптман Шеренберг, насупленные как сычи, бегали по окрестностям в сопровождении абверовцев и полувзвода солдат. Командиры перекидывались короткими фразами, общий смысл был в том, что бандиты специально захватили батарею. Это не отвлекающий маневр. Пушки нужны для расстрела атомного поезда.
Нашедшие первыми место побоища солдаты 6-й роты 2-го батальона доложили Шеренбергу свой маршрут патрулирования. Командовавший ими фельдфебель Вертер клялся, что с момента выхода из лагеря не видел ничего подозрительного. Фельдфебелю можно было верить, надежный солдат. Если бы он заметил что-то странное, то обязательно сказал бы офицеру.
Вертер сам рвался в бой вместе с 5-й ротой, его люди места себе не находили, понимая, что артиллеристов положили считаные минуты назад, практически перед патрулем. Но Хорст Шеренберг приказал Вертеру оставаться на месте и собрать тела погибших ребят. Парням уже не помочь, остается только отдать им последний долг. А отомстит 5-я рота. Сил хватает. Достаточно даже одного отделения. Люди уже между собой решили, что пленных брать не будут. И требовать подмогу тоже. Сами справятся, никому не отдадут честь задушить убийц собственными руками.
Благодаря патрулю, офицеры точно выяснили, где не могли пройти повстанцы. Оставалась только одна дорога, идущая по склону высоты 214. На высоте должны быть подходящие позиции для установки пушек.
– По машинам! – ревет гауптман Шеренберг.
– По машинам! – дублируют команды унтер-офицеры.
Рота срывается с места. Бронетранспортеры и броневики рвут колесами дерн и песок. Мехводы держат максимальную скорость. Партизанам не уйти. Если что, бойцы бросят броню, пешком налегке догонят. Настроение как у гончей, охотничий инстинкт передается всем бойцам от простого солдата до гауптмана и оберста.
Рудольф Киршбаум видел выражение лица русского, когда тот смотрел на растерзанные пулями тела. Ох, не хотелось бы видеть такое лицо во второй раз. Внутри оберста Васнецова все кипело и бурлило огнем, глаза потемнели, в них светилась мрачная решимость догнать убийц, догнать любой ценой.
По радио пришло сообщение: егеря нашли и разгромили боевую группу Чумового Стаса. Знаменитого бандита взяли в кольцо в тот момент, когда его люди готовили грузовик с взрывчаткой. Видимо, собирались таранить поезд на переезде. Молодцы, камрады!
Получив сообщение из штаба батальона, гауптман Шеренберг передал новость всем своим взводным и командирам отделений. Солдаты должны знать, что их товарищи не промах, успешно ловят и давят бандитов. Ни один человек из отряда Чумового в плен не попал. Причина понятна любому солдату, видевшему следы «развлечений» борцов за независимость Польши.
Поворот рота проскочила, далее подъем, вьющаяся между зарослями кустарника и редколесьем дорога. Бойцы идущих первыми машин видят отпечатки шин на песке, совсем недавно здесь прошли грузовики, а следом что-то вроде небольшого грузовичка. Шины широкие, с глубоким рифленым рисунком протектора. Не сразу люди поняли, что точно такие же следы оставляют внедорожники абверовцев.
Подъем. Еле заметный отворот вправо они чуть было не проскочили. Откуда-то издалека доносится непонятный приглушенный рокот. Брум. Брум. Ротный приказывает остановиться и высылает пешую разведку. Два отделения бойцов. На проверку полянки им дается минут десять.
Стоило ребятам пройти с полсотни метров, как по ним ударили из засады. Проклятье! Половина группы полегла в первую минуту. Остальные залегли и отстреливаются.
Команда гауптмана запоздала. Солдаты сами посыпались из «ганомагов». Цепью. Частые выстрелы. Короткие прицельные очереди. Перебежками. Вскоре возникла заминка. Уступ между двумя склонами слишком узок.
Лейтенант Тислер повел своих людей в лоб на вражеские позиции. Первый взвод полез на склон. Прикрываемые плотным огнем солдаты быстро шли вперед. Следом за бойцами идут бронетранспортеры и «пумы». Рокот пулеметов звучит мажорной ободряющей музыкой.
До вражеских позиций ребята добежали за минуту, потом пришлось залечь. Поляки держатся как черти. Дорога перегорожена грузовиками. Повстанцы залегли за машинами, оседлали склон, прячутся в рытвинах и наскоро вырытых окопах.
Плотный огонь штурмующих заставляет противника вжиматься в землю, бить длинными неприцельными очередями. Вскоре наступает возмездие. Пулеметы в считаные минуты изрешетили баррикаду из грузовиков. Пули стригут ветки деревьев, кусты, рвут человеческую плоть.
Рудольф Киршбаум поднимается. Делает пять шагов. Падает и стреляет в сторону противника. Над головой поют пули. Из-за корявой, цепляющейся корнями за склон березы выныривает человек, размахивается и бросает гранату. Рудольф успевает выпустить в него короткую очередь. С удовольствием отмечает – попал. И не только он один. По партизану били не менее чем из полудюжины стволов.
Еще один короткий рывок. И еще. Машины, партизанские позиции рядом. Шагов двадцать. Вражеский огонь ослаб.
– Вперед!!! – звенит голос Хорста Тохольте.
– Хура!!! Форвертс!!! – Рудольф бросает себя вперед. Ноги сами толкают тело. Штурмгевер в руках живет своей жизнью, огонь, только огонь. Бить, жечь, резать очередями.
Ефрейтор перескакивает через груду бревен. Чуть было не поскальзывается на трупе бандита. Вперед!!! Последних засевших на склоне повстанцев сбивают плотным огнем в упор. Рота продолжает натиск. Противника больше нет, но что-то же они прикрывали?
Вперед! Только вперед. Рудольф на бегу осматривается. Кажется, все отделение идет рядом. Потерь нет. А вот другим не так повезло. В память ефрейтора намертво врезались лежащие на траве тела в фельдграу, падающий на землю старший солдат Мюллер, подброшенный в воздух взрывом гранаты паренек из 1-го взвода.
И имя все забывал спросить, тихий такой был камрад, незаметный. Кажется, родом из Богемии или с Карпат. Чех или гурал, говорил с легким акцентом. Жаль, не познакомился. А сейчас уже не придется выпить с ним пива, покурить за казармой, просто дружески поговорить за жизнь.
Сопротивления нет. Повстанцев не видно, однако впереди гремят выстрелы. Там идет бой. Рудольф на ходу меняет магазин. Приготовиться, скоро придется стрелять. Дорога заканчивается узкой площадкой над обрывом. Впереди стоят две пушки. Ефрейтор замечает лежащие тут и там тела. Следы боя. Пока парни в фельдграу рвали в клочья заслон, кто-то хорошо здесь поработал.
Впереди, спиной к солдатам, стоят три человека. Невысокий темно-русый мужчина в кожаной командирской куртке держит в руке пистолет. Двое его товарищей сжимают штурмгеверы. Лицом к ним стоит высокий светловолосый человек в солдатском фельдграу, штанах армейского покроя и тяжелых ботинках. Поляк. Повстанец.
Люди что-то говорят друг другу. Рудольф не понимает слов. Только презрительные насмешливые интонации. Светловолосый отступает к обрыву, бежать ему некуда. Рука партизана ныряет под штормовку и выхватывает пистолет.
Грохот выстрелов. Человек в кожаном реглане падает на одно колено и всаживает в бандита целую обойму из пистолета. Два его товарища бьют из «СГ-56». Рудольф успевает дать прицельную очередь. Точно в цель.
Шквал, ураган свинца и стали сбивает поляка с ног, швыряет тело как тряпичную куклу, бросает вниз с обрыва. За спиной Киршбаума раздается дикий нечленораздельный рев. Мимо ефрейтора проносится оберст Васнецов и бросается к человеку в кожанке.
– Дальше будем бегать? – Виктор Котлов поднимается на ноги.
– Обманул ты меня, адмирал, – зло смеется Юрген. Бесполезный штурмгевер он бросил себе под ноги. Понимает, что не успеет перезарядить.
– Руки поднимай.
– Тебе же сказали: это не твоя война.
– Моя война. С тех пор, как ты убил моего товарища, с тех пор, как ты попытался взорвать поезд, в котором могли ехать мои соотечественники, эта война стала моей.
– Кончай его, командир, – ворчит Черкасов.
Летчик и старлей Комаров держат Юргена на мушке. Пальцы лежат на спусковых крючках.
– Все равно я тебя обманул, – смеется капитан Ост. – Не нужен ты мне был и выкуп за тебя не нужен. Попросил бы, я б тебя и так отпустил.
В руке Оста появляется пистолет. Капитан выбрасывает руку вперед. Вице-адмирал Котлов опускается на одно колено и жмет на спуск. И так пять раз подряд. Пистолет в руке отзывается сильными толчками. Где-то сбоку и за спиной лают штурмгеверы. Виктор Котлов глядит прямо в злые зеленые глаза Юргена Оста, видит в них испуг и досаду.
– А ему говорили, – ворчит вице-адмирал, отщелкивая пустую обойму – не спеши, если придется выбирать между душой, ценой победы и победой правой стороны. Не спеши, а он поспешил.
Виктор Котлов поворачивается и отшатывается от летящего прямо на него человека. Полковник Васнецов – кто же еще? – стискивает старого товарища в объятиях.
– Жив! Жив, чертяка! Жив!
Эпилог
Летом 1982 года в Ленинграде состоялась премьера французского фильма «Профессионал». Из дверей кинотеатра «Октябрьский» текла пестрая толпа граждан. Лето, жара, белые ночи, люди одеты легко. Редко встретишь человека в пиджаке или матерчатой ветровке.
Среди впечатленных великолепной игрой Жан-Поля Бельмондо зрителей выделялся невысокий пожилой моряк в белом парадном кителе с погонами адмирала флота. Из-под фуражки выглядывали щедро посеребренные сединой короткие волосы. Рядом с дедушкой держалась стайка разновозрастных внуков, немолодая миловидная женщина, поражавшая своей прекрасной фигурой и молодым задором в больших темно-серых глазах, двое мужчин под сорок.
– Хорошо играет, стервец, – пробурчал адмирал.
– И как они осмелились снять фильм об этом чудовище! – возмущенно сказал один из его спутников.
– Не так все просто, зятек, он был сложным, неоднозначным человеком, – адмирал привычным жестом извлек из кармана потрескавшуюся, с обгрызенным чубуком пеньковую трубку. – Я до сих пор не могу понять: кто он такой, капитан Юрген Ост?
Перед глазами Виктора Николаевича стояли финальные сцены фильма. Чуть ироничная улыбка на лице Юргена Оста в исполнении Бельмондо. На заднем плане почему-то самоходная артиллерийская установка «веспе», вертолет. Молодой длинноволосый Бернар Боннадье в форме ефрейтора вермахта, советский адмирал с холодным убийственным взглядом Робера Оссейна.
Мы стреляем в капитана Оста, как в жизни, так и в кино. Аккорды финальной сцены, волшебная, чуть грустная, зовущая вдаль музыка Эннио Морриконе, пули рвут куртку капитана, тело валится на землю. Камера отступает, и перед зрителем предстает зеленая лужайка, холмистые пейзажи предгорий Карпат на заднем плане, САУ, мрачные сгорбленные фигуры ефрейтора и адмирала.
– Дедушка, а правда, ты его убил? Не в кино, а взаправду? – глаза Саши горят молодым задором и чистой белой детской завистью к настоящему герою.
– Правда. Не я один стрелял, но мы его уложили. Жаль только, я его не убил, когда мы только встретились. Меньше было бы проблем.
В руках Виктора Котлова дымится трубка. Он вспоминает историю пятнадцатилетней давности. Перед внутренним взором проходят Ринат Халиуллин… старший лейтенант Иванченко… рыжий улыбчивый Марко… словно сошедший с нацистского плаката светловолосый, зеленоглазый истинный ариец Юрген Ост… Талант французов оживил тени минувшего, облек их в плоть и кровь, но и переделал, вывернул все наизнанку. Не был капитан Ост благородным разбойником, тот немецкий ефрейтор – Киршбаум, кажется, – оказался куда честнее и порядочнее, Виктор Николаевич в свое время немало общался с этим человеком.
Не был и сам Виктор Котлов холодным циничным разведчиком, майором КГБ, внедрившимся в отряд Оста под видом потерпевшего крушение адмирала ради предотвращения диверсии на атомной станции. Не было гордого вызова, обещания во что бы то ни стало взорвать станцию. Впрочем, АЭС в кино взорвали. Хватило трех снарядов «веспе». Хорошо, хоть атомный взрыв не стали изображать.
Все было не так. Все было проще и страшнее, чем в кино.
– Я до сих пор не знаю, кем был капитан Ост, – повторил адмирал Котлов. – Он сотрудничал с КГБ, служил в полку «Бранденбург», работал с ЦРУ и канадскими спецслужбами, был лучшим полевым командиром Армии Крайовой. Он обманул всех и остался один. Один на один со своей местью. Сложный был человек.
Толпа у кинотеатра постепенно рассасывалась. Люди расходились по домам, многие отправились гулять по улицам вечернего города. Суббота, время законного отдыха, в городе царят белые ночи, на улицах светло, жара спала, с залива тянет прохладой. Семья адмирала Котлова чинно шествует к припаркованным у тротуара двум автомобилям. Виктор Николаевич уже знает, что, вернувшись домой, он достанет из серванта бутылку «Плимутской» и накатит пару рюмок беленькой, помянет тех, кто погиб в проклятом генерал-губернаторстве пятнадцать лет назад. А в понедельник пойдет в магазин покупать видеомагнитофон и обязательно возьмет кассету с фильмом «Профессионал».
Вспомнился сухонький ксендз в деревенском костеле, последний святой нашего времени:
«Не спеши, если придется выбирать между душой, ценой победы и победой правой стороны. Не спеши выбирать. Остановись и подумай».
Читать бесплатно другие книги:
