Пыль дорог Баштовая Ксения

Злые языки поговаривали, что пару лет назад капитан совершенно случайно уронил на голову первому министру Маркиану Доннистелу то ли книгу, то ли еще что. От увольнения боггарта спасла лишь его незаменимость: других желающих следить за порядком в столице почему-то не нашлось.

Несколько шагов — и замереть перед О'Кадоганом, преданно поедая его глазами: с Фабиара не убудет, а начальство пусть порадуется.

Меж тем капитан стражи задумчиво оглядывал зашедшего к нему. Как и все тренти, Кроссарт походил на лесного эльфа: те же черные с прозеленью волосы, чуть смугловатая кожа. Лишь браслет из сушеных поганок на запястье намекал, что юный стражник не имеет никакого отношения к этим выходцам из Островной империи: те предпочитают цветы да травы, отрицательно относясь к грибам.

— Ты занимался пожаром на Роховой улице? — наконец соизволил заговорить начальник.

Фабиар удивленно покосился на стоящий стеной ливень за окном и осторожно поинтересовался:

— Каким пожаром?

Боггарт, причмокнув, страдальчески закатил глаза:

— Когда архивариус, как его — Румиел, погиб.

— Ну я, — удивленно протянул юноша, нервно крутя браслет на запястье. Он решительно не понимал, с чем связан вызов к капитану: ничего особенного при проверке не выявлено — у господина Румиела прихватило сердце, падая, он сбил рукою со стола масляную лампу, от этого загорелся дом. Все чисто и спокойно. Дело закрыто. Да и было это то ли три, то ли четыре года назад. Еще до смерти Его Величества Лазандера Антаризир'эт Дораниела.

О'Кадоган злобно фыркнул в ответ на такое, казалось бы, простое заявление, и Фабиару вновь пришлось вспоминать навыки, полученные при полевой подготовке, — на этот раз пришлось уворачиваться от прицельно летящей в голову вазы (вот и думай после этого, что телекинез у боггартов непроизволен). Только что пришедший в чувство пикси-секретарь, истошно взвизгнув, метнулся в сторону, но скрыться не успел. Фабиару оставалось только пожалеть его.

Меж тем начальство разбушевалось не на шутку. К вазе присоединилась еще одна чернильница, а вслед за нею в воздух взмыла небольшая картина со стены. Тренти помянул тихим незлобивым словом предков О'Кадогана и упал на пол, прикрывая руками голову.

Вспышка гнева начальства прошла так же внезапно, как и началась. Фабиар осторожно встал на ноги.

— Значит, так, — откашлявшись, заговорил боггарт, нервно меряя шагами кабинет и чуть насмешливо косясь на испачканный в пыли костюм подчиненного. — Берешь из архива дело по пожару и проводишь новую проверку.

— Не понял? — ошарашенно протянул тренти. Чего-чего, а уж такого он не ожидал. Фабиар мог простить начальству даже безнадежно испорченный колет (уборщицы здесь нет, что ли?), но чтобы вот так, вернуться к делу трехлетней давности?

— Обнаружился наследник господина Румиела, и он утверждает, что это было заказное убийство.

— Да какое убийство? — скривился тренти. — Сколько лет архивариусу было? Сердце прихватило — и все. Труп был хороший, практически необгоревший, в позе кулачного бойца. Яда в тканях не было, заклятия на нем никакого не лежало, раны на теле отсутствовали.

— Вот Румиелу это и скажешь. Тебе четыре дня на проверку. Либо вылизываешь дело так, что комар носа не подточит, либо находишь убийцу.

Выходя из кабинета боггарта, Фабиар был готов ругаться. И так работы через край, а тут еще в старых документах копаться.

Хорошо в Островной империи: одно подразделение занимается сыском, а другое — расследованием, а тут крутись как белка в колесе, допрашивай всех подряд. Одно радует: что судом городская стража не занимается. А то повеситься можно было бы!

Как назло, дождь все не прекращался. Тренти вздохнул и, не глядя, сорвал с браслета одну из поганок. Пара слов — и крошечный гриб развернулся в огромный зонтик у него над головой. Фабиар поправил воротник форменной куртки и вышел на улицу. Архив городской стражи находился в другой части города.

Весь вечер и ночь парень провел в архиве. Одна бумага, вторая, третья… Совершенно не за что зацепиться. Спать хотелось дико, но стоило только представить реакцию начальства на невинную просьбу продлить срок проверки — это действовало получше всякого эльфийского кофе.

На рассвете, когда мрачный, засыпающий прямо на ходу Фабиар вышел на улицу, он с удивлением увидел, что дождь наконец закончился. Бегущая посреди дороги вода смыла грязь, а солнечные лучи, пробивающиеся через тучи, осветили дома.

Идти на работу в столь непрезентабельном виде Фабиар попросту не мог.

— Мне нужно хотя бы пару часов сна, — сообщил он сам себе и направился домой. Чуть-чуть поспать — и за работу. Ну совсем чуть-чуть. Не больше получаса.

Часов в одиннадцать дня Фабиар стоял на пороге Императорской библиотеки. Разговор предстоял долгий.

— Чем могу быть полезен? — добродушно поинтересовался у вошедшего в залу стражника фавн.

— Господин Доран, я к вам по поводу смерти архивариуса Румиела.

Библиотекарь недоумевающе поморщился:

— Вы — господин Кроссарт, если я не ошибаюсь? Меня уже допрашивали по этому вопросу три года назад.

Кроссарт скупо кивнул, не отрывая пристального взгляда от собеседника: в черных глазах фавна не было ни малейшего намека на страх. Как, впрочем, и три года назад.

— Разумеется, но мне хотелось бы еще раз пообщаться с вами.

— Пройдемте в мою комнату, — вежливо пригласил Доран, указывая куда-то в сторону.

— Если вам так удобнее, — не стал спорить стражник.

Ушел Кроссарт часа через два, не раньше. Тишт сам не мог сказать, как ему за все это время удалось сохранить лицо и ни разу не обмолвиться. А ведь казалось бы… Сколько этому тренти лет? Двадцать три — двадцать четыре? Такими темпами мальчишка либо скоро взойдет на вершину карьерной лестницы, либо его прирежут в первом же переулке. Третьего не дано. Особенно если учесть, что он беззаветно предан своей работе. По глазам видно.

Следующий посетитель появился через несколько минут. Даже не стал ходить по залам и искать фавна — сразу направился к каморке, расположенной в дальнем углу, и распахнул дверь:

— Тишт, ты здесь?

— Заходи! — устало махнул рукой фавн.

— Выяснил что-нибудь? — не стал откладывать дела в долгий ящик темный эльф.

— К тебе городская стража давно заходила? — печально поинтересовался вместо ответа пиковый туз.

Глава гильдии воров такой постановки вопроса явно не ожидал:

— Э… давно. И надеюсь, забредет еще нескоро — Эрике нельзя волноваться.

— Значит, запри ее где-нибудь за городом, — флегматично посоветовал фавн. — К тебе скоро придут гости. И будут очень подробно спрашивать, что ты делал три года назад в день смерти Румиела.

— Что? Ты… Ты с ума сошел?!

— Я совершенно серьезен, — покачал головой Доран. — Ко мне сегодня приходили, интересовались.

— И ты рассказал про меня? — угрожающе протянул Ирдес.

— Угу, конечно-конечно, именно так я и поступил. Поведал, что, мол, так и так, понравилась мне одна книга, и я обратился в Бубновую гильдию. Ты за кого меня принимаешь?

— Тогда какого черта?

— Все того же, — мрачно вздохнул глава гильдии убийц. — Стражник чересчур уж настырный. Боюсь, найдет к тебе дорожку. Кажется, он собирается проверять всех, с кем я за последние годы общался. Идиот.

Эльф помолчал, обдумывая услышанное, и пожал плечами:

— Придет — значит, придет. Скажи лучше, ты по кольцам что-нибудь нашел?

Фавн ухмыльнулся:

— Как ты смотришь на мировое господство?

Разговор с фавном стоило обдумать в тишине и покое. И лишь потом строиться в ровные ряды и идти общаться с другими возможными свидетелями и подозреваемыми. Все равно сведения по этому делу получены несколько лет назад, а сегодняшние допросы — так, показуха перед начальством.

Узкие улочки петляли меж домами. Пару раз тренти чудом разминулся с конным экипажем, еще разок едва не затоптал крошку-пикси (вот был бы позор!). Мысли были слишком далеко, когда…

— А-а-а! Вор! Держите вора!

Стражник вздрогнул, заозирался и, безошибочно разглядев источник криков, начал проталкиваться вперед. Толпа, затопившая перекресток, окружила двоих: высокую статную купчиху, горгулью в пышном платье (которое шло ей, мягко говоря, как корове — седло) и орчонка лет десяти-одиннадцати на вид. В черных глазах — страх.

— Не брал я ничего! Скхроном клянусь! — безудержно повторял мальчишка, а купчиха, вцепившись когтистой лапой ему в плечо, отчаянно верещала:

— Вор! Серьгу украл!

Даже Кроссарт едва доставал горгулье до плеча, а что уж говорить о ребенке?!

— Городская стража! — рявкнул Кроссарт, подбираясь к странной компании. — Что происходит?

Горгулья перевела ошарашенный взгляд на парня и взвыла не хуже какого-нибудь боевого рога:

— Он — вор! Серьгу у меня украл! Только оглянулась, с соседкой разговорилась, гляжу — а серьги-то и нет! А он стоит рядом зубоскалит! Вор!

— Да не брал же я! — со слезами в голосе повторил орчонок. В левом ухе сверкнуло золотое кольцо — не иначе младший в роду. — Стоял просто! Наш табор вчера в город приехал! У любого спросите! Сын Старена Лингура не будет воровать! Скхроном клянусь!

— Спокойно, разберемся, — отрубил Фабиар. — Как выглядела сережка? — перевел он взгляд на женщину. — Золотое плетение, зеленый камень и россыпь прозрачных по кайме?

— Откуда вы знаете? — ошарашенно уставилась на него купчиха.

Сообщать, что пара утерянной вещицы продолжает висеть у нее в ухе, тренти не стал. Просто вздохнул:

— Она за подол вашей юбки замком зацепилась. Небось расстегнулась да выпала.

Когда зеваки, разочарованные, что не произошло никакого криминала, начали расходиться, юноша придержал мальчишку за плечо:

— Погоди чуть-чуть. — И, уже зайдя за угол, тихо обронил: — Значит, так. Сережка, конечно, просто выпала, но… Вы в городе надолго?

— Отец говорил, на неделю.

— Чудненько. Значит, постарайся эту неделю без взрослых на улице не появляться, а то мало ли что. Все ясно?

Мальчишка закивал столь часто, что стражник даже испугался, как бы у него голова не отвалилась. А потом и вовсе рванулся в сторону и затерялся в городских улочках.

Стражник же понял, что отдохнуть ему сегодня так и не удастся. Вздохнул и решительно направился по следующему адресу.

Фабиар никогда не любил детей. Нельзя сказать, что тренти их терпеть не мог — скорее, он пребывал в столь нежном возрасте, когда к существам, которые младше тебя, относишься с неким предубеждением, поскольку не знаешь, что они могут выкинуть. А потому, когда на пороге особняка нечто маленькое, черноволосое и кучерявое кинулось под ноги стражнику и вцепилось в полу плаща с отчаянным визгом:

— Мое, мое, мое! Я сама поймала! Мое! — Фабиар немного оробел.

— Хэлле! — встревоженно всплеснула руками молодая женщина, стоявшая на нижней ступеньке лестницы. — Как ты себя ведешь? Кто тебя только воспитывал?

— Папа! — радостно сообщила малолетняя хулиганка, вскидывая на Фабиара перепачканное вареньем лицо.

— Я… Я не папа! — поспешно заотказывался стражник, перепуганно оглядываясь по сторонам. Ему как-то совершенно не хотелось неожиданно обнаружить родственников.

— Папа! — возразила девочка, не выпуская из рук полу плаща.

Женщина осторожно оттянула малышку в сторону и смущенно улыбнулась:

— Прошу прощения, обычно она себя так не ведет. «Обычно она ведет себя еще хуже», — прочел тренти в ее глазах.

Из-за пышной юбки выглянул мальчишка лет четырех, сжимающий в руке миниатюрный арбалет:

— А что Хэлле поймала? А мне дадут поиграть?

Женщина страдальчески закатила глаза:

— Рихар! Сколько раз я тебе говорила, чтоб ты не баловался в доме с оружием!

— Я не балуюсь! — серьезно возразил мальчишка. — Я играю.

Тренти покосился на острый наконечник болта, который озорник держал в левой руке, и благоразумно решил дождаться окончания этого странного разговора.

Мать между тем, удерживая дочку за воротник (черноволосое чадо рвалось к замершему на пороге стражнику, отчего у него возникло нездоровое подозрение, что его хотят попробовать на вкус), поинтересовалась:

— Что привело вас в наш дом?

Фабиар вздрогнул, придя в чувство, и осторожно сообщил:

— Я бы хотел поговорить с господином Герадом. Он здесь проживает?

— Да, разумеется, — кивнула женщина и позвала: — Лирас! Проводи гостя к Ирдесу!

Ниточка, ведущая в этот дом, была довольно тонка. В самом деле, мало ли с кем и когда мог общаться господин Доран? Но раз начальство требует вылизать дело, лучше сейчас обрубить все возможные версии, чем потом оправдываться перед боггартом.

Тогда, три года назад, Фабиар с господином Герадом не общался. Пролистав список всех, с кем хоть изредка разговаривал архивариус, вышел на Тишта Дорана. А уж его друзей и знакомых толком проверять не стал. Какой смысл? Нет, по большому счету, стоило просмотреть все связи, но какое отношение может иметь простой библиотекарь к проживающему в огромном особняке… А кто он, кстати, проживающий? Дворянином господин Герад не был точно. Купец? Мещанин? Ох, как же все сложно.

И вот с этого, пожалуй, и стоило начать общение.

Дэмитриас Румиел больше половины жизни провел в Островной империи. Попав к эльфам лет тридцать назад, он вернулся в Гьерт совершенно случайно. Вернулся и узнал, что возвращаться-то и не стоило. Отец, о котором знал лишь со слов матери, умер несколько лет назад, причем умер при весьма странных обстоятельствах.

Дэмитриас принялся выяснять, что и как, совершенно случайно узнал о документах, хранившихся у отца (те, кто поведал троллю о содержании этих бумаг, уже не скажут ни слова, разве что рыбам), а там уже было недалеко и до визита к бубновому тузу.

Сейчас сын погибшего архивариуса снимал небольшой домик на окраине Алронда. Казалось бы, ничем не примечательное жилище: пара этажей, потемневшие от времени стены, замыкающее заклинание на двери давно пора обновить. Вот только начинающего шантажиста это мало интересовало: намного сильнее его привлекало то обстоятельство, что один из предыдущих квартиросъемщиков сдуру начертил на земляном полу подвала скособоченную пентаграмму. Конечно, существовала опасность, что в нужный момент она сработает не так, как надо, но до этого времени пентакль можно и поправить, а пока… Пока можно заглянуть к бубновому тузу, узнать, будет ли выполнен заказ.

Разговор с господином Герадом стражник решил начать издалека. Показал документы, подтверждающие полномочия — заверенные висячими печатями бумаги, — и, присев на предложенный хозяином стул, негромко заговорил:

— Прошу простить за столь внезапное вторжение…

— Ничего страшного, — любезно улыбнулся эльф, сцепляя пальцы и откидываясь на спинку кресла: — Чем обязан?

Фабиар неопределенно пожал плечами:

— Да так, обычная плановая проверка — начальство требует.

— Как я вас понимаю, — сочувствующе покивал его собеседник. — И что вас интересует?

Тренти крутанул браслет из поганок на запястье и неспешно начал:

— Начнем по порядку, господин Герад. — Кроссарт не заметил, что эльфа буквально передернуло при таком обращении. — Первый вопрос: чем вы зарабатываете на жизнь?

Эльф на мгновение запнулся, точно не ожидал, что этим когда-нибудь кто-нибудь заинтересуется, а потом широко улыбнулся:

— Я торговец.

— О? И чем торгуете?

На этот раз любезный ответ последовал практически мгновенно:

— Иголками.

Тренти поперхнулся от неожиданности, обвел взглядом шикарно обставленный кабинет и сдавленно поинтересовался:

— И что, торговля иголками может принести такие доходы?

— Ну, — улыбнулся эльф, — это смотря как торговать.

Разговоры, разговоры… Примерно через час стражник решил, что хорошего понемножку, и откланялся. Эльф же дождался, пока за нежданным гостем закроется дверь, и в тот же миг с его лица сползла бережно удерживаемая маска любезности. Встав из-за стола, он сделал несколько шагов. Присев на корточки, аккуратно провел ладонью вдоль косяка и извлек на свет божий небольшую засушенную поганку.

— Только «жучков» мне не хватало! — буркнул глава гильдии воров, старательно раздавливая каблуком шляпку гриба.

Следующий посетитель появился минут через десять. Приземлился на специально подобранный неудобный стул, скрестил руки на груди и, вольготно откинувшись на спинку, вкрадчиво поинтересовался:

— Итак, дон Герад, вы принимаете мой заказ?

Эльф задумчиво крутанул перстень на пальце и неспешно вопросил:

— А вы еще не передумали?

Улыбка тролля была столь сладкой, что ее можно было намазывать на хлеб вместо меда:

— Что вы, дон Герад, как можно? Заказ есть заказ. Но я так и не услышал вашего ответа.

Бубновый туз окинул Дэмитриаса скучающим взглядом:

— И какова плата за заказ?

— Что? — поперхнулся тролль.

— Я спрашиваю, сколько вы собираетесь заплатить за подобный заказ.

— Вы с ума сошли?

— Простите? — Голос главы гильдии воров был спокоен и деловит.

— Вы хотите плату за подобный заказ? — Румиел не мог поверить собственным ушам.

— А чем он хуже любого другого?

Тролль подавился воздухом, а через несколько минут на стол перед Ирдесом лег небольшой кошелек.

— Вы издеваетесь? — не взглянув на деньги, флегматично поинтересовался эльф. — Этого не хватит даже на оплату кражи конфеты у ребенка.

Тяжелая штора, скрывающая вид из окна, подозрительно дрогнула, но бубновый туз постарался этого не заметить. Очень сильно постарался.

Новый кошелек, положенный на стол, был чуточку больше. Но хозяина дома и он не вдохновил:

— Знаете, господин Румиел, я подумываю о том, чтобы отказаться от вашего предложения. Плата с вашей стороны столь минимальна…

— Да сколько ж вы хотите? — не выдержал тролль.

— Раза в четыре больше, чем вы только что внесли. Заказчик вздрогнул:

— Я внес? — Он вскинул голову и остолбенел: кошельки, лежавшие до этого момента на столе, испарились самым волшебным образом.

— Ну не я же, — последовал насмешливый ответ.

Господин Румиел рванулся к выходу столь поспешно, что бубновый туз невольно задумался, не продешевил ли он. В любом случае сделанного уже не вернешь. Посмотрев несколько минут на захлопнувшуюся за троллем дверь и невнятно прошипев: «Тварь!», он сгреб уплаченное в ящик стола и обернулся:

— Рихар, выходи.

Из-за шторы выглянула детская мордашка:

— Пап, а что значит «тварь»?

Эльф страдальчески закатил глаза:

— Рихар, давай не сейчас?

Ребенок пожал плечиками:

— Значит, спрошу у мамы.

Ирдес на миг представил, значением каких еще слов может заинтересоваться дитя, и поспешно поправился:

— Так о чем ты спрашивал?

Мальчик послушно повторил вопрос.

— Ну, — начал мучительно подбирать подходящее объяснение бубновый туз. — Тварь — это нечто, созданное Великим духом… Сотворенное…

Дитятко доверчиво кивнуло и быстро направилось к выходу. И вот тут папочка наконец вспомнил, что же предшествовало появлению ребенка в его кабинете.

— Рихар, — грозно начал он, — я говорил, что подсматривать нехорошо?

— Молодец, что не послушался? — хихикнул мальчишка, копируя интонацию отца.

— Пороть тебя надо, — тоскливо вздохнул Ирдес, оглядываясь по сторонам. И вряд ли в поисках ремня.

— Это непега… педа… пегаич… педаич…

— Непедагогично?

— Ага! — радостно закивало кудрявой головой дитятко.

— И кто тебя только таким словам научил? — Бубновый туз спрашивал скорее для себя, совершенно не надеясь услышать ответ. Каково же было его удивление, когда в комнате прозвучало:

— Дядя Тишт!

— Напомни мне когда-нибудь его убить, — хмыкнул Ирдес, подхватывая сына на руки и выходя из комнаты.

Разговор с «торговцем иголками» Фабиар попросту не запомнил — да и зачем? Тренти спрашивал по анкетному списку, не обращая особого внимания на слова господина Герада. Гораздо больше стражника интересовало поведение его собеседника. Увы, но здесь юношу ждало разочарование. Господин Герад, как и полагается честному верноподданному Его Величества, на все вопросы отвечал практически мгновенно. Голос был ровен и деловит. Лицо — спокойно. Короче, ничто не вызывало ни малейшего подозрения.

Добравшись до здания городской стражи, тренти, старательно избегая мест скопления народа и начальства, быстрыми перебежками направился в свой кабинет. А что еще оставалось? Практически половина срока истекла, а по проверке как было информации с гулькин нос, так и осталось.

Увы, но дойти до кабинета без происшествий Кроссарту не удалось: начальство, успешно спрятавшееся в коридоре за кадкой с полузасохшим фикусом, рванулось к тренти и, постукивая ногой по полу, грозно вопросило:

— Н-ну?

Стражник про себя помянул всех известных богов и, как можно честнее глядя в глаза боггарту, доложил:

— Работаем.

— И как?

— Результаты уже есть.

К счастью для Кроссарта, О'Кадоган не потребовал предоставления этих самых результатов прямо здесь и сейчас. Видимо, его мысли были далеко. Иначе чем еще объяснить, что коротышка задумчиво почесал голову и изрек:

— Ладно, разберешься со своим делом потом, а пока — на! — И сунул в руки оторопевшему тренти толстую папку.

— Что это? — Фабиар уставился на переданный ему скоросшиватель, как на живую кобру, впрочем, сравнение подобрано не совсем верно — с коброй тренти вполне мог бы найти общий язык.

— Чепуха, — отмахнулось начальство. — Задержали тут парочку жуликов, допросишь и выставишь их за пределы города.

— А нельзя отдать дело кому-нибудь другому? — возмутился стражник. — Я, между прочим, занят!

— Ничего. Закончишь с ними — займешься остальным.

В этот момент тренти как никогда пожалел, что на территории Гьерта нет общего закона. Как хорошо, говорят, в Септиане — там жуликов вешают. А тут — допрашивай, выводи за пределы столицы, и все лично, лично. Никакого тебе отдыха.

Начальство, однако, придерживалось иной точки зрения.

— Вперед — работать! — подпрыгивая на месте, рявкнул боггарт.

Оказалось, что капитан нагнал больше страху, чем того требовалось: короткий допрос, препровождение господ мошенников, Рока и Аргиля Эсколло, за город — и можно со спокойной совестью возвращаться к разбирательству смерти Румиела.

— …Скажите, вам знакомо имя Тишт Доран?

— Разумеется. — Голос темного эльфа на записи ровен и деловит. — Кажется, это библиотекарь?

— А вы знаете всех библиотекарей Алронда?

— Ну что вы, как можно. С полгода назад сыну захотелось получить книгу с картинками, пришлось обращаться в Императорскую библиотеку. А потом просрочили время возвращения — так и познакомились.

Тренти гневно сжал в кулаке сухую поганку, из которой уже с полчаса лилась чуть насмешливая речь «торговца иголками». Голос, звеневший в небольшом, скромно обставленном кабинете, захлебнулся на полуслове, а Фабиар стряхнул с ладони крошево гриба и, облокотившись о стол, устало склонил голову. Как же это все надоело — ни одной ниточки.

И ведь можно ж поклясться, что и библиотекарь, и эльф имеют к смерти архивариуса хотя бы косвенное отношение. Но все эти выводы основаны на голой интуиции. Начальство попросту не поймет.

Но ведь есть же какие-то неувязки! Есть! Что-то по возрасту сына господина Герада, что-то по записи на поганках… Но вот что?

Меж тем самая страшная головная боль Фабиара тоже не сидела без дела. Ирдес сдал ребенка на руки матери и сейчас мерил шагами кабинет.

Честно говоря, Ирдеса беспокоил совсем не исход дела — с Тиштом уже все обговорили и решили, — гораздо больше главу гильдии воров нервировали сроки, поставленные заказчиком: кольца должны быть доставлены к следующему вечеру.

— …Да вы с ума сошли! Вы думаете, что говорите? Какие, к Великому духу, два дня — тут неделя нужна, не меньше!

Теперь пришла очередь тролля улыбаться:

— Ничего не знаю, дон Герад, ничего не знаю. Если бы вы приняли мое предложение вчера, у вас было бы три дня…

Эльф мотнул головой, отгоняя неприятные воспоминания, и в который раз пересек кабинет. Пора было определиться, что же делать дальше.

Червовая гильдия испокон веку располагалась на окраине города. Хочешь развлечься — иди пешком до особняка. Не можешь себе позволить: боишься, что собьешь ноги, а то и попросту остынешь, — найми паланкин или карету, что тут думать?

Эльф, не обращая внимания, что на город спускаются сумерки, по старинке пошел пешком. Поднялся по мраморным ступеням, прошел через гостеприимно распахнувшиеся двери и… шарахнулся в сторону, когда на шее у него повисла, радостно вереща, ярко накрашенная светлая эльфийка:

— Ирдес, какая встреча… О, простите, дон Герад, но вы не поверите, как я рада вас видеть!

Бубновый туз скорчил улыбку, осторожно расцепляя руки червы:

— Взаимно, Илейшериа. Донна Корсолиани у себя?

Эльфийка обиженно поджала губки:

— Конечно, у себя, но я думала, ты ко мне зайдешь! А то появился впервые за столько лет — и сразу к старухе.

— Я по делу, — отрубил эльф, проходя в глубь холла. Эльфийка обиженно топнула ногой и, проводив главу гильдии воров печальным взглядом, опустилась на один из множества диванчиков, стоявших в зале.