Дело бывшей натурщицы Гарднер Эрл
– А раз мы знаем, что она не ночевала дома, – заметила Делла Стрит, – то, скорее всего, он приехал утром и…
– Или ждал ее всю ночь, – уточнил Мейсон. – В таком случае он нашел какое-то средство проникнуть в квартиру.
– Может быть, у него есть ключ?
– Должен быть. Такое случается.
Адвокат проехал немного вперед и остановился у главного входа в здание.
– Какой у нее номер квартиры, Делла?
– Номер 338Б.
– Хорошо, поднимемся и посмотрим.
– А если он ждет в квартире, что будем делать?
– Там будет видно, сориентируемся на месте. Но боюсь, мы влипли. Если это та драка, которой он хочет, дадим понять, что будем стоять до конца.
Они поднялись на лифте, прошли по коридору, глядя на номера, и остановились у квартиры номер 338Б. Делла Стрит молча передала ключ адвокату. Мейсон бесшумно вставил ключ в отверстие и осторожно нажал на него. Дверь не открывалась.
– Может быть, не тот ключ? – спросила Делла.
Мейсон взялся за шарообразную ручку.
– Да нет, похоже, дверь оставили незапертой.
Он повернул ручку, и дверь открылась.
В квартире никого не было, и там царил безукоризненный порядок. Мейсон встал в дверном проеме, осматривая помещение.
Делла, вошедшая следом за ним, дотронулась до его руки и прошептала:
– Никого.
– Вон там или кухня, или спальня, – сказал Мейсон. – Скорее всего, кухонька.
Осторожно прикрыв за собой входную дверь, адвокат пересек коридор и резко распахнул дверь, ведущую в маленькую, опрятную кухоньку с игрушечным, прямо-таки карманным холодильником.
– Еще должна быть встроенная в стену кровать, – сказал он. – Похоже, это и вся квартира.
Мейсон открыл еще одну дверь, вероятно ванной комнаты, и резко отпрянул.
Делла Стрит с трудом подавила крик. Вниз лицом, свесившись через край ванны и раскинув ноги на кафельном полу, лежал труп мужчины.
Адвокат наклонился над телом.
– Это?.. – спросила Делла слабым голосом.
– Это Коллин М. Дюрант, с которым вчера вечером у нас с тобой была неприятная встреча; и нет никаких сомнений в том, что он мертв. А вот в спине, наверное, пулевые раны.
Мейсон еще раз наклонился, чтобы проверить, застыло ли тело.
– Как вы думаете, давно его убили?
– А это большой вопрос. Обрати внимание, Делла, что свет включен. Значит, он поехал сюда сразу, как только расстался с нами. Максин наверняка перед отъездом выключила его. К тому же Дюрант не ночевал дома. Интересно, успел ли он сюда до отъезда Максин? Сможет ли Максин доказать, что ждала у платной телефонной будки на автовокзале? Нужно немедленно заявить об убийстве в полицию, Делла. Время дорого. Они должны установить момент наступления смерти, и нам нужно помочь им не допустить в этом ошибки. Смотри-ка, что это?
– Что? – переспросила Делла.
Мейсон слегка отвернул полу пиджака убитого.
– Посмотри во внутренний карман, – сказал он. – Набит стодолларовыми банкнотами. И это человек, лишившийся пары машин только потому, что не мог вовремя расплатиться за них; человек, который уже два месяца не платит за квартиру; мошенник и повеса, который постоянно на мели!
– Интересно, сколько там?
– Бог знает, я не хочу брать на себя лишнюю ответственность, пересчитывая их. Нам здесь нельзя ничего трогать.
Адвокат выпрямился.
– А через какое время наступает трупное окоченение? – спросила Делла.
– По-разному. Это зависит от температуры, от того, насколько активен был человек перед смертью, насколько взволнован. Обычно от восьми до двенадцати часов, но иногда бывает и восемнадцать. Обрати внимание, что в данном случае труп застывает, но процесс этот не завершен.
– Ну, тогда это несколько меняет дело!
– Не только несколько меняет, – проговорил задумчиво Мейсон. – Это коренным образом меняет все дело. Поторапливайся, Делла! Надо срочно звонить в полицию и дать нашему другу Трэггу возможность допросить нас.
Они направились к двери. Вдруг Мейсон остановился и сказал:
– Пожалуй, я подставлю под огонь тебя.
– Что вы имеете в виду?
– Ты позвонишь в полицию и все расскажешь.
– А что рассказать?
– Скажи им, что Максин Линдсей, проходящая свидетелем по делу, которым я интересуюсь, вчера вечером сообщила тебе, что срочно уезжает, и передала ключ от своей квартиры, чтобы ты позаботилась о канарейке.
– О боже! – воскликнула Делла. – Канарейка! Я совсем забыла о ней. Где же она?
– А вот это хороший вопрос, – сказал Мейсон, озираясь по сторонам. – Никаких признаков ни птички, ни клетки, ни даже того, что здесь когда-то была канарейка.
Делла Стрит обменялась взглядом с адвокатом.
– Тогда что же это значит?
– А это может значить очень-очень многое, Делла. Будь осторожна. Назови полиции точное время, когда мы встречались с Максин. Не говори им, когда она нам звонила, о номере телефона, который нам дала, и о том месте, где она якобы была.
– О, шеф, я записала этот номер, по которому она велела звонить, но потом выбросила в корзину, так как она предупредила, что это не квартира, а телефонная будка.
Мейсон опять задумался.
– Скажи, что она дала тебе ключ от квартиры, но ты не будешь говорить о причине, которую она назвала, давая ключ, не получив на то моего разрешения. Максин дала тебе ключ от квартиры, и это все. Точка. Ты взяла ключ и пришла сюда со мной. Никаких показаний, не посоветовавшись со мной, давать не будешь. Однако можешь рассказать все, что связано с обнаружением трупа.
– Сказать, что вы были со мной?
– Конечно.
– А как объяснить, куда вы делись? Они пожелают знать.
– Скажи, что я не мог задерживаться из-за неотложных дел. Конечно, они разозлятся, но на меня, а не на тебя.
– А разве вы не обязаны сообщать в полицию сразу же, как только обнаружите труп, и находиться на месте до прибытия полиции?
– Так я это и делаю. Вернее, ты это делаешь за меня, что почти одно и то же. С другой стороны, пока мне не хочется отвечать на вопросы полицейских, надо еще кое-где побывать.
– Где? – спросила Делла. И, не дождавшись ответа, выпалила: – А, знаю! Вы летите на север. И об этом больше никто не будет знать. И еще нужно молчать о том, что этим делом уже занимается Пол Дрейк. Об этом станет известно позднее. А вы успеете туда?
– Думаю, что да. Я полечу в Сан-Франциско, а там, если понадобится, найму частный самолет. А может быть, полечу до Сакраменто. Там видно будет. – Он улыбнулся. – Подберу на слух. В любом случае я буду там, Делла.
– И я должна молчать, где вы.
– Безусловно. Ты этого просто не знаешь.
– Ну а теперь я звоню в полицию?
– Да, срочно. Спроси лейтенанта Трэгга. Тебе лучше пока закрыть дверь и позвонить из вестибюля. Отпечатки пальцев на этом телефоне могут заинтересовать полицию.
Мейсон открыл дверь и пропустил вперед Деллу Стрит.
– Спускайся на лифте. А я сбегу по лестнице. В контору возвращайся на такси.
И адвокат побежал по лестнице, перепрыгивая сразу через две ступеньки.
Глава 8
В половине четвертого дня Перри Мейсон из редингского аэропорта подъехал на такси к зданию центрального телеграфа.
С самой обезоруживающей улыбкой адвокат обратился к служащему:
– Меня зовут Стиглер. Я послал из Юджина двадцать пять долларов сестре моей жены Максин Линдсей на ваш адрес до востребования. Мне бы хотелось узнать, получила ли она эти деньги.
Немного поколебавшись, клерк просмотрел переводы и сказал:
– Нет, мистер Стиглер, не получила.
– Благодарю вас, я так и предполагал, что буду здесь раньше ее. Ей может понадобиться больше. Спасибо вам огромное. Я подожду на улице. Она должна быть с минуты на минуту.
Мейсон направился к телефонной будке на станции техобслуживания, откуда мог наблюдать за телеграфом, и позвонил Полу Дрейку.
– Привет, Пол. Я в Рединге. Деньги Максин еще не получила. Тебе известно, где она?
– Должна подъехать с минуты на минуту. Мне звонил человек из Чико. Она там останавливалась – перекусила, попросила подкачать колеса и заправила машину. Бак налила неполный, едва хватит до Рединга. Похоже, у нее уже нет ни копейки, но виду не подает.
– Спасибо, я жду ее здесь.
– А как быть людям, которые сопровождают ее? Продолжать слежку?
– Я тебе потом скажу. Пока пусть все остается как есть. И чтобы виду не подали, когда увидят меня!
– Черт возьми! – презрительно выругался Пол Дрейк. – За кого ты принимаешь моих профессионалов? Не бойся, они тебя не подведут.
Мейсон повесил трубку и пошел к обочине, на остановку автобуса, ждать Максин. Он простоял минут двадцать, прежде чем появилась бывшая натурщица с серым от усталости лицом и слегка покрасневшими глазами.
Она притормозила и ехала очень медленно, приглядывая подходящее место для стоянки. Потом она решила оставить машину на станции техобслуживания, откуда звонил Мейсон.
– Можно машина постоит здесь, пока я схожу на телеграф и получу деньги? – спросила она служащего. – А потом вы заправите мне бак.
– Я могу это сделать сейчас, мадам, а заплатите по возвращении.
– Нет, лучше… Лучше так, как я сказала. Мне должны прислать деньги, но их может и не оказаться, и тогда я не смогу заплатить вам.
Служащий сочувственно посмотрел на нее и сказал:
– Машина будет на стоянке, мадам. Я уверен, что деньги вам прислали.
– Да, я тоже на это рассчитываю, – с трудом выдавила ответную улыбку Максин и, едва переставляя ноги, зашагала к зданию телеграфа.
Она так устала, что долго не замечала, как Мейсон почти вплотную идет следом за ней. Потом, почувствовав присутствие кого-то, идущего буквально по пятам, она раздраженно обернулась:
– Прошу прощения, но…
Она задохнулась от неожиданности, слегка пошатнулась и встала как вкопанная.
– Извините, Максин, но мне пришлось действовать таким образом. Нам нужно поговорить.
– Я… Вы… Но как вы сюда попали?
– Я прекрасно долетел до Сакраменто на «Пасифик эрлайнз». А вы устали, Максин?
– С ног валюсь.
– Голодны?
– Немного перекусила в Чико. Я не могла ехать дальше. Живу на одном кофе. И в кармане ни цента.
– Ну, это поправимо. На телеграфе вас дожидаются двадцать пять долларов. Пойдемте получим?
– Как… Господи, как вы обо всем этом узнали?
– Это моя работа. Двадцать пять долларов прислала вам Фибе Стиглер из Юджина, штат Орегон.
– Ну ладно. Раз вам это известно, значит, и все остальное тоже.
Мейсон загадочно улыбнулся:
– Пойдемте получим деньги, Максин, а потом посидим за чашкой кофе и поговорим.
– Но у меня нет времени. Я должна ехать дальше, из последних сил давить на газ, хотя я так устала.
– Ничего, пойдемте получим деньги и поговорим. Может быть, вам уже не нужно спешить.
Адвокат вошел в здание телеграфа, кивнул и улыбнулся клерку, подтолкнув вперед Максин.
– У вас есть перевод на имя Максин Линдсей? – спросила она.
– Да, мисс Линдсей. Распишитесь, пожалуйста, вот здесь. Какую сумму вы ожидаете?
– Двадцать пять долларов.
– От кого?
– Фибе Стиглер из Юджина, Орегон.
– Распишитесь еще и здесь, пожалуйста.
Максин поставила подпись, клерк протянул ей две десятки и пятерку и обменялся улыбками с Мейсоном.
Адвокат дотронулся до локтя девушки и сказал:
– Пойдемте заправим вашу машину и выпьем кофе.
Они сходили на станцию, где Максин оставила автомобиль, а потом пошли в ресторан напротив. Как только их провели в отдельную кабинку, Максин рухнула на стул, устроилась поудобнее, положив подбородок на руку.
– Да, вы порядком проехали. Пока не выспитесь, дальше ехать нельзя.
– Я должна быть там. Мне это просто необходимо.
Мейсон обратился к официантке:
– Две чашки и еще принесите кофе в кофейнике. Сливки, сахар? – спросил он у Максин.
Она отрицательно покачала головой:
– Не надо. Все откладывается на талии.
Официантка вопросительно посмотрела на Мейсона.
– Мне черный, без всего.
Девушка удалилась и спустя некоторое время вернулась с двумя чашками кофе и двумя маленькими металлическими кувшинчиками.
– Как правило, мы используем их для горячей воды, – сказала она, – а сейчас я налила в них кофе.
– Прекрасно, – поблагодарил ее Мейсон, протягивая пятидолларовую бумажку. – Пожалуйста, выпишите нам счет, а остальное возьмите себе. И проследите, чтобы нас не беспокоили.
Лицо официантки просияло.
– О, спасибо. Большое спасибо. Могу ли я еще что-нибудь для вас сделать?
– Ничего, спасибо.
– Если что-нибудь понадобится, подайте знак. Я буду наблюдать.
Размешав кофе, Максин поднесла ложечку к губам, чтобы убедиться, насколько он горяч, потом откинулась назад, совершенно подавленная.
– Итак, вы хотели, чтобы мы последили за вашей канарейкой? – начал разговор Мейсон.
Она взглянула на него и уверенно кивнула.
– Но, – уточнил адвокат, – там не было никакой канарейки.
Глядя на Мейсона усталыми глазами, Максин вздрогнула, так и не успев отхлебнуть кофе:
– Там не было чего?
– Там не было никакой канарейки.
– Что вы говорите? Кенар был там! Я оставила Дики в его клетке. Это-то и беспокоило меня больше всего.
– Там не было никакой канарейки, – повторил Мейсон.
– Но, мистер Мейсон… Я не понимаю… Он должен там быть. Дики был там. Дики, кенар.
– Никакого кенара, – еще раз повторил Мейсон, – но там было кое-что другое.
– Что вы имеете в виду?
– Труп, – спокойно сказал Мейсон, – в вашей комнате.
Раздалось дребезжание чашки, которую Максин дрожащей рукой пыталась поставить на блюдце.
– Труп Коллина Дюранта лежит у вас в ванной. Стреляли в спину. Убит наповал. Он…
Чашка выпала из ослабевших рук, кофе начал растекаться по скатерти. Максин окаменела, и только когда горячая жидкость, стекая со стола, обожгла ее, она вскрикнула.
Мейсон помахал рукой. Внимательная официантка тут же заметила его знак.
– У нас тут происшествие, – извинился Мейсон.
Окинув их пронзительным, изучающим взглядом, но сохраняя непроницаемое выражение лица, она сказала:
– Я принесу полотенце. Не желаете перейти в другую кабинку?
Максин встала, отряхнула юбку, взяла салфетку и промокнула кофейные пятна. Она стала бледной, как полотняная скатерть на столе.
– Проходите туда и садитесь, – сказал Мейсон.
Появилась официантка с полотенцем и вытерла стол.
Потом она вернулась и принесла еще кофе в другую кабинку.
– Ну, возьмите же себя в руки, – сказал Мейсон. – Вы хотите сказать, что не знали, что тело Дюранта в вашей квартире, когда давали ключ Делле Стрит?
– Честно, мистер Мейсон, я не… Вы говорите мне правду, да?
– Я говорю вам правду.
– Это, – проговорила она, немного помолчав, – абсолютно все меняет.
– Я так и думал. Может быть, вы объясните мне, как…
– А вы не пытаетесь… вы не пытаетесь подстроить мне ловушку, мистер Мейсон?
– Что вы имеете в виду?
– Коллин Дюрант… Он на самом деле мертв?
– Он мертв. Стреляли в спину, два или три раза. Он упал лицом вниз в вашей ванной. Я могу только догадываться, но предполагаю, что он был убит, когда что-то искал в вашей квартире. Он вошел в ванную, раздвинул занавески, и в этот момент кто-то сзади вплотную приставил к его спине револьвер и два или три раза спустил курок. Это о чем-нибудь вам говорит?
– Я не убивала его, если вы это имеете в виду.
– Может быть, вы расскажете мне немного о Дюранте?
– Дюрант был… он был дьяволом.
– Продолжайте.
– Дьяволом с ужасно длинными ушами, который слышал абсолютно все и ничего не забывал. Он был внимательным, участливым слушателем. Провоцируя людей на откровения, он выпытывал информацию об их прошлом, занятиях, связях, да и сплетнями не брезговал. Я думаю, возвращаясь домой, он записывал все на магнитофон или в блокнот, потом сопоставлял полученные сведения, дополнял их, подгонял под какую-то формулу, и получалось так, что он знал о вас гораздо больше, чем вы могли себе представить.
– Шантаж? – спросил Мейсон.
– Ну, это не совсем шантаж. Таким образом он хотел утвердиться, установить свою власть над людьми и получать от них то, что ему было нужно. Не думаю, что это делалось ради денег, хотя… Хотя я не знаю.
– Вы давно с ним знакомы?
– Почти три года.
– А благодаря чему он имел власть над вами?
Она посмотрела на Мейсона, потом опустила глаза и начала что-то сбивчиво говорить, но вдруг запнулась.
– Говорите, я все равно узнаю. Вам лучше рассказать самой.
Немного помолчав, она продолжала:
– Он знал кое-что обо мне.
– Я так и думал, – сухо заметил Мейсон, давая ей время собраться с мыслями.
Максин хранила молчание, только устало отхлебнула кофе.
– Хорошо. Тогда давайте попробуем по-другому. Кто такая Фибе Стиглер?
– Моя сестра.
– Замужем?
– Да.
– Счастлива?
– Очень.
– Как зовут мужа?
– Хомер Хардин Стиглер. Он финансист и владелец крупного имения в Юджине.
– Что давало Дюранту власть над вами?
– Я не могу сказать. Я не скажу вам.
– Почему?
– Потому что… Это то, что я никому не скажу.
– Ну ладно, ладно. Мораль сильно изменилась с тех пор, как девушки…
– Ах, бросьте эти глупости! – оборвала его Максин. – Это совершенно не то. Поймите же, мистер Мейсон, я кое-что повидала на этом свете. Я натурщица и зарабатывала на жизнь, позируя художникам. Я не дура и не ханжа.
Мейсон смерил ее проницательным взглядом и сделал ход наугад.
– Я знаю, – сказал он с сочувствием, – это касается не вас, а вашей сестры.
Она вся напряглась, как будто через нее пропустили электрический ток.
– О чем вы говорите?.. Что вам известно?